CC BY
28
Труды Кольского научного центра РАН. Гуманитарные исследования. Вып. 21. 2021. Т. 12, № 4. С. 126-140.
Transactions of the Ко1а Science Centre. Humanitarian studies. Series 21. 2021. Vol. 12, no. 4. P. 126-140.
Научная статья УДК 908 (470.21)
DOI: 10.37614/2307-5252.2021.4.21.009
ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ САКРАЛЬНОГО ЛАНДШАФТА ТЕРИБЕРКИ В КОНТЕКСТЕ РАЗВИТИЯ ТУРИЗМА В МУРМАНСКОЙ ОБЛАСТИ
Алена Сергеевна Давыдовая
Центр гуманитарных проблем Баренц региона ФИЦ КНЦ РАН, Апатиты, Россия alyona-797@mail.ruhttps://orcid.org/0000-0002-7967-5953
Аннотация
В статье раскрывается понятие «паломнический ландшафт». Рассматриваются «паломники», посещающие Териберку, в контексте развития туризма в Мурманской области. Статья основывается на результатах анкетных опросов и устных бесед с жителями сел Териберка и Лодейное. Анализируются основные типы туристов, посещающих Териберку, и мотивы их путешествия с точки зрения местного населения. Делается вывод о том, что путешествие в Териберку — это поиск квазирелигиозной аутентичности и самореализации посредством участия в «ритуале» осмотра «достопримечательностей» и мест. Ключевые слова:
паломнический ландшафт, туристы, Мурманская область, Териберка Финансирование
Статья выполнена по теме государственного задания ЦГП КНЦ РАН № 0226-2019-0066. Для цитирования: Давыдова А. С. Воспроизведение сакрального ландшафта Териберки в контексте развития туризма в Мурманской области // Труды Кольского научного центра РАН. Гуманитарные исследования. Вып. 21. 2021. Т. 12, № 4. С. 126-140. http://dx/doi.org/10.37614/2307-5252.2021.4.21.009.
Original article
REPRODUCTION OF THE SACRED LANDSCAPE OF TERIBERKA IN THE CONTEXT OF TOURISM DEVELOPMENT IN THE MURMANSK REGION
Alena S. Davydovaя
Barents Centre of the Humanities of the Kola Science Centre of RAS, Apatity, Russia alyona-797@mail.ruhttps://orcid.org/0000-0002-7967-5953
Abstract
The article reveals the concept of a pilgrim landscape. The "pilgrims", who visit Teriberka, are considered in the context of tourism development in the Murmansk region. The study was carried out by questionnaires and oral conversations with residents of the villages Teriberka and Lodeinoe. The main types of tourists visiting Teriberka and the motives of their travel from the point of view of the local residents are analyzed. The study has shown concluded that a trip to Teriberka is a search for quasi-religious authenticity and self-realization through participation in the "ritual" of sightseeing "sights" and places. Keywords:
pilgrim landscape, tourists, the Murmansk region, Teriberka
Funding
The article was made on the topic of the state assignment of the Barents Centre of the Humanities of KSC RAS No. 0226-2019-0066.
For citation: Davydova A. S. Reproduction of the sacred landscape of Teriberka i n the context of tourism development in the Murmansk region // transactions of the Kola Science Centre. Humanitarian studies. Series 21. 2021. Vol. 12, no. 4. P. 126-140. http://dx/doi.org/10.37614/2307-5252.2021.4.21.009.
Введение
Териберка является одним из старинных поселений на Кольском полуострове: ему более 500 лет. История Териберки, как и многих населенных пунктов в России, вобрала в себя и расцвет поселка, и его полный упадок.
Первое упоминание об этом населенном пункте относится к XVI в., когда здесь появилось русское становище рыбопромышленников [1]. В прошлом Териберка была самой богатой рыбацкой деревней Кольского полуострова, многонациональной и открытой для международных контактов, особенно во времена поморской торговли до революции 1917 г. [2]. Пик социально-экономического развития в Териберке пришелся на советский период (50-е гг. прошлого столетия) [3]. Основой процветания села всегда были рыболовство, судоремонтные мастерские, сельское хозяйство (оленеводство, птицефермы, разведение американской норки). В середине 1990-х гг. Териберка столкнулась с глубоким социально-экономическим кризисом, обусловленным рыночными преобразованиями в РФ, а также введением квот на вылов рыбы в Северной Атлантике. Кризис проявился в развале экономики поселка, росте безработицы до 40-50 % трудоспособного населения, резком снижении уровня жизни и ухудшении демографической ситуации [4].
