CC BY
15
Э.В. Улезко
ВЫЗОВЫ ИСЛАМСКОГО ЭКСТРЕМИЗМА НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ И ПРОБЛЕМА ЭФФЕКТИВНОСТИ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ОРГАНОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ
В ЦЕНТРЕ И РЕГИОНЕ
Уже в первые месяцы существования Российской Федерации в качестве независимого государства проблема профилактики и противодействия экстремизму (в том числе, в этноконфессиональной сфере) находилась в контексте внутриполитической борьбы: между федеральным центром и регионами, между различными ветвями власти в самом федеральном центре. Это положение не замедлило отразиться на провале антикризисных мер российского руководства в Чечено-Ингушской АССР и, в конечном итоге, привело к пролонгации социально-политического кризиса в республике и на всем Северном Кавказе на целое десятилетие.
Режим чрезвычайного положения вводился помимо ЧИ АССР и в других регионах Северного Кавказа. В 1992-1995 гг. режим ЧП неоднократно вводился указами Президента РФ в зоне осетино-ингушского конфликта, на территории Республики Ингушетия и Пригородного района Республики Северная Осетия-Алания.
Объективно росту этноконфликтных проявлений способствовала политика правящих элит ряда республик Северного Кавказа, допустивших нарушение фундаментальных демократических принципов в области равенства гражданских и политических прав человека.
Разграничение властных полномочий между федеральным центром и регионами (особенно республиками, национально-территориальными образованиями в структуре Российской Федерации) -один из мощных катализаторов сепаратизма и национально-религиозного экстремизма в стране в целом и в северокавказском регионе - в особенности. Конфликтогенные процессы на территории Северного Кавказа в значительной мере подогревались этнократическими элитами, легитимировавшими привилегированное положение «титульных наций» в ущерб «нетитульному» населению республик. Политико-правовая дискуссия по вопросу приоритетности федерального или республиканских законодательств была особенно актуальна в 1990-е гг. С приходом к власти президента В.В. Путина были сняты наиболее острые формы противостояния центра и регионов, однако в полной мере причины противостояния не устранены и в настоящее время.
В последние месяцы (осень 2008 г.) наметилось обострение противостояния уже между «титульными» этносами в ряде «дуалистичных» республик Северного Кавказа: Кабардино-Балкарская республика и Карачаево-Черкесская республика, в которых обострились отношения между правящими элитами, соответственно, кабардинцев и балкарцев, карачаевцев и черкесов.
Скрытой, но принципиальной проблемой является отсутствие эффективной системы управления общественно-политическими и социально-экономическими процессами в республиках Северного Кавказа [1, с. 177-184]. Долгие годы кадровый состав органов государственной власти формировался по принципу личных, по сути, кланово-клиентельных связей (то есть, основанных на землячестве, отношениях родства и свойства). Отсюда возник и развился феномен так называемых южных патриархов или кавказских политических долгожителей. Смена правящих элит (точнее, примелькавшихся первых лиц республик) началась лишь в начале 2000-х гг. и была вызвана желанием федеральной власти создать более эффективную и лояльную центру систему регионального управления [2].
Сказанное актуализирует постановку вопроса об эффективности деятельности органов государственной и региональной власти в республиках, краях и областях Северного Кавказа -субъектах Российской Федерации. И, в частности, о соответствии имеющихся и потенциальных вызовов и рисков политико-правовым основам противодействия этноконфессиональному экстремизму и их регуляции.
По мнению ростовских исследователей И.П. Добаева и В.П. Блохина, занимающихся изучением исламистского экстремизма, «хотя конфессиональные факторы однозначно и не определяют негативные тенденции, они все же существенно усиливают действие социально-экономических и политических факторов. В результате формируется высокий потенциал социальной напряженности в самых широких слоях населения, которая приобретает синкретический характер. На практике это означает, что становится невозможным снять или хотя бы ослабить ее мерами (даже самыми широкомасштабными) только военного, экономического или политического характера. Стабилизировать ситуацию и блокировать развитие сепаратизма сегодня можно только системой долгосрочных и взаимоувязанных мер многопрофильной направленности» [3, с. 77].
На жизненную актуальность задачи принятия долгосрочных мер, работающих на опережение, было указано экс-президентом России В.В. Путиным на совещании в г. Майкопе 5 ноября 2002 г.: «Противодействие терроризму - это задача не только силовых и специальных ведомств. В сложившихся условиях необходимо выработать принципиально новые подходы - подходы, которые касаются не только работы правоохранительных органов, но и всей системы государственных институтов. При этом особый акцент должен быть сделан на предотвращении террористических актов. Нам одинаково важно сегодня эффективно обеспечить безопасность граждан и, одновременно, поднимать экономику, социальную сферу. Поэтому прошу все органы власти тесно сотрудничать при решении этой задачи» [4, с. 211-212].
Проблема урегулирования и профилактики конфликтов на Северном Кавказе на современном этапе требует анализа этнополитической ситуации в регионе. В частности, выявления глубинных причин, которые обусловливают хотя бы относительный успех экстремистской пропаганды и ответа на вопрос, насколько эффективно федеральное и региональное законодательства способны регулировать столь деликатную сферу.
