CC BY
50DOI 10.31168/2618-8570.2019.9
Ольга Евгениевна ПЕТРУНИНА
Восточный кризис 1875-1878 гг. в освещении константинопольской газеты «Византис»
Аннотация:
В статье рассматриваются события Восточного кризиса 70-х годов XIX в. в освещении «Византис» — одной из немногих константинопольских греческих газет, непрерывно выходивших в этот период. Позиция владельца газеты и ее главного редактора Д. Ксениса определялась необходимостью балансировать между соблюдением лояльности в отношении Высокой Порты, с одной стороны, и желанием сохранить добрые отношения с Россией, с другой. Еще одним важным фактором, влиявшим на линию газеты, было сочувствие экспансионистским устремлениям Греческого королевства.
Ключевые слова:
восстание в Боснии и Герцеговине 1875 г., Апрельское восстание 1876 г., русско-турецкая война 1877-1878 гг., газета «Византис», Димитриос Ксенис.
Olga E. щР.ETRUNINA
Great Eastern Crisis of 1875-1878 covered by the Constantinople newspaper «Ви^аугц» ("Byzantis")
Abstract:
The article deals with the events of the Great Eastern Crisis, which took place in the 1870s, covered by the newspaper «BuZavri;» that appeared to be one of few Greek newspapers in Constantinople coming out regularly at that time. Dimitrios Xenis's attitude, who was its owner and chief editor, was determined by the need to keep balance between his loyalty to the Great Porte and his wish to preserve good relations with Russia. One more factor affecting the paper's course was its sympathy to the expansionist endeavours of the Kingdom of Greece.
Key words:
Herzegovina uprising of 1875, April Uprising of 1876, Russo-Turkish War of 1877-1878, newspaper «Bu^avxi^» ("Byzantis"), Dimitrios Xenis.
■^разностороннему анализу событий Восточного кризиса
ИГ 1875-1878 гг. посвящена обширная научная литература, как в нашей стране, так и за рубежом. Специальные работы написаны в том числе и об отношении греков к тем событиям. Основное внимание в этих работах уделялось политике афинского кабинета, общественным настроениям в Греческом королевстве, подготовке и ходу восстаний в пограничных провинциях Османской империи1. Но несмотря на наличие собственного национального государства, важным с политической, экономической и конфессиональной точек зрения центром эллинизма в то время оставался Константинополь. Местные греки-фанариоты занимали важные посты в османском государственном аппарате, владели крупными компаниями, а Константинопольский патриарх пользовался большим авторитетом, чем афинский Синод. Греческая община города была многочисленной и богатой: ей принадлежали различные предприятия, благотворительные учреждения — школы, приюты, больницы, а также не менее десятка газет.
В связи с Восточным кризисом 1875-1878 гг. греческая константинопольская пресса специально не изучалась. Между тем, она содержит сведения не только о жизни османской столицы в то время, но и о настроениях местного общества, позиции Высокой Порты по важным внутри- и внешнеполитическим вопросам. Греческие газеты также публиковали официальные турецкие документы, телеграммы из районов восстаний и с фронтов. Всё это позволяет увидеть события тех лет с османской стороны, но греческими глазами. Специфика греческих константинопольских газет заключалась в том, что они были выразителями интересов и мнений христиан в мусульманском государстве, поэтому им приходилось соблюдать особую осторожность в сообщениях об антитурецких движениях на Балканах, о ходе войн Империи с европейскими государствами, территориальных претензиях Греции к Империи. С началом русско-турецкой войны положение греческих журналистов еще более осложнилось: греки традиционно были объектом погромов в таких случаях. Порте также было известно об экспансионистских устремлениях Афин. Не случайно многие греческие газеты были закрыты, некоторые журналисты и представители греческой элиты бежали за границу.
Из нескольких греческих газет, непрерывно выходивших на протяжении 1875-1878 гг., особый интерес представляет собой «Византис» — одна из самых респектабельных газет османской столицы. Она издавалась на протяжении нескольких десятилетий. В 1857-1871 гг. она выходила под названием «Тилеграфос ту Воспору ке Византис» («Босфорский телеграф и Византис»), позиционируя себя как наследница газеты «Тилеграфос ту Воспо-ру», издание которой было прекращено в годы Крымской войны. Столь длинное название стало результатом слияния двух газет: основанной в 1841 г. чиновником Константиносом Адосидисом «Тилеграфос ту Воспору» и издававшейся с 1854 г. «Византис». Главным редактором и издателем новой газеты стал владелец «Византис» Димитриос Ксенис2. Она выходила дважды в неделю, что было связано с расписанием прибытия в Константинополь австрийских и французских пароходов, привозивших новости из Европы. Впоследствии газета, издававшаяся как минимум до 1888 г., также выходила в уменьшенном формате и в другие дни3. Каждый формат газеты имел собственную нумерацию. К сожалению, в обоих форматах она сохранилась не за все годы, что лишает исследователя возможности анализировать ее полностью. Тем не менее, сохранившиеся номера позволяют выявить ее позицию в отношении важнейших событий Восточного кризиса.
Что касается названия газеты, то оно представляет собой одно из древних названий Константинополя4. Сложно сказать, как понимали его османские сановники, поддерживавшие газету, возможно, просто как древнейшее, дохристианское название города. Среди соплеменников Д. Ксениса это название ассоциировалось, прежде всего, с Византийской империей и надеждами на ее возрождение: к примеру, в издававшейся с 1855 г. афинским писателем и журналистом Панайотисом Суцосом газете «Илиос» («Солнце») была рубрика «Византийская империя», где обычно публиковались новости из Османской империи.