В настоящее время положение Териберки нельзя характеризовать однозначно. С одной стороны, — запущенность территории, заброшенность жилых помещений, обилие социальных проблем, низкое качество жизни местного населения, а с другой, Териберка сегодня — это один из самых популярных туристических маршрутов в России. Мотивация к этому самая разная — от возможности насладиться видами побережья Баренцева моря, красотами арктической природы, северным сиянием, историко-культурным наследием былого расцвета поселения, которое ныне состоит из заброшенных и полуразрушенных зданий и останков рыболовных судов. Туристический поток в сельском поселении составляет не менее 40 тыс. чел. в год и сохраняет стойкую тенденцию к росту. Отправной точкой роста туризма принято считать выход фильма Андрея Звягинцева «Левиафан». Вот один из типичных высказываний на эту тему в Сети:
Если бы герой Алексея Серебрякова вернулся в Териберку сегодня, он бы ее не узнал. Парадоксально, но обреченное на смерть и забвение село восстанавливается благодаря фильму о безысходности и предопределенности. На фоне покореженных островов кораблей и проржавевших машин видны силуэты столичных тревел-блогерок и модных фотографов. В кафе у бухты варят приличный капучино, рядом — огромные качели для эффектных фотосессий1.
С 2015 г. Териберка становится местом проведения различных фестивалей. Самый популярный из них — «Териберка. Новая жизнь». В 2021 г. он вошел в культурную программу председательства Российской Федерации в Арктическом совете2. Мероприятие пользуется большим спросом среди туристов. По данным Правительства Мурманской области, в 2021 г. в первый день его посетило 3 тыс. чел.3 Пейзаж Териберки вызывает, действительно, противоречивые чувства: на фоне разрушенных и заброшенных строений строятся кафе и гостиницы, в любое время года можно встретить многочисленных путешественников. На сегодняшний день непонятно, что именно привлекает такое количество посетителей в Териберку. Действительно ли нашумевший фильм является триггером для мотивации поездки? И можно ли рассматривать «достопримечательности», попавшие в сферу индустрии массового туризма, в качестве культурно-религиозного ландшафта, подобно
Грейсленду (дому певца-кумира нескольких поколений Элвиса Пресли) [5]. Могилы Элвиса Пресли, Джима Моррисона становятся массовыми туристическими достопримечательностями и местами осуществления как светских, так и религиозных ритуальных действий. Массовому туризму сопутствуют разные культурные практики, в том числе и религиозные [6].
Теоретический контекст исследования
До 1970-х гг. изучение туризма практически не представляло собой отдельную академическую область [7], а исследования взаимосвязи между религией и туризмом часто подходили к этим двум предметам как к двум отдельным областям социальной жизни.
Первоначальная дифференциация между туризмом и паломничеством начала проявляться в 1970-х гг., основываясь на утверждении Дина МакКаннелла [8] о том, что турист был паломником в подлинности. Позднее Нельсон Грабурн [9] охарактеризовал туризм как своего рода ритуал, предполагая существование параллельных процессов как в формальном паломничестве, так и в туризме, которые можно интерпретировать как «священные путешествия». Он утверждал, что эти путешествия посвящены самопреобразованию и приобретению знаний и статуса через контакт с необычным или священным.
С тех пор теории концентрировались на различных типологиях туристов и паломников в части особых различий между опытом, связанным с посещением достопримечательностей, и повседневной жизнью [10--12]. За последние два десятилетия новый всплеск внимания к паломничеству возник благодаря исследователям, изучающим различные пересечения туризма с политическими, культурными, поведенческими, экономическими и географическими сюжетами [13].
Большинство новых исследований отражают тенденцию к дедифференциации, и ряд ученых утверждают, что различия между туризмом, паломничеством и даже светским паломничеством продолжают сужаться [14, 15]. Различиями все чаще пренебрегают, поскольку религиозные и светские сферы туризма быстро сходятся, а религиозный туризм занимает более заметную рыночную нишу в международном и российском туризме [16-18 и др.].
Процесс превращения паломничества в товар привел к тому, что все больше организаторов туристических маршрутов склонны объявлять маршруты и объекты паломничества культурным наследием [19-23]. В то же время появляются исследования коммерческого паломничества [24], а также духовного предпринимательства [25].
Эти тенденции привели к пониманию паломничества в связи с различными явлениями -- от любования наследием, экологией и природой до медитативной ходьбы, исцеления, спортивного отдыха, туристической или рекреационной деятельности и т. д. [26: 23-26]. По мере погружения в эту тему становится все сложнее понять, какими мотивами руководствуются путешественники, или, как их называет Петер Маргри, "walkers". Не углубляясь подробно в бриколизированные рассуждения о паломничестве и туризме, попробуем подойти к изучению мотивов "walkers" с помощью исследований «ландшафта паломничества».
Х. Э. Кампо [27], а позднее и Д. Олдерман [28] использовали термин «ландшафт паломничества», чтобы подчеркнуть отношения между людьми и местом. По их мнению, ни одно место не является священным само по себе. Скорее, паломничества являются «социальными конструкциями». Эта перспектива фокусирует наше внимание на той роли, которую играют «люди в их создании, присвоении, организации и представлении» [27: 42]. Паломнические ландшафты
не просто возникают, а подвергаются тому, что А. Ситон [29] называет сакрализацией — последовательным процессом, в ходе которого туристические достопримечательности «маркируются» как значимые, (квази)религиозные святыни. Посетители и создают пейзажи паломничества с помощью различных социальных практик.
