CC BY
123
УДК 8142-193.1 И. П. Бухаркина
Вестник СПбГУ. Сер. 9. 2012. Вып. 1
ВТОРИЧНАЯ НОМИНАЦИЯ КОНЦЕПТА В СЛОВЕСНОЙ ЗАГАДКЕ КАК ОБЪЕКТ КОГНИТОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
(на материале немецкого языка)
В большинстве современных исследований, посвященных словесной (или обыкновенной) загадке, загадка рассматривается как готовый продукт речемыслительной деятельности человека, как своеобразное языковое, культурное и социальное явление. Наибольший научный интерес представляют определение загадки как малого фольклорного жанра, проведение границ между загадкой и сходными формами, исследование ее прагматической специфики с точки зрения теории речевых актов, а также языковые, в первую очередь стилистические, средства, используемые в загадке для вербальной презентации элемента окружающего мира. Одновременно с этим большое внимание уделяется анализу функциональных особенностей загадки, историческому развитию жанра с точки зрения изменения его значения и места, занимаемого им в данном культурно-историческом контексте. Объектом исследований также нередко является предметная сторона загадок, т. е. элементы действительности, отражаемые в них, что в диахроническом рассмотрении позволяет делать выводы об изменении социальной и культурной жизни общества, породившего данные феномены. При этом в целом можно сказать, что лингвистические и экстралингвистические стороны анализируемого явления, как правило, рассматриваются хотя и в общем контексте, но все же самостоятельно, независимо друг от друга.
Настоящая работа исследует на материале немецкого языка природу словесной загадки с точки зрения когнитивной лингвистики1. Немецкие словесные загадки рассматриваются здесь как элементы концептосферы носителей немецкого языка, т. е. языковые особенности жанра анализируются в неразрывной связи с фактами неязыковой природы, в первую очередь c когнитивными структурами и процессами, происходящими в сознании человека. В первом разделе работы предпринята попытка определить место, занимаемое загадкой в концептуальной системе носителей определенного языка. Далее рассматривается чрезвычайно важное для когнитологического исследования загадки понятие вторичной номинации, а затем освещаются основные модели вторичной номинации концепта, характерные для немецких словесных загадок.
§ 1. Словесная загадка как репрезентант концептосферы носителей определенного языка2
Одна из главных отличительных черт когнитивной лингвистики, как известно, заключается в понимании языка как «зеркала мышления» [5], т. е. как отражения
1 Исследование выполнено на следующих источниках: [1, 2, 3, 4].
2 Предмет настоящего исследования — словесная (или обыкновенная) загадка, представляющая собой иносказательное изображение предмета или явления, содержащегося в отгадке. Логогрифы, палиндромы, анаграммы и другие формы, граничащие со словесной загадкой, объектом которых является не образ, живущий в сознании человека, а конкретный языковой знак, а также шутливые вопросы, основная цель которых — создание комического эффекта, не включены ввиду своей семан-тико-синтаксической и прагматической специфики в материал, рассматриваемый в данной статье.
© И. П. Бухаркина, 2012
человеческого знания о мире через систему множества связанных друг с другом понятий. Эти понятия, обычно называемые в традиции когнитивной лингвистики категориями3, образуют единую концептуальную систему, концептуальную картину мира. Общая картина мира распадается, таким образом, на две стороны: языковую и концептуальную, при этом первая служит для вербализации второй и неразрывно с ней связана, так как именно в языке элементы концептуальной системы находят свое наиболее полное выражение [9]. Связь и формы взаимодействия концептуальной и языковой систем, иными словами, преломление реального мира в сознании субъекта и его фиксирование в определенном языке в виде субъектно-ориентированных понятий, образов, моделей и концептов, составляют основной объект исследования когнитивной лингвистики. Когнитивный подход к языку отличается, тем самым, ярко выраженной антропоцентричностью, так как в центр рассмотрения языкового знака как элемента языковой системы ставится накопленный человеком объем знаний о предметах и явлениях, для обозначения которых используется данный знак. Язык помещается, таким образом, в один ряд с другими когнитивными аспектами человеческой жизни: восприятием, мышлением, памятью и др.
