CC BY
353
Список литературы
1. ГАКО Ф. 32. Оп. 19. Ед. хр. 192.
2. ГАКО Ф. 32. Оп. 19. Ед. хр. 749.
3. ГАКО Ф. 65. Оп. 1. Ед. хр. 32.
4. Калужский край в XX веке: исторические очерки. Калуга, 2014.
5. Лопухин И.В. Излияние сердца чтущего благость единоначалия и ужасающегося, взирая на пагубные плоды мечтания равенства и буйной свободы, с присовокуплением нескольких изображений душевной слепоты тех, которые не там, где должно, ищут причин своих бедствий. Калуга, 1794.
6. Лопухин И.В. Записки сенатора И.В. Лопухина. М., 1990.
7. Серков А.И. Русское масонство. 1731 - 2000. Энциклопедический словарь. М., 2001.
8. Суровцев А.Г. Иван Владимирович Лопухин. Его масонская и государственная деятельность. СПб., 1901.
9. Филимонов В.Я. Депутаты от Калужской губернии в I Государственной Думе: В.П. Обнинский и С.Д. Урусов // Сборник материалов научно-практической конференции, посвященной 100 - летнему юбилею Государственной Думы России. Калуга, 2006. С. 44-52.
10. Чижков А.Б., Зорин А.А. Калужские усадьбы. Каталог с картой расположения усадеб. М., 2007.
11. Smith D. Working the Rough Stone: Freemasonry and Society in Eighteenth-Century Russia. Illinois, 1999. Издание на русском языке: Смит Д. Работа над диким камнем: Масонский орден и русское общество в XVIII веке. М., 2006. С. 21.
Об авторе
Бухаров Д.В. - учитель истории средней общеобразовательной школы № 45, г. Калуга, din1704@mail.ru
УДК 940/ 532
ВТОРОЙ ФРОНТ КАК ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА ЛЕТОМ 1942 ГОДА: АНГЛО-АМЕРИКАНСКИЕ
ПЕРЕГОВОРЫ И ПОЗИЦИЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА
А.В. Гришин, В.А. Гришин
В статье прослеживаются коренные интересы Великобритании и США во Второй мировой войне. Отмечается склонность британского и американского правительств выстраивать военную стратегию исходя из событий на советско-германском фронте. Анализируются переговоры между американскими и британскими дипломатами и военными. Акцент делается на изменившейся точке зрения президента Рузвельта, который начал отдавать предпочтение Африканскому театру военных действий. Рассматриваются противоречия между президентом США и его военачальниками. Отмечается последовательная политика Черчилля по переориентации американских усилий в Африку. Отмечается последовательная позиция Советского Союза, который настаивал на немедленном открытии Второго фронта в Европе. Дана оценка отказу союзников сделать это в 1942 году, когда СССР испытывал максимальное напряжение в противоборстве с Германией. Ключевые слова: история, международные отношения, Вторая мировая война, Великая отечественная война, Второй фронт, Рузвельт, Черчилль, Сталин, вторая Вашингтонская конференция, операция «Болеро», средиземноморская стратегия, операция «Торч», визит Черчиля в Москву, позиция СССР.
Проблема открытия Второго фронта в Европе остро встала после нападения фашистской Германии на Советский Союз. По мере складывания и укрепления антигитлеровской коалиции она приобретала все большее значение и была одной из важнейших во взаимоотношениях союзников. В период войны этот вопрос неоднократно обсуждался правительствами и высшими военными штабами, а также на страницах периодической печати воюющих государств, как антифашистской коалиции, так и ее противников.
В отношении к этой важной проблеме проявились истинные намерения участников её решения, как в ходе войны, так и в деле послевоенного переустройства мира; обнаружились острые противоречия внутри антифашистского блока, связанные с различием стратегических и, в гораздо большей мере, политических целей и планов ведения войны. К тому же, Второй фронт в Европе после того, как он, наконец, был создан, стал одним из показателей действительной роли США и Великобритании в минувшей войне, их вклада в достижение победы. Поэтому события, относящиеся к дипломатической борьбе по вопросу о Втором фронте до настоящего времени представляют собой одну из важнейших проблем истории Второй Мировой войны. Лето 1942 года, когда Советский Союз, ведя тяжелейшие оборонительные бои и сдерживая мощный натиск основных сил гитлеровской Германии и её союзников, остро нуждался в существенной поддержке военными операциями со стороны союзников, стало временем, когда окончательно прояснились позиции всех заинтересованных сторон по поводу открытия Второго фронта на европейском континенте.
