CC BY
90
М. Л. Шуб
ВРЕМЯ КАК ПРЕДМЕТ ГУМАНИТАРНЫХ ИССЛЕДОВАНИИ
В статье анализируются ключевые проблемы, связанные с изучением времени в контексте гуманитаристики (отсутствие четких содержательных критериев понятия, размытость семантических границ, методологическая неоформленность самого процесса исследования времени), а также даны пути их разрешения. Кроме того, автор раскрывает понятие художественного времени как подвида общей категории времени и в этом контексте дает общую характеристику искусства как источника представлений о времени в различные исторические эпохи. В качестве вывода обоснована возможность понимания времени как самостоятельного критерия типологии культур.
Ключевые слова: время, представления о времени, художественное время, типологии культур
The article analyzes key issues related to the study of time in the context of humanitarian sciences (lack of clear substantive criteria of the concept, vague semantic boundaries, and no unified methods of time research process) and provides the ways of tackling them. Besides, the author interprets the concept of artistic time as a specific category within the general category of time and in this context, gives the general characteristics of art as a source of time notions in various historical epochs. Drawing a conclusion, the author explains the possibility to interpret time as an independent criterion of the typology of cultures.
Keywords: time, time notions, artistic time, typology of cultures
Время всегда интересовало ученых самых разных профилей: и естественно-математического, и гуманитарного. По словам И. Валлерстайна, «всякому, конечно, известно, что действительность находится во времени, как находимся во времени и мы сами, и, что, следовательно, со временем связаны все наши восприятия и оценки действительности. Всякий образ действительности, раз только он действительно воспринимается или действительно принимается, имеет свою линию времени, и каждая точка его отвлеченно статического разреза на самом деле есть точка-событие. Иначе говоря, изучение времени - это задача глобального онтологического и мировоззренческого масштаба» [2, с. 12].
Категорию времени, рассматриваемую как предмет научного познания, можно считать поистине универсальной. Это связано прежде всего с тем, что А. Б. Успенский назвал «многоаспектностью времени» [8, с. 24]. Действительно, время одновременно выступает в совершенно разных, порой даже противоположных феноменологических проявлениях: объективном, субъектном, историческом, культурном, философском, художественном, мифологическом. И каждое из этих проявлений, равно как и категория времени в целом, выступает предметом научных исследований. Однако если время как объективная сущность интересует главным образом естественнонаучное знание, то все остальные его формы - знание гуманитарное.
Несмотря на то, что феномен времени прочно вошел в предметную область самых разнообразных наук, ученые (главным образом представители гуманитари-стики, поскольку физики выработали достаточно стройную систему сущностных параметров времени) до сих пор сталкиваются с осознанием собственного бессилия в истолковании сущности понятия времени, соизмеримого с описанным Августином Блаженным в его знаменитой «Исповеди»: «Что же такое... время? Пока никто меня о том не спрашивает, я понимаю, нис-
колько не затрудняясь; но коль скоро хочу дать ответ об этом, я становлюсь совершенно в тупик» [1, с. 7]. Между непосредственной интуицией времени и понятийным выражением этой интуиции трудно переходимый рубеж, и если это вполне допустимо для обыденного рассуждения о времени, то в ситуации научного исследования подобная размытость предмета изучения, недостаточная четкость его семантических границ может привести к путанице не только терминологической, но и содержательной.
В нашем обычном представлении время есть некая последовательность моментов (точнее, интервалов - минут, часов, дней или лет), которая течет равномерно, наподобие равномерно движущегося тела в пространстве, и с помощью которой мы измеряем все движения и изменения, происходящие как во внешнем мире, так и в сфере личностного бытия. В естественно-научном знании время употребляется в весьма конкретном смысле - как «атрибут материи, обладающий свойствами объективности, длительности, протяженности и способный систематизировать и гармонизировать события и явления окружающего мира посредством их сравнения с периодически повторяющимися процессами одинаковой длительности». По словам И. Пригожина, «время мыслится в качестве чистой длительности, необратимой последовательности протекания событий из прошлого через настоящее в будущее. Время объективно, его качества независимы от наполняющей их материи» [6, с. 93].
В гуманитаристике наблюдается обратная ситуация, а именно «терминологический хаос».
Некоторые философы рассматривали время как нечто единое (Платон), тогда как другие допускали множество времен - для каждого процесса индивидуальное время его протекания (Р. Декарт). Одни были склонны видеть во времени некоторое абсолютное начало («абсолютное время» И. Ньютона), другие, напротив, признавали только относительное время, указывая
72
на то, что время не существует реально, а есть лишь порядок последовательности явлений в отношении «раньше» и «позже» (Г. Лейбниц).
