CC BY
44
человек. Сфера рационального - это универсальное и типичное. Поэтому ограничивать описание личности областью рационального - значило бы уравнять ее с другими, а точнее, - подвести под определенный тип, группу, класс. Между тем "все духовное и великое возникает в жизни таинственным образом из себя самого и через самого себя... Так воспламеняется любовь; так человек молится; так творится искусство; так строится наука; так преодолеваются духовные кризисы; так крепнет духовный характер человека; так совершаются героические поступки" (И.А.Ильин). Отсюда можно сделать вывод о необходимости гуманизировать само иррациональ-
ное в человеке, чтобы оно существовало в единстве с рациональным, а не разрушило его.
1. См. Ойзерман Т. И. Рациональное и иррациональное // Вопросы философии. 1977, №2.
2. Мудрагей Н.С. Рациональное и иррациональное - философская проблема // Вопросы философии. 1994, №9.
3. Философский энциклопедический словарь. М. 1989.
Ю. Э. МИХЕЕВ
Возвращение в прошлое как момент диалектики характера в драме М.Ю.Лермонтова "Маскарад11
Диалектику характера обычно понимают как поступательное развитие: "движение от низшего к высшему, от худшего к лучшему, от меньшего к большему" [1]. Но возможен и обратный ход -тот, что лежит в основе драмы М. Ю. Лермонтова "Маскарад": история души
Арбенина, осуществляясь, протекая в настоящем, изначально сориентирована на прошлое, опрокинута в это прошлое -движение характера идет не по восходящей, а по нисходящей. Этим объясняется то исключительное значение, которое обретает в драме момент возвращения. Драма, в сущности, начинается элементарным физическим возвращением прежнего карточного игрока в давно знакомую ему атмосферу - за столом мечут банк и понтируют. Он здесь не только давно знаком, но, по его воспоминаниям, "часто здесь, бывало,
Смотрел с волнением немым.
Как колесо вертелось счастья" [2].
За карточным столом появляется, однако, не складывающаяся на сегодняшний день данность, а уже готовая, известная по прошлому сущность. Неизвестный, кстати, так и воспринимает Арбенина - гордому арбенинскому: "Вы знаете ль, кто я?" -противопоставляя свое категорическое: "Я знаю, кто вы были!" [3].
"Были", "был" - прошлое на задний план отодвигает на каждом шагу настоящее, вытесняет его - нынешнее, сегодняшнее состояние Арбенина и, в конце концов, взрывает это состояние изнутри. Уже начальный факт - возвращение Арбе-
нина за карточный стол - нельзя объяснить только желанием спасти проигравшегося Звездича. Нет, этот факт лежит скорее в плоскости некогда устоявшейся человеческой психологии - в душе Арбенина проснулся прежний игрок: "Не вытерпел...Зажглося ретивое..." [4] - иначе и не скажешь.
Но это только начальный и, по правде говоря, не самый главный этап возвращения Арбенина в прошлое. Сопоставить и противопоставить нынешнего Арбенина с тем, что он был когда-то, - вот что важно для Лермонтова. Момент возвращения становится, таким образом, своего рода контрольным пунктом в общем ходе духовной эволюции Арбенина. Другими словами: чтобы знать, вырос ты или нет, надо стать под старую мерку. Арбенин и попадает под эту старую мерку, появляясь, после долгого отсутствия, в свете "воскресшим и готовым к новой жизни" [5].
Процесс воскресения, становления нового Арбенина остается при этом за сценой. На сцене он обнаруживается в своем результате - готовность Арбенина "для жизни и добра" на словах и в конкретном поступке - спасение проигравшегося Звез-дича.
Этого, как оказывается, бесконечно мало, чтобы бесповоротно утвердиться в нравственных принципах новой жизни. Арбенин ведь только переступил порог обновления, обновление это в нем пока еще не укоренилось. Наоборот, в нем, очевидно, идет отчаянная, непримиримая борьба старого и нового, прошлою и на-
стоящего. Идет мучительная духовная работа. Арбенин делает страшные усилия: перетянуть себя из прошлого в настоящее. И любое неосторожное прикосновение тут опасно, может привести к непоправимому. Тут все должно решить время, а его-то как раз Арбенину и не хватает. У него дефицит времени. Он появляется в драме с определенным, так сказать, испытательным сроком, который напрямую связан с его роковым желанием вернуться в общество, в светскую жизнь - в то же прошлое. Физиономии и фигуры в свете новые - новые действующие лица: франтик Шприх, Тру-щов и прочие - но та же, старая - из прошлого - бездуховная жизнь. Нравственно обновленный Арбенин возвращается в старое, стоячее болото - на пагубу себе и Нине.
