CC BY
144
■ ■ ■ Возрастающая роль «цифрового тела» в человеческом капитале: изменения в характере коммуникаций1
Кравченко С.А.
Московский государственный институт международных отношений (университет) МИД России (МГИМО), Москва, Российская Федерация.
Аннотация. Актуальность исследования обусловлена необходимостью анализа новых возможностей для развития человеческого капитала и вызовов ему, обусловленных цифровой трансформацией. Обосновывается, что под влиянием эффекта «стрелы времени» (И. Пригожин) развитие человеческого капитала идет ускоряющимися темпами и усложняющимся образом в контексте становления сложной социо-цифро-природной реальности. Процесс цифровизации амбивалентно влияет на содержание и характер человеческого капитала: с одной стороны, индивиды, начиная с первичной социализации, используют «умные» машины для саморазвития, осуществляют коммуникации не только со своими родителями и сверстниками, как это было прежде, но практически с людьми всего мира, постигая многообразие культур и создавая при этом свои «цифровые тела»; однако, с другой стороны, - цифровизация выхолащивает ценности их собственного жизненного мира, минимизирует коммуникации лицом-к-лицу, дегу-манизирует образование в «Макуниверситетах» (Дж. Ритцер). Соответственно, есть границы использования цифровой трансформации для развития человеческого капитала. Особо рассматриваются вызовы COVID-19 для функциональности человеческого капитала как на глобальном, так и локальном уровнях. Вместе с тем, по мнению автора, идея У. Бека о «метаморфозе мира», суть которой в использовании «позитивных побочных последствий плохого», применима к пандемии. В этой связи, обосновывается, что появляются качественно новые возможности для развития человеческого капитала в условиях социо-природных турбулентностей и сосуществования людей с вирусами, среди которых: становление гомо эпидемиологикуса как нового социального типа - человека, по жизни рефлексирующего на эпидемиологическую ситуацию; переход к цифро-медицинскому надзору с гуманистической направленностью; дистанционное лечение заболевших по данным сканирования их «цифрового тела»; создание предпосылок для признания неделимости человеческого капитала народов мира.
Ключевые слова: цифровизация, человеческий капитал, коммуникация, «цифровое тело», глобальная сложность, нелинейность, «стрела времени», метаморфоза, гуманизм
Для цитирования: Кравченко С.А. Возрастающая роль «цифрового тела» в человеческом капитале: изменения в характере коммуникаций // Коммуникология. 2020. Том 8. № 3. С. 15-28. DOI: 10.21453/2311-3065-2020-8-3-15-28.
Сведения об авторе: Кравченко Сергей Александрович - доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой социологии Московского государственного института международных отношений (МГИМО-Университет МИД России), главный научный сотрудник Института социологии ФНИСЦ РАН. Адрес: 119571, Россия, г. Москва, проспект Вернадского, 76. E-mail: [email protected].
Статья поступила в редакцию: 24.08.2020. Принята к печати: 12.09.2020.
1 Статья написана при поддержке РФФИ, грант № 20-011-31613 «Возможности и границы применения цифровых коммуникаций для развития человеческого капитала».
Французские философы Ж. Делёз и Ф. Гваттари для обозначения среды или структуры, функционирующие на виртуальном способе организации целостности, использовали понятие «тело без органов». По их мнению, реальные тела -институциональное тело социальной структуры или биологическое тело индивида - имеют совокупность определенных сущностных черт, которые весьма ригидны. Однако в усложняющемся социуме реальные тела обретают потенциальную возможность самоорганизовываться, существенно трансформируя себя, подчас, образуя свою вторую телесносность, которая выходит за рамки локального пространства. Так, «капитал является телом без органов капитализма или, скорее, капиталистического бытия... тело без органов воспроизводит само себя, дает почки и растягивается до границ вселенной» [Делёз, Гваттари: 11]. Сказанное относится и к телам людей: сделать себя «телом без органов», по словам Ж. Делёза, значит осуществить «становление» иного индивида. Это, в частности, предполагает самоизменения посредством шейпинга, бодибилдинга, силиконовой пластики, операциям по пересадке органов, смене пола, изменению цвета кожи и т.д. Цифровизация, позволяющая в социальных сетях формировать «тела без органов» в виде «цифровых тел», что создает возможности практически для каждого человека становления детерриторизированно-го и вневременного себя, тем самым, придавая своей сущности цифровое бытие и даже цифровое бессмертие. Это изменяет природу человеческого капитала, жизненные миры людей и характер их коммуникаций.
«Стрела времени» человеческого капитала
Лауреатом Нобелевской премии И.Р. Пригожиным был обоснован постулат «стрелывремени», квинтэссенция которого в том, что имеет место ускоряющееся и усложняющееся саморазвитие всей материи, включая социальные реалии [Пригожин, Стенгерс]. Мы полагаем, эффект «стрелы времени» следует распространить и на динамику человеческого капитала. Его содержание не имеет универсального характера, а развивается весьма быстрыми темпами, становясь более сложным.
