ВОЗНИКНОВЕНИЕ КАТЕГОРИИ "АКЦЕССОРНОСТЬ" И ИСТОРИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ЕЁ РЕЦЕПЦИИ В РОССИЙСКОМ ГРАЖДАНСКОМ ПРАВЕ Текст научной статьи по специальности «Право»

Юридические исследования

Правильная ссылка на статью:

Надточий И.О., Трухан Р.П. — Возникновение категории «акцессорность» и исторические особенности её рецепции в российском гражданском праве // Юридические исследования. - 2021. - № 5. DOI: 10.25136/24097136.2021.5.35572 URL: https://nbpublish.com'Hbrary_read_article.php?id=35572

Возникновение категории «акцессорность» и исторические особенности её рецепции в российском гражданском праве

Надточий Игорь Олегович

доктор философских наук

профессор, кафедра гуманитарных дисциплин, русского и иностранных языков, Воронежский

государственный институт физической культуры

394000, Россия, Воронежская область, г. Воронеж, ул. Карла Маркса, 59, оф. 1

И sunnu-land@mail.ru

Трухан Роман Петрович

Аспирант, Чебоксарский кооперативный институт (филиал) автономной некоммерческой образовательной организации высшего образования Центросоюза Российской Федерации "Российский

университет кооперации"

629851, Россия, Ямало-Ненецкий автономный округ, г. Тарко-Сале, микрорайон Геолог, 24, кв. 17

И trukhan.roman@yandex.ru

Статья из рубрики "Актуальный вопрос"

DOI:

10.25136/2409-7136.2021.5.35572

Дата направления статьи в редакцию:

24-04-2021

Дата публикации:

12-05-2021

Аннотация: Предметом статьи является исследование истории развития института акцессорных обязательств и его постепенного «проникновения» в российское право. Рассматривается генезис категории «акцессорность» в римском праве, в рамках которого получила распространение ее первоначальная формула: «действительность акцессорного правоотношения предопределена действительностью основного правоотношения». Раскрываются особенности эволюции акцессорности в отечественном праве. В гражданском праве дореволюционной России акцессорность долгое время «игнорировалась». В советский период в цивилистической науке укоренилось отождествление терминов «обеспечительное обязательство» и «акцессорное обязательство». В наши дни в российском праве понятие «акцессорность»

отождествляется с обеспечительным обязательством. Авторы приходят к выводу о многоаспектности категории «акцессорность». В целом, в ходе развития права, понимание акцессорных обязательств претерпело существенные изменения, пройдя путь от восприятия акцессорности как некоего обязательства, обеспечивающего возврат долга и передачу «принадлежности» к проданному товару до её отождествления с обеспечительными обязательствами в целом. Постепенно в правовой доктрине закрепилось мнение, что свойством акцессорности обладают разные типы обязательств, а каждый из них имеет свои характерные черты и обладает своей спецификой. Актуальность избранной темы определяется рядом проблемных вопросов, которые до настоящего времени не нашли своего отражения в российской цивилистической науке. Так, законодательство РФ не содержит легального определения понятия акцессорных обязательств. В свою очередь, в доктрине гражданского права также отсутствует единство мнений по данному вопросу. Авторы полагают, что сложившаяся ситуация, особенно в условиях действия гражданского законодательства, подвергшегося глубокому реформированию в 2012-2015 гг., не способствует единообразию понимания сущности акцессорных обязательств и оптимизации их доктринального толкования. Методологическая база исследования представлена общенаучными методами, такими, как анализ и синтез, и иные методы научного познания: сравнительно-правовой, историко-правовой, логико-юридический, герменевтический, диалектический, логический.

Ключевые слова: Акцессорность, обязательство, обеспечение, исполнение, придаточность, право, государство, цивилистика, институт, принцип

Актуальность настоящего исследования определяется, на наш взгляд, двумя аспектами:

- широким использованием категории «акцессорность» в мировой цивилистике;

- отсутствием закрепления данного понятия в рамках гражданского права России.

Для понимания сложившейся ситуации необходимо, по нашему мнению, обратиться, прежде всего, к исследованию генезиса категории «акцессорность». Само понятие акцессорности имеет богатую историю в цивилистике со времен римского права и означает придаточность, вспомогательный характер обязательства, которое следует юридической судьбе основного обязательства. Поэтому институт обеспечения гражданско-правовых обязательств находится в фокусе абсолютного большинства исследований, посвященных свойству акцессорности. Обусловлено это, прежде всего, правовыми традициями I2H.

Истоки акцессорных обязательств берут свое начало в римском праве, в рамках которого, помимо идеологического компонента, до настоящего времени влияющего на

развитие государственно-правовых систем различных стран современного мира были заложены основные принципы доктрины акцессорности. И это представляется не случайным. Детальная регламентация важнейших элементов гражданско-правовых отношений в римском праве служила средством борьбы с негативными явлениями в

правой сфере жизни общества -1161. Так, по мнению M. Kazer , сам принцип акцессорности сложился в эпоху ранней Республики I29!. Изначально акцессорность в римском праве предполагала наличие дополнительного обязательства по гражданско-правовому договору, наряду с основным. При этом, известен принцип римского права относительно акцессорности: «in omnibus speciebus liberationum etiam accessiones

liberantur, puta adpromissores hypothecate правовая доктрина утверждала, что с прекращаются и дополнительные.

pignora» (Ульпиан). Иначе говоря, римская прекращением основного обязательства

Для обеспечения обязательств римское право, предлагало два основных средства: ответственность должника могла гарантироваться другим лицом (поручительство) либо вещью (в основном, посредством залога) [30. С. 457]. Древнейшей формой реального обеспечения являлась «fiducia», в силу которой должник передавал кредитору вещь в собственность до исполнения собственного обязательства [20. С. 274].

