CC BY
81
творить и создавать красоту, и он уже готов был прокладывать эти новые борозды ради Вечного Зерна. Так преломлялась на страницах лирики Н.И. Тряпкина тема жизни и смерти, она расширяла границы его сознания и принимала поистине громадные масштабы. Натурфилософский аспект темы жизни и смерти в его
поэтическом пространстве становится чем-то более значимым и цельным, нежели просто лирическая темаа. Это было его прорывом к поэтический космос, отражением бесконечности бытия, а может быть, и прикосновением к тому, что еще Пифагор называл «музыкой сфер».
Библиографический список
1. Рыжкова-Гришина Л.В. Свеча Земли. Творческий путь Н.И. Тряпкина: Монография. Рязань: Скрижали, Рязанский институт бизнеса и управления, 2012. 294 с. (Научная школа по русскому языку и развитию речи).
2. Тряпкин Н.И. Горящий Водолей / Сост., вступ. ст. С.С. Куняева. М.: Молодая гвардия, 2003. 493 с.
3. Тряпкин Н.И. Стихотворения. М.: Дет. литература, 1983. 190 с.
References
1. Ryzhkov-GrishinL.V. Earth candle. Career of Tryapkin: Monograph. Ryazan: Tables, Ryazan institute of business and management, 2012. 294 pages (School of sciences on Russian and speech development).
2. Tryapkin N.I. Burning Aquarius / Sost. вступ. Art. of S. S. Kunyaev. M: Young guard, 2003. 493 pages.
3. Tryapkin N.I. Poems. M: It is put. literature, 1983. 190 pages.
УДК 82-193.1 КЛЕОБУЛ+82-193.1 СИМФОСИИ
UDC 82-193.1 KLEOBUL+82-193.1 SIMFOSY
Т.В. СТРУКОВА
кандидат филологических наук, старший преподаватель кафедры иностранных языков Орловского государственного института искусств и культуры E-mail: [email protected]
T.V STRUKOVA
сandidate of Philology, Lecturer of Department of Foreign Languages, Orel State Institute of Arts and Culture E-mail: [email protected]
ЖАНР ЗАГАДКИ В АНТИЧНОМ И ПОЗДНЕЙ ЛАТИНСКОИ ПОЭЗИИ (НА МАТЕРИАЛЕ ЗАГАДОК КЛЕОБУЛА И СИМФОСИЯ)
GENRE OF THE RIDDLE IN THE ANTICUE AND LATE LATIN POETRY (BASED ON THE RIDDLES OF CLEOBULUS AND SIMFOSIY)
В статье анализируется концептосфера загадок Клеобула и Симфосия, отображение в них когнитивной картины мира. Особое место отводится рассмотрению мифопоэтической образности и сюжетов прецедентных текстов. Автор приходит к заключению, что большинству загадок свойственна познавательно-эвристическая функция.
Ключевые слова: метафора, концепт, концептосфера, перцептивный образ, прецедентный текст.
The author of the article analyzes concept sphere of Cleobulus's and Simfosiy's riddles and displaying in them a cognitive picture of the world. A special attention is given to consideration of myth poetic imagery and plots ofprecedent texts. The author comes to the conclusion that the majority of the riddles is characterized by cognitive and heuristic function.
Keywords: metaphor, concept, concept sphere, perceptive image, precedent text.
Загадка - один из древнейших фольклорных жанров, возникновение которого традиционно связывают с существованием тайной магической речи первобытного общества, с архаическим ритуалом, «моделирующим преодоление хаоса и упорядочение состава мира путем обозначения и именования каждого его элемента», а также с явлениями языкового табу. Загадки представляют собой «одновременно и продукт, и инструмент языковой категоризации и концептуализации мира,
идентификации, сравнения и систематизации его элементов» [6: 234].
С течением времени, в процессе взаимовлияния праславянского наследия, средневековой славянской книжности, античной, библейской и восточной традиций сформировалась «ведущая ритуально-игровая коммуникативная функция» загадки, которая характеризует прагматику загадок как «особый вербальный акт диалогического характера, цель которого может, в зави-
© Т.В. Струкова © T.V Strakova
10.00.00 - ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ 10.00.00 - РИТШЬОИСЛЬ
симости от ситуации, определяться как обучение, развитие или организация досуга» [7].
