CC BY
98
Петрунина О.Е.
Афины — Фанар — Иерусалим: особенности взаимоотношений во второй половине XIX — начале ХХ веков*
Петрунина Ольга Евгениевна — доктор исторических наук, доцент, исторический факультет, МГУ имени М.В. Ломоносова, Москва, РФ. E-mail: petrunina@,narod. ru SPIN-код: 4479-7104
Аннотация
В статье прослеживается эволюция взаимоотношений между находившимися под властью Османских султанов Константинопольским и Иерусалимским патриархатами после Крымской войны. Перипетии этих отношений определялись серьезными переменами в стране и растущим влиянием европейских держав. Среди них Греция занимала особое место: не имея достаточного веса в международных делах, она могла опереться на греческое население империи, в особенности на духовенство. Греческое духовенство располагало уникальной сетевой организацией — Святогробским братством, игравшим огромную роль в системе управления всеми Восточными церквами.
Ключевые слова
Международные отношения, управление религиозными организациями, Османская империя, Греция, Константинопольский патриархат, Иерусалимский патриархат.
Крымская война стала отправной точкой нового этапа в истории Османской империи. Несмотря на то что страна вышла из войны в числе победителей, победа была пирровой: в последующие десятилетия дряхлеющая империя попадала во все большую финансовую, экономическую и политическую зависимость от европейских держав. Под их давлением в Османской империи проводились реформы (танзимат), разрушавшие ее традиционное социально-политическое устройство. На этом фоне продолжался рост национального самосознания подвластных султану народов. Все эти факторы оказывали заметное влияние на ситуацию в Православной церкви, институте, традиционно выполнявшем не только религиозные, но и общественно-политические функции в империи.
Крымская война стала рубежом и в истории греко-османских отношений: во второй половине столетия Греция получила возможность вести более активные действия среди османских христиан, стремясь использовать их в борьбе за реализацию «Великой идеи» — внешнеполитической доктрины, нацеленной на создание греческого государства в границах Византийской империи. Константинопольская и Иерусалимская патриархия занимали в ней особое место: первая — потому что была традиционным духовным и национальным центром греков, вторая — потому что она рассматривалась
* Статья подготовлена при финансовой поддержке РГНФ (проект № 13-01-00289).
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 52. Октябрь 2015 г.
как хранительница Святых мест, на которые все чаще и активнее претендовали не только
инославные, например, католики и армяне, но и православные соперники в лице России.
Но если политика европейских держав и России в отношении этих Церквей в большей или меньшей степени изучена1, то политика Греции до сих пор не была предметом специального изучения. Исследования общего характера, посвященные внешней политике Греции2, обходят эту тему стороной, сосредотачиваясь на отношениях Греции с европейскими державами и балканскими соседями. Что же касается истории межцерковных отношений, то некоторые их аспекты освещены в работах по истории отдельных патриархатов3 и русского присутствия в Палестине. В частности, роль Святогробского братства в жизни не только Иерусалимской, но и других Восточных церквей прослеживается в классической «Истории Иерусалимской церкви» Хризостома (Пападопулоса). Однако систематическое изложение в этом труде доведено лишь до русско-турецкой войны 1877-1878 годов, что не дает возможности проследить значимых тенденций в развитии межцерковных отношений и участия в них греческого государства. Важный с этой точки зрения «патриарший раскол» 1908-1909 годов, активным участником которого был сам Хризостом, в его изложении, к примеру, опущен. Восстановить ход событий помогают работы других греческих историков, а также российского исследователя М.И. Якушева, обнаружившего интересные архивные документы на этот счет.
Работы других исследователей, некоторые архивные документы, опубликованные сборники документов, дневники современников и публицистика дают некоторую возможность собрать воедино доступные на сегодняшний день сведения по теме статьи и проанализировать тенденции развития отношений в треугольнике Афины — Фанар — Иерусалим в период между Крымской и Первой мировой войнами.
Внешнюю политику афинского кабинета на всем протяжении XIX века отличало несоответствие целей реальным возможностям государства. Греческое королевство, образованное в 1830 году благодаря восстанию греков 1821 года,
1 См., напр.: Лисовой Н.Н. Русское духовное и политическое присутствие в Святой Земле и на Ближнем Востоке в XIX — начале ХХ в. М.: Индрик, 2006; Герд Л.А. Константинополь и Петербург: церковная политика России на православном Востоке (1878-1898). М.: Индрик, 2006.; Hopwood D. The Russian Presence in Syria and Palestine, 1843-1914. Church and Politics in the Near East. Oxford: Clarendon Press, 1969.
2 См., напр: DriaultE., LhéritierMHistoire diplomatique de la Grèce de 1821 à nos jours. Paris, 1925. Vol. 1-4.; Avôpsov A. H e^œxepiKrç лоХгак^ xrçç EHâSoç, 1833-1933. Aö^va, 1933; Гетру^дГ. Exiç anapxéç xrçç e^nviK^ç e^œxepiK^ç noXixiK^ç. Aö^va, 1996; ZßoXonovXog К. H e^nviK^ e^œxepiKrç поХгак^. 1900-1945. Aö^va, 2008.
3 Xa^/ovyiaçX. 'О OÎKou^eviKÔç naxpiâpxnç KœvcxavxivounoXeœç Tpnyôpioç ET'ô Фоирхошш5^ év ^écœ eöviKöv Kai é0vo9uXexiKœv àvxayœvic^œv. AiSaKxopiKrç Siaxpiß^. ©eccalovÎKn, 2006.
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 52. Октябрь 2015 г.
дипломатическим усилиям России, Англии и Франции и русско-турецкой войне
1828-1829 годов, включало в себя лишь четверть территории современной Греции, но
претендовали греки не только на остальные три четверти, но и на другие области
Османской империи, которые считали исторически своими: всю Македонию, Фракию,
Малую Азию. Кроме того, идея возрождения Византии если не в виде государства, то
хотя бы культурно-цивилизационного пространства делала «своими» также все
Балканы, Египет и Ближний Восток. В качестве носителей греческой культуры и
цивилизации рассматривались Восточные церкви. Первенствующее положение среди
них занимал Константинопольский патриарх, имевший резиденцию в столичном
районе Фанар.
На фоне таких амбициозных целей средства их достижения были совершенно жалкими. Греция не входила не только в число великих держав, но даже и в более широкий круг самостоятельных акторов внешней политики, так называемый европейский концерт, который к концу столетия составляли Россия, Великобритания, Франция, Германия, Австро-Венгрия и Италия. Оказывать какое-то значимое дипломатическое влияние на развитие Восточного вопроса Греция не могла. Маргинальное положение Греции на международной арене было подчеркнуто тем обстоятельством, что ее не включили в число участников Парижского мирного конгресса, обсуждавшего итоги Крымской войны: Греция формально не воевала, неважно, что в Париже обсуждались животрепещущие для нее вопросы. Ни до, ни после Крымской войны Греция не была участником переговоров о статусе Святых мест, которые вели преимущественно Россия и Франция.
В середине — второй половине XIX века протестантские и католические страны, а также Россия активизировали свое присутствие в Святых местах, покровительствуя созданию духовных инстанций, образовательных и благотворительных учреждений, поселений колонистов. Греция осталась в стороне от этого процесса. Одно за другим в Иерусалиме стали возникать консульства европейских государств и даже США. Лишь к концу столетия Греция стала проявлять некоторую активность, действуя через своих консулов в Иерусалиме и духовенство Константинопольского и Иерусалимского патриархатов.
Рост политического интереса европейских держав к Святым местам во второй половине столетия проявился также в паломнических поездках монархов и членов их семей. Среди царственных паломников были французская императрица Евгения,
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 52. Октябрь 2015 г.
австрийский император Франц-Иосиф, члены прусского и российского правящих
домов, но представителей греческого королевского дома в этом списке нет.
