CC BY
122УДК 347 ББК 67
DOI 10.24411/2073-3313-2018-10103
ВОССТАНОВЛЕНИЕ КОРПОРАТИВНОГО КОНТРОЛЯ
Круг лиц, обращающихся за защитой своих нарушенных прав и законных интересов, их процессуальное положение, исковые требования (предмет и основание), исполнение решения суда
Наталья Дмитриевна САВИЦКАЯ, магистрант, Российский государственный университет правосудия
E-mail: [email protected]
Научная специальность: 12.00.03 — гражданское право; предпринимательское право;
семейное право; международное частное право
Аннотация. Статья посвящена актуальной на сегодняшний день проблеме, касающейся необходимости введения термина «восстановление корпоративного контроля» в гражданское законодательство. Предлагается способ защиты прав участников корпоративных правоотношений, рассматривается возможность исполнения решения суда.
Ключевые слова: восстановление корпоративного контроля, способы защиты прав участников корпоративных правоотношений, групповые иски, исполнение решение суда.
Annotation. This article is dedicated to «corporate control reinstatement» term introduction to civil legislation. It describes the way of rights defense for corporate relations participants and suggests court decision execution procedure.
Keywords: reinstatement as a shareholder, remedy participants in corporate relations, class-action law suit, execution of a judgment.
Восстановление корпоративного контроля — термин, не имеющий легальной дефиниции ни в гражданском законодательстве, ни в законодательстве о хозяйственных обществах. Однако судебная практика имеет определенную тенденцию по выработке и толкованию данного термина.
На наш взгляд, под термином «восстановление корпоративного контроля» следует понимать комплекс способов защиты, направленных на восстановление нарушенного права, позволяющих вернуть себе возможность участвовать в принятии решений.
Независимо от того, каким способом было утеряно право корпоративного контроля и по каким причинам: то ли из-за небрежности собственника бизнеса, менеджмента компании или по причине отсутствия в рамках хозяйственного общества каких-либо разработанных мер по кор-
поративному управлению и контролю, позволяющих обезопасить бизнес, представляется очевидным, что лицо, утратившее данное право, будет обращаться в суд за защитой своих нарушенных прав и законных интересов.
Однако, прежде всего, следует ясно понимать, что потеря права корпоративного контроля — это, прежде всего, выбытие из владения акционера определенного объема акций или иного имущества, которое ранее позволяло участвовать в принятии решений и иметь возможность влияния на осуществление обычной хозяйственной деятельности хозяйственным обществом. Круг лиц, обращающихся за защитой своих прав в арбитражный суд, может быть достаточно широк, поэтому представляется необходимым указать открытый перечень лиц, которые могут обратиться за защитой своих прав.
ЗАКОН И ПРАВО • 08-2018
В связи с этим всех лиц, желающих обратиться за защитой своих прав, можно разделить на несколько групп:
■ на акционеров, владеющих существенным
пакетом акций 50% и более;
■ акционеров, имеющих объем владения ме-
нее 50% акций
■ и участников, владеющих менее 25% акций хозяйственного общества. И здесь же может быть еще одна группа участников — лица, которые утратили право корпоративного контроля в силу того, что пакеты акций были ими самими переданы иным лицам в целях обеспечения дальнейшего развития хозяйственного общества.
Представляется интересным следующий момент, какое процессуальное положение будут занимать вышеуказанные лица? Будет ли это групповой иск или процессуальное соучастие в арбитражном процессе, может ли лицо, утратившее право корпоративного контроля, занять процессуальную позицию истца и выступать в процессе самостоятельно либо здесь тоже возможны какие-либо варианты?
Сначала необходимо дать толкование термина «групповой иск», а затем выделить его признаки и попытаться ответить на вопрос, почему он (групповой иск) не нашел своего отражения в действующем процессуальном законодательстве.
