CC BY
41ACTA HISTORICA: труды по истории, археологии, этнографии и обществознанию № 2, 2018
ВЫБОР ИМЕНИ НОВОРОЖДЕННОМУ: ТРАДИЦИИ И ПРЕДСТАВЛЕНИЯ У НАРОДОВ ДАГЕСТАНА В XIX - НАЧ. XX ВЕКА
Мусаева Майсарат Камиловна к.и.н., в.н.с.,
Институт истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН, Махачкала, РФ. majsarat@yandex.ru Аннотация:
В Дагестане выбору имени придавали огромное значение. С именами новорожденных связано достаточно много различных поверий, суеверий, даже запретов. Ребенок, оставленный без имени более недели, был открыт для нечистой силы, которая могла навредить. Для многочисленных народов Дагестана было свойственно осознание перемен, которые могли произойти с человеком вслед за наречением имени. Имя выбиралось осознанно, как по семейной традиции, так и с учетом определенных представлений и даже манипуляций. К самому процессу выбора имени, его наречению, а в последующем и «сохранению» относились очень серьезно и ответственно. Имя, по традиционным представлениям, определяло как судьбу, так и привычки и являлось звеном, которое обеспечивает не только преемственность поколений, но бессмертие. Ключевые слова:
Дагестан, этнография детства, имянаречение, судьба, традиции, представления.
Maysarat K. Musaeva PhD (In Ethnography ), Leading Researcher, The Institute of History, Archeology and Ethnography of the Daghestan Scientific Centre of RAS, Makhachkala, Russian Federation majsarat@yandex.ru Annotation:
In Dagestan, the choice of name was given great importance. Many new beliefs, superstitions, even prohibitions are associated with the names of newborns. A child left without a name for more than a week was open to evil forces that could harm. For many peoples of Dagestan, it was characteristic of an awareness of the changes that could happen to a person following the naming of a name. The name was chosen consciously, both according to the family tradition, and taking into account certain ideas and even manipulations. The very process of choosing a name, it's naming, and subsequently "preservation" was taken very seriously and responsibly. The name, according to traditional ideas, determined both fate and habits and was a link that provides not only the continuity of generations, but also immortality.
Keywords:
Dagestan, childhood ethnography, name, Destiny, traditions, performances.
«Имя - есть жизнь, - писал А.Ф. Лосев, - только в слове мы общаемся с людьми и природой, что только в имени обоснована вся глубочайшая природа социальности во всех бес -конечных формах ее проявления, все это отвергать - значит впадать не только в антисоциальное одиночество, но и вообще в античеловеческое, в антиразумное одиночество, в сумасшествие. Человек, для которого нет имени, для которого имя это только простой звук, а не только предметы в их смысловой явленности, этот человек глух и нем, и живет он в глухонемой действительности...» [1, а 216.]. Как указывают полевые материалы автора и существующая литература [2, с.52; 3, с. 280; 4, с. 288; 5; 6, с.539], выбору имени и обряду имянаречения в Дагестане придавалось огромное значение, поскольку, называя младенца именем сразу после рождения, его по народным представлениям, как бы ограждали от нечистой силы, которая легче справится с безымянным, не наделенным человеческим именем ребенком. Осознание перемен, которые могли произойти с человеком вслед за наречением имени, было в целом характерно для многих народов мира, в том числе и для многочисленных народов Дагестана и Северного Кавказа [7, с. с. 279; 8; 9, с. 102; 10]. Стремясь связать имя с добрыми пожеланиями в жизни, мальчикам давали имена, олицетворяющие мужество, силу, храбрость, а девочкам - означающие красоту, нежность. Желанием каждого члена семьи было, чтобы в новом представителе рода и фамилии воплотились черты человека, служившего для всех образцом для подражания. Вообще считали, что, давая имя умершего сородича, как бы возрождая его в роду, возможно, сохраняется некая преемственность поколений. М. А. Агларов пишет, например, относительно андийцев, одного из народов Западного Дагестана, что они «верили в то, что имя передает качества его прежнего носителя, и в то, что имя является тем звеном, которое обеспечивает не только преемственность поколений, но и бессмертие» [11, с. 186 - 187.]. Интересные суждения о значении имени для человека существовали у ингушей: по их понятиям, каждому человеку заранее определено быть или честным, или умным, или злым и т. п., без всяких более определяющих представлений положе-
ния человека в обществе. Как считается, это определение отмечено на лопатке каждого человека. Однако считалось, что приобретенное имя в определенной степени влияет даже на заранее предопределенную судьбу. Имя, по традиционным представлениям кавказских народов определяло как судьбу, так и привычки. В частности, осетины считали, что от удачного выбора имени зависит очень многое в жизни ребенка [12, с. 44.].
