CC BY
38
УДК 316.334.2
Н.В. ТУМАЛАНОВ
ВОЗДЕЙСТВИЕ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ИНСТИТУТОВ НА МЕЖОТРАСЛЕВОЙ ОБМЕН*
Ключевые слова: эффективный обмен, тип конкуренции, неформальные институты, формализованные институты, институты принуждения, трансакционные издержки, «порядки ограниченного доступа».
Предложены результаты анализа воздействия современной институциональной системы на условия межотраслевого обмена в национальной экономике. Охарактеризовано место институтов в обмене. Определена система институтов, благоприятствующая эффективному обмену. Дана характеристика эволюции институтов в современной отечественной экономике.
N.V. TUMALANOV
THE IMPACT OF ECONOMIC INSTITUTIONS ON THE INTERDISCIPLINARY EXCHANGE
Key words: effective exchange, the type of competition, informal institutions, formal institutions, institutions of coercion, transaction costs, «limited access orders».
Offered an analysis of the impact of modern institutional system in terms of interdisciplinary exchange in the national economy. The present paper describes the place of institutions in exchange. The system of institutions favoring the effective exchange. The characteristic of the evolution of institutions in modern domestic economy.
Место институтов в обмене. В соответствии с постулатами неоклассической теории в любой рыночной экономической системе эффективный обмен возможен при всеобщей совершенной конкуренции, соответствующей сути модели Л.Вальраса. Представители этой школы считают, что вальрасианская модель - «...парадигма эффективного обмена при «совершенной» конкуренции, где равенство спроса и предложения является основным детерминантом условий торговли» [3. С. 306]. «Чистая» конкуренция в идеализированном варианте - это ситуация, при которой упраздняется сила отношений и вообще человеческое влияние и устанавливается эффективный обмен, «магнитным стержнем» которого можно считать «оптимум» по Парето.
Однако на практике возникает рыночная власть фирм (групп фирм), и рынки становятся неконкурентными, малоконкурентными, различной степени конкуренции. Это неизбежно ведет к тому, что обмен становится неэквивалентным и неэффективным. В условиях, когда процесс обмена в экономической системе любого уровня становится все мощнее, а при установлении единых правил торговли по всему миру, упразднении границ национальных рынков он обретает всеобъемлющий характер, проблема неэффективного обмена обостряется.
Это - предпосылка к возрастанию роли институтов. Возникает необходимость упорядочить рыночные отношения, как это констатирует Дж. Ходжсон, «. набором социальных институтов, в рамках которых происходит обмен» [5. С. 30б]. Регулирование и структурирование актов обмена обновляются. Обычаи, правовая система, обслуживающие сделки, контрактацию, последовательно внедряются в процесс обмена и дополняя друг друга, формируются в систему.
В этих условиях проблема применимости вальрасианской модели в обмене отходит на второй план. Главным становится вопрос: как устроена система институтов, как воздействуют институты на обмен, как они адаптируются к новым условиям и воздействуют на эффективность обмена. Чтобы ответить на эти вопросы, необходимо обратить внимание на саму концепцию институтов. Институты в традиционном понимании составляют систему неконтрактных отношений в обмене. Это - социальная составляющая обменных отношений. Их основа -обычаи, традиции прошлого. Относительно них Й. Шумпетер отмечал, что капи-
* Исследование выполнено при поддержке РГНФ (проекты № 11 -02-00569а, № 12-12-21002а/В).
тализм их разрушает; ломает докапиталистический каркас общества, потому что традиционные институты являются преградой его прогрессу [6. С. 193].
Действительно, старая институциональная система, которая сформировалась в иной общественно-экономической формации и ее обслуживала, неизменно теряет свою силу, в конечном счете - упраздняется. Чем дальше продвигается капитализм в своем развитии, тем меньше в отношениях обмена остается от прежних институтов, тем больше становится новых институтов. Место устраняемых и упраздняемых институтов занимают другие, которые полнее отвечают условиям новой социально-экономической формации.
