CC BY
15© Резник Ан. Л., 2015
ВЫДАЮЩИЙСЯ СОВРЕМЕННИК РАХМАНИНОВА, СКРЯБИНА, МЕТНЕРА, КРУПНЕЙШИЙ ПРЕДСТАВИТЕЛЬ РУССКОГО ЗАРУБЕЖЬЯ (ТВОРЧЕСКАЯ БИОГРАФИЯ С. Э. БОРТКЕВИЧА)
В статье впервые в отечественном музыкознании освещается творческая биография крупнейшего представителя «русского зарубежья» — композитора, пианиста, педагога Сергея Эдуардовича Борткевича (1877-1952). На примере жизненного пути Борткевича раскрывается типичная картина существования лучших представителей русской музыкальной эмиграции в Западной Европе в первой половине ХХ века. Приводятся оценки композиторского и пианистического таланта Борткевича его выдающимися современниками. Выявляются специфические черты музыкального языка композитора: опора на опыт западноевропейских композиторов-романтиков XIX века и глубокая преемственность по отношению к стилю виднейших представителей русской композиторской школы 2-й половины XIX - начала XX века.
Ключевые слова: С. Э. Борткевич (1877-1952), сочинения, стиль, «русское зарубежье», музыка 1-й половины XX века, традиционализм, эмиграция, революция
Сергей Эдуардович Борткевич (1877-1952) — русский композитор конца XIX - первой половины ХХ века. Он ровесник великих Рахманинова, Скрябина, Мет-нера, а также родившихся в 1870-е годы и известных своими сочинениями А. Ф. Гедике, Р. М. Глиэра, А. Н. Корещенко, С. Н. Василенко, А. Б. Гольденвейзера, Л. В. Николаева.
Борткевича высоко ценили его выдающиеся современники. В частности, во время учебы в Лейпциге (1900-1902) по рекомендации своего учителя по фортепиано Альфреда Рейзенауэра Борткевич заменил его на вечере в Мюнхене, где исполнил Концерт Листа A-dur с оркестром под руководством Феликса Вей-нгартнера. В. И. Сафонов в 1910 году писал: «.. .Есть в Берлине очень талантливый русский: Сергей Эдуардович Борткевич, ученик Рейзе-науэра (Steglitzerstrasse 31), превосходный пья-нист (такова орфография оригинала. — А. Р.) и талантливый сочинитель.» [2, с. 275-276]. В 1913 году Артур Никиш восторженно принял Первый фортепианный концерт композитора и в «хвалебных выражениях рекомендовал это сочинение издательствам» [4, с. 152].
Творческое наследие Борткевича весьма обширно. Его перу принадлежат две симфонии, несколько симфонических сюит, одночастные симфонические произведения, опера «Акробаты», пять концертов для различных инструментов с оркестром и «Русская рапсодия» для фортепиано с оркестром, около сорока опусов
для фортепиано, камерно-инструментальная музыка (две сонаты, трио и несколько пьес),
двенадцать вокальных циклов.
***
Сергей Эдуардович Борткевич родился 16 (28) февраля 1877 года в Xарькове. Он проявил большую любовь и склонность к музыке еще в детском возрасте. После первых уроков игры на фортепиано, взятых у матери (бывшей в то время членом Xарьковского отделения Императорского Русского Музыкального Общества), мальчик был отдан в музыкальную школу.
В «Воспоминаниях» композитор выделяет два события в культурной жизни города, которые в детские годы произвели на него особое впечатление. Это приезд в Xарьков А. Г. Рубинштейна и концерт П. И. Чайковского, дирижировавшего Xарьковским симфоническим оркестром за год до своей смерти.
Сергей Эдуардович вспоминает также и концерты своего будущего учителя Альфреда Рейзенауэра, называя его «известным виртуозом» [4, с. 137].
Несмотря на рано проявившийся талант, увлечения Борткевича были разносторонними. Он получил фундаментальное гуманитарное образование, владел несколькими иностранными языками, увлекался искусством античности. Композитор также очень любил оперу, театр и скептически относился к появлению кинематографа, по его словам, «никогда не способного заменить театр» [6, с. 3].
