CC BY
282
лического вероисповедания. Факт этот, конечно, широко известен, но, как представляется, не осознан, точнее сказать, не прочувствован до конца. Для этого томизм следовало бы вынести за рамки теологии и приложить к сфере не отвлеченно-теоретической, но вполне практической и «земной». Благодаря этому учение Фомы предстанет уже не сухой доктриной, но способом миропонимания, перебравшимся из монашеской кельи на кафедры университетов и в мастерские художников; трансформировавшимся из религиозной проповеди в карнавалы и утопии; застывшим музыкой камня в величественных сооружениях архитектуры.
Литература
1. Вульф М. Средневековая философия и цивилизация. - М.: Центрполиграф, 2014. - 253 с.
2. Генон Р. Кризис современного мира. - М.: Аркто-гея, 1991. - 160 с.
3. История эстетики. Памятники мировой эстетической мысли. - М.: Изд-во Академии художеств СССР, 1962. - Т.2. - 682 с.
4. Косиков Г.К. Средние века и Ренессанс. Теоретические проблемы // [Электронный ресурс]. - URL: http: // www.hi-edu.ru/x-books/xbook047/01/index.htmI7part-002.ht m#i102
5. Лосев А.Ф. Эстетика Возрождения. - М.: Мысль, 1982. - 623 с.
6. Маритен Ж. От Бергсона к Фоме Аквинскому. Очерки метафизики и этики. - М.: Институт философии, теологии и истории св. Фомы, 2006. - 216 с.
7. Панофский Э. Перспектива как «символическая» форма. Готическая архитектура и схоластика. - СПб.: Азбука-классика, 2004. - 336 с.
Иванов Сергей Геннадьевич, кандидат философских наук, доцент кафедры философии Санкт-Петербургского государственного политехнического университета, г. Санкт-Петербург, e-maiI: ivsg@ramb Ier.ru
Ivanov Sergey Gennadievich, candidate of philosophical sciences, associate professor, department of philosophy, St.-Petersburg State Polytechnic University, St.-Petersburg, e-maiI: [email protected]
УДК 101.9 © C.M. Соколов
ВОСТОЧНЫЙ ВЕКТОР ЕВРАЗИЙСТВА П.Н. САВИЦКОГО*
*Статья подготовлена в рамках проекта РНФ № 14-18-02006
В статье рассматриваются основные положения концепции одного из лидеров евразийства - П.Н. Савицкого. В его работах наиболее полно обоснован восточный вектор евразийства, связанный с признанием важной роли Востока в истории России. Главной идеей у Савицкого была идея о том, что географическое положение России-Евразии, синтез западных и восточных начал, евразийская идентичность - ее судьба.
Ключевые слова: Азия, Восток, наследие Чингисхана, евразийство, Россия-Евразия, Запад.
S.M. Sokolov
EASTERN VECTOR OF EURASIANISM OF P.N. SAVITSKY
In this article P.N. Savitsky's basic concepts, as one of the leaders of Eurasianism are considered. In his works the Eastern vector of Eurasianism, associated with the recognition of the important role of the East in the history of Russia, is fully justified. The main idea of Savitsky was the idea that the geographical position of Russia-Eurasia, the synthesis of the Western and Eastern origins, the Eurasian identity is its fate.
Keywords: Asia, East, Genghis Khan's heritage, Eurasianism, Russia-Eurasia, West.
Евразийство, возникшее в 20-е гг. прошлого столетия в среде русской эмиграции и объединившее философию, историю, географию, экономику, психологию, геополитику и другие области знания, по общему признанию, как сторонников, так и оппонентов в прошлом и настоящем, представляет собой особый социокультурный феномен. Уже название первой книги евразийцев «Исход к Востоку» обозначило парадигму, в которой предлагалось обсуждение проблем, поставленных авторами. Оно означало
особую предначертанность исторического пути России и ее особую миссию. Кроме традиционного для христианской культуры значения, это название воспринимается, как намерение не отрываться от своих восточных корней.
