CC BY
121
ИСТОРИЯ ФИЛОСОФИИ
УДК 1 (091) (38)
И. Н. Мочалова
«Высшее образование» в Афинах начала IV в.: риторические школы
В статье анализируется «высшее образование» в Афинах начала IV в. до н. э. Рассматривается процесс формирования постоянных риторических школ. Показывается, что институциональная конкуренция приводит к повышению качества и эффективности обучения; к дифференциации сроков, содержания и методов обучения; к профессионализации риторической практики. В контексте институциональной парадигмы предлагается рассматривать создание Академии Платона.
The article analyzes the «higher education» in Athens at beginning of the IV century BC. It considers the process of formation of regular rhetorical schools. It shows that it is institutional competition has leads to increased quality and efficiency of learning; to differentiate the timing, content and methods of education; the professionaliza-tion of rhetorical practices. It proposes the interpretation creation of the Plato's Academy in the context of the institutional paradigm.
Ключевые слова: институциональный подход, риторика, риторическая школа, Исократ.
Key words: institutional approach, rhetoric, rhetorical school, Isocrate.
«На войну и на битву долгие сборы», - говорит молодой софист Калликл опоздавшему и потому не услышавшему выступление Гор-гия Сократу. Так начинается специально посвященный риторике диалог Платона «Горгий». Первые слова диалога не могут не обратить на себя внимания, и очевидно, такое начало выбрано Платоном неслучайно. Сократ-философ опоздал, но опоздание оправдывает подготовка к планируемому сражению с риторикой. Именно таким долгим и трудным сражением (три части диалога как три самостоятельные битвы) и предстает перед читателем диалог.
© Мочалова И. Н., 2016
Однако, если иметь в виду исторический контекст диалога и многозначность платоновских текстов, первую фразу можно понять и иначе. По мнению большинства исследователей, диалог «Горгий» написан в 80-е гг. IV в. до н. э. Именно на это время приходится в Афинах расцвет риторического образования. Софисты-риторы, утверждая его в качестве социальной и культурной нормы, фактически захватывают образовательное пространство полиса. Открытие в это время новой философской школы кажется очевидным опозданием, приходом к «шапочному разбору», обреченным на неудачу платоновским утопическим начинанием. Платону предстоит долгий и сложный бой за философию как новую интеллектуальную практику, способную составить конкуренцию риторическому искусству.
Интеллектуальная практика как технэ
При всей многозначности термины «технэ»1 и «софист»2 в своих исходных смыслах связаны: технэ - это ремесло (то, чем занят плотник, ткач, земледелец); софист - это прежде всего мастер, который не только владеет ремеслом сам, но и может этому ремеслу научить, передать своему ученику, приобретенные в ходе длительной работы навыки. Оба понятия использовались вплоть до начала V в. до н. э. для характеристики разнообразных, связанных преимущественно с ручной деятельностью практик. Педагогическая практика так же понималась как «ручная работа»: педиотрибы, кифаристы и грамматисты, дававшие ребенку соответственно физическое, музыкальное и грамматическое образование, обучали тело ребенка необходимым ему для жизни ремеслам.
Возможно, сегодня это покажется странным, но интеллектуальным практикам как творческой духовной деятельности, а это по преимуществу была деятельность поэта, вплоть до примерно середины V в. до н. э. не учили. Конечно, политическое красноречие имело место и в VI в. до н. э. (например, в Афинах), но словесное мастерство было областью поэтического, а образцами для речей служили, как правило, элегии Солона. Поэтому настоящим событием можно считать появле-
"Т Т ^ __С
ние в середине V в. до н. э. на древнегреческой культурной сцене мастера-интеллектуала, способного обучать искусству слова. Это означало, что интеллектуальная деятельность становится областью
1 О «технэ» в контексте развития риторики см.: Т. А. Миллер [10, с. 31-33]. Об этом понятии в более широком контексте см.: Roochnik D. [18].
2 О происхождение понятия «софист» и его значениях см.: Guthrie W. K. C. [15, р. 2734], Kerferd G. B. [17, р. 24], Вольф М. Н. [4, с. 30-33].