Положение Арбенина более чем кача-тельное - оно критическое. Для него в этом болоте постоянно существует реальная опасность: сдать завоеванные нравственные позиции, уступить своему прошлому. Во-первых, существует внешняя опасность: светская жизнь никак не гарантирует - органически не может гарантировать - окончательную победу настоящего над прошлым в душе Арбенина. Свету гораздо нужнее и удобнее - хотя бы в материальном плане - тот, прежний Арбенин. Во-вторых, - и это обстоятельство решающее - прошлое, как оказалось в итоге, -характеристическое ядро, стержень, натура Арбенина, из которой ему попросту не выпрыгнуть. "Какой-то дух враждебный" по-прежнему уносит его "в бурю прежних дней". Рудименты прошлого в душе Арбенина заботливо проращивает Казарин, окутывая его воспоминаниями о прошлом. Но самое страшное: светская порча проникает в святая святых Арбенина - в его семейную жизнь. И тут особую важность приобретает еще одно временное обстоятельство: когда именно, в какую пору рождается ревность Арбенина? - Происходит это в промежутке между счастливым сном Арбенина и ее трагическим пробуждением. Сон: умиротворенная жизнь с Ниной -пробуждение: роковое подозрение в роковой же невозможности такой жизни. Потеря для Арбенина невосполнимая - потеря самого себя, потому что Нина, ее любовь - единственное, что связывает Арбенина с внешним миром. Нет этого - ничего нет ни для Арбенина, ни в самом Арбенине -
ни счастья, ни души,
ни чувства, ни существованья! [6].
Вот почему пустячная история с потерянным браслетом становится тем пово-
ротным пунктом, с которого начинается уход Арбенина из настоящего и его неотвратимое возвращение в прошлое. Земной рай закончился - в свои права вступает ад, усиленно подогреваемый прошлым опытом героя. Арбенинская ревность и исходит из этого опыта, и опирается на него: Бывало, так меня чужие жены ждали, Теперь я жду жены своей... (7]. Так было, так есть - и иначе быть не может.
Завершающий удар Арбенину наносит перипетийное узнавание. Ложное в своем существе, но действующее безотказно: достоянием светской гласности становится "неслыханная низость" Звездича. И сразу же коренным образом меняются и акценты, и масштабы драматического действия. Личные переживания Арбенина становятся зеркальным отражением общей неустроенности мира: "Повсюду зло - везде обман" [8]. Тут и приземленный Казарин волей-неволей становится Мефистофелем - под частные факты светской жизни он подводит точку опоры, с помощью которой собирается перевернуть и без того неустойчивые нравственные представления Арбенина. На место настоящего возвращается арбенинское прошлое: уберег тебя приятель от пьяного загула - "напои его сейчас без замедленья", спас он тебя от карточной игры - соблазни его жену. Но уровень этого прошлого теперь, естественно, совершенно другой. Коль скоро, рассуждает Арбенин, измена Нины и "неслыханная низость" Звездича частные проявления всеобщей неустроенности, то и арбенинская месть должна обрести тот же вселенский масштаб. Начинается спор с самим Богом. Богу отдается Богово: право простить Нину; Арбенину - Арбенинское: "Но я не Бог - и не прощаю!" [9]. Арбенин сознательно включает себя в безвыходнотрагические обстоятельства. Спор с Богом обязательно предусматривает эту безвыходность, которая выводит Арбенина за ограниченные временные рамки, где нет уже ни прошлого, ни настоящего, ни будущего, а одна временная вечность. Сработал механизм временной необратимости: прошлое, уничтожив в Арбенине настоящее, обрекло его на физическую и духовную катастрофу.
1. Толстой Л.Н. Письмо В.Г.Черткову. 26 сентября 1889 года // Толстой Л.Н. Поли. собр. соч.: В 90 т. М.: Худ. лит., 1937. Т.86. С.263.