В связи с этим, обращаясь к загадке как к языковому знаку, можно сказать, что она представляет собой вербализованный элемент концептуальной системы, сформировавшейся в сознании людей или, уже, в сознании представителей определенной линг-вокультурной общности. В последнем случае мы имеем дело с концептуальной системой, обладающей набором этнических, «национальных» признаков, характерных для данной группы.
При этом, по справедливому мнению паремиологов, в загадке, как и в других малых жанрах фольклора, комплекс знаний и опыта, накопленных человечеством за время его существования, отражен чрезвычайно скомпрессированно. Загадки «образуют круг примитивного мироведения» [10, с. 13]. «Примитивный» стоит понимать в данном случае как базовый, основной. Дж. Лакофф, рассматривая проблемы когнитивной лингвистики в книге «Женщины, огонь и опасные вещи», говорит о том, что в истории взаимодействия человека с внешним миром существует базовый уровень, который определяется «специфическим, основанным на гештальтах восприятием, ментальной образностью и двигательной активностью. <...> Именно на этом уровне опыта материального взаимодействия мы четко проводим различие между тигром и слоном, стульями и столами, розами и нарциссами, спаржей и брокколи, медью и свинцом и т. д.» [8, с. 35].
Последнее утверждение позволяет предположить, что возникновение загадки относится к выделенному Дж. Лакоффом базовому уровню. Загадка отмечает именно видовое, а не родовое (относящееся к вышестоящему по отношению к базовому уровню): собака, а не животное, яблоко, а не фрукт. С другой стороны, загадка, как правило, не проводит разграничения на более низких уровнях взаимодействия человека с окружающей средой, она не выделяет подвиды или конкретные варианты того или иного вида. Так, например, немецкая загадка:
Der arme Tropf
hat einen Hut und keinen Kopf
und hat dazu
3 Подробнее об этом см., например: [6, 7, 8].
nur einen Fuß und keinen Schuh4.
(der Pilz)
отражает общее представление человека о грибе, однако не указывает на то, какой именно гриб имеется в виду: подберезовик, груздь или сыроежка.
Итак, загадка направлена на раскрытие общего представления человека о предмете или явлении реальной жизни. При этом загадка порождена не конкретным денотатом, находящим свое выражение в языковом знаке, а соответствующим ему концептом, живущим в сознании человека, обладающим набором характерных признаков и находящимся в определенных отношениях с другими элементами концептосферы, частью которой он является. В данном контексте сознательно употребляется термин «концепт», а не «денотат». Денотат относится к «миру действительного, включающего и психическую деятельность человека» [11, с. 73], в то время как концепт есть «образ (в гносеологическом смысле) компонента действительности (т. е. образ денотата. — И. Б.), его понятийное отражение, в котором человеческое сознание способно совмещать и квалификативно-оценочное видение мира» [11, с. 73].
Использование термина «концепт» представляется правомерным и с той точки зрения, что любые, казалось бы, мелкие или незначительные явления и предметы (например, морковь или ножницы) концептуализируются в сознании человека и занимают прочное место в концептуальной картине мира. Более общим, абстрактным характером обладают, как представляется, категории (или понятия), которые традиционно понимаются как множества предметов, обладающих каким-либо общим признаком. В некоторых языках существует лишь несколько основных категорий, которые включают в себя самые разнообразные концепты [8]. Концепт же в свою очередь находит различные формы выражения в языковой картине мира носителей того или иного языка.
Загадка является, таким образом, одной из множества возможных вербальных форм воплощения концепта в языковую единицу. Продолжительная история развития и устойчивость загадок как языковых единиц позволяют воспринимать их, с одной стороны, как неотъемлемую часть конкретной языковой системы, а с другой — как репрезентант концептосферы носителей этого языка. Существование загадки о том или ином предмете или явлении в определенном языке свидетельствует как о факте знакомства его носителей с этим предметом или явлением, так и о наличии знаний о нем. Ведь загадка, в отличие от более мелких языковых единиц, в первую очередь слов, не просто называет объект, но и указывает на его происхождение, назначение или наиболее характерные свойства. Именно эта совокупность всех знаний об объекте действительности вместе со знанием самого объекта и понимается в настоящей статье как концепт, предстающий в загадке посредством вторичной номинации.
