CC BY
156
УДК 340.6
DOI: 10.24411/2587-9820-2020-10031 Марина Леонидовна Дёмина,
преподаватель кафедры
уголовно-процессуального права и криминалистики Восточно-Сибирского филиала
Российского государственного университета правосудия
ВОЗМОЖНОСТИ ВЕРБАЛЬНОЙ СУДЕБНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ
Аннотация. В статье анализируется дискуссионный вопрос о судебно-психологической экспертизе по показаниям участников уголовного судопроизводства. Подчеркивается актуальность и перспективность экспертных исследований показаний участников уголовного судопроизводства. В связи с этим обосновывается целесообразность применения вербальной судебно-психологической экспертизы, рассматриваются её возможности в решении задач, поставленных перед экспертом-психологом следственными органами или судом. Автор придерживается позиции о необходимости обращения к анализу речи с использованием специальных знаний в рамках производства вербальной судебно-психологической экспертизы.
Ключевые слова: судебная экспертиза, судебно-психологическая экспертиза, вербальная судебно-психологическая экспертиза, речевая деятельность, методы психологического исследования, эксперт-психолог.
Marina Lеonidovna Dyomina,
Lecturer of the of the Department of
Criminal Procedure Law and Forensic Science
The East-Siberian branch of Russian State University of Law
THE OPPORTUNITIES OF VERBAL FORENSIC PSYCHOLOGICAL EXAMINATION
Abstract. The article analyzes a controversial issue of forensic psychological examination according to the participants' statements in criminal proceedings. It stresses the relevance and promising outlook of expert study of participants' evidence. Therefore, the article shows the usefulness of a verbal forensic psychological examination, it discusses the opportunities in meeting the challenges assigned to the psychological experts by investigative authorities or court. The author states that it is necessary to use speech analysis involving special knowledge in the process of verbal forensic psychological examination.
Keywords: forensic examination, forensic psychological examination, verbal forensic psychological examination, speech, methods of psychological research, a psychological expert.
Известно, что некоторые виды судебных экспертиз, такие как криминалистические, психиатрические и др., хорошо разработаны в теории судебной экспертизы и освоены судебной практикой. Наряду с этим в процессе расследования и судебного рассмотрения уголовных дел нередко возникает необходимость решения качественно новых экспертных задач, которые не имеют в настоящее время должного методического обеспечения. На наш взгляд, это закономерный путь появления и развития новых видов судебной экспертизы. Когда-то и судебно-психологическая экспертиза, начав применяться в системе экспертных учреждений Минюста еще в 1980 г. [1, с. 60], как самостоятельный вид судебной экспертизы была признана лишь в мае 2002 г. на Учёном совете РФЦСЭ при Минюсте России, а юридически утверждена была ещё позднее — в мае 2003 г.1, что не мешало ей успешно развиваться более двадцати лет без официального её признания.
Судебно-психологическая экспертиза, как и любая судебная экспертиза, назначается в случаях, когда в процессе расследования и рассмотрения уголовных дел возникает необходимость в проведении конкретных исследований с использованием специальных знаний в психологической науке.
Следует заметить, что c 1980 г. в российской судебной практике стали популярными судебно-психологические экспертизы так называемой психологической достоверности показаний [2, с. 95].
В современных научных исследованиях этот вид судебной экспертизы называется экспертизой по выявлению признаков достоверности (недостоверности) информации, сообщаемой участниками уголовного судопроизводства (по видеозаписям следственного действия или оперативного мероприятия), и определяется как исследование, проводимое с соблюдением уголовно-процессуальных норм по поручению следователя (суда) экспертами, сведущими в области психологии лжи и других смежных отраслях знания, и состоящее в исследовании особенностей коммуникативной деятельности участников следственного действия или оперативного мероприятия, зафиксированного на видеозаписи (в том числе особенностей устной речи, вербального и невербального поведения), особенностей эмоционального состояния допрашиваемого (опрашиваемого) в процессе коммуникации [3, с. 87]. Появились методики выявления психологических признаков достоверности (недостоверности) информации, сообщаемой участниками уголовного судопроиз-
1 Об утверждении перечня родов (видов) экспертиз, выполняемых в государственных судебно-экспертных учреждениях Министерства юстиции Российской Федерации и перечня экспертных специальностей, по которым предоставляется право самостоятельного производства судебных экспертиз в государственных судебно-экспертных учреждениях Министерства юстиции Российской Федерации: приказ Министерства юстиции Рос. Федерации № 114 от 14 мая 2003 г. // Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. — № 24 — 2003.
