CC BY
61
А. Л. Александровой]. - М.: Весь мир, 2007. - 106 с.
11. Рубинштейн А. Я. Культура и государство: новый взгляд / А. Я. Рубинштейн // Обсерватория культуры. - 2008. - № 2. - С. 42-50.
12. Уткин А. И. Глобализация: процесс и осмысление / А. И. Уткин. - М.: Логос, 2002. - 254 с.
13. Художественное образование Югры в цифрах 2002-2007 гг. / Департамент культуры и искусства Ханты-Мансийского автономного округа - Югры; [сост. Э. П. Сургутс-кова, А. В. Козлова и др.]. - Ханты-Мансийск: Полиграфист, 2008. - 36 с.
14. Шаповалов В. К. Этнокультурная направленность российского образования: мо-ногр. / В. К. Шаповалов; Ин-т развития регион. образов. - М., 1997. - 173 с.
15. Юсов Б. П. Взаимосвязь культурогенных факторов в формировании современного художественного мышления учителя образовательной области «Искусство» / Б. П. Юсов. - М.: Компания Спутник+, 2004. - 252 с.
16. Le financement de l'éducation - Le ministere: [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://education.gouv.fr/cid28/le financement de l'education.html [01.02.09].
Е. А. Малянов
ВУЗ КУЛЬТУРЫ И ИСКУССТВА КАК ОБЪЕКТ И СУБЪЕКТ КУЛЬТУРНОЙ ПОЛИТИКИ
В статье рассматриваются вопросы государственной культурной политики, объект-субъектного позиционирования в ней вузов искусства и культуры. Анализируются проблемы в области федерального и регионального законодательства о культуре, негативно влияющие на формирование и реализацию государственной культурной политики. Ключевые слова: образование в сфере культуры, «культурная политика», «законодательство о культуре», «культурное развитие», «культурный Кодекс».
This article considers the problems of state cultural policy, object-subject positioning of higher education institutions of arts and culture. It analyses the problems in the sphere of federal and regional legislation that have a negative influence on formation and implementation of state cultural policy. Keywords: liberal education, cultural policy, cultural legislation, cultural development, "cultural Code".
Государственная культурная политика как некое отношение верховной власти к процессу и результатам интеллектуально-творческой и духовно формирующей деятельности людей в различных сферах общественной практики (художественной, образовательной, научной, религиозной, просветительной, досуговой и т.п.) с целью поддержать, усилить одни, ослабить другие, нейтрализовать или даже дезавуировать третьи — осуществлялась с незапамятных времен.
Началом целенаправленной культурной политики можно считать принятие великим князем Владимиром Святославичем христианства в 988 году,
когда он и его окружение осознали необходимость самоопределения в усложняющемся духовно-культурном пространстве, увидели путь осмысленного упорядочения (то есть буквально — введения нового порядка) жизни в отношениях между людьми, родопле-менными сообществами, в государстве и в отношениях с соседями в усвоении русскими людьми нового мировидения, новой картины мира и ценностей, культивировавшихся в европейском «христианском мире». С этой целью государственной властью было применено насилие в духовной сфере в виде принудительного крещения подвластных Руси славянских племен.
Поскольку православная (христианская!) религия утверждала и охраняла «картину мира» правящих классов, являясь по сути основным идеологическим институтом государства, постольку именно она в течение нескольких столетий во многом определяла отношения государства к культуре (искусству, образованию, науке и т.д.).
Радикальные реформы Петра I - это по сути слом базовых жизненных устоев и стереотипов в сознании россиян конца XVII века - первой четверти
XVIII века, что неминуемо должно было повлечь за собой (иначе любые реформы обречены!) системные культурные изменения, осуществляемые посредством специальной политики.
