CC BY
44
Кудаева З.Ж.
Кабардино-Балкарский гос. университет им. Х.М. Бербекова
ВРЕМЕННЫЕ ПАРАМЕТРЫ В АДЫГСКОЙ МИФОЭПИЧЕСКОЙ ТРАДИЦИИ
(НА МАТЕРИАЛЕ ПАРЕМИЙ)
Анализ фольклорного материала, в частности примет-правил, позволяет очертить некоторые представления о временной структуре космоса в адыгской мифоэпической традиции, а также космогонические представления, связанные с символикой яйца в приметах-правилах и мифо-ритуальном комплексе.
В космологических представлениях адыгов пространственная модель коррелируется с определенными параметрами мифического времени. Понятие о мифическом времени, являясь одной из основных категорий мифологической модели мира, имплицитно присутствует в фольклорных произведениях, в частности в паремиях-правилах. Цель исследования состоит в попытке обнаружения некоторых временных мифологических координат, в которые каждый представитель данной культуры помещает себя и которые, на глубинном архетипическом уровне, организуют его повседневную жизнь. Основным материалом для анализа служат приметы-правила, имеющие регулятивную функцию. Исследование параметров временной модели мира опирается на систему координат, содержащую набор основных универсальных семиотических оппозиций: день / ночь, свет / тьма, дни недели, смена времен года.
Свет / тьма. Одна из форм выражения этой оппозиции противопоставление дня и ночи; например: Жэщым щхьэр бжьыну ф1ыкъым, щхьэц к1эрыбгъэхумэ лъэпкъым дежк1э ф1ыкъым, жа1эрти, ядэртэкъым - Вечером волосы расчесывать нехорошо, если волосок упадет, то это нехорошо для рода, говорили и не разрешали. Махуэм ихэщ1ыгъуэм деж щхьэи яупсыртэкъым, 1эбжьани паупщ1ыртэкъым, щыгъыныщ1и ябзыртэкъым - Когда день идет на убыль, голову не брили, не обрезали ногтей, не кроили новую одежду. Жэщу жьыщ1эпс иумык1ут, ф1ыкъым жа1эрт - Вечером воду после стирки не выливать, нехорошо, говорили. Жэщым псы ежэхым ухэфыну ф1ыкъым, жа1эрт - Вечером пить проточную воду нехорошо, говорили.
Более ослабленные дробные формы хроно-типического членения представляют собой такие точки, как утро, вечер, сумерки, закат, полночь; например: Пшапэ хэдэ уд мэхъу, жа1эрт -Кто шьет в сумерки, становится ведьмой, гово-
рили. Пщэдджыжь мафізр зэщ1энэгъуаф1эу зэщ1энэмэ, уи 1уэхур псори а махуэм гъэзэщ1эгъуаф1э хъунущ, жа1эрт - Если утром огонь легко разгорится, в этот день тебе будет сопутствовать удача во всех делах, говорили. Сабийр дыгъэ къухьэгъуэм ягъэжейртэкъэм, и псэ дыкъухьэнущ, жа1эрти - На закате детей спать не укладывали, вместе с солнцем может уйти и его душа, говорили.
Оппозиция день / ночь включает в себя противопоставления, связанные со светилами - солнцем, луною, звездами; например: Мазэм 1эпэ хуэпшийуэ и гугъу пщ1ыну ф1ыкъым, жа1эрт -Указывая пальцем на луну, говорить о ней нехорошо, говорили. Вагъуэ убжмэ, убжам и зэ-рыз хьэмц1ырак1э къыптек1эну къаф1эщ1ырт -Считали, что если будешь считать звезды, то сколько насчитаешь, столько же на тебе вырастет бородавок.
Хронотипическое членение дня и ночи, тьмы и света - это самые общие точки временной шкалы. Частной манифестацией этих временных разделений следует считать сакрализацию дней недели. Дни недели распределяются по принципу возможности / невозможности тех или иных действий. Помимо прочего, каждый из дней недели отмечен по шкале общей благоприятности / неблагоприятно-сти. Например: Мэремымрэ гъубжымрэ 1уэху яублэртэкъым, гъави ясэртэкъым - В пятницу и вторник дел не начинали, зерно не сеяли. 1уэху бублэну, жылэ хэпсэну, жыг бгъэт1ысыну - тхьэмахуэр, щэбэтыр, бэрэжь-ейр ф1ыщ, жа1эрт - Начинать дела, сеять зерно, сажать деревья - в воскресенье, субботу, среду хорошо, говорили. Зи бын зыф1эмащ1эр мэрем махуэм иремыжьыщ1э, жа1эрт - Кому мало имеющихся (у него) детей, пусть не стирает в пятницу, говорили. Сымаджэм гъуб-жым щ1эупщ1эртэкъым - Во вторник больных не навещали.