Впервые вопрос об открытии Второго фронта в Европе был официально поставлен советской стороной в дипломатической переписке И.В. Сталина с У Черчиллем уже летом 1941 г., однако в течение последующего года он стал предметом обсуждения большей частью между главами Великобритании и США а также их военными, в ходе которых выявились разногласия относительно места и времени нанесения решающего удара. [1] Представители Советского Союза подключились к активным переговорам лишь в конце мая 1942 г. Народный комиссар иностранных дел В.М. Молотов в ходе переговоров в Лондоне и Вашингтоне добился, казалось, большого успеха: оба союзника официально заявили о намерении открыть Второй фронт уже в текущем году.
Насколько союзники действительно были готовы к развертыванию широкомасштабных военных операций в Европе в 1942 году, предстояло выяснить в течение ближайших месяцев.
В первых числах июня 1942 г. английское правительство направило в США начальника комбинированных операций адмирала лорда Маунтбэттена, который информировал президента Ф. Рузвельта о возражениях английской стороны против планов форсирования Ла-Манша и захвата плацдарма на европейском контингенте в 1942 г. ввиду недостаточного количества десантных средств и нехватки необходимых для вторжения сил[17, 156]. Он доказывал, что в таком случае
военные действия на континенте будут настолько ограничены, что Германии не потребуется перебрасывать свои сухопутные войска с русского фронта, чтобы остановить наступление союзников. В связи с этим президент США предложил перенести проведение такой операции с конца лета на конец осени, чтобы за это время успеть провести необходимые подготовительные работы[3,273]. У американских военных визит Маунтбэттена вызвал серьезные опасения, что англичане исключают возможности пересмотра договоренностей об операциях «Следжхэммер» и «Раунд-ап», достигнутых Маршаллом и Гопкинсом в Лондоне за шесть недель до этого [8,208].
После возвращения Маунтбэттена в Лондон, премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль сам решил отправиться в Вашингтон, потому что был «страшно взволнован докладами адмирала Маунтбэттена о том, что президент настаивал на проведении операции 1942 года»[15,25]. Премьер-министра волновало то, что американские власти хотели, чтобы «немедленно было принято решение по поводу какого-либо плана, который дал бы возможность Соединенным Штатам вступить в бой крупными силами с немцами на суше и в воздухе в 1942 г.»[7,474] (В беседе с Маунтбэттеном Франклин Рузвельт «выразил свое беспокойство в связи с тем, что американские дивизии оставались в бездействии в то время как русский фронт был практически уничтожен»[17,157]). Но если бы такое решение не было принято, то существовала бы опасность, что американские начальники штабов будут считаться с возможностью радикального пересмотра стратегии, согласно которой «на первом месте Германия»[7,474]. Иными словами, он опасался переориентации американской военной стратегии на Тихий океан.
Уинстон Черчилль в сопровождении начальников штабов 18 июня прибыл в Соединенные Штаты. Вторая Вашингтонская конференция Рузвельта-Черчилля совпала по времени с наступлением Германии на Сталинградском направлении. Результат его еще был не ясен, а предварительная оценка, данная разведывательными органами союзников допускала возможность поражения как немцев, так и русских[3,376]. Английские и американские начальники штабов считали, что в таких условиях США и Англия должны быть готовы к любым неожиданностям и иметь наготове войска для принятия решительных мер в соответствии с быстро меняющейся обстановкой на Восточном фронте[5,58].