Основное содержание «Византис» составляли переводы статей из наиболее авторитетных европейских изданий, которые, правда, не всегда сообщали достоверные сведения. К примеру, осенью 1876 г., со ссылкой на британскую «Таймс», Д. Ксенис опубликовал статью о русских добровольцах в Сербии, число
которых называлось в 22 тыс. чел., то есть было завышено в несколько раз5. На первой полосе появлялись важные новости столицы Империи. Встречались также другие важные, с точки зрения Д. Ксениса материалы: тексты заключенных Империей договоров, выдержки из стенограмм заседаний зарубежных парламентов и т.п. От других столичных греческих газет «Византис» отличалась умеренностью взглядов и стремлением воздерживаться от участия в политических баталиях. По воспоминаниям фанариотского историка и писателя Мануила Гедеона, она «не разражалась бранью и насмешками в адрес русских или болгар, албанцев или турок, или министров»6. Хорошо знавший фанариотскую среду М. Гедеон характеризовал Д. Ксениса как не просто выдающегося журналиста, но как одного из наиболее влиятельных людей столицы: он имел обширные связи среди самых высокопоставленных османских сановников, в частности, пользовался покровительством великого визиря-реформатора Аали-паши до смерти последнего в 1871 г., а также министра полиции Хусни-паши, от которого получал ежемесячную финансовую помощь. Ксенис находился в близких отношениях с Константинопольской патриархией, причем его газета поддерживала курс на церковно-административные реформы. Еще одним фактором, определявшим курс газеты, были тесные отношения с российской миссией (с 1867 г. посольством). При этом Ксенис, уроженец Ионических островов, имел также британское подданство, а с 1864 г., когда острова стали частью Греции, — и греческое. Благодаря своим обширным связям Ксенис мог решать самые сложные и деликатные вопросы, касавшиеся его соплеменников7.
Во второй половине 1860-х — начале 1870-х годов Д. Ксе-нис и его газета зарекомендовали себя как выразители настроений той части константинопольских греков, которые считали приоритетным сохранение мира среди православных народов и полагали политику постепенных уступок болгарам неизбежной и оптимальной. Это крыло испытывало недоверие к Порте, подозревая турок в желании разжечь рознь между православными в собственных интересах. Их оппоненты, которых греческий исследователь Д. Стаматопулос деликатно называет этноцентрис-
тами, а точнее следовало бы назвать националистами, видели в «славянской угрозе» важнейший вызов того времени. Эффективный ответ на него они мыслили в жесткой антиболгарской политике, которую следовало проводить Греции в союзе с Портой и другими антироссийскими силами8. Эта расстановка сил была очевидна уже в 1870 г., когда «Византис» стала единственной константинопольской газетой, не поддержавшей общую антиболгарскую позицию столичных журналистов, сформулированную издателем газеты «Анатоликос Астир» («Звезда Востока») Васи-лисом Каллифроном в связи с изданием султанского фирмана о создании болгарской экзархии9.
На начало восстания в Герцеговине, а затем в Боснии летом 1875 г. газета «Византис» отреагировала осторожно, стараясь публиковать преимущественно факты и воздерживаясь от комментариев. Источниками информации Д. Ксенису, как и прежде, служили сообщения зарубежных новостных агентств и прессы, а также источники в правительстве и турецкие газеты. Однако совсем отказаться от оценок журналисту невозможно, так что даже по скупым комментариям и подбору материала можно выяснить позицию газеты. Полученные из правительственных источников новости о ходе восстания, а также сообщения из-за рубежа, представляющие события в выгодном для Порты свете, публиковались без комментариев. Их суть состояла в том, чтобы продемонстрировать, что восстание носит локальный характер, османские власти вполне способны навести порядок, а Сербия не будет вмешиваться в конфликт10. Но то обстоятельство, что «Византис» публиковала материалы, посвященные восстанию и реакции на него европейских держав практически в каждом номере, показывало истинный масштаб событий. Всё больше информации о них в Европе получали от самих балканских славян, а не от Порты. Публикуя эти сообщения, Ксенис снабжал их комментариями, выражающими недоверие к первоисточникам: «В телеграмме говорится о победе повстанцев, что вполне понятно, поскольку информация получена из сербских источников», «полученные из славянских источников телеграммы, разумеется, не могут заслуживать доверия, поскольку раздувают факты, обманывая европейское общественное мнение»11.
Это самое общественное мнение подталкивало газету к прояснению ее позиции. Так, удивление европейской прессы чрезвычайно холодному, по сравнению с 1866-1867 гг., отношению греков к интересам южных славян стало поводом для публикации передовицы «Греция и Герцеговина». В ней после суждений некоторых европейских газет о позиции греков приведена в сокращении статья из афинской франкоязычной газеты «Мес-сажер д'Атен» («Афинский вестник»), объясняющая эту позицию, с которой, надо понимать, солидарен и Д. Ксенис: в ней высказывалась обида на сербов, не оказавших поддержки Критскому восстанию 1866-1867 гг., а также формулировалась идея противостояния греков и балканских славян, за которыми стояла Россия12. Появление такой статьи в «Мессажер д'Атен» вполне закономерно, поскольку ее издатель и главный редактор Андонис Стефанопули был известным приверженцем Великой идеи и создал франкоязычную газету для привлечения к защите греческих интересов европейского общественного мнения. Трудно сказать, было ли это выступление Ксениса выражением его собственной меняющейся позиции или реверансом в сторону столичных греков, всё более проникавшихся духом национализма. Что же касается настроений в Греции, то, как отмечают исследователи, даже летом 1876 г., после начала сербско-турецкой войны, не только греческая пресса, но и политики на словах поддерживали сербов, однако активных действий предпринимать не собирались13.