Ландшафт и туризм также были объединены в исследованиях. Например, К. Белл и Д. Лайалл пишут о «ландшафте как динамической арене», которая активизирует сакральное в приключениях и экотуризме [30: 21]. Воображение и интерпритации места создают ощущение сакральности само по себе, и в этом процессе оно становится священным. Например, усадьба Грейсленд не является культурно-религиозным ландшафтом просто потому, что когда-то она была домом Элвиса Пресли. Скорее, ее святость проистекает из поведения, отношения и действий посетителей [31]. Именно участники коммуникаций создают сакральный ландшафт, опираясь на его предыдущие смыслы и истории [32]. При этом под сакральным пейзажем понимается не статический физический пейзаж. Понятие используется с антропологической точки зрения — как нечто, внутри и посредством чего люди живут, наделяют его смыслами и конструируют его физически, символически и социально [33].
Материал и методы
В основе этой работы лежат полевые материалы, собранные автором в экспедициях в поселки Териберка и Лодейное (в 2020 и 2021 гг.). При помощи полуформализованного интервью (N = 8: 2 мужчин, 6 женщин) был собран устный материал.
Дополнительно в статье используются обобщенные данные социологического исследования, проведенного автором в 2020 г. на территории Териберки и Лодейного:
— уличный анкетный опрос (N = 36);
— онлайн-опрос жителей (N = 32). Онлайн-опросник был составлен при помощи Google-форм и размещен в социальной сети «Вконтакте» в группах: «Сельское поселение Териберка» (https://vk.com/public180187981); «Моя Териберка/Интернет-газета» (https://vk.com/my_teriberka); «Подслушано в Териберке» (https://vk.com/podslushanovteriberke).
Наиболее активными возрастными группами, принявшими участие в количественном исследовании, стали респонденты в возрасте от 46 до 60 лет (40,6 % от всей совокупности опрошенных) и категория 36-45 лет (31,3 %).
Подавляющее большинство ответов было получено от респондентов-работников бюджетной сферы — 40 % и пенсионеров — 37 %; 5 % — студенческой молодежи; 5 % — неработающих; 5 % —отнесли себя к категории фрилансеров; 3 % — рабочих. Среди них: 60 % — женщины; 40 % — мужчины.
Результаты и обсуждение
Типологии туристов обычно представляют культурных туристов как мотивированных аутентичностью, культурным взаимодействием и возможностью узнать что-то новое в результате их туристических встреч [34]. В книге «Туристический взгляд» Джон Урри [35] отстаивал идею о том, что туриста интересует экзотика, определенная специально и переосмысленная в соответствии с требованиями общества потребления, основной характеристикой которого является придание ценности развлечениям, удовольствиям. Используя концепцию рефлексивности социолога Энтони Гидденса, Урри утверждал, что места и пейзажи превращаются в объекты рефлексивного потребления туристом. Урри отмечает, что существует 2 типа туристов: один — «романтический», а другой — «коллективный». «Романтический»
тип туристов отличается тем, что к его мотивации можно отнести любование природой, пейзажем, сельской местностью, пасторальностью, уединением, нетронутостью [35]. Во многом этот тип туриста индивидуален. «Коллективный» тип, в свою очередь, требует для своего развития большое количество людей и ориентацию на них. Согласно Урри, присутствие других людей необходимо для того, чтобы эти места были «успешными». В отличие от «романтического», «коллективный» турист требует мест с большим потоком людей. Именно это необходимо для того, чтобы туристам захотелось посетить эти места. Они могут быть связаны со зрелищем, основанном на световом шоу или шоу с лазерными лучами и т. п.
Если следовать классификации Урри, то подавляющая часть туристов, приезжающих в Териберку, относится к романтичекому типу. Об этом свидетельствуют, данные, полученные количественным методом опроса, где в качестве основных мотивов посещения были указаны любование природой и стремление отдохнуть от городской жизни.
Дополним классификацию Урри исследованиями типов туристов Эрика Коэна [36], который, на основе особого сочетания предпочтений, новизны / волнения и знакомства / безопасности, разделил туристов на 4 категории.
1. Организованные массовые туристы путешествуют в группе с другими туристами, не обязательно знакомыми друг с другом, по заранее определенному и жесткому маршруту. Это путешественники, покупающие путевки у туроператов на популярные направления; такие путевки обычно включают в себя расходы на транспорт, проживание и, возможно, питание, билеты на туристические достопримечательности и шоу, трансферы из аэропорта в туристический пункт назначения и т. д. Они проводят большую часть своего времени в среде, изолированной от местного населения и аутентичной культуры.