В отечественном и зарубежном литературоведении загадка преимущественно рассматривается как жанр устного народного творчества. Однако ещё в античные времена появились авторские загадки. Первыми авторами литературных стихотворных загадок являются Клеобул Линдский и его дочь Клеобулина. Клеобул Линдский был одним из семи древнегреческих мудрецов, которые стали знамениты благодаря своим замысловатым изречениям. До нашего времени дошла только одна загадка Клеобула (в переводе академика М.Л. Гаспарова), в которой в завуалированной форме описывается год:
Есть на свете отец, двенадцать сынов ему служат;
Каждый из них родил дочерей два раза по тридцать;
Черные сестры и белые сестры, друг с другом несхожи;
Все умирают одна за другой, и все же бессмертны.
В основе композиционной структуры произведения лежит прием развернутой метафоры (год уподоблен поэтом «отцу», месяцы - «сыновьям», недели - «дочерям», а дни и ночи - «сестрам»), поскольку метафорическая номинация «активно участвует в формировании личностной модели мира, играет крайне важную роль в интеграции вербальной и чувственно-образной систем человека, а также является ключевым моментом категоризации языка, мышления и восприятия» [4:12].
Наряду с введением в текст метафорических эквивалентов, автором используются оценочные эпитеты «черный», «белый» и «бессмертный», характеризующие отличительные особенности представленных концептов, а также указывающие на то, что поэт создает перцептивный образ, формирующийся в сознании читателя в процессе восприятия окружающего мира. При этом употребление метафорических эквивалентов концептуализирует содержание абстрактных понятий. Следовательно, концептосфера загадки состоит из двух компонентов: перцептивного образа (представляющего собой совокупность впечатлений, формирующихся без каких бы то ни было реминисценций) и когнитивного (метафорического) образа, посредством которого абстрактный концепт приобретает аналоги в материальном мире.
Особая роль в тексте загадки отводится числовому коду. Поэтический текст представляет собой своего рода «числовую» загадку. К «числовым» принадлежат загадки, в которых «число становится главным элементом «загадочного» текста, а счет их - основной операцией подобного текста. К таким «сильно»-числовым текстам относятся загадки космогонического цикла - о составе основных элементов мирового пространства и структуре соответствующего ему мирового времени, и не только о составе и структуре, но и о последовательности, очередности творения» [9:351] Наряду с числовой функцией в поэтическом тексте присутствует категория счетности (термин В.Н. Топорова - Т.С.), которая заключается в том, что для нахождения отгадки
нужно совершить операцию складывания («Каждый из них родил дочерей два раза по тридцать»).
Для дифференциации целостного образа времени (года) древнегреческим автором используется прием градации восходящего типа: один отец - двенадцать сыновей - дочерей два раза по тридцать. В результате «загадка обнаруживает себя как художественное творчество<...>строгое, сухое, «однозначное» число<...>теряет четкость своих очертаний, интуити-визируется, мифологизируется, эстетизируется, включаясь. в сложную метонимически-метафорическую игру» [9:358].
Очевидно, что загадка Клеобула принадлежит к загадкам космогонического цикла и повествует о структуре и последовательности мирового (мифического) времени, так называемого времени «первопредметов», «перводействий» и «первотворения», сферы «первопричин» и последующих за ним действительных эмпирических событий. В произведении античного поэта отразились особенности мифологического мышления: сближение причинно-следственного процесса с материальной метаморфозой, сущности вещи - с ее происхождением, а объяснение устройства вещи - с рассказом о ее творении (создании). По сути, загадка Клеобула представляет собой изложение истории возникновения сакрального времени, а упоминание о мифических пра-событиях позволяет концептуализировать архаичную модель мира.