Второстепенное положение страны на международной арене было следствием ее общей слабости и изначальной зависимости от великих держав. Начиная с эпохи освобождения страна переживала острые финансовые проблемы, темпы экономического развития были низкими, промышленность находилась в зачаточном состоянии. Крошечное в сравнении с Османской империей государство имело и маленькую армию. По этим причинам Греция не имела шансов на самостоятельную успешную борьбу за османское наследство. Более того, само ее существование как независимого государства было возможно только благодаря великим державам (Россия, Великобритания, Франция), которые выступали в отношении Греции в качестве держав-покровительниц и гарантировали ее суверенитет и территориальную целостность перед лицом Османов. Поэтому до начала ХХ века, когда на Балканах появилось уже несколько независимых национальных государств и возникла реальная перспектива создания сильного антиосманского блока, все внешнеполитические достижения греков были следствием благоприятного стечения обстоятельств и благосклонности великих держав.
Важным фактором, ослаблявшим потенциал греческой политики на территории Османской империи и, в частности, в Палестине, было отсутствие двусторонних договоренностей, регулирующих торговые и прочие экономические отношения, статус подданных греческого короля во владениях султана и пр. Греческие консульства на территории Османской империи открывались и действовали полулегально, поскольку не было двустороннего соглашения, регламентирующего вопросы консульской деятельности.
Развитию греко-османских отношений также препятствовал длившийся с 1833 по 1850 год разрыв в отношениях между Константинопольским патриархатом и Элладской церковью, провозгласившей свою автокефалию без санкции патриарха4. Издание Томоса 1850 года, признававшего независимость национальной Церкви Греции, открыло путь не только укреплению межцерковных отношений, но и активному политическому сотрудничеству между Греческим королевством и Константинопольским патриархатом, который в Афинах рассматривали как агента
4 Подробнее см.: Петрунина О.Е. Церковная реформа в Греции 1833 года в восприятии современников // Современные проблемы изучения истории Церкви. Сборник докладов международной конференции. 7-8 ноября 2011 года. М.: Паломник, 2014. С. 271-284; Frazee Ch.A. The Orthodox Church and Independent Greece. 1821-1852. Cambridge: Cambridge University Press, 1969.
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 52. Октябрь 2015 г.
влияния и проводника интересов греческого государства. Едва начавшись, это
сотрудничество было прервано Крымской войной.
С началом войны греко-турецкие отношения обострились до крайности, поскольку правительство Греции оказывало помощь греческим повстанцам-сепаратистам в лимитрофных провинциях Османской империи. Вступить открыто в войну на стороне России греческий король Оттон так и не решился, а под давлением Англии и Франции вынужден был прекратить поддержку антиосманских движений в Фессалии и Эпире, что обрекло на поражение эти восстания. Но Лондону и Парижу этого показалось мало, и они в ультимативной форме потребовали от Оттона смены правительства. Оттон отказался, и 14 мая 1854 года в Пирее был высажен англофранцузский десант, фактически оккупировавший Афины, и объявлена морская блокада Греции5.
Назначенное по указанию оккупационных держав новое греческое правительство во главе с лидером англофилов А. Маврокордатосом взяло курс на нормализацию отношений с Высокой Портой. 25 мая 1855 года в пригороде Константинополя Канлиджа было подписано греко-турецкое соглашение, регулирующее ключевые аспекты двусторонних отношений, в том числе торгово-экономические связи и вопросы консульской деятельности. После Крымской войны греческое консульское присутствие в Османской империи стало интенсивно расширяться, и к концу столетия насчитывается уже около пятидесяти греческих консульских учреждений, в том числе консульства в Бейруте и Иерусалиме и вице-консульство в Яффе.
Договор Канлиджа распространил на греческих подданных режим наибольшего благоприятствования, которыми пользовались подданные других государств на территории Османской империи в рамках капитуляций. Поэтому многие экономически активные османские греки переходили в греческое подданство либо имели двойное подданство, несмотря на то, что османские власти этому препятствовали и вопрос о подданстве был одной из важнейших причин осложнений в греко-османских отношениях. В результате греческие общины на территории Османской империи состояли как из османских, так и из греческих подданных и всё больше становились агентами влияния Афин. Таким образом греческие общины,
5 Подробнее см.: Петрунина О.Е. Греческая нация и государство в XVIII-XX в.: Очерки политического развития. М.: КДУ, 2010. С. 376-379; Aövm Л. И 'EAlo; Kai ai Auva^ei^ ката töv Kpi^aiKÖv noXe^ov. ©eccaloviKn, 1973. E. 57-148.
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 52. Октябрь 2015 г.
наряду с Константинопольским патриархатом, становились важными инструментами
политики Греции.
Однако в Палестине численность этнических греков была невелика, в основном это было монашество и духовенство Иерусалимского патриархата. Основную массу православного населения составляли арабоязычные потомки древнейшего местного населения, частично смешавшегося со множеством приходивших в их земли завоевателей. Среди греческой интеллигенции и духовенства до сих пор бытует точка зрения, согласно которой палестинские арабы — на самом деле потомки древних греков, забывшие о своем происхождении. Но попытки греческого духовенства в XIX веке привить ее местному населению через школьное обучение6 не увенчались успехом: организованные Патриархатом школы для православных арабов были малочисленными, а отношения между греками и арабами натянутыми. Поэтому опорой политики Афин и Фанара в Палестине было преимущественно греческое духовенство, в особенности монахи — члены Святогробского братства.
Это братство представляет собой уникальную в православной практике организацию, закрытую греческую корпорацию. История его создания уходит корнями в эпоху иноверных завоеваний, когда православным нужен был бастион, защищавший бы Святые места от посягательств с любой стороны. Но воссозданное под этим лозунгом в XVI веке братство на самом деле стремилось не столько сохранить святыни для православного мира, сколько утвердить свое абсолютное господство в Иерусалимской церкви и поставить ее на службу своим материальным запросам и политическим интересам греческой нации. Эта задача была братством выполнена: членами организации могут быть только этнические греки, а Иерусалимским патриархом и архиереями — только члены братства.
Подписание договора Канлиджа стало свидетельством восстановления греко-турецких дипломатических отношений. Участвовавший в разработке этого соглашения Андреас Кундуриотис был в том же 1855 году назначен посланником при Высокой Порте. Однако вести самостоятельную политику он не мог: английские и французские войска были выведены из Греции только в феврале 1857 года. Поэтому греческому дипломату приходилось держаться в тени английского посла7.
6 Такую идею высказывал, в частности, первый ректор воссозданного в 1855 году патриаршего духовного училища в монастыре Св. Креста Дионисий Клеопа. См.: ПажадожоиХодX. lcтopía т^с; 'Екк^п^а; 'IероGоXuдюv. '1еросоХида - Ме^аубрею, 1910. Е. 711.
7 Ет^агожоиХод А. Метаррибщап ка1 еккосщкеиап: про; цга ауасшбесп тп; ют^а; тои Огкоидткои Патргархеюи тоv 19о аь^а. А0^а, 2003. Е. 55.
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 52. Октябрь 2015 г.
Впрочем, влияние Великобритании на греческую внешнюю политику обозначилось гораздо раньше. Взоры греков обратились к ней еще в годы национально-освободительной революции 1821 года, когда англичане первыми признали греков воюющей стороной, вели умелую дипломатическую игру, использовали в своих целях филэллинское движение, а также греков, получивших образование в Европе. В то же время Россия не могла оказать грекам поддержки в том объеме, как они ожидали, строгое следование принципу легитимизма вынуждало Россию идти против своих интересов в греческом вопросе. В отличие от Англии, Россия не имела своей агентурной сети среди повстанцев, ее влияние опиралось на традиционный авторитет среди населения. И хотя решающую роль в предоставлении грекам независимости сыграла русско-турецкая война 1828-1829 годов, у многих греков сложилось впечатление о том, что наибольшую благосклонность к ним проявляла Англия. Зародившаяся в годы революции проанглийская группировка, одним из лидеров которой стал искусный политик А. Маврокордатос, играла важную роль в общественно-политической жизни Греции вплоть до Крымской войны. Во многом это объяснялось поддержкой, получаемой со стороны Великобритании.