2. Индивидуальные массовые туристы перемещаются самостоятельно или с группой путешественников, уже знакомых друг с другом, с турпакетом, в котором есть заранее выбранные продукты. Эти пакеты могут быть организованы туроператорами или туристическими агентствами и обычно включают оплату проезда до места назначения, размещения и, возможно, других мероприятий, то есть покупку билетов на туристические достопримечательности, шоу, в парки (например, тематические катания на лыжах) и оплату трансфера из аэропорта. Хотя Коэн считал этот и предыдущий тип туризма институционализированными, индивидуальные массовые туристы отличаются от организованных массовых туристов, поскольку они могут изменить свой маршрут или даже продолжительность пребывания в одном из пунктов назначения.
3. Путешественники-исследователи передвигаются сами по себе, стремясь исследовать новые туристические направления, избегая, таким образом, наиболее туристически развитых мест. Как правило, туристы-исследователи предпочитают контакт с местным населением, а не общение с другими туристами во время путешествия, хотя они и пользуются туристической инфраструктурой определенного типа.
4. Туристы-скитальцы хотят почувствовать себя частью местного сообщества, пусть даже временно. Они стремятся проводить дни с местными жителями, полностью погружаясь в их культуру и привычки.
По указанной выше классификации самый распространенный тип туристов в Териберке и Лодейном -- индивидуальный. Это можно подтвердить и отзывами самих туристов. Вот одно из таких высказываний:
В определенных кругах написать про Териберку стало почти как написать про Сочи — здесь, кажется, уже перебывали все, называющие себя
4
«самостоятельными путешественниками» .
Помимо указания на преобладающий тип туриста, в тексте есть отсылка к сравнению Териберки со знаменитым курортом в России — Сочи. Это подтверждает популярность данного направления.
На втором месте по частоте находятся упоминания о путешественниках-исследователях. Тип «организованные массовые туристы» опрошенные относят, в основном, к допандемийному времени (до весны 2020 г.), когда приезжали путешественники из других стран. Мне не встретилось ни одного упоминания о «туристах-скитальцах». Наоборот, многие местные жители сетовали на незаинтересованность приезжающих местной культурой, историей места, отстраненность от жизни местного населения, потребительское отношене к природному и культурному наследию Териберки. С полной уверенностью можно говорить о том, что в Териберке происходит процесс, который Терон Нуньес назвал аккультурацией [37].
Работы Нуньеса связаны с традицией, которая берет свое начало у Мелвилла Херсковица [38] и Роджера Бастида [39]. Они утверждали, что существует процесс доминирования одной культуры над другой и, хотя этот процесс может быть постепенным, он почти всегда однозначен и телеологичен. На протяжении всего развития антропологии туризма существуют различные ответвления этой теории, которая максимизирует давление туризма как фактора, изменяющего местную культуру [40-43].
Если рассматривать отношения между туристами и хозяевами с этой позиции, то изменения в культуре являются результатом способности местной культуры к сопротивлению, с одной стороны, и интенсивного давления, вызванного туризмом, с другой.
Теребирчане часто указывали на то, что от пребывания туристов на их территории, скорее, больше минусов, чем плюсов. Большинство не против развития туризма, но считают этот процесс однобоким, направленным лишь на внешних инвестров и туристов, так как не видят улучшения качества своей жизни. Скорее, наоборот, у них вызывает удивление и негативное отношение ущерб, наносимый туристами, проявляемое ими неуважение к принимающей стороне, потребительское отношение к природному наследию.
В антропологии туризма хорошо описаны процессы взаимодействия принимающих сторон и гостей. Некоторые из этих исследований были собраны в основополагающей книге Валена Смита «Хозяева и гости: антропология туризма» [44], которая в настоящее время считается краеугольным камнем «антропологии туризма». Взгляды ранних социологов на туризм также были пронизаны «моделью воздействия» туризма [45]. При этом ряд исследователей утверждают, что коммодитизация и аккультурация необязательно разрушают значение культурных продуктов, хотя могут изменить его или добавить новые значения к старым (см., напр., [10]).
Из устных бесед с жителями Териберки и Лодейного можно сделать вывод о том, что представления местного населения о ведущих мотивах приезжающих не слишком отчетливы. Об этом свидетельствует также большой разброс мнений и в количественном исследовании. Кто-то называет в качестве основного мотива приезда морскую рыбалку, кто-то -- красивую природу, страсть к путешествиям, посещение места съемки культового фильма Андрея Звягинцева «Левиафан», самый легкий путь к океану. Некоторые из опрошенных искренне не понимают причин, которые приводят туристов в Териберку.
Ответы на вопрос: «Каким Вы видите будущее Териберки?», — передают пессиместический настрой териберчан. Мало кто видит Териберку и Лодейное перспективными и развивающимися турпоселками. По мнению местного населения, обилие социальных проблем и неразвитость туристической инфраструктуры мешают развитию поселков. Число задействованных в турбизнесе представителей местного населения крайне мало. Социальная запущенность и безынициативность териберчан подчеркивается людьми, имеющими свой бизнес в Териберке:
У меня вот 12 человек работает здесь. Все пьют. Хорошие мужики. Я сам их кодирую. Хочу, чтобы местные работали5.
