CC BY
327
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 8. ИСТОРИЯ. 2015. № 4
Арискина Ю.Э.
(кандидат ист. наук, преподаватель факультета глобальных процессов МГУ
имени М.В. Ломоносова)
«ВСЕМИЛОСТИВЕЙШАЯ ГРАМОТА РОССИЙСКОМУ
НАРОДУ ЖАЛУЕМАЯ» (1801) В КОНТЕКСТЕ
РЕФОРМАТОРСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ НЕГЛАСНОГО
КОМИТЕТА
В статье анализируется один из основополагающих реформаторских проектов, составленный в начальный период царствования Александра I, — «Всемилостивейшая грамота Российскому народу жалуемая». Так никогда и не вступившая в силу «Грамота» отражает тенденции сословной политики и ее видение в правительственных кругах. Существование в историографии диаметрально противоположных трактовок этого документа оставляет простор для его дальнейшего анализа, который и был предпринят автором. Показано, что, несмотря на заимствованные из иностранного права принципы и формулировки, положения «Грамоты» не противоречат сложившемуся в Российской империи сословному строю.
Ключевые слова: Александр I, Негласный комитет, «Всемилостивейшая грамота Российскому народу жалуемая», конституция, сословие, дворянство.
The article analyzes one of the fundamental reform projects, drawn up in the initial period of the reign of Alexander I — "Charter to the Russian people". Never came into force "Charter" reflects the trend of estate policy and its vision in government circles. Diametrically opposite interpretations of the document in the historiography give scope for its further analysis, which was undertaken by the author. It is proved that, despite borrowed from foreign law formulas, the provisions of "Charter" do not contradict the estate system of the Russian Empire.
Key words: Alexander I, Secret Committee, "Charter to the Russian people", constitution, estate, nobility.
* * *
«Всемилостивейшая грамота Российскому народу», основным автором которой признан А.Р. Воронцов1, не раз становилась предметом самостоятельного исследования, однако однозначной трактовки этого важнейшего документа в историографии пока не выработано. Ряд исследователей считают «Грамоту» реальным шагом к ограничению монархии (Н.В. Минаева, В.Ю. Захаров, Л.Ф. Пи-сарькова), некоторые видят в ней лишь «феодальную хартию» (М.Н. Сафонов). Новейшие работы по этому вопросу принадлежат
* Арискина Юлия Эдуардовна, тел. 8-909-950-88-02; e-mail: ariskina_julie@mail.ru
1 Кроме А.Р. Воронцова в работе над «Грамотой» принимали участие Н.Н. Новосильцев, В.П. Кочубей, Д.П. Трощинский, М.М. Сперанский и, возможно, А.Н. Радищев.
перу В.Ю. Захарова, который придерживается мнения, что «Всемилостивейшая грамота» в своей окончательной редакции представляла собой «конституционный документ, основанный на новых правовых принципах, буржуазных по сути»2.
«Всемилостивейшая грамота» выдержала несколько редакций: написанная А.Р. Воронцовым, она обсуждалась и дорабатывалась в Негласном комитете, затем в Непременном совете. Окончательный текст «Грамоты» был найден и опубликован В.П. Семенниковым3.
«Грамота» состоит из 26 статей, большинство из которых посвящены сословной проблематике4. Имеющие отношение к сословному вопросу статьи можно разделить по тематическому принципу — на посвященные личной безопасности, собственности и суду, или по сословному принципу — посвященные дворянам, городским сословиям, земледельцам или всем сословиям. Отдельно следует упомянуть статью 8, даровавшую каждому российскому подданному свободу совести и свободу слова, письма или деяния, «поколику они законам Государственным не противны и никому не оскорбительны»5.
Ко всем сословиям обращены преимущественно статьи, относящиеся к судебной сфере. Преобразования суда, предусмотренные в «Грамоте», шли в русле общеевропейской тенденции гуманизации судебной системы, активно развивавшейся в век Просвещения. Отправлявшееся доселе по средневековым обычаям и предполагавшее секретность судебного процесса, пытки, публичные телесные наказания, а также суровейшие кары за любую критику религии и монаршей особы правосудие подверглось осуждению просветителей и было признано бесчеловечным и деспотическим, начиная с тридцатых годов XVIII в. Монтескье в трактате «О духе законов» провел параллель между строгостью наказаний и деспотизмом правления. Бек-кариа в своем трактате «О преступлениях и наказаниях», сыгравшем ключевую роль в европейском движении за реформу судебных учреждений, утверждал принцип, согласно которому преступления должны оцениваться и судиться, исходя из степени вреда, нанесенного ими обществу, и ратовал за превентивную, а не репрессивную логику наказаний. Он также подверг сомнению секретность судебных разбирательств, выступил за усиление роли защитника и высказался против слишком долгого содержания под стражей до суда. Фридрих II отменил пытки во всей Пруссии еще в 1740 г., а по мере
2 Захаров В.Ю. «Всемилостивейшая жалованная грамота российскому народу» 1801 г. в контексте развития конституционных идей в России во второй половине XVIII — начале XIX вв. М., 2002. С. 115.
