CC BY
51
НАУЧНАЯ СМЕНА
^ ^ да ^ ^ ^ ^ да да да да да да да да да да да да да да да да да да да да да да да да да
Н.Г. Гусейн УДК 894.3
ВОСТОК И ЗАПАД В ТВОРЧЕСТВЕ МАГЖАНА ЖУМАБАЕВА (К 120-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ)
Ко времени начала активной литературной деятельности казахского поэта, джадидиста Магжана Жумабаева1 в политико-социальных кругах, литературе и философии уже сложилась определенная традиция в восприятии Востока и Запада: Восток представлял собой и символизировал мусульманский мир, Запад — христианский, они рассматривались как явления противоположные, зачастую — конфликтные. Традиционные картины восточного и западного миров в творчестве поэта претерпевают значительные трансформации. В его произведениях представлен новый ракурс видения Востока и Запада: в них сказались как владение поэтом символистской эстетикой, так и мироощущение тюрка, мировоззрение шамана-кочевника, кочевника-пантеиста.
Nergiz H. Huseyn
THE EAST AND THE WEST IN MAGJAN JUMABAYEV'S CREATIVE WRITING ACTIVITY (TO HIS 120th BIRTH ANNIVERSARY)
In time for the Kazakh poet and jadid Magjan Jumabayev's active literary career a certain tradition of perceiving the East and the West already developed and the constant image of the East (as negative) and the West (as positive) was formed in political and social circles, literature and philosophy. The West represented the Christendom, while the East symbolized the Moslem world. They were considered as opposed. However,
1 Магжан Жумабаев [1893, урочище Сассыкуль Акмолинской области Российской империи — 1938, Алма-Ата]. Начальное образование получил у аульного муллы. В 1905—1910 гг. учился в медресе г. Петропавловск, в 1910—1911 гг. — в медресе «Галия» в Уфе, где одним из его наставников являлся классик татарской литературы Галимжан Ибрагимов, затем в Омской русской семинарии. В 1923—1926 гг. учился в Московском литературно-художественном институте. Писать стихи Магжан Жумабаев начал с четырнадцати лет. В 1929 году Жумабаева арестовали в Петропавловске как алашординца, пантюркиста и японского шпиона и осудили на 10 лет лишения свободы. Срок отбывал в Карелии и Архангельской области. В 1936 по ходатайству М. Горького и Е. Пешковой Жумабаев был досрочно освобожден из лагеря политзаключенных, но 30 декабря 1937 г. был снова арестован в Алма-Ате и расстрелян НКВД 19 марта 1938 г. В годы национальной независимости его стихи вернулись к народу и стали национальным достоянием.
Magjan Jumabayev (born 1893, Sassykkul district, Akmolinsk region, the Russian Empire — died 1938, Almaty) was taught primary education by an aul mullah, he attended Petropavlovsk medrese in 1905 to 1910, Galiya Medrese in Ufa, where one of his teachers was Galimjan Ibragimov, in 1910 to 1911, then Omsk Russian Seminary, and Moscow Literature and Art Institute in 1923 to 1926. Magjan Jumabaev began writing poems at the age of 14. He was arrested on a charge of being a member of Alash Orda, a pan-Turkist and a Japanese spy in 1929 in Petropavlovsk and was sentenced to 10 years' imprisonment. Jumabayev served his sentence in Karelia and Arkhangelsk region. In 1936 due to M. Gorky and E. Peshkova's petition he was released on parole from a political prison camp, but was again arrested in Almaty on December 30, 1937, and was executed by shooting by the NKVD on March 19, 1938. During the years of independence Magjan Jumabayev's poems returned to the people and became national treasure.
Гусейн Наргиз Гусейновна, аспирант, научный сотрудник Института литературы им. Низами HAH Азербайджана (Баку), e-mail: [email protected]
the traditional view of the eastern and western worlds in Jumabayev's works undergoes certain transformations. In his works we can see an unconventional angle to the given problem: the poet's mastery of the symbolist aesthetics and the worldview of a Turk, a shaman-nomad and a nomad-pantheist are reflected there.
Ключевые слова: Магжан Жумабаев, Восток, Запад, дихотомное деление мира, стереотипы, нетрадиционные картины, тюркский Восток, джадидизм.