По представлениям многих народов Дагестана, имя несет на себе определенную нагрузку, через имя передаются ребенку (его новому владельцу) те же положительные или отрицательные качества, которыми при жизни обладал владелец имени, ребенок даже внешне становится похожим на владельца имени. Из-за подобных соображений, ребенка не называли именем умершего или погибшего родственника-подростка. По традициям народов Дагестана, имя, которое однажды принадлежало семье или тухуму по возможности должно передаваться из поколения в поколение. Возможно по этой причине, именем безвременно умершего человека или подростка называли ребенка, сделав его двойным, добавив к нему чаще всего имена пророков Мухамеда или Али (например, Али-Султан, Али-Акбар, Магомед-Султан, Магомед-Али и т.д) или называли этим именем несколько детей. Двойные имена распространены в именниках народов Дагестана, не только по вышеназванной причине: двумя именами сразу нарекали ребенка в том случае, когда требовалось присвоить имена двух умерших родственников, а ребенок был один, при этом имя более близкого родственника ставили на первое место [13, с.279].
С именами, в связи с тем, что в некоторых случаях они несли на себе печать отрицательного поведения или внешних характеристик его владельца, происходили, видимо и метаморфозы. Они переходили в разряд нарицательных, и постепенно исчезали. Например, как рассказывают, в лезгинском с. Птикент был один мужчина по имени Шихбала, он был очень худой и чрезвычайно высокий. И после его смерти, мало кто называл этим именем своего ребенка; если ребенок рос худым и длинным, говорили: «Ты такой же, как Шихбала». Или, например, известные у аварцев имена К1улезан, Ч1аландар, Г1андалав в с. Ругуджа вышли из употребления и являются нарицательными или ими обзывают: когда хотят сказать, что человек вездесущий говорят, что он «к1улезан»; хотят сказать, что высокий и худой без меры, говорят - «ч1аландар»; когда хотят подчеркнуть жадность человека - называют «г1андалав». Как говорят - некогда, люди, носившие эти имена, были именно такими.
С именами в некоторых случаях происходили метамарфозы и другого порядка, например, имя легендарного мудрого старца Урузмага из известного северокавказского нартского эпоса, у аварцев (совр. Гунибского района) превратилось в женское имя Урузмаг.
Если ребенок часто болел, то причину этого нередко видели в неудачном выборе имени и его меняли. Бывали случаи обновления того же имени, даже через несколько лет, поскольку считалось, что имя не «дошло до ребенка», «не прилипло к ребенку». По народным представлениям меняли имя и для «запутывания» нечистой силы, которая вредила ребенку, насылая на него болезни. При этом ритуал переименования или обновления имени проходил с соблюдением всех обрядовых нюансов, которые были характерны для первого имянаречения. В случае же частой смертности детей в семье, давали обычно специальные имена, которые должны были по народным представлениям, ввести в обман злых духов, смертельно вредивших детям. Такая практика была широко распространена не только в Дагестане, в частности, А. Шегрен писал относительно некоторых ингушских и осетинских имен: «Теперь новых имен не выдумывают, но есть старые, коим суеверие приписывает счастье, здоровье и долголетие и, как правило, эти названия принадлежат зверям и всякой дряни. Так считаются хорошими именами и очень многим даются: «Саукуыдз» - «Черная собака», «Хаевдын» - «Щенок», «Саулаег» - «Черный человек», «Хъаендил», «Фыдынд» - «Некрасивый» и др.» [14] И.В. Бестужев-Лада считает, что этимология таких имен-оберегов (обманных) была достаточно ясна: они основаны на вере в то, что если ребенка называть одним из этих имен, он вообще, не будет замечен злыми духами [15, с. 25]. Известно, что в древности само имя служило оберегом. Как пишет И.Маремшаова, наречение ребенка именем было необходимо для гармоничной включенности его в мировое пространство и временной ритм. Церемонии, сопровождающие это событие, у разных народов разнятся, но повсюду представляют собой попытку "вписать" новорожденного в космический порядок [16, с.101].