ремесла, или, как принято в этом случае переводить технэ, - областью искусства1. С этого момента легитимной становится тренировка, или иначе - обучение, не только тела, но и ума. Это событие имело революционное значение ибо означало, что успешная деятельность ума является не следствием особого божественного дара, но может быть результатом научения.
История сохранила имена «революционеров» - это сицилийские риторы Корак и Тисий. После свержения в Сиракузах в 466 г. до н. э. тирании Фрасибула они приняли активное участие в организации работы демократических институтов - народного собрания и судов. Выступая перед гражданами с речами и убеждая в принятии правильных эффективных решений, они на своем примере показали, насколько велика может быть сила слова, превращенного в политический инструмент. Как пишет о Кораке анонимный комментатор риторики Гермогена:
«придя в народное собрание, он прежде всего начал успокаивать мятущийся и суетливый демос речами обходительными и льстивыми, которые он назвал «вступлением», затем, утихомирив народ и приведя его к молчанию, он принялся давать советы, что были необходимы, и рассказывать, как повесть, а потом стал повторять и бегло вспоминать то, о чем уже шла речь, и вкратце являть рассказанное взору демоса. Первые речи он называл "вступлениями", вторые - агонами, третьи - эпилогами» (Цит. по Миллер Т.А. [11, с. 151]).
История успеха риторов с очевидностью показывала: каждый, научившийся владеть этим новым инструментом, может быть успешным. Для граждан Афин таким кумиром, образцом для подражания, становится оратор Горгий Леонтийский (ок. 483-375), за свою долгую жизнь неоднократно покорявший слушателей своими речами [4, с. 67-77]. Пример Горгия показывал, что «человек, умеющий правильно сказать то, что надо» становится подлинным хозяином своей судьбы, ибо «слово - великий властитель, телом малое и незаметное, свершает оно божественные дела. Ведь оно может и страх пресечь, и горе унять, и радость вселить, и сострадание умножить» (Горгий. Похвала Елене, 9) [6]. Как сформулировал В. Йегер в своей знаменитой «Пайдейе»: «...в демократическом государстве народных собраний и свободы слова дар красноречия впервые становится действительно необходимым - он, собственно, делается кормчим веслом в руках
1 Значение и специфику риторики хорошо осознавал Платон, противопоставляя ее другим видам технэ: «в остальных искусствах почти вся опытность относится к ручному труду и другой подобной деятельности, а в красноречии ничего похожего на ручной труд нет, но вся его деятельность и вся сущность заключены в речах» (Платон. Горгий, 450 Ь).
государственного человека», которого классическая эпоха просто называет ритором [8, с. 340].
Проживший долгую и успешную жизнь политика-эксперта, дипломата, состоятельного политического оратора, Горгий становится учителем для целого поколения политических деятелей и риторов. Среди них традиция называет Пола Агригентского, Перикла, Исокра-та, Алкидаманта из Элеи, и это далеко не полный перечень тех, кому Горгий стал образцом для подражания, а его речи - предметом пристального изучения и копирования. Испытав на себе силу слова «отца риторики», как называли Горгия (Филострат. Жизнь софистов. I 9, 1), многие честолюбивые греки увидели в овладении красноречием залог успешной карьеры практически в любой области. Так, например, бео-тиец Проксен, мечтая с детских лет «стать человеком, способным на великие дела», за плату пришел учиться у Горгия. Как пишет Ксенофонт, проведя с Горгием некоторое количество времени, Проксен посчитал себя «способным начальствовать» (Ксенофонт. Анабасис II 6, 16).
Одним из существенных признаков начавшегося во второй половине V в. до н. э. процесса институциализации ораторского искусства стало появление первых учебников риторики, так называемых «Тех-нэ». Как показывает исследование Дж. Кеннеди, Корак начал учить желающих повторить его успехи, давая заучивать образцы речей. Вероятно, образцы речей, собранные вместе, и составили первое пособие по риторике. Согласно традиции, идущей от Платона и Аристотеля (Аристотель. Риторика. II, 24 1402 а), автором первых руководств был ученик Корака Тисий (в свою очередь, его учениками традиция называет Лисия и Исократа). Его руководства содержали не только образцы судебных речей, но и описания правил их построения. Особое внимание в них обращалось на описание способов представления фактов. В частности показывалось, что ложный, но правдоподобный аргумент может быть убедительнее истинного.