Институции Гая выделяли принцип функциональной дополнительности (акцессорности) гарантийного обязательства, который заключался в зависимости обязанности поручителя от самого существования основного обязательства. С прекращением последнего (исполнением или с наступлением невозможности исполнения), ответственность с гаранта, как правило, снималась (Gai., 3 ,126) [11. C. 518]. В III в. до н.э. развивается еще одна форма вещного обеспечения - «pignus datum», или институт залога, если применять к его характеристике современные категории. Со II в. до н.э. развивается форма залога без передачи владения вещью кредитору - «hypotheca» [12. C. 525-526]. Довольно часто в римском праве встречается присоединение добавочного должника в форме так называемого «adpromissio». Основной целью такого присоединения является поручительство: за долг основного должника берет на себя ответственность другое лицо - поручитель. Анализируя мнение, высказанное Ульпианом в D. 46, 3, 43 («In omnibus speciebus liberationum etiam accessiones liberantur, puta dpromissores hypothecate pignora»), А.М. Покровский также соглашался с тем, что в римском праве, в случае прекращения обязательств прекращались и дополнительные обязательства ÜS1. Отсюда, на наш взгляд, можно вывести характерную формулу римской правовой доктрины применительно к акцессорности: действительность акцессорного правоотношения предопределена действительностью основного правоотношения [23. C. 1-12], то есть термин рассматривался в качестве добавления непосредственно к главной вещи. Данная

формула устанавливает достаточно прозрачное правило -t32^ нет основного обязательства - нет и дополнительного. Приведенная нами квинтэссенция акцессорности в её юридическом понимании в последующем экстраполировалась на обязательственное право, а в нём осуществлялось формирование концепции акцессорных и принципиальных обязательств. В последующем указанная концепция была унаследована как англо-саксонской правовой системой, так и романо-германской правовой системой

Таким образом, необходимо заключить, что категория «акцессорность» изначально возникает в результате необходимости детального урегулирования гражданско-правовых отношений. Древнеримский законодатель стремился исключить существования каких-либо правовых «лакун». Следует отметить, что с позиций историко-правовой науки, рецепция римского права в Западной Европе осуществлялась достаточно полно и последовательно. Немаловажным представляется и то, что это была так называемая «первичная рецепция». Соответственно, в рамках иных правовых систем, испытывающих исторически влияние иных правовых традиций, помимо римской, а также в силу вторичности рецепции римского права, воспроизведение его ключевых категорий по определению не могло быть столь же полным и последовательным, как в Западной Европе.

Так, например, вторичная рецепция римского права, которая (с определенными оговорками) происходила в России уже в Новое время, закономерно привела к

проникновению в российскую цивилистическую доктрину категории «акцессорность». При этом, данного термина в российском праве мы (до настоящего времени) не встречаем. Упоминание о ней, пожалуй, впервые в дореволюционной научной литературе можно встретить у Л.В. Гантовера (1882-1918 гг.), который составил подробный комментарий к проекту разработанного в те годы Вотчинного Устава.

Так, дефиниция «вещное право» применительно к объекту регулирования Устава заменялась в нем понятием «вотчинное право», куда и входило право залога. Согласно документу, отличие залога от других вотчинных прав заключалось в его несамостоятельности [9. C. 32], иначе говоря, он имел исключительно акцессорное, дополнительное значение В целом, в отечественном гражданском праве

дореволюционного периода залог рассматривался как дополнительное обязательство, обеспечивающее требование кредитора [8. C. 53]. В «Своде законов гражданских» он был помещен в раздел об обязательствах, как способ обеспечения их исполнения. В связи с данным фактом, многие цивилисты той эпохи (например, Г.Ф. Шершеневич) придерживались именно «акцессорного» понимания в отношении залога, упоминая о невозможности обеспечения им будущих обязательств [24. C. 224].

Русскими дореволюционными цивилистами выделялся также институт обеспечения исполнения обязательства, в котором одним из способов обеспечения его исполнения было возложение на должника дополнительных обременений на случай неисполнения им основного обязательства либо привлечение к исполнению обязательства, наряду с должником, и третьих лиц - так называемых поручителей.

Р.С. Бевзенко, анализируя едва ли не единственную «акцессорную» норму российского дореволюционного права (ст. 1554 ч. 1 т. Х Свода законов Российской империи), которая устанавливала, что «договоры и обязательства по обоюдному согласию могут быть укреплены и обеспечены: поручительством, условием неустойки, залогом имуществ недвижимых, закладом имуществ движимых», подчеркивает, что, несмотря на очевидные пробелы в правовом регулировании акцессорных обязательств, в стране к началу ХХ века сложилась богатая судебная практика применения этой нормы. Исследователь приходит к выводу о том, что «дореволюционная доктрина хотя и ссылалась на ст. 1554 Законов гражданских как на отправную точку в рассуждениях относительно природы обеспечения исполнения обязательств, но делала это, скорее, в качестве ритуала» [3. C. 232]. Мы, со своей стороны, не можем согласиться с исследователем в плане оценки вышеупомянутой ст. 1554 как некой «ритуальной». Она, на наш взгляд, скорее недостаточно полно регулировала договорные обязательства, а потому не могла применяться в полной мере.

Вместе с тем, на этапе становления теории обеспечения в дореволюционном праве России, Покровский И.А. подчеркивал «негибкость» отечественной модели регулирования акцессорных обязательств и рассматривал в качестве примера для российского законодателя регулирование акцессорных обязательств в праве европейских государств (Германия, Швейцария, и др.) [19. C. 141], поскольку германская и швейцарская модель обеспечения позволяла поддерживать высокую оборотоспособность в отрыве от основных требований. Такое ослабление Покровский И.А. называл «абстрагированием» от основного требования. Мы также склонны придерживаться мнения, что и спустя более столетия - в настоящее время, законодатель РФ в отношении внедрения категории «акцессорность» в российское право должен ориентироваться на мировой опыт.