В обычной практике, у народов Дагестана, имена, как правило, выбирали, как говорили «свои», повторявшиеся чаще всего из поколения в поколение в одном тухуме. Так, по сообщению Г.Ф. Чурсина, еще в 20-х годах ХХ века, в семье Чухбиевых в сел. Тидиб Гидатлин-ского общества «мальчикам, наследникам семейного достояния, давали только два имени -Гадо и Гедино...Нынешний глава семьи носит имя Гадо, отец его назывался Гедино, дед опять Гадо и т.д.» [17, с.27].
Приоритетное право выбора имени принадлежало у большинства дагестанских народов отцовской стороне (хотя в отдельных случаях, были свои нюансы, например, у даргинцев, и у многих лакцев отцовской стороне; у большинства аварцев (общество Карах и др.) при рождении мальчика имя определяли родственники отца, а при рождении девочки - нередко материнская сторона, то же можно было наблюдать и у лакцев-цовкринцев, соседствующих с аварцами [18, с. 154]. В обществе Кель (с. Читаб) первому ребенку имя давала материнская сторона, а последующим - отцовская [19, с.267]. Право выбора имени у койсубулинских, ан-далальских аварцев, как и у даргинцев и многих лакцев, принадлежало отцовской стороне.
В честь живых родственников имя не давали, но именем живущего дорогого близкого друга или кунака, как было уже отмечено, ребенка могли назвать. Предпочтительнее было давать ребенку имя в честь умершего близкого родственника (деда, бабушки) и т.д., особенно если он был известен при жизни своими положительными или героическими поступками. Хотя койсубулинские аварцы, например, считали, что даже плохой человек, умирая и оставляя имя, оставляет с ним только хорошее, а плохое уносит с собой. «Даже корова масляной становится после смерти» («г1ака ги нахул бок1ула хвараб мехалъ»), - говорили они. Нарекая ребенка именем человека, не отличавшегося особой добродетельностью, тереке-менцы, например, обращались к духу покойника со словами: «Твое имя дали этому младенцу, приди и благослови его». И одновременно, для «души» покойного раздавали какое-нибудь приношение (халву, слоеные чуреки и т.д.) [20, с. 180]. По всей видимости, для того, чтобы имя, данное ребенку, приобрело положительные качественные характеристики.
При выборе имени ребенку руководствовались часто и религиозно-магическими представлениями, призванными «обеспечить ребенку желаемые качества» и направить его судьбу в праведное русло. Среди собственных имен почти каждого из народов Дагестана встречались арабо-персидские, общетюркские, аланские, грузинские, адыгские имена, что являлось ярким свидетельством, как наличия субстратного пласта культуры, так и взаимовлияний.
Как уже было отмечено, новорожденных детей, как правило, нарекали именами умерших предков, но если в нужный момент не было свободных имен предков или их было несколько, существовали различные способы подбора имени. В частности, мальчикам давали имя по мусульманскому названию месяца, в котором он родился (Раджаб, Рамазан, Рабадан, Курбан, Шахбан /Шабан - вариант больше характерный для аварцев/ и т.д.), распространены были имена в честь пророков и других коранических личностей: родственников пророка: Мух1аммад и производные от него Махач, Муху, Мах1ади (характерные больше для аварцев); Багома, Мамма и др.; Г1иса, Ибрагим (Ирбегьан ), Нух1, Сулейман (Сулебан); Джабра-ил, Юсуп (Исуб), Давуд, Гамзат, Аббас, Расул и т.д. В одном из хадисов, как говорят, есть прямое указание на предпочтительные мусульманские благочестивые имена Ахмад, Муста-фа (Мустап1а - вариант).