Влияние же России на греческие дела во второй четверти XIX века становилось всё слабее. Серьезный урон престижу России и самим себе нанесло ошибочное и недальновидное решение лидеров прорусской политической группировки, отказавшихся в 1832 году признать права на греческий престол баварского принца Оттона, гарантированные Англией, Францией и Россией. В результате за русофилами надолго закрепилась репутация нелояльных. Еще один удар по русскому влиянию нанесла проведенная в протестантском духе церковная реформа 1833 года в Греции, реализованная в период смены русского дипломатического представителя. Не на пользу российской политике шло и то обстоятельство, что сотрудники русской миссии часто были этническими греками, выходцами из владений султана. Интересы России, которые они должны были отстаивать, переплетались у них с национальными и родственными интересами.
Наиболее очевидным ослабление русского влияния в Греции стало после революции 1843 года. Российский император Николай I, верный принципу легитимизма, был крайне недоволен революционными преобразованиями. Российский посланник в Афинах Г. Катакази был отозван, ранг российского дипломатического представителя понижен до поверенного в делах. В последующей партийно-политической борьбе в Учредительном собрании прорусская группировка не получила
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 52. Октябрь 2015 г.
от России никакой помощи, в то время как конкуренты соответствующую поддержку
имели. В итоге русофилы потерпели поражение по всем вопросам. Так Россия, можно
сказать, добровольно самоустранилась из греческой политической жизни. Ее позиции
тут же были заняты конкурентами — Англией и Францией8. Революционные
потрясения во Франции (1830, 1848) ставили перед французской политической элитой
более важные вопросы, чем влияние в Греции, чем успешно пользовались англичане. В
результате во второй половине XIX века греческая внешняя политика все больше
определялась в Лондоне, чем в Афинах. Эту тенденцию не смогло изменить даже
унижение, которое грекам пришлось вытерпеть от Англии во время Крымской войны.
Замещение в Греции русского влияния английским имело и причины более общего характера, прежде всего расшатывание венской системы международных отношений в Европе и ослабление позиций России в европейском концерте. Если после победы над Наполеоном русский царь был «главой царей», а важнейшие для судеб народов и государств решения принимались на конгрессах Священного союза, то уже к началу 1830-х годов центр принятия этих решений переместился в Лондон.
Значительно медленнее слабели позиции России в сознании народа, долгое время сохранявшего традиционное восприятие нашей страны как могущественной единоверной державы, способной помочь грекам реализовать мечту об освобождении. Но и они с середины XIX столетия становились все более шаткими: успехи России в борьбе против султана и ее поддержка славян, особенно на Балканах, теперь уже не радовали, а настораживали. Из инструмента реализации греческой «Великой идеи» — мечты о воссоздании греческого государства в границах Византии — Россия все больше превращалась в препятствие на этом пути. Как справедливо отмечал уловивший эти настроения русский историк Церкви А.П. Лебедев, «греки мечтают о восстановлении какого-то своего, греческого царства и с ужасом останавливаются перед мыслью о возможности замены турецкого владычества на Босфоре русским»9.
Эта тенденция стала очевидной уже во второй половине столетия. Носителем таких настроений, распространявшихся как в Греции, так и среди греческих подданных Османской империи, часто было духовенство.
8 О событиях 1830-х — 1840-х годов в Греции подробнее см.: Петрунина О.Е. Греческая нация и государство в XVIII-XX вв.: Очерки политического развития. М.: КДУ, 2010. С. 224-271; Мисюревич О.Е. Становление национального государства в Греции: «русская партия» в 1837-1844 гг. М.: Диалог-МГУ, 1997.
9 Лебедев А.П. История Греко-Восточной церкви под властью турок. СПб.: Издательство Олега Абышко, 2004. Кн. 1. С. 24.
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 52. Октябрь 2015 г.
Любопытный эпизод, относящийся к поездке в Египет зимой 1860-1861 годов, записал в своем дневнике преосв. Порфирий (Успенский). По прибытии в Каир его встретили патриарший архидиакон Мелетий и один из диаконов. Вместо дружеских приветствий они обрушили на русского гостя жесткую критику политики его родины. Диакон по имени Никанор обвинял Россию в покровительстве болгарам в ущерб грекам, а также в развязывании Крымской войны, принесшей грекам одни несчастья. Архидиакон Мелетий к этому добавил недовольство греков недостаточной, по их мнению, активностью России по защите монастырских имений от посягательств правительства Молдавии и Валахии. Не обошлось и без хвастовства. С гордостью описывая умножение греческих предпринимателей в Египте, Мелетий заключил: «Мы и в Египте будем хозяйничать и насаждать милый нам эллинизм»10. Эти слова — квинтэссенция стратегии греческого духовенства не только в Египте, но и на всем Православном Востоке, которой оно следовало вплоть до 1920-х годов. Их подтверждает и большой знаток ситуации на Ближнем Востоке во второй половине XIX века В.Н. Хитрово. Характеризуя настроения греческого духовенства в Палестине, он писал: «Панэллинизм и русофобство... с каждым днем приобретают все больше сторонников»11.
Пограничной линией, отметившей изменение отношения к России со стороны греческого духовенства, стала Крымская война. И это при том, что Россия в годы Крымской войны «воевала за права православного Востока»12. По словам видного греческого церковного историка архиеп. Афинского Хризостома (Пападопулоса), современника и участника важных событий в жизни Иерусалимской церкви в конце XIX — начале ХХ века, после Крымской войны из защитницы восточных Церквей Россия превратилась в их врага13. Позиция Хризостома ясно показывает, что в его понимании восточные Церкви (Иерусалимская, Антиохийская, Александрийская) — это Церкви греческие. Поэтому деятельность России по поддержке народов, стремившихся освободиться от греческой церковной ксенократии (болгар, арабов) воспринималась как идущая во вред этим Церквам. В среде же палестинских арабов
10 Порфирий (Успенский). Книга бытия моего. Дневники и автобиографические записки епископа Порфирия Успенского. Т. VII. Часть 1854 года и годы 1855, 1856, 1857, часть 1858 и годы 1859, 1860 и часть 1861-го. СПб., 1901. С. 299--300.
11 Хитрово В.Н. Собрание сочинений и писем. М.; СПб.: ИППО, 2011. Т. 1. Православие в Святой Земле. С. 182.
12 nanadönovXoq X. 'IoTopia 'EKK^noiac; 'IepoooXu^rav. 'IepoooXu^a - ÄXe^avSpeia, 1910. E. 719.
13 Ibid. E. 712.
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 52. Октябрь 2015 г.
Россия после Крымской войны все еще имела образ могущественной державы-
покровительницы Православия14.
Биография самого Хризостома (1868-1938) может служить иллюстрацией теснейших связей между греческим духовенством всех восточных патриархатов и Элладской церкви. Греческие клирики свободно перемещались из одной Церкви в другую. После обучения в Константинополе, где он начал свое священническое служение, затем духовных учебных заведениях Смирны, Иерусалима, Киева и Санкт-Петербурга, Хризостом был клириком Иерусалимской церкви, занимая пост директора Иерусалимского духовного училища и состоя членом Святогробского братства, затем клириком Александрийской церкви, затем директором семинарии и профессором университета в Афинах. Вершиной его карьеры стало избрание на Афинскую архиепископскую кафедру в 1923 году.
Такая ситуация во многом была следствием традиционной политики Османской империи в отношении Православной церкви. Дарование особых привилегий Константинопольскому патриарху, превращение его в главу православного миллета (рум миллет баши), выделило его из числа других глав восточных Церквей и поставило над ними. Державшие в своих руках Константинопольский патриархат греки получили возможность вмешиваться в дела других Церквей и устанавливать свою власть над ними. В результате целенаправленной политики эллинизации грекам удалось лишить церковной самостоятельности сербов и болгар, установить свою гегемонию в Антиохийском и Иерусалимском патриархатах. Даже патриархи в этих Церквах избирались, или скорее назначались, в Константинополе, там же они и проживали. Занятие «второстепенного» патриаршего престола амбициозными иерархами рассматривалось как «ступенька» к занятию «первенствующей» Константинопольской кафедры. Среди Иерусалимских патриархов находились такие, кто даже ни разу не посещал Палестины. Можно сказать, что Иерусалимский патриархат фактически превратился в епархию Константинопольского патриарха. Греки оправдывали эту ситуацию тем, что Иерусалимский патриарх, по их понятиям, был «представителем всей греческой нации» в Святых местах и исполнял функцию их хранителя15. В Иерусалимской церкви сложился свой особый порядок замещения патриаршего престола, когда действующий патриарх, по согласованию с Фанаром и османскими властями, заранее назначал себе преемника.
