CC BY
649
МЕЖПРЕДМЕТНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
Г.М. Азнагулова*
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ МЕЖДУНАРОДНОГО И ВНУТРИГОСУДАРСТВЕННОГО ПРАВА И КОНСТИТУЦИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Аннотация. Настоящая статья посвящена исследованию основ взаимоотношений, возникающих на международной и внутригосударственной арене при взаимодействии национальных правовых систем как между собой, так и с международным правом. Особое внимание уделено вопросу отражения данных процессов в Конституции РФ. Автор исследует соответствие современных механизмов правового регулирования на международном и внутригосударственном уровнях актуальным вызовам развития России и мирового сообщества, а также рассматривает возможные варианты развития системы международного права под воздействием мировых глобализационных и интеграционных процессов. В статье рассматриваются проблемы имплементации норм международного права в российской правовой системе на примере признания норм международного права частью ее правовой системы, юридической силы международных актов в российском правовом пространстве. На основе диалектического метода познания в работе исследованы проблемы развития и функционирования правовой системы как развертывание внутренних противоречий в их взаимообусловленности. В категориальный аппарат исследования вошли философские категории, такие как сущность и явление, количество и качество, форма и содержание, причина и следствие, общее, особенное и единичное. Также использованы и частные научные методы исследования, в том числе и сравнительно-правовой, позволивший сопоставить разные правовые системы между собой, выявить общее и особенное в правовых системах различных государств, а также установить формы взаимодействия национальных правовых систем как между собой, так и с международным правом. На основе проведенного исследования реформирования российского права в современных условиях в работе предложен и обоснован новый подход к типологии национальных правовых систем с философских позиций единичного, особенного и общего, учитывающий специфику современных процессов глобализации, унификации и гуманизации правовой системы; проведен методологический анализ и выявлены особенности развития и функционирования современной российской правовой системы в рамках мирового правового пространства. Ключевые слова: юриспруденция, международное право, правовая семья, Конституция РФ, национальная правовая система, система права, национальное государство, международные отношения, имплементация права, рецепция права, общепризнанные принципы, глобализация, интеграция, категории «единичное», «особенное» и «общее».
Правовая система отдельного государства не представляет собой автономного явления. Она функционирует в международном правовом пространстве как его неотъемлемая составная часть, и на ее развитие активное
влияние оказывают как внутригосударственные процессы, так и процессы глобализации, мировой экономической и политической интеграции. Если исходить из места и роли форм (источников) права — прежде всего в этом и состоит глав-
© Азнагулова Г.М., 2015
* Азнагулова Гузель Мухаметовна — кандидат юридических наук, доцент Башкирского государственного
университета.
450005, Россия, г. Уфа, ул. Достоевского, д. 131.
ное отличие существовавших или существующих правовых систем — представляется возможной их классификация с позиции общего, особенного, единичного и уникального1. При этом можно принять, что общим выступает международное право, базирующееся на норме права, создаваемой согласованием воли различных государств (Г.И. Тункин)2, отражающее общую картину мирового правового пространства. Особенным являются типичные правовые системы (то, что удачно названо Р. Давидом «правовыми семьями»3). Единичным следует признать национальные правовые системы — это историческая совокупность права (законодательства), юридической практики и господствующей правовой идеологии отдельной страны (государства). Уникальным следует считать, на наш взгляд, нетрадиционные или смешанные национальные правовые системы, существующие или существовавшие в определенные исторические отрезки времени, базирующиеся на обычном или религиозном праве, а также правовые системы на уровне субъектов РФ.
Собственно, процесс становления и развития правовых систем происходит от уникального к единичному, затем к особенному и, наконец, к общему.
В современном мире существует большое количество национальных (внутригосударственных) правовых систем, созданных суверенными государствами и распространяющих свое воздействие на отношения в рамках территорий конкретных государства. В то же время все внутригосударственные правовые системы вовлечены во взаимодействие, то есть каждая из них может наделять нормы иностранного права юридическим значением, и, в свою очередь, правовые нормы каждой национальной правовой системы получают юридическую оценку с позиций других правовых систем.
Под формами взаимодействия национальных правовых систем мы понимаем объективную связь, возникающую между национальными правовыми системами, выражающуюся в наделении определенных иностранных норм, принадлежащих к конкретной другой правовой системе, юридическим значением, а также способ выражения данной связи.
Взаимное влияние национальных правовых систем в процессе их взаимодействия может проявляться различным образом. Так, в практике имеет место включение во внутреннее законодательство норм права зарубежного государства. В рамках международного сотрудничества
1 См.: Комаров С.А. Общая теория государства и права: учебник. 8-е изд. СПб.: Изд-во Юрид. ин-та, 2012. С. 298.
2 См.: Тункин Г.И. Теория международного права. М.: Зерцало, 2009.
3 См.: Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые
системы современности. М.: Междунар. отношения, 1999.
С. 39-40.
возможна также разработка общих норм права и их параллельное введение во взаимодействующие правовые системы. Имеет место и использование норм права иностранного государства во внутренней правоприменительной практике. Для развития собственного законодательства государства используют также и правовые идеи, выработанные в рамках правовой системы зарубежных стран4. Соответственно, представляется возможным выделение четырех основных форм взаимодействия национальных правовых систем: рецепция норм права, выработанных в рамках иностранной правовой системы; совместная выработка норм права и их применение; прямое применение нормы права зарубежного государства; рецепция правовых идей.
Рецепция норм права является исторически одной из самых ранних форм взаимодействия национальных правовых систем, осуществлявшейся первоначально как рецепция римского права.
Отметим, что рецепция римского права является сложным, многоступенчатым процессом, который предполагает не только изучение римского права, но и использование наработанных научных достижений и практического опыта в их применении при создании новых правовых норм и принципов с учетом существующих социально-экономических и политических реалий. На самом деле, возрождение изучения и анализа римского права не является результатом теоретических измышлений специалистов-юристов, а потребность в нем вызвана самой жизнью5. Так, в связи с развитием производительных сил в политической и социально-экономической жизни Западной Европы происходили коренные изменения. Развитие экономики приводило к росту как внутреннего, так и международного торгового оборота. Развитие техники, рост на этой основе производительных сил и возникающие при этом производственные отношения нуждались в гибкой, новой правовой системе, поскольку бедное по своему содержанию феодальное право не отвечало потребностям развития общества.
Рецепции римского права способствовали, прежде всего, четкость и ясность правовых норм, высокий уровень римского права, наличие исторически апробированных институтов, которые могли регулировать и развивать торговые отношения. Важным фактором был и тот факт, что, являясь в значительной степени отгороженным от определенной национальной принадлежности, римское классическое право имело общеуниверсальные, наднациональные черты и справедливо воспринималось как научное право.