Со своей стороны, К.Н. Анненков придерживался мнения о «придаточности»

акцессорного обязательства лишь при наличии основного обязательства [1. C. 29]. Отметим, что эти идеи получили свое применение в современной законодательной и судебной форме.

А.М. Нолькен, в свою очередь, рассматривал вопрос о возможности поручительства в том случае, если основное требование еще не возникло, иначе говоря, он считал возможным существование поручительства в отношении будущего требования. По мнению исследователя, поручительство считается действительным с момента заключения договора, порождающего обязанности поручителя, но не в момент наступления будущего требования. Важным, на его взгляд, было то, чтобы основное требование наступило, хотя и в неопределенном времени, и в этом случае требования к поручителю могли быть предъявлены уже со стороны кредитора [17. C. 100-101]. Бернштейн К.И. указывал на тождество основного и дополнительного обязательства. Он считал, что, если в совокупности альтернативное дополнительное обязательство обладает приоритетом по отношению к основному, то это соответствует принципу законности. По его мнению, когда основное обязательство является альтернативным, исходя из трактовки распространенного в цивилистике принципа тождественности, «то поручитель отвечает вещью, которую должен был дать должник, это поручительство; если иным предметом - это не поручительство, а иной договор» [7. C. 290].

Однако, считаем закладываемый Бернштейном К.И. смысл в тождество основного и дополнительного обязательства весьма далек от акцессорности и не имеет к этому понятию даже косвенного отношения. Поскольку, исторически сложилось так, что под акцессорным обязательством понимается дополнительное обязательство, зависящее от существования основного обязательства. Поэтому принцип тождества обязательств основан на необоснованном смешении таких гражданско-правовых категорий как договор (сделка) и обязательство. Эти категории не тождественны. Обязательство - это правоотношение, а договор - форма выражения воли сторон, направленной на возникновение правоотношения. Вступление в силу договора автоматически не порождает возникновение обязательства, которое во многих случаях обусловлено последующим наступлением определенных юридических фактов.

Таким образом, можно сделать вывод, что в русской дореволюционной теории обеспечения цивилисты зачастую высказывали полярные мнения об акцессорности. При этом ими, как правило, двигало стремление сделать регулирование правоотношений, вытекающих из обязательств, более «удобным». Очевидно, что внимание исследователей было вызвано процессом сближения русского права с западноевропейским вследствие «Великих реформ» и развитием экономических отношений.

Если публичное право советской эпохи строилось на новых, по сравнению с дореволюционными, идеологических концептах, то советская цивилистика (после реабилитации самого понятия «частное право», которое стало использоваться для характеристики социалистической правовой реальности) во-многом продолжала традиции дореволюционной.

Так, в юридической литературе советского периода анализ понятия «обеспечение исполнения обязательства» обычно связывалось с обеспечительными мерами. Например, М.М. Агарков, характеризуя способы обеспечения исполнения обязательств, сформулированных в ГК РСФСР 1922 г., указывал, что «все они являются дополнительными в том смысле, что их существование предполагает действительность того основного требования, которое они обеспечивают. Но в остальном они могут

обладать значительной самостоятельностью по отношению к основному обязательственному отношению» [2. C. 62].

Важно отметить, что данное смешение акцессорного обязательства и обеспечительного было произведено еще германскими правоведами XIX века. Как следствие, в подавляющем большинстве исследований акцессорные обязательства до настоящего времени раскрываются уже через призму обеспечительных обязательств. Такой подход к понятию акцессорности в российской правовой доктрине наделяет её чертами сущностной и непременной характеристики любого способа обеспечения. С данной позиции эти способы всегда закономерно акцессорны, по причине того, что возникают не сами по себе, а на базе и с целью обеспечения основного обязательства. Иначе говоря, акцессорность понимается как проявление функционального назначения обеспечения.

При этом советская наука гражданского права оказалась не чужда и некоторых новаций в исследовании феномена акцессорности. Например, в цивилистической литературе той эпохи, впервые был поставлен вопрос о сохранении акцессорных обязательств не только в рамках отношений «возникновения - прекращения», но и при изменении содержания основного требования. Был введен термин «новация», в результате которой все акцессорные меры должны прекращаться, как способ прекращения обязательств. Тем самым в советской цивилистической доктрине было разработано ещё одно «проявление» акцессорной связи, характеризующееся сохранением дополнительных обязательств при изменении основного. В данной связи М.М. Агарков говорил о проявлении «дополнительности» в том смысле, что существование обеспечительных обязательств предполагает действительность того основного требования, которое они обеспечивают [2. C. 57]. В остальном же, пояснял правовед, они могут быть вполне самостоятельными. Исходя из вышесказанного, можно констатировать, что в советский период, в научном обороте укоренилось отождествление терминов «обеспечительное» и «акцессорное» обязательство [26. C. 776].