В последующем руководства-технэ, содержащие риторические аргументы, языковые нормы и правила, приобретают статус необходимой учебной литературы; их авторами традиция называет практически всех известных нам риторов - Горгия, Фрасимаха, Исократа, Антифонта и др. О широкой практике создания и распространения таких своего рода инструкций, обучающих ремеслу, свидетельствуют слова Платона: «все то, что по поводу всех искусств, а также и каждого из них в отдельности должен возражать сам мастер, обнародовано для каждого желающего этому научиться в письменном виде» (Платон. Софист 232 ё)1.
1 Ср.: Платон. Федр. 266 ё, 271 с.
Появление пособий имело два следствия, определивших дальнейшие развитие риторического искусства. Во-первых, достаточно быстро распространяющиеся по различным полисам пособия делали обучение доступным для разных социальных слоев, повышая общий уровень культуры как учителей, так и учеников. Во-вторых, работа с пособиями формировала новую интеллектуальную практику, а именно работу с письменным словом, что делало важный шаг в создании культуры индивидуального чтения. Речи не только слушали, но и читали, причем учились читать «с карандашом в руке», делая пометки и выписки (именно такому чтению будут учить в школах Исократа и Аристотеля).
С именем Горгия связана еще одна новация, сыгравшая важную роль в становлении «высшего образования», - появление «эпидейкти-ческих речей». До нас дошли две эпидейктические речи Горгия -«Похвала Елене» и «Защита Паламеда». Темы этих речей не имели отношения к практической жизни: предметом рассуждений могли быть мифологические и литературные сюжеты, рассказы о героях (Ахилле, Геракле), знаменитых людях (Гомере, Аристиде), городах и др. Так, например, ученик Горгия Поликрат, развивая технику слова и экспериментируя, составлял похвальные речи мышам, камешкам, горшку. Другой ученик - Алкидамант получил известность как автор похвальной речи гетере Наиде. Упражнение в таких речах было сродни поэтическому творчеству, эпидейктическое красноречие начинает осознаваться и цениться как самодостаточное интеллектуальное искусство, способное занять место поэзии. Существенное отличие состоит в том, что этой интеллектуальной игре можно было научить.
Риторические школы в Афинах: как и чему учили
Длящаяся более четверти века Пелопонесская война (431-404 гг. до н. э.) сделала социально-политическую и экономическую жизнь Афин особенно напряженной, возникающие конфликты приобретали особую остроту, ожесточенные дебаты в народном собрании и Совете требовали не только умения произнести длинную речь, но и навыков вести споры. Умение спорить (эристика) особенно требовалось в суде, который стал школой риторической ловкости. В этих условиях связь между достижением социального успеха и образованием становится очевидной. Как писал Исократ, «атлеты даже удвоив свою силу, не смогут принести людям больше пользы, тогда как один-единственный человек, достигший мудрости, может быть полезен всем, желающим общаться с его умом» (Исократ. IV. Панегирик, 2) [7]. Можно сказать, что к началу IV в. до н. э. занятия с софистом-ритором приобретают характер социальной нормы для активного гражданина Афин.
Востребованные умения и навыки не могли быть получены в ходе прослушивания нескольких речей, какими бы талантливыми ораторами они не произносились. Овладение ими становилось возможным в ходе достаточно длительных и систематических занятий, профессионально организованного обучения, предполагавшего ясное понимание цели, средств и содержания обучения. Однако в подавляющем большинстве участники образовательного процесса (как ученики, так и учителя), были прежде всего заинтересованы в получение быстрого результата: оплата труда учителя была тем выше, чем быстрее вложенные в обучение деньги приносили прибыль. Очевидно, что в этих условиях наиболее востребованным становится обучение судебному красноречию и умению вести споры, прежде всего, споры судебные. Сложнее, дольше и дороже было обучение политическому красноречию, невозможному без овладения широким кругом вопросов полисной жизни.
Как показывают дошедшие до нас свидетельства, чаще всего обучение сводилось к обсуждению и затем заучиванию предлагаемых учителем образцов речей и выразительной их декламации. В частности, описание такого рода занятия мы находим в платоновском «Федре»:
Федр, «слушая сочинение Лисия, не просто разок послушал, но заставлял Лисия повторять многие места, на что тот охотно соглашался. А ему и этого было мало: в конце концов он взял свиток, стал просматривать все, что его особенно привлекало, а просидев за этим занятием с утра, утомился и пошел прогуляться, вытвердив это сочинение уже наизусть» (Платон. Федр 227а 228а-Ь) [12].