За день до их прибытия Черчилля Ф. Рузвельт провел совещание со своими начальниками штабов и указал, что, если даже второй фронт не будет открыт в текущем году, следует сделать «что-либо в помощь русским». Вопрос приобретал критическое звучание. «Если русские продержатся до декабря, союзники будут иметь преимущественные шансы выиграть войну, если же они «свернутся», шансов на победу будет меньше половины»[6,245]. Выбор встал между высадкой в Европе, высадкой в Северной Африке в начале сентября и посылкой американских войск на помощь англичанам в Египте и Ливии. Было похоже на то, что президент отказывался от прежде выработанной стратегии.
Военный министр Стимсон 19 июня представил Рузвельту меморандум, в котором утверждал, что единственной вещью, которую основательно боялся Гитлер, был второй фронт, запуск которого явился бы лучшей гарантией поддержать в войне русскую армию и нанести окончательное поражение Гитлеру[14,421]. В отличие от Рузвельта ни Стимсон, ни глава англо-американского Объединенного комитета начальников штабов (ОКНШ) Маршалл не считали, что высадка в Северной Африке может в какой-то мере облегчить положение Советского Союза[17,157-158].
На заседаниях ОКНШ 19-20 июня американцы и англичане договорились, что операции 1942 г. должны быть поставлены в зависимость от положения в СССР[3,276]. Однако эта общая формулировка была лишь фасадом, за которым скрывались острые противоречия.
Английские начальники штабов выдвинули тезис о том, что высадка во Франции в 1942 г. маловероятна и бесперспективна как с точки зрения помощи Советскому Союзу, так и с точки зрения захвата и удержания плацдарма. Даже возможность осуществления такой акции в 1943 г. они ставили в зависимость от продолжения активного участия СССР в войне. Но они полагали, что сосредоточение американских войск на британских островах (операция «Болеро») целесообразно при любых обстоятельствах. В случае, если германские вооруженные силы будут основательно истощены войной в Советском Союзе, оно даст возможность вторгнуться в Европу в 1943 г. Если же Советский Союз потерпит поражение, то эти войска могут быть использованы для обороны Англии и для наступательных действий в других районах. Особый упор при этом английские военные руководители делали на высадку союзных войск в северо-западной Африке[5,58].
Со своей стороны, американские военные настаивали на операциях «Следжхэммер» и «Болеро» и выступали против создания нового фронта в Африке. Маршалл предложил продолжить концентрацию в Соединенном Королевстве войск США и изучить возможность действий на побережье Европы в 1942 г. Окончательное решение он считал желательным принять в сентябре, когда прояснится обстановка на советско-германском фронте[3,276-277].
Английские начальники штабов, всячески дискредитируя в глазах своих американских коллег высадку в Европе в 1942 г., в то же время считали рискованным настаивать на проведении операции «Джимнаст», опасаясь, что это может заставить США пересмотреть свое отношение к европейскому театру военных действий, как к основному[5,59].
Основная борьба по согласованию стратегических планов на Вашингтонской конференции развернулась 21 июня на заседании глав правительств США и Великобритании и их военных советников. Черчилль в столицу Соединенных Штатов прибыл с твердым намерением добиться от Рузвельта согласия на замену в 1942 г. операций в Европе высадкой в Северо-Западной Африке. Он постоянно убеждал президента в том, что «ни один из его командующих не был уверен, что план сентябрьской атаки имел хотя бы малейший шанс на успех»[12,235]. 20 июня президент получил от премьер-министра меморандум, в котором говорилось, что английское правительство не одобряет операцию по высадке 6 - 8 дивизий на побережье Северной Франции, ибо она наверняка приведет к катастрофе и сильно задержит основную операцию в 1943 г. Вместо этого английский премьер предложил рассмотреть операцию во Французской Северной Африке[17,158]. Позиция Рузвельта все более склонялась в этом направлении. Поэтому основные споры на встрече 21 июня разгорелись между Черчиллем и Маршаллом. Когда Рузвельт предложил рассмотреть возможность приложения крупных американских сил в пространстве между Тегераном и Александрией, Маршалл заявил об отказе обсуждать новые планы[6,247]. Но он оказался в меньшинстве. Решения встречи гласили, что помимо планирования операции «Болеро», должны быть тщательно изучены возможности для проведения операции «Джимнаст», разработка детальных планов которой должна быть завершена в кратчайший срок[14,479].
