CC BY
6УДК 343.85
doi: 10.25724/VAMVD.A153
ВОЗМОЖНОСТИ УНИФИКАЦИИ КРИТЕРИЕВ СООТНОШЕНИЯ
ТЕРМИНОВ, ВКЛЮЧЕННЫХ В ПОНЯТИЙНЫЙ АППАРАТ
В СФЕРЕ ПРЕВЕНЦИИ ПРЕСТУПНОСТИ И ПРЕСТУПЛЕНИЙ
Анна Павловна Алексеева*, Ольга Ивановна Белокобыльская**, Юрий Владимирович Третьяков***
* Калининградский филиал Санкт-Петербургского университета МВД России, Калининград, Россия, alexeeva.klg-mvd@yandex.ru
** Волгоградская академия МВД России, Волгоград, Россия, belokob-olga@yandex.ru
*** Волгоградский государственный университет, Волгоград, Россия, nauka.in.russia@yandex.ru
Аннотация. Термин «противодействие преступности» встречается во многих отраслевых федеральных законах. Направления противодействия преступности становятся предметом исследования для представителей различных наук. Несмотря на актуальность и востребованность таких работ, ученым не удается единообразно определить объем и соотношение терминов, входящих в противодействие преступности. Криминологи полагают, что противодействие преступности состоит из предупреждения (профилактики, предотвращения, пресечения) и борьбы с преступностью, где критериями разграничения терминов выступают стадии неоконченного преступления и момент его окончания. Представители теории оперативно-разыскной деятельности считают, что противодействие осуществляется преимущественно посредством профилактики, предупреждения и предотвращения преступлений, где критерием разграничения рассматриваемых терминов является возможность причинения преступным посягательством вреда. Основная проблема в определении перечисленных терминов заключается в различии критериев, выбираемых криминологами и представителями теории оперативно-разыскной деятельности для определения соотношения терминов, включенных в понятийный аппарат в сфере превенции преступности и преступлений. Выход из создавшейся ситуации видится в законодательной унификации критериев разграничения терминов, используемых в сфере противодействия преступности.
Ключевые слова: унификация терминологии, противодействие преступности, предупреждение преступности, профилактика преступности, предотвращение преступлений, пресечение преступлений, борьба с преступностью
Для цитирования: Алексеева А. П., Белокобыльская О. И., Третьяков Ю. В. Возможности унификации критериев соотношения терминов, включенных в понятийный аппарат в сфере превенции преступности и преступлений // Вестник Волгоградской академии МВД России. 2023. № 3 (66). С. 25—30. doi: 10.25724/VAMVD.A153
POSSIBILITIES OF UNIFYING THE CRITERIA FOR THE RATIO
OF TERMS INCLUDED IN THE CONCEPTUAL APPARATUS
IN THE FIELD OF CRIME PREVENTION AND CRIME
Anna Pavlovna Alekseeva*, Olga Ivanovna Belokobylskaya**, Yuri Vladimirovich Tretyakov***
* Kaliningrad Branch of Saint Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Saint Petersburg, Russia, alexeeva.klg-mvd@yandex.ru
** Volgograd Academy of the Ministry of the Interior of Russia, Volgograd, Russia, belokob-olga@yandex.ru
*** Volgograd State University, Candidate of Law, nauka.in.russia@yandex.ru
Abstract. The term "anti-crime" is found in many branch federal laws. The directions of countering crime become the subject of research by representatives of various sciences. Despite the relevance and relevance of such works, scientists are unable to uniformly determine the volume and ratio of terms included in countering crime. Criminologists believe that countering crime consists of prevention (prevention, prevention, suppression) and combating crime, where the criterion for distinguishing terms is the stages of an unfinished crime and the moment
© Алексеева А. П., Белокобыльская О. И., Третьяков Ю. В., 2023
25
of its end. Representatives of the theory of operational-search activities believe that counteraction is carried out mainly through prevention, prevention and prevention of crimes, where the criterion for distinguishing the terms under consideration is the possibility of causing harm by a criminal encroachment. The main problem in the definition of these terms is the difference in the criteria chosen by criminologists and representatives of the theory of operational-search activities and to determine the ratio of terms included in the conceptual apparatus in the field of crime prevention and crime. The way out of this situation is the legislative unification of the criteria for distinguishing terms used in countering crime.