водства (по видеозаписям следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий) [4, с. 9].
Между тем в науке развернулась полемика, сложились разные взгляды на судебно-психологическую экспертизу по выявлению признаков достоверности (недостоверности) показаний участников уголовного процесса, в том числе и категорически отрицающие такую принципиальную возможность. Сообщество учёных, так или иначе касающихся этой сферы, не может оставить без внимания направление указанных исследований, равно как и допустить научно необоснованные методы производства экспертизы.
Важно отметить, что в 2016 г. в связи с возрастающим числом назначений судебно-психологической экспертизы достоверности показаний по видеозаписям следственных действий научно-методическим советом ФБУ РФЦСЭ при Минюсте России и ФГБУ «ФМИЦ ПН им. В. П. Сербского» Минздрава России было подготовлено информационное письмо «О неправомерности определения достоверности показания путем судебной экспертизы», адресованное следователям, судьям, прокурорам, руководителям федеральных бюджетных учреждений Минюста России, судебным психологам [5, с. 61] с критикой о неправомерности определения достоверности показаний путем судебной экспертизы. Кроме того, в письме отражено, что дальнейшие исследования в этой сфере необходимы.
Вместе с тем остаются нерешенными вопросы относительно методологии таких экспертных исследований и методов, которые заимствуются преимущественно из зарубежных работ без критического анализа их теоретических и эмпирических оснований, проверки валидности и эффективности, соответствующей адаптации к реалиям российской экспертной практики [6, с. 48].
На страницах научной литературы обоснованно отмечается, что против использования «признаков достоверности» в рамках экспертизы выступали первые зарубежные разработчики методов оценки показаний (Г. Кёнкен, О. Фрай (Угу. А) и др.) [7], [8]. Так, они отмечали, что точность дифференциации воспроизведения достоверных или недостоверных показаний хотя и составляет от 70 до 90 %, однако этого недостаточно для принятия однозначного экспертного решения, тем более если оно имеет инкриминирующее значение. Более того, немецкие исследователи выступают против применения в экспертных целях анализа невербальных признаков «достоверности» информации. Так, Г. Кёнкен называет мифом утверждения о том, что особенности поведения лгущего отличают его от говорящего правду, представляя убедительные данные о том, что успешность такой дифференциации не отличается от случайной. Как известно, данные П. Экмана [9] о микровыражениях лица также к настоящему времени не имеют эмпирического подтверждения. В связи с этим также считаем преждевременным включать в экспертное исследование анализ невербального поведения.
Учитывая то, что оценка показаний допрашиваемых по уголовным делам лиц (потерпевших, свидетелей, обвиняемых) — это исключительная прерогатива государственных органов и должностных лиц, осуществляющих уголовно-процессуальную деятельность, прибегать к помощи специалиста для разъяснения вопросов, требующих специальных знаний, законом не запрещено.
Кроме того, анализ литературы по данной проблематике показал, что отмечаются положительные тенденции организационного и методологического развития института судебно-психологической экспертизы в целом [10, с. 68], в том числе и её нетрадиционных видов: экспертизы психологических воздействий, экспертизы информационных материалов и т. д.
Обсуждая вопрос об экспертизе показаний, подчеркнём, что, бесспорно, категория «достоверность» является юридической, а введённое в оборот понятие «психологическая достоверность» [11, с. 62] не решает проблем границ компетенции между юристами и психологами. В свою очередь, если эксперт-психолог не решает вопрос о достоверности показаний, а только выявляет признаки правдивости или неправдивости показаний, помогающие уполномоченными на то лицами принять решение, то с процессуальной точки зрения такие исследования вполне правомерны и вовсе не означают, что следователь или судья перекладывает свои полномочия на плечи эксперта [12, с. 75].