С началом образования в XVIII-
XIX веках национальных государств принципом международной политики и права становится соответствие (совпадение) государственных границ границам «культурной оседлости» населения, а пространства постоянного употребления языка - месту постоянного проживания нации (в первую очередь, так называемого «титульного» этноса). По мнению К. Б. Соколова «...все эти молодые государства, которые самим своим существованием обязаны были национальной культуре, стали проявлять о ней своеобразную заботу, то есть проводить определенную культурную политику» (1, с. 205).
В то же время капитализация сферы хозяйственно-трудовой деятельности людей, «экономократизм» в политике и «технократизм» в государственном управлении фактически повсеместно отвели культуре идеологическую, «надстроечно-обслуживающую» экономический базис общества функцию.
Г. В. Плеханов в работе «Искусство и общественная жизнь» писал: «Всякая данная политическая власть всегда предпочитает утилитарный взгляд на искусство, разумеется, поскольку оно вообще обращает внимание на этот предмет. Да оно и понятно: в ее интере-
сах направить все идеологии на служение тому делу, которому она сама служит» (5, с. 700).
Новейшее время (ХХ век) дал примеры двух значительно различающихся моделей определения и реализации государственной культурной политики.
Тоталитарным государствам свойственна культурная политика, в основе которой лежит «... диктат партийно-идеологических установок, классовый подход к художественным ценностям, непосредственное вмешательство в творческий процесс, а также осуществление целей культурной политики административно-распорядительными методами».
Так, в программе КПСС, принятой на XXII партийном съезде, записано: «Культурное развитие в период развернутого строительства коммунистического общества является завершающим этапом великой культурной революции. На этом этапе обеспечивается создание всех необходимых идеологических и культурных условий для победы коммунизма . Коммунистическая партия заботится о правильном направлении в развитии литературы и искусства, их идейном и художественном уровне, помогая общественным организациям и творческим союзам работников литературы и искусства в их деятельности» (6, с. 129-132).
Для государств демократического типа характерны достаточно широкий диапазон взглядов на свои взаимоотношения с миром художественной культуры, признание самоценности искусства, а потому поддержка его безо всяких предварительных условий, определённые патерналистские отношения, предполагающие постановку целей в этой сфере и их последовательную реализацию путём использования соответствующих ресурсов (3, с. 9).
Постоянное внимание к этой проблеме Организации Объединенных Наций во второй половине ХХ века способствовало более активному поиску
основополагающих принципов и действенных механизмов осуществления культурной политики. Участники дискуссии в Монако, организованной ЮНЕСКО в 1967 году, согласились понимать под культурной политикой «комплекс организационных принципов, административных и финансовых видов деятельности и процедур, которые обеспечивают основу действий государства в области культуры» (цит. по: 3, с. 5). Реализация же культурной политики представляет собой «всю сумму сознательных и обдуманных действий (или отсутствие действий) в обществе, направленных на достижение определённых культурных целей посредством оптимального использования всех физических и духовных ресурсов, которыми располагает общество в данное время» (цит. по: 3, с. 7).
Впоследствии на форумах ЮНЕСКО были сформулированы и развиты базовые принципы государственной и межгосударственной культурной политики, в том числе положение о том, что культурное развитие и всеобщее развитие (экономическое, технологическое, социальное) неразрывно связаны, поэтому «культурная политика должна быть составной частью общей государственной политики» (цит. по: 3, с. 183).
Между тем «... до сих пор ни в одной стране пока нет развитой теории культурной политики, и это обстоятельство, с одной стороны, делает относительно неопределённым социальный и политический статус культуры в обществе, а с другой стороны, позволяет выдавать за обоснованную культурную политику своекорыстную практику разнородных лоббистских групп» (7, с. 201). Именно поэтому феномен культурной политики, её принципов, приоритетов, её объектов и субъектов, моделей и технологий реализации содержательного наполнения и систем обеспечения продолжает оставаться в центре внимания учёных и общественности.