14 ПаладолоиХод X. Icxopia Tq; 'Екк^п^а; lepocoXu^rav. lepocoXu^a - ÄXe^avSpeia, 1910. E. 744.
15 Ibid. E. 706.
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 52. Октябрь 2015 г.
Окончание Крымской войны принесло в Османскую империю новый виток реформ танзимата, в ходе которых предполагалась реорганизация и в конечном счете упразднение системы миллетов, уравнение в правах всех подданных султана, независимо от их вероисповедания. Начались преобразования и в Церкви.
Главным нововведением в жизни Константинопольского патриархата после Крымской войны стала реформа церковного строя, призванная ограничить власть патриарха, сделать церковную организацию более управляемой со стороны османского государства, ликвидировать ее традиционные привилегии и в перспективе упразднить общинную организацию православных (рум миллет) в стране. Реформа проводилась по инициативе и под нажимом Высокой Порты. Как справедливо отмечает Л.А. Герд, преобразование патриархии было особенно выгодно западным державам, мечтавшим через предоставление христианам равных прав с мусульманами и ослабление Церкви умалить русское влияние на османские дела и перестроить дряхлеющую империю на удобных для себя началах16. Активными поборниками реформы были и фанариоты17, заинтересованные в расширении своего участия в управлении Церковью и особенно ее имуществами. Одним из последствий этой реформы стала политизация Церкви: участвовавшие в управлении ею миряне продвигали на церковном поприще чуждую Православию греческую национальную идею, политические и экономические интересы не только османских греков, но и Греческого королевства, с правительством, торгово-экономической и политической элитой которого фанариоты имели тесные связи. В свою очередь широкие и прочные связи среди высшего греческого духовенства, особенно членов Синода Константинопольской Церкви имели сотрудники посольства Греции18. В результате во второй половине XIX столетия Константинопольский патриархат часто выступал как инструмент политики Греции на православном Востоке. Принципиальные разногласия между Афинами и патриархатом обнаружились только по двум вопросам: о взаимоотношениях с Россией на фоне болгарских притязаний в Македонии и о масштабах преобразований внутри патриархии. В обоих случаях патриархии удалось частично отстоять свою позицию и не поддаться давлению со стороны афинских дипломатов, действовавших в интересах не столько Греции, сколько Великобритании.
16 Герд Л.А. Константинополь и Петербург: церковная политика России на православном Востоке (1878-1898). С. 44.
17 Фанариоты — греческая элита Османской империи, проживавшая в константинопольском районе Фанар.
18 Ета^атопоиХод А. Метаррибцюп ка1 еккосщкеиап: про; ща ауасшбеап тп; ют^щ; тои Огкоицткои Пахршрхеюи тоу 19о аьюуа. Аб^уа, 2003. Е. 91-93, 206-208 ка.
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 52. Октябрь 2015 г.
Пример Константинополя подал мысль о реформах и духовенству Иерусалимской церкви. Как и в Константинополе, речь шла об ограничении власти патриарха. Отличие заключалось в том, что в Иерусалиме не было сильной греческой светской элиты, подобной фанариотам, зато существовало крепко спаянное Святогробское братство, которое патриарх Кирилл II (1845-1872) «усилил» молодым пополнением, воспитанным в духе греческих национальных ценностей. Но именно оно, вопреки ожиданиям патриарха, и стало инициатором реформ. В 1872 году патриарх Кирилл отказался подписать одобренное всеми остальными патриархами соборное определение, анафематствовавшее болгарских схизматиков. В глазах святогробцев это выглядело как предательство греческих национальных интересов, и патриарх Кирилл был ими низложен19. Примечательно, что избрание Кирилла в 1845 году состоялось вопреки традиционному порядку замещения престола именно святогробцами. Тогда российская дипломатия, способствовавшая упразднению старого порядка, считала это своим успехом: избрание патриарха формально прошло в Иерусалиме, а не Фанаре. После низложения Кирилла новый патриарх Прокопий (1872-1875) был избран при грубом вмешательстве Константинопольского патриарха Анфима VI (1845-1848, 1853-1855, 1871-1873) в дела Иерусалимской церкви20. Значительная часть арабской паствы навязанного Фанаром патриарха не признала и продолжала считать своим предстоятелем Кирилла21. Арабы также были сторонниками реформ в патриархии, но по другой причине: они стремились к ограничению греческой ксенократии и получению доступа к управлению Церковью. Таким образом, в реформах были заинтересованы две силы, преследовавшие разные цели.
В конечном счете победу одержали святогробцы. В патриаршество Прокопия они разработали новый Устав Иерусалимской церкви, который был принят в 1875 году Согласно ему, выборы патриарха становились привилегией Святогробского братства, власть первоиерарха ограничивалась в пользу того же братства, а миряне-арабы, как и прежде, были отстранены от участия в управлении патриархией. Это была и победа Фанара: не имея более возможности официально управлять Иерусалимской церковью греческое константинопольское духовенство передало эти функции греческому же Святогробскому братству, сохранившему с ним тесные отношения. Не случайно
19 И Екк^по1а т^ 'IероGоXuдюv ката той; тессара; теХеитаюи; (1517-1900). А0^па™, 1900. Е. 104-105.
20 ЕтарагопоиХод А. Метаррибщсп ка1 еккосщкеисп: про; ща ауасшбесп тп; ют^а; тои Огкоицткои Патршрхеюи тоv 19о аь^а. А0^а, 2003. Е. 346.
21 Якушев М.И. Антиохийский и Иерусалимский патриархаты в политике Российской империи. 1830-е — начало ХХ века. М.: Индрик, 2013. С. 180.
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 52. Октябрь 2015 г.
11 важнейших статей Устава 1875 года, который всего содержал 17 статей, были
получены святогробцами по телеграфу из Константинополя22. Влияние Фанара на
Иерусалимский патриархат несколько ослабло, но теснейшие связи между
духовенством обеих Церквей сохранялись. Кроме того, Константинопольский
патриархат при каждом удобном случае вмешивался в дела Сионской церкви.
Поводом для такого вмешательства неоднократно служил синайский вопрос. Суть уходящего корнями в глубину веков синайского вопроса заключалась в определении канонической юрисдикции, к которой должен был принадлежать как сам монастырь, так и его подворье в Каире. Со временем Синайский монастырь приобрел автономию в составе Иерусалимской церкви, а его настоятель — сан архиепископа. Подчинение монастыря и особенно его каирского подворья Иерусалимской церкви вызывало недовольство Александрийского патриархата, который многократно пытался это положение изменить. Посредником в урегулировании отношений между двумя Церквами выступал Константинопольский патриарх.
Несмотря на то, что в 1857 году в споре вокруг синайского подворья в Каире был достигнут компромисс23, в 1859 году синайский вопрос снова вызвал вмешательство Фанара в дела Иерусалимской церкви. На этот раз спор разгорелся вокруг выборов нового настоятеля монастыря. В начале 1859 года скончался архиеп. Синайский Константий (1805-1830, 1834-1859)24, объявив, по традиции, своего преемника — архим. Кирилла Стрекидиса. Эту кандидатуру поддержала и братия монастыря. Однако в своей предсмертной исповеди Константий открыл, что его протеже в детстве отступил от христианства и был обрезан как мусульманин. Эта информация получила огласку, и Иерусалимский патриарх Кирилл II, в чью юрисдикцию входил монастырь, счел данные обстоятельства препятствием к канонической хиротонии архим. Кирилла. Но братия монастыря стояла на своем и обратилась за помощью к Великой Церкви (Константинопольской патриархии) и Высокой Порте25. Священный Синод Константинопольской церкви под председательством патриарха Кирилла VII (1855-1860) и при участии
22 ПаладолоиХодX. lcторíа т^; 'Екк^п^а; 1еросоХицюу. '1ерос6Хида - АХе^аубрега, 1910. Е. 768-769.