В свою очередь, поиск синонимов термина (например, «надёжность») может в некоторой степени решить вопрос о границах используемых категорий и позволит начать поиск предмета психологического исследования. Под термином «надёжность» принято понимать способность объекта правильно функционировать в связи со своим назначением, а также это количественная характеристика одного или нескольких свойств объекта. Психологическая надёжность объекта судебно-психологической экспертизы (психической деятельности человека) — это способность правильно отражать окружающую действительность. Так или иначе, надёжность лежит в основе любого психиатрического диагноза или вывода психолога по конкретному психологическому свойству личности. Надёжность может быть психологическим компонентом правовой категории «достоверность», которая, в свою очередь, не может и не должна исчерпываться им. К психологическим признакам надёжности показаний могут быть отнесены: способность лица правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания; установка и стремление давать правдивые показания; отсутствие искажений в интерпретации юридически значимого события, а также особенности поведения, эмоционального состояния, смыслового аспекта высказываний, не противоречащих психологической природе вещей и личностным особенностям допрашиваемого [13, с. 63].
Отметим, что экспертные исследования показаний участников уголовного судопроизводства — это сложная область экспертной практики, требующая, в свою очередь, от экспертов-психологов, профессионализма и особой ответственности. Учитывая современную потребность судебной практики в данном виде судебно-психологической экспертизы, представляется целесообразным рассмотреть некоторые её аспекты.
Производятся данные экспертизы, в основном негосударственными экспертными учреждениями или частнопрактикующими психологами, привлекаемыми в качестве экспертов. В государственных учреждениях Министерства здравоохранения Российской Федерации данные экспертизы не производятся.
При производстве вербальной судебно-психологической экспертизы экспертные исследования производятся по видеозаписям следственных действий (допросов, проверок показаний на месте и др.), в том числе (при их наличии) фонограммы, с обязательным исследованием предоставленных материалов уголовного дела.
Важно понимать, что задача экспертов-психологов — это не исследование показаний, а исследование психической деятельности того или иного участника уголовного судопроизводства, обладающего определенными психическими качествами [14, с. 147]. Кроме того, смысловое содержание показаний на предмет их достоверности специальному анализу при производстве вербальной судебно-психологической экспертизе не подвергается.
Известно, что речевая деятельность участников уголовного судопроизводства, как правило, рассматривается с позиции получения доказательственных фактов. Речь свидетеля, потерпевшего, подозреваемого или обвиняемого, оформленная в протоколах следственных действий как показания, становится в дальнейшем одним из доказательств по уголовному делу.
Актуальность исследования речевой деятельности в целях использования его результатов в правоприменительной практике обусловлена в первую очередь тем обстоятельством, что внутренняя, психологическая сущность речи вниманием юристов не охвачена, а является прерогативой психологов.
Также можно отметить, что исследование речи допрашиваемых связано в основном с изучением особенностей протекания психических познавательных процессов, прежде всего памяти и мышления, а также индивидуально-психологических особенностей, отражённых в их речи.
Считаем, что одним из немаловажных аргументов в пользу необходимости пристального внимания к речи, как основе показаний, следует отнести и то, что участник уголовного судопроизводства, дающий показания о юридически значимом событии, может не обращаться к личному опыту, он может получить его от других, что существенно усложняет процесс оценки показаний на предмет их достоверности юристами. Стоит отметить, что наибольшую сложность представляют собой показания несовершеннолетних
участников уголовного судопроизводства, т. к. речевые высказывания детей, особенно дошкольников, требуют правильной «интерпретации», основанной на хорошем знании особенностей детской речи.
Полагаем, что речевую деятельность (процесс формирования мысли посредством языка или психического отражения действительности) следует рассматривать как самостоятельный психологический предмет анализа в рамках производства вербальной судебно-психологической экспертизы.