И хотя мы знаем Лисия прежде всего как логографа1, думается, описание Платона отражает реальную практику индивидуальных занятий: учитель читает свою речь, разбирает с учеником ее устройство и содержание и дает ему ее для заучивания. О такого рода занятиях пишет и Аристотель в трактате «О софистических опровержениях»:
«Обучение эристическим доводам за плату было сходно с учением Горгия. Ибо одни предлагали [ученикам] заучивать риторические речи, другие -речи, в которых умело ставятся вопросы, речи, которые, как они полагали чаще всего подходят для приведения доводов за и против. Поэтому обучение ими учеников было быстрым, но неумелым. Ибо они полагали, что можно обучать, передавая ученикам не [само] искусство, а то, что получено искусством...» (Аристотель. О софистических опровержениях. 34, 183Ь36-184а2) [1].
1 Цицерон сообщает, что Лисий преподавал теорию красноречия, но «когда увидел, что Феодор Византийский в теории искусен, а в речах бесцветен, то отверг теорию и стал попросту сочинять речи для подзащитных» (Цицерон. Брут или о знаменитых ораторах. 12. 48) [14].
В программной речи «Против софистов» Исократ сравнивает такое обучение с изучением алфавита. По его мнению, обучение в этом случае не является творческим. Буквы неизменны, они всегда остаются одними и теми же, как и весь алфавит в целом. Обучая риторике как грамматике, такие учителя не принимают во внимание ни индивидуальные способности учеников, ни своеобразие самой речи (Исо-крат. XIII. Против софистов. 12) [7]. Действительно, такого рода занятия были фактически продолжением начального обучения в грамматической школе, качественно от него не отличаясь. В основании лежала своего рода дрессировка, аналогичная дрессировке домашних животных1. Такое обучение приемам судебного красноречия при наличии доступных многим, по крайней мере в Афинах, разнообразных пособий не требовало длительного обучения и давало быстрый эффект при минимальных затратах как со стороны учителя, так и со стороны ученика. Легкость и быстрота обучения привлекали учеников и их родителей, готовых такое обучение оплачивать в надежде на успешную будущую карьеру сыновей. Именно распространение такого типа обучения становилось основанием острой конкурентной борьбы учителей за учеников.
Иной тип обучения риторическому искусству требовался в том случае, если ученик решал получить профессиональное образование, дающее возможность самому обучать красноречию или составлять речи, прежде всего судебные, на заказ. В этом случае учеба была длительной, требовала от ученика трудолюбия и незаурядных способностей (Исократ. XIII. Против софистов, 14). Необходимо было научиться работать с языковым материалом: выбирать стилистические приемы для достижения искомого результата, сознательно пользоваться приемами словесной выразительности, уметь «слабейший довод сделать сильнейшим», используя довод «правдоподобия». Работая над той или иной судебной речью, логограф должен был уметь использовать фонетику языка в качестве средства усиления логической четкости высказываний и эмоциональной яркости; требовалось и понимание психологии заказчика - для аргументации «правдоподобия». Дж. Кеннеди, осуществивший реконструкцию сицилийской риторики, предложил называть это направление обучения риторике теоретическим, связав его развитие с именем Тисия и противопоставив практическому направлению (Корак), состоящему в заучивании образцов [16].
1 Платон в «Горгии» отказывает такого рода риторике в статусе искусства.
Хотя профессия логографа была наиболее прибыльной и востребованной среди афинян среднего достатка, она имела низкий социальный статус. Наиболее честолюбивые софисты-риторы занимались ею только ради решения свои материальных проблем: например, Демосфен, поправив свое материальное положение, оставил профессию логографа, став политическим оратором; Исократ создал собственную школу и перестал писать речи на заказ; Эсхин, которого Диоген Лаэртский характеризует как человека, «опытного в ораторском искусстве», желая заработать деньги, устраивал платные уроки и «сочинял судебные речи для обиженных» (Диоген Лаэртский. II 7, 61). Примеры можно продолжать, в этом отношении карьера Лисия-логографа скорее исключение.
