CC BY
75
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ КУЛЬТУР В СОЗНАНИИ БИЛИНГВОВ
Т.Ю. ТАМЕРЬЯН
interaction of cultures in bilingual consciousness
T.YU. TAMERYAN
В статье рассматривается специфика языкового сознания в ракурсе проблем монокультурной и межкультурной коммуникации. Анализируются формы представления культурного пространства в сознании коммуникантов.
Ключевые слова: культура, образ мира, сознание, стереотип, коммуникация, билингвизм.
The specificity of language consciousness in the framework of monolingual and intercultural communication is described in the article. The structure of cultural space representation in the communicants’ consciousness is analysed.
Keywords: culture, picture of the world, consciousness, stereotype, communication, bilingualism.
Актуальными направлениями изучения этноментального мира человека с рамках психологии и психолингвистики являются исследования в области этнического и национально-культурного сознания, в том числе языкового (С.В. Дмитрюк, Б.В. Да-шиева, Ю.М. Тхагазитов, Нгуэн Тхи Хыонт, Н.В. Уфимцева). Существуют научные направления, которые трактуют культуру через ее отражение в национальном языке - лингвострановедение и лингвокультурология (Н.И. Толстой, М.М. Маковский,
В.Н. Топоров, Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров, В.В. Красных, А.С. Мамонов).
Поиск этнокультурной специфики языкового сознания рассматривается как средство познания своей и чужой культуры в ее предметной деятельности и ментальной форме. Результаты подобных, в том числе кросс-(суб)культурных исследований проявляют основные методологические тенденции: от изучения внеязыковой реальности, прежде всего психологической, через ее описание и интерпретацию - к формированию представлений о языковом сознании.
Проблема анализа сознания как междисциплинарного исследования связана с обоснованием онтологического статуса языковых явлений. Психологический поход путем апелляции к ментальности, включающей сознание, мышление и другие психологические реалии, направлен на поиск психологических эквивалентов языковых явлений как компонента деятельности лингвистического познания.
Попытка анализа ментальной (идеальной) формы сознания, предпринимаемая при исследовании ассоциативных полей представителей разных культур, потребовала решения ряда проблем. Первая из них - это проблема овнешнения осознаваемых и неосознаваемых уровней сознания, вызванная необходимостью сделать сознание доступным для познания его другими людьми. Вторая проблема - это выбор онтологии, в которой строится объективная область исследования. Окружающий мир открывается человеку в ходе воздействия на него и отображается в его сознании в форме некоторых психических образов, организованная совокупность которых составляет его образ мира [Тарасов, Тарасова 1997:254].
Онтология межкультурного общения предполагает знание чужой культуры хотя бы одним из коммуникантов. Эта онтология создает благоприятные условия для анализа своего и чужого сознания, поскольку именно сопоставительный анализ
двух и более национальных сознаний, изучение их «стыка» и взаимодействий, позволяет выявить то, что обычно скрыто или предстает в искаженном виде перед исследователем, работающим с гомогенным сознанием. Именно поэтому кросскуль-турные исследования являются одним из наиболее эффективных инструментов изучения содержания сознания.
Другая онтология при исследовании сознания - это онтология памяти, в силу того, что разные психические функции человека представляют неодинаковые возможности для анализа образов сознания. Память человека как форма психического отражения действительности, заключающаяся в закреплении, сохранении и последующем воспроизведении человеком своего опыта, обеспечивает накопление впечатлений от окружающего мира. Именно память позволяет проследить и зафиксировать в эксперименте «жизнь» образов сознания.
Еще одна проблема, возникающая при анализе языкового сознания, - это интерпретация инспирированных и добытых экспериментальным путем овнешнений сознания. Она касается формализации, категоризации, объяснения полученных данных и связана с проблемами овнешнения сознания и выбора онтологии.
Одним из самых эффективных способов изучения сознания является анализ общественно-предметных форм существования сознания, наименее подверженных деформирующему влиянию сознательных уровней контроля деятельности. Признание «объективности существования субъективных по форме проявлений образов сознания» [Тарасов 1993б:90] позволяет разграничивать образы сознания, способы и языки их описания.
Языки отличаются представленным в них ментальным содержанием, «интеллектуальной стороной», это отличие тоже основано на национально-духовном своеобразии народа. Фантазия и чувства вызывают индивидуальные образы, в которых отождествляется индивидуальный характер народа, и порождают «многообразие форм, в которые облекается одно и тоже содержание» [Гумбольдт 1985:164].
Национальный язык рассматривается как ядро знакового сознания, включающее фономорфологическую, лексико-семантическую, синтаксическую и прагмалингви-стическую подсистемы с выделением в составе последней метакоммуникативного уровня, т.е. знаний и умений определять возможное и невозможное в знаковом поведении [Портнов 1988:139-141].