Античное мировосприятие находит воплощение в загадках древнеримского поэта Симфосия, автора 100 загадок, написанных гекзаметром в форме 3-стишия. Обращение латинских авторов к жанру загадки, по-видимому, было обусловлено стремлением «увидеть в знакомом предмете что-то неожиданное и выразить это в кратких словах» или наоборот «пересказать, ничего не потеряв, что-то общеизвестное». Вот почему отличительной особенностью поздней латинской поэзии является открытие «в простейшем предмете диалектического парадокса, заострение его в антитезу и увенчивание сентенцией, часто - с мифологической аналогией» [1:18].
Тематика загадок Симфосия достаточно разнообразна: в них в иносказательной форме описываются явления природы, животные, растения, насекомые, предметы труда и быта. В небольшом стихотворном предисловии поэт поясняет, что загадки эти представляют собою импровизации, возникшие у него на веселом пиру во время Сатурналий.
Во многих загадках Симфосия отражаются его представления о мифологической картине мира. В связи с этим поэтом активно используются концепты прецедентных текстов, в частности, древнегреческих и древнеримских мифов. Это обусловлено тем, что в эпоху раннего средневековья сюжетно-образная структура мифологических текстов составляла когнитивный компонент литературной и культурной жизни. В современной науке отмечается, что прецедентные тексты «выступают средством установления и поддержания контакта адресата и адресанта, и при их использова-
нии необходимо учитывать наличие у адресата достаточного объема фоновых знаний, пересекающихся с фоновыми знаниями адресанта, только так возникает эффект «узнавания» закодированного смысла <...> Обладая богатейшими возможностями в выражении эмоционально-оценочного отношения человека к окружающей его действительности, прецедентные тексты способствуют созданию значимой, содержательной, выразительной картины мира» [8:661].
В основу загадки Симфосия о тростнике положен древнегреческий миф о Боге Пане, изобретателе свирели:
Глубям прибрежным сосед, я дружен с любящим богом,
Сладостным музам пою; а окрасившись черною краской,
Помощь несу языку, и персты мне опорою служат [3:416].
Описывая музыкальный инструмент, поэт не только упоминает о способе его происхождения, но и указывает на способы обращения человека с ним. В связи с этим загадке свойственна познавательно-эвристическая функция, поскольку процесс отгадывания сконцентрирован на формировании наглядно-образного мышления читателя (субъекта познания). Познавательная активность читателя направлена на объект познания (поиск отгадки). В ходе познания объект распредмечивается и постигается читателем на рациональном и абстрактном уровне (нахождение отгадки).
Создавая иносказательное описание элемента материального мира, поэт обращается к приему реминисценции, которая является одной из форм функционирования прецедентного текста, вызывающего в сознании читателя определенные ассоциации. В процессе поиска отгадки читатель выстраивает причинно-следственные связи, выделяет общие и отличительные признаки изображаемого объекта. Для правильного преобразования зашифрованного описания отгадчику «необходимо произвести ряд мыслительных операций, основанных на перекрещивании в сознании образных ассоциаций, возникающих в результате тесного взаимодействия отдельного фрагмента окружающей действительности, имеющего знаковое выражение, и всего объема знаний о мире», причем «такое раскодирование возможно в условиях единообразного определения предмета представителями отдельной лингвокультур-ной общности» [2:265].
Обращает внимание, что Симфосий употребляет концепты прецедентных текстов преимущественно для описания объектов предметно-вещного мира. Так, иносказательно изображая черепицу, он указывает не только на способ ее происхождения, но и упоминает имя римского бога огня - Вулкана, по-видимому, для того, чтобы детализировать (конкретизировать) процесс изготовления кровельного материала:
Тело мне - ком земляной, а силы мои - от Вулкана;
Вышла я из земли, а живу под небесною высью.
Часто бываю влажна, но всегда лишь на самое ма-
лое время [3:416].
Наряду с использованием мифологической образности, Симфосий вводит в произведение пространственно-временную оппозицию «земля» / «небо», указывающую на способ применения зашифрованного предмета человеком, в частности, а также на авторскую объективацию пространства, в целом. В современной науке отмечено, что категория пространства являлась одним из важнейших элементов мифопоэтической архаичной модели мира. В своей загадке латинский поэт стремится материализовать пространство, овеществить его, указать на «результаты практической деятельности человека, при которой главная цель обычно состоит в том, чтобы от природы и пространства как одного из ее аспектов «брать» нужное...» [10:58].