Проксемически значимы ситуации первых сезонных действий и встреч, в которых
нашли отражение представления о цикличности времени; например: Гъэрэ щ1ырэ щызэхэк1 махуэм уи унэ къихьэм и 1уэхум хуэдэу уи 1уэхури ирок1уэ - Если в день весеннего равноденствия в твой дом войдет человек, то твои дела в этом году пойдут так же, как и у него. Гъатхэм япэ плъагъу хьэндрабгъуэм ещхьу уи фэр йок1уэк1, жа1эрт - Цвет твоего лица весь год будет таким, какого цвета бабочку весной ты встретишь первой. Гъатхэм япэу чыц1 плъагъумэ нэхъыф1щ, щынэ нэхърэ: шынэ плъагумэ, 1эпкълъэпкъыр хьэлъэу гъэр йок1уэк1, жа1эрт - Весной лучше первым увидеть козленка, чем ягненка: если первым увидишь ягненка, то весь год твое тело (букв.) будет тяжелым, т.е. будешь испытывать недомогание.
Одним из вариантов временных оппозиций можно считать противопоставление жизнь / смерть; этот мир / тот мир; живой / мертвый. Это противопоставление реальной жизни и ее отражения в «ином» мире. Для архетипичес-кого сознания, как известно, обе части этого противопоставления реальны, непосредственно связаны и взаимообусловлены. Множеством правил регулируется поведение, связанное с объектами, имеющими непосредственное отношение к «иному» миру: умершими, похоронами, кладбищем и т.п. Например: Кхъэм 1эпэ хуашийртэкъым, хуашыямэ, едзэкъэжыр-ти, теувэжырт - На кладбище пальцем не указывали, а если указали, то кусали палец и наступали на него. Хьэдэр илъу зэгъэпск1тэкъым
- Пока покойник в доме не купались. Щыгъ-ын плъыжь пщыгъыу кхъэм удыхьэну ф1ыкъым, жа1эрт - В красной одежде на кладбище заходить нехорошо, говорили. Щыгъыныщ1э пщыгъыу хьэдагъэ урик1уэну ф1ыкъым, жа1эрт - В новой одежде на кладбище ходить нехорошо, говорили. Хьэдэ зэрыщ1алъхьэ бел зы1эпахтэкъым - Лопату, которой закапывают могилу, из рук в руки не передавали.
Частной манифестацией этого противопоставления можно считать оппозицию сон / явь, в которой также наблюдается обусловленность событий по обе стороны черты; например: Псы утхъуа пщ1ыхьэп1эу плъэгъуну ф1ыкъым, жа1эрт - Во сне видеть мутную воду нехорошо, говорили. Псы пщ1ыхьэп1эр нэпсщ, жа1эрт
- Видеть во сне воду - к слезам, говорили. Улъ-
этауэ пщ1ыхьэп1эу плъагъуну ф1ыщ, жа1эрт -Видеть во сне, что ты летаешь, хорошо, говорили. «Хъер ухъу» жамы1ауэ, уи пщ1ыхьэп1э умы1уатэ, жа1эрт - «Добром да обернется» пока не скажут, свой сон не рассказывай, говорили. Джэгу пщ1ыхьэп1эу плъагъумэ уонащ-хъей, жа1эрт - Если во сне увидишь праздник, это к печали, говорили. Джэдык1э пщ1ыхьэп1эу плъагъумэ уэс къос, жа1эрт - Увидеть во сне яйца - к снегу, говорили. Улъэтауэ пщ1ыхьэп1эу плъагъуну ф1ыщ, жа1эрт - Видеть во сне, что ты летаешь, хорошо, говорили. Лы ц1ынэ пщ1ыхьэп1эу плъагъумэ ф1ыкъым, гуауэ къыпщыщ1ынущ, жа1эрт - Видеть во сне сырое мясо нехорошо, горе с тобой случится, говорили. Маф1эс пщ1ыхьэп1э плъагъуну ф1ыкъым, жа1эрт - Видеть во сне пожар нехорошо, говорили.