Крупнейшие представители евразийства Н.С. Трубецкой, H.H. Алексеев, Г.В. Вернадский, П.Н. Савицкий оставили богатое литературное наследие, в котором, по точной оценке О.С. Широкова «было много блестящих догадок и гениальных предвидений, которые могут пока-
14(2) /2014
заться пророчествами современному русскому читателю» [1, с. 16]. Это наследие позволяет исследователям говорить о «евразийстве Трубецкого», «евразийстве Алексеева», «евразийстве Вернадского», «евразийстве Савицкого». «Евразийцем №1», по точной оценке А.Г. Дугина, был П.Н. Савицкий. Признано, что именно Савицкий был автором многих программных работ евразийства. Круг его интересов был широк: философия, история, экономика, география, политика, геополитика. Евразийская концепция Савицкого, ее восточный вектор, оказали влияние на евразийство Л.Н. Гумилева, считавшего себя в определенной степени учеником Савицкого.
Как указывал сам П.Н. Савицкий: «Евразийцы - это представители нового начала в мышлении и жизни, это группа деятелей, работающих на основе нового отношения к коренным, определяющим жизнь вопросам, отношения, вытекающего из всего, что пережито за последнее десятилетие, над радикальным преобразованием господствовавших доселе мировоззрения и жизненного строя. В то же время евразийцы дают новое географическое и историческое понимание России и всего того мира, который они именуют российским или «евразийским» [2, с. 81.]. Савицкий не раз обращал внимание на то, что евразийцы убеждены: развитие России зависит от создания евразийской цивилизации. Разъясняя сущность евразийской терминологии, он подчеркивал: «Поскольку мы приписываем понятиям «Европа» и «Азия» также некоторое культурно-историческое содержание, поэтому обозначение «Евразии» приобретает значение сжатой культурно-исторической характеристики» [2]. Продолжая традицию поисков культурно-исторического своеобразия России в русле противополагания России и Европы, заложенную славянофилами, евразийцы судьбу России связывали с осознанием истоков национальной самобытности.
Замена термином Евразия более привычных и распространенных обозначений «Россия Европейская» (Доуральская) и «Россия Азиатская» (Зауральская) вызывала у оппонентов евразийства возражения. Но эта формулировка относилась к одной из главных «точностей» евразийского учения. Так, Савицкий писал: «Скажут: изменение терминологии - пустое занятие. Нет, не пустое: сохранение названий России «Европейской и Азиатской» (вместе с прилегающими к ней странами) не согласуемо с пониманием России как особого исторического мира, как мира целостной евразийской культуры, в разнообразии ее отраслей» [2, с. 279]. Понятие «Евразия» стало обозначать особую цивилизационную
сущность. Особое цивилизационное образование у Савицкого определялось через главный признак - срединность. В работе «Географические и геополитические основы евразийства» он подчеркивал, что срединность определяет важность для России культуры Востока и культуры Запада, корни евразийской культуры. Эти корни «в вековых соприкосновениях и культурных слияниях народов различнейших рас» [2, с. 295, с. 302].
Следует отметить, что один из ранних евразийцев Г.В. Флоровский в своей работе «О народах неисторических», развивая идею Н.С. Трубецкого о культурно-исторической равноценности народов и утверждая, что Россия есть в высшей степени сложная историческая формация, пишет: «Не трудно различить в русском быте разнородные слои - варяжский, византийский, славянский, татарский, финский, польский, московский, «санкт-петербургский» и прочие, и не трудно возвести эти осадочные образования к определенным причинно-дейст-виям» [3, с. 35]. Флоровский прав в том, что русская историософия началась сразу с отходной - первого «Философического письма» Чаадаева, в котором русский народ признавался народом неисторическим, «без наследства». Евразийцы, и особенно Савицкий, утверждали, что русская цивилизация - наследница цивилизации особого географического и этнокультурного мира Евразии. Он, как и Трубецкой, и Вернадский исходил из истории не только собственно русского народа, но и восточных славян в контексте всемирной истории.
Имеется специальный доклад Савицкого «Русские среди народов Евразии (методологическое введение в проблему)», прочитанный в 1934 г. на съезде историков в Варшаве и рассматривающий вопросы этногенеза восточных славян. В нем он разграничивает европейское славянство и восточных славян, которые в своем историческом развитии «соприкоснулись с народами финно-угорского, турецкого, монгольского и маньчжурского корня (а также с палеоазиатами)». Это обусловило особенности «общекультурного облика» евразийских славян. В связи с этим Савицкий указывал: «Задача заключается в том, чтобы определить в какой мере отдельные своеобразные (в отношении остального славянства) особенности русского племени определились его восточными связями» [2, с. 196].