Keywords: unification of terminology, crime prevention, crime suppression, crime control
For citation: Alekseeva A. P., Belokobylskaya O. I., Tretyakov Yu. V. Possibilities of unifying the criteria for the ratio of terms included in the conceptual apparatus in the field of crime prevention and crime. Journal of the Volgograd Academy of the Ministry of the Interior of Russia, 25—30, 2023. (In Russ.). doi: 10.25724/VAMVD.A153
Понятийный аппарат в сфере превенции преступности и преступлений включает в себя достаточно большое число терминов, которые используются в законодательстве, а также в теории разных наук.
Криминологи, определяя такие термины, как «противодействие преступности», «предупреждение», «профилактика», «предотвращение», «пресечение преступлений», «борьба с преступностью», в качестве критериев их разграничения используют стадии неоконченного преступления и момент его окончания.
Наиболее общим, объединяющим понятием при этом выступает противодействие преступности, что полностью соответствует позиции законодателя, который использует данный термин в отраслевых федеральных законах, таких как «О противодействии коррупции»1, «О противодействии экстремистской деятельности»2, «О противодействии терроризму»3 и др.
Федеральный закон «О противодействии коррупции» в ст. 1 «Основные понятия» определяет противодействие коррупции как деятельность по «предупреждению коррупции, в том числе по выявлению и последующему устранению причин коррупции (профилактика коррупции); по выявлению, предупреждению, пресечению, раскрытию и расследованию коррупционных правонарушений (борьба с коррупцией); по минимизации и (или) ликвидации последствий коррупционных правонарушений».
Федеральный закон «О противодействии экстремистской деятельности» в ст. 3 «Основные направления противодействия экстремистской деятельно-
1 О противодействии коррупции: федер. закон № 273-Ф3 от 25 декабря 2008 г. Доступ из справ.-правовой системы «Консультант Плюс».
2 О противодействии экстремистской деятельности: федер. закон № 114-ФЗ от 25 июля 2002 г. Доступ из справ.-правовой системы «Консультант Плюс».
3 О противодействии терроризму: федер. закон № 35-Ф3 от 6 марта 2006 г. Доступ из справ.-правовой системы «Консультант Плюс».
сти» закрепляет «принятие профилактических мер, направленных на предупреждение экстремистской деятельности, в том числе на выявление и последующее устранение причин и условий, способствующих осуществлению экстремистской деятельности; выявление, предупреждение и пресечение экстремистской деятельности общественных и религиозных объединений, иных организаций, физических лиц».
Федеральный закон «О противодействии терроризму» в ст. 3 «Основные понятия» предписывает считать противодействием терроризму деятельность по «предупреждению терроризма, в том числе по выявлению и последующему устранению причин и условий, способствующих совершению террористических актов (профилактика терроризма); выявлению, предупреждению, пресечению, раскрытию и расследованию террористического акта (борьба с терроризмом); минимизации и (или) ликвидации последствий проявлений терроризма».
Таким образом, «противодействие преступности», исходя из федерального законодательства и позиции криминологов, включает в себя предупреждение преступности и борьбу с преступностью. Все перечисленные нормативные правовые акты едины в том, что на первом месте в противодействии стоят предупреждение и профилактика. Различия в легальном и доктринальном понимании терминов «предупреждение преступности» и «борьба с преступностью» заключается в том, что законодатель использует понятие «предупреждение» и в описании профилактических мер, и в описании мер борьбы с преступностью, что не вполне обоснованно.
Доктринальное понимание термина «предупреждение преступности» как первого элемента противодействия исходит из того, что это деятельность государства и общества, направленная на удержание потенциальных нарушителей закона от противоправного поведения [1]. Причем такое удержание может происходить на разных стадиях принятия потенциальным преступником решения о совершении преступления [2].
