CC BY
139
УДК 94(470)«17»
Тимошенкова З. А.
ВОЙНЫ РОССИИ С ПОЛЬШЕЙ И ШВЕЦИЕЙ В 50 - 60-е гг. XVII в. В ДОКУМЕНТАХ АРХИВА ИВЕРСКОГО МОНАСТЫРЯ
Документы из архива Иверского монастыря позволяют судить об обстановке в прифронтовой полосе в 50 - 60-е гг. XVII века, способах получения информации и принятии решений по охране феодальных владений и имущества, противоречиях между разными категориями владельцев, тяготах военного времени для крестьян и посадских людей, перемещениях населения, особенностях поведения человека на войне и в тылу.
Ключевые слова: Никон, архив Иверского монастыря, мещане, даточные люди, монастырские стрельцы, полоняники, лазутчик, осадное сидение.
Иверский монастырь, теснейшим образом связанный с патриархом Никоном, был первым из трёх построенных им в середине 50-х гг. XVII в. монастырей. Непосредственное управление монастырём Никон осуществлял до декабря 1666 г.
Исследователи отмечают, что Никон участвовал не только в материальной подготовке военных действий, но и в выработке стратегических задач1. Всё это в определённой степени отразилось на содержании монастырского архива. В первую очередь это касается переписки монастырских властей с патриархом.
Сам процесс формирования монастырской общины2, пополнения населения вотчины связан с событиями непосредственно предшествовавшими этим войнам и их прохождению. Иногда братия умножалась через пострижение «литовских» пленников, на что жаловались новгородские служилые люди.
Кутеинские старцы стали появляться в России в качестве просителей милостыни в 1639 г. Никону была известна издательская деятельность монастыря, а также строгий образ жизни в этой обители. Число братии в 1647 г. достигло 200 человек3.
20 октября 1654 г. датируется грамота Никона о переселении монахов Кутеинского Богоявленского монастыря в Иверский на Валдае4. В феврале он возвёл в сан игумена прибывшего наместника иеромонаха Дионисия, избранного братией в настоятели. Монахи оршанского монастыря прибыли в Ивер-ский монастырь в конце марта 1655 г. Вместе с
1 Севастьянова С. К. Материалы к «летописи жизни и литературной деятельности патриарха Никона». СПб., 2003. С. 115.
2 Тимошенкова З. А. Иверский монастырь в XVII в. Состав братии / / Псков. 1994. № 1. С. 35—40.
3 Харлампович К. В. Малороссийское влияние на великорусскую церковную жизнь. T. I. Казань, 1914. С. 262, 263.
4 Севостьянова С. К. Материалы ... С. 90.
ними в Валдай переехали «мастеровые люди» из Копыси, Орши, Мстиславля5. Весной — летом 1655 г. монастырские власти изымали у них «ружьё, пищали, сабли, бердыши»6. В Белоруссии, на родине валдайских мещан, все горожане в обязательном порядке должны были иметь у себя какое-либо оружие и в случае нападения неприятеля являться с ним на защиту города (мещанам, не приобретшим оружия, запрещалось проживать в своих до-мах)7. Изъятие оружия в Валдае связано не только с отсутствием такого обычая в русском государстве, но и событиями русско-польской войны и с вполне понятным недоверием к мещанам как бывшим подданным Речи По-сполитой.
19 марта в монастырь была доставлена грамота патриарха, которая определила положение кутеинских старцев в монастыре8, а 20 октября 1655 г. в Кутеинский монастырь отправились наместник Иверского монастыря Филофей и старец Долмат с грамотой Никона, согласно которой оставшаяся братия должна была перейти в Иверский монастырь9. В том же месяце иверские старцы получили от патриаха подорожную в белорусские города Шклов, Копыс и Купейно.
В сентябре 1657 г. архимандрит Иверского монастыря Дионисий II принял по велению патриарха в число братии монастыря старца Киево-Межигорского монастыря Иоакима Савелова. В 1662 г. из наместников Иверского монастыря строитель Иоаким был переведён в строители Воскресенского монастыря, откуда в феврале 1663 г. ушёл в Москву, стал келарем Чудова монастыря, в 1664 г. —
5 Там же. С. 95.
6 Тимошенкова З. А. Село Валдай во второй половине XVII — начале XVIII вв. / / От Древней Руси до современной России. СПб., 2006. С. 194-207.