Единственное, что объединяет практически всех представителей гуманитарного знания, занимающихся вопросами изучения времени, это понимание времени как важнейшей, ключевой компоненты картины мира, мировоззрения людей той или иной эпохи, как «четвертого измерения культуры» (П. Флоренский) [9].
А. Я. Гуревич писал в своей работе «Категории средневековой культуры»: «Мало найдется других показателей культуры, которые в такой же степени характеризовали бы ее сущность, как понимание времени. В нём воплощается, с ним связано мироощущение эпохи, поведение людей, их сознание, ритм жизни, отношение к вещам» [3, с. 56].
И действительно, достаточно сопоставить циклическое восприятие времени, доминировавшее у народов Древнего Востока и в Античности, с финалистской концепцией движения мира от его сотворения к концу, к слиянию времени с вечностью в Средние века, для того чтобы стало ясно коренное различие в жизненной ориентации культуры древности и культуры средневекового христианства.
Однако при этом весьма значимом единстве в трудах исследователей встречается огромное количество модификаций времени без пояснения их значения. Вот только некоторые из них: историческое время, субъективное время, субъектное время, социальное время, теологическое время, циклическое время, линейное время, культурное время, правремя, мифологическое время и пр. Понять из смыслового контекста, что имеется в виду, скажем, под «историческим временем» А. Дж. Тойнби [10, с. 35] или под «правременем» М. Элиаде [7, с. 17], порой просто невозможно. Столь же трудно без специального авторского комментария отличать, например, субъектное время от субъективного. Это порождает не только путаницу терминов, но и путаницу смыслов. В этом и заключается одна из проблем изучения времени - категориальное оформление его как целостного феномена и выделение, обоснование отдельных его подвидов.
Как и любое сложное явление, время невозможно представить себе в виде линейной классификации с одним основанием. Поэтому время, по нашему мнению, следует типологически структурировать по нескольким критериям. И первый из них - соотношение предмета познания и сознания познающего субъекта. В данном случае можно отличать объективное время, в его собственно научном понимании, и субъективное время, т. е. коллективное представление о времени, существующее в сознании людей в ту или иную эпоху.
Если говорить о следующем критерии, то им может стать способ фиксации времени и опредмечивания представлений о нем. В этом случае можно выделять: историческое время, зафиксированное в последовательности общественно значимых событий, опреде-
ляющих содержание эпохи; социальное время, зафиксированное в сознании коллективных и индивидуальных субъектов (иначе - в мировоззрении); философское время, зафиксированное в трудах философов, мыслителей, их концептуальных положениях и теориях; культурное время, зафиксированное в культурных артефактах.
Подвидом культурного времени может считаться время художественное, т. е. поле произведений искусства, в которых отражаются представления о времени (на символическом или конкретно-предметном уровнях).
В контексте данных рассуждений хочется сказать о еще одной проблеме, связанной с исследованием времени, - фиксации содержания представлений, или чувствования времени. Где способы определения того, как относились ко времени в ту или иную эпоху представители того или иного социального слоя? С одной стороны, ответ очевиден - следует изучать артефакты повседневной жизни (уровень спонтанно-интуитивной фиксации) и произведения философской литературы (уровень рационально-рефлексивной фиксации).
Однако, на наш взгляд, такой анализ не будет полным, если в объем исследуемого материала не включить произведения искусства. Художественную культуру как источник знаний о специфике исторического понимания времени и одновременно как средство фиксации, консервации и трансляции этих знаний рассматривал весьма ограниченный круг ученых. Например, советские медиевист А. Я. Гуревич допускал возможность практической реализации вышеупомянутого методологического подхода к искусству, однако отмечал его существенные недостатки.
Главная проблема, с которой, по мнению А. Я. Гуревича, может столкнуться исследователь, заключается в том, что искусство практически не способно в полной мере, без искажений зафиксировать столь противоречивые, разнородные, многослойные и подчас неотрефлексированные самими участниками исторического процесса представления о времени. Известно, что в ходе художественного познания мира вырабатываются свои, автономные категории времени, и необходимо помнить об их условности. Время, осмысленное художественными средствами, с которыми мы сталкиваемся, например, в скульптуре или в живописи, имеет специфические особенности, проистекающие в большой степени не прямо из способов восприятия мира обществом, в котором были созданы эти произведения, а из особых идеологических и художественных задач, возникавших перед скульпторами и живописцами. По этому поводу приведем удачный пример А. Я. Гуревича из работы «Категории средневековой культуры» [3]. Человек в Средние века любил природу и любовался ею, но автор поэмы или картины мог и не выразить этого чувства и дать совершенно условное изображение окружающей людей среды, исходя из требований
73
религиозно-символического истолкования мира. Поскольку подлинной, высшей реальностью, согласно тогдашним представлениям, обладал не мир явлений, а мир божественных сущностей, то индивидуальные черты видимого мира оказывались недостойными точного воспроизведения, а передавались условно и в некотором смысле стандартизировано. То есть искусство, во многом оторванное от реальных представлений, было каноничным и согласованным с правилами, а мастер видел свою задачу прежде всего в воспроизведении устоявшихся традиционных приемов, в выражении общезначимых, идеологических идей и понятий [3, с. 61].