На конференции в Вашингтоне выбор между средиземноморской стратегией и стратегией прямого наступления через Францию все еще не был сделан. Но Черчилль уже предчувствовал свою победу. Он был уверен, что в Белом доме очень влиятельные лица, в том числе и президент, проявляли явную заинтересованность в установлении контроля в Ссе-веро-Западной Африке[7,481].
Еще 11 июня на заседании военного кабинета премьер-министр высказал и кабинет одобрил положение о том, что операции 1942 года должны определяться двумя принципами: не производить высадки крупных сил во Франции без намерения закрепиться там; не производить высадки крупных сил во Франции до тех пор, пока немцы не будут деморализованы поражением в их борьбе с Россией[13,52]. 2 июля британский кабинет начальников штабов выразил сомнение по поводу возникновения этих условий для проведения операци[13,54]. Четыре дня спустя Черчилль председательствовал на заседании комитета, на котором «было достигнуто единодушное согласие, что операция «Следжхэммер» не имела никакой надежды на успех и могла разрушить все перспективы проведения операции «Раунд-ап» в 1943 году»[13,54].
8 июля премьер-министр направил Рузвельту телеграмму, в которой, констатировав, что военные специалисты Англии считают высадку во Франции обреченной на провал, предложил президенту осуществить захват Северо-Западной Африки. Он считал, что это был бы лучший способ помочь русским, и что именно здесь находился настоящий Второй фронт[13,54].
10 июля телеграмма Черчилля обсуждалась на заседании комитета начальников штабов США. Убедившись в нежелании английского правительства и верховного командования осуществить в 1942 году операцию «Следжхэммер» и усомнившись в их желании произвести высадку в Европе в 1943 году, они рекомендовали Рузвельту перейти к наступлению против Японии[5,62]. «По нашему мнению, - говорилось в меморандуме Маршалла и адмирала Кинга, составленном после этого заседания, - реализация плана «Джимнаст» (даже если эта операция будет признана целесообразной) определенно исключает операции «Болеро» и «Следжхэммер» в 1942 году и, несомненно, ограничит (если не сделает невозможным) операции «Болеро»-«Следжхэммер» весной 1943 года. Мы уверены в том, что план «Джимнаст» не только не даст решительных результатов, но и истощит наши ресурсы»[3,313].
В своем меморандуме военные советовали президенту убедить английского премьер-министра в необходимости «полностью реализовать весь комплекс плана «Болеро» и отказаться от всех других операций, которые могли бы отвлечь нас от главной задачи». Если же англичане не согласятся на проведение запланированных операций в Западной Европе и «предпочтут операции на каком-либо другом театре, то все внимание необходимо сосредоточить на тихоокеанском театре, для того, чтобы нанести удар по Японии. Другими словами, мы должны перейти к обороне в войне с Германией и сосредоточить все силы и средства на Тихом океане»[3,314].
Позиция Маршалла была обусловлена главным образом ухудшением положения на советско-германском фронте. Первоначальный крупный успех немецкого наступления привел его к выводу, что в ходе советско-германского противостояния наступил критический момент. «Настоящие события в бассейне Дона,- писал генерал в докладной записке Ф. Рузвельту от 13 июля, - свидетельствуют, возможно, о неспособности России выдержать напор Германии и ее сателлитов... Очевидно, что если немецкое наступление не будет приостановлено в ближайшее время, участие России в войне станет незначительным»[5,63]. Следовательно, резюмировал Маршалл, условия, делающие операцию «Следжхэммер» необходимой, налицо. Если она не будет осуществлена, то вторжение в Европу в 1943 году будет обречено на провал, так как его невозможно провести, если основная масса германских армий не будет скована в Советском Союзе. Бои в Африке, по его мнению, не отвлекут с советско-германского фронта такого количества немецких войск, которое могло бы существенно повлиять на ход борьбы на Востоке. В то же время они приведут к распылению сил США и Великобритании[5,64].