Повсеместно принято было мальчиков называть в честь легендарных личностей, каковыми у народов Нагорного Дагестана являлись: Сурхай, Хочбар, Чупалав, Чупан, Муртаза-ли, Уммахан, Ника-Къади, Бук-Магома и т.д.; во второй половине XIX века очень популярны были имена в честь имама Шамиля, героя Хаджи-Мурата, имама Газимагомеда и др. у народов Южного Дагестана легендарными личностями являлись: Яраги, Хаджи-Дауд; у жителей Равнинного Дагестана, в частности, кумыков Али-Клыч.
Среди традиционных можно назвать имена, обозначавшие старшинство: у народов Южного Дагестана это Агъабала (маленький сын), Агъабек (большой правитель); у народов Равнинного Дагестана: Буюк Магьамат (старший Магомед), Кача Магьамад (младший Магомед), Кучукбек (Кичибек) (Маленький бек). У аварцев - это Гитинавас (маленький сын), К1удивас (большой сын); у даргинцев - Холал Магьамат (старший Магомед), Виштал Магь-амад (младший Магомед). Практически у всех народов часто давали имя Буба (отец - лезг.);
Ата (отец - кум.), Бутта (отец - лакс.). У рутульцев, лезгин, кумыков, если ребенка назвали в честь покойных старших родственников, имя в быту заменяли на родственный термин. В частности, у рутульцев, когда ребенка называли по имени деда, все в семье называли его Баба, если именем отца - Дид или Дедий, если именем брата - Угай [21, с.218]. Только вне семьи, друзья, окружающие называли ребенка настоящим именем. Помимо этого, семейная этика требовала, чтобы дети ни в коем случае не обращались к своим родителям, бабушкам и дедушкам по имени, считалось, что иначе в семье не будет изобилия.
У этих же народов, наряду с общераспространенными именами сохранялись и, так называемые, домусульманские женские и мужские имена: Хала, Бича, Щаща, Шила, Ата, Чан-кура, Анту, Итна, Ярби, К1ук1у, Иза, Ита и др. В качестве оберегов, например, лезгины давали следующие имена: Девлет (Богатый), Дагълар (Гора), Шалбуз, и т.д.; животного: Аслан (Лев), Джейран (Олень); Дилбер (Птица). Многие мужские имена тюркоязычных народов (кумыков, теракеменцев, ногайцев) имеют качественные характеристики: Темирболат (Железная сталь); Бийболат (Княжеская сталь: или Стальной князь); Бекболат (Крепкая сталь), Эсенбулат (Здоровый булат), Бекмурза (Крепкий князь), Мирзабек (Ученый бек): Акъмурза (Белый князь); Джанболат, Таштемир, Бейтемир, Биймурза, и др. Для аварцев были характерны имена-обереги: Бечед (Богатый); Бах!арчи (храбрец); животного: Гъалбац (лев); имена-качества: Х!анилав (из сыра), Махулав (железный), Мазгар (бронзовый) и т.д. Были имена непереводимые: Г1анх, Демеш; Мут1ач. В числе старинных народных мужских имен аварцев встречались имена Маклаич (Магнит), Чеэрав (черный), Хатк1удо (большая кисть). Имена, оберегавшие ребенка по принципу магии-подобия были на Кавказе весьма распространены, в частности, у осетин считалось, что если ребенка, назвать «Фидар» (Крепкий), то он будет крепким, если «Мамжла» (Бессмертный) - бессмертным, «Цзера» (Живи) - будет долго жить и вообще не будет замечен злыми духами [22, с.103]. У балкарцев часто давались магические имена - Жаша (Живи), Батыр (Герой), Волду (Достаток), Балкъыз (Медовая) и др. У ногайцев, как сообщает М. Гимбатова, ребенку давали имя и в честь события, совпавшего с его рождением. Например, имя Ажигайтар давалось в честь вернувшегося из хаджа паломника, имя Йолманбет давалось тому, кто родился в пути, Явгайтар - в честь, вернувшегося с войны [23,с. 161]. У тех же ногайцев, если в семье давно ждали рождения сына, то ребенку давали имя Кудайберды (Дал бог), Мурат (Мечта), Савкат (Подарок), Сагындык (Заждались), Табылды (Нашелся). У них же известны имена-пожелания: мальчиков - Йолы (Пусть жизненная дорога будет прямой), Элгайтар (Опора народа), Курыптурсын (Пусть всегда строит), Алим-Газы (Пусть будет ученым судьей); девочек - Акшалы (Денежная), Наьси-пли (Счастливая), Алима (Ученая) и др.