Key words: Magjan Jumabayev, the East, the West, dichotomic division of the world, stereotypes, unconventional pictures, the Turkic East, Jadidism.
Первые попытки осмысления Востока и сопоставления его с Западом появились в литературе начиная с эпохи Просвещения. Просветители делились на тех, кто восхищался культурой Востока и рассматривал ее как образец для Европы (Г.В. Лейбниц, Ф.МА Вольтер, Ф. Кэне и др.), и тех, кто негативно оценивал его за отсутствие гражданских свобод, высоко ценимых в европейском обществе, за деспотическую форму правления (Ш.Л. Монтескье, Жан-Жак Руссо, К.Ф. Вольней и др.). В стремлении построить универсальную схему мировой истории просветители закладывают основы универсалистского подхода к рассмотрению Востока, согласно которому Восток — это место, где началась всемирная история, зародилась культура, но на современном этапе исторического развития универсальной признается линия развития западной культуры. Согласно этому подходу, ценность культуры Востока — в его прошлом, а образцом культурного развития в современности является Запад. И.В. Гете в «Западно-восточном диване» (1814—1815) выдвигает идею возможности и необходимости синтеза культур Востока и Запада, а значит их равноценности. Крах идей Просвещения и начало эпохи романтизма привели к изменению отношения европейских писателей, поэтов и мыслителей к Востоку. Романтический подход к Востоку достаточно полно выражен в трудах представителей школы немецких романтиков, например, для Ф.Г. Нова-лиса, ЭХА. Гофмана, Ф. Шлегеля Восток — некое убежище от бед и пороков западной цивилизации, экзотический мир, обращение к кото-
рому дает свободный полет воображению, а для американских трансценденталистов Р.У. Эмерсона и Г.Д. Торо Запад и Восток — две взаимосвязанные и взаимодополняющие, но противоположные части единого целого. В европейской философской мысли дихотомия Восток — Запад была впервые сформулирована в «Философии истории» (1807) Г.В.Ф. Гегеля, для которого Запад и Восток перестают быть географическими понятиями, а становятся обозначением двух неразрывно связанных, постоянно взаимодействующих, но противоположных по своей сути духовных миров. Ко второй четверти XIX в. в европейской философии и литературе была заложена традиция, согласно которой Запад характеризовался как прогрессивный, рационалистический, индивидуалистический, свободолюбивый, реалистический, логичный, активный и искусный в творчестве, Восток же противопоставлялся ему как архаичный, субъективный, интуитивный, замкнутый в семейной жизни, склонный к условностям, идеалистический, мистический, пассивный, смиренный и покорный. С конца XIX в. эти характеристики закрепляются и подобное дихотомное деление мира на Запад и Восток становится устойчивой конструкцией западной мысли.
Восприятие Востока в рамках антагонистического сопоставления с Западом прослеживается и в российской культуре. О «противоположности европейского духа с азиатским», что «в азиатском нравственном мире преобладает субстанциональное, безразличное и неопределенное общее — это бездна, поглощающая и уничтожающая личность человека», писал В.Г. Белинский
[1, с. 113]. B.C. Соловьев, рассуждая о «восточном вопросе», отметил, что «уже двенадцать веков тому назад (он) определился исторически как борьба между христианским и мусульманским миром» [7, с. 150]. Таким образом, в русской культуре Восток символизировал мусульманский мир, Запад — христианский. Они рассматривались как явления противоположные, зачастую — конфликтные. Западный человек мыслился как представитель цивилизованного мира, восточный же — мира дикого.
Пренебрежение Запада к Востоку, культуре неевропейских народов, сложившийся негативный образ Востока продолжали существовать и в эпоху казахского поэта Магжана Жумабаева. Поэт, для которого важным ценностным ориентиром всегда оставался человек, крепко связанный с историей своего народа, своей земли, человек-гражданин, преданный своей нации и родине, старался изменить этот стереотипный образ и подход к Востоку своей литературной и общественной деятельностью. По словам азербайджанского исследователя А. Мамедова, в своем творчестве М. Жумабаев старался разбить комплекс неполноценности, который систематически пытались внедрить в этнонациональное сознание тюркских народов [10, с. 288].