В.К. Пучинский приводит следующее толкование термина: «групповой иск — если множество лиц имеют одинаковый интерес в деле, производство может быть начато и, поскольку суд не укажет иного, продолжено одним и более лицами или против одного или более лиц из числа участников группы, действующих как уполномоченные либо всей группы, либо группы без одного или некоторых ее членов»1.
Признаками группового иска являются следующее:
1) иск подается в защиту большой группы лиц;
2) основание иска одинаковое;
3) единое требование и единый способ защиты прав;
4) лицо, нарушившее право, — едино для всех;
5) состав лиц, обращающихся за защитой своих прав либо неизвестен, что допускает его возможное уточнение в процессе, либо настолько широк, что суду не представляется возможным обеспечить их фактическое присутствие в судебном заседании2.
Положение теории арбитражного процесса о групповых исках было отражено в главе 282 АПК РФ (рассмотрение дел о защите прав и законных
интересов группы лиц)3, однако введение данного института в том виде, в котором он есть сейчас, не позволяет говорить о его эффективности и тем более об успешной правоприменительной и судебной практике.
В связи с таким некорректным введением и закреплением положения в процессуальном законодательстве, а также тщательно проанализировав имеющуюся судебную практику, считаем возможным говорить о том, что в результате этого возникает достаточно много правовых проблем, например, таких, как:
1) отождествление процессуального соучастия и группового иска;
2) тождество процессуального положения участников группового иска с положением третьего лица, не заявляющего самостоятельного требования относительно предмета спора;
3) наделение всех участников самостоятельными процессуальными правами, т.е. все участники становятся полноценными истцами.
При таком закреплении данного положения имеется достаточно большой риск не понять и даже перепутать совершенно два разных процессуальных положения: групповой иск (дела о защите прав и законных интересов группы лиц) и процессуальное соучастие, что и наблюдается в судебной и правоприменительной практике. На первый взгляд отличий не имеется, однако, если вчитаться более внимательно, то можно найти несколько отличий.
На наш взгляд, различий между групповым иском и процессуальным соучастием будет несколько. Приведем их.
1. При процессуальном соучастии каждый истец занимает самостоятельное процессуальное положение, а в групповом иске существует лишь один истец, который представляет интересы всех остальных лиц (т.е. истец занимает самостоятельное процессуальное положение только в отношении себя, но не в отношении других лиц).
2. Групповой иск по данной категории спора возможен на стадии принятия искового заявления к производству, а процессуальное соучастие — лишь при объединении двух и более производств. На основании этого представляется возможным утверждать, что процессуальное соучастие по данной категории спора возможно только при объединении производств.
Исходя вышеприведенных признаков группового иска наличие различий между групповым иском и процессуальным соучастием мы считаем обоснованным; лиц, обращающихся за защитой своих прав, с требованием о восстановлении
ЗАКОН И ПРАВО • 08-2018
корпоративного контроля следовало бы объединить в групповой иск.
Это целесообразно хотя бы уже по причине процессуальной экономии времени и более эффективной гармонизации корпоративных правоотношений внутри хозяйственного общества, достижения основой цели правосудия. Кроме того, по нашему мнению, необходимо возбуждать арбитражное судопроизводство одновременно и желательно, чтобы производства находились у одного судьи.
Такой же позиции придерживаются и ведущие ученые арбитражного процессуального права, такие, как В.В. Долганов, Д.Я. Малешин, C.B. Никитин, В.В. Ярков и др.
C.B. Никитин приводит следующие отличия группового иска от процессуального соучастия: «Групповой иск не предполагает наделение всех участников группы лиц полным объемом процессуальных прав и обязанностей стороны по делу. Интересы защищаются одним или несколькими лицами, в полном объеме реализуя процессуальные права активной стороны процесса. Процессуальный статус большинства участников группы лиц при этом усечены»4, что и подтверждает занимаемую нами позицию.
Позволим себе не согласиться с выдвинутым особым мнением судьи Конституционного Суда РФ (далее — КС РФ) и позицией Европейского Суда по правам человека (далее — ЕСПЧ), так как придерживается иной позиции, занимаемой иными ведущими учеными в области арбитражного процесса.