23 Подробнее см.: ПаладолоиХод X. lcторíа т^; 'ЕккХ^а; АХе^av5реía; (62-1934). Аб^аг, 1935. Е. 827-829.
24 В 1830-1834 гг. Константий был Константинопольским патриархом.
25 АvaпХ^рюдa т^; ¿V ЪрошаХ^д ¿к5осею; т^ пер! т^; екХоуп; ка xефотоvía; той архгепюкбпои Е^а ¿пlc^цюv ¿yyрафюv. Е KюvcтavтlVоuп6Хеl, 1860. Е. 33-45.
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 52. Октябрь 2015 г.
Александрийского и Антиохийского патриархов26 признал за синаитами право
самостоятельно избирать своего настоятеля и обязал Иерусалимского патриарха
хиротонисать архим. Кирилла27. Поскольку Иерусалимский патриарх категорически
отказался, епископскую хиротонию совершил Константинопольский патриарх,
заручившийся поддержкой Порты28. Такое развитие событий дало повод новому
Синайскому архиепископу поминать за богослужением не Иерусалимского, а
Константинопольского патриарха как главу Церкви.
Поводом для следующего обострения синайского вопроса стал еще один
внутренний конфликт в Синайском монастыре, главным фигурантом которого опять
стал Кирилл Стрекидис, теперь уже архиепископ и настоятель обители. За шесть с
половиной лет своего служения в этом качестве он не только не восстановил
отношений с Иерусалимским патриархом, но и настроил против себя большинство
братий, обвинивших его в финансовых злоупотреблениях и превышении полномочий.
В августе 1866 года братия синайского монастыря Св. Екатерины соборно отрешила
его от власти, но он не признал этого решения. Иерусалимский патриарх Кирилл II
обратился за поддержкой в этом вопросе в Константинопольскую патриархию,
поскольку епископская хиротония Кирилла в 1859 году совершалась
Константинопольским патриархом. По неясным причинам дело затянулось, а 21 января
1867 года синаиты избрали себе нового настоятеля Кирилла (Рокидиса) и сами
обратились в Константинопольскую патриархию за поддержкой. Вступивший на
престол в Константинополе в феврале 1867 года патриарх Григорий VI (1835-1840,
1867-1871), вероятно, принял сторону архиеп. Кирилла, поскольку
Константинопольский синод признал решение синаитов неканоничным (сместить
епископа могут только епископы той же Церкви) и предложил синаитам прислать
своих представителей в Константинополь для разбора тяжбы. Между тем архиеп.
Кирилл все обвинения отвергал, а решение братии о его смещении не было
единогласным: часть монахов синайского подворья в Каире во главе с архим. Мелетием
поддержала низложенного настоятеля29.
26 Антиохийский патриарх Иерофей (1850-1885) был единственным, кто принял сторону Иерусалимского патриарха: как член Святогробского братства Иерофей не мог выступать против его главы.
27 Хацхоьушд X. О 01коицтко; Патршрхл; KюvстаvтlVота6Xею; Грпуорю; ЕТ'о ФоиртошгаЗп; ¿V цесю ¿0vlкюv ка! ¿0vофuXeтlкюv avтayюvlсцюv. Дгбакторгк^ 5штрф^. 0eссalоvíкn, 2006. Е. 374.
28 АvaпX^рюцa т^; ¿V ЪрошаХ^ц ек56сею; т^ пер! т^; ек^оу^; ка! xеlротоvía; той архгепюкбпои Е^а ¿пlс^цюv ¿yyрaфюv. Т KюvстavтlVота6Xеl, 1860. Е. 52-55.
29 Письмо консула России в Египте И.М. Лекса послу в Константинополе Н.П. Игнатьеву. 21 августа 1867 г. // Государственный архив Российской Федерации (далее — ГАРФ). Ф. 730. Оп. 1. Д. 3291. Л. 54-54 об.
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 52. Октябрь 2015 г.
В конце концов синайские монахи не поехали судиться с архиеп. Кириллом в Константинополь, объявив, что избрание и смещение настоятеля — это их традиционное право. Тогда дело вернулось в Иерусалимскую патриархию. Патриарх Кирилл вызвал архиеп. Кирилла для разбирательства, но тот не поехал, мотивировав свой отказ тем, что споры между братией и настоятелем должны решаться внутри монастыря. Тогда патриарх 24 августа 1867 года его сместил, а 30 августа избранный братией архимандрит Кирилл (Рокидис) был рукоположен во епископы с именем Каллистрата (чтобы не путать с предшественником). Новый настоятель монастыря Св. Екатерины, не ограничиваясь поддержкой со стороны Иерусалимского патриарха, обратился за официальным признанием своего статуса в Фанар, поскольку светские власти Египта не торопились его признавать30. В ответ Константинопольская патриархия признала его в качестве законного архиепископа Синайского и обещала помощь и покровительство31.
Но ситуация в Синайском монастыре стабилизировалась ненадолго: на 1872 год приходится новое обострение синайского вопроса. Синайский монастырь имел подворье в Каирском квартале Джувания, издавна бывшее предметом трений между монастырем и Александрийским патриархом. Подворье выполняло прежде всего хозяйственные функции и вело финансовые операции монастыря в Египте, для чего назначался поверенный в делах. Как это часто бывало и раньше, во внутренний конфликт в монастыре, в ходе которого против поверенного в делах монастыря в Каире архимандрита Серафима были выдвинуты обвинения в финансовых злоупотреблениях, оказались вовлечены Константинопольский, Иерусалимский и Александрийский патриархи. В разрешении конфликта принимало участие и российское консульство в Египте32.
Взаимоотношения между восточными Церквами были полны таких хитросплетений, что не только Константинопольская патриархия вмешивалась в дела Иерусалимских патриархов, но и наоборот. В 1861 году Иерусалимский патриарх Кирилл II участвовал в избрании (фактически назначении) нового Александрийского
30 Письма консула России в Египте И.М. Лекса послу в Константинополе Н.П. Игнатьеву. 11 сентября 1867 г., 15 апреля 1868 г. // ГАРФ. Ф. 730. Оп. 1. Д. 3291. Л. 61 об. — 62, 101 об. — 102.
31 Хацхоьушд X. О 01кои^1ко; Патршрхп; KюvcтаvтlVоuп6Хею; Грпубрю; ЕТ'о ФоиртошгаЗп; ¿V цесю ¿0vlкюv ка! ¿0vофuХетlкюv аvтayюvюдюv. Дгбакторгк^ 5штрф^. 0ессalоvíкn, 2006. Е. 376.
32 Письма консула России в Египте И.М. Лекса послу в Константинополе Н.П. Игнатьеву. 24 сентября 1873 г., 14 ноября 1873 г. // ГАРФ. Ф. 730. Оп. 1. Д. 3291. Л. 253-255, 263-263 об.
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 52. Октябрь 2015 г.
патриарха33, которое в это время было прерогативой Константинопольской церкви.
Патриарх Кирилл пользовался большим влиянием не только в Константинополе, но и в
более широких кругах православного населения Османской империи. Он и Хаджи
Георгий Константинидис, более пятидесяти лет бывший неофициальным поверенным в
делах Иерусалимской патриархии в Константинополе, возглавляли один из «центров
силы» при дворе Константинопольского патриарха, где боролось за влияние несколько
фанариотских группировок34. Обоих деятелей сближали и симпатии к России, но
Греция также не была забыта. Примечательно, что греческое посольство в
Константинополе много лет располагалось в доме, принадлежавшем
Константинидису35.