Поскольку институты, по определению Д. Норта - это способ организации взаимодействия людей, то считается необходимым в новых рыночных условиях формировать их по таким принципам, которые органически вытекают из исторического опыта и позволяют создать верные стимулы. Следует исходить из того, что система институтов структурируется на три группы:
1) неформальные институты, представляющие собой упорядочивающие ограничения в форме традиций, обычаев, норм поведения;
2) формализованные институты (конституция, законы, подзаконные акты, положения, уставы и др.);
3) механизмы принуждения.
Формализованные институты создаются целенаправленно за относительно короткий период времени и, как правило, поддаются совершенствованию. Сложнее обстоит дело с неформальными институтами и механизмами принуждения. Обычаи, традиции формируются десятилетиями. Происходит это неуправляемо, стихийно. У каждой социальной группы и у каждой субкультуры - они свои. Механизмы же принуждения формализуются и принимают вид органов вертикали государственной власти. Однако помимо них формируются и действуют неформальные механизмы принуждения, которые обладают мощной воздействующей силой. В ряде социальных групп (например, кланах, организованных криминальных структурах) сила эта более действенна, чем формализованные механизмы принуждения. Взаимосвязанная и взаимозависимая совокупность этих институтов регулирует процесс обмена.
Система институтов, благоприятствующая эффективному обмену. Вряд ли можно считать, что в подходах к роли, функциям, предпочтениям институциональных систем существует согласие. Апологеты лидирующих рыночных экономик англо-американского типа считают, что опора на вальрасианскую модель в этом отношении может быть вполне продуктивной. Они исходят из того, что когда все происходит рыночно, то система работает эффективнее, производительность и конкурентоспособность экономики выше.
Институты же призваны обеспечить эту рыночность. Для этого они должны выстраиваться таким образом, чтобы установить порядок на рынке и в обменных отношениях, который без дополнительных усилий управленческо-властных структур исправляет погрешности обмена и делает его эффективным.
Обращается также внимание на необходимость создания максимально благоприятных условий эффективной работы институтов, когда каждый отдельный элемент системы полноценно реализует свои функциональные возможности в условиях иммунитета от вторжения посторонних сил и является своеобразным вариантом «механизма без трения».
Концепция ориентирована на возможность настройки институтов на режим самосовершенствования и автоматической адаптации к меняющимся условиям. Призвано усиливать позиции этой концепции и акцентирование внимания на том аспекте институциональных отношений, который касается функции обеспечения или доминирования «безличных правил» с вытеснением и заменой «личных связей».
Ориентация на «безличные правила» в обмене связана с другими основополагающими положениями концепции, в частности, - с издержками, т.е. непосредственно с тем, что должно отразиться на пропорциях обмена. Речь идет о трансакционных издержках, которые О. Уильямсон образно определил как «экономический эквивалент трения в механических системах» [4]. Считается, что «безличные правила», которые приходят на смену личным связям, способны облегчить бремя трансакционных издержек. Непременным положением этой концепции является и то, что для создания эффективной системы институтов необходимо «открытое общество».
Особое внимание обращается на четко определенное и хорошо обеспеченное право собственности. Система частной собственности, включающая право собственности, почти во всех новых рыночных странах создается и оформляется в спешном порядке. Через короткое время она становится основным институтом, пронизывающим рынок и обменные отношения. Характерно, что обязательность и плодотворность института частной собственности провозглашаются огульно, поскольку, как правило, нет различения по признаку объекта собственности. Такой подход ставит знак равенства между собственностью на финансовый и физический капитал, который нажит трудом и творчеством владельца, и собственностью на землю, природные ресурсы, по сути, приватизированные общественные блага.
В первом случае капитал, собственник капитала - предприниматель-производитель, создаваемую им стоимость по частям распределяет на цену производимого товара (амортизация). Во втором - этот собственник, забравший общественный капитал-недвижимость, не создававший и не создающий стоимость, получает незаработанный доход, который производитель-арендатор вынужден платить собственнику. По сути своей - это надбавка к реальным издержкам и нормальной прибыли.
По отраслям эта надбавка-рента распределяется неравномерно и на обмен воздействует так, что двигает его в сторону неэквивалентности (делает неэффективным).