Мифологическое сознание характеризуется наличием представлений о двух основных космогонических объектах - небе и земле. Данная установка нашла отражение в загадке Симфосия о быке, который изображается им не только как священное животное, но и как воплощение божественной и царственной власти, стихийных проявлений природы, а также олицетворение мужской сексуальности и плодовитости:
Царский прелюбодей, деревянной любовник подруги,
Я с Киликийской горой ношу одинакое имя,
И хоть брожу по земле, но знакомы мне тропы и в небе[3:421].
Прием смыслового контраста применяется поэтом для иносказательного описания птицы феникс:
Жизнь приносит мне смерть, а смерть приносит рожденье.
Должен я умереть, еще не увидевши света.
Манов, подземных богов, зову я своими отцами [3:420].
Введение в текст произведения антитезы жизнь/ смерть позволяет автору охарактеризовать уникальность сказочной птицы, обладающей способностью сжигать себя и возрождаться вновь из пепла. Мысль о бессмертии и воскрешении феникса из мертвых сопровождается упоминанием духов умерших, Манов.
Подобно загадке Клеобула, в поэтических текстах Симфосия особое место отведено использованию числового кода. Так, для завуалированного описания кентавра автором применяются числовые номинации «два» и «четыре». Числовая доминанта «два» традиционно соотносилась с характеристикой свойств и качеств человека. Введение поэтом в текст числовой номинации «четыре» нужно для того, чтобы подчеркнуть дифференцирующий признак загаданного концепта:
Две руки и четыре ноги в моем обладанье.
Я - един, и я - не един, на себя не похожий,
Сам я иду и себя я везу: тело телу опора [3:422].
В сознании читателя, хорошо знакомого с древнегреческой мифологией, наличие двух рук и четырех ног, несомненно, ассоциировалось с кентавром - диким существом, получеловеком, полуконем, обитателем гор и лесных чащ. Для детализации описания мифологиче-
10.00.00 - ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ 10.00.00 - PHILOLOGICAL SCIENCES
ского существа автором используется прием смысловой тавтологии: «един»/ «не един»; «тело телу опора».
При этом нужно отметить, что в центре внимания Симфосия оказывается изображение исключительно внешнего облика кентавра. Указание на символическое значение образа, как и на его происхождение, отсутствует, что подчеркивает установку автора на предметно-бытовую описательность.
В то же время упоминание образов прецедентных текстов указывает на отражение в загадках автора его представлений о мифологической картине мира. «Из мифов творения известно, что происхождение вещей -поздняя стадия космогенеза, связанная, как правило, с топикой дома, быта, хозяйства (исключение могут составлять сакральные предметы глубоко символического значения), чему соответствует и место загадок о вещах в корпусе загадок. Тем не менее количество вещей, которые становятся объектами загадывания, как и количество загадок о вещах в любом достаточно представительном «загадочном» корпусе, достаточно велик и дает повод для ложных в своей основе представлений о том, что загадки «разыгрывают» преимущественно и прежде всего «предметно-вещный» состав мира», - заключает В.Н. Топоров [11:597].
Мифопоэтическая образность присутствует во многих загадках Симфосия предметно-бытовой тематики. Имплицитно описывая кувшин, поэт делает акцент на способе его происхождения:
Матерь моя - земля, а отец - Прометей-огненосец.
Две у меня руки над полым вскинуты чревом.
Если же я упаду, моя мать меня делит на части [3:429].
Упоминание в тексте образа титана Прометея, защитника людей, по-видимому, связано с преданием о том, что Прометей вылепил людей из земли (согласно другой версии, он вылепил их из глины, смешав землю с водой). Возможно, именно поэтому земля, являясь строительным материалом, именуется автором «матерью» зашифрованного концепта, а титан-создатель - отцом. Во второй строке мифологический подтекст отсутствует. В ней описываются перцептивные признаки художественного образа, посредством использования метафорических эквивалентов: ручки кувшина уподоблены рукам человека, а сама форма кувшина -телу человека. В третьей строке получает воплощение представление автора о мифологической картине мира.