Индивидуальная преподавательская деятельность едва ли была стабильно доходной: обучение длилось недолго, учеников было немного, да и их родители стремились сэкономить, не всегда понимая значение качественного обучения1. Успешность преподавательской деятельности софиста-ритора (и в материальном, и в социальном смыслах) определялась количеством его учеников, которое, в свою очередь, во многом зависело от степени известности учителя. В условиях острой конкуренции предлагались различные стратегии достижения успеха: эпатажные публичные выступления и высказывания, сочинение ярких запоминающихся речей или диалогов на актуальные (особенно, в условиях войны) морально-политические темы , взаимная критика и различные обвинения , нередко клеветнического характера, в адрес соперников, манипуляции с ценами на обучение. Победители этого состязания привлекали наибольшее количество учеников, что и позволяло достигать вершины преподавательской карьеры - создавать собственные школы.
К сожалению, до нас дошли скудные свидетельства о функционировании школ. Вероятно, можно говорить о школах Поликрата, Алкидаманта, возможно, Фидострата. Успешная карьера в Афинах складывалась далеко не у всех, слишком велика была конкуренция. Неудача в Афинах могла быть вполне компенсирована успехом в другом полисе. Имея афинский опыт такой учитель нередко открывал
1 С именем Аристиппа связывают такую историю: «Кто-то привел к нему в обучение сына; Аристипп запросил 500 драхм. Отец сказал: "За эти деньги я могу купить раба!" -"Купи, - сказал Аристипп, - и у тебя будет целых два раба"» (Диоген Лаэртский. II 8, 72).
Думаю, именно институциональная конкуренция стимулировала, как мы бы сейчас сказали, публикационную активность и интеллектуальную конкуренцию. Одним из распространенных становится обвинение в плагиате.
школу в своем родном городе. Например, Аристипп, вернувшись в родную Кирену, создал там школу, слава о которой была сравнима с Платоновой (Диоген Лаэртский. II, 62).
Для понимания того, как была устроена школа софиста-ритора, интересно обратиться к комедии Аристофана «Облака» (423 г. до н. э.). Несмотря на комедийный, гротескный характер изображения Сократа и его школы-фронтистерия, созданные Аристофаном образы в той или иной степени отражали историческую реальность1.
Прежде всего, школа занимала небольшое, но отдельное здание. Это привлекало учеников, приехавших в Афины из других полисов, ибо они получали возможность жить в школе. Можно предположить, что за устройство бытовой стороны жизни школы отвечал помощник главы школы, возможно, он же был и хозяином дома. Если следовать за описанием Аристофана, то надо сказать, что в школе не было формальной регламентации обучения. А именно - определенного времени начала занятий, заданных общих сроков обучения, возрастных ограничений, фиксированной оплаты. Процесс обучения определялся запросом ученика и его способностями, главной из которых была хорошая память. Практические задачи требовали реальной эффективности обучения. Поэтому индивидуальный подход не исключал групповых занятий, направленных на выработку умения спорить, отстаивать выдвигаемый тезис, пользуясь всевозможными уловками. Однако думается, что в целом практика обучения ориентировалась на потребности каждого из учеников, стремящихся получить за время обучения максимальную пользу в виде таких умений и навыков, которые делали бы жизнь ученика после обучения успешной и счастливой.
Знаковым событием первой четверти IV в. до н. э. - периода интенсивного развития школ как самостоятельных оригинальных институтов, стало открытие в Афинах в начале 90-х гг. школы Исократа (ок. 436-338 гг. до н. э.). Ко времени создания школы Исократ достиг своего акмэ, получил известность в качестве логографа и уже имел опыт организации школы на Хиосе (Псевдо-Плутарх. Жизнеописания 10 ораторов. 837Ь)2. Не ставя своей задачей анализировать педагогическую концепцию Исократа , обратим внимание на его программную речь «Против софистов», вероятно, приуроченную к открытию школы. Как предположил Д. В. Бугай, с ней знакомился каждый из многочисленных учеников Исократа, приступая к обучению [3, с. 10].
1 Об этом см.: Гаврилов А. К. Ученая община сократиков в «Облаках» Аристофана [5, с. 62-76].