Однако, несмотря на это, общие установки в понимании времени, зафиксированные в произведениях искусства, могут быть истолкованы как симптомы особого отношения к повседневной действительности, и представляется целесообразным вскрыть породившие подобную эстетику мировоззрение и мироощущение.
Безусловным является одно - насколько время определяет содержание картины мира и характер социокультурного, художественного пространства в тот или иной исторический период, настолько же и культурный (в широком смысле этого слова) контекст формирует основные особенности восприятия времени человека на каждом этапе развития мировой цивилизации.
В этой связи появляется возможность введения нового критерия для типологии культур, а именно -критерия времени. При этом оснований данной типологии может быть несколько.
Первое основание: структура времени (циклическое, линейное, линейно-циклическое, хаотическое). В соответствии с данным критерием можно выделить культуры хронолинейные (архаические культуры), хроноциклические (античная культура), хронолинейно-циклические (средневековая культура) и хронохаотиче-ские (современная культура).
Второе основание: характер и ориентация времени (сакрализация, актуализация или принятие прошло-
го/настоящего/будущего). В рамках подобной структурации можно различать, например, культуру сакрализации прошлого и принятия настоящего (эпоха архаики), актуализации прошлого и настоящего и принятия будущего (культура Возрождения) и др. В эту же группу можно включить культуры ретроспективного, пре-зентативного и проективного типа.
Третье основание: субъективное ощущение длительности времени (вечность/мгновение). Этот критерий соотносим в большей степени с художественным пространством той или иной культуры, однако и он позволяет выделить культурные типы: «культура вечности» (культура Средних веков), «культура мгновения в вечности» (культура эпохи Возрождения), «культура мгновения» (культура рубежа XIX - XX вв.) и др.
Время как категорию социокультурного пространства, на протяжении истории его изучения рассматривали с самых разных позиций: эстетической, сформулированной в заклинании Фауста: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!»; онтологической, выразившейся в полемическом стихе Иосифа Бродского: «Остановись, мгновенье. Ты не столь прекрасно, сколь неповторимо»; художественно-творческой -у сумевших действительно останавливать мгновения импрессионистов; праксеологической, согласно популярной в советское время песне «Мы покоряем пространство и время, мы молодые хозяева Земли»; про-заически-экономической, выраженной в столь актуальных сейчас словах «время - деньги»; гедонистической, придавшей античному стремлению к удовольствию масштаб руководящего жизненного принципа в культуре потребления; психологической, приведшей, по М. Прусту, к «погоне за утраченным временем». Однако при этом содержательные глубины времени как предмета гуманитарных исследований исчерпаны далеко не полностью, что, с одной стороны, порождает существенные сложности в его изучении, а с другой - открывает перед исследователями широкие перспективы в комплексном, системном, многоаспектном осмыслении феномена времени.
1. Блаженный, Августин. Исповедь / Августин Блаженный. - М.: Философия, 2002. - 280 с.
2. Валлерстайн, И. Социальное изменение вечно? Ничто никогда не изменяется? // Социол. исслед. - 1997. - № 1. - С. 8-21.
3. Гуревич, А. Я. Категории средневековой культуры / А. Я. Гуревич. - М.: Искусство, 1984. - 352 с.
4. Ле Гофф, Ж. Цивилизация средневекового Запада / Ж. ле Гофф. - М.: Прогресс-Академия, 1992. - 376 с.
5. Лихачёв, Д. С. Искусство и время в контексте древнерусской культуры / Д. С. Лихачёв. - М.: Наука, 1984. - 288 с.
6. Пригожин, И. Переоткрытие времени / И. Пригожин // Вопр. философии. - 1989. - № 8. - С. 89-114.
7. Тойнби, А. Дж. Постижение истории / А. Дж. Тойнби. - М.: Айрисс-Пресс, 2006. - 644 с.
8. Успенский, Б. А. Семиотика искусства / Б. А. Успенский. - М.: Языки славян. культуры, 2005. - 360 с.
9. Флоренский, П. А. Время и пространство / П. А. Флоренский. - М.: Мысль, 1993. - 190 с.
10. Элиаде, М. Миф о вечном возвращении / М. Элиаде. - М.: Гардарики, 2002. - 368 с.
74