Термин «человеческий капитал» был введен Дж. Беккером [Becker] и Т. Шуль-цем [Shultz] в 60-е годы прошлого столетия для прагматической оценки потенциальной способности индивида приносить доход посредством врожденных способностей и талантов, обучения, приобретенной квалификации, состояния здоровья и т.д. В этой связи считается, что высоким человеческим капиталом обладают лица, получившие престижное образование, пользующиеся повышенным спросом на рынке труда, т.е. акцентируется экономическая составляющая в человеческом капитале. Так, страховщики оценивают риски здоровью и жизни человека в денежном эквиваленте. Однако при таком прагматичном подходе к человеческому капиталу умаляется его гуманистическая составляющая.
Дж. Коулман принципиально по-новому дал трактовку человеческому капиталу, связав его развитие с формированием социального капитала. По его мне-
нию, главными его составляющими являются этнические, религиозные и семейные связи, дающие индивидам лучшие жизненные и адаптивные шансы, определяющие и характер коммуникаций (с кем вести бизнес, присмотрят ли сторонние взрослые за подростком, если его одного отправить в общественном транспорте и т.д.) [Коулман].
В условиях перехода от индустриального к рефлексивному модерну был востребован интегральный подход к человеческому капиталу, который предложил П. Бурдье. В его трактовке человеческий капитал органично включает в себя ряд капиталов, выступающих как своего рода «структуры господства», позволяющие индивидам через импровизации, горизонтальную и вертикальную социальную мобильность реализовывать жизненные стратегии, достигая конкретных целей. Чем больше объем капиталов, чем более они разнообразны, тем легче их владельцам проявлять рефлексивность в своей организации, при необходимости изменяя свои идентичности. Им были выделены четыре основные группы капиталов: экономический, культурный, социальный капитал и символический капиталы [Воиг^еи]. Капиталы дают социальным акторам власть над теми, у кого их меньше или у кого их вовсе нет. По П. Бурдье, капиталы притягиваются друг к другу, что, соответственно, влияет на характер коммуникаций их владельцев: с кем-то увидеться и поговорить «не для нас», а кого-то мы сами исключаем из нашего круга общения.
Становление сетевого общества существенно усложнило характер человеческого капитала, составной частью которого становится «тело без органов», создаваемое за счет развития «массовой самокоммуникации» - по М. Кастель-су, форма коммуникации, включающая в себя Интернет, аватар-интеракцию в виртуальном пространстве, а также цифровой контент, что формирует «новую коммуникационную среду», основанную на «культуре реальной виртуальности» [Castells: ХХХ, ХХХ1]. Если культура жизненного мира индивида наделяла его предписанными и весьма ригидными статусами, то культура реальной виртуальности предоставляет практически безграничные возможности для саморазвития и становления себя с иными, как правило, более высокими статусами, которые, к тому же, можно изменять по желанию. Вместе с тем, необходим учет латент-ности при формировании человеческого капитала, т.е. непредвиденных и ненамеренных последствий, которые сопровождают инновационную активность людей, что было обосновано в работах Р. Мертона [Мег^п] и Р. Будона [ВоиЬоп]. Как нам видится, побочными последствиями «массовой самокоммуникации» является сжатие мировоззренческого восприятия - видение общественных проблем ограничено тем социальным кругом, с кем собственно осуществляется общение; утверждаются пассивные формы существования, не ориентированные на развитие пассионарности и, не нацеленные на общественно значимые преобразования, что негативно влияет на социальную и гуманистическую составляющие в человеческом капитале.
На характер человеческого капитала влияет и скорость изменений социума. Э. Гидденс обосновывал эффект воздействия скорости на жизнедеятельность
человека, назвав его «парадоксом Гидденса». Суть его в том, что скорость существенно искажает восприятие людьми последствий результатов своей деятельности в контексте времени и пространства: «люди находят для себя трудным с таким же уровнем реальности отнестись к будущему, с каким они относятся к настоящему» [Giddens: 2]. Утверждение касается временной пролонгации опасностей для человеческого капитала: ныне курящему тинэйджеру, знающему, что курение вредит здоровью, трудно представить себя человеком в возрасте сорока лет, когда начнут проявляться уже реальные болезни, угрожающие его жизни, а иногда придающие ему статус больного с негативными последствиями для коммуникаций.
Цифровизация как фактор метаморфозы человеческого капитала
Цифровизация нелинейно усложняет человеческий капитал. Если традиционно человеческий капитал был обусловлен биологической и психической телесностью индивида, его жизненным миром, включением в социальные сети, что, подчеркнем, осуществлялось по желанию, то ныне он с самого рождения во все большей степени зависит от последствий цифровизации. Цифровая трансформация способствует становлению цифрового индивида, у которого реальное тело и цифровое тело как новый тип «тела без органов», по существу, образуют целостный гибрид - функционирование тел, по существу, слито воедино.