§ 2. Словесная загадка и категория первичности/вторичности номинативного акта
Прежде чем перейти к рассмотрению вторичной номинации концепта и конкретных моделей ее актуализации в немецких словесных загадках, необходимо остановиться на общей проблеме определения категории первичности/вторичности номинативного акта.
4 У бедняги есть шляпка, но нет головы, к тому же только одна нога, и та без ботинка. (Гриб.) Здесь и далее перевод автора.
Надо сказать, что, как и во многих других областях науки, терминологический аппарат, выработанный ономасиологией, во многом неоднозначен, в связи с чем затрудняется понимание и правильное употребление и самого понятия «номинация». Номинация определяется некоторыми исследователями (в частности, Е. С. Кубряковой) как один из механизмов речепорождения, т. е. как процесс выбора из словарного состава языка тех лексических средств, которые соответствуют интенции говорящего и реализуют замысел его высказывания [11]. Под номинацией понимается также способ референции — средство соотнесения обобщенного, абстрактного значения объекта действительности с конкретным, единичным случаем [12]. Под категорию «номинация» подводятся и словотворческие процессы, в результате которых либо образуются новые, необходимые языку наименования, становящиеся частью словарного состава языка, либо появляются новые значения в семантической структуре старых номинативных единиц [13, с. 117].
Однако возможно и более широкое понимание рассматриваемой категории, в некотором смысле включающее в себя все вышеназванные способы ее интерпретации. В таком случае языковая номинация воспринимается как закрепление за языковым знаком понятия-сигнификата. Иными словами, отношения между словом и обозначаемым им элементом реальности, отражаемым в сознании человека, и определяются как отношения прямой собственной номинации [14, с. 110].
При этом объектом номинации могут быть как отдельные предметы, так и признаки, предметы с признаками, целое событие, в связи с чем различаются лексические и препозитивные номинации (выражаемые словосочетанием или предложением). Отбираемый при номинации признак, который берется за основу наименования, создает внутреннюю форму последнего, таким образом один и тот же объект может получать разные названия по своим разным признакам.
Обратимся непосредственно к понятию вторичной номинации. Будучи одним из видов номинации, вторичная номинация всегда упоминается в связи с прямой, собственной, номинацией, первичной по отношению к ней [14], и также представляет собой чрезвычайно широко понимаемое явление. В рамках ономасиологического учения выделяются несколько основных способов интерпретации категории первичности/ вторичности.
Первый из них можно обозначить как синтаксический, так как он опирается на различные номинативные возможности разных членов предложения. Номинативный потенциал подлежащего считается гораздо более значительным и весомым, чем номинативные возможности второстепенных членов предложения, которые играют вторичную вспомогательную роль. С этой точки зрения первичная номинация осуществляется посредством языкового знака, выполняющего функцию подлежащего, в то время как под вторичной понимается номинация, реализуемая посредством слов, употребленных в роли второстепенных членов предложения [13, с. 122-128].
Другое возможное понимание первичности/вторичности номинативного акта относится исключительно к лексической сфере языка и рассматривает номинативные единицы с точки зрения их частеречной принадлежности, а не синтаксической функции. В данном случае выделяются два типа вторичных наименований: непрямая номинация и косвенная номинация. Непрямая вторичная номинация содержит в себе самостоятельную номинативную ценность единицы наименования. Такие наименования включают в сигнификат все те сведения, которые необходимы для правильного
соотнесения имени и обозначаемого фрагмента действительности [11, с. 74]. Речь идет прежде всего о многозначных словах, в семантической структуре которых есть первичное значение и вторичные, производные от него, которые однако так прочно вошли в систему языка, что уже никак не связываются в сознании его носителей с первичным значением, от которого они образованы. Под косвенной вторичной номинацией понимается такой способ соотнесения сигнификата с действительностью, когда при наименовании выделяются только те признаки объекта, которые существенны для него относительно свойств некоего другого объекта или ряда объектов5 [11, с. 75]. Такой лексический подход к исследуемой категории первичности/вторичности ограничивается номинацией на уровне слова (в некоторых случаях — словосочетания).