Позиция Иерусалимского патриарха Кирилла была одним из факторов, определявших устойчивость Константинопольского патриаршего престола. Поддержки патриарха Кирилла Константинопольский патриарх Иоаким II (1860-1863) лишился в связи с вопросом о судьбе монастырских имений в Соединенных княжествах Молдавии и Валахии. В начале 1860-х годов господарь А. Куза взял курс на секуляризацию имений Восточных церквей на территории княжеств. Почти половина этих имений принадлежала Св. Гробу36 и играла огромную роль в материальном обеспечении Иерусалимского патриархата. Иоаким II решил по-своему воспользоваться сложной ситуацией и летом 1862 года стал вести переговоры с правительством княжеств без участия других Церквей, с тем чтобы их доходы поступали в Константинопольскую Церковь37. Недоверие Иерусалимского патриарха к Константинопольскому патриарху Иоакиму II, вызванное подозрением в его сговоре А. Кузой по вопросу о судьбе святогробских имений в княжествах, ускорило отставку Иоакима II38.
Консфискация имений Иерусалимской церкви в Румынии, затем секвестр, наложенный на ее имущества в России в связи с низложением патриарха Кирилла, недобросовестное и нецелевое расходование церковных средств вовлекли патриархию
33 AeX.iKa.vng К. Та ¿V тог; кю5г^1 той Патргархгкой АрхеюфиХакеюи сю^б^а ¿тспда ¿кк^псгастгка еуурафа та афор^та е!; та; схесег; той 01коицткой Патргархеюи про; та; ¿кк^п^а; АXе^аv5реíа;, Аvтlохеía;, IеросоXйцюv ка! Кйпрои (1574-1863). KюvстavтlVойпоk;, 1904. Е. 145-150.
34 Ета^атопоиХод А. Метаррй0ц1сп каг еккосщкеисп: про; цга о^асшбесп тп; гатор^ тои Огкоицткой Патршрхеюи тоv 19о аь^а. А0^а, 2003. Е. 49.
35 Ета^атопоиХод А. То Ауютафгкб цетбхг KюvстavтlVота6Xею;, архешке; ппуе; (18о; - 20о; а1.). А0^а, 2010. Е. 29.
36 Герд Л.А. Секуляризация имений восточных монастырей и церквей в Валахии и Молдавии в начале 1860-х гг. и Россия // Вестник ПСТГУ. Сер. 2. История. История Русской Православной Церкви. Вып. 6 (61). 2014. С. 14.
37 Там же. С. 16.
38 Ета^атопоиХод А. Метаррй0ц1сп ка1 еккосщкеисп: про; цга а^асш0есп тп; гатор^ тои Огкоицткой Патршрхеюи тоv 19о аь^а. А0^а, 2003. Е. 223.
в долги. После 1875 года долг патриархии стремительно возрастал, и она постепенно попадала в финансовую зависимость от Петербурга39. Скудное ресурсами Греческое королевство, в 1893 году пережившее дефолт, не могло воспрепятствовать этому процессу, который прервала только Первая мировая война.
Дефолт и последовавшая за ним неудачная война против турок (1897 год) сильно ослабили международные позиции Греции. Потерпев поражение в войне, Греция смогла сохранить территориальную целостность только благодаря покровительству европейских держав. Прямым следствием этих событий стало ослабление поддержки Грецией Константинопольского патриархата, который с трудом отбивался от усилившегося нажима со стороны Порты40.
Занявший оборонительные позиции Фанар уже не смог восстановить свое прежнее абсолютное господство над Сионской церковью, несмотря на ухудшавшееся финансовое положение последней. Это стало ясно в период «патриаршего раскола» в Иерусалиме в 1908-1909 годах41. В конце 1908 года группа святогробцев решила низложить патриарха Дамиана (1897-1931), необоснованно заподозренного в проарабских симпатиях и предательстве национальных интересов греков, по сценарию низложения патриарха Кирилла II в 1872 году Но второй раз история не повторилась. Патриарх Дамиан сумел заручиться поддержкой арабов, обещав пойти им на уступки. Несмотря на давление со стороны Константинопольского патриарха Иоакима III (1873-1878, 1901-1912), поспешившего признать его низложение, Дамиан Иерусалимский не собирался сдаваться. Массовые выступления православных арабов в конце концов склонили чашу весов на его сторону: Порта вовсе не желала развала империи ради удовлетворения амбиций горстки греков-святогробцев. Показательно, что высланные из Иерусалима зачинщики заговора архимандриты-националисты Хризостом (Пападопулос) и Мелетий (Метаксакис) были приняты в Константинополе, где занялись пропагандой своих взглядов42 и продолжили борьбу против патриарха Дамиана.
Последующая биография Мелетия в еще большей степени, чем биография Хризостома выявляет ценности и идеалы святогробцев, демонстрирует их роль в жизни
39 Якушев М.И. Антиохийский и Иерусалимский патриархаты в политике Российской империи. 1830-е — начало ХХ века. С. 350-352.
40 Россия и Православный Восток. Константинопольский патриархат в конце XIX в. Письма Г.П. Беглери к И.Е. Троицкому. СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2003. С. 370.
41 Подробности см.: Якушев М.И. Указ. соч. С. 210-218; Фитракцд А. О Огкои^гкб; патргархп? МеХетго; Мета^акп;. А0^а, 1973. Е. 17-18; NаvащдЕ. Н xnреíа тои Огкои^гкои 0р6vоu каг п екХоул тои МеХетюи Мета^акп. 1918-1922. Дг5акторгк^ 5штрф^. 0ессalоvíкn, 1988. Е. 13.
42 МеХетюс; (Мета^акп;). А1 а^шсец т<ж арaPофюvюv 'Oр0о56^юv т^; ПаХают^п;. 'Еv KюvстavтlVоuп6Хеl, 1909.
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 52. Октябрь 2015 г.
Восточных церквей. Во время пребывания митрополитом Китийским Кипрской церкви
(1910-1918) Мелетий снискал славу организатора антианглийских демонстраций. Он
успел побывать и на Афоне в критический для судьбы афонской монашеской общины
момент (1912-1913), где стал организатором антирусских выступлений и инициатором
составления прошения девятнадцати монастырей о присоединении к Греции43. В этот
период Мелетий написал антирусскую пропагандистскую брошюру44. Затем он был
предстоятелем последовательно трех поместных православных Церквей: Элладской
(1918-1920), Константинопольской (1921-1923) и Александрийской (1926-1935). На
всех этих кафедрах Мелетий проявил себя не только как организатор и реформатор
церковной жизни, но и как активнейший поборник греческой «Великой идеи»45.
Пример Мелетия (Метаксакиса) показывает, как прочно святогробцы оплели своей
сетью Восточные церкви, в которых видели инструменты реализации «Великой идеи».
Ослабление вмешательства Фанара в дела Иерусалимского патриархата в начале
ХХ века прослеживается и по дальнейшему развитию синайского вопроса. Если,
отстаивая свои интересы от посягательств Александрийского патриарха Софрония IV
(1870-1899), синаиты еще обращались за помощью к Великой церкви, то при патриархе
Фотии (1900-1925) они апеллировали к церковным канонам и общественности46.
Окончательно же синайский вопрос был разрешен Александрийским патриархом
Мелетием II (1926-1935) и архиеп. Синайским Порфирием III (1926-1968) в 1932 году47.
Все эти события говорят о том, что после Крымской войны наступил новый
этап греческой политики в Палестине. На фоне постепенного ослабления влияния
Фанара на Иерусалимскую патриархию шла активизация политики Греции в
Османской империи вообще и в Св. Земле в частности. Эта тенденция, поначалу
малозаметная, в начале ХХ века стала очевидной. Кардинальный перелом во
взаимоотношениях в треугольнике Афины — Фанар — Иерусалим произошел в 1920-е
годы: следствием поражения Греции в войне с кемалистской Турцией (1919-1922) стал
обмен населением между двумя странами, положивший конец греческой «Великой
идее» в ее традиционном понимании и окончательно лишивший Фанар значения
греческого национального центра. Теперь эта роль полностью перешла к Афинам.