4 См.: Азнагулова Г.М. Формы взаимодействия национальных правовых систем. Уфа: Гилем, 2007.
5 См.: Покровский И.А. История римского права. Пг.: Изд. юрид. кн. склада «Право», 1918. С. 204.
В настоящее время процессы рецепции права носят сложный многосторонний характер, охватывают практически все правовые системы мира и выступают в качестве одного из основных средств развития национального права.
Рецепция права — это сложный процесс восприятия и приспособления к условиям какого-либо государства права, выработанного в ином государстве или же в предшествующую историческую эпоху.
Следует отметить, что в юридической науке получает признание аналогичное по смыслу рецепции права понятие правовой инфильтрации6. Правовая инфильтрация понимается как «экстрагирование» (способ извлечения) правовых норм из одной правовой системы в другую7, как «заимствование в обусловленной (установленной) форме» во внутригосударственное право правовых норм другой правовой системы8. В этом аспекте правовую инфильтрацию можно считать одной из основных форм взаимодействия национальных правовых систем9. В то же время соотношение между понятиями рецепции права и правовой инфильтрации в юридической литературе не исследовано.
Представляется, что понятие правовой инфильтрации шире, чем понятие рецепции права, поскольку рецепция сопровождается тем или иным преобразованием воспринимаемой нормы, в то время как для инфильтрации это не обязательно. Таким образом, рецепцию права можно рассматривать как одну из форм правовой инфильтрации. При таком понимании понятие правовой инфильтрации выступает как обобщение понятия рецепции права.
Исходя из вышеприведенного рассмотрения, можно отметить следующие характеристики содержания понятия рецепции права:
а) рецепция имеет исторически обусловленный характер. Это означает существование процесса влияния ранней в историческом плане правовой системы на последующую правовую систему или же на перспективу ее появления;
б) рецепция не является простым механическим переносом принципов и норм права из одной системы в другую, а представляет собой сложный процесс приспособления, что, в свою очередь, как следствие, включает в себя вопросы их формально-юридической переработки;
6 См., например: Кохман В.Н., Полищук Н.И. Правовая инфильтрация норм международного права в уголовно-исполнительное законодательство Российской Федерации. Воронеж: Науч. книга, 2008.
7 См.: Мельниченко Т.А. Теоретические и нормативные основания правовой инфильтрации: дис. ... канд. юрид. наук. Коломна, 2006. С. 14.
8 См.: Кохман В.Н. Правовая инфильтрация норм международного права в уголовно-исполнительное законодательство Российской Федерации: дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2009. С. 10.
9 См.: Кохман В.Н., Полищук Н И. Указ. соч. С. 6.
в) рецепции подвергаются только такие нормы права, которые имеют общий характер, а не введены для регулирования отношений, имеющих узконациональный, локальный характер;
г) процесс рецепции носит добровольный характер. Характеризуя рецепцию как форму взаимодействия правовых систем, В.А. Рыбаков пишет: «Страна-реципиент, исходя из решаемых ею социальных задач, определяет страну-донора. Феномен рецепции выступает как форма преднамеренного, добровольного взаимодействия правовых систем. Необходимость заимствования проявляется всякий раз, когда страна сталкивается с какой-нибудь проблемой, а традиционные решения и подходы не помогают, и законодатель вынужден искать разрешение возникших вопросов в опыте других стран. Найдя его, он, в зависимости от обстоятельств, или отвергает его, или принимает, то есть делает своим и внедряет в собственную правовую систему»10.
Совместная выработка норм права и их применение
Данная форма взаимодействия опосредует выработку государствами общих правовых норм (норм международного права), их закрепление в двусторонних и многосторонних международных договорах и применение этих норм в рамках национальной правовой системы, то есть ее можно рассматривать как рецепцию норм международного права. В отечественной юридической науке теоретические вопросы, связанные с исследованием данной формы взаимодействия национальных правовых систем, исследовались главным образом в аспекте имплементации норм международного права.
Международный механизм имплементации международно-правовых норм есть система организационных и правовых средств, создаваемых государствами совместными усилиям, а также используемых ими индивидуально для своевременного и полного выполнения обязательств, принятых в соответствии с международным правом.
Прямое применение нормы права зарубежного государства Государства являются автономными по отношению друг к другу субъектами правотворчества, что влечет за собой, как следствие, и взаимную автономность национальных правовых систем. Нормы права, действующие в рамках правовой системы иностранного государства, как указывает В.Л. Толстых, не обладают свойствами норм отечественного права. Противное привело бы к признанию на территории отечественного государства обязательной юридической силы
10 Рыбаков В.А. Рецепция права: общетеоретические вопросы: монография. Омск: Изд-во ОмГУ, 2009. С. 68.
законов иностранного государства и компетенции органов его государственной власти, что противоречит такому общему принципу международного права, как суверенность государства11.
Однако международное экономическое, научно-техническое и культурное сотрудничества неизбежно влечет за собой возникновение споров с участием иностранных лиц и, таким образом, порождает проблему выбора национального права, подлежащего применению для разрешения возникшего спора.
В настоящее время, вследствие усиления процессов интеграции и глобализации, в мире заметно возрастает количество споров с участием иностранных физических и юридических лиц. Для разрешения этих споров судебные органы государств все шире применяют иностранное право. Расширение сфер использования иностранного права характерно не только для России, но и для многих других стран12.
Российское законодательство также предусматривает возможность применения норм иностранного права к правовым отношениям с участием иностранных субъектов права. Так, например, согласно ч. 1 ст. 1186 ГК РФ, право, подлежащее применению к гражданско-правовым отношениям с участием иностранных граждан или иностранных юридических лиц либо гражданско-правовым отношениям, осложненным иным иностранным элементом, в том числе в случаях, когда объект гражданских прав находится за границей, определяется на основании международных договоров РФ, настоящего Кодекса, других законов (п. 2 ст. 3) и обычаев, признаваемых в РФ. Возможность применения норм иностранного права закреплена также в иных федеральных законах (см., например, ст. 156 СК РФ, ч. 5 ст. 13 АПК РФ, ч. 2 ст. 457 УПК РФ).
Норма иностранного права может применяться в отечественной юридической практике только в установленных отечественным законодательством случаях, если сам законодатель санкционировал применение нормы иностранного права. В данном случае в результате взаимодействия национальной и иностранной правовой систем вырабатывается национальная норма права как единство коллизионной нормы и нормы зарубежного права.