В силу того, что ментальные репрезентации, связанные с самой реальностью, а не с ее моделями, могут быть представлены в том числе и лингвистически (т.е. в виде языковых репрезентаций), когнитивные модели формируются одновременно двумя способами репрезентации - символьным и вербально-образным. Поскольку когнитивные аспекты языка подразумевают концептуальную организацию знаний в процессах понимания и построения языковых сообщений, то исследование этнического сознания в его языковой форме дает возможность раскрыть особенности образа мира, присущего представителям того или иного этноса.
В традиционном обществе языковое сознание является практически гомогенным, а критический компонент реализуется в отношении к другому языку/подъязыку или же диалекту, а также к языку специфических языковых групп (женский/ мужской язык, язык людей, находящихся в условиях депривации, и прочее). Распад традиционной культуры и социальные катаклизмы приводят к нарушению однородности языкового сознания, возникают различные инварианты языкового сознания, ориентированные на идеалы и нормы разных социальных групп, которые
противоречат друг другу. Эта ситуация может осложняться и формированием специальных сфер общения, обслуживаемых специфическими подъязыками [Фефилов 1988:184].
В этнолингвокультурологической концепции Н.И. Толстого язык трактуется как естественный субстрат культуры, который пронизывает все ее структуры и служит инструментом ментального упорядоченного мира и средством закрепления этнического мировидения. Такой подход предполагает взаимозависимость языка и невербальных реализаций культуры: с одной стороны, язык не только отражает культурную реальность, но и оказывает существенное влияние на оформление неязыковых культурных кодов; с другой стороны, исследование механизмов эволюции языка требует выявления факторов, находящихся за пределами языка: «Каждый тип культуры вырабатывает свой символический язык и свой «образ мира», в котором и получают свои значения элементы этого языка. Язык культуры (как и язык науки) пользуется естественным языком, поэтому слова и другие единицы естественного языка приобретают в нем дополнительную, культурную семантику (точно так же слова естественного языка, становясь научными терминами, приобретают «научную» семантику). Однако единицами языка культуры могут быть не только вербальные символы, но и знаки другой природы - предметы, действия, изображения и т.п., чьи символические значения могут быть тождественными семантике вербальных элементов, а могут создавать с ними сложное синкретическое целое <...>. Иначе говоря, слова обыденного языка получают в языке культуры особые символические значения (культурную семантику), которые надстраиваются над всеми прочими уровнями значения: собственно лексическим, лексическими коннотациями, экстра-лингвистическими (энциклопедическими) коннотациями» [Толстой 1995:291].
Исходной предпосылкой конструирования сознания является представление о нем не только как о предельной абстракции, но и как о вполне определенном культурно-историческом образовании. Тот или иной тип культуры представляет собой сознание, почти полностью редуцированное к подсознанию - такие представления, по мнению В.П. Зинченко, являются не только фактом культуры, но и фактом развития [Зинченко 1991:18-19].
Под культурой, с одной стороны, понимается целостный образ жизни людей, социальное наследство, которое индивид получает от своей группы, а с другой стороны, культура как часть окружающего мира, созданная человеком. Таким образом, культура понимается как знание группы, сохраняющееся (в памяти людей, книгах, предметах, операциях деятельности) для дальнейшего использования. К.Клакхон полагает, что мы изучаем плоды этой ментальной активности - поведение, речь, жесты, действия людей, а также предметные результаты (орудия труда, дома, сельскохозяйственные угодья) [К1ис№оп 1951]. При этом существенны те значения, которые придают этим предметам люди в силу специфических условий своего развития.
Культура приобретается благодаря принадлежности к определенной группе, она составляет ту часть приобретенного поведения, которую человек разделяет с другими. Она трактуется как специфический образ жизни, присущий той или иной группе людей.
По мнению Л.Н. Гумилева, культуру следует рассматривать как систему, связанную с определенной этнической системой, с одной стороны, и как способ деятельности общества (коллективного субъекта), включающий в себе системы внебиоло-
гически выработанных средств и механизмов, благодаря которым мотивируется, направляется, координируется, реализуется и обеспечивается человеческая деятельность, с другой стороны [Гумилев 1994].
Разность культур - это разность онтологий. По этой причине онтологию можно расценивать как семантическое ядро культуры, производящее смыслозначимые каркасы мира.
Д.С. Лихачев считает, что существует несколько типов культур: китайская, японская, буддийская, исламская, европейско-христианская. Наиболее универсальна европейско-христианская культура. К ней принадлежит Россия [Лихачев 1990].
Присущие разным культурам общие свойства не означают одинаковое мировосприятие и миропонимание - различия во взглядах на жизнь различных народов, в их ожиданиях, образах себя самих и других наций, разнообразие национальных характеров и психологических позиций, контраст политических институтов - все затрудняет понимание народами друг друга.