Приметы-правила, основное назначение которых состоит в передаче образов и «санкций» «правильного» поведения, содержат представления о так называемом неопределеннопрошедшем времени и начальном правремени. Формальным выражением апеллированности к неопределенно-прошедшему времени служит формула «жа1эрт»- «говорили», которой заключается при репрезентации каждый текст приметы-правила. Например: Куэдрэ упсэ ц1ыхур угъурсызщ, жа1эрт - Много строгающий человек злокозненный, говорили.
Таким образом, в сознание представителя этнокультурной традиции вводятся временные ориентиры, точки и объекты, распределенные по шкале «благоприятности / неблагоприятно-сти, согласно которым традиционный человек классифицирует явления внешнего мира и соотносит с ними свое поведение.
Временные представления в адыгской этнокультурной традиции не исчерпываются структурными их параметрами. В этой связи представляет интерес символика яйца, нашедшая отражение в паремиях-правилах, а также в мифо-ритуальном комплексе. В адыгской мифоэпической традиции отсутствует развернутая система космогонических представлений, связанных с началом временного отсчета, началом творения. Единственный известный фрагмент подобных представлений - «Песня старых нар-тов» («Нартыжь уэрэд»), в которой мир предстает в процессе вычленения из неотвердевшей субстанции:
«Дунеижьри, ой дуней, щымыджэмыпц1эмэ, Щ1ылъэ щхъуант1эри, ой дуней,
щызэпц1эгъащ1эмэ..» -Когда мир еще, ой дуней, лишь создавался, Зеленая земля, ой дуней, только затвердевала»
(8, 28).
Эти представления согласуются с аналогичными воззрениями во многих архаических культурах, в которых мир также конкретизируется как нечто неорганизованное, неоформленное, как «аморфное состояние вещества в яйце» (7, 206).
В этой связи существенным дополнением к вышеупомянутым представлениям о «начале» времен, о времени первотворения в адыгской мифо-эпической традиции явлется комплекс правил и ритуалов, связанный с символикой яйца. Во множестве этно-культурных традиций с образом раскалывающегося, взрывающегося, поднятого к небу яйца связывается начало творения. Отголоски типологически сходных представлений прослеживаются при анализе некоторых элементов адыгского мифо-ритуального комплекса. Свидетельством тому могут послужить ряд обрядов и ритуалов, связанных с весенним обновлением природы, которые европейские путешественники и исследователи соотносили с пасхальными. Непременным атрибутом этой весенней обрядности служило яйцо, установленное на возвышении или шесте, которое служило мишенью для стрельбы. Описание одного из этих ритуалов, относящихся к XIX в., приводится Т. де Мариньи: «С начала марта они воздерживаются от употребления в пищу яиц, прекращают давать взаймы или одалживать; .. .не берут даже огня у своих соседей... Праздник заканчивается стрельбой из ружей; мишенью служит яйцо, а призом для победителей - шкуры жертвенных животных» (5, 305). Аналогичные сведения приводит и И.Ф. Бларамберг: «Часть черкесов, - пишет он, - соблюдает большой пост, наподобие того, как это делается у русских, после чего у них наступает праздник, такой же, как у русских пасха. По случаю праздника они делают друг другу подарки, едят яйца. Среди прочих увеселений во время этого праздника есть стрельба из лука в цель, причем мишенью служит яйцо, а попавший в него получает пода-