Согласно постановлению Конституционного Суда РФ от 19 января 2017 г. № 1-П по делу о разрешении вопроса о возможности исполнения в соответствии с Конституцией Российской Федерации постановления Европейского Суда по правам человека от 31 июля 2014 г. по делу «ОАО «Нефтяная компания «ЮКОС» против России» в связи с запросом Министерства юстиции Российской Федерации» и содержащимся там Особым мнением судьи КС РФ К.В. Арановского рассмотрение дел о защите прав и законных интересов группы лиц обусловлено их личным участием, где условия дают группе определенность, чтобы участники дела были лично связаны последствиями решения суда, включая установленные судом обязательства, иначе судебное решение нельзя ни принять, ни правомерно его исполнить5.
Данный вывод не обоснован, так как в теории арбитражного, гражданского процесса под личным участием презюмируется наделение каждого участника самостоятельными процессу-
альными правами либо истца, либо ответчика, если же занимать данную позицию, то групповой иск и его отражение в текущем процессуальном законодательстве не имеет смысла.
Согласно позиции, занимаемой ЕСПЧ, лицо не может жаловаться на нарушение своих прав в ходе разбирательства, где оно не было стороной, хотя и было акционером и (или) исполнительным директором компании, которая являлась стороной разбирательства (решения Носов против России от 20.10.2005 г. № 30877/02; Ф. Сан-тушЛда и Фашадас против Португалии от 19.09.2000 г. № 49020/99; Савенко против России от 14.06.2007 г. № 28639/03).
Данная позиция не согласуется с существующими моделями групповых исков и их сущностью, которая отражена не только в российской доктрине арбитражного права и в иностранной доктрине, но и противоречит корпоративным правоотношениям, так как лицо, являясь акционером хозяйственного общества, становится участником корпоративных правоотношений. Возможно, ЕСПЧ в своем решении указал, что бывшие участники хозяйственного общества не могут быть стороной разбирательства, но даже при таком толковании есть множество нюансов, таких, как: правомерно или не правомерно акционер перестал быть участником хозяйственного общества, каким образом акции выбыли из владения и т.д.
Круг лиц, имеющих право на обращение в суд за защитой своих прав, их процессуальное положение стали более определенными; теперь следует внести ясность в исковые требования, а именно, в основание и предмет иска.
Постановление ЕСПЧ от 4 октября 2011 г. «Нассау верзекеринг матсхапей Н.В. против Нидерландов №57602/09»6 содержит определенного вида напоминание о том, что необходимо формулировать в основе исковых требований: «заявителям необходимо обосновать «прямую связь» между собой и принесенным вредом».
Исковые требования, а точнее сам иск, состоит из таких элементов, как предмет и основание. Предмет искового заявления — конкретное материально — правовое требование истца к ответчику, вытекающее из спорного правоотношения, подлежащее разрешению судом. Основание иска — юридические факты, которыми истец обосновывает свои исковые требования, а точнее предмет иска. Корректно сформулированные предмет и основание дают достаточно сильные правовые гарантии для вынесения справедливого решения суда.
ЗАКОН И ПРАВО • 08-2018
Следовательно, предметом иска, имеющего категорию восстановление корпоративного контроля, будет являться восстановление корпоративного контроля, а основанием иска — те юридические факты, которые послужили основанием потери права корпоративного контроля, обоснованные с позиции права.
Анализируя имеющуюся крайне малочисленную судебную практику, представляется возможным выделить следующие категории дел по корпоративным спорам, которые рассматривают арбитражные суды:
1) признание недействительным решения о выкупе всех обыкновенных акций;
2) выплата дивидендов;
3) одобрение сделки с заинтересованностью;
4) признание недействительным положения пунктов Устава по факту несоответствия положений действующему законодательству.