Творчество каждого художника всегда в той или иной степени — продукт его эпохи, результат традиций, эстетических и этических воззрений его народа и времени, обусловленных в свою очередь конкретными историческими особенностями, присущими каждой эпохе той или иной общественной формации. К началу литературной деятельности Жумабаева на Восток начинают проникать и приобретать популярность различного рода западноевропейские философские учения, влиявшие на общую атмосферу духовной и политической жизни страны. Зародившееся в 80-х гг. XIX в. среди татарской интеллигенции буржуазно-либеральное движение (джади-дизм), первоначально представляющее собой культурно-просветительское движение за реформу старой системы мусульманского образования, за необходимость европейского образования для мусульман, постепенно приобрело ярко выраженную окраску буржуазно-либерального, национально-политического и идеологического течения во всем Туркестане.
Творчество Жумабаева, который своими политическими взглядами, эстетическими и творческими исканиями примыкал к джадидитскому движению, следует рассматривать в органической связи с исторической действительностью той эпохи.
Поэт жил и творил в сложный период, когда происходила невиданная ломка жизненного уклада казахского народа, наступала эпоха величайших социальных потрясений. Восточная проблема, будоражившая умы политиков и интеллигенции России, в период великих изменений в Туркестане возрождалась с новой силой. Активизировался вопрос о путях дальнейшего развития самого Туркестана, о его роли и месте в системе Запад — Восток. Происходила дифференциация общества в вопросе культурно-исторической ориентации Туркестана, которая представляла собой продолжение борьбы между джади-дистами и кадимистами2. Хотя в большей степени своеобразие туркестанской культуры постигалось джадидистами в антитезе к Западу, предпочтение в его будущей политической и культурной ориентации отдавалось Западу. Таким образом, проблема Восток — Запад, вышедшая за пределы сугубо философской проблемы и приобретшая политико-социальный, этнографический и культурологический характер, нашла глубокое отражение и в творчестве Магжана Жума-баева.
Казахстан, потеряв в XVIII в. свою независимость и став частью Российской империи, но географически являясь Востоком, стал политически частицей Запада. Это имело и культурные последствия. В стране сосуществовали две культурные традиции: западная — российская (европейская) и родная поэту — восточная (тюркско-мусульманская). Культурный мир Востока вошел в сознание писателя еще в раннем детстве. Маг-жан в медресе изучал арабский язык, основы шариата, в годы учебы в русской семинарии знакомится с русской литературой. Через русский язык он знакомится с западной литературой. Поэт, воспитанный в духе культурных традиций Востока, так открывает для себя Запад. Читая, наблюдая за российской и европейской действительностью, он воспринимает западный мир как совершенно иной, чем мир Востока — Азия. В годы учебы в Московском литературно-худо-
2 Кадимисты — приверженцы традиционализма, выступавшие против реформ и обновлений.
жественном институте (1923—1926), возглавляемом В. Брюсовым, который охарактеризовал молодого поэта как «казахского Пушкина», Жума-баев переводит на казахский язык произведения М.Ю. Лермонтова, A.B. Кольцова, К.Д. Бальмонта, Д.С. Мережковского, Вс. Иванова, Д.Н. Мамина-Сибиряка, М. Горького, A.A. Блока, а также И.В. Гете, Г. Гейне и др. зарубежных поэтов. Знавший многие языки (восточные и западные) он хорошо разбирался в поэзии Востока и Запада. На протяжении всей творческой деятельности его занимали вопросы, основной своей сутью вписывающиеся в проблему типологии культур Запада и Востока. Это — вопросы национального самосознания, личности и свободы человека; здоровый критицизм, рационализм как основа жизненной позиции и бездеятельность, фатальная покорность судьбе; прагматизм и созерцательность; свобода воли и власть традиции; эволюционизм, активность и, наоборот, культурный традиционализм и пассивность, отказ от какой-либо борьбы. В свете этих проблем образ Востока в творчестве Жумабаева представлен оригинально — это синоним родного народа, отчего края. Его родина — тюркская степь. Для постороннего взгляда она неприветлива, сурова, но она — колыбель поэта и он посвятил немало изумительных по красоте и изяществу песен-стихов благословенной Степи [2]: «Восток мой, с раскосыми глазами!» — говорит поэт в стихотворении «Куншыгыс» («Восток») [6]. Если в традиционном западном видении Восток — это мусульманский мир, мусульманская культура, жумабаев-ский Восток — это, прежде всего, родной ему тюркский мир, охватывающий не только степи Казахстана и Туркестан, но и все тюркские земли от Алтая до Анатолии, с «гор алтайских до стран в пиках Альп и Балкан» [5]. В стихотворении «Алыстагы бауырыма» («Далекому брату»), посвященном событиям в Чанаккале, пронизанном любовью к анатолийским братьям, сочувствием и состраданием к туркам, павшим в сражении за независимость своей родины, поэт говорит о тюркском единстве. Для него турецкая страна — и его родина. Поэт напоминает турецким братьям об общей прародине, называя ее «Золотая праматерь Алтай» [2, с. 64]. С душевной болью и грустью он говорит о разделенном древнетюркском единстве. В указанном стихотворении Восток предстает перед нами не пассивным и смиренным, как он виделся Западу, а на-
против, характеризуется приписываемыми Западу качествами — свободолюбивым и активным. Те же качества заметны и в стихотворении «Бо-стандык» («Свобода»). Мы видим у Магжана и традиционную западную характеристику, приписывающую человеку, воспитанному в духе культурных традиций Востока, коллективное начало:
¥мытпаган вз ултын Цайратты жас ж1гттер Журт ушш салар мал-мулкш, Б1рт бгр угттер.