Утверждение Савицкого о том, что основу русской нации, принадлежащей к особому культурно-историческому миру, составляет евразийское славянство, позволяло по-новому посмот-
реть на киевские истоки русской истории, этнографии, фольклора. Отмечая в докладе значимость возникающей науки истории Евразии, он указывал на книгу Г.В. Вернадского «Опыт истории Евразии», в которой, говоря о том, что вся история Византийского царства была связана и со степным Востоком, Вернадский подчеркивает: «Теми же отношениями окрашены ранние века русской истории, ее "домонгольский период" - Киевская Русь». В результате «русская цивилизация и культура постепенно пропитывались началами, с одной стороны, византийской (то есть греко-восточной) цивилизации и культуры степных кочевников, перенимая от них одежду и оружие, песнь и сказку, воинский строй и образ мыслей» [4, с. 384].
Парадигма восприятия Востока у евразийцев была связана и с пониманием сущности византийской культуры. «Сущность византийской культуры, - писал Савицкий, - определяется сочетанием многоразличнейших элементов. Токи религиозных, художественных и др. импульсов, шедших с Востока, из Палестины, Сирии, Армении, Персии, Малой Азии, а также из некоторых частей Африки, сопрягались здесь с восприятием западной государственной и правовой традиции. Также соприкосновение со степными культурами, столь определительное для образа русской культуры, не прошло в свое время бесследно для Византии. И многое в византийских модах и нравах восходит к заимствованию у степных «варваров», последовательными волнами набегавших на границы империи» [5, с. 87]. Понимание византийской культуры как в определенной степени евразийской, расширило представление об основах русской культурно-исторической традиции. По словам Савицкого, «евразийская», в географических пространственных данных своего существования, русская культурная среда получила основы и как бы крепящий скелет исторической культуры от другой «евразийской» культуры. «Происшедшим же вслед за тем последовательным напла-стованьем на русской почве культурных слоев азиатско-азийского (влияния Востока) и европейского (влияния Запада) «евразийское» качество русской культуры было усилено и утверждено» [2, с. 196].
Евразийцы же, прежде всего Савицкий и Трубецкой, отдавали предпочтение восточным корням русского этноса и евразийской культуры. В их исследованиях акцентировалась роль «азиатского элемента» в судьбах России и «степной стихии» в развитии своеобразия культуры и продвижении русских на Восток. Эта «степная стихия», по словам Савицкого, давала
мироощущение «континента-океана». Так, в статье «Степь и оседлость» им отмечается, что «на пространстве всемирной истории западноевропейскому ощущению моря, как равноправное, хотя и полярное, противостоит единственно монгольское ощущение континента; между тем в русских «землепроходцах», в размахе русских завоеваний - тот же дух, то же ощущение континента» [3, с. 126].
Евразийцы много писали о том, что Восток врос в само тело России, он стал одним из неотъемлемых слагаемых русского духовного и этнического типа. Одна из статей Савицкого называлась «Поворот к Востоку». В ней он в который раз подчеркивает: «Много ли найдется на Руси людей, в чьих жилах не течет хазарской или половецкой, татарской или башкирской, мордовской или чувашской крови? Многие ли из русских всецело чужды печати восточного духа: его мистики, его любви к созерцанию, наконец, его созерцательной лени?» [2, с. 136]. Отвечая на антивосточную критику оппонентов, связанную с указанием на то, что евразийцы отказываются от своей славянской крови, Савицкий обращал внимание: «русские евразийцы отнюдь не отказываются от своего славянского происхождения; они изучали и будут изучать "общеславянский элемент в русской культуре". Но они считали бы постыдным отрекаться и от своих туранских предков, а то, что такие предки есть, свидетельствует хотя бы многочисленность русских семей татарского происхождения» [2, с. 184].
В работе «Степь и оседлость», также важной для понимания основ евразийской доктрины, указывает, что русское духовное своеобразие ковалось в горниле татарского ига: «В дотатар-ской Руси - отдельные черты, намеки, в Руси "татарской" - полнота мистического углубления и постижения и ее лучшее создание - русская религиозная живопись, весь расцвет последней целиком умещается в рамки "татарского ига"» [2, с. 334]. Евразийская интерпретация русской истории до сих пор вызывает споры и различное отношение к ней. Особенно это касается анализа татаро-монгольского ига на Руси, евразийского осмысления «наследия Чингисхана». Одной из главных идей Савицкого, Трубецкого, Вернадского и некоторых других стала идея о том, что монголы положили начало единству Евразии и заложили основы ее государственности и политического строя, преподали уроки по созданию сильного централизованного государства. Такая оценка роли Чингисхана в русской истории вызвала резкую критику со стороны многих современников.