Начало Апрельского восстания 1876 г. в Болгарии сразу привлекло внимание столичной прессы, несмотря на то что оно хронологически почти совпало с началом внутриполитического кризиса в Империи, когда неспособность османских властей обеспечить безопасность иностранных дипломатов на своей территории (убийство немецкого и французского консулов в Салониках 25 апреля 1876 г.) послужила катализатором общественно-политических перемен. Как и прежде, «Византис» писала о событиях в Болгарии и реакции на них со слов турецкой прессы, которая подчеркивала миролюбивый характер болгарской общины и обвиняла в организации беспорядков «апостолов созданных за рубежом революционных комитетов». Сами же болгары, как утверждалось, требовали лишь добросовестного исполнения
фирмана о церковной автономии, а потому не стоило придавать небольшим локальным беспорядкам особого значения14.
Но по мере расширения охваченной восстанием территории тон турецких газет, передаваемый на страницах «Византис», стал меняться: появились сообщения об отправке регулярных войск в Болгарию и о «зверствах повстанцев», уничтожавших «села мусульман и верных христиан»15. Потери турок в боях с восставшими приуменьшались, а отношение к пленным, женщинам и детям замалчивалось. Выпуск газеты от 4 мая воспроизвел две телеграммы командующего войсками в Татар-Пазарджике Адиль-паши о взятии Панагюриште (тур. Отлуккёй). В первой, от 30 апреля (12 мая), говорилось о том, что бой за селение занял всего полтора часа, а потери турок составили шестеро убитыми и двое ранеными. Правда, в конце турецкий командир обмолвился, что в городе остались укрепленные дома, которые он «подверг бомбардировке, стараясь не повредить остальных», и большие запасы боеприпасов. Из второй телеграммы, от 1 (13) мая, выясняется, что «порядок в городе не обеспечен», то есть бои продолжались, а наличие в Панагюриште «множества укрепленных домов» вынуждало Адиль-пашу, уже праздновавшего победу, «задержаться здесь на несколько дней» перед походом на Копривштицу (тур. Авреталан). Через несколько дней были сообщены новые подробности этих событий, причем турецкое командование уверяло, что ко всем сложившим оружие проявлено милосердие и им оказана необходимая помощь16. О том, что творилось на самом деле в болгарских селениях в эти дни, стало известно позже17. Комментарии самой «Византис» к этим сообщениям довольно скупы: она с верноподданническим удовлетворением отметила, что «повстанцы повсюду атакованы и рассеяны понесшей огромные жертвы императорской (т.е. султанской. — О. П.) армией»18. Гораздо большую озабоченность Д. Ксениса в это время вызывали международные последствия убийства иностранных консулов в Салониках.
Нужно отметить, что турецкие официальные источники в период восстания были едва ли не единственным источником сведений о нем, поскольку Порта ограничила доступ к этой информации. В частности, была запрещена отправка частных теле-
грамм за рубеж19. Поэтому, к примеру, газеты Греции сообщали о событиях в Болгарии по материалам константинопольских газет либо ограничивались самыми общими замечаниями20.
К теме Апрельского восстания «Византис» вернулась в августе того же года, когда европейская пресса обсуждала турецкие зверства в Болгарии. В редакционном материале «Оценки, данные прессой резне в Болгарии» говорилось о противоречивой позиции влиятельной французской консервативной газеты «Жур-наль де деба», которая постоянно помещала статьи о зверствах турецкой армии, источником которых служили репортажи Яну-ария Мак-Гахана в британской «Дейли ньюс»21, и одновременно статьи, оправдывающие действия турок и возлагающие на самих болгар вину за трагические события. При этом «Византис» перепечатала только пространную выдержку из статьи второго типа22. Однако сам факт обсуждения такой щекотливой для турок темы, к тому же в таких выражениях, как «резня», «бесчинства», «насилие», говорит о том, что после смены султана журналисты могли позволить себе высказываться несколько свободнее.
К этому времени уже была в разгаре сербско-турецкая война, ход которой «Византис» подробно освещала: ей была посвящена практически вся первая полоса июльских и августовских номеров. Там публиковались телеграммы турецкого командования, а также перепечатывались материалы зарубежных, прежде всего, австрийских газет, отражавшие сербскую и черногорскую пози-цию23. Характерно, что сведения славянского происхождения не подвергались сомнению, как это было в 1875 г., а подавались как равные по достоверности турецким. От собственных комментариев редакция «Византис» воздерживалась. Начиная с сентября газета уделяла всё меньше внимания событиям на фронте, рубрика «Театр военных действий» стала содержать всё меньше материалов и постепенно ушла с первой полосы. В октябрьских номерах она иногда отсутствовала24. Это понятно: после нанесенных сербам решительных поражений в османской столице уже не сомневались в исходе войны и интерес к ней стал угасать. 19 октября газета опубликовала информацию о встрече российского посла в Константинополе Н.П. Игнатьева с султаном и великим визирем, которая проходила при закрытых дверях25. В прессу
просочились слухи о том, что речь на ней шла о перемирии с сербами, но о том, что русский посол предъявил Порте ультиматум26, известно не было.