После окончания гимназии 18-летний Борткевич стал студентом юридического факультета Петербургского университета и — одновременно — Петербургской консерватории (класс фортепиано К. К. Фан-Арка, теории музыки — А. К. Лядова).
Первые студенческие годы были благоприятными для композитора. Он посещал спектакли Мариинского театра, симфонические концерты. Но уже в то время в студенческую среду начали проникать революционные настроения, что вынудило правительство закрыть университет. Молодой музыкант принял решение не дожидаться сдачи экзаменов и записался добровольно на военную службу в полк имени Александра Невского. Служба в армии не помешала Сергею продолжить занятия в консерватории, но длилась она недолго. Будущий композитор заболел воспалением легких в тяжелой форме. Причина — суровый петербургский климат и военные занятия во дворе казармы. Находясь долгое время между жизнью и смертью, молодой организм в итоге победил недуг. Военно-врачебная комиссия признала еще недавнего солдата полностью негодным к военной службе.
Борткевич вернулся в родовое имение Артёмовку, где много времени уделял занятиям музыкой. И, наконец, принял решение отправиться на учебу в Германию. Осенью 1900 года он поступил в Лейпцигскую консерваторию в класс фортепиано Альфреда Рейзенауэра, воспитанника Ференца Листа; а теорию музыки изучал у Саломона Ядассона, также листовского ученика.
Годы учебы в Лейпциге были счастливой порой для Борткевича. Он имел возможность слышать игру многих выдающихся музыкантов того времени. Пианист усердно занимался, принимал активное участие в студенческих концертах. В 1902 году Борткевич получил премию Шумана за лучшее студенческое выступление. В этом же году он завершил свое обучение в консерватории и возвратился домой, где провел все лето и вскоре женился.
Спустя некоторое время, осенью 1904 года, молодые супруги переехали в Берлин. Борткевич давал свои первые сольные концерты в городах Германии. В Берлине он в основном зарабатывал на жизнь частными уроками. В 1906 году Борткевич преподавал в консерватории Клиндворта-Шарвенки, где познакомился с нидерландским пианистом Гуго ван Дале-
ном (1888-1967), с которым потом на протяжении всей своей жизни поддерживал дружеские отношения.
После выступлений с разнообразными программами в Берлине, Лейпциге, Мюнхене, Вене, Будапеште, Париже, городах Италии и России музыкант ограничил свой репертуар исполнением только своих собственных произведений. «Карьера виртуоза мне нравилась все меньше и меньше. С тех пор я играю только мои собственные сочинения для фортепиано и пытаюсь показать, как они должны быть "воспроизведены"», — писал пианист [4, с. 156].
Разразившаяся в 1914 году Первая мировая война трагически сказалась на судьбе супругов. Борткевича сразу же поместили под домашний арест в связи с его русским происхождением, и впоследствии он был вынужден покинуть Германию. Супруги бежали в Петербург, где Борткевичу тут же предложили должность в консерватории. Опасаясь беспорядков, музыкант отказался от этого предложения и вернулся в родной город Харьков.
Вскоре прогремела Октябрьская революция. Тяготы этого периода сполна коснулись и Борткевича. Хотя он был профессором Народной консерватории, все же в глазах большевиков он был «буржуем», дворянином, помещиком, контрреволюционером. Музыкант был арестован. Невероятными усилиями ему удалось доказать «товарищам», что, как педагог, он имел право заниматься своим делом.
В июне 1919 года в Харькове под натиском Белой армии большевики отступили, и Борткевич смог вернуться в свое родовое поместье, которое было полностью разграблено. В тот период он направил все усилия на восстановление имения и управление им. Музыкант провел там лето и преуспел в установлении прежнего порядка в поместье. В ноябре 1920 года, когда политическая ситуация особенно обострилась, Борткевичи предприняли попытку эмигрировать. Тогда они еще не знали, что больше никогда не увидят любимую родную Россию...