На современном этапе российские цивилисты также отмечают обеспечительный характер акцессорных обязательств. Так, Б.М. Гонгало относит акцессорные обязательства к способам обеспечения обязательств, где определяет их как «установленные законом или договором меры имущественного характера, существующие в виде акцессорных обязательств, стимулирующие должника к исполнению обязательства и (или) иным образом гарантирующие защиту имущественного интереса кредитора в случае неисправности должника» [10. C. 222]. А.С. Бакина указывает, что «акцессорное обязательство по своему характеру регулятивное, где существуют два регулятивных правоотношения - основное и дополнительное. При этом акцессорное обязательство имеет обеспечительный характер с точки зрения выполняемой им экономической функции» [5. C. 91]. Р.С. Бевзенко полагает неверным распространенное в российской науке утверждение об изучении того или иного обеспечительного института исходя из «акцессорности возникновения» или «акцессорности прекращения». В своей концепции автор рассматривает развитие акцессорности на всех этапах существования обязательства и характеризует особенности его практического воплощения через сочетание пяти элементов: 1) акцессорность возникновения; 2) акцессорность объема требования; 3) акцессорность следования за главным требованием; 4) акцессорность прекращения; 5) акцессорность в части возможности принудительного осуществления,

вследствие чего правильно изучать указанные аспекты по отдельности друг от друга Предложенная Р.С. Бевзенко пятизвенная структура акцессорности - является давней разработкой немецких исследователей i^ü. Тем не менее, она успешно была принята

Российской цивилистикой. В.С. Ем упоминает об акцессорности применительно к обеспечению обязательств [28. C. 84]. Так, на его взгляд, соглашение об установлении какого-либо из перечисленных способов обеспечения исполнения обязательств порождает принадлежностное, акцессорное (obligationes accessoriae) обязательство, призванное обеспечить исполнение основного. В.В. Витрянский и М.И. Брагинский в своем фундаментальном труде отразили особенности акцессорности через использование дефиниции «дополнительность» [6. C. 482]. При этом авторы нашли три основных проявления «дополнительности»: во-первых, это недействительность обеспечения при недействительности основного требования; во-вторых, следование обеспечения за главным обязательством при уступке требования по последнему; в-третьих, это прекращение обеспечения при прекращении обеспечиваемого им обязательства. В свою очередь, В.П. Мозолина объясняет сущность акцессорного обязательства следующим образом: «Во-первых, оно обеспечивает фактически существующее, то есть не прекратившееся основное обязательство» [27. C. 275].

М.П. Крашенинников, анализируя отечественную правовую литературу, указывает на два признака акцессорных обязательств: Первый - это обусловленность дополнительного обязательства основным. Данный факт означает, что возникновение акцессорного обязательства зависит от наличия так называемого основного обязательства, и содержание дополнительного обязательства связано с содержанием основного. Вторым признаком, определяющим акцессорность обязательства, является, по его мнению, «дополнительность» (зависимость). Акцессорное обязательство является зависимым по отношению к основному; при недействительности основного дополнительное также будет являться недействительным U^l. Следует отметить, что такой механизм закреплен главой 23 ГК РФ для акцессорных обязательств, рассматриваемых в качестве обеспечительных.

По мнению М.А. Егоровой, соглашение сторон об изменении или расторжении договора как правоотношения следует отнести к акцессорным (дополнительным) обязательствам

Указанное мнение также поддерживается в трудах М.П. Крашенинникова[14]. В частности, как обосновывается М.А. Егоровой, акцессорный характер соглашения определяется его основными особенностями как двусторонней сделки.

С точки зрения учения об акцессорности обязательств, с позицией М.А. Егоровой, нельзя согласиться. Поскольку указанными соглашениями новые самостоятельные обязательства не создаются, т.к. соглашение об изменении договора меняет содержание, объем и другие условия уже существующих обязательств.

Соглашение об изменении договора может устанавливать и новые обязательства, в том числе, данные новые обязательства могут носить акцессорный характер, но это не дает основания рассматривать все подобные соглашения в качестве акцессорных. Правильнее их называть дополнительными соглашениями и не использовать в этом случае термин «акцессорность», который в доктрине употребляется применительно не к соглашениям, а к обязательствам. Вместе с тем соглашения о расторжении договора вообще никогда не устанавливают обязательства.

А.И. Фролов отмечает, что: «Акцессорность как понятие общецивилистическое требует простоты и постоянства в своем объёме. В этой связи заслуживает поддержки узкий подход к пониманию акцессорности, в соответствии с которым акцессорность означает лишь то, что обязательство не может возникнуть или существовать, если основное обязательство не возникло или не существует, а также, что прекращение основного обязательства влечет прекращение акцессорного ¿¿З!.

В целом, мы согласны с упомянутыми выше авторами относительно характеристик феномена акцессорности в российском праве и находим научную дискуссию по этому поводу исключительно полезной. Со своей стороны, мы предлагаем закрепить понятие «акцессорность в рамках Гражданского кодекса Российской Федерации следующим образом: «акцессорное обязательство есть предусмотренное в соответствии с законодательством Российской Федерации или вытекающее из сущности договорных обязательств между лицами, связанное с основным обязательством, дополнительное обязательство имущественного или личного неимущественного характера, исполнение которого находится в прямой зависимости от исполнения обязательства, которое закон или договор определяет в качестве основного. Первичными акцессорными обязательствами являются те, без которых невозможна нормальная эксплуатация товаров, получение услуг, пользование результатами осуществления работ, правами и преимуществами. Вторичное акцессорное обязательство - обязательство, зависящее и прямо вытекающее из первичного.

Во всех случаях первичные акцессорные обязательства должны указываться в качестве таковых в рамках закона или договора. Прекращение основного обязательства влечет прекращение всех связанных с ним дополнительных обязательств. Возобновление основного обязательства влечет возобновление всех связанных с ним дополнительных обязательств. В отдельных случаях при определении вторичного акцессорного обязательства допустимо исходить из общих начал законодательства и обычаев делового оборота». Таким образом, предлагаемая нами норма определит основные акцессорные обязательства, что позволит, среди прочего, исключить многие юридические споры. При этом, в силу невозможности перечисления всех акцессорных обязательств, она оставит определенный простор правоприменителю.