Нельзя не признать, что есть общие закономерности и тенденции формирования новой институциональной системы, и они правильно отражены в господствующей концепции институтов. Однако есть проблемы частные, которые вызваны противоречивостью ряда элементов предполагаемой новой системы институтов: доминирования «безличных правил», растущих трансакционных издержек, «открытого общества», форм и объектов частной собственности.
Имея в виду эти противоречия, можно безоговорочно согласиться с тезисом Д. Норта «... рабская имитация западных институтов бесполезна» [1], хотя он, возможно, имел в виду вовсе не те проблемы, которые названы нами. Однако нигде не упоминается об очевидном факте: трансакционные издержки являются, по существу, стоимостью смазки для устранения (уменьшения) трения в реально функционирующем рыночном механизме. И цена этой «смазки» непомерно высока, в особенности, в экономиках новых рыночных стран.
Современные институты в системе обмена. За последние два десятилетия накопился немалый опыт познания системы институтов в новых условиях. Есть все условия для того, чтобы проследить, в каком состоянии находятся «безличные правила» и «личные отношения», отношения собственности, «открытое общество», что происходит с трансакционными издержками (стоимостью «смазки» для устранения «трения»).
Время, прошедшее от начала перехода к рыночно-капиталистической социально-экономической формации до сегодняшних дней, оказалось вполне достаточным для того, чтобы сформировались новые институты всех трех названных групп и принципиально иная система обмена в экономике. В начале этого процесса наблюдались стихийность и даже неожиданность. В российском об-
ществе, когда после «смутного времени» разгрома и уничтожения всего накопленного и традиционного в его «темное царство» стали проникать «лучи света», оказалось, что весь процесс обмена уже опутан новыми обычаями и привычками, которые подспудно сформировались в неформальные институциональные структуры. Их носители и исполнители, - посредники, охранники, «крышевате-ли», «смотрящие» и прочие, они все быстро присосались к цепочке создаваемой стоимости в любом бизнесе, требовали и забирали свою долю дохода.
Неформальные институты сформировались разрозненно, стихийно, под мощным воздействием настроений «безвременья» и иллюзорных ориентиров средств массовой информации. Они специализированы. Для каждой социальной группы и даже для каждой субкультуры - свои, особые. Последовательно сформировались и формализованные институты. Разрабатывались, вводились в действие основополагающие законы: Гражданский, Налоговый, Трудовой, Земельный и другие кодексы. Принято множество частных законов, созданы соответствующие исполнительные органы и службы. Претерпели изменения, трансформировались механизмы принуждения. Во многих сферах они созданы заново.
Институты в своем новом виде оказывают прямое воздействие на обмен: упорядочивают цены, обеспечивают достижение согласия по ценам, дают информацию о товарах, ценах, объемах продаж, потенциальных покупателях и продавцах. Проявляются и порождаемые неформальными институтами отношения долга, доверия, взаимных уступок, формы устных соглашений, хотя как внутри фирм, так и в процессе рыночной конкуренции они не отличаются высокой устойчивостью и быстро разрушаются. Однако в целом институты и связанные с ними трансакционные издержки устойчиво осуществляют свои общественные и рыночные функции, предопределяя характер обмена и его эффективность.
Безусловно, если институты ликвидируют роль «личных связей» и приведут к доминированию «безличных правил», к чему они якобы призваны, это будет важнейшим шагом к созданию рыночного механизма «без трения».
Однако в настоящее время у нас как формальные ограничения, так и неформальные механизмы принуждения не обеспечивают движение в этом направлении. На наш взгляд, причина в том, что они построены по логике «ограниченного доступа» [2. С. 8-13]. В таком виде они не способствуют сокращению трансакционных издержек. Напротив, во многих случаях они приводят к их росту.
Основная причина этого в том, что сдерживание конкуренции - в самой природе этого «порядка ограниченного доступа», основная цель которого -сохранение привилегированного доступа к ресурсам выделившихся и укрепившихся заинтересованных групп. Сохранению и укреплению «порядков ограниченного доступа» служат неформальные правила, которых придерживаются образовавшиеся группы. Это - прямая выгода, поскольку, как обосновывают Д. Норт и его соавт., «привилегии порождают ренты.» [2. С. 8]. Складывается и определенная система обязательств, которые до поры до времени соблюдаются неукоснительно, поскольку их нарушение порождает вражду, которая незамедлительно сокращает ренту.