Как считает У. Бек, ныне же утверждается «цифровая метаморфоза, являющаяся качественно отличной от цифровой революции. Цифровая революция отображает главным образом технологически детерминированное социальное изменение... Понятие революция предполагает, что изменение намеренное, линейное и прогрессивное. Цифровая метаморфоза, напротив, имеет дело с ненамеренными, зачастую побочными эффектами, которые производят мета-морфизированных субъектов, т.е. цифровых человеческих сущностей», природа которых «ставит под вопрос такие традиционные категории как статус, социальная идентичность, коллективность и индивидуализация» [Beck 2016: 145-146]. Всегда социализация предполагала передачу от старшего поколения младшему ценностей и норм, что делало молодых людей собственно социальными существами [Парсонс 2002]. Ныне же, утверждает У. Бек, социализация качественно изменяется: новые поколения «изначально олицетворяют цифровизацию - ставя её не в конце, а в начале своей социализации. молодые поколения уже родились, как "цифровые сущности"». В результате «молодое поколение обретает силу над её теряющим старшим поколением» [Beck 2016: 188, 189, 191]. Как видно, социолог ведет речь о радикальных изменениях природы человеческого капитала - жить в современном обществе и избежать цифровой социализации, формирования цифровой телесности невозможно.
Последствия цифровизации для человеческого капитала несомненны. Прежде всего, цифровая трансформация обеспечивает безопасность обществу, гарантируя сохранение и защиту национального человеческого капитала, способ-
ствуя формированию новых подходов к здравоохранению, образованию, окружающей среде. Без нее невозможно современное развитие ни экономики, ни управленческих структур, ни повседневного бытия людей. Цифровая социализация стала фактором инновационного, креативного развития, наделяет человеческий капитал немыслимыми ранее возможностями. У индивида от рождения органично присутствует сопричастность к разному роду «умным» машинам, искусственному интеллекту. Получают распространение человеко-машинные гибриды. Многие сознательно имплантируют в свое тело чип, становясь киборгами, соединяющими в себе реальное и цифровое тело: с одной стороны, это позволяет сканировать данные из тела человека и передавать их на любое мобильное устройство, а с другой, - самая разная информация может поступать непосредственно в мозг киборга. Эти новации уже используются на практике в социальных и медицинских целях для сохранения и приумножения человеческого капитала: созданы протезы конечностей, функционирующие на основе цифровых технологий, кардиостимуляторы, искусственные глаза, а главное - расширяются возможности для активного образа жизни в условиях социально-природной турбулентности. Смартфоны, мобильные телефоны, персональные компьютеры, по существу, выполняют функции цифрового тела, а люди воспринимают их как часть своей идентичности.
Цифровые тела были востребованы в политике. Сегодня, чтобы обрести легитимность, политикам необходимо, по мысли Э. Кантаровича, вырастить «второе тело короля» [Kantorowicz] - героя, харизматического лидера нации, предлагающего спасение, решение жизненных проблем, исполнение чаяний и надежд. Цифровизация позволяет создать в виртуальном пространстве идеализированный образ политика, вызывающий восхищения у миллионов людей. При этом стираются различия между реальным и инсценированным человеком. Для современной легитимации необходимо перманентное становление лидером, чему способствуют цифровые технологии. Это проблема того, как действия политика кодируются и входят в сознание людей, от чего зависит их доверие к нему. Если в традиционном и даже индустриальном обществе для обеспечения легитимности организовывались политические ритуалы, напрямую задействовавшие массы людей, то ныне они вытесняются он-лайн перформансами и драмами, смыслы которых в оцифрованном виде многократно ретранслируются в социальных сетях, способствуя образованию, как считает Дж. Александер, новых солидарностей [Alexander: 102-103]. Процесс требует неординарных усилий от политика и его команды. Большинство политических деятелей не может сформировать такую вторую телесность. На наш взгляд, одна из важных причин тому в том, что, решая прагматические задачи, они не учитывают фактор влияния цифровизации на скорость усложнения социальных реалий, производящей новые амбивалентности для человеческого капитала. С одной стороны, акселерация преобразований, особенно скорость социальной мобильности, начинает играть возрастающую роль в жизнедеятельности людей. Ныне число позиций, в которых скорость выступает катализатором качественного развития челове-
ческого капитала, многократно возросло. По мнению Дж. Урри, сформировавшийся «фетишизм движения» является решающим фактором для развития социальных потенций современного человека [иггу 2008: 197]. Однако, с другой стороны, следует иметь в виду, что эти тенденции, влекут за собой, подчас, дис-функциональность ценностей и норм, что особенно касается гуманистической составляющей человеческого капитала. Если определенная часть общества не справляется с увеличивающейся скоростью перемен, не успевает рефлексировать относительно ненамеренных последствий цифровизции, то могут возникать принципиально новые вызовы для человеческого капитала. Речь, в частности, идет о проблемах для людей, которые в силу своих физических, психических и интеллектуальных способностей не смогут вообще адаптироваться к скорости цифровой трансформации. Это может стать латентной причиной стрессов у вполне здоровых людей. Отсюда следует, что если не «очеловечить» скорость цифровых изменений, имея в виду гуманистическую направленность преобразований, то возрастают риски для человеческого капитала в виде социальных напряженностей, страхов и тревог. Поэтому в программе цифровой трансформации России, по нашему мнению, должны быть учтены не только новейшие скоростные технологии, но и достаточно традиционные по темпам функционирования, хотя, конечно, модернизированные технологии, позволяющие найти свое социальное место практически каждому россиянину, желающему работать, включая инвалидов и людей, имеющих индивидуальные проблемы непереносимости высоко скоростного образа жизни. Они тоже составляют наш общий человеческий капитал. Кроме того, с учетом фактора скорости изменения следует искать и поддерживатьдолгоживущие факторы человеческого капитала, к которым относится воспроизводство населения, физическое и духовное здоровье нации.