Вместе с тем, включение данного положения в ГК РФ, закономерно повлечет и из ме не ние иных но рм з а ко но д а те льс тв а .

Таким образом, на основании изложенного, необходимо сделать следующие выводы:

- акцессорность означает в самом общем виде придаточное, вспомогательное обязательство, которое следует юридической судьбе основного обязательства, что присуще не только обеспечительным обязательствам. Поэтому значение данного понятия нельзя сводить исключительно к целям обеспечения основного обязательства «узкий подход», поскольку это обедняет представление о роли акцессорных обязательствах в системе правовых отношений;

- исследователи, придерживающиеся как широкой, так и узкой концепций акцессорных обязательств, внесли несомненный вклад в общее учение об акцессорности в гражданском праве, которое в его современном виде базируется на положениях романо-германской правовой доктрины. Можно предположить наличие акцессорных обязательств, связанных не только с принципиальными обязательствами, но также и с абсолютными правоотношениями, возникающими на основании права собственности и иных вещных прав. Анализ концепций акцессорных обязательств позволяет выделить три основных вида классификации данных обязательств: по структуре, по направленности и по правовым основаниям;

- понятие акцессорности исторически было связано с необходимостью детального урегулирования различных сторон правовых отношений в рамках римского гражданского права. Первичная рецепция римского права в Западной Европе, осуществлявшаяся на низких ступенях развития государства и общества западноевропейских стран,

закономерно приводила к полному заимствованию древнеримской правовой модели. Вторичная рецепция римского права в России, испытавшая влияние различных правовых традиций и происходившая в гораздо более позднее время, отличалась известным выборочным характером, в рамках которого далеко не все традиционные для римского права категории были закреплены в законодательстве;

- для российской правовой системы понятие акцессорности является доктринальным. Сам по себе данный термин в законодательстве не упоминается. Поскольку в рамках как правовой доктрины, так и правоприменения Российской Федерации в настоящее время фактически сформированы правила и принципы понимания «акцессорности» (в широком смысле), то в соответствующую главу Гражданского кодекса Российской Федерации целесообразно включить предлагаемое нами определение акцессорного обязательства.

Библиография

1. Анненков К.Н. Система русского гражданского права. Т. III: Права обязательственные. СПб.: Тип. М.М. Стасюлевича, 1895. С. 29;

2. Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М.: Юрид. изд-во НКЮ СССР, 1940. С. 57, 62;

3. Бевзенко Р.С. Общие положения об обеспечении обязательств: комментарий реформы статьи 329 ГК РФ // О договорах: сб. ст. к юбилею В.В. Витрянского / сост. С.В. Сарбаш. М.: Статут, 2017. С. 232;

4. Бевзенко Р.С. Акцессорность обеспечительных обязательств. М.: Статут, 2013. 96 с.;

5. Бакин А.С. Понятие субсидиарного обязательства в гражданском праве РФ // Вестник Томского гос. ун-та. 2010. № 339. С. 91-94;

6. Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. 3-е изд., стереотип. М.: Статут, 2008. С. 482;

7. Бернштейн К.И. Учение о разделительных обязательствах по римскому праву и новейшим законодательствам. СПб.: Тип. т-ва «Общественная польза», 1871. С. 290;

8. Гуляев А.М. Русское гражданское право. Обзор действующего законодательства, кассационной практики Прав. сената и проекта Гражданского уложения. 4-е изд., пересмотр. и доп. СПб.: Тип. М.М. Стасюлевича, 1913. С. 53;

9. Гантовер Л.В. Залоговое право: Объяснения к положениям главы IV раздела I проекта Вотчинного устава. СПб.: Гос. тип., 1890. С. 32;

10. Гонгало Б.М. Учение об обеспечении обязательств. М.: Статут, 2002. С. 222;

11. Дождев Д.В. Римское частное право / Под ред. проф. В.С. Нерсесянца. 3-е изд., изм. и доп. М.: НОРМА-М, 2008. С. 518;

12. Дождев Д.В. Римское частное право / Под ред. проф. В.С. Нерсесянца. 5-е изд., изм. и доп. М.: ИНФРА-М, 2010. С. 525-526;

13. Егорова М.А. Акцессорность как существенный признак соглашений об изменении и расторжении договора // Сборник Научные труды РАЮН. Вып. 8, том 2. М.: Юрист, 2008. С. 162-166;

14. Крашенинников М.П. К вопросу об акцессорности. Семейное и жилищное право. 2012. № 2. С. 45-48;

15. Новиков О.А. Институт Вселенских судей в Византии во второй половине XIV-XV века//История государства и права. 2008. № 16. С. 34-35;

16. Новиков О.А. Об истоках правового нигилизма в общественном сознании

Византийской империи / О.А. Новиков // Правовая наука и реформа юридического образования. 2007. № 21. С. 151;

17. Нолькен А.М. Учение о поручительстве по римскому праву и новейшим законодательствам. Т. 1. СПб.: Тип. Имп. акад. наук, 1881. С. 100-101;

18. Покровский И.А. История римского права. СПб.: Лань, 2013. 322 с. URL: http://e.lanbook. com/book/36400 (дата обращения: 10.04.2021);

19. Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. Пг.: Изд. Юрид. Кн. Склада «Право», 1917. С. 141;

20. Санфилиппо Ч. Курс римского частного права: Учебник / Пер. с итал. И.И. Маханькова; под общ. ред. Д.В. Дождева. М.: Норма, 2000. С. 274;

21. Трухан Р.П. Многогранность взглядов Российской цивилистики на способы обеспечения обязательств и их акцессорности. East European Scientific Journal № 11 (63), 2020. С. 57;