Так, в проекте «Декларации прав
культуры» (2), разработка которой была инициирована и в значительной степени осуществлена академиком Д. С. Лихачёвым, в статье 14 записано: «Как субъект власти государство обязано:
a) рассматривать культуру как основу духовной безопасности народа, как базовую предпосылку и критерии выработки моделей общественных преобразований;
b) считать главной целью национальной культурной политики создание системы экономических, правовых и иных условий, способствующих спасению, сохранению и развитию культуры как духовной основы существования народа, и ... воплощения личностного потенциала каждого гражданина;
c) создавать условия для развития науки как важнейшего интеллектуального и духовного ресурса нации;
с1) всесторонне поддерживать систему образования как ведущего социального института, обеспечивающего приобщение человека к отечественной и мировой культуре.» (см.: 2).
По определению М. А. Ариарского: «культурная политика — совокупность основанных на концептуальном представлении о роли и месте культуры в жизни общества организационно-управленческих принципов, материально-технических, финансовых, информационных, кадровых ресурсов, правового обеспечения и практических мер по:
- реализации созидательного потенциала культуры;
- концентрации усилий на приоритетных направлениях ее развития;
— сохранению национально-культурного наследия;
— внедрению культуры в сферу производства образования, общественных отношений, быта, досуга и других областей жизнедеятельности;
— стимулированию социально-культурной активности населения;
— осуществлению национальных,
региональных, муниципальных и отраслевых программ;
- поддержанию диалога культур, международных культурных связей;
- совершенствованию инфраструктуры социально-культурной среды;
- подготовке ее специалистов.
Объект культурной политики - человек, социальные группы, общество.
Предмет культурной политики -процесс хоминизации, социализации, инкультурации и индивидуализации личности; внедрение культурных начал во все сферы жизнедеятельности.
Цель, сверхзадача культурной политики - развитие личности (и общества. -Е. М.) средствами культуры» (1, с. 254).
В интересующем нас аспекте субъект-объектных отношений «политику» в целом можно понимать, видимо, как совокупность основанных на концептуальных идеях, принципах и нормах действий социальных субъектов во внешней и внутренней среде на основе выделяемых приоритетов по достижению поставленных целей с опорой на власть (или при поддержке власти) и имеющиеся в собственном распоряжении ресурсы. При таком понимании политики, в том числе культурной, ее субъектами и объектами в зависимости от ракурса рассмотрения могут быть и органы государственной власти и управления федерального уровня или уровня субъектов Российской Федерации (или даже муниципального уровня), и непосредственно учреждения или организации.
Однако если субъект культурной политики (не путать с «субъектом культурной жизни», так как это далеко не всегда одно и то же!) расходует на осуществление собственной культурной политики собственные же ресурсы, то государство осуществляет свою политику в этой сфере за счет средств государственного бюджета, создаваемого всеми работающими членами общества. К тому же при этом государство опирается на самый мощный механизм власти
- государственную власть. Вот почему в сфере культуры государство всегда обязано оставаться инстанцией, поддерживающей культурный плюрализм, который только и может обеспечить максимальное удовлетворение культурных интересов и потребностей всех социально значимых групп и слоёв общества (3, с. 74).
Закон Российской Федерации «Основы законодательства Российской Федерации о культуре» от 09.10.92 года (№ 3612-1) определяет культурную политику России следующим образом: «государственная культурная политика (политика государства в области культурного развития) - совокупность принципов и норм, которыми руководствуется государство в своей деятельности по сохранению, развитию и распространению культуры, а также сама деятельность государства в области культуры» (4, с. 31).
Обращает на себя внимание тот факт, что в статье 3 данного закона («основные понятия») отсутствует определение ключевого понятия «культура», то есть того, что в данном законе охватывается этим термином при всей его многозначности. Не приводится также толкование понятия «культурное развитие». Понятие «культурные аспекты программ развития» определяется как «перспективы социально-экономических, научно-технических и других программ развития с точки зрения воздействия результатов их реализации на сохранение и развитие культуры, а также влияния самой культуры на эти результаты».