Желание сохранить участие местного населения в развитии поселка можно рассматривать как стремление сохранить его аутентичность, в том числе и во внешнем виде:
Надо все делать аутентичным — в духе русской культуры, поморской. Писать только по-русски. Я категорически против надписей на китайском языке6.
Информант говорит о надписи на китайском языке, размещенной на электронном табло на одном из сельских магазинов. При оценке отношения к туристам в Териберке больше всего отрицательных высказываний относилось к путешественникам из Китая: Есть такие. Иностранцы ведут себя осторожно. Но есть люди, в частности, Китай. Хоть я, ну из тех, кто — «Пролетарии всех стран — объединяйтесь», но тут не могу поддержать их. Ну нет (смеется)7.
Ограничить доступ китайцам. Китайцы — это ужас! Они могут сесть в туалет в огороде всем семейством. Для них нет никаких границ. Не умеют себя вести8.
Надписи на китайском языке воспринимаются многими жителями негативно и с недоумением. В ситуации «вторжения» туристов, когда необходимо сохранять культуру и историю уникального исторического поселения, присутствие элементов другой культуры кажется излишним.
Необходимость сохранить культуру и историю в «чистом» виде неоднократно подчеркивается информантами:
Историю нельзя забывать. А ее сейчас никто не помнит. Никто не следит за памятниками. <... > Необходимо, чтобы экскурсоводы правдиво рассказывали историю. Следили за поведением туристов9.
По мнению териберского священнослужителя, Териберка — самое «чистое место». Нетронутый край земли, на который туристы могут принести зло: «"Сынок, единственное место осталось на нашем Кольском полуострове, куда сектанты еще не дошли, но уже собираются. Давай, все "» <...> Третье: туризм. Я раньше не впускал это. О Териберке мало информации, мы не впускали никого. Потому что вместе с туристами придет шлак, придет безнравственность, придет грязь, вирус зла. Пусть они пьют ацетон, но они мои родные, больные, хромые, убогие. Но теперь уже пошло такое, что, пожалуйста, пусть приходит туризм, мы уже отучили всех врагов (очевидно, речь идет о представителях иной веры — А. Д.) оттуда. Пусть приходит официальный туризм, хороший»10.
Отвечая на вопрос «почему китайцы так любят сюда приезжать?» все информанты указывали в качестве основной причины — «северное сияние» и связанные с ним репродуктивные ожидания.
Некоторые информанты при обосновании мотивов приезжающих подчеркивают, что «Териберка — это Россия, а россияне должны знать свою Родину!». История Териберки — это часть общей, российской истории, которой, по мнению местного населения, приезжающие почему-то не интересуются, впрочем, как и представители власти.
Информанты из Териберки настаивали на том, что к ним едут исключительно потому, что именно здесь то самое историческое место, куда издавна стекались потоки людей. При этом они оговаривались, что так было раньше, а сейчас поселок не развивается:
Вот раньше Териберка была... Если бы не воровали... Раньше финны приезжали в гости. Жизнь кипела. Весь берег был в рыбе, в день ходило более тысячи лодок в море. Становищ было много раньше. Все было. Все разрушено. Нас хотят отсюда выселить. А я не хочу отсюда уезжать, я уже уезжала, вернулась. Тянет сюда.
Инт.: А как Вы думает одинаковые ли проблемы у поселений, связанные с турпотоком?
Инф. : Проблемы у поселений разные. У нас нет воды. Свет часто отключают <...> Едут-то к нам. В Териберку. Что там у Лодейного? Какая история? Истории разные, люди разные. У Лодейного нет истории. Да и у нас теперь. Понастроили борделей. Вот посмотрите (показывает на рядом стоящее здание гостиницы) это ведь самый настоящий бордель. Вы знаете, что там происходит? Голые проститутки выбегают оттуда. Это не наши, это из Лодейного, конечно же»11.
Жители Териберки противопоставляют себя как городским жителям, так и жителям Лодейного (это подтверждают ранее проведенные социологические исследования [46, 47]). Информанты разных поколений подтверждают существование противостояния между жителями населенных пунктов, находящихся в пяти километрах друг от друга:
Инт. : А это правда, что существует противостояние между поселками?
Инф. : Есть негласное разделение. Раньше молодые мужики ходили стенка на стенку. И сейчас есть такое разделение12.
Инт. : Расскажите, что за противостояние между поселками?
Инф. : Издавна. Вот у нас случай недавно был. Умер человек. У нас здесь, в Териберке. А наш могильщик был в запое. И мужик из Лодейного отказался его закапывать. Сказал, если бы свой, я бы согласился13.
Мотивом для путешествия в Териберку может быть «зов в Арктику»:
Инт. : А как Вы думаете, почему тогда люди сюда приезжают?