На судне, заполненном до отказа, супруги прибыли в Константинополь. Борткевич стал посещать все музыкальные магазины в городе и арендовал у одного грека комнату с фортепиано. Имя композитора оказалось в Константинополе известным, и благодаря содействию пианиста Айлена Айлегея, служившего у султана, Борткевич получил возможность вы-
ступать с концертами и давать уроки игры на фортепиано.
В то время в Константинополе существовал большой дипломатический корпус, представители которого были образованными людьми и интересовались искусством. Борткевич скоро стал известен в местном обществе. Он был очень дружен с югославским послом Га-поничем. Музыкант быстро стал знаменитым, о нем стали писать в прессе. Из-за стремительного роста количества учеников и приглашений на концерты Борткевич очень скоро смог значительно повысить свой уровень жизни.
Однако, несмотря на прекрасные условия проживания в Константинополе, музыкант все равно мечтал работать в Европе. При содействии Гапонича Сергей и Елизавета Борткевичи смогли получить визу в Югославию. Оттуда они направились в Австрию, куда прибыли 22 июля 1922 года и проживали до конца своих дней.
Переехав в Вену, Борткевич был полон энтузиазма и энергии. Он впитывал культурную атмосферу города и наслаждался новой обстановкой. В то же время музыкант чувствовал себя глубоко несчастным, поскольку нехватка финансовых средств тормозила его работу над созданием новых произведений. В письме к Г. ван Далену он писал: «С сочинительством дела очень, очень плохо, и я очень недоволен тем, что меня не посещает вдохновение. Это страшное испытание!» [5, с. 21].
В апреле 1929 года супруги отправились в Берлин. Там Борткевич был удостоен чести быть избранным первым председателем «Общества музыки и искусства Восточной Европы». Это позволило его музыке звучать в программах мероприятий общества.
Однако если до 1929 года Борткевич мог достаточно хорошо жить, будучи в составе «Австрийского общества авторского права композиторов и музыкальных издателей», то в Берлине он часто зависел от финансовой поддержки ван Далена.
Накануне Второй мировой войны композитор подвергся причастности со стороны нацистов из-за своей принадлежности к России, и его произведения были запрещены к исполнению.
Исходя из соображений безопасности, Борткевич решил вернуться в Вену в декабре 1933 года в надежде, что его положение улучшится. Поначалу музыканту казалось, что в
Вене обстановка стала немного лучше, и он был очень счастлив, что вернулся в любимый город на Дунае, где остался до конца своих дней.
В 1937 году композитор принялся за усердную работу над переводом переписки Чайковского с Н. Ф. фон Мекк на немецкий язык. Уже в 1938 году Борткевич смог издать книгу «Необыкновенная любовь Петра Чайковского и Надежды фон Мекк» в лейпцигском издательстве «Köhler & Amelang». Книга имела большой успех и была два раза переиздана.
Перевод писем Чайковского не был единичным случаем переводческой деятельности музыканта. Борткевич также перевел большое письмо Александра Порфирьевича Бородина, в котором последний писал своей жене о поездке в Германию и встрече с Листом в Веймаре.
Военные годы были тяжелым испытанием для Борткевичей: в 1940 году стал заметен дефицит продуктов питания, три раза за время войны они едва не лишились жизни.
В послевоенное время композитор пребывал на грани отчаяния: он стал фактически нищим. Большая часть его произведений, опубликованных немецкими издательствами, была уничтожена в результате бомбардировок немецких городов. К концу войны физические и моральные силы Борткевича и его жены окончательно истощились, их здоровье было сильно подорвано.
Осенью 1945 года музыкант получил должность преподавателя фортепиано в Венской консерватории. Это назначение несколько поправило его финансовое положение, хотя работа ему не нравилась.
В 1947 году было организовано «Общество Борткевича», целью которого было сохранение творческого наследия композитора, многие произведения которого были либо утрачены, либо оставались без должного внимания. Создание этого учреждения означало признание музыканта и явилось долгожданной наградой за пережитые им трудности.