Важное значение для практики применения норм международных договоров РФ имеет Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10.10.2003 № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных дого-
11 См.: Толстых В.Л. Нормы иностранного государства в международном частном праве Российской Федерации. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2006. С. 29.
12 См.: Тимохов Ю.А. Иностранное право в судебной практике. М.: Волтерс Клувер, 2004.
воров РФ»13. В данном Постановлении подчеркивается, что международные договоры РФ наряду с общепризнанными принципами и нормами международного права являются составной частью ее правовой системы. Частью правовой системы РФ являются также заключенные СССР действующие международные договоры, в отношении которых РФ продолжает осуществлять международные права и обязательства СССР в качестве государства — продолжателя Союза ССР. Верховный Суд РФ разъяснил, что при рассмотрении судом гражданских, уголовных или административных дел непосредственно может применяться такой международный договор РФ, который вступил в силу и стал обязательным для РФ и положения которого не требуют издания внутригосударственных актов для их применения и способны порождать права и обязанности для субъектов национального права (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, ч. 1 и 3 ст. 5 Федерального закона «О международных договорах РФ», ч. 2 ст. 7 ГК РФ). При этом к признакам, свидетельствующим о невозможности непосредственного применения положений международного договора РФ, относятся, в частности, содержащиеся в договоре указания на обязательства государств-участников по внесению изменений во внутреннее законодательство этих государств.
Таким образом, нормы международного договора могут применяться в отечественной юридической практике, если на это имеется воля российского государства, выраженная в подписании и ратификации договора. При этом в случае, когда международным договором устанавливаются иные правила, чем федеральным законом, необходимо внести соответствующие изменения в российское законодательство.
Рецепция правовых идей
Вопросы рецепции в отечественную правовую систему правовых идей, которые возникли на базе опыта функционирования иностранной правовой системы, мало разработаны в юридической науке.
Современная российская правовая система восприняла такие концепции западной правовой идеологии, как концепция естественного права, разделения властей, правового государства. Идея естественного права о неотчуждаемости основных прав и свобод и их принадлежности человеку от рождения нашла свое выражение в формулировке ч. 2 ст. 17 Конституции РФ.
Принцип неотчуждаемости основных прав и свобод закреплен в законодательстве многих стран мира, а также зафиксирован в ряде международных актов, таких как Всеобщая декларации прав человека 1948 г.14, Конвенция о защите прав
13 См.: Бюллетень ВС РФ. 2003. № 12.
14 См.: Всеобщая декларация прав человека 1948 г. // Права человека: сб. междунар. договоров. Н.-Й.: ООН, 1978.
человека и основных свобод (заключена в г. Риме 04.11.1950)15, Международный пакт от 16.12.1966 «Об экономических, социальных и культурных правах»16, Международный пакт от 16.12.1966 «О гражданских и политических правах»17, Конвенция Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека (заключена в Минске 26.05.1995)18 и др.
В то же время следует отметить, что закрепление в Конституции РФ положения о неотчуждаемости основных прав и свобод носит несколько декларативный характер, поскольку реально оно не может быть последовательно осуществлено на практике. Причем косвенным образом это подтверждается и самой Конституцией РФ. Так, например, закрепляя в ч. 1 ст. 22 право на свободу и личную неприкосновенность и признавая тем самым это право одним из основных, а потому неотчуждаемых прав человека, Конституция РФ в той же статье, но в ч. 2 устанавливает, что арест, заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению. Таким образом, Конституция РФ допускает возможность при определенных условиях отчуждения права на свободу в виде ареста, заключения под стражу и содержания под стражей. То же самое можно сказать и в отношении иных конституционных прав граждан.
Важным достижением Конституции РФ явилось закрепление принципа разделения властей. В соответствии со ст. 10 Конституции РФ государственная власть разделена на три ветви: законодательную, исполнительную и судебную. При этом данные органы государственной власти являются самостоятельными. На основе принципа разделения властей построена и система федеральных органов государственной власти, и система органов государственной власти субъектов РФ. Раскрывая содержание указанного принципа, Конституционный Суд РФ постановил, что «разделение властей относится к числу общих принципов демократического правового федеративного государства. Закрепленное в Конституции РФ в качестве одной из основ конституционного строя для РФ в целом, оно обязательно не только для федерального уровня, но и для организации государственной власти в субъектах РФ <...> Принцип разделения властей предполагает не только распределение властных полномочий между органами различных ветвей государственной власти, но и взаимное уравновешивание ветвей власти, невозможность ни для одной из них подчинить себе другие. В том виде, как он закреплен в
15 См.: Собрание законодательства РФ. 2001. № 2. Ст. 163.
16 См.: Бюллетень ВС РФ. 1994. № 12.
17 См.: Ведомости Верховного Совета СССР. 1976. № 17. Ст. 291.
18 См.: Собрание законодательства РФ. 1999. № 13. Ст. 1489.
Конституции РФ, данный принцип не допускает сосредоточения функций различных ветвей власти в одном органе»19.
Однако идея разделения властей была воспринята российской правой системой догматично. Жесткое разделение ветвей власти на законодательную, судебную и исполнительную не отвечает реальной, более сложной структуре государственной власти в России. Так, Ю.А. Дмитриев писал: «Конституция РФ 1993 г. восприняла конструкцию разделения властей образца конца XIX столетия. Причем разделила ветви государственной власти в форме закрытого списка, в который вошли далеко не все федеральные органы государственной власти <...> Так, за рамками разделения властей остались такие органы, как прокуратура, Счетная палата РФ, Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации, Центральный банк РФ и Конституционное Собрание <... > Остается два выхода из этого положения: "втискивать" эти органы в прокрустово ложе традиционной триады либо не признавать их органами государственной власти. Ни то, ни другое не отвечает смыслу норм Конституции, регламентирующих их правовой статус»20.
Заметим, что законодатель пошел по третьему пути.