Инф. : Арктика зовет!
Далее информантка в процессе рассуждений приходит к выводу, что плохое поведение туристов в Териберке и Лодейном объясняется тем, что нет объединяющей идеи, которая могла бы регулировать их поведение:
Ох (вздыхает), понимаете. Мы не против. Но такое поведение. Мусорят. Вот рыбьи головы по всему берегу валяются. Весь берег усеян рыбными отходами. Некоторые на машинах ездят прямо к озеру. Стирают там вещи. У нас это единственный источник питьевой воды. Никто их не контролирует. Нет идеи. Вот как на Оптиной пустыни. Один приход <... > Вот вы въезжаете, видите крест, до этого там крест ставили ребята-афганцы. Потом кто-то спилил, спилили крест. Стыдно за поселок. За безинициативное состояние <... > А у нас население отдельно, власть отдельно. Население безынициативное. На два поселка всего 660 человек осталось <...> Развитие Териберки — часть роста страны. Хочется, чтобы страна росла»14.
Информантка указывает в качестве примера Оптину пустынь — знаменитое место православного паломничества в качестве «образцового», где путешествующие словно связаны одной идеей, и эта идея отсылает не только к национальному единству всей страны, закрепленному в вере, но и к невольному сравнению туристов с паломниками.
Вместо заключения
Самым распространенным типом туристов, по мнению жителей Териберки и Лодейного, является индивидуально-романтический. Это самостоятельные, индивидуальные туристы, у которых побудительным мотивом к путешествию служит любование природой, стремление к уединению, попытка самосовершенствования. По устным высказываниям териберчан трудно определить, какая мотивация путешествия в Териберку является ведущей. Выяснить, «туристы» они или духовно мотивированные «паломники» не удается на основании полученного материала, да и дихотомию паломника и туриста следует признать давно устаревшей [48]. Целесообразно использовать термин «паломник» для описания современных путешествий в метафорическом смысле для обозначения туристов, которые используют путешествия как способ формирования идентичности. «Типологии», как отмечает Эденсор, «могут определять закономерности, но их следует рассматривать как описывающие различные туристические практики, а не типы людей, как принятые роли, а не социальные категории» [49].
Если исходить из начального тезиса о том, что посетители создают и конструируют пейзаж с помощью различных социальных практик, то можно сделать вывод о разнообразии паломнических ландшафтов. Подобно паломническим ландшафтам в Америке, они могут быть пейзажами паломничества и связываться с религиозно-культурным ландшафтом, когда происходит освящение фигур и тем из популярной культуры и средств массовой информации. Эти места паломничества вызывают ностальгию и превращают культуру в товар. Рассказы местного населения в Сети о краже валунов туристами с каменного пляжа «Яйца дракона» это попытка взять с собой «кусочек» Териберки. Последнее похоже на замещение сувенирной продукции, которая в Териберке практически отсутствует. Приобретение сувенирной продукции — это сакрализация локуса, который создается и поддерживается практиками путешественников [51: 44-45]. Подтверждением этого процесса служат культурные практики, совершаемые туристами: складывание пирамид из камней, нанесение имен и названий городов на скалы. Последнее вызывает у местного населения резко негативную реакцию и связывается с разрушением органичности природного и культурного ландшафта Териберки, так как жители хотели бы сохранить его в «чистом» виде. Если исходить из идей Дина Макканела, который предоставил теоретический контекст для концептуализации туриста как светского паломника в поисках подлинности, то туристы в Териберке вполне могут быть объединены поиском аутентичности, которая, по всей видимости, ассоциирована с Арктикой. И путешествие в Териберку -- это поиск квазирелигиозной аутентичности, правды и самореализации посредством участия в «ритуале» осмотра достопримечательностей и сакрализации туристических мест.
Возможно, исследователям следует воспользоваться моментом, чтобы осмыслить тот факт, что религиозный туризм более не является четко отделенным от массовых видов туризма, поскольку он не представляет собой значительный рынок, который продолжает расти. Было бы недальновидно не признать, что можно отождествить определенное поведение человека как в туризме, так и в паломничестве. Грейсленд или Пер-Лашез являются туристическими направлениями, но они также представляют (хотя бы для определенной группы) храм, который совсем не светский и в который они, по мнению Дерека Олдермана [28], таким образом совершают паломничество.
Примечания
1 Хтонь. Хибины и драконьи яйца: что посмотреть в Мурманской области // Тимур Юсупов отправился в Мурманскую область, чтобы оценить уровень сервиса, побывать на месте съемок «Левиафана», переночевать в стеклянной полусфере и увидеть Хибинские горы // Стиль. URL: https://style.rbc.ru (дата обращения :20.09.2021).
2 Праздник со вкусом Арктики. Как фестиваль в Териберке дал жару на Русском Севере. URL: https://lenta.ru/articles/2021/08/23/teriberka/ (дата обращения: 15.09.2021).