14(2) /2014
В частности, Флоровский, отошедший от евразийства, в работе «Евразийский соблазн» писал: «Для них именно "монголы формировали историческую задачу Евразии, положив начало ее политическому единству и основам ее политического строя". И потому Россия в их сознании превращается в "наследие Чингисхана". Россия есть переродившийся "московский улус"... Соблазнительный и опасный, хотя, может быть, неясный и самим евразийцам смысл превращения России в "улус" и "наследие Чингисхана" заключается в сознательно-волевом выключении России из перспективы истории христианского, крещеного мира и перенесении ее в рамки судеб не христианской, "басурманской" Азии. В историософическом "развитии по Чингисхану" есть двоякая ложь: и крен в Азию, и еще более опасное сужение русских судеб до пределов государственного строительства» [3, с. 259-260]. Другой современник евразийцев, Н.Н. Алейников также считал, что «русская государственность возникла именно благодаря тому, что она победила в конце концов татарскую государственность, а победила она ее только благодаря тому, что усвоила, наконец, византийский принцип единства власти» [2, с. 194]. Отвечая на это, Савицкий указывал, во-первых: «Евразийцы и не думают отрицать значения "византийского принципа"», во-вторых: «Но вот в чем вопрос: почему Русь, в практике государственной жизни, оказалась невосприимчивой к этому принципу в Х1-ХП вв. и "усвоила" его, "наконец", в XV в.? - Не помогли ли здесь "византийскому принципу" те же татары?.. Евразийцы отнюдь не закрывают глаза на то зло, которое было в истории. Был "вековой враг", но были и татарские полки, которые бились за общее с русскими дело» [2, с. 195].
Стали хрестоматийными многие высказывания интеллектуальных вождей евразийства, связанные с монголо-татарским игом и ставшие главным объектом антивосточной критики тогда и сейчас. В качестве примеров можно привести цитаты из статьи Савицкого «Степь и оседлость»: «Прежде всего, укажем следующее: без татарщины не было бы России», «Велико счастье Руси, что в момент, когда в силу внутреннего разложения она должна была пасть, она досталась татарам, а не кому другому. Татаре -"нейтральная", культурная среда, принимавшая "всяческих богов" и терпевшая "любые культуры", пала на Русь, как наказание Божие, но не замутила чистоты национального творчества. Если бы Русь досталась туркам, заразившимся "иранским фанатизмом и экзальтацией", ее испытание было бы многажды труднее и доля -
горше. Если бы ее взял Запад, он вынул бы из нее душу. Татаре не изменили духовного существа России; но в отличительном для них в эту эпоху качестве создателей государств, мили-тарно-организующейся силы, они несомненно повлияли на Русь» [2, с. 333].
По мнению критиков евразийства в прошлом и в наше время, в предполагаемой Евразии слишком много Азии - в географическом и культурном смыслах. Исследования евразийцев, связанные с «монгольской» тематикой, часть русской интеллигенции восприняла не только как неверную, неудачную попытку философски обосновать «азиатский облик» России, а и как оскорбительную для русской истории. Так, «подлинный европеец» А.К. Толстой отмечал, что, «один из истоков евразийства - лукавый змей Тугарин», призывающий русских «на честь поруху класть» и предаваться «татарщине» [6, с. 18.]. Но работы Савицкого и других лидеров евразийства, связанные с проблематикой исторической связи и взаимодействия России с Востоком, опирались на исследования ряда крупных российских востоковедов Х1Х-ХХ вв. Так, евразийские опыты «реабилитации» роли Монгольской империи совпадали с выводами крупнейшего востоковеда академика В.В. Бартольда. В 1925 г. он одновременно с евразийцами писал о ложном понимании и оценке Монгольской империи. Академик указывал, с сожалением, что «русские ученые следуют большею частью по стопам европейских и большей же частью принимают взгляды, установившиеся на Западе» [7, с. 718].