Смелый, дружный наш народ Друг за друга рад стоять, Отдадут богатство-скот, Чтобы правду поддержать, —
говорит поэт в стихотворении «Жауга тускен жан-га» («Попавшему к врагу»), посвященном Мир-жакыпу Дулатову, посаженному в тюрьму за стихотворение «Оян, казак!» («Пробуждайся, казах») [2, с. 71]. Жумабаев и здесь верен себе. Для него герой тот, кто не забыл о своей нации. Родина поэта в этом стихотворении — «край светлый, золотой» [2, с. 70].
Восток Жумабаева — обобщенный образ тюркской земли. Здесь нравственная сила и энергия для того, чтобы изменить мир, сделать его лучше. Жумабаев разрушает наивную веру и ожидание спасения с Запада. Для него будущее — за Востоком, который несет спасение миру. Поэт стремится выработать осознанное и в определенной мере критическое отношение к воспетому, идеализированному Западу. Он рисует картину «утратившего разум Запада» [5]. Здесь нет уже традиционного прогрессивного, активного в творчестве, свободолюбивого Запада. Поэт реалистично, со здоровым критицизмом отмечает, что Восток дремлет, он во сне. «Пусть мой Восток проснется!» — восклицает поэт. Здесь он сходится с традиционной западной трактовкой Востока, характеризующей его бездеятельным, не проявляющим живого участия в реальной жизни.
Другим, не менее интересным, произведением видится «апокалипсическое» стихотворение Магжана «Пайгамбар» («Пророк») [5]. И вновь поэт видит спасение в Востоке. С Востока Запад «пророка» ждет. И вновь Восток поэта — это
тюркский мир. Восточный пророк — рожденный от Солнца гунн (тюрок). Утвердившаяся в философии и литературе антитеза Восток — Запад принимает здесь совершенно новый облик. Дети Востока — сыны Солнца, идущие к слепцам, чтобы вернуть им свет. Жумабаевский Восток — не мусульманский Восток, стереотипный, крепко устоявшийся в западном сознании. В творчестве поэта мы сталкиваемся с мировоззрением казаха-кочевника. Ислам пришел в казахские степи поздно и почитался ими, можно сказать, формально. В памяти Жумабаева еще жив его родной, тюркский, восток, со своими святынями, которым поклонялись далекие предки казахов. Не потому ли основные персонажи его лирических творений — Солнце, Небо, Огонь, Земля, Ветер? [10, с. 287]. Магжан, как верно отмечает Ауэзхан Кодар, «не просто поэт, а поэт-философ, создатель стратегических моделей видения мира», носящих элементы мировоззрения тюрка, шамана-кочевника [3].