3 Фестиваль «Териберка» в первый день посетило 3000 гостей // Сайт Правительства Мурманской области. URL: https://gov-murman.ru/info/news/414278/ (дата обращения: 21.09.2021).
4Териберка: на последнем берегу // LIVEJOURNAL. URL: https://me-frai.livejournal.com/217018.html (дата обращения: 20.09.2021).
5 Мужчина. Бизнесмен. Старше 40 лет.
6 Он же.
7 Женщина, назвала себя активистом поселка. На пенсии. Старше 55 лет.
8 Женщина. На пенсии. Старше 65 лет.
9 Женщина, назвала себя активистом поселка. На пенсии. Старше 55 лет.
10 Отец Сергий из Териберки: «У «Левиафана» должна быть вторая часть». Интервью с настоящим священником из поселка, упомянутого в фильме Андрея Звягинцева // Правмир. URL: https://www.pravmir.ru/otets-sergiy-iz-teriberki-u-leviafana-dolzhna-byit-vtoraya-chast/ (дата обращения: 20.09.2021).
11 Женщина. На пенсии. Старше 65 лет.
12 Мужчина. Работник сферы обслуживания. Около 30 лет.
13 Женщина. На пенсии. Старше 60 лет.
14 Женщина, назвала себя активистом поселка. На пенсии. Старше 55 лет. Список литературы
1. Державин В. Л. Северный Мурман в XVI-XVII вв.: К истории русско-европейских связей на Кольском полуострове. М.: Научный мир, 2006. 140 с.
2. Жданов В. П., Орловская Л. Ф. Североморск. Мурманск: Мурманское книжное издательство, 1978. 160 с.
3. Рябова Л. А., Корчак Е. А. Перспективы развития малых прибрежных поселений Мурманской области: поселок Териберка // Север и рынок: формирование экономического порядка. 2013. № 3 (34). С. 47-52.
4. Eikeland S., Ryabova L., Ivanova L. Northwest Russian fisheries after the disintegration of the USSR: market structure and spatial impacts. Polar Geography. 2005. Vol. 29. No. 3. P. 224-236.
5. Derek H. Alderman Writing on the Graceland Wall: On the Importance of Authorship in Pilgrimage Landscapes // Tourism Recreation Research. 27. No. 2. P. 27-33. DOI: 10.1080/02508281.2002.11081217.
6. Margry P. J. Shrines and Pilgrimage in the Modern World: New Itineraries into the Sacred. Amsterdam: University Press, 2008. 362 p.
7. Nash D. The study of tourism: Anthropological and sociological beginning. London: Elsevier Science, 2005. 305 p.
8. MacCannell D. Staged authenticity: Arrangements of social space in tourist settings // American Journal of Sociology. 1973. Vol. 79. No. 3. 589-603.
9. Graburn N. H. H. Tourism: The sacred journey. In V. L. Smith (Ed.). Hosts and guests: The anthropology of tourism. Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 1977. P. 17-31.
10.Cohen E. Authenticity and commoditization in tourism // Annals of Tourism Research. 1988. Vol. 15. No. 3. P. 371-386. https://doi.org/10.1016/0160-7383(88)90028-X.
ll.Cohen E. Pilgrimage centres: Concentric and excentric // Annals of Tourism Research. 1992. Vol. 19. No. 1. P. 33-50.
12.Smith V. L. Introduction: The quest in guest // Annals of Tourism Research. 1992. Vol. 19. No. 1. P. 1-17.
13.Timothy D. J., Olsen D. H. (Eds.). Tourism, religion and spiritual journeys. London / New York: Routledge, 2006. 258 p.
14.Bilu Y. Divine worship and pilgrimage to holy sites as universal phenomena. In R. Gonen (Ed.). To the holy graves: Pilgrimage to the holy graves and Hillulot in Israel: The Israel Museum, 1998. P. 11-26.
15.Kong L. Mapping 'new 'geographies of religion: Politics and poetics in modernity // Progress in Human Geography. 2001. Vol. 25 (2). P. 211-233.
16.Балабейкина О. А., Гаврилова К. С., Кузнецова Ю. А. Религиозный туризм как составляющая брендинга Архангельской области // Север и рынок: формирование экономического порядка. 2021. № 3. С. 118-127. D0I:10.37614/2220-802X.3.2021.73.008.
17.Лустина Т. Н., Панова А. Г., Бокарева Е. В., Смирнова Е. Г., Кезикова Т. С., Бахвалова О. А. Развитие религиозного туризма (на примере Ленинградской области) // Сервис plus. 2021. Т. 15. № 1. С. 10-17. DOI: 10.24411/2413-693X-2021-10102.
18.Грушенко Э. Б. Развитие индустрии туризма на Соловецких островах // Наука. 2020. 2016. № 5 (11). С. 357-361.
19.Fladmark J. M. (Ed.). In search of heritage: As pilgrim or tourist? Oxford: Routledge, 1998.493 p.