Вместе с тем, цифровизация предоставляет шанс практически каждому человеку создать свое второе тело, которое априорно обладает цифровым бессмертием, но его фактическая востребованность во многое зависит от того, войдет ли оно в интерфейс с существующими кодамисигнификации, которые, будучи подверженными эффекту «стрелы времени», довольно быстро «устаревают», обретая новые, более сложные смыслы, задающие и изменяющие характер коммуникаций.
Осуществляя цифровую трансформацию, не следует создавать секулярную религию с новыми мифами о «всесилии» цифрового прогресса, способного привести ко всеобщему счастью и процветанию. Необходимо учитывать пределы ее применения для развития человеческого капитала, особенно проявляющиеся в свертывании межличностных коммуникаций. Так, цифровая «неразумность» особенно рельефно видима в обучении студентов в Макуниверситетах и Макколлед-жах. Большие лекционные потоки, использование технологий без человеческого фактора для контроля знаний учащихся, минимальные коммуникации между преподавателями и учащимися, дистанционное обучение - все это неизбежно воспроизводит иррациональную рациональность и дегуманизированные практики, умаляющие ценность человеческого капитала. «Студенты, - отмечает Дж.
Ритцер, могут чувствовать себя почти как объекты, в которые вливается знание по мере того, как они движутся по образовательной конвейерной линии, обеспечивающей их информацией и выдающей диплом» [Ritzer: 139]. В силу своей технологической сущности цифровизация не ориентирует образовательный процесс на производство гуманистической креативности.
Как считает канадский социолог У.Х. Вандербург, директор «Центра технологии и социального развития» в Торонто, цифровые технологии, нацеленные на прагматическую эффективность, умаляют значимость коммуникаций людей друг с другом, деформируют смыслы символов. По его мнению, главное в человеческом капитале - символическая сущность, формируемая в жизненных мирах людей в ходе социализации и образовательного процесса. Система же образования в США и Канаде вооружает студентов дисциплинарным знанием, отделенным от жизненного опыта и культуры. Мифы о единстве работизации и социального счастья внедряются не только в образовательные структуры, но и на телевидении. Подрастающее поколение вынуждено социализироваться в условиях цифрового порядка, в котором «мало что оставалось от культурных связей». В результате в современном обществе сформировался новый социальный тип «гомоинформатикус»: дети «стали зависимыми от "гугливания"... Мы начали перестраивать все культурные смыслы и ценности применительно к техническому миру, который не может поддерживать символические сущности и который неустойчив для планеты». Цифровое посредничество предрасположено к «отфиль-стровыванию» всего культурного: «телефон "отфильтровывает" глазной этикет, выражение лица, ритмы тела, обусловленные разговорами лицом-к-лицу. Текстовые послания и е-мейлы отфильтровывают еще больше». Тинэйджеры входят в общественную жизнь, как будто у них нет собственных культурных ресурсов, соответственно, «должны полагаться на другие многочисленные факты и мнения, доступные из их мобильных компьютеров. Шаг за шагом мир делается безопасным для техники и опасным для людей, сообществ и экосистем» [Vanderburg: 263, 264, 271]. Выход из ныне утвердившегося типа прагматической, меркантильной цифровизации автор видит в преодолении духа сциентизма на путях «ресимволизации науки» и «борьбы за человеческий дух».