Особый интерес представляют загадки Симфосия, в которых в краткой иносказательной форме излагаются мифологические сюжеты. В загадке о яблоке поэтом перифрастически описывается знаменитая история раздора трех богинь (Геры, Афины и Афродиты), похищение Елены Парисом и последовавшая за этим Троянская война:
Я помогаю красавцу в любви, я утеха богиням,
Из-за меня меж троих великая вспыхнула ссора,
Жаркая встала война, высокая рухнула Троя [3:429].
По сути, загадка представляет собой лаконичный пересказ общеизвестной истории, что стало характерной особенностью «школьной поэзии» риторического
века, представители которой являлись «дилетантами», а стихи для них были «лишь одним из способов показать свою принадлежность к ученому и просвещенному обществу» [1:16-17].
Наряду с приемом реминисценции, латинский поэт активно применяет такие художественные средства, как метафора, сравнение, антитеза, эпитет, которые позволяют воспроизвести коллективное знание о действительности, а также воссоздать индивидуально-авторскую картину мира.
Особое место в загадках Симфосия отведено употреблению метафорических эквивалентов, поскольку «метафора играет большую роль в категоризации концептов, показывая как новое познается человеком через известное» [5:10].
Иносказательно изображая розу, латинский поэт одновременно указывает и перцептивный признак растения (цвет), и когнитивный, формируемый с сознании читателя посредством метафорического осмысления создаваемого автором образа:
Красным цветом меня, рождая, земля напитала, А для защиты его даны мне острые копья. Всем бы я хороша, но век, мне отпущенный, кра-ток[3: 423].
Как уже отмечалось, в творчестве Симфосия преобладают загадки бытовой тематики, в которых изображаются предметы повседневного обихода, растения, животные, насекомые, птицы и другие. В отдельных загадках поэта в качестве признаков, дифференцирующих концепт, приводится перечень функций, свойственных или несвойственных ему. Этим обусловлено отсутствие в произведениях эпитетов, и доминирование глагольных конструкций:
Четверо мчатся сестер, похожих одна на другую, Словно бегут вперегонки, хоть общее делают дело. Все они рядом бегут, но друг друга никак не догонят [3:428].
Подобно загадке о розе, в структуре художественного текста особое место отведено использованию метафорического эквивалента, который употребляется автором вместо аналогичного ему буквального выражения (колеса уподоблены поэтом «сестрам»). Наряду с этим особое значение приобретает введение автором приема числовой номинации, свойственного загадке как жанру с эвристической направленностью, поскольку «не только человек, но и другое заполнение мира - насекомые, животные, деревья, жилище - дом, вещи (мебель, утварь, средства передвижения и т.п.) - усвоили в себе загадке принцип числового кодирования, которое в значительной части обеспечивает связь объектов мира, являющихся предметом загадывания и разгадывания и, следовательно, некое, хотя бы относительное единство самого мира» [9:360].
К поэтическим находкам Симфосия следует отнести создание загадки-метаграммы, подразумевающей перестановку (замену) букв. К ним принадлежит загадка о камне. В первой строке, как и в большинстве других загадок, присутствует мифологический подтекст.
Поэтом упоминается образ праведника Девкалиона, спасшегося во время девятидневного потопа, насланного Зевсом на землю, и уничтожившего все человечество. В последующих строках поэт указывает на способ происхождения и характерные свойства представленного концепта:
Девкалионов я друг, из потопа вышедший целым;
Родственник черной земли, но гораздо и крепче и тверже;
Букву двумя замени - и я стану горяч и воздушен [3:428].
Обращение к жанру метаграммы, по-видимому, обусловлено стремлением латинского поэта усложнить семантическую структуру загадки, придать ей игровое начало (данный жанр станет очень популярным в XIX столетии в зарубежной и русской литературе).