Решение вопроса о судьбе сербов и черногорцев переместилось в кабинеты дипломатов, и «Византис» переключилась на международные отношения, которым всегда уделяла большое внимание. В том случае, если первая полоса газеты не была занята военными сводками, то она заполнялась зарубежными новостями по Восточному вопросу. На ее страницах регулярно появлялись обзоры зарубежной прессы, обсуждавшей, прежде всего, позицию Австро-Венгрии в связи с восстанием в Боснии и Герцеговине, а также Англии, хорошо известной своим стремлением сохранить целостность Османской империи.
Газета не обходила своим вниманием и Россию. Помимо новостей из Петербурга и обзоров российской прессы, «Византис» сообщала о демаршах российского посла, а в рубрике «Разное», содержавшей элементы светской хроники, можно найти и сведения о его жене27. По мере осложнения русско-турецких отношений на фоне сербско-турецкой войны материалы, посвященные позиции России, становились всё более пространными, а с начала 1877 г. основной их пафос сводился к вопросу: решится ли Россия начать войну? «Как поступит Россия?», «Мир или война?» — таковы названия передовиц газеты в это время28. Газета подробно освещала поездку Н.П. Игнатьева по европейским столицам в феврале-марте 1877 г., считая ее полностью провальной29.
И вот, наконец, война была объявлена. Первый драгоман посольства М.К. Ону уведомил об этом Высокую Порту, двуглавые орлы над порталом посольства были накрыты черным покрывалом, а сотрудники дипломатического представительства покинули столицу Империи. Их отъезд Д. Ксенис описал во всех деталях, отметив чрезвычайно сдержанное поведение местных мусульман, не позволивших себе каких-либо русофобских выходок, что было особенно примечательно после событий в Салониках годичной давности, а также буйства толпы в Париже во время отъезда немецкого посольства в 1870 г.30. С началом войны для греческих журналистов Константинополя наступили трудные времена: некоторые газеты были закрыты, их редакторы эмигри-
ровали, в том числе ближайший сотрудник Д. Ксениса Иоаннис Тандалидис, а кто-то даже оказался в тюрьме31.
Но Д. Ксенис остался в Константинополе, а его газета продолжала издаваться. На следующий день после разрыва русско-турецких отношений передовица «Византис» размышляла над создавшимся положением. Автор справедливо отмечал, что с начала восстания в Герцеговине развитие Восточного вопроса всё более шло к войне, несмотря на видимые усилия дипломатов по мирному урегулированию кризиса. Как всегда осторожный, Д. Ксенис не возлагал вину за это ни на одну из сторон и выражал надежду, что и после объявления войны европейские державы предпримут попытку примирить Россию с Османской империей. Сам он, впрочем, не очень верил в ее успех, вспоминая неудачу подобной попытки в начале Крымской войны и отмечая воинственные настроения как в Империи, так и среди ее противников32.
Газета «Византис» продолжала издаваться на протяжении всей войны и, конечно, новости с фронта, а также обзор дипломатической борьбы вокруг Восточного вопроса занимали немалое место на ее страницах. В условиях русско-турецкой войны, в которую почти готова была вступить и Греция, а также ужесточавшегося режима султана Абдул-Хамида сохранившаяся в столице Империи греческая пресса была вынуждена вести себя крайне осторожно. В это время Д. Ксенис и его издание становятся выразителями не столько своего собственного мнения и интересов константинопольских греков, сколько настроений османской правящей элиты.
Эта тенденция прослеживается практически с самого начала войны. Вторжение русских войск во владения султана вызывает панику, их малейшие неудачи — радость. Совершившейся переправе русских войск через Дунай33 не было придано большого значения, турецкое командование не организовало эффективной обороны этого первого естественного рубежа на пути к столице. Но переход русских авангардов через Балканы вызвал настоящий шок: «Никто не ожидал столь быстрого и успешного взятия второго труднопреодолимого естественного рубежа европейской Турции..., появления угрозы ведущей в Константинополь дороге, и всё это без единого серьезного сражения на равнинах Бол-
гарии...»34. Однако затем в Константинополе могли вздохнуть с облегчением: русские надолго увязли под Плевной. Второй неудачный штурм этой крепости турки сочли не просто поражением, но полной катастрофой. Парижская газета «Ле Тан», имевшая своего корреспондента в российской армии35, сообщила, что потери русской армии в этом бою, согласно турецким источникам, «несколько их преувеличившим», составили 24 тыс. чел., турок — 300-400 чел. Эти существенно искаженные цифры перепечатала и «Византис», помещавшая в своих обзорах выдержки из газет, не проявлявших симпатии к России36.
В том же номере была перепечатана заметка того же французского корреспондента, впервые познакомившегося с болгарами. Его впечатления от встреч с болгарскими крестьянами были негативными: он характеризовал их как совершенно запуганных и вообще до крайности трусливых людей, «так же боявшихся своих освободителей, как и прежних господ». Кроме того, при подходе русских войск они прятали продовольствие и отказывались продавать его за любые деньги. Такое отношение справедливо вызывало недовольство солдат. Однако по мере приближения к Балканам настроение населения менялось: русских встречали всё более тепло, а в Тырново им устроили пышный прием37. Эта заметка должна была понравиться греческим читателям, давно уже видевшим в болгарах своих соперников на Балканах.