Содержащееся в определении государственной культурной политики уточнение - «политика государства в области культурного развития» лишь «затемняет» значение интересующего нас понятия, так как к не растолкованному законодателем понятию «культура» добавляется понятие «культурное развитие», которое так же не комментируется.
Более определенно обозначает роль и инструменты государственного влияния на так называемую «область культуры» статья 6, содержащая утверждение о том, что «Российская Федерация ... обеспечивает и укрепляет целостность российской культуры посредством законодательного регулирования федеральной культурной государственной политики и государственных федеральных программ сохранения и развития культуры».
Понятие «государственная культурная политика» относится как к федеральному, так и к региональному уровню управления. Раздел VII «Основ законодательства Российской Федерации о культуре» устанавливает разделение компетенции в области культуры между различными уровнями и ветвями власти (федеральными органами государственной власти и управления, субъектами РФ, органами муниципального самоуправления), а также совместную компетенцию федеральных органов государственной власти и управления Российской Федерации и ее субъектов.
Так, статья 37 относит к ведению федеральных органов «... установление основ федеральной культурной политики, принятие федерального законодательства в области культуры и федеральных государственных программ культурного развития».
К совместному ведению федеральных органов государственной власти и управления и субъектов РФ относится, согласно статьи 38, «... осуществление федеральной культурной политики, разработка и реализация федеральных государственных программ культурного развития, их финансового и материально-технического обеспечения».
Компетенция органов государственной власти и управления субъектов РФ предусматривает: «определение республиканской (субъекта федерации. — Е. М.) государственной культурной политики; принятие законодательства республики о культуре», а также «осу-
ществление федеральной политики в области культуры, разработка на ее основе территориальных и иных программ сохранения и развития культуры, их реализация, финансовое и материальное обеспечение; формирование территориальных и иных органов государственного регулирования культурной деятельности».
К ведению субъектов Российской Федерации отнесена и «организация подготовки, переподготовки, повышения квалификации работников культуры», что в условиях федеральной подчиненности отраслевых вузов требует финансово-договорной основы взаимодействия с органами управления культурой на местах. Стремление последних финансово поддерживать свои подведомственные учреждения (средние профессиональные образовательные учреждения, курсы повышения квалификации, учебно-методические центры и т.п.) приводило к тому, что и переподготовка, и повышение квалификации работающих в отрасли специалистов, осуществлявшиеся за счет бюджетных средств, поручались именно этим структурами. Вузам же не оставалось ничего другого, как выполнять эти функции в порядке платных образовательных услуг, что в условиях низкой платежеспособности работников учреждений культуры сразу же серьезно ограничивало возможности, масштабы и качество профессионально-культурного роста работников.
Явно «неработающей» нормой закона является отнесение к совместному ведению федеральных и региональных органов государственной власти и управления такой процедуры, как «утверждение требований (стандартов) к профессиональному образованию в области культуры», так как по образовательному законодательству это — функция учебно-методических объединений по направлениям подготовки и специальностям высшего образования, утверждаемых Министерством образования
России и имеющих федеральный статус.
В отличие от закона «О высшем и послевузовском профессиональном образованию» (1996 года), где четко определена государственная политика и приоритеты в области высшего профессионального образования, федеральный закон «Основы законодательства Российской Федерации о культуре» (1992 года) соответствующих принципов и приоритетов в отношении культурной политики не содержит.
Изъяны федерального закона о культуре обуславливают и недостатки регионального законодательства о культуре. Так, например, Закон Пермской области «О государственной политике в сфере культуры, искусства и кинематографии», принятый Законодательным собранием Пермской области 26 марта 1999 года, вообще не содержит определения «региональной государственной культурной политики», а следовательно, не устанавливает того специфического содержания, которое отличает данный документ от федерального закона. Отсутствует и формулировка цели государственной культурной политики на региональном уровне, а вместо определения задач такой политики приведены «задачи областного законодательства по культуре, искусству и кинематографии», что далеко не одно и то же. Наиболее показательной является статья 4 (гл. II) данного закона «Принципы осуществления государственной политики в сфере культуры, искусства и кинематографии на территории Пермской области». Уже из названия статьи следует, что речь идет, по сути, лишь о реализации государственной (федеральной) культурной политики в субъекте федерации, а не о разработке и претворении в жизнь собственной региональной культурной политики в рамках общероссийского культурного законодательства.