Другой канадский социолог В. Моски отмечает, что цифровизация способствует утверждению в современных обществах невиданного ранее типа тотального надзора. «"Умные" телевизоры записывают разговоры хозяев, даже если они выключены и посылают информацию в аналитические центры облако-компьютеринга». «Канадцы обеспокоены тем, что их информация накапливается на серверах США». Интернет вещей отлеживает не только вкусовые пристрастия людей, но «собирает информацию о функционировании тела, активностях людей (количество шагов, сделанных за день, оценивает сердце, кровяное давление и т.д.)». Некоторые из цифровых средств помещены под кожу, чтобы улучшить функциональность индивида, но также «углубляют надзор». При этом как имплантированные, так и чипы, содержащиеся в телефонах, сматфонах, банковских картах и т.д., «передают информацию о пользователях без их уведом-
ления». В результате «мир становится контролируемым глобальными корпорациями посредством их надзора». На более локальном уровне цифровые средства «передают ценную информацию компании, включая возможность постоянного отслеживания местонахождения чипированного служащего». В результате возник немысленный ранее тип паноптика: «Вездесущий надзор собирает столько данных, сколько возможно, создавая цифровую версию всевидящего паноптика...повсюду измеряются и отслеживаются почти все аспекты физического и ментального функционирования человека. Есть игрушки, которые не только развлекают детей, но также записывают голоса в жилой комнате и передают их для накопления как маркетинговый продукт» [Mosco: 20, 22, 98-99, 104].
Возможно, канадские социологи в ряде случаев несколько драматизируют масштабы ситуации. Но в целом с ними нельзя не согласиться, особенно в плане анализа тенденций границ использования цифровизации для формирования человеческого капитала [Кравченко]. Вне коммуникаций лицом-к-лицу у людей качественно изменяются представления о счастье и справедливости. Если прежде их смыслы соотносились с социально-культурными реалиями, основывались на укорененных ценностях и нормах, то ныне успех в жизни в значительной степени определяется адаптацией индивида к цифровой среде. В результате молодые люди попадают в зависимость от цифровых кодов сигнификации, определяющих характер их поведения: вне укорененных ценностей человеческий капитал девальвируется.
Пожалуй, самые сложные отложенные опасности для человеческого капитала представляют формальная рациональность, прагматизм и сциентизм. Стремление людей к постоянной рационализации, ныне - к достижению формальной эффективности за счет цифровизации социума в отсутствии гуманистической составляющей, как правило, оборачивается дисфункциональностями в виде невосполнимых потерь для человеческого капитала. Из этого логично вытекает требование сохранения иррациональной составляющей в человеческом капитале. В связи с цифровой трансформацией перед современным обществом возникает принципиально новая проблема - сохранить иррациональность, которая в виде сублимаций может действовать как мощный импульс для создания культурных ценностей или усиливать радость жизни. В этом качестве проявляются функции дружбы, любви, патриотизма, спорта, коллективных празднеств. Без иррациональности, подчеркнем, культурно структурированного типа, люди становятся циниками и скептиками. Словом, необходимо иметь в виду сложное, амбивалентное воздействие цифровой трансформации на человеческий капитал.
Вместо заключения. Пандемия COVID-19: вызовы и новые возможности для развития человеческого капитала
Эпидемии всегда негативно влияли на человеческий капитал - кроме всплеска смертности, они деформировали поведение, свертывали коммуникации, травмировали социальную память и душевную жизнь людей, но в прошлом их
последствия были ограничены пространством конкретных стран. В современной медицинской антропологии происходит «переоткрытие» пандемии: если в XIX веке таковой называли эпидемию с высокой смертностью, то ныне ею считается любое быстро распространяющееся инфекционное заболевание, вызывающее реакцию у многих международных акторов - от правительств отдельных стран и Всемирной Организации Здравоохранения до транснациональных фармацевтических корпораций, даже если смертность от него невысока [Афанасьева: 493]. С учетом становления ныне сложной социо-цифро-природнойреальности востребовано осмысление совокупных воздействий социально-эпидемиологических, цифровых и био-природных факторов на человеческий капитал. В этой связи в качестве гипотез для предполагаемой научной дискуссии выскажем шесть положений. 1. Как отмечает Дж. Урри, сложному социуму свойственен «эффект бабочки»: даже сравнительно небольшие изменения в одной из сфер общества могут привести к каскаду бифуркаций и радикальным трансформациям в других. Современные общества как сложные системы, «характеризуются отсутствием пропорциональности, или "нелинейностью" между видимыми "причинами" и "эффектами". Небольшие изменения могут в действительности приводить к большим, нелинейным системным сдвигам» [Urry 2011: 28, 41-42]. Под влиянием этих эффектов деформации даже в одной из подсистем общества (в нашем случае эпидемиологической - изначальное заражение коронавирусом относительно небольшого количества людей) фактически повлияло на все страны мира, вызвало нелинейные изменения в других сферах (экономике, коммерции, занятости, образования и т.д.), что негативно сказалось на функциональности человеческого капитала как на глобальном, так и локальном уровнях.