Очевидно, что вышеуказанный перечень дел, которые рассматривает арбитражный суд, предполагает достаточно большое количество участвующих лиц в деле или наличие множества исков с одним предметом и основанием, и данный перечень находится еще только на стадии своего формирования, в дальнейшем, как представляется, при более корректной формулировке имеющегося законодательства, возможно включение таких категорий споров, как восстановление корпоративного контроля, которые содержат достаточно объемный массив требований, и др.
Еще одной актуальной проблемой является исполнение решения суда по данной категории спора.
Как правило, трудности в части взыскания денежных средств не возникают или, если возникают, то они преодолимы; проблемой является исполнение решения в части таких требований, как признание решения общего собрания акционеров недействительным, внесение изменений в учредительные документы хозяйственного общества, внесение изменение в ЕГРЮЛ и т.д. Эту часть исполнения решения ни суд, ни тем более федеральная служба судебных приставов отследить не может, и не может в этой части защитить права участников корпоративных правоотношений.
Получается, что при отсутствии законодательного регулирования в данной части исполнения решения арбитражного суда лицо, ранее обратившееся за защитой и восстановлением своих прав, вновь вынуждено обратиться в арбитражный суд с еще одним требованием, но как механизма исполнения решения арбитражного суда нет, так он и законодательно не установлен.
В связи с вышеизложенным считаем необходимым, чтобы в каждом хозяйственном обществе было положение, локальный корпоративный акт, который регламентирует порядок исполнения решения суда в части восстановления корпоративного контроля. Этот регламент (положение) должен содержать общие начала признания и исполнения решения суда по данной категории спора, предусматривать процедуры, которые обеспечат признание решения суда и тем самым обеспечат восстановление и защиту прав участников корпоративных правоотношений.
Таким образом, термин «восстановление корпоративного контроля» на данный момент правового развития не имеет легального толкования и закрепления, однако судебная практика подсказывает возможные варианты толкования данного термина и его закрепления в гражданском законодательстве и в законодательстве о хозяйственных обществах.
Для наиболее эффективной защиты и восстановления прав участников корпоративных правоотношений, их гармонизации, скорейшего «выздоровления» хозяйственного общества лиц, обращающихся в арбитражный суд по данной категории споров, целесообразно объединить в групповой иск в зависимости от объема владения акциями.
Кроме того, необходимо разработать положение об исполнении решения суда о восстановлении корпоративного контроля, которое бы обеспечило признание данного решения; имеющегося гражданского законодательства и законодательства о хозяйственных обществах вполне хватает, чтобы составить данное положение и внести соответствующие изменения в законодательство.
1 Пучинский В.К. Гражданский процесс зарубежных стран. М., 2007 // СПС «Консультант Плюс»
2 Яркое В.В. Арбитражный процесс: Учебник. 4-е изд., перераб. и доп. М.: Инфотропик Медиа, 2010 // СПС «Консультант Плюс»
3 Арбитражный процессуальный кодекс РФ от 24.07.2002 г. № 95-ФЗ (ред. от 28.12.2017 г.) // СПС «Консультант Плюс»
4 Никитин С.В. «Арбитражный процесс: Учебник / РГУП 2017 // СПС «Консультант Плюс»
5 Постановление Конституционного Суда РФ от 19.01.2017 г. № 1-П по делу о разрешении вопроса о возможности исполнения в соответствии с Конституцией РФ постановления Европейского Суда по правам человека от 31.07.2014 г. по делу «ОАО «Нефтяная компания «ЮКОС» против России» в связи с запросом Министерства юстиции РФ // СПС «Консультант Плюс»
6 Решение Европейского Суда по правам человека от 04.10.2011 г. по делу «Нассау верзекеринг матсхапей Н.В. (Nassau Verzekering Maatschappij N.V.) против Нидерландов» (жалоба № 57602/09) // Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. № 3 // СПС «Консультант Плюс»
ЗАКОН И ПРАВО • 08-2018