Девочек, народы Дагестана называли в честь жен и дочерей Пророка: Хадижа, Фатима (Фатьма), Эйша (Айшат), Зейнаб (Зайнаб) и др. Среди распространенных женских имен у кумыков, например известны: Гебеккыз, Шевле, Айбала, Айгул, Гюлханум, Айбике, Паш-манханум (госпожа печали). Последнее имя давалось обычно девочке, если мать умирала от родов или отец девочки умер до ее рождения и т.д. Если в семье рождались одни девочки, а сына не было, девочке давалось имя Кистаман (Довольно девочек - кум.), Бесханум (Хватит девочек - лезг.); Улан-герек (Нужен мальчик - ног.). После этого семья рассчитывала на рождение сына. Называли девочек также именами, придававшими качественные характеристики или поэтические: Седеф (Пуговица - азер.); Щекер (Сахар - лезг.); Къизил (лезг.); Алтынай (Золотая - кум.); Марджан, Маржанат (Кораллы); Гюзель, Гюзлер (Красивая); Се-рес. (Сирень - лезг); Цуьквер (Цветок - лезг.), Гьуьруьпери (Листок с райского дерева -лезг.). Практически у всех народов Дагестана встречались имена персидского или арабо-персидского происхождения: Бадрижат (Райская луна), Гулижат (Райский цветок); Баневша (Фиалка) и т.д. В книге «Куруш и курушцы: события, люди, судьбы» приводятся широко распространенные у лезгин имена: мужские - «Гасан, Гусейн, Ибрагим, Рамазан. Реджеб, Касум, Рустам, Гаджи, Мустафа, Агакерим, Абдулкерим, Сурхай; женские - Фатима, Назлу, Назани, Зулейха, Муминат, Эсли, Сельминаз, Сунна и др. Кроме мусульманских давались имена, заимствованные из окружающей природы, растительного и животного мира. Имена эти, пожалуй, самые древние. В домусульманскую эпоху они были преобладающими у ку-рушцев. К ним относятся: мужские - Самур (Река), Аслан (Лев), Пеленг (Тигр); женские -Гюль (Цветок), Беневша (Фиалка), Гюльпери (Фея цветов), Къизилгюль (Красная роза), Жа-
вагьир (Драгоценный камень) и т.д. В период перегона скота на зимние пастбища в Азербайджан, рожденным в пути детям давали имена, соответствующие названию мест, через которые проходили: Ширван (Северный Азербайджан), Даглар (Гора), Шахнабат (Река и вершина), Гюльнабат (Альпийский цветок) и т.д.» [24, С.223-224]. В качестве имен употребляли также названия драгоценностей: Алтун (Золото), Зумруд (Изумруд), Бурлият (Бриллиант), Танажар (Жемчужина), Перезе (Бирюза). Мальчиков называли Батыр (Храбрый, Богатырь), Арслан (Лев), Айбатыр (Богатырь луны, Лунный богатырь).