Третий и, пожалуй, наименее распространенный из рассматриваемых здесь подходов к изучению первичной и вторичной номинаций исследует данную категорию не только на уровне одного слова, но и на уровне предложений, текстов. Согласно данному подходу, закономерности номинации проявляются помимо готовых номинативных средств языка, также и в каждом акте речи, где наименование объекта происходит на основании определенного отбора признаков. Эти признаки (или один признак), определяющиеся конкретными свойствами предмета, его отношением к другим предметам или к субъекту номинации, воспринимаются субъектом вторичной номинации как доминантные и выступают в данном случае в роли различительных [15, с. 162]. Они указывают при вторичной номинации на первичный номинант и тем самым помогают реципиенту соотнести объект первичной номинации с объектом вторичной номинации. Кроме того, при вторичном наименовании количество признаков всегда неизбежно уменьшается, что ведет к сужению исходного понятия. В языковой единице, принятой в данном языке для именования того или иного элемента действительности и являющейся средством его первичной номинации, хотя и не эксплицируется, но косвенно передается во всем объеме комплекс знаний, накопленных носителями языка об этом концепте. Одно-единственное слово или словосочетание как бы подразумевает наличие этих знаний. При вторичном номинативном акте эти знания уже не подразумеваются, а эксплицируются и тем самым ограничиваются определенным набором признаков, функций, связей, характерных для первичного номинанта, так как вербальное выражение всех ассоциаций, возникающих в связи с номинуемым элементом действительности, невозможно.
Для исследования моделей вторичной номинации концепта в немецких загадках наиболее плодотворным представляется третий подход к изучению категории первич-ности/вторичности номинативного акта, рассматривающий номинацию как процесс, происходящий на текстовом уровне и дающий возможность не только анализировать отдельные элементы процесса наименования, но и выявлять его общие закономерности, типологию. По утверждению Н. К. Даниловой, любой текст может рассматриваться как номинация определенного процесса, состояния, события или определенной ситуации [15, с. 162]. Однако загадка обладает номинативным преимуществом по сравнению с другими типами текстов. Как известно, загадка предметна по своей природе: концепт, номинуемый в загадке, всегда вещественен (и, как правило, конкретен). Среди рассмотренных немецких загадок (напомним, что речь идет о словесных, обыкно-
5 Наиболее ярким примером косвенной вторичной номинации могут служить метафора и метонимия, для правильного восприятия которых необходимо обращение к первичному номинанту, лежащему в основе косвенной вторичной номинации.
венных загадках) почти не встречаются такие, которые бы именовали не предмет или явление, а признак, действие и т. д.6 Одновременно с этим, основным типом номинации считается отношение «имя существительное — предмет». Принцип первичного и вторичного именования изучается главным образом на именных классах, в первую очередь на имени существительном, которому всегда отводилась особая роль в теории номинации. Существительное призвано называть, именовать, в то время как номинативные особенности других частей речи заключаются в описании, характеристике того элемента действительности, на который указывает существительное. Не случайно синтаксический подход к пониманию категории первичности/вторичности отводит первое место в номинативном акте именно подлежащему, считая, что подлежащее несет в себе основное номинативное значение предложения, а остальные члены предложения, в том числе и предикат, выполняют второстепенную роль.
Словесная загадка представляет собой, таким образом, идеальный образец текста, выполняющего номинативную функцию, так как она всегда (за редчайшим исключением) служит для именования предмета или явления, т. е. существительного. И хотя в тексте самой загадки не всегда существительное несет основную смысловую нагрузку предложения (например, в тех случаях, когда именуемый концепт выражен в загадке личным местоимением, а все сведения, необходимые для нахождения ответа, вербализуются при помощи прилагательных, наречий и т. д.), именно существительное стоит в центре процесса номинации в загадке. Семантико-синтаксическое распределение ролей внутри предложения в данном случае несущественно.