Формально Прокуратура РФ была отнесена Конституцией к органам судебной власти, поскольку ст. 129 Конституции РФ, определяющая ее статус, включалась в гл. 7 «Судебная власть». В то же время положение Конституции РФ о том, что Прокуратура РФ составляет единую централизованную систему (ч. 1 ст. 129) и статья Федерального закона от 17.01.1992 № 2202-1 «О прокуратуре РФ»21, устанавливающая, что «прокуратура РФ — единая федеральная централизованная система органов» (в ред. Федерального закона от 10.02.1999 № 31-Ф322), свидетельствуют о том, что в системе органов государственной власти РФ Прокуратура РФ занимает особое положение, вне какой-либо из трех указанных в ст. 10 Конституции РФ ветвей власти. Федеральным конституционным законом РФ о поправке к Конституции РФ от 05.02.2014 № 2-ФКЗ «О Верховном Суде РФ и прокуратуре РФ» наименование гл. 7 изложено в новой редакции — «Судебная власть и прокуратура», что четко отделило ее от органов судебной власти. Прокуратура не входит ни в одну из ветвей власти, и ее роль сводится к осуществлению механизма в рамках
19 Постановление Конституционного Суда РФ от 29.05.1998 г. № 16-П «По делу о проверке конституционности ч. 4 ст. 28 Закона Республики Коми »О государственной службе Республики Коми»» // Собрание законодательства РФ. 1998. № 23. Ст. 2626.
20 См.: Конституция РФ: науч.-практ. комментарий (постатейный) / под ред. Ю.А. Дмитриева. М.: Юстицинформ, 2007 // СПС «Гарант»
21 Собрание законодательства РФ. 1995. № 47. Ст. 4472.
22 Там же. 1999. № 7. Ст. 878.
имеющейся системы разделения властей и осуществления надзора за соблюдением и исполнением законов.
В отношении Счетной палаты РФ Конституция РФ указывает лишь, что для осуществления контроля за исполнением федерального бюджета Совет Федерации и Государственная Дума образуют Счетную палату, состав и порядок деятельности которой определяются федеральным законом (ч. 5 ст. 101). Согласно ст. 1 Федерального закона от 11.01.1995 № 4-ФЗ «О Счетной палате РФ»23, «Счетная палата РФ является постоянно действующим органом государственного финансового контроля, образуемым Федеральным Собранием РФ и подотчетным ему», и при этом она «обладает организационной и функциональной независимостью». Эти формулировки закона оставляют статус Счетной палаты РФ неясным. Но указание закона об организационной и функциональной независимости Счетной палаты РФ позволяют говорить о ее особом положении среди органов государственной власти за рамками трех ветвей власти.
Аналогично решается вопрос о статусе Центрального банка РФ и Уполномоченном по правам человека в РФ.
Определяя статус ЦБ РФ, Федеральный закон от 10.07.2002 г. № 86-ФЗ «О Центральном банке РФ (Банке России)»24 указывает, что свои функции и полномочия Банк России осуществляет независимо от других федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов РФ и органов местного самоуправления (ч. 2 ст. 1). В своей деятельности ЦБ РФ подотчетен Государственной Думе Федерального Собрания РФ.
Уполномоченный по правам человека в РФ также независим в своей деятельности от органов власти. В соответствии с ч. 1 ст. 2 Федерального конституционного закона от 26.02.1997 № 1-ФКЗ «Об Уполномоченном по правам человека в РФ»25, при осуществлении своих полномочий Уполномоченный является независимым и неподотчетным государственным органам и должностным лицам.
Итак, Прокуратура РФ, Счетная палата РФ, ЦБ РФ и Уполномоченный по правам человека в РФ признаны самостоятельными и независимыми от законодательной, исполнительной и судебной ветвей власти государственными органами. Учитывая специфичность и относительно узкую направленность функций указанных органов, их нельзя признать ветвями власти. Это — государственные органы власти, дополнительные к законодательным, исполнительным и судебным органам.
23 Собрание законодательства РФ. 1995. № 3. Ст. 167.
24 Там же. 2002. № 28. Ст. 2790.
25 Там же. 1997. № 9. Ст. 1011.
Что касается Конституционного собрания, то, согласно ст. 135 Конституции РФ, оно может быть созвано только для рассмотрения предложения о пересмотре положений гл. 1, 2 и 9 Конституции РФ в случае его поддержки тремя пятыми голосов от общего числа членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы. При этом Конституционное собрание может либо подтвердить неизменность Конституции РФ, либо разработать, принять и или вынести на всенародное голосование проект новой Конституции РФ. Аналогичные положения закреплены в ст. 6 Федерального конституционного закон от 28.06.2004 № 5-ФКЗ «О референдуме РФ»26.
Более детально статус Конституционного собрания в российском законодательстве не раскрывается.
Представляется, Конституционное собрание следует признать специфическим законодательным органом власти, образуемым ad hoc для рассмотрения вопроса о пересмотре Конституции РФ, если таковой возникнет.
В целом современная российская правовая система идею разделения властей приняла и реализовала. Но если, как было отмечено, формулировка идеи разделения властей в ст. 10 Конституции РФ характеризуется жесткостью и догматичностью (Ю.А. Дмитриев по этому поводу заметил, что «Конституция РФ 1993 г. восприняла конструкцию разделения властей образца конца XIX столетия»27), то фактическая реализация этого принципа носит более гибкий характер, отвечающий современным условиям развития общества. Правовой материал и реальные потребности практики вынуждают законодателя в правотворчестве отклоняться от прямолинейности и догматичности тех или иных правовых идей, следование которым провозглашается.
Идея правового государства также была воспринята российской правовой системой и нашла закрепление в Конституции РФ, провозгласившей Россию демократическим федеративным правовым государством с республиканской формой правления. Проявление принципов правового государства в российской правовой системе было рассмотрено выше. Здесь отметим только, что в настоящее время заложен фундамент правового государства и идет активный процесс становления демократически-правовой государственности России28. Это позволяет сделать вывод, что идея правового государства была не только формально воспринята, но действительно реализу-
26 Собрание законодательства РФ. 2004. № 27. Ст. 2710.
27 Конституция РФ: научно-практический комментарий (постатейный) // СПС «Гарант».
28 См.: Мамут Л.С. Демократическое правовое государ-
ство в России: проблемы становления // Журнал россий-
ского права. 2006. № 12. С. 106-116.
ется, хотя и не без трудностей29, в ходе развития российской правовой системы.
Следует отметить, что национальные правовые системы подвергаются не только взаимному влиянию, но в большей степени и влиянию со стороны международного права. С этих позиций внутригосударственное право является наиболее открытым для влияния, поскольку создание международной правовой системы обуславливается согласованием воли и внешней политики всех участников международных отношений.
В то же время, как отмечалось ранее, государство играет активную роль в формировании национальной правовой системы, определяя ее основные свойства и характеристики. Поэтому представляется необходимым сопоставить отношения между национальными правовыми системами и международной правовой системой с позиций межгосударственных отношений.