рок от хозяина дома. Черкесы называют этот праздник днем появления бога» (1, 373). Было бы, по-видимому, неточным сводить смысл этих ритуалов к пасхальной атрибутике, так как корни этой обрядности стадиально более древние. В частности, стрельба по мишеням из яиц демонстрирует ее языческие, дохристианские истоки. Смысловой контекст этих обрядов - представление о циклическом весеннем обновлении жизни (как во многих восточных традициях, у адыгов было принято встречать новый год в марте), в котором разбивание яйца символизировало возникновение космоса. В пользу этого предположения свидетельствует также существование запрета на разбивание и поедание яиц в период, предшествующий этим ритуалам, описываемый также Н. Дубровиным: «.черкесы собирали яйца, но не употребляли их ни для какой нужды и разбить их в это время считали грехом» (4, 66). То есть до наступления празднеств, символизирующих начало нового природного цикла, разбивание яиц «греховно» и поэтому запрещено, потому что оно должно совпадать с началом нового времени, нового годового цикла (см. запреты одалживать, в том числе огонь). Аналогичную функцию выполнял ритуал стрельбы по яйцам в рамках свадебной обрядности. Во время движения свадебной процессии, по свидетельству С.Х. Мафедзева, «женщины и девушки выносили на дорогу яйца и платки, клали по пути следования свадебного кортежа, и всадники, сопровождавшие невесту, на всем скаку, выхватывая ружья из чехла, разбивали яйца, подбирали платки. Неприличным считалось оставлять на дороге целое яйцо или неподобранные платки» (6, 119-120). Сходную функцию имели ритуалы стрельбы по мишеням из яиц, установленных на шесте, во время празднеств в честь «огневого» божества Тлепша, который также отмечался весной, в марте. «В день праздника, - по свидетельству Н. Дубровина, - черкесы молились, делали возлияния на лемеше и топоре и, по совершении обрядов, пили, ели и предавались забавам, из которых главною была стрельба в цель, преимущественно в яйцо, представлявшее мишень и поставленное на видном месте» (4, 6667). Это согласуется с утверждением В.Н. Топорова о том, что «в ряде случаев с темой рас-
калываемого яйца связан бог с функцией громовержца или его отец» (10, 681). По мнению же А.Т. Шортанова, «тлепш, выступающий как «огневой бог», нередко заменял и бога-громовержца Шыбле» (11, 95).
В опосредованной форме космогоническая символика яйца присутствует также в обряде вызова дождя, описанном И. Гурвичем и С. Раскиной (2; 9). «Считалось, - писал И. Гур-вич, - что дождь можно вызвать при помощи вороньего гнезда, висевшего над глубокой пропастью. Для этого юноши доставали его, что было сопряжено с большим риском для жизни, так как необходимо было именно такое гнездо, к которому пробраться было труднее всего. Добытое гнездо старики с молитвами мочили в воде, после чего должен был пойти дождь» (2, 41). Одним из инвариантов этого мотива, по всей видимости, могут служить действия, выполнявшиеся в рамках обряда вызова дождя, когда в реку клался ритуальный камень яйцевидной формы, взятый с могилы убитого молнией (2, 38-39). Космогоническая функция яйца проявляется также в ритуалах, связанных с циклическими представлениями о весеннем обновлении природы, в частности в обрядах плодородия: скорлупа яйца в борозде, оглаживание животных яйцом. «.Перед выездом на пахоту. наряду с другими кушаньями, - пишет С.Х. Мафедзев, - поедали много яиц. Скорлупу от яиц они собирали и крошили на очень мелкие части, которые рассыпали в поле, говоря: «Дай бог, чтобы земля крошилась вот так» (6, 26). Интересно в связи с вышеизложенным поверье, согласно которому, если колдун (уд), прошедший обряд очищения, в течение 30 дней съест яйцо - он восстанавливает свои колдовские способности (4, 77). Мотив «яйца в водах», начала творения, прослеживается в ритуале бросания яйца в бурную реку во время первой весенней переправы (6). Охранительная функция яйца проявляется в обряде первого укладывания новорожденного ребенка в колыбель. «Желая уберечь ребенка от дурного глаза, - пишет М. Джандар, - адыги соблюдали ряд обычаев. Около колыбели ставили чашку с освященной молитвой водой и туда клали яйцо, полагая, что при появлении злого духа яйцо треснет. Поэтому каждый приходящий должен был намочить водой руку и протереть лобик ребенку. Об этом говорится в песне:
Зынат1э кізнкізпс Ребенка, которому не окропили лоб
Зынэмысыгъэ кіалзм Водой, где держали яйцо,
Игъаш1э к1эко дэд... Жизнь недолговечна... (3, 78).