При назначении вербальной судебно-психологической экспертизы важно понимать и то, что существующие методы анализа речевой деятельности не являются психометрическими тестами, а представляют собой процедуру генерирования и проверки гипотез относительно происхождения утверждений. Поэтому выводы психологов в связи с анализом речи могут быть только вероятностными [14, с. 146].
На разрешение вербальной судебно-психологической экспертизы, например, ставят такие вопросы: «Имеются ли признаки надёжности или ненадёжности в показаниях допрашиваемого?», «Имеются ли признаки заученно-сти или подготовленности речевого текста?» и др.
Так, при психологическом исследовании показаний по видеозаписям следственных действий и материалам уголовного дела в рамках вербальной судебно-психологической экспертизы применяются следующие методы: аудивное и визуальное исследование представленных на экспертизу видеозаписей следственных действий (поведенческие функции, психическое состояние, особенности поведения, вербальные характеристики), логический метод, психолингвистический метод (психолингвистика текста и речевой деятельности), психостилистический метод (культура речи), а также контекстологический анализ стенограммы видеозаписей следственных действий. Методологической основой выступают: совокупность сравнительного анализа, абстрактно-логического, индуктивного и дедуктивного методов.
Эксперт-психолог при производстве вербальной судебно-психологи-ческой экспертизы не может выходить за пределы своей компетенции. Во-первых, он имеет право говорить только о тех или иных признаках явления, а не о самом явлении. Во-вторых, по причине специфики предмета своей профессиональной деятельности эксперт-психолог может высказывать суждение только о психологических признаках явления. В-третьих, для обеспечения гарантий объективности экспертного заключения и неоказания психологического воздействия на внутреннее убеждение следователя или суда, в экспертизе должны быть представлены одновременно как выводы о психологических признаках надёжности, так и ненадёжности показаний допрашиваемого. В-четвертых, выводы о психологических признаках надёжности (ненадёжности) показаний допрашиваемого не должны формулироваться в отношении всего текста его показаний (по всем материалам уголовного дела), а должны
конкретизироваться относительно конкретных тематических фрагментов (сегментов речи).
Итак, на наш взгляд, изложенные психологические экспертные критерии позволяют существенно повысить эффективность психологического исследования психической деятельности, поведения (в том числе речевого поведения) лица в юридически значимой ситуации (запечатленного на видеозаписи следственного действия либо оперативно-розыскного мероприятия) при проведении вербальной судебно-психологической экспертизы. Научная обоснованность и комплексное использование различных экспертных методов, связанных с выявлением вербальных признаков надёжности показаний, при производстве данной экспертизы позволяют существенно оптимизировать её процесс, обеспечить высокий уровень её объективности, ясности, психологической надёжности экспертных выводов.
Резюмируя вышесказанное, стоить отметить, что вербальная судебно-психологическая экспертиза — это новое направление использования специальных психологических знаний, связанных с оценкой психологической «надёжности» показаний, исследованием речевой деятельности участников уголовного судопроизводства с привлечением специалистов (психологов), обладающих специальными познаниями.
Очевидно и то, что судебно-психологические экспертизы в целом имеют большое значение в расследовании и раскрытии преступлений, и их развитие необходимо для более эффективного использования в судопроизводстве [2, с. 97].
Считаем, что в области судебно-психологической науки, как и в иных областях научного знания, необходимо стремиться к воплощению требований фиксированного содержания научных терминов, понятий и категорий, единообразию и однозначности понятийно-категориального аппарата, его точности, устойчивости, четкости, взаимосвязи и непротиворечивости, а в целом — системности.
Обобщая сказанное выше, можно прийти к выводу о том, что дальнейшие исследования в этой сфере необходимы, однако назначать или не назначать подобные экспертизы, проводить их или отказываться от проведения — на настоящий момент вопрос субъективной убежденности инициатора судебной экспертизы.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ССЫЛКИ
1. Жакова Т. М. Развитие судебно-психологической экспертизы в системе СЭУ Минюста России: достижения и перспективы / Т. М. Жакова, С. С. Шипшин // Коченовс-кие чтения «Психология и право в современной России»: сб. тез. участников всерос. конф. по юрид. психологии с междунар. участием. — М.: Изд-во МИШУ, 2010. — С. 60—62.