В общей теории права выделяют два типа общественных отношений. Это, во-первых, общественные отношения, опосредствующие социальную деятельность, и, во-вторых, общественные отношения типа связи30. Применительно к отношениям, складывающимся на международной арене, можно сказать, что межгосударственные отношения принадлежат к первому типу. Их участниками являются особые политические организации, государства, которые осуществляют на международной арене разнообразную деятельность. Функционирование государств в рамках мирового сообщества опосредствуется возникающими между ними отношениями.
В противоположность межгосударственным отношениям, отношения между национальной и международной правовой системами следует отнести ко второму типу отношений, к отношениям типа связи, покольку правовая система, в отличие от государства, не является субъектом действия. Отношение между национальной и международной правовыми системами проявляется в сходстве и различиях источников права, формы и содержания правовых норм, то есть на международном уровне они находятся в определенном соотношении. Представляется, что определенное положение или состояние двух явлений относительно друг друга означает как связь между ними, так и отношение.
29 О проблемах формирования в России правового государства см.: Белов А.П. Правовые издержки в правовом государстве // Право и экономика. 2000. № 11. С. 3-10; Бу-лавин С.П. Система гарантий законности в условиях формирования правового государства // История государства и права. 2010. № 6. С. 17-20; Соколов А.Н. Коррупция, гражданское общество и правовое государство // Журнал российского права. 2008. № 8. С. 32-41; Старилов Ю.Н. Административное право как средство разрушения «синдрома бесправия» в современном правовом государстве // Журнал российского права. 2005. № 4. С. 29-45 и др.
30 См.: Мицкевич А.В. Правоотношение в системе юридического регулирования общественных отношений // О научном единстве проблем общей теории права и трудового права: тр. ВЮЗИ. Т. 56. М.: Изд-во ВЮЗИ, 1978. С. 67.
Таким образом, межгосударственные отношения и отношения между национальной и международной правовыми системами различаются по своей сущности. Отсюда следует, что отношения между национальной и международной правовыми системами и межгосударственные отношения не могут быть производными друг от друга.
В то же время, будучи двумя различными по своей сущности видами отношений, возникающих на международном уровне, межгосударственные отношения и отношения между национальной и международной правовыми системами неразрывно связаны друг с другом. Специфика этой связи вытекает из характера взаимоотношений государства и его правовой системы, из обусловленности свойств и характеристик правовой системы законодательной деятельностью государства. В отношениях между государством и национальной правовой системой ведущая роль принадлежит в конечном счете государству. В силу этого на международной арене именно межгосударственные отношения определяют (но тоже — в конечном счете) характер и особенности отношений, возникающих между национальными правовыми системами. В то же время объективность внутреннего права государства и известная степень автономности национальной правовой системы придают самостоятельность отношениям между правовыми системами различных государств, позволяют этим отношениям, в свою очередь, оказывать воздействие на межгосударственные отношения. Тогда соответствующие государства как участники межгосударственных отношений в своей совместной деятельности должны учитывать требования, вытекающие из соотношения их правовых систем. При этом отмечается тенденция к усилению роли правовой системы как фактора, ограничивающего международную деятельность государства. Так, К.А. Стрельников отмечает, что «если раньше государства были верховным элементом в мировом механизме принятия решений, то сейчас редкое государство может принять решение, противоречащее международным обязательствам»31, которые, заметим, являются органичной частью национальной правовой системы.
Вопрос о соотношении международного и внутригосударственного права имеет давнюю историю в науке международного права. На современном этапе этой проблеме также уделяется большое внимание как специалистами международного права, так и специалистами в теории государства и права32.
31 Стрельников К. А. Правовая глобализация: основные тенденции // Юридический мир. 2008. № 10. С. 23.
32 См.: Марочкин С.Б. Действие норм международного
права в правовой системе Российской Федерации: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 1998; Лукашук И.И. Внешняя политика России и международное право. М.: ИГиП РАН, 1997; Он же. Глобализация, государство, право, XXI век. М.: Спарк, 2000.; Он же. Международное право в судах государств. СПб.: Россия-Нева, 1993 и др.
В настоящее время рассматриваемая область стала особенно интересной в связи с изменениями, произошедшими за последнее десятилетие в обществе и в международных отношениях. С расширением интеграции государств, увеличением сфер совместного правового регулирования изменилось и отношение к взаимосвязи международного и национального права. С точки зрения практики, рассмотрение вопросов взаимодействия международного права и национального права России обусловлено тем, что Конституция РФ дает правоприменителю возможность (а иногда и создает для него обязанность) реализовать во внутригосударственной сфере нормы международного права: нормы международных договоров РФ, общепризнанные нормы и принципы международного права. Между тем следует обратить внимание на слабую разработанность этих аспектов. Большую теоретическую и практическую значимость имеют и такие вопросы, как характер отношений между национальным правом России и международным правом, применение самоисполнимых договоров, временное исполнение нератифици-рованных договоров и правовые последствия их применения, ситуации, когда правоприменитель может применять норму международного договора и когда он должен применить ее в совокупности с нормой национального права33.
В научной литературе высказано мнение, согласно которому в международном праве существуют общепризнанные нормы, возлагающие на конкретное государство обязательство придания нормам права другой страны определенного юридического значения.
В отечественной литературе эта точка зрения защищалась Л.А. Лунцем, утверждавшим, что на государстве лежит обязательство по международному праву применять на «цивилистическом участке» нормы иностранного права для регулирования определенных общественных отношений. Свою аргументацию он строил на платформе принципиального сближения международного права и международного частного права, перерастающего по существу в их слияние.
Это проявляется прежде всего в решении вопроса из области научной систематики. Во-первых, соотношение международного публичного и частного права квалифицируется как соотношение двух отраслей права. «Необходимо установить, — писал Л.А. Лунц, — соотношение между международным частным и международным публичным правом — двумя отраслями права»34. Во-вторых, утверждалось,
что некоторые (наиболее важные) нормы международного частного права «вытекают» из норм международного права. Л.А. Лунц, в частности, указал на «общеобязательные для всех государств начала международного частного права, которые вытекают из международного публичного права»35. В другом месте он также говорил о нормах, вытекающих из принципов международного (публичного) права, но наделял эти нормы дополнительным качеством, связанным с тем, что соблюдение таких норм является условием сотрудничества между государствами: «Ряд начал международного частного права давно считается общепризнанным исходя из того, что их соблюдение служит непременным условием мирного делового сотрудничества между государствами и, следовательно, вытекает из основных принципов международного публичного права»36. Несмотря на некоторое различие в формулировках, в их основе лежит представление о том, что международное (публичное) право и международное частное право являются элементами единой правовой системы, в рамках которой первое обладает высшей юридической силой. Отсюда и утверждение, что некоторые нормы международного частного права «вытекают» из принципов международного публичного права.