В связи с этим, с точки зрения теории номинации, словесная загадка как завершенная форма является средством вторичной номинации концепта, который предстает перед нами в своем первичном именовании только в отгадке. Можно сказать, что загадка есть своеобразное распространенное имя, выраженное разными частями речи. В сознании носителей языка происходит вторичная концептуализация того или иного объекта действительности, которая реализуется в языке при помощи новых, непривычных языковых единиц, единиц вторичной номинации.
§ 3. Основные модели вторичной номинации концепта в немецких словесных загадках
Итак, словесная загадка — это вербальное выражение вторичной концептуализации элемента реального мира, выражение его нового восприятия, которое прежде всего включает выделение некоторых характерных признаков и их необычное распределение. Очевидно, что при каждом акте вторичной номинации актуализируются какие-то новые признаки номинанта, поэтому любой элемент действительности потенциально имеет неограниченное количество возможностей его вторичной номинации. Эти возможности чрезвычайно разнообразны и определяются особенностями когнитивной деятельности человеческого сознания, осуществляющего категоризацию всех элементов окружающего мира по нескольким основным когнитивным моделям. Эти когнитивные модели подробно изучил Дж. Лакофф, выделивший четыре основных типа моделей, используемых для категориальной классификации:
6 Иначе обстоит дело в шутливых вопросах, в которых могут загадываться свойство, действие, процесс, целое событие, однако, поскольку эти формы не относятся к жанру словесной загадки, то их рассмотрение не включено в настоящую работу.
1. Пропозициональные модели, составляющие большую часть структуры человеческого сознания. Пропозициональные модели вычленяют элементы, дают их характеристики и указывают на связи между ними.
2. Схематические модели образов. Это специфические схематические представления образов, таких как траектории, длинные тонкие формы, вместилища и др.
3. Метафорические модели. Это модели перехода от пропозициональных моделей или схематических моделей образов одной области к соответствующей структуре другой. Метафорические модели предполагают наличие области источника и области мишени.
4. Метонимические модели, которые включают в себя один или несколько из перечисленных типов моделей категоризации, дополненные указанием функций, выполняемых одним элементом по отношению к другому. В отличие от метафорического, метонимический перенос осуществляется в одной-единственной концептуальной области, которую структурирует данная когнитивная модель [16].
При помощи описанных выше когнитивных моделей в сознании человека происходит процесс категоризации действительности, т. е. все ее элементы распадаются на категории, которые в свою очередь далее членятся на множество более мелких концептов [16].
Как и у О. В. Магировской, описывающей особенности концептуализации действительности в английских пословицах и загадках по когнитивным моделям Дж. Ла-коффа [9], в основу настоящего исследования немецких словесных загадок в аспекте вторичной номинации концепта положена теория когнитивных моделей. Процесс вторичной номинации концепта в загадке рассматривается здесь с точки зрения принадлежности последней к одному из четырех типов когнитивных моделей категоризации, по которому происходит вторичная номинация: пропозициональной, схематической, метафорической и метонимической.
Анализ исследуемого материала обнаруживает, что формы актуализации первой из названных моделей — пропозициональной — чрезвычайно разнообразны и неоднородны в немецких загадках. Тем не менее, это множество форм и способов совершенно четко распадается на две базовые группы. Загадки первой группы дают общее, поверхностное, как правило внешнее, описание номинуемого концепта, выделяют некоторые его элементы, создают некий образ, который помогает отгадывающему воссоздать все остальные недостающие элементы и составить полную картину номинуемого концепта. Описание производится различными способами, в зависимости от того, какие элементы номинуемого концепта подчеркиваются в загадке: внешние признаки, своеобразная манера поведения, функционально-качественные характеристики и др. В связи с названными особенностями загадок этой группы данную модель вторичной номинации концепта можно обозначить как дескриптивно-пропозициональную. Ниже приведен пример словесной загадки, построенной по этой модели:
Hat ein dickes braunes Fell, lange Ohren, Äuglein hell, stopft mit Möhren sich und Kohl gern sein kleines Bäuchlein voll7.