43 Петрунина О.Е. Афонский вопрос в 1912-1917 гг. по материалам русских дипломатических источников // Вестник архивиста. 2002. № 1. С. 70; Петрунина О.Е. Афон в годы Балканских войн: проблема суверенитета // Государственное управление. Электронный вестник. 2014. № 44. С. 197. URL: http://e-journal.spa.msu.ru/vestnik/item/44 2014petrunina.htm (25.09.2015).
44 МеХетю; (Мета^акп;). To 'Äyiov "Opo; Kai ^ PraotKq поХгак^ ¿v ÄvaraXfi. Äö^vai, 1913.
45 Подробнее о нем см.: npoßaräK^q &. О Огкоидтко; narpiapxn; МеХетю; Мета^ак^;. Aö^va, 1988; ФитращдА. О Огкоидтко; narpiapxn; МеХетю; Мето^ак^;. Aö^va, 1973.
46 Ol narpiapxai т^; ÄXе^av5pеía; Kai то EivaraKov детох^. 'Yno ¿vo; 'Ор0о5офи. 'Ev Äö^vai;, 1907.
47 nanadönovXoqX. 'IcTOpia т^; 'EKKXnoia; ÄXе^av5pеía; (62-1934). Äö^vai, 1935. E. 901-902.
Список литературы:
1. Письма консула России в Египте И.М. Лекса послу в Константинополе Н.П. Игнатьеву. Государственный архив Российский Федерации. Ф. 730. Д. 3291.
2. Герд Л.А. Константинополь и Петербург: церковная политика России на православном Востоке (1878-1898). М.: Индрик, 2006.
3. Герд Л.А. Секуляризация имений восточных монастырей и церквей в Валахии и Молдавии в начале 1860-х гг. и Россия // Вестник ПСТГУ. Сер. 2. История. История Русской Православной Церкви. Вып. 6 (61). 2014. C. 7-34.
4. Лебедев А.П. История Греко-Восточной церкви под властью турок. СПб.: Издательство Олега Абышко, 2004. Кн. 1.
5. Лисовой Н.Н. Русское духовное и политическое присутствие в Святой Земле и на Ближнем Востоке в XIX — начале ХХ в. М.: Индрик, 2006.
6. Мисюревич О.Е. Становление национального государства в Греции: «русская партия» в 1837-1844 гг. М.: Диалог-МГУ, 1997.
7. Петрунина О.Е. Афон в годы Балканских войн: проблема суверенитета // Государственное управление. Электронный вестник. 2014. № 44. С. 188-203. URL: http://e-journal.spa.msu.ru/vestnik/item/44 2014petrunina.htm (25.09.2015).
8. Петрунина О.Е. Афонский вопрос в 1912-1917 гг. по материалам русских дипломатических источников // Вестник архивиста. 2002. № 1. С. 64-82.
9. Петрунина О.Е. Греческая нация и государство в XVIII-XX в.: Очерки политического развития. М.: КДУ, 2010.
10. Петрунина О.Е. Церковная реформа в Греции 1833 года в восприятии современников // Современные проблемы изучения истории Церкви. Сборник докладов международной конференции. 7-8 ноября 2011 года. М.: Паломник, 2014. С. 271-284.
11. Порфирий (Успенский). Книга бытия моего. Дневники и автобиографические записки епископа Порфирия Успенского. Т. VII. Часть 1854 года и годы 1855, 1856, 1857, часть 1858 и годы 1859, 1860 и часть 1861-го. СПб., 1901.
12. Россия и Православный Восток. Константинопольский патриархат в конце XIX в. Письма Г.П. Беглери к И.Е. Троицкому. СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2003.
13. ХитровоВ.Н. Собрание сочинений и писем. М.; СПб.: ИППО, 2011. Т. 1. Православие в Святой Земле.
14. Якушев М.И. Антиохийский и Иерусалимский патриархаты в политике Российской империи. 1830-е — начало ХХ века. М.: Индрик, 2013.
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 52. Октябрь 2015 г.
15. DriaultE., LhéritierM. Histoire diplomatique de la Grèce de 1821 à nos jours. Paris, 1925. Vol. 1-4.
16. Frazee Ch.A. The Orthodox Church and Independent Greece. 1821-1852. Cambridge: Cambridge University Press, 1969.
17. HopwoodD. The Russian Presence in Syria and Palestine, 1843-1914. Church and Politics in the Near East. Oxford: Clarendon Press, 1969.
18. AvanX^propa x^ç év 'IspouoaX^p éKÔôosroç xrov nspi x^ç éKXoynç Kai xsipoxoviaç xoù àpxisnioKÔnou Etvà énio'nprov éyypà9rov. 'Ev KrovoxavxivounôXsi, 1860.
19. Avôpéov A. H s^roxspiK^ noXixiKn xnç EXXàôoç, 1833-1933. AG^va, 1933.
20. Гетрущ Г. Exiç anapxéç xnç sXXnviKnç s^roxspiKnç noXixiK^. AG^va, 1996.
21. AsliKâvqç K. Ta év xotç Kroôi^i xoù naxpiapxiKoù Apxsio9uXaKsiou oroÇôpsva énionpa ÈKKXnoiaoxiKa еуурафа та à9oprovxa siç xaç oxéosiç xoù OkoupsviKoù naxpiapxsiou npoç xaç éKKXnoiaç AXs^avôpsiaç, Avxioxsiaç, 'IspoooXùprov Kai Kùnpou (1574-1863). KrovoxavxivoùnoXiç, 1904.
22. Aàvra A. 'H 'EXXàç Kai ai Auvàpsiç Kaxa xov KpipaïKov nôXspov. ©sooaXovkn, 1973.
23. H 'EKKX^oia xrov 'IspoooXùprov Kaxa xoùç xéooapaç xsXsuxaiouç airovaç (1517-1900). AG^vnoiv, 1900.
24. MsXéxioç (Msxa^àKnç). Ai à^iroosiç xrov àpaPo9rovrov 'OpGoôô^rov x^ç naXaioxivnç. Ev KrovoxavxivounôXsi, 1909.
25. MsXéxioç (Msxa^àKnç). To Ayiov 'Opoç Kai n ProoiK^ noXixiK^ év AvaxoXfl. AG^vai, 1913.
26. NavâKtfç E. H xnpsia xou OiKoupsviKoù ©pôvou Kai n sKXoyrç xou MsXsxiou Msxa^àK^. 1918-1922. AiôaKxopiK^ ôiaxpiP^. ©sooaXovkn, 1988.
27. Oi naxpiàpxai x^ç AXs^avôpsiaç Kai xo Eiva'ixiKov psxôxiov. 'Yno évoç 'OpGoôô^ou. Ev AG^vaiç, 1907.
28. nanaôànovÀoçX. 'Ioxopia x^ç 'EKKXnoiaç AXs^avôpsiaç (62-1934). AG^vai, 1935.
29. nanaôànovÀoç X. 'Ioxopia x^ç EKKXnoiaç 'IspoooXùprov. 'IspooôXupa — AXs^àvôpsia, 1910.
30. npofîarâKnç 0. O OiKoupsviKoç naxpiàpxnç MsXéxioç Msxa^àKnç. AG^va, 1988.
31. ZfioXànovXoçK. H sXXnviK^ s^roxspiK^ noXixiK^. 1900-1945. AG^va, 2008.
32. ZmjuazànovÀoç A. To Ayioxa9iKô psxôxi KrovoxavxivounôXsroç, apxsiaKéç nnyéç (18oç -20oç ai.). AG^va, 2010.
33. ZmjuazànovÀoç A. MsxappùGpion Kai sKKoopÎKsuon: npoç pia avaoùvGson xnç ioxopiaç xou OiKoupsviKoù naxpiapxsiou xov 19o airova. AG^va, 2003.
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 52. Октябрь 2015 г.
34. Фтракцд А. О Огкоиц^гк6; патргархп; МеХетю; Мета^акп;. Аб^а, 1973.