7 Мелешко В. И. История Белоруссии. Минск, 1987. С. 170.
8 Севостьянова С. К. Материалы ... С. 97.
9 Там же. С.110 — 111.
78
его настоятелем, в 1672 г. из архимандритов поставлен в новгородские митрополиты, а через 7 месяцев в патриархи10 11.
В Старорусский уезд в период с 1655 по 1668 гг. пришло более 1 тыс. человек, из них 22% карел, а около 34% вышли «из-за польского рубежа»11. Кареляне широко расселились на территории Новгородской земли. Поряжа-ясь на дворцовые земли, они затем оказывались в монастырских вотчинах. Всего карел, которые получили государево жалование, но не поселились в дворцовых волостях насчитывалось 5,5 тыс. семей12. В марте 1657 г. Дионисий писал Никону: «приходят ныне в вотчину пречистые Богородицы с Олонца выходцы из-за немецкого рубежа кореляне и с семьями работные и иные торговые люди и бьют челом нам, чтоб мы их примали в вотчину ... и мы ... тех прихожих корелян при-маем. И о том как укажешь, принимать впредь или нет»13. Двойственность положения карелян заставляла монастырские власти соблюдать предельную осторожность к обложению их повинностями. Объясняя причины, по которым не следует брать корелян в кирпичники в Воскресенский монастырь, монастырские власти писали Никону «им это дело не привычно, а кроме того заслыша с немцами мирное поставление они государь, люди усердные, слух осится, хотят бежать на старину»14.
Как и кареляне, белорусы в ряде случаев селились компактно (с. Щапово Клинского у., с. Выдропуск Новгородского у.) В этих случаях могли оформляться круговые (Выдропуск)15 или индивидуальные поручные записи (Щапово с деревнями)16. Белорусы в целом были более бедные из переселенцев, поэтому одной из форм их поддержки вскоре после их поселения было разрешение («направление») их в Москву, «в мире кормиться» (10 марта, с. Щапово с деревнями)17.
Как государственник Никон считал необходимым материальное поддержание войска во время войны. Так, по указу Никона, на жалование ратным людям в походе с царём против шведов было выдано из патриаршей казны 8 тыс. руб.18. Но, в то же время, он стре-
10 Севостьянова С. К. Материалы ... С. 158.
11 Тимошенкова З. А. Население иверской вотчины // Новгородский край. Новгород, 1974.
12 Жербин А. С. Переселение карел в Россию в XVII веке. Петрозаводск, 1956.
13 РИБ. Т. V. Стлб. 249.
14 Там же. Стлб. 381.
15 Архив Санкт-Петербургского института истории РАН (далее Архив ИРИ РАН).Ф. 181. Оп.1. Д. 315.
16 Архив ИРИ РАН. Ф. 181. Оп.1. Д. 315, 295.
17 Архив ИРИ РАН. Ф. 181. Оп.1. Д. 238.
18 Севостьянова С. К. Материалы ... С. 139.
мился добиться, чтобы полученные ранее его монастырями грамоты об освобождении от платежей соблюдались. При создании солдатских полков правительство постепенно перешло к комплектованию их даточными людьми, принудительно набираемыми с установленного количества тяглых дворов. Во время русско-польской войны 1654 — 1667 гг. этот способ стал преобладающим19. В 1658 — 1660 гг. было три общегосударственных набора на государственную службу даточных людей - по 1 человеку от 20 — 25 крестьянских и посадских дворов на постоянную пожизненную службу. В мирное время их распускали по домам. В другие годы войны единых норм не было, отдельные воеводы произвольно трактовали указ: в Новгороде один даточный поставлялся с 3—4 дворов. По сообщению Никона со старорусской вотчины «иман третий человек в солдаты, а с иных здешних монастырей такова набора не бывало». В это время правительство зачастую удовлетворялось и поступлением денег за даточных людей. Вместе с крестьянами расходы по найму солдат несли бобыли, а также захребетники и подсоседники. В 1655/56 гг. найм одного солдата обходился плательщикам в 40 руб.
В марте 1659 г. монастырские власти сумели получить полное освобождение от этой повинности20, однако крестьяне Старорусского уезда должны были в случае необходимости поставлять людей для охраны Старой Руссы и самого монастыря (по 100 человек).