Что же касается представителей прессы, прежде всего иностранной, в российской действующей армии, то они находились на особом положении: опасаясь шпионов, их тщательно проверя-ли38, но и защищали от провокаций. К примеру, злоумышленник, совершивший разбойное нападение на военного корреспондента агентства «Гавас» Леона Поньона в окрестностях Систова, был расстрелян на месте39.
2 сентября оборонявший Плевну Осман-паша сообщил о новом отбитом им штурме крепости40. Несмотря на победные реляции, приукрашивавшие положение турецкой армии и приуменьшавшие успехи русских, к этому времени большая часть газеты «Византис» была занята материалами, так или иначе связанными с войной: телеграммы турецкого командования, выдержки из
европейских (в том числе русских) газет о положении на фронте и предполагаемых условиях мира, тревожные сообщения о недовольстве в других частях Империи. Война стала частью жизни столичного общества, к ней привыкли и константинопольские греки. Как писала впоследствии в своих автобиографических романах известная греческая писательница Мария Иорданиду (1897-1989), их жизнь почти не изменилась41. Иначе воспринимали войну мусульманские народы Империи. Для них она была оборонительной войной за родные города и села. Столица и другие города Малой Азии наполнились беженцами из Закавказья и с Балкан, в стране проходили сборы пожертвований в пользу фронта, войска пополнялись добровольцами, прежде всего, из числа беженцев. Сообщения об этом часто появлялись и на страницах «Византис»42.
Ноябрь 1877 г. принес неприятные неожиданности Порте и ее европейским покровителям. Взятие русскими войсками Карса, а затем Плевны радикально изменило военную и политическую обстановку: русские требования к Порте возросли, в войну вступила Сербия. В это время со страниц «Византис» не сходили обзоры той части европейской прессы, которая советовала Высокой Порте немедленно обратиться за посредничеством к европейским державам и начать мирные переговоры, а также выражала надежды на то, что Англия не позволит России овладеть Константинополем. Газета также пристально следила за настроениями в России, имея своего корреспондента в Петербурге43. С точки зрения греков как в Османской империи, так и в Греции, дальнейшее продвижение русских войск не только грозило большими потерями Порте, но и затрагивало греческие интересы: как османские греки, втайне надеявшиеся на возможное возрождение Византии из Османской империи, так и афинский кабинет с его великодержавными устремлениями меньше всего желали создания еще одного славянского государства на Балканах.
Последовавшее за взятием Плевны наступление русских войск, их второй переход через Балканы вызывали в Константинополе всё большее беспокойство, к Новому году переросшее в панику. 3 января «Византис» сообщила о панике, охватившей Адрианополь и окрестные села: тысячи беженцев-мусульман
ринулись в столицу. Среди них оказались не только мусульмане, но и христиане, в том числе болгары. Они спасались не от приближающихся русских войск, но от нападений лазов, черкесов, пьяных солдат османской армии, а также шаек зейбеков — исламизированных горных греков44. Несмотря на повторяемые «Византис» заверения турецких газет в высоком моральном духе армии, этот факт свидетельствует об обратном. Воцарившийся в прифронтовых районах хаос приводил к трагическим последствиям. К примеру, переполненный поезд с беженцами сошел с рельсов в 36 км от столицы, в результате погибли люди и было парализовано железнодорожное сообщение с Адрианополем. Это обстоятельство задержало прибытие в ставку российского командования в Казанлык турецких представителей45, которых уставший ждать поддержки от англичан султан Абдул-Хамид направил для переговоров о перемирии46. К этому времени Адрианополь уже никто не защищал и городским старейшинам ничего не оставалось, кроме как поднести российскому командованию ключи от города47.
Путь к столице Империи был открыт. Чтобы пресечь панику Порта вынуждена была прибегать к жестким мерам, поскольку ежедневные сообщения газет о том, что мирные переговоры уже ведутся, мало кого успокаивали. Масла в огонь подливали рассуждения европейских газет о том, кому достанется Константинополь — Англии или России? В этой ситуации все распространители панических слухов были объявлены врагами народа и государства, подлежащими строгому наказанию вплоть до смертной казни. Населению предписывалось доносить на них в полицию. В самом городе усиливалась охрана улиц и объектов государственного значения, к которой, помимо полиции, привлекались воинские части48.
Переговоры о перемирии, на которые возлагались большие надежды, затягивались из-за неуступчивости Порты, надеявшейся на повторение сценария Крымской войны, и неопределенности на европейском дипломатическом горизонте49. Наконец, 19 января перемирие было подписано, но никакой официальной информации о нем и его условиях от Порты не было. На следующий день газеты полнились слухами. «Если, как кое-кто утверждает,
перемирие подписано, то зачем тогда русские войска с каждым днем продвигаются во Фракии по направлению к столице Османской империи? Или залогом окончательного мира станет временная оккупация русскими Константинополя?» — вопрошала «Византис»50. 24 января газета обсуждала условия перемирия, находя информацию о них недостаточно определенной, но всё же настораживающей51.