Требование Маршалла и Кинга перенести центр внимания на Тихий океан совпадало с точкой зрения американского общественного мнения, которое склонно было рассматривать в качестве основного врага скорее Японию, нежели Германию. Военно-морской флот выразил в свое время согласие с планом «Болеро» - «Следжхэммер» - «Раунд-ап», во-первых, главным образом потому, что они обещали быструю победу в Европе, за которой должно было последовать быстрое перемещение всех сил в бассейн Тихого океана для решающей операции против Японии. Эта возможность испарялась бы с принятием плана «Джимнаст» и поэтому больший акцент на действия в тихоокеанском регионе был вполне оправданным[9,62]. Генералы, занимавшиеся планированием операций сухопутных войск, примирялись с этим изменением стратегии из-за своего раздражения двуличностью, проявленной англичанами в ходе произошедших переговоров и событий, а также потому, что «Джимнаст» рассматривался ими как изобретение для защиты британских политических интересов в Средиземноморье. Эти чувства привели их впоследствии к поддержке операций на том театре, где важнейшую роль играли американские политические интересы и к желанию использовать подобные операции в качестве угрозы с тем, чтобы заставить англичан вернуться к концепции наступления через Ла-Манш[9,62].
Теперь многое зависело от Рузвельта. Англия не была в состоянии осуществить акцию по захвату североафриканского побережья. Если бы президент выступил в защиту плана американской армии, то английское правительство вынуждено было бы снять с повестки дня вопросы о высадке в Африке. Однако Рузвельт не сделал этого. В инструкции Маршаллу, Кингу и Гопкинсу, направленным им в Лондон для переговоров с англичанами, он запретил своим представителям требовать высадки в Европе в 1942 г. в ультимативном порядке[19,54]. На него не повлияло и то, что в меморандуме от 10 июля начальники американских штабов квалифицировали отказ от «Следжхэммера» как нарушение союзнического обязательства перед СССР открыть второй фронт в 1942 г., взятого полтора месяца назад.
Инструкция Рузвельта от 16 июля ставила перед Маршаллом и другими членами делегации задачу - срочно согласовать с англичанами планы конкретных военных операций англо-американских вооруженных сил на 1942 г. и ориентированных на 1943 год. Эмиссарам поручалось поставить в Лондоне вопрос о высадке на европейском побережье в 1942 году. Однако, если станет ясно, что операцию «Следжхэммер» невозможно будет организовать в 1942 г., они должны были определить другое место, где американские солдаты могли бы вступить в бой до конца этого года[10,59]. Несмотря на то, что президент формально не ограничивал выбора другого театра, фактически он нацеливал своих представителей на Северо-Западную Африку. В беседе со своим ближайшим соратником Г. Гопкинсом 15 июля Рузвельт сказал, что «если не удастся ударить согласно «Следжхэмме-ру», надо взяться за второй по значимости план - и это не Тихий океан. Там мы ведем успешную войну по сдержива-нию»[8,232]. Президента привлекал, прежде всего, план «Джимнаст», который «имеет то большое преимущество, что он будет исключительно американским предприятием; он обеспечит нам Западную Африку. он положит начало установлению полного контроля над Средиземным морем. При любых обстоятельствах я хочу, чтобы «Болеро» и «Раунд-ап» оставались существенными объектами, даже если их осуществление должно быть отложено»[8,232-233].
Эта выдержка из записи беседы Рузвельта с Гопкинсом определяет смысл военной политики президента: вторжение в Западную Европу - важнейшая цель, но ее достижение может быть отсрочено. Вопрос лишь - до какого времени.
Ответ можно найти в инструкции президента, где говорится, что открытие второго фронта в 1943 г. будет зависеть от положения на советско-германском фронте. Поскольку в этом документе президент выразил уверенность в силе Советского Союза и подчеркнул маловероятность его поражения, то можно предположить, что вторжение в Западную Европу он обусловливал разгромом немцев Красной Армией. Но разгром их не мог быть осуществлен в 1942 и, вероятно, в 1943 году. Поэтому Рузвельт в своей инструкции не только соглашался снять с повестки дня проведение операции «Следжхэммер», но и не настаивал на сосредоточении главных усилий на подготовке к высадке во Франции в 1943 году[17,162-163].