Рожденный гунном солнечный пророк идет с Востока на Запад с зарей, несет спасение Западу. В поэме «Коркыт» («Коркут»), имеющей отзвуки не только в казахском, но и в общетюркском контексте, Жумабаев выводит героя, поставившего себе целью освободить человечество от смерти [2, с. 248—259]. Среди целого ряда характеристик, традиционно приписываемых Востоку и Западу в мировой литературе и философии, следует выделить ярко выраженное индивидуальное личностное начало, приписываемое представителю западного культурного мира, и безличностное, коллективное — человеку, воспитанному в духе культурной традиции Востока. У Жумабае-ва герой Востока выступает иначе. Мы встречаем мятежных героев, готовых в одиночку воевать с целым миром. В своих стихах и поэмах Магжан идеализирует образы героев-одиночек. Так, Коркут («Коркыт») бежит не только от смерти, но и от соплеменников; батыр Баян (в поэме «Батыр Баян») не боится выступить против хана Аблая и т.д. Но особой степени идеализации эта тема достигает в образе хана Кенесары — героя национально-освободительного движения и легитимного казахского хана-чингизида, имеющего полное право отстаивать свободу своего народа. Образ Кенесары («Окжетпестщ киясында» — «На круче Окжетпеса») ценен не только идеализацией героя-одиночки, но и культом его жертвенности [3]. Вновь Магжаном представлен другой
Восток, совершенно иной, чем тот, который виделся Западу: нет фатальной покорности судьбе, пассивного, смиренного, сознательного отказывающегося от какой-либо борьбы, безличностного, коллективного Востока.
Интересные рассуждения о восточном (тюр-ко-мусульманском) мире обнаруживают себя в стихотворении «Жатыр» («Мой народ»), в котором поэт ставит и решает насущные проблемы современности. Здесь он реально и критически относится к Востоку, мы видим противопоставления деятельного, активного, рационалистического Запада бездейственному, невежественному, созерцательному Востоку и его народу, в частности казахскому:
Басца журт аспан-квкке асып жатыр, Шлтт енер-бш1м ашып жатыр, Ойламай бгздц цазац текке жатыр Бгрг Ске жанаса алмай, шетте жатыр Азырац квз жуггртгп царап турсац Щазекец тац цаларлыц кепте жатыр,
Душой устремясъ к небесам, Ключи подбирают к наукам, иным чудесам, И толъко казахи собою доволъны вполне, Глядят безучастно, бездумно стоят в стороне, Живут понапрасну — иные им ведомы страсти, Безумные страсти ведут их по мутной волне
[2, с. 7].
Поэт восхищается другими народами:
Таласып енер-бш1м алып жатыр Кунбе кун алга царай барып жатыр От жегт, кектеу, суда жузгп Тэщртц рахметгне цанып жатыр
Им незачем ждатъ, чтоб с небес снизошла благодатъ, Им время дано, чтоб грядущее предугадатъ, Впрягая огонъ, бороздитъ небосводы и воды И жажду познания детям своим передатъ,
Он желает этой активности, стремления к знаниям, прогрессу и дремлющему Востоку, своему народу. С болью он говорит, что
Шэкгрттер медреседе шгргп жатыр Цайдагы ескг нусца кврт жатыр,
Шакирты живьем загнивают в своих медресе, Где духом растленъя и стены пропитаны все [2, с. 8].
В стихотворении «Казагым» («Мой казах») поэт, продолжая эту тему, призывает следовать разуму, знаниям, быть активным:
Жеттг ендг щам жер мезгы, жатпа бекер, Ойламау келешектг тупке жетер. Надандык коршап алган тус-тус жактан, Жан коркыт, дене тШреп есщ кетер
Жиылмай внерге аяк баса алмаспыз, Нык сщген надандыктан каша алмаспыз. «Заман-тулк болганда, тазы болмай» Бик кырдан алдагы аса алмаспыз!
Знать, за дело взяться нам пора: К Магомету не пойдет гора Прозябать в невежестве глухом Разум твой был вынужден вчера.
Чтобы жизнь богатств не унесла, Ты в порядок приведи дела, И отвергнув косности закон, В храм войди наук и ремесла [2, с. 28].
Жумабаев не обходит стороной и проблему женщин на Востоке, ее роли в обществе. Автор задается вопросом о характере отношений к женщине вообще в стихотворении «Жатыр» [2, с. 8].