В этом же редакционном материале сообщалось о реакции в столице на вторжение греческих войск в Фессалию на следующий день после подписания русско-турецкого перемирия. Действия греков вызвали всеобщее недоумение. Одни объясняли их тем, что греческое правительство, вероятно, не было осведомлено о перемирии, другие, напротив, полагали, что в Греции обо всем знали, но желали таким образом добиться включения в будущий мирный договор греческих условий52. Сама же редакция газеты, в предшествующих номерах уделявшая много внимания умонастроениям и военным приготовлениям Греции53, лицемерно выражала удивление началу боевых действий между двумя государствами, «на всем протяжении войны сохранявшими вполне удовлетворительные отношения», и воздерживалась от комментариев, ссылаясь на недостаток информации.
Мирные переговоры, происходившие в крайне тяжелой для России обстановке дипломатического давления со стороны Великобритании и Австро-Венгрии, завершились подписанием 19 февраля (3 марта) Сан-Стефанского мирного договора54. 21 и 24 февраля значительная часть номеров «Византис» была посвящена обстоятельствам подписания договора, его условиям, а также реакции на него в Европе и ряде провинций Османской империи. Редакция газеты довольно трезво оценивала договор: называя сам факт его подписания радостным событием, она, в то же время, выражала большие сомнения в его окончательном характере. Основаниями для таких сомнений служили военные приготовления Англии, речь Бисмарка в рейхстаге, полностью воспроизведенная на первой полосе «Византис», телеграммы из Вены, Бухареста, Афин и Белграда с выражением недовольства условиями мирного договора. Собкор газеты в Греции сообщал: «Возмущение российскими условиями неописуемое». Страсти разгорались также на
Крите, в Фессалии и Эпире, где уже шли поддержанные Грецией восстания55. Последние описывались газетой с большим сочувствием, а их детали основывались на греческих, а не турецких источниках, как это было во время восстаний славян.
В июне 1878 г. «Византис» подробно освещала работу Берлинского конгресса. Читатели могли узнать об основных камнях преткновения между Россией и ее оппонентами: о борьбе вокруг границ Болгарии, судьбе Боснии и Герцеговины, румынской проблеме, принадлежности крепостей в Закавказье. Пристальное внимание газеты привлекали также притязания Греции на османские территории. Вместе со своими соплеменниками по другую сторону границы Д. Ксенис надеялся, что они хотя бы частично будут удовлетворены56. Борьбу за свои интересы греки вели не только непосредственно в Берлине, в ней активно участвовали греческие диаспоры в европейских столицах, к примеру, в Париже57.
Еще до публикации официального текста нового мирного договора газета Д. Ксениса изложила его основные условия, констатировав значительное усиление влияния России в регионе. Весьма прискорбным газета сочла решение вопроса о судьбе Боснии и Герцеговины. Особое внимание и беспокойство редакции вызвал обсуждавшийся в Берлине, но фактически решенный между Англией и Османской империей вопрос о передаче Англии Кипра, населенного в значительной степени греками. Нанесенный этим удар греческим интересам несколько смягчался ожиданием территориальных приращений к Греции, на которые в Афинах надеялись в связи с решением конгресса об исправлении греко-турецкой границы58.
Пройдя вместе с газетой «Византис» через перипетии Восточного кризиса 1870-х годов, мы видим его с необычной стороны — с точки зрения константинопольских греков, желавших быть лояльными своему правительству, но в то же время не портить прежних хороших отношений с российским посольством, которое после войны должно было вернуться в город; сочувствовавших стремлению балканских христиан к независимости от султана, но только в том случае, если этими христианами были
их соплеменники; опасавшихся развала Османской империи, но лишь потому, что это шло вразрез с интересами самих греков, мечтавших о возрождении Византии. Несмотря на такую зачастую двусмысленную позицию газеты, на ее страницах можно найти немало интересных фактов, которые раскрывают отношение Высокой Порты к восстаниям славян и войне с Сербией и Черногорией, состояние Османской империи, к началу 1878 г. фактически потерявшей контроль над прифронтовыми районами, нараставшую панику среди населения.
Газета «Византис» к этому времени несколько отступила от своей прежней позиции, отстаивавшей необходимость мира и единства действий между православными народами Империи, и стала выражать господствующие в греческой среде националистические настроения. На это, несомненно, повлияли отчетливая перспектива развала Османской империи и восстановление болгарской государственности, которые развеивали греческие надежды на возрождение Византии.
Примечания
1 Lascaris S.-Th. La politique extérieure de la Grèce avant et après le Congrès Berlin (1875-1881). Paris: Éd. Bossard, 1924; NàÀraaqX. 'H Iuv8r|Kr| toû Ayiou Етефоуои ка! о'EAArivia^ç 0eaaaAovÎKr, 1953; Kofos E. Greece and the Eastern Crisis 1875-1878. Thessaloniki, 1975; Арш Г.Л. Греция и Восточный кризис 70-х годов XIX в. // Русско-турецкая война 1877-1878 гг. и Балканы. Балканские исследования. Вып. 4. М.: Наука, 1978; Цехмистренко С.П. Греция, Россия и Восточный кризис 18751878 гг. Страницы истории. М.: ИСл РАН, 2013.
2 ТпАеурафо^тои Воапорои ка! BuÇavTÎç. "Etoç В '.'Ар1бц. 82. 22.06.1857.