Следствием этого является тавтоло-гичность (повторяемость норм федерального закона), декларативность,
неоперациональность таких, например, принципов, как:
1) развитие правовой базы функционирования единого культурного пространства в Пермской области путем сочетания согласованного регулирования областных законодательных актов и муниципальных нормативных правовых актов;
2) обеспечение равенства прав граждан социальных групп и организаций всех форм собственности в создании, использовании и распространении научных, культурных и образовательных ценностей;
3) невмешательство в творческую деятельность, отказ от идеологического и политического диктата государственных и муниципальных органов власти;
4) свобода творчества;
5) развитие культурной самобытности наций и народностей, проживающих на территории Пермской области;
6) уважение религиозных убеждений и чувств граждан;
7) исключение монополизма в сфере культуры, искусства, кинематографии;
8) сочетание бюджетных, коммерческих и благотворительных начал финансирования;
9) оказание государственной поддержки наименее экономически и социально защищенным группам населения в целях обеспечения доступности культурных ценностей и благ.
В субъектах федерации, не являющихся государственными национально-территориальными образованиями, как правило, не обнаруживается тенденции к проведению «сильной» региональной культурной политики, например, путем выделения средств на финансирование отрасли «культура» больше минимального уровня, предусмотренного федеральным законодательством (не менее 6% средств бюджета субъекта РФ и местных бюджетов). И наоборот. В республиках Татарстан, Башкортостан, Мари-Эл и некоторых других эта тенденция является отчетливо выраженной.
В целом, говоря о законодательном закреплении государственной культурной политики в РФ, следует отметить следующее.
Закон РФ «Об основах законодательства Российской Федерации о культуре» и аналогичные законы субъектов РФ сыграли определенную позитивную роль на первом этапе российских реформ, зафиксировав кардинальные социокультурные изменения в обществе и создав правовое пространство для деятельности учреждений и организаций культуры в условиях формирования общества политической и экономической свободы. В основу государственной культурной политики был положен подход, практикуемый в наиболее развитых западных странах, так сказать «рыночно-патерналистский» тип поддержки субъектов культурной деятельности. В то же время неполнота, неоднозначность толкования отдельных терминов, недостаточная отработанность понятийного аппарата в целом в базовом законе «Об основах законодательства Российской Федерации о культуре», декларативность ряда его положений (например, о гарантированном государственном финансировании культуры и культурной деятельности в объеме ежегодно не менее 2% средств бюджета РФ и 6% средств местных бюджетов и т.д. (статья 45), несоблюдение сформулированных в нем обязательств государства (например, как «В Российской Федерации обеспечивается приоритетное выделение государственных капитальных вложений в укрепление и развитие материально-технической базы культуры» (ст.48)) — все это на практике оборачивается аморфной, невнятной, слабой государственной культурной политикой и, как следствие, снижением культурного потенциала общества.
Продолжая традицию советского
законодательства (да и в значительной степени международной практики), рассматриваемый закон закрепил ведомственно-отраслевой подход к управлению культурой, игнорируя сфер-ный (надведомственный) характер такого социального феномена, как культура. Одним из результатов этого является ситуация, когда высшие учебные заведения культуры и искусства, имеющие статус «образовательное учреждение», но не имеющие статуса «учреждение культуры», не могут быть полноценными объектами государственной культурной политики, несмотря на их возрастающую роль в культурной жизни регионов и страны в целом.