Различия во внешних и внутренних проявлениях, наблюдаемые даже по отношению к одним и тем же предметам и явлениям в разных культурах, определяются особенностями географической среды (привычным ландшафтом и системой хозяйства), культурной традицией (совокупностью форм человеческой искусственной деятельности), а также этническим окружением (взаимоотношениями с другими членами коллектива). Л.Н. Гумилев указывал, что именно эти факторы формируют стереотипы поведения этноса, отличающие один этнос от другого [Гумилев 1994:43]. Г.Д. Гачев полагает, что несмотря на тот факт, что в ходе мировой истории, особенно в ХХ в., все народы сблизились и стали унифицироваться в быту и в мышлении, тем не менее в своем ядре каждый народ остается самим собой до тех пор, пока сохраняется климат, пейзаж, национальная пища, этнический тип, язык и т.д. Именно эти факторы подпитывают и воспроизводят национальную субстанцию, особый склад жизни и мысли, способствуя формированию специфического образа мира в каждом народе [Гачев 1998].
Различные формулы представления социокультурного пространства выступают в сознании человека трансформированными в определенные взгляды, нормы, стандарты поведения, т.е. образуют компоненты его мировоззрения, мировосприятия, мироосмысления и кодирования результатов познавательной деятельности человека; отражаются в грамматике языка, в схемах непосредственного речевого общения и других языковых средствах, реализующих культурные и мировоззренческие интенции той или иной социальной группы, класса, нации, культуры, которую Т.М. Дридзе трактует как «систему кодифицированных (и, как правило, запечатлеваемых на разного рода носителях) образцов и норм поведения, деятельности, общения и взаимодействия людей, несущих регулятивную и контрольную функции в обществе» [Дридзе 1994:25].
Проблемы национального сознания, антропологии, этнической психологии и психолингвистики, психологии культуры находятся в последнее время в центре исследовательских интересов.
Термин «этнокультурная специфика сознания» вошел в научный оборот наряду с термином «национально-культурная специфика сознания», хотя понятия «этническое» и «национальное» не характеризуются идентичными параметрами.
Термин «этнокультурная специфика сознания» подчеркивает детерминированность языкового сознания культурой этноса. Отечественная психолингвисти-
ка в русле психологической теории деятельности исходит из того, что источник национально-специфического следует искать во внешней деятельности - действиях, которые зависят от природных и социальных условий и совершаются определенным способом, а также артефактов.
Сознание индивида как представителя определенной этнокультурной общности воспринимает и осмысливает окружающий мир соответственно сложившимся правилам, установкам, нормам, которые выполняют роль анализаторов, фильтрующих психику от чуждых ему элементов.
По мнению А.А. Леонтьева, в основе мировидения и миропонимания каждого народа лежит своя система предметных значений, социальных стереотипов, когнитивных схем. Способы деятельности, выработанные веками, характеризуют этнос и дают повод индивидууму причислять себя к нему, хотя деятельность - это лишь внешний индикатор. Система предметных значений только дает повод думать, что «я отличаюсь от другого человека другой национальности по использованию в своей деятельности предметных значений (или предметного кода), и, следовательно, принадлежу иному этносу». Поэтому, по выражению А.А. Леонтьева, «сознание человека всегда этнически обусловлено <...>; видение мира одним народом нельзя простым «перекодированием» перевести на язык культуры другого народа» [Леонтьев А.А. 1967:53].
Этнокультурные стереотипы формируются как единица социально-перцептивной деятельности и выполняют важную функцию в воссоздании типичных этнокультурных характеристик. Определяющее место в системе стереотипов занимают модели мира, отражающие представления индивида об окружающем мире, его отношении с этим миром, и включающие все знания и убеждения, полученные индивидом в процессе социализации. «Сама система сознания определяется этническими стереотипами поведения и не осознается каждым отдельным носителем культуры, т.е. принадлежит коллективному бессознательному данного национальнолингвокультурного сообщества» [Уфимцева 1993:59]. Национальное сознание выступает в качестве специфического регулятора поведения человека. Культурные стереотипы усваиваются в самом раннем детстве в процессе социализации.
Ю.А. Сорокин выделяет два типа сознания - европейское и ориентальное - и рассматривает их в категориях рациональности, окружающей среды, пространства, дискретности/континуальности, вербальности/образности и др. [Сорокин 1994]. Высшие психические процессы несомненно являются исторически обусловленными, однако нет оснований полагать, что существуют культурные различия в основных познавательных процессах, поскольку экспериментальным путем «не было обнаружено данных об отсутствии у какой-либо культурной группы какого-либо важного познавательного процесса - абстракции, умозаключения, категоризации и т.п.» [Коул, Скрибнер 1977:261].