Помимо этого, как отмечает та же М. Джандар, «до первого укладывания ребенка в новую люльку клали кота и яйцо. Полагали, что кот оставит в люльке свой сон. А яйцо предвещало младенцу долгую жизнь: К1энк1эм фэдэу фыжьы охъуфэ щы1энэу» - «Пусть доживет до тех дней, пока не побелеет как яйцо!» (3, 78). С яйцом связан также запрет в период беременности сажать квочку на яйца: «считалось, что дети должны появиться у кого-то одного - у женщины или у квочки» (3, 60). Существовало, по свидетельству С.Х. Мафедзе-ва, также убеждение, что если младенца впервые понесли к соседям, а там его не одарили яйцом, «то у него на голове разведется парша» (6, 98).
Представляет интерес в этой связи семантика яйца в обряде чапш (ночные бдения карнавального типа у постели тяжело раненого или больного). Сведения об этом обряде, с той или иной степенью полноты, содержатся в трудах Т. де Мариньи, И.Ф. Бларамберга, Дж. Белла, Н. Дубровина, С. Хан-Гирея и др. «Возле постели больного, - писал Н. Дубровин, -ставилась чашка с водою, в которую опускалось куриное яйцо, и тут же ставились железные лемеши и молоток. Каждый посетивший раненого должен был подойти к ним и три раза ударить молотком по лемешам. Среди народа существовало поверье, что если пришедший был братоубийца или убийца невинного человека, то яйцо, там положенное, непременно лопнет и тем обнаружит преступление посетителя» (4, 42).
Представления о нахождении, о рождении из яйца различных воплощений злой силы, в частности змея, в несколько редуцированной форме содержатся в приметах-правилах, связанных с гусиными яйцами; например: Къаз джэдык1эм блэ исщ, япэ щ1ык1э ямыкъутэу ягъ-авэртэкъым, нэхъыбэм яшхыртэкъэм - В гусиных яйцах находится змея, поэтому целиком, т.е. не разбивая, его не готовили, а многие вообще не ели. Негативность последствий насту-пания, сожжения яичной скорлупы отразилась в приметах-правилах: Джэдык1амп1э бгъэсмэ, уи джэд к!эц!ыжкъым, жа1эрт - Если сожжешь
яичную скорлупу, твои куры перестанут нестись, говорили. Джэдык1амп1эм утеувэмэ, лъэ-ужьей уохъу, жа1эрт - Если наступишь на яичную скорлупу, становишься приносящим несчастье, говорили. (Ср.: в буддийской мифологии «разбить скорлупу яйца» значит освободиться от вселенского пространства и циклического времени.) (12).
Таким образом, анализ фольклорного материала, обрядов и ритуалов позволяет, с той или иной степенью определенности, очертить
представления о временной и пространственной структуре космоса.
В мифо-ритуальном комплексе, а также приметах-правилах в опосредованной форме отразились довольно устойчивые космологические представления, связанные с символикой яйца, имеющего полифункциональный характер. Как и во множестве культур, с функцией взрывающегося поднятого к небу яйца в адыгской этнокультурной традиции связывается начало временного отсчета.
Список использованной литературы:
1. Бларамберг И.Ф. Историческое, топографическое, статистическое, этнографическое и военное описание Кавказа // АБ-КИЕА, Нальчик, 1974.
2. Гурвич И. Религия сельской общины у черкесов-шапсугов // РПЧШ - М., 1940.
3. Джандар М. Песня в семейных обрядах адыгов. - Майкоп, 1991.
4. Дубровин Н. Черкесы (Адыге).- Нальчик, 1991.
5. Мариньи Т.де. Путешествие в Черкесию // АБКИЕА, 1974.
6. Мафедзев С.Х. Обряды и обрядовые игры адыгов. - Нальчик, 1979.
7. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. - М.: Наука, 1976.
8. Нарты. Адыгский героический эпос. - М.: Наука, 1974.
9. Раскина С. Формы и виды магии в черкесской религии // РПЧШ.- М.,1940.
10. Топоров В.Н. Яйцо мировое // Мифы народов мира. В 2-х т., т. 2. - М., 1982.
11. Шортанов А.Т. Адыгская мифология. - Нальчик, 1982.
12. Элиаде М. Священное и мирское. - М.: МГУ, 1994.
Условные сокращения
АБКИЕА - Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов ХШ-Х1Х вв. / Сост., ред. В.К. Гарданова. -Нальчик, 1974.
РПЧШ - Религиозные пережитки у черкесов-шапсугов / Ред. С.А. Токарева, Е.М. Шиллинга. - М.: МГУ, 1940.