Изложенный взгляд служит теоретической базой для утверждения, что норма «внутреннего» права, придающая юридическое значение нормам права другой страны, превращается в общепризнанную норму международного (публичного) права при условии, что она встречается во всех или в большинстве правовых систем различных стран. Идея состоит в том, что общераспространенные нормы этого рода связывают государство и возлагают на него обязательство по международному праву. Л.А. Лунц писал: «Идея связанности суверенного государства некоторыми основными началами международного частного права, выработавшимися в международном общении, имеет существенный теоретический и практический интерес»37.
Более конкретные выводы из этой посылки Л.А. Лунц сформулировал применительно к точке зрения, высказанной в западной литературе Нидерером, стоящим на тех же исходных теоретических позициях.
По Нидереру, на «цивилистическом участке» существуют четыре общепризнанные нормы,
33 См.: Хижняк В.С. Взаимодействие национального права России и международного права: конституционные основы. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2002.
34 Лунц Л.А. Международное частное право: Общая часть. М.: Юрид. лит., 1973. С. 13. М.М. Богуславский также счи-
тает их двумя «правовыми отраслями». См.: Богуславский М.М. Международное частное право. М.: Междунар. отношения, 1974. С. 10. Более того, он полагает, что «эти две отрасли не отделены друг от друга резкой разграничительной чертой« (Там же. С. 12).
35 Лунц Л.А. Указ. соч. С. 47.
36 Там же. С. 44.
37 Там же. С. 150.
обязывающие государства предписать применение иностранного права при регулировании общественных отношений своих стран. Л.А. Лунц, в принципе, соглашаясь с существованием таких норм, отвергал одни из них, другие брал под сомнение, с третьими соглашался и, кроме того, предлагал свои нормы. В частности, он считал, что норма (главная для Нидерера), обязывающая государство установить, что форма сделки должна определяться правом страны, действующим в месте ее совершения, «не может претендовать на общепризнанность»38. Сомнения выражались в отношении принципа автономии воли («пределы его применения по различным законодательствам неодинаковы»39), а также в отношении нормы, согласно которой процессуальные вопросы решаются путем применения закона суда («его действие осложняется тем, что понятие процессуальных норм по разным законодательствам не совпадает»40). Л.А. Лунц согласен с Нидерером в том, что принцип применения к вещным правам на недвижимость закона местонахождения вещи «действительно должен быть признан коллизионным началом, общепризнанным в международной практике»41. Наконец, Л.А. Лунц высказывал мнение, что принцип определения правосубъектности юридического лица по его «национальному» закону является «одним из наиболее общепризнанных начал международного частного права»42 .
Таким образом, расходясь с Нидерером в конкретных вопросах, Л.А. Лунц разделял его исходные позиции и его метод. Совпадение национальных правоприменительных норм рассматривается как их «общепризнанность», а сами совпадающие нормы трактуются как общепризнанные правила, возлагающие на государство обязательство по международному праву.
По поводу этой концепции следует прежде всего сказать, что ее исходная посылка ошибочна. Международное право не является отраслью права. Оно представляет собой самостоятельную систему права, предметом которой служат отношения между государствами, международными межгосударственными организациями, а также другими субъектами международного права. Оно, кстати, имеет собственные отрасли — международное космическое право, международное гуманитарное право, международное воздушное право и др. Международное же частное право представляет собой отрасль «внутригосударственного» права. Оно регулирует социальные отношения, складывающиеся в соответствующей стране, прежде всего имущественные отноше-
38 Лунц Л.А. Указ. соч. С. 123.
39 Там же. С. 124.
40 Там же.
ния43. Поэтому оно принадлежит к национальной правовой системе. Это обстоятельство признавал и Л.А. Лунц: «Существует международное частное право каждой данной страны — российское международное частное право, международное частное право Франции, международное частное право Англии и так далее»44.
Таким образом, весь рассматриваемый вопрос — это частный случай проблемы о соотношении международного и «внутригосударственного» права. Как известно, это две самостоятельные системы права, ни одна из которых не стоит над другой, но которые находятся в сложном и многообразном взаимодействии. Поскольку международное право не стоит над правом «внутригосударственным», нет теоретических оснований и для утверждения, что какие-то нормы правовой системы, придающие иностранным правовым нормам определенное юридическое значение, «вытекают» из норм международного права. Одна норма вытекает из другой лишь там, где существует иерархия норм. В данном же случае она отсутствует.
Принципиальное различие между международным правом и национальным правом препятствует обратному процессу — автоматическому «восхождению» нормы «внутригосударственного» права на уровень общепризнанных норм права международного. Сама по себе распространенность в законодательстве самых различных стран нормы, придающей юридическое значение нормам иностранного права, в принципе, не может превратить эту норму в общепризнанное правило, регулирующее межгосударственные отношения. Такая норма — явление из области «внутригосударственного» права.
Нужно подчеркнуть, что основополагающий принцип международного права — принцип суверенного равенства государств — исключает возможность автоматического превращения нормы «внутригосударственного» права, наделяющей иностранный закон юридическим значением, в общепризнанное правило международного права. Государство, вводя в правовую систему своей страны такую норму, осуществляет правовую регламентацию социальных отношений, складывающихся в его стране, и его цель в этом случае состоит в том, чтобы обеспечить необходимый результат в жизни своего общества. Государство не выражает при этом воли принять на себя какое-либо обязательство перед другими государствами.
Там же. С. 123.
Там же. С. 124.
43 В другом месте Л.А. Лунц писал, что предмет международного и международного частного права различен, отмечая, что первое регламентирует межгосударственные отношения, в то время как второе функционирует в области «отношений гражданско-правового характера» (Лунц Л.Л. Указ. соч. С. 12, 42-43). Однако такое признание различий в предмете не препятствовало ему отстаивать рассматриваемую концепцию.
44 Лунц Л.А. Указ. соч. С. 45.
Если вслед за этим другие государства введут в правовые системы своих стран точно такую же норму, то это не накладывает никаких обязательств на первое государство. Более того, даже если все государства мира примут идентичные законы по данному вопросу, это и тогда не возлагает на данное государство соответствующее обязательство по международному праву. Международное право строится на том, что равный над равным не имеет власти.
Тот факт, что общепризнанные нормы международного права не возлагают на государство обязательств включить в правовую систему своей страны правила, придающие иностранным нормам юридическое значение при регламентации социальных отношений, складывающихся в соответствующей стране, не означает, разумеется, что государство в этом вопросе не сталкивается с действием объективных для него факторов.