К тому же, как отмечают американские историки, на «Аркадии» Черчилль и Рузвельт договорились о передислокации американских солдат в Исландию и Ирландию. В то время как британские части могли реализовать свой долг на Среднем Востоке и, возможно, в Северной Африке, холодная Исландия и зеленая Ирландия не были действующими театрами военных действий. Рузвельт хотел более серьезного участия Америки в войне в 1942 г. Поэтому он хотел вторжения в Северную Африку так же сильно, как и Черчилль[16,182].
20 июля в Лондоне в обстановке строгой секретности начались англо-американские переговоры, которые, ввиду нежелания ни одной из сторон пойти на уступки, через два дня зашли в тупик. Маршалл запросил у Рузвельта новых инструкций и тот дал указание снять с повестки дня операцию «Следжхэммер»[8,241-242]. В результате на следующий день был быстро согласован и принят меморандум относительно операций союзников на 1942-1943 годы. Пункт «б» его гласил: «Если к 15 октября появятся признаки прекращения или резкого ослабления сопротивления русских... и успешное осуществление плана «Раунд-ап» станет маловероятным, то должно быть принято решение о проведении совместной операции по высадке десанта на северо-западном побережье Африки в кратчайший срок до декабря 1942 г.». Подразумевалось, что проведение операции в Африке практически исключает возможность успешного проведения операции «Ра-унд-ап» в 1943 г.: «.подготовка войск для вторжения на континент должна продолжаться с таким расчетом, чтобы эту операцию можно было провести в случае резкого ослабления сил Германии, если, конечно, позволят ресурсы Объединенных наций, оставшихся после удовлетворения нужд на других театрах»[2,108-109]. Таким образом, вторжение англоамериканских войск на север Франции если не ставилось под сомнение, то откладывалось на неопределенный срок.
25 июля ОКНШ принял решение, что кодовое название операции в северной и Северо-Западной Африке будет «Торч». В тот же день Гопкинс телеграфировал Рузвельту, что в переговорах выявилась тенденция отложить окончательное решение относительно операции в северной Африке до 15 сентября. Он решительно настаивал, чтобы президент назначил ее не позднее, чем на 30 октября 1942 г., ибо положение в России настолько серьезно, что всякая отсрочка является опасной. Президент немедленно ответил, что необходимо, не теряя времени, приступить к разработке планов для того, чтобы начать операцию в Северной Африке не позднее 30 октября[8,243-244]. В начале августа штабы обеих стран приступили к непосредственной подготовке высадки на север Африки.
Британский премьер-министр и президент Соединенных Штатов четко представляли себе необходимость информировать советское правительство о своем отказе открыть второй фронт в 1942 году. Черчилль был весьма озадачен возможной реакцией советского руководства на «неприятное, хотя и неизбежное» сообщение о том, что в 1942 году не будет произведено вторжение через Ла-Манш»[7,502]. В такой ситуации он решил лично встретиться со Сталиным и 31 июля направил ему послание: «Я хотел бы, чтобы Вы пригласили меня встретиться с Вами лично. Мы могли бы совместно обсудить вопросы, связанные с войной и в дружеском контакте принять совместные решения. Я мог бы сообщить Вам планы наступательных операций в 1942 году, согласованные мною с президентом Рузвельтом». И.В.Сталин, которому ничего конкретного о решениях союзников не сообщалось, сразу же дал согласие на встречу.
Помимо того, что Черчилль хотел ознакомить советских руководителей с англо-американскими стратегическими планами на 1942 г. и попытаться убедить Сталина в невозможности открытия второго фронта в Европе в этом году, была еще одна причина, по которой английский премьер-министр направлялся в столицу СССР. Британское правительство серьезно волновал вопрос, смогут ли советские вооруженные силы остановить наступление немецких войск и удержать Кавказ, откуда немцы могли прорваться в Иран, Ирак, Египет и Индию. От этого в значительной степени зависела англоамериканская программа войны и, в частности, их средиземноморская стратегия[2,122].