Одной из наиболее сложных и болезненных проблем в регионе является взаимоотношение государственной власти (будь то федеральный центр или его органы и представители на местах, а также органы региональной исполнительной власти и местного самоуправления) и исламского духовенства.
Борьба с терроризмом на религиозной основе - сложнейшая, многоплановая и актуальная для Российской Федерации задача общегосударственного масштаба [5]. Силовой вариант решения проблемы способен дать лишь кратковременные позитивные результаты. Для кардинального оздоровления ситуации нужна кропотливая и целенаправленная работа по выявлению и ликвидации факторов, детерминирующих терроризм на религиозной основе, а также той питательной среды, на которой он произрастает. Для уничтожения этого социального зла необходимо взаимодействие государственных институтов, общественных объединений, партий, исламских организаций и движений, средств массовой информации, всех законопослушных граждан.
Между тем следует признать, что органы государственной власти в центре и, особенно, на местах в своей работе далеко не всегда соответствуют сложности и деликатности стоящих задач - разработать систему политико-правового регулирования этноконфессиональной сферы и внедрять ее в социальную практику, во-первых, с достаточной эффективностью, во-вторых, не переступая норм демократического общества.
Сказанное относится, в первую очередь, к документам, принятым в отдельных северокавказских республиках для борьбы с очевидным социальным злом - национально-религиозным (прежде всего, в форме псевдоваххабизма - салафизма), что называется, по горячим следам.
Порождению религиозного экстремизма во многом способствует несовершенство законодательной базы, отсутствие в нормативных документах четких определений таким терминам и явлениям, как «религиозный экстремизм», «традиционная (нетрадиционная) религиозная организация», «прозелитизм». Совершенно отсутствует понятие «секта», хотя сектантство, как таковое, в стране процветает.
Существует еще одна проблема законодательного и организационного свойства, связанная с религиозным экстремизмом: в России в целом и в регионах до сих пор нет фактического единовластия в исламе. Пример отсутствия единодушия на самой верхушке религиозной властной пирамиды в стране - благодатная почва для разногласий на местах, для возникновения течений экстремистского толка.
В современном обществе, в котором религия официально отделена от государства, государственные институты Российской Федерации должны, тем не менее, сотрудничать с традиционалистиски ориентированным исламским духовенством и активно противодействовать терроризму на религиозной основе. Угроза последнего исходит от незначительной части общества, полностью игнорирующей обязательное для всех исполнение конституционных норм, законности, интересы большинства населения государства, морально-этические и даже религиозные принципы. Но это противодействие не может быть направлено против ислама как такового. Вмешательство государственных органов в «выяснение отношений» с исламом как идеальной сущностью - контрпродуктивно. Светская власть должна руководствоваться только одним принципом: отвечает ли поведение той или иной группы населения (независимо от вероисповедания) существующим законам или нет.
Данная позиция в полной мере соответствует Декларации прав и свобод человека и гражданина, согласно которой «...каждый вправе свободно исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, выбирать иметь и распространять, религиозные или атеистические убеждения и действовать в соответствии с ними при условии соблюдения закона». Если же применение государством силы будет сопровождаться навешиванием религиозных ярлыков и подавлением групп населения не за нарушение установленных законом норм, а за их вероисповедание, отличное от традиционно существующего, то
результат всегда будет отрицательным. История становления и христианства, и ислама подтверждает это. Религиозное движение, подавленное силовым путем, в будущем заявит о себе с новой силой различными видами социально-политического протеста, опять-таки закамуфлированного в религиозные одеяния.
Литература
1. Барбашин М.Ю. Процессы элитообразования в Южном федеральном округе // Федеративные отношения на юге России: современное состояние и перспективы развития: Тезисы докладов и сообщений Всероссийской научно-практической конференции 17-18 апреля 2003 г. / Отв. ред. Ю.Г. Волков. Ростов-на-Дону: Изд-во СКНЦ ВШ, 2003.
2. Попов Э.А. Русский вопрос в политической стратегии Кремля на Северном Кавказе: к постановке проблемы // Славянские народы на Северном Кавказе: проблемные вопросы: Материалы региональной научно-практической конференции в г. Ростове-на-Дону 4 октября 2003 г. Ростов-на-Дону, 2003.
3. Добаев И.П., Блохин В.П. Практические действия по блокированию регионального сепаратизма, выступающего под религиозным прикрытием // Силовые структуры в этнополитических процессах на Юге России. Южнороссийское научное обозрение. Ростов-на-Дону: Изд-во СКНЦ ВШ, 2002. Вып. 12.
4. Ансимов Ю.Н., Алтунин В.Н. Антитеррористическая деятельность: опыт, организация, правовая основа. Майкоп: Качество, 2003.
5. Исламский экстремизм и фундаментализм как угроза национальной безопасности России. Научный отчет Российского института стратегических исследований / Под общ. ред. Е.М. Кожокина. М., 1995.