Важно указание Бартольда на то, что, несмотря на большое количество кочевых политических объединений, только монголы на короткое время объединили под своей властью культурные страны восточной и западной Азии; «может ли это совершиться еще раз, этого никто не знает. Монгольское владычество всем странам, где оно было, оставило в наследство большую политическую устойчивость, но в остальном его последствия были неодинаковыми». Авторитетным остается утверждение академика о том, что «первое время существования Монгольской империи было временем экономического и культурного расцвета для всех областей, которые могли воспользоваться последствиями широко развившейся при монголах караванной торговли и более тесного, чем когда-либо прежде и после, культурного общения между западной и восточной Азией». Он также, как и евразийцы, утверждал, что «несмотря на опустошения, произведенные монгольскими войсками, несмотря на все поборы баскаков, в период мон-
гольского владычества было положено начало не только политическому возрождению России, но и дальнейшим успехам русской культуры.» [7, с. 718]. Следует отметить, что у Савицкого имеется статья «В.В. Бартольд как историк», в которой подчеркивалось: исследования знаменитого ученого - это «взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока», расширивший рамки рассмотрения фактов русской истории [2, с. 425].
Евразийское неприятие Запада вызывало особую критику со стороны оппонентов. Антизападничество евразийцев представляло сложное явление. Особенно это отражено в работах Савицкого. Первой составляющей была критика Запада за его притязания на универсальный характер европейской культуры, которая не плоха сама по себе; вторая - критика слепого подражательства. В-третьих, как подчеркивал Савицкий, евразийцы резко выступали против механического насаждения ценностей европейской культуры, против ее агрессивности по отношению к другим культурам, которые приводят к утрате самобытности. В связи с этим, важным является замечание Савицкого о том, что «независимо от воззрений, высказанных в Германии (О. Шпенглер «Закат Европы») и приблизительно одновременно с появлением этих последних, евразийцами был выставлен тезис отрицания "абсолютности" новейшей "европейской" (то есть, по обычной терминологии, западноевропейской) культуры» [1, с. 82].
Говоря о том, что «Россия должна освободить мир от рабства пред новейшим романо-германским шаблоном», Савицкий подчеркивал, что ниспровержению подлежит «кичливая уверенность, что романо-германская цивилизация есть венец творения и завершение «прогресса» [2, с. 431]. В своей большой статье «В борьбе за евразийство (Полемика вокруг евразийства в 1920-х годах)», отвечая на упреки в желании евразийцев порвать все связи с Западом, Савицкий писал, что евразийцы никогда не призывали «замыкаться» от Европы.
Актуальными остаются задачи будущей России, сформулированные Савицким: «Чтобы сблизиться с Европой, нужно стать духовно и материально независимыми от нее. И евразийцы утверждают, что «Россия имеет все предпосылки к такой независимости»; «Россия должна знать Азию и брать у нее все, что есть в ней лучшего, - как не должна замыкаться и от Европы. Именно сочетание своего основного и с восточным и с западным есть гармоническое и должное сочетание» [2, c. 101, 196]. Главной идеей у Савицкого была идея о том, что географическое положение России-Евразии, синтез западных и восточных начал, евразийская идентичность - ее судьба. Для будущего России-Евразии, по его словам, «необходимо восполнить и закончить дело, начатое Петром, то есть вслед за тактически необходимым поворотом к Европе совершить органический поворот к Азии». И этот поворот в наши дни совершается.
Литература
1. Исход к Востоку / под ред. О.С. Широкова. - М.: Добросвет. - 2008. - 196 с.
2. Савицкий П.Н. Континент Евразия. - М.: Аграф, 1997 - 464 с.
3. Россия между Европой и Азией: евразийский соблазн. - М.: Наука, 1993 - 368 с.
4. Вернадский Г.В. Киевская Русь. - Тверь-Москва: ЛЕАН, АГРАФ, 1999. - 448 с.
5. Мир России - Евразия. - М. : Высшая школа, 1995. -399 с.
6. Евразийство: за и против, вчера и сегодня // Вопросы философии. - 1995. - №6. - С.16-19.
7. Бартольд В.В. Сочинения. - М.: Наука, 1963 - Т.11. - 4.1. - 604 с.
Соколов Сергей Макарович, кандидат философских наук, доцент кафедры философии Института устойчивого развития Восточно-Сибирского государственного университета технологий и управления, г. Улан-Удэ, e-mail: [email protected] Sokolov Sergey Makarovich, candidate of philosophical sciences, associate professor, department of philosophy, Institute for Sustainable Development, East-Siberian State University of Technology and Management, Ulan-Ude, e-mail: [email protected]