Подробнее об Исократе см.: [2].
3 Об этом см.: Марру А.-И. [9, с. 118-136]; Миллер Т. А. [11, с. 54-74].
Речь состояла из двух частей: первая представляла критический обзор состояния риторического образования и была направлена против учителей эристики, политического и судебного красноречия1; вторая речь содержала краткое изложение собственной концепции риторического (философского - в терминологии самого Исократа) образования, которой мыслитель следовал на протяжении пятидесяти лет преподавания и практически без изменений включил в одно из последних своих сочинений - речь «Об обмене имуществом». «Публикация» такой речи в начале 90-х гг. означала, что институциализация риторического образования состоялась, начался этап межшкольной интеллектуальной конкуренции.
Перед Платоном, задумавшим создание философской школы, стояла сложная задача - не только интеллектуальное соперничество с риторическим искусством, но и создание нового типа институции, функционирование которой позволило бы легитимизировать практику философствования.
Список литературы
1. Аристотель. О софистических опровержениях (пер. М. И. Иткина) // Аристотель. Соч.: в 4 т. Т. 2. - М.: Мысль, 1978. - С. 533-593.
2. Борухович В. Г., Фролов Э. Д. Публицистическая деятельность Исократа // Исократ. Речи. Письма; Малые аттические ораторы. Речи / изд. подготовил Э. Д. Фролов. - М.: Ладомир, 2013. - С. 821-849.
3. Бугай Д. В. Платоновская теория риторики и проблема справедливости в «Горгии» и «Менексене» // Историко-философский альманах. - Вып. 3. - М.: Современные тетради, 2010. - С. 5-27.
4. Вольф М. Н. Софистика. Горгий Леонтийский: трактат «О не-сущем, или о природе» в современных интерпретациях. - Новосибирск: НГУ, 2014.
5. Гаврилов А. К. Ученая община сократиков в «Облаках» Аристофана // Некоторые проблемы истории античной науки: сб. науч. ст. - Л., 1989. - С. 62-76.
6. Горгий. Похвала Елене (пер. С. Кондратьева) // Ораторы Греции. - М.: Худож. лит., 1985. - С. 27-31.
7. Исократ. Речи. Письма; Малые аттические ораторы. Речи / изд. подготовил Э. Д. Фролов. - М.: Ладомир, 2013.
8. Йегер В. Пайдейя. Воспитание античного грека. Т. 1 / пер. с нем. А. И. Любжина. - М.: ГЛК, 2001.
9. Марру А.-И. Основоположники классической традиции: II. Исократ // Марру А.-И. История воспитания в античности (Греция). - М.: ГЛК, 1998. -С. 118-136.
10. Миллер Т. А. Аристотель и античная литературная теория // Аристотель и античная литература. - М.: Наука, 1976. - С. 5-106.
1 Тщательный и детальный анализ адресатов критики Исократа см.: [13].
11. Миллер Т. А. К истории литературной критики в классической Греции V-IV вв. до н. э. // Древнегреческая литературная критика. - М.: Наука, 1975. -С. 25-156.
12. Платон. Федр (пер. А. Н. Егунова) // Платон. Собр. соч. в 4 т. Т. 2. - М.: Мысль, 1993. - С. 135-191.
13. Усачева А. В. «Сократики» как адресаты эпидейктических речей Исо-крата (Против софистов, Энкомий Елене, Бузирис) // Вестн. ПСТГУ. Сер. Богословие. Философия. - М., 2012. - Вып. 3 (41). - С. 87-96.
14. Цицерон. Брут, или о знаменитых ораторах (пер. И. П. Стрельниковой) // Цицерон. Три трактата об ораторском искусстве. - М.: Наука, 1972. - С. 253-328.
15.Guthrie W. K. C. The Sophists. - Cambridge: Cambridge University Press,
1971.
16. Kennedy G. A. The Earliest Rhetorical Handbooks // The American Journal of Philology. 1959. Vol. 80. No. 2. P. 169-178.
17. Kerferd G. B. The Sophistic movement. - Cambridge: Cambridge University Press, 1981.
18. Roochnik D. Of Art and Wisdom: Plato's Understanding of Techne. - University Park, PA: Pennsylvania State University Press, 1996.