3 Семенников В.П. Радищев: очерки и исследования. М.; Пг., 1923. С. 180—194.
4 Исключение составляют статьи 22 и 26, касающиеся расширения прерогатив Правительствующего Сената.
5 Цит. по: Семенников В.П. Указ. соч. С. 185.
расширения просветительского дискурса по этой проблеме еще ряд просвещенных монархов провели преобразования и подготовили проекты реформ судебной сферы: Мария-Терезия и Иосиф II в Австрии, Елизавета Петровна и Екатерина II в России6. Взятие Бастилии в 1789 г., положившее начало Великой французской революции, стало символом завоевания свободы и разрыва со средневековыми судебными порядками старорежимной Франции.
В соответствии с актуальными западноевропейскими политическими реалиями, в «Грамоте» утверждается принцип презумпции невиновности (ст. 13), право обвиняемого на адвоката, выдачу на поруки и на отвержение судей (ст. 15, 16, 19), признается наказуемым незаконное взятие под стражу (ст. 17, 18). В статье 21 подчеркивается, что в случае участия в процессе государственной стороны, казна предстает как обыкновенный истец или ответчик, провозглашается равенство перед законом: «Все лица равно законам суть подвластны»7. Однако, поскольку Россия оставалась сословным государством, в «Грамоте» появилась статья 14, в которой предусматривалось, чтобы «всякий подданный Российской судим был судиями равного с ним состояния»8. Таким образом, принцип равенства перед законом в «Грамоте» вписан в сословную иерархию. Адресатами статей, регулирующих судебное устройство, тем не менее, могли оставаться все подданные, в остальных же сферах сословные различия обусловили появление отдельных статей для дворян, городских жителей и «земледельцев».
На первом месте в «Грамоте», несомненно, стоят права дворянства, прописанные в самом начале документа (ст. 2, 3, 4). Основу дворянских прав составляют Манифест Петра III «О вольности дворянства» и Жалованная грамота Екатерины II, положения которых вновь подтверждаются во второй статье «Грамоты». В статьях 3 и 4 утверждается свобода передвижения дворян внутри страны и выезда за рубеж, а также освобождение от обязательной службы. Причем обеспечивается сохранность имущества дворянина в его отсутствие — гарантия права собственности. Вне зависимости от отношения дворян к службе, имея недвижимую собственность, они могут «...участвовать в выборах и быть избираемыми на места, от выбора дворянского зависящие»9. Таким образом, уже в самом начале «Грамоты» прописаны права дворянского сословия, гарантирующие ему блага, которые признаются основополагающими — свободу и собственность.
Примечательно, что далее, в статье 7, еще раз провозглашаются основополагающие права российских подданных. Всеобщее право
6 Dictionnaire européen des Lumières. Paris, 2007. P. 729—730.
7 Семенников В.П. Указ. соч. С. 190.
8 Там же. С. 187.
9 Там же. С. 182.
на личную безопасность («...безопасность личная есть право Российскому подданному существенно принадлежащее; почему каждый да пользуется оною сообразно с званием и чиносостоянием своим»10) и право владения собственностью («.право собственности движимого и недвижимого имения есть право Российского подданного, поколику оно свойственно в силу законов каждому чиносостоянию в Государстве»11) предусмотрены этой статьей для всех, но различие «чиносостояний» подданных подчеркиваются в каждом положении. В целом можно говорить о том, что автор «Грамоты» не идет от общего к частному, а позволяет себе обобщения только тогда, когда права различных сословий пересекаются, свойственны «в силу законов каждому чиносостоянию».
Аналогично с подтверждением прав дворян в «Грамоте» подтверждаются права городских сословий: статья 10 подтверждает Городовое положение Екатерины II, а в 11 статье прописано право городских жителей на передвижение внутри страны и выезд за границу. Купцы и мещане, в отличие от дворян, имеют право покидать Россию с некоторыми ограничениями («. давая надежное поручительство, есть ли кто имеет каковые обязательства, так как и в исправном платеже следуемых с них податей»12). Этот незначительный аспект, тем не менее, подчеркивает более низкое положение городских сословий по отношению к дворянам, податной характер этого сословия.
Еще более скромно на страницах «Грамоты» представлены права так называемых «земледельцев», объединявших все группы крестьян с разным правовым положением. Наличие крепостных крестьян исключало возможность утверждения свобод земледельцев, и в посвященной им 12-й статье прописано лишь право собственности: «. земледелательные орудия и все, к ремеслу его (земледельца) принадлежащее, как-то: соха или плуг, борона, коса, телега и тому подобное, лошади, волы, житницы с семянным хлебом, овин или рига и другие земледельческие строения, к званию земледельца относящиеся, не долженствует у него быть отъято ни под каким видом и ни в какое время. Сия собственность, основывая существенно состояние земледельца, не имеет быть ни под каким предлогом нарушаема <...> и да пребудет она свята и ненарушима навсегда. Земледелец, лишаяся ее, лишается совсем своего звания»13. Показательно, что в описании земледельческих орудий фигурируют хозяйственные строения: таким образом, мы наблюдаем отход от ставшего со времен Екатерины II традиционным принципа деления собственности на движимую и недвижимую. Собственность
10 Там же. С. 184.