У аварцев центрального Дагестана был распространен интересный обычай подбора имени для девочек. Во время родов, для их облегчения приглашали человека, умеющего читать Коран, он читал до конца родов. Если рождалась дочь, а имя заранее не было оговорено, давали имя, соответствовавшее арабскому слову, на котором остановился, читавший Коран, прибавив к нему «ат» признак женского рода. Например: Рахимат - милосердная, Са-лихат - доброе имя, благодетельная, Кавсарат - название реки в раю, Майсурат - приносящая богатство, и др. Во многих случаях, вместо полных имен, детей младшего возраста звали ласкательными именами-прозвищами, такими как «сырный шарик» («х1анил горо» -авар); «золотко» («месед» - авар.; «мурхе» - дарг.); «золотая пуговка» («мусил к1ич1» -лакс); «умничка» («духусе гали» - дарг.; «ц1одор» - авар.); и др., которыми можно было называть детей обоего пола; «куропатка» («мокъокъ» - авар.); «моя голубка» («дир микки» - авар.; «дила наха» - дарг.; «къукъу хьхьи» - лакс.); «ласточка» («дир мильиршо» - авар.; «дила жытта» - дарг.); «лань» («чани» - дарг.); «фарфоровое деревце» («чинидул гъвет1» - авар.); «куколка из льда» («ц1орол ясик1о» - авар.) и др. - обращенные к девочке; «медвежонок» («цидул т1инч1» - авар, «синка» - дарг.; «ц1ухьлул оьрч1» - лакс.); «мой лев» («гъалбац1» - авар.; «аслан орч1» - лакс.); и др. - обращенные к мальчикам. Относительно такой же традиции у адыгов Б.Бгажноков пишет: «Стремясь к тому, чтобы дети чувствовали постоянное внимание, любовь и заботу окружающих, им давали подчеркнуто почтительные и ласкательные имена: Дотэ - «почитаемый, лелеемый», Дотэ нэху - «Дотэ ясный», Дыгъз - «солнце». Если мальчик или девочка воспитывались у аталыка, то к ним обращались с еще большим почтением, используя выражения: Зиуз схъын - букв, «тот, чьи болезни на себя возьму», Нэхунэ - «ясноглазая» [25, с.223].
Надо сказать, что характерный для многих народов Дагестана (особенно тюркоязыч-ных), комплекс избеганий и различные ограничения в половозрастном общении в семье и обществе, способствовали распространению имен для детей, которые обозначали просто «мальчик», «девочка». При наличии в семье нескольких детей, их называли по степени старшинства: Старший, Средний, Младший. Существовавшее у некоторых народов Дагестана (кумыков, ногайцев, терекеменцев, дагестанских азербайджанцев, кайтагцев, агулов, ца-хуров и др.) табуирование имени, не позволявшее матери и отцу называть ребенка по имени, которое он получил при рождении, вызывало необходимость подбора для ребенка специального «домашнего» имени - им могло быть, что угодно, даже слово, которое он просто не выговаривал.
К человеку, давшему или подобравшему имя ребенку, относились с особым почтением. В связи с тем, что существовало поверье, что человек, давший имя, и ничего не подаривший этому ребенку, обрекает его на том свете ходить голым, ребенок получал подарок. В частности, у даргинцев Сюргинского участка, если при рождении сына кто-то посторонний оказывался в доме, например уважаемый кунак из другого селения, принято было называть ребенка его именем. Кунак в ответ на это дарил ребенку свой кинжал с поясом. Когда мальчику исполнялось 7, 10 и 18 лет, этот мужчина дарил ему полный комплект одежды и устраивал угощение для всех сельчан. В свою очередь отец ребенка при отъезде кунака дарил ему быка. Как пишет А.Г. Булатова: «Между семьями этих людей устанавливались близкие отношения, а дети кунака называли этого мальчика отцом» [26, с. С.183]. Традиция народов Дагестана, по которой давший имя новорожденному должен был делать подарки, имел свои параллели и у народов Северного Кавказа. Например, В. Б. Пфафф в «Путешествие по ущельям Северной Осетии» (1871г.) писал, что «обряд наречения именем детей весьма древний; каждое дитя получает свое имя от того лица, которое шьет ему рубашку» [27, с. 185.].
Таким образом, можно сказать, что, с именами новорожденных связано достаточно много различных поверий, суеверий, даже запретов, и, что к самому процессу выбора имени,
его наречению, а в последующем и «сохранению» относились очень серьезно и ответственно.