2. Лермонтов М.Ю. Маскарад // Лермонтов М.Ю. Собр. соч.: В 4 т. М.; Л.; Изд-во АН СССР, 1962. Т.З. С.354.
3. Там же. С.357. 6. Лермонтов М.Ю. Указ. соч. С. 378.
4. Там же. С.369. 7. Там же. С.389.
5. Макогоненко Г.П. Наследник Пушкина // 8. Там же. С.389.
Макогоненко Г.П. Избр. раб.: О Пушкине, д Там же С4^1-45')
его предшественниках и наследниках. Д.:
Худ. лит., 1987. С.612.
и.м.поповл
Возвращение Евгения Замятина
"Учился языку я в Тамбовской губернии..." - писал в своей автобиографии Евгений Иванович Замятин в ответ на замечания критиков о близости его художественного слова к ремизовскому, лесковскому или сологубовскому. Связь с родным краем осознавалась писателем как исток, питающий живительными соками все его творчество. Поэтому за границей России в последние годы жизни он оказался, по выражению А.И.Ремизова, "с запечатанным сердцем".
Отрадно осознавать, в связи с этим, что Тамбов стал своеобразным центром по научному изучению творческого наследия этого незаурядного, но только недавно вернувшегося из вынужденного забвения к российскому читателю, художника.
Начало замечательной традиции периодически собирать все, пишущееся о Е.Замятине, стимулировать процесс изучения творчества этого многогранного прозаика с помощью научных конференций положил в 1992 году Тамбовский государственный пединститут, где были организованы Первые Российские Замятинские чтения. Инициатором и организатором научного форума выступила кафедра литературы, привлекая к участию в нем многих ученых из различных регионов нашей страны.
Необходимо отметить широту проблемного материала, приведенного исследователями в своих докладах, напечатанных в итоговом сборнике "Творчество Е.Замятина: проблемы изучения и преподавания. Материалы Первых Российских Замятинских чтений [1].
Здесь представлены исследования, определявшие жанрово-стилевое своеобразие произведений Е.И.Замятина, особенности его художественного мышления и творческого метода1.
Обращает на себя внимание обилие работ по вопросам творческих взаимосвязей Е.Замятина с выдающимися художниками-современниками (И.Буниным, А. Горьким. В.Маяковским, М.Булгаковым, А. Белым, А.Платоновым, И.Шмелевым, ЛЛеоно-вым, А.Чаяновым, С.Сергеевым-Ценским, М.Осоргиным и др.).
Авторы статей выявляют источники идейно-эстетического своеобразия произведений Замятина и одновременно убедительно доказывают, что литературный процесс начала XX ветр был не простой суммой изолированных друг от друга художественных явлений, а характеризовался единством взаимосвязанных и взаимозависимых явлений. Соответственно, Замятин осознается как ищущий художник, пребывающий в сложных, неоднозначных, включающих и притяжение, и отталкивание, творческих отношениях со своими предшественниками и современниками.
Отдельные работы этого научного издания посвящены весьма актуальным вопросам методики преподавания произведений Замятина, включенные в новые школьные программы по литературе2.
Не обойдена вниманием такая область "замятиноведения", как особенности публицистического и критического наследия писателя, совершенно не исследованная в нашем литературоведении. Среди работ этого плана выделяются статьи Н.В.Шенцевой "Художник и время в литературно-критических и публицистических статьях Е.Замятина 20-х годов" и Е.В.Авдошенко "Замятин - критик", а в обобщающей статье Л. В. Поляковой
Е.Замятин представлен как объект современной писателю критики, дающей далеко не однозначные оценки его наследию, и сегодняшней науки, только начинающей процесс его осмысления [2].
1 Среди статей этого сборника выделялись своей научной обоснованностью работы А.И.Ванюкова, Л.С.Ачкасовой и В.С.Шароновой, Л.В.Поляковой, Л.М.Стрельцова, Е.Г.Мущенко, А.В.Харчевникова, А.С.Сваровской и других исследователей.
2 Работа В.А.Лемещенко "Е.Замятин в школьном изучении". Во втором сборнике ’Творческое наследие Евгения Замятина: взгляд из сегодня" методике подачи материала по Замятину в школе будут посвящены уже
7 статей.