Если человек еще не задумался о противоправном поведении, в отношении него целесообразно осуществление профилактических мероприятий. Федеральный закон «Об основах системы профилактики правонарушений в Российской Федерации»1 в ст. 2 в связи с этим определяет профилактическую деятельность как совокупность разнообразных мер, «направленных на выявление и устранение причин и условий, способствующих совершению правонарушений, а также на оказание воспитательного воздействия на лиц в целях недопущения совершения правонарушений или антиобщественного поведения». Для этого правоохранительными органами реализуются многочисленные оперативно-профилактические операции, такие как «Осторожно, пешеход», «Нетрезвый водитель», «Осторожно, мошенники», «Стоп террор» и т. д. Эти мероприятия направлены в большей мере на информирование потенциальных жертв преступлений об имеющихся угрозах, а также на информирование потенциальных преступников о повышенном внимании государственных структур к определенным вариантам поведения граждан в целях инициации у них добровольного отказа от вероятного нарушения запретов, установленных уголовным законом, на самой ранней стадии.
Если профилактические меры не принесли ожидаемого результата, то целесообразно приступить к реализации мер по предотвращению потенциально возможного преступного поведения. Предотвращение осуществляется в отношении лиц, которые занимаются приготовлением к совершению преступления. Несмотря на то что в соответствии с ч. 2 ст. 20 Уголовного кодекса Российской Федерации «уголовная ответственность наступает за приготовление только к тяжкому и особо тяжкому преступлениям», тем не менее, склонив потенциального преступника к отказу от продолжения преступной деятельности на ранней стадии, можно не допустить нарушения им установленных уголовным законом запретов даже по преступлениям небольшой и средней тяжести. Предотвращение осуществляется в отношении любых преступлений, и с материальным, и с формальным составом.
Пресечение преступной деятельности осуществляется на стадии покушения на совершение преступления. Важно понимать, что пресечь можно только деяния с материальным составом, т. е. те,
1 Об основах системы профилактики правонарушений в Российской Федерации: федер. закон № 182-ФЗ от 23 июня 2016 г. Доступ из справ.-правовой системы «Консультант Плюс».
в которых необходимо наступление общественно опасных последствий для признания преступления оконченным. В тех преступлениях, где отсутствует стадия покушения, невозможно осуществление пресечения. Здесь после предотвращения, если потенциальный преступник все-таки не отказался от своих намерений и приступил к выполнению объективной стороны преступления, наступает сразу фаза борьбы. Например, потенциальный преступник решил совершить разбой. Профилактические мероприятия на него не подействовали. О его преступных намерениях узнал участковый уполномоченный полиции, который не позволил данному человеку реализовать свой преступный умысел, предотвратив совершение преступления. Если же потенциального преступника остановить не удалось и он успел предъявить своей жертве требования о передаче имущества под угрозой применения насилия, опасного для жизни или здоровья, то такое преступление уже считается оконченным независимо от наступления последствий. Соответственно, пресечение здесь невозможно, поскольку отсутствует стадия покушения.
Борьба с преступностью как второй элемент противодействия выражается в реакции государства на совершенное и оконченное преступление в виде выявления, раскрытия, расследования преступлений, привлечения к уголовной ответственности лиц, их совершивших, назначения им соответствующего наказания и т. д. Думается, что бороться можно только с тем, что есть, что уже произошло. Невозможно бороться с преступлениями, которых еще нет, с преступлениями, о которых человек еще даже не думал (как в профилактике); с преступлениями, о которых человек только задумался, но еще не приступил к реализации (как в предотвращении); с преступлениями, которые человек уже начал совершать, но не довел задуманное до конца (как в пресечении). В данном случае очень хорошо иллюстрирует ситуацию антропологическая теория криминологии, которая рассматривает преступность как некую болезнь общества [3]. Соответственно, лечить можно только ту болезнь, которая уже имеется. Деятельность же, направленная на то, чтобы уберечься от заболевания, называется профилактикой.
Рассмотренная криминологическая концепция выглядит вполне логичной, последовательной и обоснованной, охватывая большинство используемых в законодательстве терминов, включенных в понятийный аппарат в сфере превенции преступности и преступлений. Однако ученые,
занимающиеся исследованиями аналогичных вопросов в рамках других наук, предлагают иные варианты соотношения описываемых нами понятий.