2. Для сложных реалий характерна такая тенденция как метаморфизация, которая представляет собой одну из форм нелинейного развития. «Теория метаморфозы, - пишет У. Бек, - выходит за рамки теории общества мирового риска: речь идет не о негативных побочных эффектах хорошего, а о позитивных побочных эффектах плохого» [Beck 2016: 4]. Из этого следует, что пандемия, как олицетворение «плохого», может стать фактором бифуркации и перехода к новым возможностям формирования и совершенствования человеческого капитала. Так, не только человек трансформирует бактерии и вирусы, используя мощь цифровой трансформации, но и они изменяют нас: по существу, идет становление гомо эпидемиологикуса как нового социального типа - человека, по жизни рефлексирующего на эпидемиологическую ситуацию в целом (эпидемия ВИЧ, рецидивы кори, гепатита и других инфекций не исчезли) и активно адаптирующегося к сосуществованию с микроорганизмами, которые далеко не все представляют для него опасности, многие, фактически, приносят пользу. Несомненно, при этом возникает и угроза формирования гомо сейкера, по Г. Агамбену, - человека как бесправного существа, сформированного в результате биополитики, основанной на использовании достижений медицины и технологий в политических целях [Agamben]. Есть шанс, что пандемия станет фактором нового видения перспектив развития человеческого капитала, основанных на гуманиза-
ции не только человеческих отношений, но и формирования гуманной стратегии сосуществования с актантами («умными» машинами, компьютерными сетями и т.д., способными к совершению самостоятельных действий) [Latour]. Также необходимо переоткрыть развитие человеческого капитала с учетом нашей взаимозависимости с экосистемой и микро био-миром.
3. Есть осознание востребованности перехода к цифро-медицинскому надзору с гуманистической направленностью. В этом направлении уже кое-что делается. Так, в России, Китае и других странах возможности цифровизации используются, в частности, для диагностики рисков инфицирования. Банковские карты и сим-карты телефона позволяют определить, были ли их владельцы в местах опасных с эпидемиологической точки зрения, выявить их контакты с носителями вируса. Собранные данные передаются профессионалам в области здравоохранения для гуманных целей борьбы с распространением инфекции, а также надзорным органам, обеспечивающим режим домашней изоляции или карантина. Несомненно, в этих практиках есть вызовы правам человека. Но, подчеркнем, их трактовка культурно обусловлена реалиями западного мира. В новых эпидемиологических условиях она должна быть пересмотрена, на наш взгляд, с акцентом на приоритет интересов общества, регулирующего как содержание свобод, так и типы социального и медицинского надзора.
4. В условиях пандемии «цифровое тело» стало практически использоваться для сохранения человеческого капитала. Цифровизация сделала возможным достаточно эффективную диагностику и лечение больного за пределами каких-либо территорий. Так, цифровая томография легких, по существу, позволяет воссоздать объективную картину «цифрового тела» больного. Врач, находящийся даже в другой стране, может выполнять требования профессионального протокола по оздоровлению заболевшего. Разумеется, данную практику нельзя абсолютизировать: ведь, по существу, лечится «цифровое тело», а не сам человек. В экстремальной ситуации пандемии это может быть единственный шанс спасения человека. Однако, полагаем, никакая цифровая трансформация не может заменить коммуникацию лицом-к-лицу врача и пациента, ее гуманистический смысл.
5. Есть потенциальные надежды на то, что признание усложняющихся рисков COVID-19 для человеческого капитала всех стран может привести к утверждению «постнациональной этике ответственности», «планетарному чувству боли» [Beck 2010: 16, 69]. Определенные усилия для формирования новых гуманистических подходов к человеку и природе можно наблюдать уже сегодня. Так, появились тенденции вроде «зеленого оруэллизма»: многие политические лидеры во всем мире обеспокоены общими экологическими проблемами, а ныне и эпидемиологическими вызовами. Последствия пандемии неизбежно повлияют на функциональность национальных и международных институтов. Полагаем, для достижения устойчивого развития в своих странах и мире в целом, политические лидеры перейдут от конфронтации к формам сотрудничества. Процесс этот может начаться нелинейно, учитывая принципиально новые факторы, зна-
чимые для человеческого капитала - эффективность борьбы с рисками эпидемий, функциональность и гуманность медицинского надзора, переориентация цифровых технологий с прагматического потребительства на развитие здравоохранения на глобальном уровне [Kravchenko 2020a].
6. Вместе с тем, крайне пагубной для человеческого капитала является стремление ряда международных акторов добиться для себя монополии на производство и распространение вакцины против COVID-19. Принимая во внимание объективные вызовы человечеству, исходящие из самого процесса ускорения и усложнения социо-цифро-природной реальности, неизбежных «нормальных травм» [Kravchenko 2020b], обусловленных цифровизацией, необходимо признать неделимость человеческого капитала народов мира. Практическое воплощение в жизнь этого императива зависит от наращивания гуманистического потенциала в национальном человеческом капитале, чему может способствовать научное сообщество, способное учесть амбивалентности технологических инноваций.