3 XpiarônouAoq П. ЕфгщЕр!5Е^ anoKE^EvEÇ атг| Bi3Aio8r|Kr| T|ç BouA|ç (1789-1970). П£р1ураф1ко<; катаАоуо^. A8rva: Bi3Aio8r|Kr| T|ç BouA|ç tuv EAA|vuv —'15рица veoeaahvikûv ЕрЕм^/ EIE, 1993.1. 65.
4 Упоминается у Стефана Византийского: Zrépavoq. Пер! noÀswv. Basiliae: Ex Offi-cina Oporiniana, 1568. C. 89.
5 BuZavTÎç. "Etoç IA'. 'Ар1бц. 1139. 25.10.1876; Международные отношения на Балканах. 1856-1878 гг. М.: Наука, 1986. С. 287.
6 reôeùv M. 'Апоагщ£1шцата xpovoypâфou. 1780-1800-1869-1913. 'Ev 'A8i|vaiç Тип. <^oîviKoç», 1932. I. 67.
7 reôeùv M. Ito ÎSio. I. 43-49; Ixa^axônouAoq A. М£таррй8ц1аг| Kai ЕКК0ац1КЕиап. npoç ща avaaùv8san тг^ iaropîaç tou Oikou^evikoù naTpiapxsîou tov 19o aiwva. A8|va: EKÔoasiç AÀsÇâvSpEia, 2003. I. 162, 170.
8 IxapiaTÔnouAoq A. М£таррй8цюг|... I. 314.
9 Тг^Еурафо^ тои Boanopou ка! BuZavriç. "Etoç IE'. 'Api8^. 1368. 18.03.1870; 'AvaTo-ÀiKÔç AaT|p. 14/26 MapTÎou 1870. "Etoç 0'. 'Api8^. 757.
10 См., напр.: Ви?аущ. "то^ I'. 'Ар1бц. 948. 08.07.1875; 'Ар1бц. 972. 02.09.1875.
11 Вигд^щ. "то^ I'. 'Ар1бц. 979. 18.09.1875.
12 Ви?аущ. "то^ I'. 'Ар1бц. 967. 21.08.1875.
13 Цехмистренко С.П. Греция, Россия и Восточный кризис... С. 68-70.
14 Ви?аущ. "Ето^ 1А'. 'Ар1бц. 1065. 26.04.1876.
15 Виг^т^. "то^ 1А'. 'Ар1бц. 1068. 03.05.1876.
16 Виг^т^. "то^ 1А'. 'Ар1бц. 1069. 04.05.1876; Виг^т^. "Ето^ 1А'. 'АрШц. 1071. 10.05.1876.
17 История Болгарии в двух томах. Т. 1. М.: Издательство Академии наук СССР, 1954. С. 286-287.
18 Виг^т^. "Ето^ 1А'. 'Ар1бц. 1071. 10.05.1876.
19 "Ора. "то^ А'. 'Ар1бц. 203. 28.04.1876.
20 См., напр.: "Ора. "то^ А'. 'Ар1бц. 212. 07.05.1876; А'^. "то^ ЛН'. 'Ар1бц. 3226.
03.05.1876.
21 История Балкан. Судьбоносное двадцатилетие (1856-1878 гг.). М.: УРСС, 2012. С. 168.
22 Виг^т^. "то^ 1А'. 'Ар1бц. 1110. 12.08.1876.
23 Виг^т^. "то^ 1А'. 'Ар1бц. 1092. 01.07.1876; Виг^т^. "Ето^ 1А'. 'АрШц. 1095. 08.07.1876; Виг^т^. "то^ 1А'. 'Ар1бц. 1110. 12.08.1876; Виг^т^. "то^ 1А'. 'Ар1бц. 1116. 30.08.1876.
24 Виг^т^. "то^ 1А'. 'Ар1бц. 1118. 02.09.1876; Виг^т^. "то^ 1А'. 'АрШц. 1126. 23.09.1876; Виг^т^. "то^ 1А'. 'Ар1бц. 1131. 05.10.1876; Виг^т^. "то^ 1А'. 'Ар1бц. 1136. 18.10.1876; Виг^т^. "то^ 1А'. 'Ар1бц. 1137. 19.10.1876.
25 Виг^т^. "то^ 1А'. 'Ар1бц. 1137. 19.10.1876.
26 Международные отношения на Балканах. 1856-1878 гг. М.: Наука, 1986. С. 289.
27 См., напр.: Виг^т^. "то^ I'. 'Ар1бц. 967. 21.08.1875; Виг^т^. "то^ 1А'. 'Ар1бц. 1070. 06.05.1876; Виг^т^. "то^ IA'. 'Ар1бц. 1137. 19.10.1876
28 Виг^т^. "то^ !В'. 'Ар1бц. 1184. 17.02.1877; Виг^т^. "то^ IВ'. 'Ар1бц. 1188.
28.02.1877.
29 Виг^т^. "то^ IВ'. 'Ар1бц. 1191. 07.03.1877; Виг^т^. "то^ IВ'. 'Ар1бц. 1199. 31.03.1877.
30 Виг^т^. "то^ IВ'. 'Ар1бц. 1204. 12.04.1877; Виг^т^. "то^ КВ'. 'АрШц. 2091. 13.04.1877.