35. Ха^хоЬуга^Х. О Окоиц^гко; Патргархл; Kюvoтаvтlvоuп6Хею; Грпу6рго; ЕТо Фоиртошюбп; 6V цесю г0vlкюv ка! 80vофuХетlкюv dvтayюvlGцюv. Дгбакторгк^ бгатрф'л. 0еooaХоvíкn, 2006.
Государственное управление. Электронный вестник
Выпуск № 52. Октябрь 2015 г.
Petrunina O.E.
Athens — Phanar — Jerusalem: The Main Characteristics of Mutual Relations (2nd half of the XIX — early XX century)
Olga E. Petrunina— Ph.D., Associate Professor, Faculty of History, Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russian Federation. E-mail: petrunina@narod.ru
Annotation
The article deals with evolution of mutual relations between Constantinople and Jerusalem patriarchates after the Crimean war. The twists of these relations are closely related to the internal changes in the Ottoman Empire and the growing influence of European powers. Greece was holding a specific position between them: it was not a great power and was of no account in international affairs but it could rely on Greek population of the Empire, especially the clergy. The Greek clergy controlled a unique global network organization — Hagiotaphiki adelphotita (The Holy Sepulchre congregation) that was an important actor in the administration of all the Eastern Churches.
Keywords
International relations, religious organizations administration, Ottoman studies, Modern Greek studies, Constantinople patriarchate, Jerusalem patriarchate.
References:
1. Pis'ma konsula Rossii v Egipte I.M. Leksa poslu v Konstantinopole N.P. Ignat'evu. Gosudarstvennyi arkhiv Rossiiskii Federatsii. F. 730. D. 3291.
2. Gerd L.A. Konstantinopol' i Peterburg: tserkovnaia politika Rossii na pravoslavnom Vostoke (1878-1898). Moscow: Indrik, 2006.
3. Gerd L.A. Sekuliarizatsiia imenii vostochnykh monastyrei i tserkvei v Valakhii i Moldavii v nachale 1860-kh gg. i Rossiia. Vestnik PSTGU. Ser. 2. Istoriia. Istoriia Russkoi Pravoslavnoi Tserkvi, 2014, vyp. 6 (61), pp. 7-34.
4. Lebedev A.P. Istoriia Greko-Vostochnoi tserkvi pod vlast'iu turok. Saint Petersburg: Izdatel'stvo Olega Abyshko, 2004. Kn. 1.
5. Lisovoi N.N. Russkoe dukhovnoe i politicheskoe prisutstvie v Sviatoi Zemle i na Blizhnem Vostoke v XIX — nachale XX v. Moscow: Indrik, 2006.
6. Misiurevich O.E. Stanovlenie natsional'nogo gosudarstva v Gretsii: "russkaia partiia" v 1837-1844 gg. Moscow: Dialog-MGU, 1997.
7. Petrunina O.E. Afon v gody Balkanskikh voin: problema suvereniteta. Gosudarstvennoe upravlenie. Elektronnyi vestnik, 2014, 44, pp. 188-203. URL: http://e-journal.spa.msu.ru/vestnik/item/44 2014petrunina.htm (25.09.2015).
8. Petrunina O.E. Afonskii vopros v 1912-1917 gg. po materialam russkikh diplomaticheskikh istochnikov.
Vestnik arkhivista, 2002, 1, pp. 64-82.
9. Petrunina O.E. Grecheskaia natsiia i gosudarstvo vXVIII-XXv.: Ocherki politicheskogo razvitiia. Moscow: KDU, 2010.
10. Petrunina O.E. Tserkovnaia reforma v Gretsii 1833 goda v vospriiatii sovremennikov. Sovremennye problemy izucheniia istorii Tserkvi. Sbornik dokladov mezhdunarodnoi konferentsii. 7-8 noiabria 2011 goda. Moscow: Palomnik, 2014. Pp. 271-284.
11. Porfirii (Uspenskii). Kniga bytiia moego. Dnevniki i avtobiograficheskie zapiski episkopa Porfiriia Uspenskogo, t. VII, chast' 1854 goda i gody 1855, 1856, 1857, chast' 1858 i gody 1859, 1860 i chast' 1861 -go. Saint Petersburg, 1901.
12. Rossiia i Pravoslavnyi Vostok. Konstantinopol'skii patriarkhat v kontse XIX v. Pis'ma G.P. Begleri k I.E. Troitskomu. Saint Petersburg: Izd-vo Olega Abyshko, 2003.
13. Khitrovo V.N. Sobranie sochinenii i pisem. Moscow; Saint Petersburg: IPPO, 2011. T. 1. Pravoslavie v Sviatoi Zemle.
14. Iakushev M.I. Antiokhiiskii i Ierusalimskii patriarkhaty v politike Rossiiskoi imperii. 1830-e — nachalo XX veka. Moscow: Indrik, 2013.
15. Driault E., Lhéritier M. Histoire diplomatique de la Grèce de 1821 à nos jours. Paris, 1925. Vol. 1-4.
16. Frazee Ch.A. The Orthodox Church and Independent Greece. 1821-1852. Cambridge: Cambridge University Press, 1969.
17. Hopwood D. The Russian Presence in Syria and Palestine, 1843-1914. Church and Politics in the Near East. Oxford: Clarendon Press, 1969.
18. Anaplërôma tes en Hierousalëm ekdoseös tön peri tes eklogës kai cheirotonias tou archiepiskopou Sina episemön engraphön. En Könstantinoupolei, 1860.
19. Andreou A. Ë exôterikëpolitikë tës Ellados, 1833-1933. Athena, 1933.
20. Geörges G. Stis aparches tës ellënikës exôterikëspolitikës. Athena, 1996.
21. Delikanes K. Ta en tois ködixi tou Patriarchikou Archeiophylakeiou sözomena episëma ekklësiastika engrapha ta aphorönta eis tas scheseis tou Oikoumenikou Patriarcheiou pros tas ekklësias Alexandreias, Antiocheias, Hierosolymön kai Kyprou (1574-1863). Könstantinoupolis, 1904.
22. Donta D. HËHellas kai hai Dynameis kata ton Krimaikonpolemon. Thessalonike, 1973.
23. HË Ekklësia tön Hierosolymön kata tous tessaras teleutaious aiönas (1517-1900). Athenesin, 1900.
24. Meletios (Metaxakes). Hai axiöseis tön arabophönön Orthodoxön tës Palaistinës. En Könstantinoupolei, 1909.
25. Meletios (Metaxakes). To Hagion Oros kai hëRösikëpolitikë en Anatolë. Athenai, 1913.
26. Nanakes S. Ë chëreia tou Oikoumenikou Thronou kai ë eklogë tou Meletiou Metaxakë. 1918-1922. Didaktorikë diatribë. Thessalonike, 1988.
27. Hoi Patriarchai tës Alexandreias kai to Sinaitikon metochion. Hypo enos Orthodoxou. En Athenais, 1907.
28. Papadopoulos CH. Historia tës Ekklësias Alexandreias (62-1934). Athenai, 1935.
29. Papadopoulos CH. Historia tës Ekklësias Hierosolymön. Hierosolyma — Alexandreia, 1910.
30. Probatakes TH. O Oikoumenikospatriarchës MeletiosMetaxakës. Athena, 1988.
31. Sbolopoulos K. Ë ellënikë exöterikëpolitikë. 1900-1945. Athena, 2008.
32. Stamatopoulos D. To Agiotaphiko metochi Könstantinoupoleös, archeiakes pëges (18os - 20os ai.). Athena, 2010.
33. Stamatopoulos D. Metarrythmisë kai ekkosmikeusë: pros mia anasynthesë tës istorias tou Oikoumenikou Patriarcheiou ton 19o aiöna. Athena, 2003.
34. Phytrakes A. O Oikoumenikos patriarchës Meletios Metaxakës. Athena, 1973.
35. Chamchougias CH. HO Oikoumenikos Patriarchës Könstantinoupoleös Grëgorios ST'ho Phourtouniadës en mesö ethnikön kai ethnophyletikön antagönismön. Didaktorikë diatribë. Thessalonike, 2006.