22. Трухан Р.П. Евразийский юридический журнал. № 6 (133) 2019. С. 203;

23. Фролов А.И. Акцессорность как эффект функциональной производности гражданского правоотношения // Вестник Томского государственного университета. Право. 2018. № 29. С. 1-12;

24. Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. По изданию 1907 г. М.: Спарк, 1995. С. 224;

25. Шеломенцева Е.А. Понятие акцессорности обеспечительных обязательств в сравнительно-правовом аспекте. Вестник гражданского права», 2015, № 3. С. 57105;

26. Гражданское право: учебник под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. 6-е изд. М.: Проспект, 2002. Т. 1. С. 776;

27. Гражданское право: В 2 частях / Отв. ред. В.П. Мозолин. Ч. 1. М., 2005. С. 275;

28. Российское гражданское право: Учебник: В 2 т. Т. II: Обязательственное право / Отв. ред. Е.А. Суханов. 2-е изд., стереотип. М.: Статут, 2009. С. 84 (автор гл. 30-В.С. Ем);

29. Kazer M. Das Römisches Privatrecht. Bd. 1. C.H. Beck, 1971. S. 465 (цит. по: Steven A. Op. cit. P. 2);

30. Kaser M. Das Privatrecht. Erster Abschnitt: Das , das vorklassische und das klassische Recht. 2. Aufl. C.H. Beck, 1971. S. 457;

31. Medicus D. Durchblick: Die Akzessorietat im Zivilrecht // Juristiche SAulung. 1971. 497 ff;

32. Zimmerman R. The Law of Obligations: Roman Foundations of the Civil Tradition. Cape Town : Juta, 1992. 1238 p.

Результаты процедуры рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.

Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

Предмет исследования в представленной статье, как следует из ее наименования, составляет «Теоретико-правовой аспект становления института акцессорных обязательств». Название работы нуждается в уточнении, так как в своей статье автор основное внимание уделил эволюции института акцессорных обязательств в гражданском праве России. Методология исследования в тексте работы не

раскрывается. Исходя из анализа содержания статьи, автором использовались всеобщий диалектический, логический, формально-юридический, герменевтический, историко-правовой методы исследования. В чем состоит актуальность избранной автором темы исследования, ученый не поясняет. Между тем затрагиваемую автором проблематику нельзя отнести к недостаточно изученной - исследованию акцессорных обязательств и их видов посвящены сотни научных статей, десятки монографий и диссертационных работ. Автору необходимо указать, на каких проблемах он собирается остановиться, раскрыть степень их изученности и перечислить фамилии ученых, которые ими когда-либо занимались. В чем состоит научная новизна исследования, не раскрывается. Она могла бы проявиться в авторских дефинициях ряда научных понятий («акцессорное обязательство», «способы обеспечения исполнения обязательства» и др.), выявлении существенных признаков акцессорных обязательств, оригинальной теоретической концепции, посвященной институту акцессорных обязательств в российском гражданском праве, ценных рекомендациях по совершенствованию действующего российского гражданского законодательства или правоприменительной практики. Фактически научная новизна исследования отсутствует. Каких-либо оригинальных решений поставленных в работе проблем автором не предложено. Выводы по результатам исследования сведены к общеизвестным положениям. В целом статья носит описательный, реферативный характер, представляя собой компиляцию использованных при написании работы теоретических источников (что подтверждается их обильным цитированием). Научный стиль статьи в целом выдержан автором. Структура работы не вполне логична. Вводная часть статьи как таковая отсутствует. Автор не объясняет выбор темы работы, не перечисляет проблемы, на которых собирается остановиться, не раскрывает степень их изученности и не указывает фамилии ученых, которые занимаются их исследованием. В основной части статьи ученый рассматривает эволюцию института акцессорных обязательств в римском, а затем и в российском гражданском праве, упоминая их виды. В заключительной части работы содержатся общие выводы по результатам исследования. Содержание работы в целом соответствует ее наименованию. При этом статья не лишена ряда существенных недостатков (как частного, так и общего характера). Так, автор пишет: «Покровский И.А. подчеркивал «негибкость» отечественной модели регулирования акцессорных обязательств и рассматривал в качестве примера для российского законодателя регулирование акцессорных обязательств в праве европейских государств (Германия, Швейцария, и др.)». В чем состояли и состоят достоинства правового регулирования акцессорных обязательств в праве Германии и Швейцарии, ученый не поясняет. Автор говорит: «... можно сделать вывод, что в русской дореволюционной теории обеспечения цивилисты зачастую высказывали полярные мнения об акцессорности. При этом ими, как правило, двигало стремление сделать регулирование правоотношений, вытекающих из обязательств, более «удобным». При этом ученый не осуществляет критического анализа перечисляемых концепций, не выделяет их достоинств и недостатков, не высказывает своей позиции по спорным вопросам. В целом следует указать на поверхностность, обзорность проведенного исследования, отсутствие критического анализа позиций ученых по спорным вопросам, недостаточную степень аргументированности положений работы, злоупотребление цитированием. Как следствие, представленная на рецензирование статья не представляет особой теоретической и практической ценности для отечественной правовой науки. Библиография исследования представлена 30 источниками (монографиями, в том числе на немецком языке, научными статьями, учебниками), что достаточно с формальной точки зрения. Фактически с учетом поверхностности исследования и его описательного характера для углубления содержания работы автору необходимо дополнительно