31 Taaпaví6ou А. ЕЛЛг^е^ поЛецю1 ка1 8eрdпоvтeí тои aоuЛтdvоu aтr|v Кшvaта-vтlvоuпоЛп тои 19ои а1^а // Н КwvaтаvтlvоuпоЛr| aтr|v Iaторíа ка1 Лоyот£xvíа. Пратка ^ебрюи 13-14 Ма1ои 2016. А8г^а, 2018. I. 525.
32 Виг^т^. "то^ КВ'. 'Ар18ц. 2091. 13.04.1877.
33 О ходе боевых действий см.: Война 1877-1878 гг. Т. 1-2. Война в Европейской Турции. СПб., 1882; Фортунатов П.К. Война 1877-1878 гг. и освобождение Болгарии. М.: Учпедгиз, 1950; Беляев Н.И. Русско-турецкая война 1877-1878 гг. М.: Воениздат, 1956; Русско-турецкая война 1877-1878 гг. М.: Воениздат, 1977.
34 Виг^т^. "то^ !В'. 'Ар18ц. 1205. 14.04.1877; Виг^т^. "то^ КВ'. 'АрШц. 2115. 05.07.1877; Виг^т^. "то^ КВ'. 'АрШц. 2116. 08.07.1877; Виг^т^. "то^ КВ'. 'Ар18ц. 2119. 19.07.1877
35
В списке допущенных в действующую армию корреспондентов от газеты «Ле Тан» значится Ламот. См.: Сборник материалов по русско-турецкой войне 1877-78 гг. на Балканском полуострове. Вып. 2. Журнал военных действий, веденный в Полевом Штабе / сост. М. А. Газенкампф. СПб: Военная типография, 1898. С. 173.
36 BuZav-щ. "Ето^ КВ'. 'Ар1бц. 2123. 02.08.1877.
37 BuZav-щ. "Ето^ КВ'. 'Ар1бц. 2123. 02.08.1877.
38 Манахова А.В. Проблема допуска корреспондентов на Балканский театр русско-турецкой войны 1877-1878 гг. // Вестник Московского университета. Сер. 10. Журналистика. 2018. № 3. С. 38-40.
39 BuZavTi^. "Ето^ КВ'. 'Ар1бц. 2123. 02.08.1877.
40 BuZavTi^. "Ето^ 1В'. 'Ар1бц. 1263. 05.09.1877.
41 lopSaviSou М. Дюкопе^ arov Каикаао. A8|va: Earia, 1994 (16 екб.); lop5avi5ou М. Лш^бра. A8|va: EaTia, 1993 (34 екб.).
42 См., напр.: Виг^т^. "Ето^ КВ'. Ар18ц. 2123. 02.08.1877; Виг^т^. "Ето^ 1В'. Ар18ц. 1295. 26.11.1877; Виг^т^. "Ето^ КГ'. Ар18ц. 2168. 10.01.1878.
43 Виг^т^. "Ето^ КВ'. Ар1.8ц. 2158. 02.12.1877; Виг^т^. "Ето^ КВ'. Ар18ц. 2159. 06.12.1877; Виг^т^. "Ето^ КВ'. АрШц. 2160. 09.12.1877; Виг^т^. "Ето^ КВ'. Ар1.8ц. 2161. 13.12.1877; Виг^т^. "Ето^ КГ'. Ар18ц. 2167. 03.01.1878.
44 Виг^т^. "Ето^ КГ'. Ар1.8ц. 2169. 13.01.1878; Виг^т^. "Ето^ КГ'. Ар18ц. 2173. 27.01.1878.
45 Виг^т^. "Ето^ КГ'. Ар1.8ц. 2167. 03.01.1878.
46 Международные отношения... С. 355.
47 История Болгарии. Т. 1. С. 307-308; Виг^т^. "Ето^ КГ'. Ар18ц. 2168. 10.01.1878.
48 Виг^т^. "Ето^ КГ'. 'Ар18ц. 2168. 10.01.1878.
49 История Балкан. С. 310; Международные отношения. С. 355-356.
50 Виг^т^. "Ето^ КГ'. 'Ар18ц. 2171. 20.01.1878.
51 Виг^т^. "Ето^ КГ'. 'Ар18ц. 2172. 24.01.1878.
52 Подробнее о запоздалом вступлении Греции в войну см.: Цехмистренко С.П. Греция, Россия и Восточный кризис. С. 110-115.
53 Виг^т^. "Ето^ КГ'. 'Ар18ц. 2168. 10.01.1878; Виг^т^. "Ето^ КГ'. Ар18ц. 2169. 13.01.1878.
54 О ходе переговоров подробнее см.: История Балкан. С. 310-314; Международные отношения. С. 357-364.
55 Виг^т^. "Ето^ КГ'. 'Ар18ц. 2180. 21.02.1878; Виг^т^. "Ето^ КГ'. Ар18ц. 2181. 24.02.1878.
56 См., напр.: Виг^т^. "Ето^ КГ'. Ар18ц. 2215. 23.06.1878; Виг^т^. "Ето^ КГ'. Ар18ц. 2216. 27.06.1878; Виг^т^. "Ето^ КГ'. Ар18ц. 2217. 30.06.1878.
57 Виг^т^. "Ето^ КГ'. 'Ар18ц. 2218. 04.07.1878.
58 Виг^т^. "Ето^ КГ'. 'Ар18ц. 2218. 04.07.1878; Виг^т^. "Ето^ КГ'. Ар18ц. 2221. 14.07.1878; Виг^т^. "Ето^ КГ'. Ар18ц. 2222. 18.07.1878.