Прежде всего, государство при решении вопроса об использовании иностранных правовых норм в механизме юридической регламентации социальных отношений основывается на категорических требованиях, обусловленных экономическим и общественным строем своей страны. Строй социальных отношений, регулируемых правовой системой, не идентичен даже в странах, в которых существует один и тот же исторический тип производственных отношений. Поэтому в каждой стране экономический базис очень часто выдвигает собственные условия, влияющие на решение вопроса о придании иностранным правовым нормам того или иного юридического качества. Этим в первую очередь объясняется тот факт, что формы международного взаимодействия правовых систем в различных странах обычно имеют различную сферу распространения.
Следующий объективный фактор при реализации государством своего суверенного права в вопросах нормотворчества, включая право придавать юридическое значение нормам иностранного права, состоит в том, что правовая система его страны обладает способностью и должна отражать наличие на международной арене правовых систем других стран. Это требование, однако, имеет подчиненное значение.
Третий объективный фактор — существование социальных отношений, обладающих характеристиками, которые, с точки зрения данного общества, являются иностранными. Поскольку последние довольно многообразны, государство, устанавливая правовые нормы, которые регулируют эти отношения, в принципе, свободно выбрать те характеристики, которые служат основанием для подключения к механизму правового регулирования норм иностранного права.
Каждое государство само устанавливает границы и характер взаимодействия национального права с международным правом, что находит выражение во внутренней и внешней политике государства. Между национальным и международным правом может быть как простое соотношение, так и взаимодействие. Международное право и национальное право, каждое из которых представляет совокупность правовых явлений, изначально соотносимы и согласованны, имеют общие цели и задачи. Исторически наиболее распространенными являются следующие подходы к вопросу о соотношении национальной правовой системы с международной правовой системой: 1) монистический, пропагандирующий закрытость национальной правовой системы, и 2) дуалистический, показывающий относительную открытость национальной правовой системы. В первом случае государство стремится, чтобы его право оказывало как можно большее влияние на международное, и в то же время закрывает свое право от обратного воздействия. Второй вариант достаточно широко распространен в настоящее время во многих европейских государствах. Характерен он и для Российской Федерации. Национальное право довольно восприимчиво к влиянию международного права, но при этом существуют законодательно установленные «фильтры», препятствующие проникновению тех норм международного права, которые противоречат основам конституционного строя государства. Согласно Конституции РФ, общепризнанные нормы и принципы международного права являются составной частью правовой системы РФ (п. 4 ст. 15). Кроме того, нормы договоров страны имеют приоритет над теми нормами законодательства РФ, которые им противоречат. В правовой системе России есть два блока норм: блок внутригосударственных норм и блок инкорпорированных норм международного права. Любые из них можно применять в РФ, причем если между нормами есть несоответствия, применяется норма международного права. Поэтому есть возможность их взаимодействия в правоприменительном процессе. Следовательно, применение норм международного права во внутригосударственной сфере основывается на факте их инкорпорации во внутригосударственную правовую систему или систему национального права, в зависимости от положения Конституции. Реализацию норм международного права во внутригосударственной сфере иногда называют имплементацией. При имплементации главным является вопрос о тех нормах международного права, которые можно применять на территории РФ. В преамбуле Закона о международных договорах сказано о неукоснительном соблюдении Россией договорных и обычных норм, основополагающего
принципа международного права — принципа добросовестного соблюдения международных обязательств. На это же указывает и одно из положений преамбулы Конституции РФ, в котором говорится, что многонациональный народ РФ принимает Конституцию, «осознавая себя частью мирового сообщества». Принцип добросовестного соблюдения международных обязательств подразумевает, что государства должны принимать все меры для их соблюдения и реализации, а также имеют право требовать друг от друга исполнения этих обязательств. За нарушение международных обязательств могут последовать меры международно-правовой ответственности. Международные обязательства могут возникать не только из международных договоров, но и из общепризнанных норм и принципов международного права. Следует учитывать, что они обладают не меньшей, а иногда и большей юридической силой, чем нормы международных договоров.
Для достижения своих целей обеим правовым системам необходимо координировать свои действия. Они выступают факторами взаиморазвития — в этом и состоит сущность их вза-
Библиография:
имодействия. Лучшим примером и доказательством этого является развитие системы прав и свобод человека, которое проходило и проходит как на национальном, так и на международном уровнях.
Обобщая сказанное, важно отметить, что развивающееся международное сотрудничество сегодня выдвигает на первый план взаимодействие национальных правовых систем в рамках международного права. Однако какой бы важной формой не становилось сотрудничество национальных правовых систем в рамках международного права, оно является лишь одной из форм в системе взаимодействия национальных правовых систем. Поэтому о взаимодействии национальных правовых систем следует говорить, имея в виду все формы взаимодействия, а не только в рамках норм международного права. Именно взаимодействие национальных правовых систем в перечисленных формах образует общетеоретическую категорию, отличную от категории взаимодействия международного и внутригосударственного права, являющейся категорией международного права.
1. Белов А.П. Правовые издержки в правовом государстве // Право и экономика. — 2000. — № 11. — С. 3-10.
2. Богуславский М.М. Международное частное право. — М.: Междунар. отношения, 1974. — 604 с.
3. Булавин С.П. Система гарантий законности в условиях формирования правового государства // История государства и права. — 2010. — № 6. — С. 17-20.
4. Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. — М.: Междунар. отношения, 1999. — 400 с.
5. Комаров С.А. Общая теория государства и права: учебник. — 8-е изд. — СПб.: Изд-во Юрид. ин-та, 2012. — 608 с.
6. Кохман В.Н., Полищук Н.И. Правовая инфильтрация норм международного права в уголовно-исполнительное законодательство Российской Федерации. — Воронеж: Науч. книга, 2008. — 205 с.
7. Лукашук И.И. Внешняя политика России и международное право. — М.: ИГиП РАН, 1997. — 53 с.
8. Лукашук И.И. Глобализация, государство, право, XXI век. — М.: Спарк, 2000. — 262 с.
9. Лукашук И.И. Международное право в судах государств. — СПб.: Россия-Нева, 1993. — 302 с.
10. Лунц Л.А. Международное частное право: Общая часть. — М.: Юрид. лит., 1973. — 384 с.
11. Мамут Л.С. Демократическое правовое государство в России: проблемы становления // Журнал российского права. — 2006. — № 12. — С. 108-116.
12. Мицкевич А.В. Правоотношение в системе юридического регулирования общественных отношений // О научном единстве проблем общей теории права и трудового права: тр. ВЮЗИ. — Т. 56. — М.: Изд-во ВЮЗИ, 1978. — С. 63-72.