«Образы сознания как совокупность перцептивных и концептуальных знаний личности об объекте реального мира для своего ментального существования у личности и, в первую очередь, в обществе требуют овнешнений, доступных для стороннего наблюдения. Эти овнешнения (интерсубъектная форма существования образов сознания) могут быть предметами, действиями, словами.» [Тарасов 1996:10]. Овнешнения необходимы для «передачи» образов сознания от одного поколения к другому. Большинство образов сознания имеет языковое овнешнение. В обществе постоянно формируются новые образы сознания при помощи старых
образов в процессе производства и восприятия развернутых текстовых описаний и только затем получают овнешнение в виде отдельного слова [там же]. Язык для его носителя выступает в качестве средства выхода на образ мира (действительность), особую роль при этом играют разные формы репрезентации мира.
Носители разных языков могут понимать друг друга в той мере, в какой образы их сознаний совпадают, несовпадение этих образов служит причиной непонимания при межкультурном общении. Главной причиной непонимания при межкультурной коммуникации является не различие языков, а различие национальных сознаний коммуникантов.
Специфика общения при использовании конкретного национального языка состоит в специфике построения речевой цепи согласно грамматическим правилам данного языка и специфике образов сознания, отражающих предметы конкретной национальной культуры. Поэтому для достижения взаимопонимания необходимо, чтобы коммуниканты обладали общностью знаний об используемом языке (общностью навыков речевого общения), а также общностью знаний о мире в форме образов сознаний [Тарасов 1996:8; 2002].
Стереотип проявляется на уровне мышления и на уровне поведения индивидуума. Стереотипизация содержания и структуры речевого общения возникает как потребность самосознания и самоиндентификации представителей определенной этнокультуры.
Ю.Е. Прохоров определяет стереотип как «суперфиксированное и суперустой-чивое даже перед лицом реального опыта, опровергающего его, представление об объекте или категории объектов (явлений, процессов) действительности, содержащееся в сознании отдельных личностей или целых социальных групп» [Прохоров 1997:73]. Стереотип рассматривается как единица ментально-лингвального комплекса представителя определенного этноса, реализуемая в страндартных ситуациях общения (деятельности) этого этноса и являющаяся устойчивой социокультурно маркированной локальной ассоциацией к данной ситуации и нормативной социкультурной единицей речевого общения [там же: 11]. Стереотип одновременно направлен на дифференциацию и интеграцию различных картин мира в сознании представителя определенного этноса.
«При помощи метафоры «носитель национальной культуры» обычно описывают качества сознания человека, которое сформировалось при «присвоении» определенной национальной культуры. Под этими качествами сознания в современной когнитивной психологии в первую очередь имеют в виду знания: перцептивные (сформулированные в результате переработки перцептивных данных, полученных от органов чувств), концептуальные (формируемые в ходе мыслительной деятельности, не опирающейся непосредственно на перцептивные данные), процедурные (описывающие способы и последовательность использования перцептивных и концептуальных данных)» [Тарасов 1996:7]. Эти знания в виде образов сознания и представлений (значений слова) используются коммуникантами для построения мысли при кодировании и декодировании речевых сообщений [там же].
Не зная культуры определенного народа, т.е. системы предметных значений, нельзя быть уверенным в ее правильной интерпретации, поскольку мир «презенти-рован отдельному человеку через систему предметных значений, как бы «наложенных» на восприятие этого мира» [Леонтьев А.А. 1993:43].
В процессе межкультурной коммуникации представители разных этносов воспринимают «чужую» культуру через призму своей собственной, опосредуя понима-
ние «чужого» сознания своим сознанием, следствием чего является различная степень непонимания специфических форм существования «чужой» культуры. Даже владея языком собеседника, носители разных национальных культур действуют по «своим» моделям поведения, употребляют «свои» кинесические и проксемические системы, опираются на «свои» культурные знания. Поэтому взаимодействие представителей разных лингвокультурных общностей осложняется, кроме языковых, такими национально-специфическими компонентами культуры, как традиции, обычаи, быт, повседневное поведение, национальные картины мира, национальные особенности мышления и психики, национальное искусство [Дмитрюк 1998]. Для достижения полного взаимопонимания в процессе межкультурного общения необходимо делать некоторую «поправку» на национальную специфику другой культуры, т.е. использовать своеобразный «коэффициент», который облегчал бы контакт между культурами.