12 августа Черчилль прибыл в Москву с большой делегацией английских и американских военных. Планируя переговоры со Сталиным, он не собирался раскрывать своих истинных планов дальнейшего ведения войны. Как он сам писал, своим визитом в это «угрюмое, зловещее большевистское государство» он хотел показать русским, что об их судьбе «заботятся и понимают, что означает их борьба для войны вообще»[7,509]. Поэтому он старался создать впечатление добросовестного союзника, ратовавшего за успех общего дела, которому, правда, мешали чисто объективные технические сложности, возникшие при практической подготовке ранее задуманных операций.
Беседу со Сталиным в день приезда Черчилль начал с утверждения, что после визита наркома Молотова в Лондон англичане и американцы тщательно изучили вопрос об открытии Второго фронта в Европе в 1942 г. и пришли к выводу, что «не считают для себя возможным предпринять крупную операцию в сентябре, являющемся последним месяцем, в течение которого можно полагаться на погоду»[7,511]. При этом он ссылался на недостаточное количество сконцентрированных в Англии десантных судов, войск, на трудности десантных операций в районе Ла-Манша и Па-де-Кале, а так же на то, что высадка войск на побережье Франции прервала бы большую работу по подготовке операции в 1943 г. и отвлекла бы от этого ведущих специалистов.
В то же время Черчилль уверял Сталина, что Великобритания и США готовятся к «очень большой операции в 1943 году», для чего в Англию к весне следующего года должен прибыть 1 миллион американских солдат (27 дивизий), к которым английское правительство готово добавить 21 дивизию.
Получается, что Черчилль намеренно вводил в заблуждение главу советского правительства: он убеждал Сталина в том, что в 1943 г. состоится крупномасштабное вторжение, которое в совместных англо-американских документах уже было признано невозможным. Что касается операции 6-8 дивизий на французском побережье, премьер-министр сказал, что это принесло бы больше вреда, чем пользы.
Верховный Главнокомандующий заявил, что не может согласиться с аргументами Черчилля и тогда тот пустился в доказательства, что «второй фронт в Европе - это не единственный второй фронт», сообщив при этом о принятом решении о проведении операции «Торч» и ее содержании. В качестве преимуществ, которые сулило ее успешное проведение,
Черчилль указывал на возможность очистить Средиземное море, получить базы для бомбардировок Италии, а так же дополнительные пути для вторжения на европейский континент в 1943 году[7,511-515].
Следует обратить внимание на слова премьер-министра о дополнительных путях для вторжения на континент, под которыми лично он скорее всего понимал высадку союзных войск в Италии или продвижение к центру Европы через Балканский полуостров взамен операций в Северной Франции. Это было той ключевой идеей, в русло которой Черчилль с самого начала направлял вырабатываемую совместную англо-американскую стратегию ведения войны и, которую он вскоре начал активно выдвигать на двусторонних англо-американских совещаниях.
На следующий день Сталин вручил Черчиллю меморандум, в котором говорилось, что «отказ правительства Великобритании от ранее согласованного плана действий наносит моральный удар всей советской общественности, осложняет положение Красной Армии на фронте и наносит ущерб планам советского командования»[4,277]. Черчилль не обратил на это никакого внимания и заявил, что решения, принятые Англией совместно с США, являются окончательными, в чем его поддержал Аверелл Гарриман, прибывший в Москву в качестве личного представителя президента США[7,521].
В ходе второй беседы глав правительств И.В. Сталин затронул вопрос о совместных действиях союзников против немцев в Северной Норвегии, однако британский премьер-министр предпочел уклониться от конкретного ответа на этот вопрос. Его в большей степени интересовала информация о планах советского правительства по защите Кавказа, так как это представляло практическое значение для разработки английских военных планов на Востоке. В ответ на этот вопрос Сталин заверил Черчилля, что советские войска смогут выдержать натиск немцев и отстоять Кавказ. В ходе встречи Сталин время от времени возвращался к вопросу о втором фронте и выражал свое недовольство, но Черчилль пускал в ход свою памятную записку от 10 июня.