Представители оперативно-разыскной науки в качестве критерия разграничения изучаемых нами терминов используют возможность причинения преступным посягательством вреда [4]. Термин «противодействие преступным посягательствам» определяется ими как «информирование и оказание необходимой помощи специальным и правоохранительным органам, в чью подведомственность и подследственность входят выявление, раскрытие и расследование преступлений» [4, с. 355]. Таким образом, из «противодействия» исключается первый элемент — предупреждение, который упоминается в отраслевых федеральных законах, поскольку все сводится к «выявлению, раскрытию и расследованию преступлений», т. е. к реакции государства на совершенное нарушение установленных уголовным законом запретов.
Предупреждение преступности с точки зрения теории оперативно-разыскной деятельности сводится к «недопущению причинения ущерба объектам безопасности». Объектом предупреждения здесь выступает «попытка реализации опасных свойств (проявившаяся угроза, исходящая от источника опасности и принявшая форму неоконченного правонарушения или преступления)» [4, с. 341]. Позиции представителей теории оперативно-разыскной деятельности и криминологов в данном случае частично совпадают в области реализации некоторых мер по предупреждению преступной деятельности (в криминологии — предотвращение и пресечение) на стадиях неоконченного преступления (приготовления и покушения). Различия криминологической и оперативно-разыскной теорий заключаются в том, что в оперативно-разыскной теории предупреждение (с неоконченным преступлением) не входит в понятие противодействия (выявление, раскрытие и расследование преступлений), и в предупреждении отсутствует важный профилактический блок, поскольку данной наукой профилактика рассматривается как отдельный элемент деятельности, не связанный с предупреждением и противодействием.
Профилактика в теории оперативно-разыскной деятельности определяется как деятельность общества и государства, направленная на нивелирование проявления «опасных свойств участников общественных отношений в виде угрозы объектам обеспечения безопасности» [4, с. 340]. Совершенно при этом непонятно, каким образом эти «опасные свойства» нивелируются, какими средствами про-
исходит воздействие на субъектов. Полагаем, позиция законодателя, обозначенная в ст. 2 Федерального закона «Об основах системы профилактики правонарушений в Российской Федерации», где речь идет о воспитательном воздействии, является наиболее приемлемой.
Что касается иных терминов, встречающихся в отраслевом законодательстве, таких как «пресечение» и «борьба с преступностью», то представители теории оперативно-разыскной деятельности либо их вообще никак не комментируют, либо дают явно неточные формулировки, вводящие в заблуждение относительно их сущности. Так, А. И. Мелихов в своем исследовании отмечает, что «в Федеральном законе „Об оперативно-розыскной деятельности" термин „предотвращение" используется верно, когда речь идет о ситуациях, связанных с угрозой нарушения антикоррупционных требований (п. 3 ч. 8 ст. 7), поскольку субъектом предотвращения является потенциальный нарушитель» [4, с. 343]. Думается, что термин «предотвращение», равно как и «пресечение», и «борьба с преступностью», не может быть связан с деятельностью «потенциального правонарушителя», поскольку данные элементы противодействия преступности реализуются преимущественно специализированными структурами — правоохранительными органами — в целях остановки начавшегося преступления (предотвращение, пресечение) или реагирования на оконченное преступление (борьба с преступностью). Содержание же термина «борьба с преступностью», который упоминается в отраслевых федеральных законах как второй элемент противодействия преступности, в работах по оперативно-разыскной деятельности и вовсе не анализируется.
Несмотря на наличие положительных моментов в криминологической и оперативно-разыскной теориях относительно толкования терминов, используемых в сфере превенции преступности и преступлений, в обеих присутствуют и явные недостатки.
Минус криминологической теории противодействия преступности заключается в том, что, имея в качестве предмета исследования преступность и преступное поведение, теория противодействия опирается на конкретные преступления и момент окончания преступлений.