1948 год начался для Борткевича успешно. В начале года он, наконец, получил возможность давать концерты за рубежом и выступил в Праге и Будапеште. Также композитор принял участие в конкурсе на создание симфонического произведения, приуроченного к началу Олимпийских игр в Англии. Он написал Олимпийское скерцо для симфонического оркестра,
за которое получил премию. Кроме того, 6 марта 1948 года Борткевичу было присвоено ученое звание профессора.
Однако вскоре музыкант был вынужден освободить свою должность в Венской консерватории в связи с проводимыми там сокращениями. На помощь Борткевичу пришла администрация Вены: ему была назначена пожизненная пенсия.
В послевоенный период популярность Борткевича возросла. 26 февраля 1952 года, по случаю 75-летия композитора, в зале Венского музыкального общества «Общество Борткеви-ча» организовало праздничный концерт. Он с восторгом писал об успехе данного концерта в письме Г. ван Далену: «Концерт имел большой и блестящий успех у публики и прессы (они твердили в один голос!) <...> Это действительно был очень успешный и счастливый вечер. Даже "современные" любители атональности и набора звуков стали никому не интересны, и не решились напасть на меня, что они обычно делали с большой радостью. Я получил много телеграмм, писем и т. д., начиная от нашего господина президента, мэра, министров и т. д. <...> В конце концов, я могу быть счастлив, что в возрасте 75 лет я, наконец, получаю такое признание, которое обычно приходит только после смерти того, кто действительно этого заслуживает» [6, с. 66-67].
После такого воодушевляющего события, здоровье музыканта начало ухудшаться, и через восемь месяцев — 25 октября 1952 года — его не стало...
В целом, композиторский стиль Бортке-вича можно охарактеризовать как традиционно романтический — и по кругу господствующих образов и настроений, и по сфере используемых музыкально-выразительных средств. В его произведениях слышатся идейно-содержательные и интонационные переклички с западноевропейскими композиторами-романтиками: Шопеном, Листом, Брамсом, Вагнером, а также глубокая преемственность по отношению к выдающимся представителям родной русской школы: Чайковскому, Калинникову, Рахманинову, раннему Скрябину.
Специфический образный мир композитора — мир возвышенный, чистый, наполненный глубокими, нередко трагическими, мыс-
лями и тончайшими психологическими обертонами чувств и настроений. Это проявляется и в характерных мелодических оборотах, и в утонченной гармонии, и в изощрённой полиритмической организации, и в неожиданных тональных сопоставлениях, и в специфической фактуре его сочинений. Мелодический материал его произведений отличается запоминающимися темами особой красоты и яркости, что говорит о Борткевиче как о выдающемся мелодисте.
Его музыка (при всей её почвенности и опоре на традицию) наделена определённой индивидуальной новизной и свежестью. С. В. Рахманинов, много размышлявший о подлинной красоте в музыкальном искусстве, подчеркивал, что истинное своеобразие может быть достигнуто с помощью применения традиционных композиторских средств выразительности. Примечательно высказывание великого русского композитора, которое можно смело отнести и к музыке С. Э. Борткевича: «Подлинная оригинальность зависит только от содержания. Композитор может воспользоваться всеми известными приемами сочинения и написать произведение глубоко отличное и по стилю, и по мысли от всего созданного до него» [1, с. 146].
Литература
1. Рахманинов С. Литературное наследие: в 3 т. М.: Советский композитор, 1978. Т. 1. 648 с.
2. Сафонов В. Письмо В. И. Малишевско-му от 27 августа 1910 года // Странствующий маэстро. Переписка В. И. Сафонова 1905-1917 годов. М.: «Белый берег», 2012. 788 с.
3. Цукер А. В тени классиков: к проблеме цело стно сти музыкально-историче ского процесса // Композиторы «второго ряда» в историко-культурном процессе: сб. ст. М., 2010. С. 5-18.
4. Bortkiewicz S. Erinnerungen // Musik des Ostens. Kassel, 1971. N. 6. S. 136-169.
5. Elke P. Sergei Bortkiewicz 1877-1952: Leben und Werk. Diplomarbeit, Universität Mozarteum. Salzburg, 2002. 126 S.
6. Thadani B. Sergei Bortkiewicz. Recollections, Letters and Documents. Winnipeg, 2001. 68 p.