2. Моисеева Т. Ф. Допустимость использования некоторых видов психологических исследований в рамках судебной экспертизы / Т. Ф. Моисеева // Вестник экономической безопасности. — 2018. —№ 1. — С. 95—98.
3. Енгалычев В. Ф. Судебная психологическая экспертиза по выявлению признаков достоверности/недостоверности информации, сообщаемой участниками уголовного судопроизводства (по видеозаписям следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий): моногр. / В. Ф. Енгалычев, Г. К. Кравцова, Е. Н. Холопова. — М.: Юрлитин-форм, 2016. — 328 с.
4. Методика выявления признаков достоверности/недостоверности информации, сообщаемой участниками уголовного судопроизводства (по видеозаписям следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий) : науч.-практ. пособ. / А. М. Багмет,
A. Н. Гусев, В. Ф. Енгалычев, Г. К. Кравцова, В. И. Седин, Е. Н. Холопова. — М.: ФГБУ ГНЦ ФМБЦ им. А. И. Бурназяна ФМБА России, Академия СК России. — 2017. — 130 с.
5. О неправомерности определения достоверности показаний путем судебной экспертизы: информационное письмо: утв. Науч.-метод. советом ФБУ РФЦСЭ при Минюсте России (протокол № 6 от 15.06.2016), Учёным советом ФГБУ «ФМИЦПН им. В. П. Сербского» Минздрава России (протокол № 7 от 20.06.2016) // Психология и право. — 2016. — Т. 6. — № 3. — С. 61—78.
6. Дозорцева Е. Г. Оценка достоверности свидетельских показаний несовершеннолетних / Е. Г. Дозорцева, А. Г. Афанасьева // Современная зарубежная психология. — 2015. — Т. 4. — № 3. — С. 47—56.
7. Кокпквп G. Statement Validity Analysis and the detection of the truth / In P.A. Granhag, L. A. Stromwall (Eds.) The detection of deception in forensic context. Cambridge, UK: Cambridge University Press, 2004. — P. 41—63.
8. Vrij A. Criteriabased content analysis a qualitative review of the first 37 Studies // Psychology, Public Policy and Law, 2005. —Vol. 11 (1). —P. 3—41.
9. Экман П. [Ekman P.] Психология лжи / пер. с англ. Н. Исуповой и др. — СПб: Питер, 2015. — С. 216—218.
10. Ильина В. А. Реализация принципов судебно-психологической экспертологии /
B. А. Ильина // Коченовские чтения «Психология и право в современной России»: сб. тез. участников всерос. конф. по юрид. психологии с междунар. участием. — М.: Изд-во МГППУ, 2016. — С. 68—70.
11. Ситковская О. Д. Психология свидетельских показаний: науч.-метод. пособ. / О. Д. Ситковская. — М.: Изд-во НИИ проблем укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре РФ. — 2007. — 84 с.
12. Моисеева Т. Ф. Проблема правового регулирования проведения судебно-психо-логических исследований по выявлению признаков достоверности показаний / Т. Ф. Моисеева // Судебно-психологическая экспертиза и комплексные судебные следования видеозаписей: сб. науч. ст. — М.: Изд-во РГУП, 2017. — С. 74—77.
13. Ильина В. А. Судебно-психологическая экспертиза по показаниям участников уголовного судопроизводства / В. А. Ильина // Законность. — 2018. — № 8. — С. 60—63.
14. Ильина В. А. Использование методов психологии при анализе речевой деятельности участников уголовного судопроизводства: учеб. пособ. / В. А. Ильина. — Иркутск: Изд-во Ирк. Юрид. ин-та (филиала) Акад. Ген. Прокуратуры Рос. Федерации, 2017. — 161 с.