Проблема Восток — Запад, вопрос культурно-исторической ориентации Туркестана глубоко волновали Магжана. Творчество поэта следует рассматривать в непосредственной связи с джа-дидитским движением. В своих политических взглядах Магжан был преданным приверженцем джадидизма. Но от джадидидского окружения его заметно отличала особая позиция, которую невозможно не заметить при исследовании его творчества. Джадидисты тянулись к знаниям, некоторые, получившие «западные» знания, отторгались от соплеменников, от своего прошлого. Магжан, видя и принимая все позитивное, прогрессивное, что имелось на Западе, в то же время не примыкал к Европе, оставаясь потомком «рожденного от Солнца гунна» [4].
Таким образом, ко времени начала активной литературной деятельности Жумабаева в политико-социальных кругах, литературе и философии уже сложилась определенная традиция в восприятии Востока и Запада. Вместе с тем картины восточного и западного миров в творчестве по-
эта претерпевают определенные трансформации. В его произведениях представлен новый ракурс видения Востока и Запада, показан новый Запад и совершенно иной, нетрадиционный, Восток, в них сказались как владение поэтом символистской эстетикой, так и мироощущение тюрка, мировоззрение шамана-кочевника, кочевника-пантеиста.
Отметим, что долгое время жизнь и творческое наследие Магжана Жумабаева оставались «белым пятном» в истории литературы тюркских народов. После его реабилитации (1960) вплоть до 1988 г. труды поэта продолжали оставаться под неофициальным запретом. Его стихи вернулись к народу в конце 90-х гг. XX в., лирика его стала достоянием народа. Современные исследователи пытаются возвратить тюркскому народу и миру то бесценное наследие, которое оставлено поэтом. В Азербайджане жизнь и творческое наследие Магжана Жумабаева исследовано крайне слабо. Единственными трудами в этой области являются статьи исследователя литературы тюркских народов Арифа Мамедова [8; 9; 10]. Ученый называет поэта «автором живых стихов» [8, с. 330]. Подобно своему герою поэмы «Кор-кыт», который победил смерть благодаря искусству, «поэт обрел бессмертие, создав произведения, которые не теряют своей ценности и в настоящий день» [10, с. 291].
ЛИТЕРАТУРА
1. Белинский В.Г. Рецензии и заметки, 1843— 1845 // Полное собрание сочинений. В 13 т. Т. 8. — М.: АН СССР, 1955.
2. Жумабаев Магжан. Пророк. Стихи, поэмы, рассказ / пер. с казах.; коммент. Б. Канапьянова. — Астана: Аударма, 2010.
3. Кодар Ауэзхан. Поэт огня и скорби (вступительное слово к новым переводам Магжана Жумабаева в книге «Исповедь») / О жизни и творчестве Магжана Жумабаева // Интернет-газета /опа.К2. — 2009. — 28 января. — Режим доступа: ЬИр:// www.zonakz.net/blogs/user/abdraman-xotar1902/ 4280.html?mode=reрly
4. Литературная энциклопедия. В 11 т. Т. 4. — М.: Изд-во Ком. акад., 1930 // Электронная публикация: ФЭБ. — Режим доступа: http://feb-web.ru/feb/litenc/ епсус1ор/1е4/1е4-2022.Мт
5. Магжан Жумабаев. Стихи // Альманах «Литературная Алма-Ата». — 2007. — № 4. — Режим досту-
па: http://lit-almaty.kz/index.php?option=com_ content&view=article&id=421:2012-09-28-00-07-26&catid=37:2012-09-16-01-06-46&Itemid=60
6. Магжан Жумабаев. — Режим доступа: http:// turan. info/forum/showpost.php?p=79366&postcount= 13
7. Соловьев B.C. Письмо о восточном вопросе // Стихотворения. Эстетика. Литературная критика. — М.: Книга, 1990.
8. Mammadov A. Diri jeirler müellifi (М. Cu-mabayevin heyati haqqinda) // Filologiya meseleleri — 2009. — № 5. — S. 330—336.
9. Mammadov A. М. Cumabayev ve H. Cavid // Türk xalqlari edebiyyati (meqaleler toplusu). I. — Baki: Elm ve Tehsil, 2011. — S. 8—19.
10. Mammadov A. М. Cumabayevin yaradiciliginda etnik-milli ideal ve menevi-exlaqi problemler // Filologiya meseleleri. — 2009. — № 4. — S. 285—291.
Памятник M. Жумабаеву на его родине (с. Сарытомар, Казахстан). 1993. Скульптор M. Айнеков