13. Покровский И.А. История римского права. — Пг.: Изд. юрид. кн. склада «Право», 1918. — 429 с.
14. Рыбаков В.А. Рецепция права: общетеоретические вопросы: монография. — Омск: Изд-во ОмГУ, 2009. — 249 с.
15. Соколов А.Н. Коррупция, гражданское общество и правовое государство // Журнал российского права. — 2008. — № 8. — С. 32-42.
16. Старилов Ю.Н. Административное право как средство разрушения «синдрома бесправия» в современном правовом государстве // Журнал российского права. — 2005. — № 4. — С. 29-45.
17. Стрельников К.А. Правовая глобализация: основные тенденции // Юридический мир. — 2008. — № 10. — С. 22-24.
18. Тимохов Ю.А. Иностранное право в судебной практике.- М.: Волтерс Клувер, 2004. — 157 с.
19. Толстых В.Л. Нормы иностранного государства в международном частном праве Российской Федерации. — СПб.: Юрид. центр Пресс, 2006. — 266 с.
20. Тункин Г.И. Теория международного права. — М.: Зерцало, 2009. — 416 с.
21. Хижняк В.С. Взаимодействие национального права России и международного права: конституционные основы. — Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2002. — 170 с.
Материал поступил в редакцию 5 ноября 2014 г.
INTERACTION OF INTERNATIONAL LAW, NATIONAL LAW AND THE CONSTITUTION OF THE RUSSIAN FEDERATION
Aznagulova, Gusel Muhametovna — PhD in Law, Associate Professor of the Bashkir State University. [[email protected]]
450005, Russia, Ufa, ul. Dostoevskogo, 131.
Review. This article is devoted to the studies of the fundamental issues arising in the international and national arena in the process of interaction of national legal systems among themselves, as well as with the international law. Special attention is paid to the reflection of these processes in the Constitution of the Russian Federation. The author studies the correspondence of the modern mechanisms of legal regulation at international and national levels to the topical challenges for the development of Russia and the global community, studying possible options for the development of the system of international law under the influence of the globalization and integration processes worldwide. The article concerns the problems of implementation of the norms of international law in the Russian legal system, using example of recognition of norms of international law as being elements of national legal system, legal force of international legal documents in the Russian legal area. Based upon the dialectic cognition method the article concerns the problems of development and functioning of the legal system as unfolding of the internal contradictions and their mutual causation. The categorical apparatus of the study involves the philosophical categories, such as nature and matter, quality and quantity, form and contents, cause and consequence, general, specific and singular matters. The author also used specific scientific methods of studies, such as comparative legal method, allowing to compare various legal systems among themselves, to establish general and specific characteristics of various states, to establish the forms of interaction of national legal systems among themselves and with the international law. Based upon the study of the reform of the Russian law in the modern conditions, the author offers and substantiates the novel approach towards typology of national legal system from the philosophical standpoint of singular, specific and general matters, with due consideration for the modern globalization processes, unification and humanization of the legal system, the methodological analysis is provided and specificities of development of the modern processes of globalization, unification and humanization of the legal system. The author has provided methodological analysis and established the specificities of functioning of the modern Russian legal system within the framework of the global legal community. Keywords: jurisprudence, international law, legal family, the Constitution of the Russian Federation, national legal system, system of law, nation state, international relations, implementation of law, reception of law, generally recognized principles, globalization, integration, singular, specific and general.
Bibliography:
1. Belov, A.P. Legal costs in rule of law state // Pravo i ekonomika. — 2000. — № 11. — S. 3-10.
2. Boguslavskiy, M.M. International private law. — M.: Mezhdunar. otnosheniya, 1974. — 604 p.
3. Bulavin, S.P. System of the guarantees of rule of law in the conditions of formation of the rule of law state // Istoriya gosudarstva i prava. — 2010. — № 6. — P. 17-20.
4. David, R., Geoffrey-Spinozi, C. Fundamental legal systems of modernity. — M.: Mezhdunar. otnosheniya, 1999. — 400 p.
5. Komarov, S.A. General theory of state and law. 8th Ed. — SPb.: Izd-vo Yurid. in-ta, 2012. — 608 p.
6. Kohman, V.N., Polishchuk, N.I. Legal infiltration of the norms of international law and criminal penal legislation of the Russian Federation. — Voronezh: Nauch. kniga, 2008. — 205 p.
7. Lukashuk, I.I. Foreign policy of Russia and international law. — M.: iGiP RAN, 1997. — 53 p.
8. Lukashuk, I.I. Globalization, state, law. XXI century. — M.: Spark, 2000. — 262 p.
9. Lukashuk, I.I. International law in the national courts. SPb.: Rossiya-Neva, 1993. — 302 p.
10. Lunts, L.A. International private law. General part. — M.: Yurid. lit., 1973. — 384 p.
11. Mamut, L.S. Democratic rule of law state in Russia: problems of its formation // Zhurnal rossiyskogo prava. — 2006. — № 12. — P. 108-116.
12. Mitskevich, A.V. Legal relation within the system of legal regulation of social relations. Works of the All-Russian Legal Extramural Institute. V. 56. — M.: Izd-vo VYuZI, 1978. — P. 63-72.
13. Pokrovskiy, I.A. History of Roman law. — Pg.: Izd. yurid. kn. sklada «Pravo», 1918. — 429 p.
14. Rybakov, V.A. Legal reception: general theoretical issues. A monograph. — Omsk: Izd-vo OmGU, 2009. — 249 p.
15. Sokolov, A.N. Corruption, civil society and rule of law state // Zhurnal rossiyskogo prava. — 2008. — № 8. — P. 32-42.
16. Starilov, Y.N. Administrative law as means for resolution of the «lack of rights syndrome» in the modern rule of law state // Zhurnal rossiyskogo prava. — 2005. — № 4. — P. 29-45.
17. Strelnikov, K.A. Legal globalization: key tendencies // Yuridicheskiy mir. — 2008. — № 10. — P. 22-24.
18. Timokhov, Y.A. Foreign law in judicial practice. — M.: Walters-Kluwer, 2004. — 157 s.
19. Tolstyh, V.L. Norms of a foreign state in international private law in the Russian Federation. — SPb.: Yurid. tsentr Press, 2006. — 266 p.
20. Tunkin, G.I. Theory of international law. — M.: Zertsalo, 2009. — 416 p.
21. Khizhnyak, V.S. Interaction between national law of Russia and international law: constitutional fundamentals. — Saratov: Izd-vo Sarat. un-ta, 2002. — 170 p.