11 Там же.
12 Там же. С. 186.
13 Там же.
земледельца, по мысли автора «Грамоты», определяется спецификой его состояния, его деятельности, а не фактором движимого/ недвижимого. Кроме того, поскольку в статье 12 одним из предлогов к изъятию крестьянской собственности названо «какое-либо требование владельца», всё вышесказанное относится не только к государственным, но и к владельческим крестьянам. Отсюда проистекает еще одно различие между отношением к крестьянской собственности Екатерины II и Александра I и его сподвижников: императрица полагала невозможным обладание правом собственности без обладания «личной собственностью» или личной свободой, авторы же «Грамоты» обходят это неудобство и выдвигают на первый план принадлежность к «званию земледельца». Здесь можно увидеть попытку консолидации крестьянского сословия на основании общего занятия, не касаясь болезненного вопроса о крепостном праве. При этом государство, ограничивая права владельца крестьянина на распоряжение его имуществом, вмешивается в отношения «помещик — крепостной крестьянин», тем самым нарушая владельческие права помещика и идя в русле павловского курса.
Таким образом, подготовленная к коронации Александра «Всемилостивейшая грамота Российскому народу жалованная», несомненно предусматривавшая ряд прогрессивных нововведений в судебной и правовой сферах, была полностью адаптирована к сословной структуре общества, вновь подтверждала права и свободы дворян и городских сословий, признавала непременным атрибутом земледельца движимое имущество, т.е. орудия его труда. «Грамота» отражает преемственность политики императора относительно екатерининской эпохи, отвечает на вопросы, стоявшие уже перед Екатериной II. Составленная в просветительском духе «Грамота» уделяет наибольшее внимание дворянскому сословию и утверждению его прав.
Сословная политика Александра I и Негласного комитета явилась реакцией на проблемы, возникшие перед верховной властью империи в XVIII в. Неравномерное развитие сословной организации привело к усилению позиций дворянства, верхняя прослойка которого стремилась навязать монарху собственные интересы под угрозой государственного переворота. В результате одной из основных целей правительства в сфере сословной политики стало умерить амбиции дворянства. В XVIII в. Екатерина II и Павел I пытались достичь этой цели различными способами: законодательной регламентацией прав всех сословий — в первом случае; насильственным ограничением дворянских прерогатив — во втором. Очередной государственный переворот продемонстрировал неэффективность павловских методов, и Александр I принял решение продолжать линию Екатерины II. Подтвердив Жалованные грамо-
ты, он демонстрирует дворянству, что наступления на его права не планируется, и оно сможет сохранить все дарованные Екатериной II привилегии. Тем не менее, Александр рассматривал возможность ограничения дворянских прав: об этом свидетельствует обсуждение в Негласном комитете введения некоторых различий в положение служащих и не служащих дворян, ограничения общественной деятельности малообразованных представителей этого сословия. Эти меры осторожны, незначительны, однако само их обсуждение уже в 1801 г. демонстрирует, что Александр собирался постепенно продолжать подчинять дворянское сословие власти императора. Однако подчинение дворянства будет проходить не за счет ограничения его прав, а за счет расширения прав остальных сословий, т.е. завершения строительства сословной организации общества.
Важнейшим аспектом разработки сословной политики в рамках Негласного комитета стало заимствование идей и формулировок из европейских законодательных актов: «Декларации прав человека и гражданина», «Habeas corpus act». «Всемилостивейшей грамоте Российскому народу жалуемой» — коронационному проекту Александра I, российскому аналогу «Декларации прав человека и гражданина» — предназначено было стать значительным шагом на пути законодательного закрепления прав российских подданных. Однако изучение «Грамоты» и других документов Негласного комитета позволяет сделать вывод о весьма осторожном заимствовании положений иностранного права. Важнейшим заимствованием стал концепт «свободы и собственности», который планировалось положить в основу сословной организации. Поскольку экономические права каждого подданного можно рассматривать как критерий определения его принадлежности к тому или иному сословию, вопрос о праве собственности рассматривался в комитете не в рамках обсуждения прав одного сословия, а в целом для всех подданных империи. Вопрос о личной свободе также рассматривался в применении ко всем подданным империи. Этот факт позволяет говорить о наличии у императора уже в начале царствования намерения ликвидировать личную зависимость как общественное положение, т.е. отменить крепостное право.
Список литературы
1. Захаров В.Ю. «Всемилостивейшая жалованная грамота российскому народу» 1801 г. в контексте развития конституционных идей в России во второй половине XVIII — начале XIX вв. М., 2002.
2. Семенников В.П. Радищев: очерки и исследования. М.; Пг., 1923.
3. Dictionnaire européen des Lumières. Paris, 2007.
Поступила в редакцию 28 октября 2015 г.