Источники
Афанасьева А.Э. (2016). Новая история медицины в начале XXI века: основные тенденции развития // ПреподавательXXI век. № 4. Т. 2.
Делёз Ж., Гваттари Ф. (2007). Анти-Эдип: Капитализм и шизофрения. Екатеринбург: У-Фактория.
Коулман Дж. (2001). Капитал социальный и человеческий // Общественные науки и современность. № 3. С. 122-139.
Кравченко С.А. (2019). Многоликость метаморфоз: о новациях двух канадских социологов // Социологические исследования. № 2. С. 26-35.
Парсонс Т. (2002). О социальных системах. М.: Академический проект.
Пригожин И., Стенгерс И. (2001). Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. М.: Прогресс.
Agamben G. (1998). Homo Sacer: Sovereign Power and Bare Life. Stanford, CA: Stanford University Press.
Alexander J.C. (2017). The Drama of Social Life. Cambridge: Polity Press.
Beck U. (2016). The Metamorphosis of the World. Cambridge: Polity Press.
Beck U. (2010). World at Risk. Cambridge: Polity Press.
Becker G.S. (1964). Human Capital. N.Y: Columbia University Press.
Boudon R. (1982). The Unanticipated Consequences of Social Action. London: Macmillan.
Bourdieu P. (1986). The Forms of Capital / J. Richardson (ed.). Handbook of Theory and Research for the Sociology of Education. N.Y: Greenwood.
Castells M. (2010). The Rise of the Network Society. 2nd ed. Oxford: Wiley-Blackwell.
Giddens A. (2010). The Politics of Climate Change. Cambridge: Polity Press.
Kantorowicz E. (1989). Les Deux Corps du Roi. Essai sur la théologie politique du Moyen Age. Paris.
Kravchenko S.A. (2020a). The birth of "normal trauma": The effect of non-linear development // Economics and Sociology. No. 2. P. 150-159. DOI: 10.14254/2071-789X.2020/13-2/11.
Kravchenko S.A. (2020b). Being Cosmopolitan and Anti-Cosmopolitan - The Complex Risks of Covid-19: The Demand to Move from the 'Society of Normalisation' to Global Medical Surveillance // The European Sociologist. Issue 45: Pandemic (Im)Possibilities. Vol. 1 [access mode]: https://www. europeansociologist.org/issue-45-pandemic-impossibilities-vol-1/being-cosmopolitan-and-anti-cosmopolitan---complex-risks.
Latour B. (2005). Reassembling the Social: An Introduction to Actor-Network Theory. Oxford: Oxford University Press.
Merton R. (1936). The Unanticipated Consequences of Purposive Action // American Sociological Review. Vol.1.
Mosco V. (2017). Becoming Digital. Toward a Post-Internet Society. Ritzer G. (2013). The Mcdonaldization of Society. University of Maryland, Sage. Shultz T. (1968). Human Capital // The International Encyclopedia of the Social Sciences. N.Y Vol. 6.
Urry J. (2008). Mobilities. Cambridge: Polity Press.
Urry J. (2011). Climate Change and Society. Cambridge: Polity Press.
Vanderburg W.H. (2016). Our Battle for the Human Spirit. Toronto: University of Toronto Press.
■ ■ ■ The Increasing Role of the Digital Body in the Human Capital: changes in the nature if communications1
Kravchenko S.A.
Moscow State Institute of International Relations (MGIMO-University), Moscow, Russia.
Abstract. The research is conditioned by the necessity to analyze new opportunities for the development of the human capital and the challenges to it, caused by the digital transformation. It is substantiated that under the influence of the time arrow effects (I. Prigozhin) the development of the human capital goes at an accelerating pace and in a more complicated way in the context of the formation of the complex socio-digital-natural reality. The process of the digitalization has an ambivalent impact on the content and character of the human capital: on the one hand, individuals, starting from their early socialization, use smart machines for self-development, communicate not only with their parents and peers, as it used to be, but practically with people around the world, grasping the diversity of cultures and creating their "digital bodies"; however, on the other hand, the digitalization depletes the values of their own world of life, minimizes face-to-face communication, dehumanizes education and training; however, on the other hand, digitalization dilutes the values of their own life world, minimizes face-to-face communications, and dehumanizes the education at "McUniversities" (G. Ritzer). Accordingly, there are limits to how the digital transformation can be used to develop the human capital. The challenges of COVID-19 to the functionality of the human capital at both the global and local levels are particularly addressed. At the same time, in the author's opinion, U. Beck's idea of the "metamorphosis of the world", expressed in the emergence of the "positive side effects of the bads", is applicable to the pandemic. In this connection, it is argued that the qualitatively new opportunities for the development of the human capital under conditions of the socio-natural turbulence and the coexistence of people with viruses are emerging in a non-linear way, including: the emergence of the homo epidemiologicus as a new social type - an individual who during his/her life reflexes to the epidemiological situation; the transition to the digital medical surveillance with a humanistic orientation; the distant treatment of those who have fallen ill according to the data of their "digital body"; the creation of the prerequisites for recognizing the unity of the human capital of the peoples of the world.