(Der Hase)
7 У кого толстый коричневый мех, длинные уши, блестящие глазки? Кто любит набивать свой животик морковкой и капустой? (Заяц.)
Вторая группа загадок не предполагает создания образа в сознании реципиента, здесь в первую очередь важна связь номинуемого концепта с другими концептами, а также с самим реципиентом. Эту модель назовем релятивно-пропозициональной8. В релятивно-пропозициональных загадках актуализируются место, которое данный концепт занимает в концептосфере носителей немецкого языка, и система отношений, характеризующая его, например, возможность воздействовать на него, изменить, так же как и его способность влиять на окружающий мир. При этом сам номинуемый концепт никогда не описывается и не характеризуется в загадке, он представляет «нечто», не обладающее никакими признаками, но прочно встроенное в единую концептуальную систему, например:
Ich bin von meiner Mutter gekommen und habe meine Mutter wiedergeboren9.
(Wasser und Eis)
Существование релятивно-пропозициональных загадок в немецком и во многих других языках — очередное подтверждение того, насколько тесно переплетены между собой в человеческом сознании элементы действительности. Как известно, все предметы и явления, окружающие нас, осознаются нами не изолированно, а в их взаимосвязи, и именно система отношений, характеризующая тот или иной объект, определяет его восприятие. Релятивно-пропозициональные загадки основаны на этой системной особенности человеческого восприятия, на способности видеть элементы окружающего мира в их взаимодействии.
В основе метафорической модели10 вторичной номинации концепта лежит отношение воспроизводимого концепта к воспроизводящему его образу, т. е. аналогия, которую можно провести между ними. Таким образом, метафорическая загадка чрезвычайно близка метафоре. По существу, это и есть развернутая метафора, с той единственно разницей, что загадка двучленна по своей структуре, а метафора — только по содержанию. Двучленность метафоры выражена не эксплицитно, а имплицитно: в ней умалчивается то, что сравнивается, и называется лишь то, с чем сравнивается. В загадке же оба эти элемента метафоры выражены эксплицитно: первый — в отгадке, а второй, соответственно, в самой загадке [18, с. 94].
8 На наличие подобной возможности кодирования (Verschlüsselung) номинуемого в загадке концепта указывает и Т. Томашек. Он называет две группы признаков, которыми оперируют загадки: соотносительные и внутренние (компонентные). Компоненты представляют собой внутренние составляющие искомого понятия, в то время как соотносительные признаки указывают на его внешние отношения и актуализируются лишь в тех случаях, когда в тексте загадки названы другие понятия [17, с. 44]. Т. Томашек использует эту дуальную оппозицию как основу для исследования способов кодирования искомого концепта, включая в нее и все остальные модели. Подобный подход представляется чрезмерно схематичным. Метафорическую, метонимическую и схематическую модели вторичной номинации концепта, для которых указанное противопоставление не является ключевым, на мой взгляд, следует рассматривать вне этой оппозиции. Однако в рамках пропозициональной модели утверждение Т. Томашека, бесспорно, справедливо.
9 Я рожден своей матерью и возродил ее к жизни. (Вода и лед.)
10 К метафорическим загадкам немецкого языка, разумеется, относятся и загадки, организующим тропом которых является олицетворение. Олицетворение, рассматриваемое как одна из разновидностей метафоры, лежит в основе большого количества немецких метафорических загадок.
Типы отношений, в которых находятся между собой образ замещения и искомый концепт, чрезвычайно разнообразны: это сопоставление и по внешним признакам, и по сходству внутренней организации, и на основе характерных функций, и одновременное сочетание всего вышеперечисленного. Приведем пример метафорической загадки:
Rotes Mädchen sitzt im Haus, grünes Zöpfchen schaut heraus11.