Несмотря на обеление вотчины от большинства налогов, новгородские воеводы периодически делали попытки их получить. Так в апреле 1662 г. Степан Урюпин сообщал о требовании новгородского воеводы, «чтоб монастырь выдал бы для жалованья стрельцам и скудным для помощи хлеб наравне с другими монастырями», при этом воевода советовал спросить монастырские власти «станут ли они этот хлеб платить, и я де для того не пишу к Москве для их властей, а как отпишу и велят де тот хлеб и на них взять». Если же они тот хлеб заплатят без отписки, то «де им чаю достанется небольшое»21.
Тяжесть военного времени отражалась на старорусских крестьянах ещё и тем, что через уезд проходили войска и кормились за счёт населения. Старорусский старец Иоиль в отписке в монастырь сообщал, что нет возможности отправить отсыпной и солдатский хлеб, так как «служилые люди
19 Очерки истории России. XVII век. М., 1955. С. 446.
20 Архив ИРИ РАН. Ф. 181. Оп.1. Д. 422.
21 Там же. Стлб. 372.
79
дворяне, заонежские солдаты и ладожские казаки идут беспрестанно через все погосты многими дороги и идучи кормятся. И крестьянам грабленья и шкоты чинят многие»22.
В Иверском монастыре постоянно следили за изменением в прохождении линии фронтов, соотношении сил, пытались получить известия о планах неприятеля. Эти сведения они получали от своих представителей в Новгороде и Старой Руссе и непосредственно из Москвы. Между воеводами городов Северо-Запада в эти годы шёл постоянный обмен информацией. Ухудшение положения русских войск на территории Великого княжества литовского, измена «присяжной» шмянской и полоцкой шляхты во второй половине 1658 г., отражены в отписке великолукского воеводы Приимкова в Новгород23. Сравнение этих сведений, полученных При-имковым от казака, пришедшем из-под Глубокого с разысканиями современных исследователей показывают высокую степень их точности24.
В конце октября 1661 г. И. А. Хованский потерпел поражение при деревне Кушниковы горы (Кушники), после чего отошёл на Невель, а оттуда к Великим Лукам25. 16 декабря 1661 г. новгородский стряпчий Иверского монастыря Семён Урюпин сообщал о показаниях, данных двумя вышедшими из польского плена драгунами: «вышли в Новгород и в приказной избе в расспросе сказали из полка думного дворянина и воеводы А. Л. Ордина-Нащокина», служили под началом полковника Якова Колюбакина и в «нынешнем 170 г, как у кн. И. А. Хованского был бой между Полоцка и Диены литовские люди из полка Же-ронского [Жеромского. — З. А.] их взяли в плен, в плену в местечке Осве были 5 недель, но сумели уйти и выйти на государеву сторону на Опочку и Псков. Жеронский с полком продолжает стоять в Осве. Другие пленники, например, сын Хованского Пётр и дворяне, взятые в бою «повезены за Двину, а куды они того не ведают. Слышали, будучи в плену от польских людей, что у Жеронского в полку ратных людей с 20 тыс. и спустя неделю после боя приходил в обоз к нему польский король, а с ним Черневский [Чарнецкий. — З. А.] и осматривал его полку ратных людей. С королём приходило немец 100 драгунов и 300 гусар. В тот же день король и Черневский по-
22 Архив ИРИ РАН. Ф. 181. Оп.1. Д. 829.
23 Архив ИРИ РАН. Ф. 181. Оп.1. Д.329. Сст.7.
24 Флоря Б. Н. Русское государство и его западные соседи (1655 — 1661). М., 2010. С. 423 — 429.
25 Мальцев А. Н. Россия и Белоруссия в середине XVII века. М., 1974. С. 127.
шли под Вилну. А для чего приходил того не ведают. Да слышали от литовских людей, что Жеронского полку ратные люди дожидаются зимнего пути и хотят идти в государеву сторону воевать во Псковский и в иные уезды изгоном, а также о том, что лучшая шляхта хотят ныне ехать в Аршаву на соймы о том, что хотят идти на великого государя в сторону подо Псков и под иные городы, изготовя все полки воевать. И те драгуны из Великого Новгорода того же дни с гонцом посланы к великому государю к Москве. И вам государи о том было ведомо»26.