Федеральный закон и законы о культуре субъектов Российской Федерации практически не содержат норм, стимулирующих взаимодействие между учреждениями и организациями образования, культуры и искусства, науки, так сказать «по горизонтали», кооперацию ресурсов и средств учреждений и органов власти и управления различных уровней «по вертикали» (федерального, регионального, муниципального), и не позволяют, например, осуществлять многоканальное финансирование учреждений высшего профессионального образования в сфере культуры и искусства.
Фактически за рамками законодательства о культуре оказались культурные аспекты деятельности в сфере политики, экономики, права, массовых коммуникаций, религии и т.п.
По нашему мнению, сегодня чрезвычайно актуальным становится вопрос о разработке Кодекса законов о культуре (Культурного Кодекса) на межотраслевой, межведомственной, междисциплинарной основе как базиса цивилизованного, устойчивого и поступательного развития Российской Федерации в новом тысячелетии.
Примечания
1. Ариарский М. А. Прикладная культурология / М. А. Ариарский. - Изд. 2-е, исправленное и дополненное. - СПБ.: ЭГО, 2001.
2. Декларация прав культуры: [проект]. - СПб., 2000.
3. Культурная политика и художественная жизнь / Инф.-издат. агентство «Русский мир». - М., 1996.
4. Музейное дело и охрана памятников. 1991-1996 // Российская культура в законодательных и нормативных актах. - М., 1998.
5. Плеханов Г. В. Искусство и общественная жизнь / Г. В. Плеханов // Избр. философ. произведения: в 5 т. - М., 1958. - Т. 5.
6. Программа Коммунистической партии Советского Союза / принята XXII съездом КПСС. - М.: Политиздат, 1975.
7. Субкультуры и этносы в художественной жизни // Художественная жизнь современного общества. - СПб.: Изд-во «Дмитрий Буланин», 1996. - Т. 1.
Т. Н. Новожилова
ПРОФЕССИОНАЛЬНОЕ САМОРАЗВИТИЕ СТУДЕНТА В ПРОБЛЕМНОМ ПОЛЕ ГУМАНИТАРНОГО ЗНАНИЯ
В статье рассматриваются различные точки зрения на проблему саморазвития и профессионального саморазвития будущего специалиста в контексте современного профессионального образования. Ключевые слова: образование в сфере культуры, образование, субъект, саморазвитие, профессиональное саморазвитие, профессиональная подготовка.
In article consider different point of views on problem of self-development and professional self-development of future specialist in context of contemporary professional education. Keywords: liberal education, education, subject, self-development, professional self-development.
Новый этап в развитии мировой цивилизации, характеризующийся мощными геополитическими преобразованиями, динамичным развитием экономики, ростом конкуренции, требует формирования новых представлений о личности учащегося, которая выступает в качестве системообразующего начала образовательного процесса и, кроме социальных качеств, наделяется субъективными свойствами, определяющими ее независимость, самостоятельность, способность к саморегуляции, рефлексии (А. А. Вербицкий, Б. С. Гершунский, Э. Ф. Зеер и др.).
Одно из требований времени к системе профессионального образования -это обеспечение инновационного содержания профессиональной деятельности специалистов на протяжении всей жизни. Сегодня требуется такое развитие личности, которое даст ей возможность справляться с большим коли-
чеством ситуаций неопределенности, быть способной к преодолению многочисленных стрессов, уметь опережать существующую в каждый момент времени востребованность знаний путем собственной познавательной активности, путем саморазвития личностных и профессиональных качеств.
Принцип непрерывности образования в настоящее время является одним из ведущих. Профессиональная подготовка должна обеспечивать возможность дальнейшего саморазвития учащегося на всем жизненном пути. Вместе с тем в научной литературе нет однозначной трактовки понятия «саморазвитие».
На философском уровне саморазвитие отождествляется с самодвижением. В философском смысле, читаем в философском словаре, самодвижение -это категория, выражающая изменение объекта под влиянием внутренне прису-