Окончательный отказ США и Великобритании от вторжения в Европу в 1942 г. был подтвержден и военными представителями союзников на их встрече с маршалами Ворошиловым и Шапошниковым. Как записал в своем дневнике фельдмаршал лорд Аланбрук, начальник имперского генерального штаба, он «в течение двух с половиной часов... приводил аргументы против создания Западного фронта в 1942 году». Советские же представители доказывали, что, напротив, имеются и возможности, и необходимость открыть такой фронт. Оказавшись не в состоянии опровергнуть эту точку зрения, Аланбрук заявил, что «бесполезно продолжать наш разговор» и, что «операция не будет проведена»[ 11,380-381].
Таким образом, летом 1942 года, когда Советский Союз и его вооруженные силы стояли на грани военной катастрофы, союзники, каждый из которых исходил из своих интересов, нашли для себя взаимоприемлемое решение, которое никоим образом не способствовало облегчению положения советского государства.
The article traces the fundamental interests of the United Kingdom and the United States in the World War II. A disposition of the British and US governments to build a military strategy based on events in the Soviet-German front. Analyzes the negotiations between American and British diplomats and the military. The emphasis is on changing the point of view of President Roosevelt, who began to give preference to the African theater of war. We consider the conflict between the US president and his commanders. The consistent policy of Churchill's refocusing of US efforts in Africa. The consistent position of the Soviet Union, which insisted on the immediate opening of a second front in Europe. The estimation of the Allied failure to do so in 1942, when the Soviet Union had the maximum voltage in the confrontation with Germany. Keywords: history, international relations, World War II, Great Patriotic War, the Second Front, Roosevelt, Churchill, Stalin, the second Washington Conference, "Operation Bolero " Mediterranean strategy, "Operation Torch ", Churchill's visit to Moscow, the Soviet position.
Список литературы
1. Гришин А.В., Гришин В.А. Второй фронт как дипломатическая проблема: от нападения Германии на СССР до вступления в войну США / Вестник Брянского государственного университета. №1 (2015): Педагогика и психология. История. Право. Литературоведение. Языкознание. Экономика. Точные и естественные науки. Брянск, 2015. С.100-104.
2. Земсков И.Н. Дипломатическая история Второго фронта в Европе. М., 1982.
3. Мэтлофф М., Снелл Э. Стратегическое планирование в коалиционной войне 1941-1942 гг. М., 1955.
4. Советско-английские отношения во время Великой Отечественной войны, 1941-1945: Документы и материалы. -Т.1. М., 1983.
5. Ундасынов И.Н. Рузвельт, Черчилль и второй фронт. М., 1965.
6. Уткин А.И. Дипломатия Франклина Рузвельта. Свердловск, 1990.
7. Черчиль У Вторая Мировая война. Кн.2. Т.4. М., 1991.
8. Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс. Глазами очевидца. -Т.2.-М., 1958.
9. Штолер М. Второй фронт в стратегии и дипломатии союзников: август 1942 - сентябрь 1943 // Новая и Новейшая История, 1988.-№5.
10. Bennet E.M. Franclin D. Roosevelt and the Search for Victory: American-Soviet Relations, 1939-1945.-Wilmington, 1990.
11. Bryant A. The Turn of the Tide.-NY, 1957.
12. Burns J. Roosevelt: The Soldier of Freedom.-NY, 1970.
13. Feis H. Churchill, Roosevelt, Stalin. The War They Waged and the Peace They Sought.-Princeton, 1957.
14. Foreign Relations of the United States. Diplomatic Papers. (далее - FRUS) The Conferences of Washington, 19411442, and Casablanca, 1943.-Washington, 1968.
15. Harrison G.A. Cross-Channel Attack.-Washington, 1951.
16. The Second World War. Europe and Mediterranean.-West Point, Wayne, 1984.
17. Tuttle D. Harry L. Hopkins and Anglo-American-Soviet Relations, 1941-1945.-NY, London, 1983.
Об авторах
Гришин А.В. - кандидат исторических наук, доцент Финансового университета при Правительстве РФ (Брянский
филиал)
Гришин В.А. - кандидат исторических наук, профессор Брянского государственного университета имени академика И.Г. Петровского