В связи со сложностью внешнеполитической обстановки власти Иверского монастыря 6 января 1662 г. потребовали прислать из всех старорусских погостов 100 человек из числа «семьянистых», а на прокорм им собрать с выти по четверти хлеба. Крестьяне также должны были доставить этих людей в монастырь на своих подводах27. Но набранные из уезда солдаты были воеводой отпущены 25 января, за отпуск он взял с них 20 руб.28.
В ноябре 1663 г. старорусский воевода вызвал монастырских старцев в приказную избу и сообщил, что им были посланы к Великим Лукам 2 человека ходоков «проведо-вать» действительно ли «около Великих Лук польские люди посады выжгли и уезд разоряют». Они вернулись в Руссу 27 ноября, сказав, что не дошли до Великих Лук 60 вёрст, «для того, что де польские люди около Великих Лук загоном ездят и уезд разоряют и пройти к Великим Лукам не мочно». Он просил в город «для опасения» крестьян с оружием, «а будет людей не дадите, и он хочет писать на вас в Москву». В декабре 1663 г. в своей грамоте Никон писал, поскольку Иверского монастыря в городе людей «намале казны беречь некому», 100 чел. для охраны города надо дать29, «без того быть нелзе». Столько же отправить для охраны монастыря30. Столько же крестьян было отправлено в Старую Руссу в 1664 г. и 1665 г.
1 августа 1664 г. поляки находились под Порховом, и была опасность продвижения их под Старую Руссу, «а посадские люди с животом все перевозились в город, а сами всякой день в карауле»31.
26 РИБА. Стлб. 365.
27 Архив СПб ИРИ РАН. Ф. 181. Оп. 1. Д.706. Сст. 5, 10, 15,16, 19,20. От несения службы были освобождены по распоряжению Никона только солдаты присланные из Дретонского погоста. РИБ. РИБА. Стлб. 449—458.
28 Архив СПб ИРИ РАН. Ф. 181. Оп. 1. Д. 829.
29 Эти солдаты были отпущены воеводой 25 января, за отпуск воевода взял с них 20 руб. Архив СПб ИРИ РАН. Ф. 181. Оп. 1. Д. 829.
30 Севастьянова С. К. Материалы ... С. 10.
31 Архив СПб ИРИ РАН. Ф. 181. Оп. 1. Д. 712, 1448.
80
В декабре 1665 г. монастырь готовился к осадному положению, так как от Степана Урюпина было получено известие о письме И. А. Хованского «из Пскова из полков» к новгородскому воеводе В. Г. Ромодановскому, что по «нынешним прямым вестям от выходцев, которые от неприятелей к полку выходят, а также из Риги в письмах пишут», под Инобр-ском стоит гетман Михайла Патьца с 14 тыс. конных и пеших, с ним же «ломовой снаряд и гранатные пушки и над городом промышляет». К нему пришёл великий гетман Сапега с войском (64 хорунги пехоты и 24 хорунги езды). «А по первому нынещнему зимнему пути конечно будет подо Псковом и во псковские пределы, и в новагородские и далее». И воевода «против той вести послал во все новгородские пятины памяти, чтоб великих чинов люди всякие запасы везли в Новгород, а сами жили бы в великом опасении. А выходцы в Москве сказывают те же речи»32.
В начале 1665 г. Никон назначает строителя Галилейской пустыни Евфимия надсмотрщиком в Иверском монастыре и над монастырскими крестьянами для распоряжений по устройству защиты от поляков и литовцев, и о принятии мер к охране монастырского имущества33. В феврале 1665 г. Никон даёт конкретные распоряжения об охране монастырского имущества, вотчин и крестьян на случай вторжения поляков и литовцев в Псковский и Порховский уезды: строителю Галилейской пустыни поручалось свозить со всех вотчин в монастырь продукты, а при острой необходимости и наступлении иноземцев образ Богородицы Иверской, всю церковную утварь и казну прислать в Воскресенский монастырь со священниками, дьяконами и добрыми провожатыми34. В декабре 1665 г. монастырь вновь готовился к осадному поло-жению35. К охране монастыря привлекались крестьяне корельских деревень валдайской округи, вооружённые топорами, рогатинами и пищалями36. Защиту монастыря осуществляли также 3 десятка монастырских стрельцов. В декабре 1662 г. они просили увеличить жалование: «оскудали, служить нечем, до дня Евдокии будем служить, а с Евдокиева дня мы не слуги и служить нам не из чего». Сообщая об этом челобитье Никону, монастырские власти сообщали, что стрельцы получают 5 руб. в год денежного жалованья, пуд соли и по 7 четвертей ржи и овса в московскую та-
32 РИБА. Стлб. 553
33 РИБА. Стлб.520 — 523.