(Die Mohrrübe)
Метонимическая модель категоризации действительности достаточно редко используется для вторичной номинации концепта в немецких словесных загадках. Тем не менее, выделение таких загадок в отдельную группу, обладающую специфическими особенностями вторичной номинации концепта, представляется правомерным. Анализ немецких загадок, построенных по метонимической модели вторичной номинации концепта, выявил в них следующую особенность метонимического замещения: метонимический перенос осуществляется всегда в одном направлении: часть (характерный признак, свойство, функция и т. д.) целого заменяет целое. Случаи, когда замещение проходит в обратном направлении, в ходе исследования обнаружены не были. При этом аспект целого, выбираемый загадкой для его именования, должен восприниматься реципиентом наиболее легко и ясно, т. е. быть не просто одним из элементов целого, а наиболее значимым его элементом (не случайно метонимическое замещение «человек — голова» намного более распространено, чем «человек — рука», «человек — нос» и т. д.):
Ich kenne einen großen Stein, da gehen Leute aus und ein12.
(Das Haus)
Немецкие словесные загадки, номинующие содержащийся в них концепт по схематической модели образов, в большинстве случаев относятся к предметному миру, что связано с их особенностью выделять такие внешние качества предмета, как форма, размер, длина, траектория и др., т. е. те признаки, которые могут быть представлены визуально, в виде схемы, графика, зарисовки. При этом, несмотря на конкретность воспроизводимых в них предметов, само изображение, данное загадкой, носит достаточно абстрактный характер. В связи с этим многие из них обладают высокой степенью имплицитности, так как образные схемы, вербализуемые ими, часто представляют собой лишь контуры, очертания, вместилища, не наполненные содержанием. В результате у отгадывающего часто возникает четкое графическое представление номинуемого концепта, однако при этом он не способен увидеть сущность, скрытую за этим представлением, как это происходит, в частности, с приведенной ниже загадкой, мало известной современным носителям немецкого языка:
Zwei Ringe, zwei Spitzen, zwei Messer, die flitzen, in der Mitte — ein Stift13.
(Die Schere)
11 Красная девица сидит в доме, а ее зеленая коса выглядывает наружу. (Морковь.)
12 Стоит большой камень, в него заходят и из него выходят люди. (Дом.)
13 Два кольца, два острых конца, два мелькающих ножа, а посередине — гвоздь. (Ножницы.)
Выводы
Рассмотрение немецких словесных загадок с позиции когнитивной лингвистики позволило прийти к ряду следующих выводов:
1. Словесная загадка представляет собой вербализованный элемент концептуальной системы носителей определенного языка, отражающий в крайне сжатой форме комплекс знаний, накопленных данной лингвокультурной общностью о том или ином элементе действительности. При этом загадка связана не с денотатом, относящимся исключительно к миру действительного, а с его образом, отраженным и преломленным в сознании человека, — с концептом, занимающим прочное место в концептуальной системе носителей данного языка.
2. С точки зрения теории номинации словесная загадка представляет собой идеальный пример текста, выполняющего номинативную функцию. При этом сам текст загадки является средством вторичной номинации, актуализирующим лишь некоторые характерные признаки номинанта. Первичен по отношению к ней языковой знак, содержащийся в отгадке.
3. Все множество способов вторичной номинации концепта, реализуемых в немецких словесных загадках, можно разделить на пять основных групп, в зависимости от их принадлежности к той или иной модели категоризации действительности: дескриптивно-пропозициональную, релятивно-пропозициональную, метафорическую, метонимическую и схематическую. Проведенный комплексный анализ немецких словесных загадок обнаружил, что наиболее распространенными моделями категоризации действительности, используемыми в них для вторичной номинации концепта, являются дескриптивно- и релятивно-пропозициональные, а также метафорическая модели. Это подтверждает, во-первых, высказывание Дж. Лакоффа о том, что значительная часть структур нашего сознания имеет форму пропозициональных моделей [16, с. 31], и во-вторых, наличие характерной особенности человеческого разума «сопоставлять семантические концепты, в значительной степени несопоставимые» [19, с. 359]. Немецкие загадки представляют собой, таким образом, очередное доказательство того, что процесс категоризации действительности по пропозициональным и метафорическим моделям относится к базовым когнитивным процессам человеческого мышления, результатом которых является возникновение в концептуальной системе новых элементов.