С точки зрения Е.Ф. Тарасова, проблему «общения носителей разных национальных культур» целесообразно понимать как проблему «общения носителей разных национальных сознаний» [Тарасов 1996]. Процесс межкультурного общения происходит в форме «общения сознаний». Диалог культур может происходить как обмен культурными предметами, деятельностями (способами осуществления деятельностей) и образами сознания, ассоциированными с конкретными словами и описанными в текстах. Диалог культур протекает только в сознании носителя конкретной культуры, который постигает образы сознания носителей другой культуры в ходе рефлексии над различиями квази-идентичных образов своей и чужой культур. Сопоставление образов сознания, овнешняемых квази-эквивалентными словами в двух языках, дает возможность рефлексировать над неосознаваемыми знаниями в образе сознания своей культуры.
Таким образом, диалог культур является не столько общением разных сознаний, сколько общением образов разных культур в рамках одного сознания. «Первоначальный диалог культур происходит в сознании билингва, который, владея образами сознания своей и чужой культур, рефлексирует над различием этих образов.» [Тарасов 1996:9]. Чужая культура воспринимается им как «отклоняющаяся от нормы». Она постигается путем приведения чужих образов сознания к образам сознания своей культуры [там же].
Для осуществления сопоставления образов сознания необходима предварительная фиксация и описание знаний, входящих в этих образы. При этом возможны искажения образов сознания в их овнешнениях и описание неосознаваемых или неполностью осознаваемых слоев сознания. Неосознаваемые знания, входящие в образ сознания, могут быть овнешнены в речевом поведении испытуемых в свободном ассоциативном эксперименте.
Рассматривая культуру в качестве психологического феномена, В.В. Кочетков определяет ее как «характерный образ мыслей и действий, способ духовного освоения действительности на основе выявления ценностей, воплощаемых в образцах деятельности, передаваемых от поколения к поколению в процессе социализации» [Кочетков 2002:244]. В социологическом понимании ядро культуры (ценности) объединяет людей в единую целостность - общество.
Автор выделяет признаки и элементы культуры. К признакам относятся: 1) самодостаточность культуры; 2) целостность культуры; 3) внешние и внутренние проявления культуры; 4) общественная сущность понятия «культура»; 5) небиоло-
гическое регулирование свойств и поступков людей; 6) контроль за поведением; 7) менталитет: культура и сознание; 8) культура и деятельность: образцы поведения [там же: 245-246].
Основными элементами культуры являются: 1) язык; 2) знания, убеждения; 3) ценности; 4) идеология. Идеология проявляется в виде строгой, обоснованной доктрины и в виде сложившихся представлений и мнений - обычаев, традиций, ритуалов [там же:246-247].
К компонентам культуры, несущим национально-специфическую окраску, Ю.А. Сорокин и И.Ю. Марковина относят следующие:
«а) традиции (или устойчивые элементы культуры), а также обычаи (определяемые как традиции в «соционормативной» сфере культуры) и обряды (выполняющие функцию неосознанного приобщения к господствующими в данной системе нормативным требованиям);
б) бытовую культуру, тесно связанную с традициями, вследствие чего ее нередко называют традиционно-бытовой культурой;
в) повседневное поведение (привычки представителей некоторой культуры, принятые в некотором социуме нормы общения), а также связанные с ним мимический и пантомимический (кинесический) коды, используемые носителями некоторой лингвокультурной общности;
г) «национальные картины мира», отражающие специфику восприятия окружающего мира, национальные особенности мышления представителей той или иной культуры;
д) художественную культуру, отражающую культурные традиции того или иного этноса» [Сорокин, Марковина 1989:77].
Образ мира как основополагающий компонент культуры этноса индивидуален для каждой культуры. Это сложная, гибкая и многозначная структура с целой системой взаимозамещений своих компонентов. Способы выражения единого содержания варьируются, формы поведения в различные эпохи, в различных исторических условиях меняются, являясь при этом выражением единого общего содержания [Лурье 1997].
Этническая культура формирует такой образ окружающего, в котором все элементы мироздания структурированы и соотнесены с самим человеком, где каждое человеческое действие является компонентом общей структуры. Этнос адаптируется к реальному миру тем, что всему в мире дает свое название и определяет место в мироздании [там же:201].
Под традиционным сознанием этноса понимается весь комплекс культурных представлений, который связан с этнической картиной мира. «Традиционное сознание (менталитет) - система мировоззрения, основанная на этнической картине мира, передающаяся в процессе социализации и включающая в себя представления о приоритетах, нормах и моделях поведения в конкретных обстоятельствах. Через описания этих представлений, в свою очередь, может быть описана культурная традиция, присущая этносу или какой-либо его части в данный период времени» [там же: 208].
Менталитет, по определению В.П. Дубова, «как специфика психологической жизни людей, раскрывается через систему взглядов, оценок, норм и умонастроений, основывающуюся на имеющихся в данном обществе знаниях и верованиях и задающую вместе с доминирующими потребностями и архетипами коллективного
бессознательного иерархию ценностей, а значит, и характерные для представителей данной общности убеждения, идеалы, склонности, интересы и другие социальные установки, отличающие указанную общность от других» [Дубов 1993:22]. Национальный менталитет проявляется как своеобразие видения личностью окружающего мира и специфика реагирования личности на этот мир. Относясь к когнитивной сфере личности, менталитет выражается в стереотипах поведения, типичных для данной культуры, стереотипах принятия решения, в традициях и обычаях.