34 Севостьянова С. К. Материалы ... С. 227; РИБ. Стлб. 515—520.
35 Там же. Стлб. 553 — 557.
36 Архив СПб ИРИ РАН. Ф. 181. Оп. 1. Д. 655.
моженную меру. Когда стоят на карауле или отправляются в какие-либо посылки едят всё монастырское, хлеб идёт только на их жён и детей. В первые годы их службы хлеб был дё-шев37 и им давалось 3 руб. денежного жалованья, а хлеба 12 четей ржи и овса, только мера была своя, нынешней гораздо менши». Резолюция Никона гласила - «полно и того, что даётся»38. В Иверском монастыре в это время были мастера из мещан, умевшие изготавливать оружие — пистоли39. Некоторое время в монастыре проживал иноземец Гайбиц40, изготавливавший гранаты. Он работал по найму. Никону также было сообщено о мастере по изготовлению гроховниц, однако его просьба сыскать и прислать мастера в Воскресенский монастырь осталась неисполненной41.
Поскольку через монастырские владения проходила дорога на Москву, жители несли дополнительные расходы по обеспечению проезда членов дипломатических миссий. Но имущество, подготовленное для послов, могло быть захвачено проходящими военными. В конце января 1662 г. иверские власти сообщали новгородскому воеводе И. Репнину о грабеже, учинённом в с. Едрове немецким полковником и его начальными людьми, которые ехали из Москвы в Великий Новгород и стояли в Едрове. За это время они взяли грабежом всё, что было приготовлено для посольского обихода (гусей и кур), пограбили имущество у двух крестьян, включая кормного борова42, шубу баранью новую, фе-рези тёплые заичьи женские под киндяком зелёным, сковородку маленькую с рыльцем, а у остальных крестьян «кур побили, сено и овёс пограбили и многих крестьян перебили. И о том в их озорничестве и в грабеже вели указ учинить»43. Постоянно с 1655 г. поступали челобитные от старорусских крестьян. Крестьяне Коломенского погоста в этом году были ограблены и избиты заонежскими солдатами полка А. Петрова44. В 1663 г. крестьяне Старорусского уезда жаловались иверским властям, что их разоряли как олонецкие солдаты, бежавшие из своих полков, так и шедшие из Великого Новгорода служилые люди. Старец Иоиль в отписке в монастырь сообщал о невозможности отправить отсыпной и солдатский хлеб, так как «служилые люди дво-
37 РИБА. Стлб 416 — 421; 553.
38 РИБА. Стлб.416—421.
39 Архив СПб ИРИ РАН. Ф. 181. Оп. 1. Д.798, 804.
40 РИБА. Стлб. 502.
41 РИБА. Стлб. 505.
42 Откармливаемый на продажу, на убой.
43 РИБМ Стлб.366
44 Архив СПб ИРИ РАН. Ф. 181. Оп. 1.Д. 108.
81
ряне, заонежские солдатах и ладожские казаки идут беспрестанно через все погосты многими дороги и идучи кормятся. И крестьянам граб-ленья и шкоты чинят многие»45. Потери несло и собственное хозяйство монастыря. В мае 1657 г. донские казаки увели 5 монастырских лошадей. Пытаясь их возвратить, приказные выяснили, что казаки уехали из Новгорода. Не помогло и обращение к новгородскому воеводе Г. С. Куракину, который сказал монастырскому стряпчему Венедихту Самсонову, «буде хочешь за ними гнаться во Псков, и я де отписку дам. Но им во Пскове жить не велено, велено ехать и гнаться за ними не угонишь-ся»46.
В 1654 г., ещё до начала военных действий, русское правительство отдало строгий приказ своим воеводам, чтобы белорусов православной веры, их жён и детей, которые не будут участвовать во враждебных действиях против русских войск, не трогать, в плен не брать, не грабить и «никакого дурна над ними не делали». Правительство предписывало воеводам приводить белорусов к присяге, призывать их к совместным действиям с русскими войсками против польско-литовских ратных людей и допускало возможность образования особых белорусских отрядов для борьбы с войсками Речи Посполитой.