Естественно, что сохранению этого порядка способствуют и формализованные институты, и механизмы принуждения. Они изначально подстраиваются под него. Эти группировки большей частью контролируют крупные компании рынков олигопольной или монопольной структуры в добывающих отраслях, отраслях первичной обработки, химической промышленности, подотраслях машиностроения, в которых очень высокая степень концентрации по НН1 и ОР-4. По принципу «порядков ограниченного доступа» организованы также Госкорпорации («Ростехнологии», «Роснанотех», «Росдор», «Олимпстрой» и др.). Они на рынке действуют особняком, вбирая лучшие ресурсы. Все они обладают очень высокой рыночной властью и свободой в ценовой политике, которые можно ог-
раничивать, опять же, только институционально. Положение усугубляется тем, что товары ряда этих отраслей - базисные для всей экономики. Это означает, что рост их цен ложится неизбежным тяжелым бременем на все другие отрасли. В тех отраслях, где структура рынка и тип спроса позволяют, повышают отпускные цены на продукцию, а в отраслях, где это невозможно, производители сталкиваются с диспаритетом цен.
Даже и там, где государственное регулирование осуществляет, казалось бы, очень нужное вмешательство в рынок, оно порой дает нежелательные результаты в отношениях межотраслевого обмена и перелива капитала. Подспудные последствия сдерживания цен на социально значимые товары, например, на продовольствие, - неожиданные. Деньги потребителей, «сэкономленные» таким образом, перемещаются из жизнеобеспечивающих отраслей на легальные или теневые рынки услуг, развлечений и товаров иррациональной оценки. Тем самым ухудшаются условия обмена в ущерб жизнеобеспечивающих отраслей.
Роль институтов в достижении согласия по ценам является позитивным моментом в их деятельности. Но и она исполняется ими не в межотраслевом отношении или в отношении атомистичных рынков отраслей высокой конкуренции, а в тех отраслях, где господствуют крупные фирмы с сильной рыночной властью. Также и способность институтов обеспечивать рынок информацией о товарах, объемах продаж, ценах, предпочтениях покупателей далека от совершенства, поскольку объективность информации часто зависит от интересов тех групп, которые контролируют эти институты.
Неудовлетворительные результаты работы институтов для обмена усугубляются теми процессами, которые вызваны глобализацией. Вступление страны в ВТО, неукоснительное соблюдение принципов «открытой экономики» и фритредерства усложняют условия обмена для ряда отраслей, прежде всего, жизнеобеспечивающих. В условиях глобализации специализация стран и регионов происходит по концепции Б. Олина с ориентацией на дешевизну определенной группы факторов производства [7]. Если специализация осуществилась вопреки этому принципу, сохранить конкурентоспособность отрасли практически невозможно. Вследствие этого обычно усиливается отток природных ресурсов, капитала, высококвалифицированной рабочей силы, еще ниже падает инвестиционная привлекательность обрабатывающих отраслей.
Результатами такого положения на отраслевых рынках являются диспаритет в ценах различных отраслей, обмен, неэквивалентный по затратам труда и неэффективный для экономики страны. Ряд отраслей, оказавшихся в ущербном положении в стоимостно-ценовых отношениях и обмене, приходит в упадок.