П.В. Сысоев, понимая под ментальностью способ мышления представителей определенной культуры или субкультуры, который определяет их поведение и ожидание подобного со стороны других, предлагает рассматривать ментальность народа страны изучаемого языка в трех измерениях: общем, ситуативном и культурном самоопределении. К общим характеристикам, по Р.П. Мильруду, относятся знания, поведение и отношение. В данном случае - это праздники, обряды и ритуалы носителей языка. Ситуативные характеристики включают установку ментальности, выражение и восприятие. Культурное самоопределение подразумевает «группировку» по определенным признакам: интересам, ориентации, общим ценностям, профессии, политическим взглядам и т.п. [Сысоев 2001:14].
A. Хачирти, подчеркивая важность такого этнопсихологического явления, как менталитет, пишет: «У осетин менталитетные отношения крутятся вокруг таких вопросов, как «старший» и «младший», «мужчина» и «женщина», «гость» и «гостеприимство», «прошлое» и «настоящее», «кровь» и «кровные отношения», «проблемы национального развития», «этикет и этикетные отношения», «человеческое достоинство или несостоятельность» и т.д., именно то, из чего составляется духовное лицо данного народа, его «Я» или многозначительное «Мы» [Хачирти 1999:240]. Далее автор продолжает: «Менталитетными при этом должны стать те признаки из нашего человеческого бытия, духовных богатств, богатств традиционной культуры, которые народны, демократичны и возвеличивают человека, вписываются в любые этнокультурные пласты, где нам нередко приходится быть, скажем, за границей или же внутри страны. Нам надо отрабатывать новый менталитетный кодекс, который сохранит лучшие образцы национального своеобразия, тот замечательный позитивный колорит, которым мы, безусловно, располагаем» [там же:249].
B.В. Колесов понимает под ментальностью «мировосприятие в категориях и формах родного языка, соединяющее интеллектуальные, волевые и духовные качества национального характера в типичных его свойствах» [Колесов 2002:260].
«Центральная зона» культуры (инвариантная ее часть), по мнению С.В. Лурье, а не все культурные проявления данного народа, является основой этничности1 [Лурье 1997:191-192]. В ней заключены адаптационно-деятельностные модели, благодаря которым «человек получает такой образ окружающего, в котором все элементы мироздания структурированы и соотнесены с самим человеком, так что каждое человеческое действие является компонентом общей структуры. Этнос адаптируется к реальному миру тем, что всему в мире дает как бы свое название, определяет его место в мироздании» [Лурье 1997:221].
Нарушение этнической культуры начинается не с разрушения адаптационнодеятельностных моделей (которые являются бессознательными), а с отказа от эт-
1 Под этничностью понимается «сложная смесь менталитета и культуры, которая не только характеризует народ, но и объединяет и отличает его от других сообществ» [Кочетков 2002: 263].
нической темы, на базе которой функционируют различные культурные интерпретации, имеющие значение для реализации функционального внутриэтнического конфликта. «Если одна культурная тема адекватно замещается другой, заимствованной, то разрушения адаптационно-деятельностных моделей не происходит. Они могут реализовываться на материале различных культурных тем. Но выхолащивание культурной темы или ее опрощение для этнической культуры ведет в целом к серьезным последствиям» [там же: 423]. Автор полагает, что неизменными в этнической картине мира остаются лишь логически необъяснимые (бессознательные), принятые за аксиому, блоки, являющиеся центром этнической культуры [там же: 223]. По мнению С.В. Лурье, заимствование из другой культуры осуществляется, если оно не приводит к культурной дисфункции [там же: 399].
Чаще заимствование проявляется в обновлении периферийных элементов при сохранении ядра культуры (ее ценностей) или же наполнении заимствованных форм старым содержанием. Возможно сопротивление культуры внутренне чуждым ей элементам. Более существенные изменения связаны с трансформацией элементов культуры народа, расширением ее центральной зоны или заменой некоторых ее элементов. Такие изменения являются проявлением социальной и культурноисторической динамики. Так, скажем, осетины-язычники, принявшие ислам или христианство, продолжают сохранять некоторые языческие обряды и праздники, что не приводит к функциональному внутриэтническому конфликту. К традиционным советским и российским праздникам добавляются европейские/американские (например, День Святого Валентина). Корректируются стереотипы поведения, национальные традиции соблюдаются менее регламентировано. Основные причины инокультурных заимствований, как правило, связаны с экономическими, социально-политическими процессами, происходящими в обществе, с глобализацией, расширением информационных потоков и межкультурными контактами.