В целом же, в исследуемое время, у народов Дагестана, среди самых распространенных мусульманских мужских имен, пожалуй, первое место занимали имена пророков, святых, а среди женских - имена из мусульманского именника. Тем не менее, продолжали бытовать имена-обереги, имена-качества, имена-пожелания и множество других имен, по которым безошибочно можно было узнать, в какой части Дагестана родился ребенок.
Список литературы:
1. Лосев А.Ф. Бытие. Имя. Космос. М., 1993.
2. Омаров А. Воспоминания муталима // ССКГ. Тифлис, 1868. Вып.1. С.13-64.
3. Гаджиева С.Ш. Семья и брак у народов Дагестана в XIX - начале ХХ в. М., 1985.
4. Булатова А. Г. Лакцы. Историко-этнографическое исследование (XIX начало - ХХ вв.). Махачкала, 2000.
5. Мусаева М.К. Традиционные обычаи и обряды народов Нагорного Дагестана, связанные с рождением и воспитанием детей. Махачкала, 2006.
6. Мусаева М.К. Традиционные магические представления и обрядовые практики горских евреев Дагестана, связанные с рождением детей // Современные проблемы науки и образования. 2014. № 4.
7. Гаджиева С.Ш. Семья и брак у народов Дагестана в XIX - начале ХХ в. М., 1985.
8. Бесаева Т.З. Обряд наречения именем у некоторых народов Северного Кавказа / / Ономастика Кавказа. Махачкала, 1971. С. 274-279.
9. Дзуцев Х.В., Смирнова Я.С. Жизнь осетинской семьи. Этносоциологический аспект. Владикавказ, 1993.
10. Хасбулатова З.И. Воспитание детей у чеченцев: обычаи и традиции (Х1Х - начало ХХ вв.). М, 2007.
11. Агларов М.А. Андийцы. Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 2002.
12. Дзуцев Х.В., Бесаева Т.З. Этнография детства у осетин. Владикавказ, 1994.
13. Гаджиева С.Ш. Семья и брак у народов Дагестана в XIX - начале ХХ в. М., 1985.
14. Шегрен А.М. Религиозные обряды осетин, ингушей и их соплеменников при разных случаях // «Кавказ». Тифлис, 1846. № 27-30.
15. Бестужев-Лада И.В. Исторические тенденции развития антропонимов // Личные имена в прошлом, настоящем, будущем // Проблемы антропономики. М., 1970.- С. 24 - 33.
16. Маремшаова И.И. Основы этнического сознания Карачаево-Балкарского народа. Минск, 2000.
17. Чурсин Г.Ф. Авары. Этнографический очерк / редактор Сефербеков Р.И. Махачкала, 1995.
18. Рамазанова С.К. Цовкра 1. 2-я половина XIX - ХХ вв. Историко-этнографические очерки. Махачкала, 1998.
19. Магомедов Р.М. Дагестан. Исторические этюды. Махачкала, 1975.
20. Гаджиева С. Ш. Дагестанские терекеменцы. XIX - начало ХХ в. Историко-этнографическое исследование. М., 1990.
21. Мусаев Г. М-С. Ругулы. (Х1Х - начало ХХ вв.): Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1997
22. Дзуцев Х.В., Смирнова Я.С. Жизнь осетинской семьи. Этносоциологический аспект. Владикавказ, 1993.
23. Гимбатова М.Б. Культура поведения и этикет ногайцев в семейном и общественном быту (ХГХ -начале ХХ века). Махачкала, 2007.
24. Баглиев З.Д. Куруш и курушцы: события, люди, судьбы. Махачкала, 2005.
25. Бгажноков Б.Х. Основания гуманистической этнологии. М., 2003.
26. Булатова А.Г. Традиционные праздники и обряды народов горного Дагестана в Х !Х - начале ХХ века. Л., 1988.
27. Пфафф В.Б. Путешествие по ущельям Северной Осетии // Сборник сведений о кавказских горцах (ССКГ). В.1. Тифлис, 1871. 127-176.