Эволюция новой системы институтов. Новая концепция, применимая для понимания экономического развития новых рыночных стран с точки зрения их институционального устройства, которую предложили Д. Норт и его соавт., позволяет соотносить сложившуюся систему институтов с теми, которые образовались в ряде развивающихся стран. По всем ведущим признакам она близка к тому варианту, который упомянутые авторы называют «порядки ограниченного доступа», когда «.элитарные организации ограничивают возможность создания конкурирующих с ними структур.» [2. О. 9]. Действительно, с самого начала формирования новой институциональной системы отдельные группы получили доступ к производственным ресурсам (трудовым, земельно-природным богатствам, капиталу) на основе привилегий. Созданы и применяются формальные ограничения в виде принятых законодательных актов. Широко применяются неформальные ограничения, такие, как препятствия при входе в рынок и расширении производства, при освоении рынков сбыта. Нередки факты физического давления на противников, ограничения при доступе к средствам массовой информа-
ции и другие. По вертикальной модели сложились механизмы принуждения (армия, полиция, прокуратура, суды), соответствующие службы, такие, как налоговая, антимонопольная, ряд других. Кроме них, сформировалась и действует масса механизмов принуждения неформального характера внутри политических партий, этнических групп, кланов, в связках «патрон-клиент». Сложившийся «порядок ограниченного доступа» не только сдерживает насилие в работе механизмов принуждения, но и регулирует его реальное применение. По версии Д. Норта (и его соавт.), взаимные уступки и устные соглашения также являются необходимыми условиями сохранения «порядка ограниченного доступа».
В рыночных отношениях это приводит к тому, что позиции олигополий усиливаются и они становятся основной силой в обмене. В нынешних условиях конкуренции эти отношения на рынках олигополии прочно сохраняются, что происходит в силу характера их структуры, когда сговоры явные (разрешенные) или неявные дают фирмам долгосрочные выгоды. Эти обстоятельства работают в пользу отраслей, состоящих из крупных компаний с высокой рыночной концентрацией. «Порядки ограниченного доступа» ограждают их от возможных новых и уже существующих конкурентов, и они являются непосредственной причиной углубления диспаритета цен и неэквивалентного обмена. Поскольку вертикаль причин по прямой восходит значительно выше, через «порядок ограниченного доступа» к интернационализации производства и обмена вплоть до истоков глобализации, то крупные компании олигополий, обладая прочной рыночной властью, получают возможность дирижировать через ценообразование и манипуляции с объемом предложения стоимостно-ценовыми отношениями в пределах всего национального рынка.
Однако по сценарию вышеназванных авторов [2. С. 13], отношения между элитами от персонального торга должны перейти к своду правил, т.е. формализоваться. На наш взгляд, это должно привести к «порядку свободного допуска», где «... монополией на потенциальное и реальное насилие» обладают исключительно легитимные исполнительные органы (армия и полиция).
Есть признаки того, что институциональная система вступает в промежуточную стадию перехода от «порядков ограниченного доступа» к «порядкам свободного доступа». В этом случае следует ожидать, что рыночная сила крупнейших олигопольных и монопольных компаний, поддерживаемая в интересах «порядка ограниченного допуска», пойдет на спад. Вполне возможно, что это благотворно повлияет на стоимостно-ценовые отношения на национальном рынке и обмен в целом станет более эффективным.
Литература
1. Норт Д. Китайское меню // Ведомости. 2005. 8 апр.
2. Норт Д., Уоллис Дж., Уэбб С., Вайнгаст Б. В тени населения: уроки для обществ с ограниченным доступом к политической и экономической деятельности // Вопросы экономики. 2012. № 3. С. 4-28.
3. Уилсон Р.Б. Обмен // Экономическая теория: сб. ст. / под ред. Дж. Итуэлла и др.; пер. с англ. М.: ИНФРА-М, 2004. С. 306.
4. Уильямсон О. Экономические институты капитализма. СПб.: Лениздат; СЕУ Пресс, 1996.
5. Ходжсон Дж. Экономическая теория и институты: пер. с англ. М.: Дело, 2003. С. 464.
6. Шумпетер Й.А. Капитализм, социализм и демократия: пер. с англ. М.: Экономика, 1995. С. 193.
7. Ohlin B. Interregional and international trade. Cambridge, 1967.
ТУМАЛАНОВ НИКОЛАЙ ВАСИЛЬЕВИЧ - доктор экономических наук, профессор, заведующий кафедрой экономических дисциплин, Чувашский государственный университет, Россия, Чебоксары (tumalanow@mail.ru).
TUMALANOV NIKOLAY VASILYEVICH - doctor of economic sciences, professor, head of Economic Subjects Chair, Chuvash State University, Russia, Cheboksary.