Служилым людям, отпущенным из похода летом 1655 г., запрещалось везти с собой литовский полон. Обычно в грамотах, выданных таким людям, писалось, чтобы в городах воеводы и приказные люди их пропускали без задержки, но строго смотрели, «чтоб литовского полону никакова человека с собою не везли»33. Но, используя военную обстановку, русские дворяне и дети боярские захватывали полоняников. В поместьях и вотчинах, расположенных в различных районах Русского государства встречались полоняники, захваченные во время русско-польской войны.
О большом их количестве свидетельствует низкая цена на полоняников. Так нов-город-северские поместные казаки везли «полону купленого шесть мужиков да четыре девки; а они дали за тот полон тридцать рублёв с полтиною». Посадские люди из Курска везли из-под Вильно 17 человек полону мужского и женского, «а дано было за них сто рублёв с полтиною»47.
45 Тимошенкова З. А. Договорные и порядные записи о воинской повинности в монастырской вотчине второй половины XVII — начала XVIII вв. / / Исследования по русской истории и культуре. М., 2006. С. 411—419.
46 Архив СПб ИРИ РАН. Ф. 181. Оп. 1.Д. 253. Сст.22.
47 Мальцев А. Н. Материалы ... С. 184.
Пытаясь вести борьбу с захватом в плен населения служилыми людьми и одновременно разрешая брать в плен население, которое оказало сопротивление, правительство обнаруживало непоследовательность своей политики на присоединённой территории. Эти полумеры, вызывали недовольство русских служилых людей, а с другой стороны, -раздражение населения на присоединённой территории.
На территории иверской вотчины возникало немало конфликтов, связанных с полоняниками. В 1659 г. иверским властям на крестьян дер. Юрьево Старорусского уезда жаловались возвращавшиеся со службы помещики Деревской пятины Тимошка Гаврилов и Ивашка Фёдоров Зеновьевы. Крестьянин Пётр Иванов, у которого они заночевали, вместе с соседом Никифором Борисовым «ухоронили» 3 ребят полоняников. В результате розыска сбежавшие были найдены48. 22 марта 1659 г. к властям Иверского монастыря Прохор Матвеев Брянцев привёл к записке малого. Он сказал, что малый - беглый его купленный поляк Васко Мартынов. «А купил его в Сурожке у татарина за 2,5 руб.». Поймал его в монастыре сам. Сбежал поляк от него «тому другой год, а записан он в Шелон-ской пятине в Зарусской половине у губного старосты Фёдора Ивановича Мягкого в поло-няничные книги». Васка Мартынов подтвердил способ своего приобретения и сообщил, что у Прохора жил во дворе, в бегах «приставал» в разных местах, живота никакого нет49.
Некоторые представители шляхты, отпущенные с русской службы, просили принять их на службу в монастырь. В январе 1657 г. так поступил литовский шляхтич Александр Михайлов сын Миляновский, отпущенный из полка П. И. Потёмкина50.
В условиях войны монастырю сложнее стало разрешать земельные и другие споры со своими соседями, так как по царской грамоте 1657 г. помещикам Новгородского уезда четырёх пятин быть на службе во Пскове по первому зимнему пути, а Бежецкой пятины велено быть на службе в Великом Новгороде, поэтому «на тех дворян и суда не дают ни в чём»51. В то же время сами новгородские помещики, особенно Порховского уезда обвиняли монастырские власти в приёме их беглых крестьян и холопов, отчего их поместья запустели. В августе 1664 г. «из похода из-под Великих Лук» Никита Хвостов известил монастырские власти о подаче находящимися с
48 Архив СПбИРИ РАН. Ф. 181. Оп. 1. Д. 435. Сст.7 —9.
49 Там же. Сст. 25.
50 Архив СПб ИРИ РАН. Ф. 181. Оп. 1. Д. 247. Сст1 —4.
51 Архив СПб ИРИ РАН. Ф. 181. Оп. 1. Д.
82
ним на службе помещиками челобитной об укрывательстве монастырём их беглых крестьян52. Извещая, Н. Хвостов надеялся на отсрочку возврата долга.