Общеизвестно, что первоосновой любой культуры является логико-понятийный аппарат, в силу чего разные народы осмысливают мир по-разному. Как отмечает Т.Т. Камболов, социализация у осетинского населения происходит на осетинском языке в сфере бытового общения и традиционной культуры, а в остальных функциональных сферах - на русском языке. В городе процент социализации на русском языке выше [Камболов 2002:135]. Традиционно этническая зона языковой картины мира осетин отражает вышеуказанные сферы общения, другая же часть картины мира получает экспликацию на русском языке, что характерно для многих младописьменных народов. При наложении осетинской языковой картины мира на русскую языковую картину мира отдельные элементы дублируются, квази-понятия передаются средствами двух языков, но чаще объем понятий, даже заимствованных, не совпадает. В силу социально-исторических условий социализация осетин в условиях осетинско-русского билингвизма осуществляется на двух языках. Двуязычное выражение получает и картина мира осетин. Следует также принимать во внимание влияние соседних языков.
Социализация русскоязычного населения - монолингвов, а также русских, слабо владеющих осетинским языком, в условиях Республики Северная Осетия-Алания осуществляется на русском языке, тем не менее картина мира русских также представлена двумя зонами культуры - русской и осетинской (выраженной в большей или меньшей степени). Таким образом, целостная картина мира как осетин-билингвов, так и русских-монолингвов не является сугубо этнической, по-
скольку представлена как минимум двумя компонентами (без учета инокультурных влияний) в разных соотношениях - осетинской картиной мира и русской картиной мира. Кроме того, необходимо учитывать влияние инокультурных картин мира - в первую очередь европейской и американской. Если между осетинской и русской картинами мира происходит постоянное взаимодействие, то взаимодействие между осетинской и инокультурной картинами мира осуществляется как непосредственно, так и через русское посредство.
Поскольку овладение другим языком включает человека в социокультурный контекст развития сознания, он овладевает и другой картиной мира, отраженной в языке. Формирование поликультурного пространства, погружение в которое происходит по принципу расширения круга культур, обеспечивает межкультурное и би/ полилингвальное развитие языковой личности.
Опасения некоторых ученых за то, что ограниченные функции осетинского языка приводят к ассимиляции этноса, недостаточно основательны. Идеология и культура тоже являются признаками этноса, но не обязательными. Феномен этноса - это и есть поведение особей, его составляющих [Гумилев 1994:73, 180].
Сведение этногенеза к «языково-культурным процессам искажает действительность, умаляя степень сложности этнической истории.» [там же: 77]. Следует учитывать, что в основе диагностики этничности, также как и при идентификации родного языка, лежит ощущение, а «не единство языка, ибо есть много двуязычных этносов и, наоборот, разных этносов, говорящих на одном языке. Так, французы говорят на четырех языках: французском, кельтском, баскском и провансальском, причем это не мешает их нынешнему этническому единству <...>. Вместе с тем мексиканцы, перуанцы, аргентинцы говорят по-испански, но они не испанцы» [там же:71]. «По логике этого постулата, люди, способные к изучению языков, должны принадлежать одновременно к нескольким этносам <...>. Хотя есть много двуязычных и даже трехъязычных этносов, но на базе лингвистической квалификации они не сливаются» [там же:77].
Л.Н. Гумилев демонстрирует непрерывную линию традиций, которая постоянно перехлестывает этнические границы, на примере Рима, завоевавшего Элладу, и ставшего наследником и хранителем ее культуры, передав ее европейским, романским и отчасти германским этносам. Так, «великая культура пережила создавший ее этнос» [там же:208].
Этническая и языковая картины мира далеко не всегда совпадают. «Во множестве ситуаций народ говорит на двух или нескольких языках, причем некоторые из языков используются и другими народами; во многих случаях народ говорит на том же языке, на котором говорят и другие соседние и/или несоседние народы» [Мечковская 1996:24]. Этноконсолидирующая функция языка создается не употреблением языка, а отношением людей к языку, национально-культурной идеологией [там же].
Таким образом, традиционное сознание этноса практически гомогенно. Оно составляет комплекс культурных представлений, связанный с этнической картиной мира. Национальный язык рассматривается как ядро знакового сознания. Языковое сознание детерминировано культурой этноса. Центральная зона культуры является основой этничности. В основе мировидения лежит система предметных значений, стереотипов и когнитивных схем. Традиционное сознание основывается на этнической картине мира и проявляется как своеобразие видения окружающего мира
и моделей поведения. Национальный характер является частью менталитета как интегральной характеристики личности.