Литература
1. Das kleine Rätselbuch. Deutsche Volksrätsel. Leipzig: Insel-Verlag, 1936. 78 S.
2. Das superdicke Buch für Rätselfreunde. Klaus Bliesener. Ravensburg: F. X. Schmid, 2005: разд. пагинация.
3. Neuester Rätselschatz. Reichhaltigste Rätselsammlung für jung und alt von Wilhelm Bötcker. Hamburg: Verlagsanstalt und Druckerei Actien-Gesellschaft, 1891. 464 S.
4. Kinder, kommt und ratet. Rätselsammlung für den Schulhort. Gesammelt von Heinrich Karin. Berlin: Hermann Luchterhand Verlag, 1989. 208 S.
5. Зайцев Д. Язык как зеркало мышления [Электронный ресурс] // Отечественные записки. 2004. № 3 (17). URL: http://www.strana-oz.ru/?numid=18&article=891 (дата обращения: 14.05.2011).
6. Mervis C. B., Rosch E. Categorization of natural objects // Annual Review of Psychology / eds M. R. Rosenzweig, L. W. Porter. 1981. Vol. 32. P. 89-113.
7. Talmy L. ^e representation of spatial structure in spoken and signed language: A neural model // Ontolinguistics: How ontological status shapes the linguistic coding of concepts / eds A. C. Schalley, D. Zaefferer. Berlin; New York: Muyton de Gruyter, 2007. P. 231-278.
8. Лакофф Дж. Женщины, огонь и опасные вещи: что категории языка говорят нам о мышлении: пер. с англ. М.: Языки славянской культуры, 2004. 792 с.
9. Магировская О. В. Вторичная номинация концепта в современном английском языке: на материале пословиц и загадок: автореф. дис. ... канд. филол. наук / Краснояр. гос. педагог. ун-т. Красноярск: Б. и., 2001. 20 с.
10. Рыбникова М. А. Загадки. М.; Л.: Academia, 1932. 488 с.
11. Лингвистическая сущность и аспекты номинации // Языковая номинация. Общие вопросы / Уфимцева А. А., Азнаурова Э. С., Кубрякова Е. С. [и др.]. М.: Наука, 1977. С. 7-82.
12. Колшанский Г. В. Некоторые вопросы семантики языка в гносеологическом аспекте // Принципы и методы семантических исследований: сб. ст. М.: Наука, 1976. С. 5-30.
13. Евтушевский Е. М. О природе, типах и направлениях изучения вторичной номинации // Вторичная номинация в современном английском языке. Межвуз. сб. науч. тр. Пятигорск: ПГПИИЯ, 1987. С. 116-128.
14. Гак В. Г. Сопоставительная лексикология (на материале французского и русского языков). М.: Междунар. отношения, 1977. 264 с.
15. Герасименков А. И. К проблеме вторичной номинации в системе «заголовок-текст» // Вторичная номинация в современном английском языке. Межвуз. сб. науч. тр. Пятигорск: ПГПИ-ИЯ, 1987. С. 162-166.
16. Лакофф Дж. Мышление в зеркале классификаторов: пер. с англ. // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23. Когнитивные аспекты языка. М.: Прогресс, 1988. С. 12-51.
17. Tomasek T. Das deutsche Rätsel im Mittelalter. Tübingen: Niemeyer, 1994. 372 S.
18. Лазутин С. Г. Поэтика русского фольклора. Учеб. пособие для филол. фак. ун-тов. М.: Высш. Школа, 1981. 221 с.
19. МакКормак Э. Когнитивная теория метафоры: пер. с англ. // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. С. 358-387.
Статья поступила в редакцию 19 декабря 2011 г.