Минус оперативно-разыскной теории заключается в том, что разграничение терминов привязано к возможности причинения преступным посягательством вреда. В этом случае деяния с формальным составом, где наступление общественно опасных
последствий не является обязательным элементом, остаются вне зоны превентивного воздействия.
Проблема унификации терминов «противодействие преступности», «предупреждение», «профилактика», «предотвращение», «пресечение преступлений», «борьба с преступностью», являясь актуальной и до сих пор не разрешенной, лежит не столько в плоскости гармонизации определения данных понятий, сколько в плоскости гармонизации критериев их разграничения. Учитывая, что законодательная позиция по поводу соотношения данных терминов в настоящее время отсутствует,
представители разных наук предлагают собственные варианты их соотношения. Тем не менее унифицировать их понимание пока никому так и не удалось. В результате наших рассуждений мы приходим к выводу о том, что унификация терминологии в сфере превенции преступности и преступлений, безусловно, нужна. Она должна быть реализована через законодательство, в котором следует четко обозначить критерии соотношения терминов, включенных в понятийный аппарат в сфере превенции преступности и преступлений.
1. Алексеева А. П. Криминология. Общая часть: учеб. пособие. Волгоград: ВА МВД России, 2020. 80 с.
2. Воронин Ю. А., Майоров А. В. Теоретические основы формирования системы противодействия преступности в России // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. 2013. № 1. С. 7—16.
3. Николаев А. С. Закономерности становления антропологической школы криминологии и актуальность использования ее методик в современной науке // Право: ретроспектива и перспектива. 2020. № 1 (1). С. 76—80.
4. Мелихов А. И. Концептуальные основы обеспечения национальной безопасности в процессе оперативно-розыскной деятельности органов внутренних дел: дис. ... д-ра юрид. наук. Волгоград: ВА МВД России, 2023. 604 с.
1. Alekseeva A. P. Criminology. General part. Tutorial. Volgograd: VA of MIA of Russia; 2020: 80. (In Russ.).
2. Voronin Yu. A., Mayorov A. V. Theoretical foundations of the formation of a system for combating crime in Russia. Criminological Journal of the Baikal State University of Economics and Law, 7—16, 2013. (In Russ.).
3. Nikolaev A. S. The laws of the formation of the anthropological school of criminology and the relevance of the use of its methods in modern science. Law: retrospective and perspective, 76—80, 2020. (In Russ.).
4. Melikhov A. I. Conceptual foundations for ensuring national security in the process of operational-search activities of the internal affairs bodies. Dissertation of the doctor of juridical sciences. Volgograd: VA of MIA of Russia; 2023: 604. (In Russ.).
Алексеева Анна Павловна,
профессор кафедры уголовного права, криминологии
и уголовно-исполнительного права Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России,
доктор юридических наук, профессор; alexeeva.klg-mvd@yandex.ru
Белокобыльская Ольга Ивановна,
доцент кафедры
оперативно-разыскной деятельности и специальной техники Волгоградской академии МВД России, кандидат юридических наук, доцент; belokob-olga@yandex.ru
Alekseeva Anna Pavlovna,
professor at the department of criminal law, criminology
and criminal executive law
of Kaliningrad branch
of Saint Petersburg University
of the Ministry of Internal Affairs of Russia,
doctor of juridical sciences, professor;
alexeeva.klg-mvd@yandex.ru
Belokobylskaya Olga Ivanovna,
associate professor at the department
of operational-search activities
and special equipment
of the Volgograd Academy
of the Ministry of the Interior of Russia,
candidate of juridical sciences, docent;
belokob-olga@yandex.ru
Третьяков Юрий Владимирович,
доцент кафедры
уголовного процесса и криминалистики Волгоградского государственного университета,
кандидат юридических наук; nauka.in.russia@yandex.ru
Tretyakov Yuri Vladimirovich,
associate professor at the department of criminal process and criminalistics of Volgograd State University, candidate of juridical sciences; nauka.in.russia@yandex.ru
Статья поступила в редакцию 03.07.2023; одобрена после рецензирования 12.07.2023; принята к публикации 11.09.2023.
The article was submitted 03.07.2023; approved after reviewing 12.07.2023; accepted for publication 11.09.2023.
* * *