Диалог культур в сознании билингвов представляет собой общение образов разных культур в рамках одного сознания. Целостная картина мира осетин-билингвов и русских-монолингвов представлена двумя зонами культуры - осетинской и русской. Языковая картина мира осетин получает двуязычное выражение.
Литература
1. ГачевГ.Д. Национальные образы мира: курс лекций. - М.: Академия, 1998.
2. Гумбольдт В. фон. Язык и философия культуры. - М.: Прогресс, 1985.
3. ГумилевЛ.Н. Этногенез и биосфера Земли. - М.: Танаис ДИ-ДИК, 1994.
4. Дмитрюк С.В. Образ времени в сознании носителей русской и английской культур // Языковое сознание: формирование и функционирование. - М.: Ин-т языкознания РАН, 1998. - С. 208-212.
5. Дридзе Т.М. Прогнозное социальное проектирование как этап управленческого цикла: от жизненных ресурсов человека к социальным ресурсам общества// Прогнозное социальное проектирование: Теоретико-методологические и методические проблемы. - М.: Ин-т психологии РАН, 1994. - С. 18-52.
6. Дубов И.Г. Феномен менталитета: психологический анализ // Вопросы психологии. 1993. №5. - С. 20-29.
7. Зинченко В.П. Миры сознания и структура сознания // Вопросы психологии. 1991. №2. - С. 15-36.
8. Камболов Т. Т. Языковая ситуация в Республике Северная Осетия-Алания: История, современность, перспективы. - Владикавказ: Изд-во СОГУ, 2002.
9. КолесовВ.В. Философия русского слова. - СПб.: ЮНА, 2002.
10. Коул М., Скрибнер С. Культура и мышление: Психологический очерк. - М.: Прогресс, 1977.
11. Кочетков В.В. Психология культурных различий. - М.: ПЕРСЭ, 2002.
12. ЛеонтьевА.А. Психолингвистика. - Л.: Наука, 1967.
13. Леонтьев А.А. Языковое сознание и образ мира // Язык и сознание: парадоксальная реальность. - М.: Ин-т языкознания РАН, 1993.
14. ЛихачевД.С. О национальном характере русских // Вопросы философии. 1990. №4. - С. 3-7.
15. Лурье С.В. Историческая этнология. - М.: Аспект Пресс, 1997.
16. Мечковская Н.Б. Социальная лингвистика. - М.: Аспект Пресс, 1996.
17. Портнов А.Н. О понятии знакового сознания // Тезисы IX Всесоюзного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации: Языковое сознание. - М.: Ин-т языкознания АН СССР, 1988. - С. 139-141.
18. Прохоров Ю.Е. Национальные социокультурные стереотипы речевого общения и их роль в обучении русскому языку иностранцев. - М.: Икар, 1997.
19. Сорокин Ю.Н., Марковина И.Ю. Национально-культурная специфика художественного текста // Текст как явление культуры. - Новосибирск: НГУ, 1989. -С. 48-61.
20. Сорокин Ю.Н. Этническая конфликтология (Теоретические и экспериментальные фрагменты). - Самара: Русский лицей, 1994.
21. Сысоев П.В. Язык и культура: в поисках нового направления в преподавании культуры страны изучаемого языка//Иностранные языки в школе. 2001. №4. -
С. 12-18.
22. Тарасов Е.Ф. О формах существования сознания // Язык и сознание: парадоксальная рациональность. - М.: Ин-т языкознания РАН, 1993(б). - С. 86-97.
23. Тарасов Е.Ф. Межкультурное общение - новая онтология анализа языкового сознания // Этнокультурная специфика языкового сознания. - М.: Ин-т языкознания РАН, 1996. - С. 7-22.
24. Тарасов Е.Ф. Диалог культуры в зеркале языка // Встречи этнических культур в зеркале языка: В сопоставительно-культурологическом аспекте. - М.: Наука, 2002. - С. 110-121.
25. Тарасов Е.Ф., Тарасова М.Е. Исследование ассоциативных полей представителей разных культур // Ментальность россиян (Специфика сознания больших групп населения России). - М.: Ин-т психологии РАН, 1997.
26. Толстой Н.И. Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. - М.: Индрик, 1995.
27. Уфимцева Н.В. Человек и его сознание: проблема формирования // Язык и сознание: парадоксальная рациональность. - М.: Ин-т языкознания РАН, 1993. -
С. 59-75.
28. Фефилов А.И. Язык как результат и как средство деятельности сознания // Тезисы IX Всесоюзного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации: Языковое сознание. - М.: Ин-т языкознания АН СССР, 1988. - С. 183-184.
29.Хачирти А. Публицистика. - Владикавказ: Иристон, 1999.
30. Kluckhohn C. Values and value-orientations in the theory of action // Toward a general theory of action. - Cambridge, 1951. - P. 388-433.