обратиться к диссертационным исследованиям Е. И. Ворониной (Обеспечение исполнения кредитного договора по праву Франции: автореф. дис. ...канд. юрид. наук. М., 2002), А. Г. Зенякиной (Международно-правовая унификация способов обеспечения исполнения обязательств при приобретении подвижного оборудования: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2013), Н. А. Максимович (Поручительство как способ обеспечения исполнения обязательств: автореф. дис. .канд. юрид. наук. СПб., 2003), Е. А. Мичуриной (Некоторые способы обеспечения исполнения кредитных обязательств: автореф. дис. .канд. юрид. наук. Саратов, 2016), Е. В. Серкова (Закладная и ее роль в обеспечении исполнения обязательства по законодательству Российской Федерации: автореф. дис. .канд. юрид. наук. М., 2004), Р. Р. Шакирова (Обеспечение исполнения кредитного обязательства: автореф. дис. .канд. юрид. наук. Самара, 2006), О. О. Шевалеевской (Правовое обеспечение исполнения кредитных договоров: автореф. дис. .канд. юрид. наук. М., 2006), Н. В. Южанина (Удержание как способ обеспечения исполнения обязательств: автореф. дис. .канд. юрид. наук. Рязань, 2001) и др., а также к научным статьям А. В. Гурьева, Л. А. Евсеевой, Л. В. Лапача, Н. В. Лутовиновой, Е. В Полонецкой, К. А. Солтамова, Р. П. Трухана, Т. А. Фоминой, А. И. Фролова, В. А Юровской и многих др. Это поможет автору высказать новые научные идеи, предложить оригинальные дефиниции понятий, повысить градус дискуссионности исследования и проч. Апелляция к оппонентам как таковая отсутствует. Автор упоминает о существовании альтернативных позиций ученых по некоторым теоретическим вопросам, но подробно их не рассматривает и в научную дискуссию не вступает. Выводы по результатам исследования имеются, однако они носят характер общеизвестных положений («. на современном этапе развития теории акцессорности в российском гражданском праве, понятие «акцессорность» чаще всего отождествляется с обеспечительным обязательством»; «... в правовой доктрине закрепилось мнение о том, что свойством акцессорности обладают разные типы обязательств»; «дальнейшее развитие цивилистического учения об акцессорности обязательств будет способствовать окончательному закреплению дефиниции «акцессорность» в рамках российского гражданского права»). Статья не вычитана автором. В ней встречаются опечатки (даже в названии работы), орфографические, пунктуационные, синтаксические и стилистические ошибки. Интерес читательской аудитории к представленной статье может быть проявлен, прежде всего, со стороны специалистов в сфере цивилистики при условии ее существенной доработки: уточнении наименования работы и ее структуры, обосновании актуальности избранной темы исследования, углублении содержания статьи, расширении ее теоретической базы, введении элементов научной новизны и дискуссионности, усилении аргументации отдельных положений работы, формулировании четких и конкретных выводов по результатам исследования, устранении недостатков в оформлении статьи.

Результаты процедуры повторного рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.

Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

РЕЦЕНЗИЯ на статью на тему «Возникновение категории «акцессорность» и исторические особенности её рецепции в российском гражданском праве». Предмет исследования. Предложенная на рецензирование статья посвящена актуальным вопросам, связанным с возникновением в российском праве категории «акцессорность», а также развитию данного понятия в отечественной науке и практике. С позиции исторической ретроспективы автором рассматриваются понятие и значение категории «акцессорность»

в современность российском праве. В качестве предмета исследования выступили нормы действующего российского законодательства, положения гражданского права иных периодов (недействующие правовые акты), мнения ученых, связанных с темой исследования. Методология исследования. Цель исследования прямо в статье не заявлена. При этом она может быть ясно понята из названия и содержания работы. Цель может быть обозначена в качестве рассмотрения и разрешения отдельных проблемных аспектов вопроса о возникновении и развитии категории «акцессорность» в российском гражданском праве, установлении исторических особенностей ее рецепции. Исходя из поставленных цели и задач, автором выбрана методологическая основа исследования. В частности, автором используется совокупность общенаучных методов познания: анализ, синтез, аналогия, дедукция, индукция, другие. В частности, методы анализа и синтеза позволили обобщить и разделить выводы различных научных подходов к предложенной тематике, а также сделать конкретные выводы из материалов судебной практики. Наибольшую роль сыграли специально-юридические методы. В частности, автором активно применялся формально-юридический метод, который позволил провести анализ и осуществить толкование норм действующего законодательства (прежде всего, норм гражданского законодательства и положений недействующих правовых актов). В частности, автор утверждает следующее: «Акцессорное обязательство является зависимым по отношению к основному; при недействительности основного дополнительное также будет являться недействительным. Следует отметить, что такой механизм закреплен главой 23 ГК РФ для акцессорных обязательств, рассматриваемых в качестве обеспечительных». Следует отметить, что положения различных правовых актов (прежде всего, недействующих) в рассуждениях автора сопровождаются комментариями видных ученых. Это позволяет получить наиболее точное представление о возможностях установления точного смысла норм законодательства. Так, автор указывает, что «В «Своде законов гражданских» он был помещен в раздел об обязательствах, как способ обеспечения их исполнения. В связи с данным фактом, многие цивилисты той эпохи (например, Г.Ф. Шершеневич) придерживались именно «акцессорного» понимания в отношении залога, упоминая о невозможности обеспечения им будущих обязательств». Среди небольшого замечания, которое не влияет на общее представление об использовании автором методологического арсенала, следует указать на неиспользование автором эмпирических методов исследования, которые в контексте цели рецензируемого исследования могли бы быть связаны с анализом материалов судебной практики. Так, например, в завершении исследования автор делает выводы о сущности и назначении категории «акцессорность» в гражданском праве. Неплохо было бы подкрепить указанные теоретические выводы ссылками на судебную практику, которая в настоящее время также использует в той или иной степени категорию «акцессорности» (Пленум Верховного Суда РФ, а до 2014 года - Пленум Высшего Арбитражного Суда РФ). Думается, что указанное незначительное замечание может быть преодолено в будущих исследованиях автора. Таким образом, выбранная автором методология в полной мере адекватна цели исследования, позволяет изучить все аспекты темы в ее совокупности. Актуальность. Актуальность заявленной проблематики не вызывает сомнений. Имеется как теоретический, так и практический аспекты значимости предложенной темы. С точки зрения теории тема установления понятия и признаков категории «акцессорность» в гражданском праве вызывает споры в научной литературе. Повергаются сомнению некоторые ее признаки, возможность распространения акцессорности за пределы обязательственного права (на вещное, корпоративное право и др.). В связи с этим анализ данной категории с точки зрения исторического развития может оказаться полезным в плане поиска новых аргументов в научных дискуссиях. Данные аргументы