В целом, загадки Симфосия характеризуются отчетливо выраженной эвристической направленностью,
поскольку вся латинская поэзия «вышла из школы», а само оглавление произведений латинских авторов «похоже на список картинок в букваре», в них описываются «предметы и образы, с которыми каждый сталкивается в быту или первом школьном чтении» [1:17].
Анализ поэтических текстов Клеобула и Симфосия показывает, что концептосфера их загадок - это сфера словесно-образного и логического мышления, заключающая в себе описание объектов внешнего мира, а также абстрактных категорий и понятий. Основным назначением жанра загадки в античной и поздней латинской поэзии было ее познавательно-эвристическое начало. Знакомясь с трансформированным описанием объектов материального и нематериального мира, читатель постигает его нюансы и закономерности, выстраивает ассоциативные параллели, выделяет частные и общие признаки иносказательно представленных образов и приходит к определенному умозаключению.
Библиографический список
1. ГаспаровМ.Л. Поэзия риторического века // Поздняя латинская поэзия. БВЛ. 1982.
2. Ларионова О.Н. Когнитивная составляющая русских загадок// Вестник Тюменского государственного университета. 2010. №1.
3. Поздняя латинская поэзия. М., 1982.
4. Пономарева О.Б Когнитивные и прагмо-стилистические аспекты семантической деривации (на материале английского языка в сопоставлении с русским и немецкими языками). Тюмень, 2005.
5. Попова З.Д. Из истории когнитивного анализа в лингвистике// Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Воронеж, 2001.
6. Седакова И.А., Толстая С.М. Славянские древности. Этнолингвистический словарь под ред. Н.И. Толстого. Т. 2. М., 1999.
7. Семененко Н.Н. Проблема описания функционально-категориального статуса загадок как паремического жанра// Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И.Герцена. Сер. Языкознание. №127 (16). 2011.
8. Ташихманова Д.С. Интертекстуальность и прецедентность как средства отражения языковой картины мира// Язык и ментальность. Сер. Славянский мир. Вып. 5. СПб., 2010.
9. Топоров В.Н. Заметка о числовом коде русских загадок // Топоров В.Н. Исследования по этимологии и семантике. Т. 1. М., 2005.
10. Топоров В.Н. Пространство и текст// Топоров В.Н. Исследования по этимологии и семантике. Т.1. М., 2005
11. Топоров В.Н. Из наблюдений над загадкой// Топоров В.Н. Исследования по этимологии и семантике. Т.1. М., 2005
References
1. Gasparov M.L. Poeziya rhetorical eyelid//Late Latin poetry. BVL. - 1982 .
2. Larionova O.N. Cognitive component of the Russian riddles//Messenger of the Tyumen state university. - 2010 . - No. 1.
3. Late Latin poetry. - M, 1982.
4. Ponomareva O.B Cognitive and pragmo-stylistic aspects of a semantic derivation (on an English material in comparison to Russian and the German languages). - Tyumen, 2005.
5. Popova Z.D. From history of the cognitive analysis in linguistics//Methodological problems of cognitive linguistics. - Voronezh, 2001.
6. Sedakova I.A. Tolstaya S. M. Slavic antiquities. The ethnolinguistic dictionary under the editorship of N. I. Tolstoy. - T. 2 . - M, 1999.
7. Semenenko N.N. Problema of the description of the functional and categorial status of riddles as paremichesky genre//News of the Russian state pedagogical university of A. I. Herzen. - It is gray. Linguistics. - No. 127 (16). - 2011 .
8. Tashikhmanova D.S. Intertekstualnost and pretsedentnost as means of reflection of a language picture of the world/Language and mentality. It is gray. Slavic world. Vyp. 5 . - SPb. 2010. -
9. Toporov V.N. Zametka about a numerical code of the Russian riddles//V. N. Axes of research on etymology and semantics. -T.1. - M, 2005.
10. Toporov V. N. Prostranstvo and text//V. N. Axes of research on etymology and semantics. T.1. - M, 2005
11. Toporov V. N. from supervision over a riddle//V. N. Axes of research on etymology and semantics. T.1. - M, 2005