На протяжении двух лет продолжалось расследование по делу о «воре и литовском лазутчике Лукьянке Иванове», который останавливался в монастыре в ноябре-декабре 1662 г.53. При допросе он сообщил, что послан Чернавским, обещавшим уплатить по 20 руб. за месяц службы в составе 30 человек «в русские города лазутчиками городов смотреть и в городах наряду и крепостей и людей смечать и уездов». Вышли они из полка Чернавского перед Успением «из г. Себежа и вышед все 30 шли до Великих Лук вместе все 30, а с Лук разошлись по розным городам. Он Лукьяшко самчетверт с товарищами Ивашкой Моисеевым, Гришкой Ермолиным, Куземкой Максимовым были в Твери, Торжке, Осташкове, Великом Новгороде и в Иверском монастыре у старцов». В Старой Руссе он с товарищами «ходячи подоконную милостыню просили» и одновременно досматривали город, а ночевать ходили «по варницам». Сбор был назначен в Порховском уезде в дер. Мокеево, где жили выходцы из-за польского рубежа. После дознания старорусский воевода информировал Москву, а Никон, в свою очередь, также — царя54. Задачей монастырских властей и патриарха был вывод из-под удара старцев. При этом они ссылались на несовпадение названных Лукьянкой и реальных имён монастырских старцев, а также на мнение людей его знавших: «умок у него простой». В то же время крестьянин, имевший боевой опыт в качестве службы рейтара, и приведший его к старорусскому воеводе, обратил внимание на то, что Лукьянко вошёл к нему в избу «не спро-сясь и не помолясь богу», что позволило заподозрить в пришлом лазутчика и католика. Другие, его знавшие, отмечали — «в среду и пятницу молоко хлебает». Для иверских монахов посещение Лукьянкой монастыря негативных последствий не имело.
Таким образом, документы из архива Иверского монастыря позволяют судить об обстановке в прифронтовой полосе, способах получения информации и принятии решений по охране феодальных владений и имущества, противоречиях между разными категориями владельцев, тяготах военного времени для крестьян и посадских людей, особенностей их поведения.
Источники и литература
Архив СПб ИРИ РАН. Ф. 181 (Иверский монастырь). Оп. 1. Д.108, 238, 253, 247, 295, 315, 329, 422, 435, 655, 706, 712, 749, 798, 804, 829, 908, 1448.
Жербин А. С. Переселение карел в Россию в XVII веке. Петрозаводск, 1956.
Мальцев А. Н. Россия и Белоруссия в середине XVII века. М., 1974.
Мелешко В. И. История Белоруссии. Минск, 1987.
Очерки истории России. XVII век. М., 1955.
Севостьянова С. К. Материалы к «летописи жизни и литературной деятельности патриарха Никона». СПб., 2003.
Флоря Б. Н. Русское государство и его западные соседи (1655 — 1661). М., 2010.
Русская историческая библиотека. Т. V. СПб., 1878.
Тимошенкова З. А. Договорные и порядные записи о воинской повинности в монастырской вотчине второй половины XVII — начала XVIII вв. / / Исследования по русской истории и культуре. М., 2006.
Тимошенкова З. А. Иверский монастырь в XVII
в. Состав братии / / Псков. 1994. № 1. С. 35—40.
Тимошенкова З. А. Население иверской вотчины // Новгородский край. Новгород, 1974.
Мелешко В. И. История Белоруссии. Минск, 1987.
52 Архив СПб ИРИ РАН. Ф. 181. Оп. 1. Д. 908.
53 Архив СПб ИРИ РАН. Ф. 181. Оп. 1. Д. 749.
54 РИБ.^ Стлб.429 —474.
83
Тимошенкова Зоя Александровна, заведующая кафедрой отечественной истории и музеологии, кандидат исторических наук (Псковский государственный университет, г. Псков, Россия); e-mail: [email protected].
Russia's War with Poland and Sweden in the 50 - 60's XVII Century in Documents Archive Iver
Monastery
Documents from the archive of Iver Monastery provide insights about the situation on the front line in the 50-60th XVII century, methods of obtaining information and making decisions for the protection of feudal estates and property, about contradictions between the different categories of owners, about wartime hardships for the peasants and townspeople and displaced population, especially about the behavior of people in the war and in the rear.
Key words: Nikon, archive of the Iver Monastery, burgers, datochnye liudi, monastic streltsy, captives, scout, siege
seat.
Zoya A. Timoshenkova, Head of the Department of Russian History and Museology, Candidate of Historical Sciences (Pskov State University, Pskov, Russia); e-mail: [email protected].
84