1 The study was funded by the Russian Foundation for Basic Research (RFBR) No. 20011-31613.
Keywords: digitalization, human capital, communication, "digital body", global complexity, non-linearity, "arrow of time", metamorphosis, humanism
For citation: Kravchenko S.A. (2020). The increasing role of the digital body in the human capital: changes in the nature if communications. Communicology. Vol. 8. No. 3. P. 15-28. DOI: 10.21453/2311-3065-2020-8-3-15-28.
Inf. about the author: Kravchenko Sergey Aleksandrovich - Dr.Sc.(Soc.), Prof., Head of the Department of sociology, MGIMO-University; Chief Researcherat the Institute of Sociology, Federal Center of Theoretical and Applied Sociology, Russian Academy of Sciences (RAS). Address: 119571, Russia, Moscow, Vernadsky Av., 76. E-mail: [email protected].
Received: 24.08.2020. Accepted: 12.09.2020.
References
Afanasyeva A.E. (2016). New history of medicine at the beginning of the XXI century: main development trends. Teacher of the XXI century. No. 4.Vol. 2 (In Rus.).
Agamben G. (1998). Homo Sacer: Sovereign Power and Bare Life. Stanford, CA: Stanford University Press.
Alexander J.C. (2017). The Drama of Social Life. Cambridge: Polity Press. Beck U. (2010). World at Risk. Cambridge: Polity Press. Beck U. (2016). The Metamorphosis of the World. Cambridge: Polity Press. Becker G.S. (1964). Human Capital. N.Y: Columbia University Press. Boudon R. (1982). The Unanticipated Consequences of Social Action. London: Macmillan. Bourdieu P. (1986). The Forms of Capital / J. Richardson (ed.). Handbook of Theory and Research for the Sociology of Education. N.Y: Greenwood.
Castells M. (2010). The Rise of the Network Society. 2nd ed. Oxford: Wiley-Blackwell. Coleman J. (2001). Social and human capital // Social sciences and modernity. No. 3. P. 122-139 (In Rus.).
Deleuze J., Guattari F. (2007). Anti-Oedipus: Capitalism and Schizophrenia. Yekaterinburg: U-Factoria (In Rus.).
Giddens A. (2010). The Politics of Climate Change. Cambridge: Polity Press. Kantorowicz E. (1989). Les Deux Corps du Roi. Essai sur la th ologie politique du Moyen Age. Paris. Kravchenko S.A. (2019). The diversity of metamorphoses: about the innovations of two Canadian sociologists. Sociological Studies. No. 2. P. 26-35 (In Rus.).
Kravchenko S.A. (2020a). The birth of "normal trauma": The effect of non-linear development. Economics and Sociology. No. 2. P. 150-159. DOI: 10.14254/2071-789X.2020/13-2/11.
Kravchenko S.A. (2020b). Being Cosmopolitan and Anti-Cosmopolitan - The Complex Risks of Covid-19: The Demand to Move from the 'Society of Normalisation' to Global Medical Surveillance. The European Sociologist. Issue 45: Pandemic (Im)Possibilities. Vol. 1 [access mode]: https://www. europeansociologist.org/issue-45-pandemic-impossibilities-vol-1/being-cosmopolitan-and-anti-cosmopolitan---complex-risks.
Latour B. (2005). Reassembling the Social: An Introduction to Actor-Network Theory. Oxford: Oxford University Press.
Merton R. (1936). The Unanticipated Consequences of Purposive Action. American Sociological Review. Vol.1.
Mosco V. (2017). Becoming Digital. Toward a Post-Internet Society. Parsons T. (2002). On social systems. Moscow: Academic project (In Rus.).
Prigogine I., Stengers I. (2001). Order out of chaos. A new dialogue between man and nature. Moscow: Progress (In Rus.).
Ritzer G. (2013). The Mcdonaldization of Society. University of Maryland, Sage. Shultz T. (1968). Human Capital. In: The International Encyclopedia of the Social Sciences. N.Y Vol. 6.
Urry J. (2008). Mobilities. Cambridge: Polity Press.
Urry J. (2011). Climate Change and Society. Cambridge: Polity Press.
Vanderburg W.H. (2016). Our Battle for the Human Spirit. Toronto: University of Toronto Press.