могут быть основаны на сложившейся практики иных исторических периодов. С практической стороны следует признать, что нередко возникают проблемы, связанные с толкованием и применением норм гражданского законодательства по поводу акцессорных обязательств. Научно-обоснованные рекомендации для практикующих юристов, суда могут помочь в разрешении данной проблемы. Как уже было отмечено, одним из направлений таких рекомендаций могут стать аргументы, связанные с историческими изменениями в законодательстве и практике. Тем самым, научные изыскания в предложенной области стоит только поприветствовать. Научная новизна. Научная новизна предложенной статьи не вызывает сомнений. Во-первых, она выражается в конкретных выводах автора. Среди них, например, такой вывод: «понятие акцессорности исторически было связано с необходимостью детального урегулирования различных сторон правовых отношений в рамках римского гражданского права. Первичная рецепция римского права в Западной Европе, осуществлявшаяся на низких ступенях развития государства и общества западноевропейских стран, закономерно приводила к полному заимствованию древнеримской правовой модели. Вторичная рецепция римского права в России, испытавшая влияние различных правовых традиций и происходившая в гораздо более позднее время, отличалась известным выборочным характером, в рамках которого далеко не все традиционные для римского права категории были закреплены в законодательстве». Указанный и иные теоретические выводы могут быть использованы в дальнейших научных исследованиях. Во-вторых, автором предложены идеи по совершенствованию действующего законодательства. В частности, «для российской правовой системы понятие акцессорности является доктринальным. Сам по себе данный термин в законодательстве не упоминается. Поскольку в рамках как правовой доктрины, так и правоприменения Российской Федерации в настоящее время фактически сформированы правила и принципы понимания «акцессорности» (в широком смысле), то в соответствующую главу Гражданского кодекса Российской Федерации целесообразно включить предлагаемое нами определение акцессорного обязательства». Приведенный вывод может быть актуален и полезен для правотворческой деятельности. Таким образом, материалы статьи могут иметь определенных интерес для научного сообщества с точки зрения развития вклада в развитие науки. Стиль, структура, содержание. Тематика статьи соответствует специализации журнала «Юридические исследования», так как она посвящена правовым проблемам, связанным с определением правовых признаков такой юридической категории как «акцессорность» в гражданском праве. Содержание статьи в полной мере соответствует названию, так как автор рассмотрел заявленные проблемы, достиг цели исследования. Качество представления исследования и его результатов следует признать в полной мере положительным. Из текста статьи прямо следуют предмет, задачи, методология и основные результаты исследования. Оформление работы в целом соответствует требованиям, предъявляемым к подобного рода работам. Существенных нарушений данных требований не обнаружено. Имеются некоторые несущественные нарушения, которые не влияют на общее впечатление о работе. Например, в большинстве случае автор правильно в тексте статьи указывает инициалы ученого перед фамилией (Л.В. Гантовер, Г.Ф. Шершеневич, Р.С. Бевзенко и др.). Однако в ряде случае автор ошибочно указывает инициалы уже после фамилии (Покровский И.А., Бернштейн К.И.). Также имеется неточности в оформлении списка литературы. Например, пункт 16 Библиографии начинается с указания страниц. Очевидно, эти страницы относятся к предыдущему пункту. В будущих работах автору рекомендуется быть более внимательным. Библиография. Следует высоко оценить качество использованной литературы. Автором активно использована литература, представленная авторами из России (Анненков К.Н., Агарков М.М., Бевзенко Р.С., Брагинский М.И.,

Витрянский В.В., Гантовер Л.В., Гонгало Б.М., Дождев Д.В., Егорова М.А. Крашенинников М.П. и другие). Многие из цитируемых ученых являются признанными учеными в области гражданского права различных период российской истории. Хотело бы отметить использование автором иноязычных источников (авторы: Kazer M., Medicus D., Zimmerman R.), что позволяет придать работе сравнительно-правовой характер. Таким образом, труды приведенных авторов соответствуют теме исследования, обладают признаком достаточности, способствуют раскрытию различных аспектов темы. Апелляция к оппонентам. Автор провел серьезный анализ текущего состояния исследуемой проблемы. Все цитаты ученых сопровождаются авторскими комментариями. То есть автор показывает разные точки зрения на проблему и пытается аргументировать более правильную по его мнению. Выводы, интерес читательской аудитории. Выводы в полной мере являются логичными, так как они получены с использованием общепризнанной методологии. Статья может быть интересна читательской аудитории в плане наличия в ней систематизированных позиций автора применительно к вопросам возникновения и развития в России категории «акцессорность» в гражданском праве. Следует в завершении сказать, что имеется ряд несущественных замечаний, указанных в рецензии (отсутствие анализа современной судебной практики, неточности в оформлении библиографии), но все они не влияют на общее положительное впечатление о статье. На основании изложенного, суммируя все положительные и отрицательные стороны статьи «Рекомендую опубликовать»