20.Roseman S. R. Santiago de Compostela in the Year 2000. From Religious Center to European City of Culture. In: E. Badone & S. R. Roseman (Eds.). Intersecting journeys. The anthropology of pilgrimage and tourism. Urbana: University of Illinois Press, 2004. P. 68-88.
21.Margry P. J. Memorialising Europe. Revitalizing and reframing a 'Christian 'Continent // Anthropological Journal of European Cultures. 2008. Vol. 17 (2). P. 6-33.
22.Roseman S. R., Herrero N., Fife W. The cultural politics of tourism and heritage in Galicia. Anthropological Perspectives // International Journal of Iberian Studies. 2008. Vol. 21 (2). P. 73-86.
23.Sánchez-Carretero C. Heritage regimes and the Camino de Santiago: Gaps and logics. In: R. Bendix, A. Eggert & A. Peselmann (Eds.). Heritage regimes and the state. Gottingen: Universitatsverlag Gottingen, 2012. P. 141-155.
24.Fernández-Poyatos, María-Dolores et al. The way of Saint James and the Xacobeo 2010 in the tourism websites of the Spanish autonomous communities // Revista Latina de Comunicación Social. 2011. Vol. 67. P. 23-46.
25.Fonneland T. Spiritual Entrepreneurship in a Northern Landscape: Spirituality, Tourism and Politics // Temenos. Vol. 48. No. 2. 2012. P. 155-178.
26.Knox D., K. Hannam, Margry P. Y., Salazar N. B. Is Tourist a Secular Pilgrim or a Hedonist in Search of Pleasure? // Tourism Recreation Research. 2014. Vol. 39. Issue 2. P. 235-267/ https://doi.org/10.1080/02508281.2014.11081769.
27.Campo J. E. American pilgrimage landscapes // Annals of the American Academy of Political § Social Science. 1998. No. 558. P. 40-56.
28.Alderman D. H. Writing on the Graceland wall: On the importance of authorship in pilgrimage landscapes // Tourism Recreation Research. 2002. Vol. 27(2). P. 27-33.
29.Seaton A. V. War and thanatourism: Waterloo 1815-1914 // Annals of Tourism Research. 1999. No. 261. P. 130-158.
30.Bell C., Lyall J. The Accelerated Sublime: Thrill-Seeking Adventure Heroes in the Commodified Landscape. In: Simon Coleman and Mike Crang (eds). Tourism: Between Place and Performance. New York: Berghahn Books, 2002. P. 21-37.
31.Rodman G. B. Elvis after Elvis: The Posthumous Career of a Living Legend. New York: Routledge, 1996. 231 p.
32.Teemy T. Mantsinen Pilgrimage as a Reproduction of Sacred Landscape in Finnish Karelia and the Russian Border Zone // Temenos. Vol. 56. No. 1. 2020. P. 7-31. DOI: https://doi.org/ 10.33356/temenos.89107.
33.Tilley C., Cameron-Daum K. Anthropology of Landscape: The Extraordinary in the Ordinary. London: UCL Press, 2017. 346 pp.
34.Cohen E. Rethinking the Sociology of Tourism // Annals of Tourism Research. 1979. No. 6. P. 18-35
35.Urry J. The Tourist Gaze: Leisure and Travel in Contemporary Societies (2nd edition). London: SAGE Publications Ltd, 2002. 184 p.
36.Cohen E. Who is a tourist? A conceptual clarification // Sociological Review. 1974. Vol. 22. No. 4. P. 527-555. https://doi.org/10.1111/j.1467-954X.1974.tb00507.x.
37.Nunez T. Tourism, tradition, and acculturation: Weekendismo in a Mexican village // Ethnology. 1963. Vol. 2. No. 3. P. 347-352.
38.Herskovits M. Acculturation: the Study of cultural contact. New York: J. J. Augustin Publisher, 1938. 155 p.
39. Bastide R. Les religions africaines au Brésil; vers une sociologie des interpénétrations de civilisations. Paris: Presses universitaires de France, 1960. 578 p.
40.Nash D. Tourism as a form of imperialism. In: Smith V. L. (ed.) Hosts and Guests: the Anthropology of Tourism. UK: Basil Blackwell, 1977. P. 37-52.
41.Graburn N. Teaching the anthropology of tourism // International Social Science Journal. 1980. Vol. 32. No.1. P. 56-68.
42.Boorstin D. J. The Image: a Guide to Pseudo-Events in America. New York: Vintage Books, 1992. 336 p.
43.Cohen E. Authenticity and commoditization in tourism // Annals of Tourism Research. 1988. Vol. 15. P. 371-386.
44.Smith V. L. Hosts and Guests: The Anthropology of Tourism. Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 1989. 341 p.
45.Leite N., Graburn N. Anthropological Interventions in Tourism Studies. Handbook of Tourism Studies. London: Sage, 2009. P. 35-64.
46.Жигунова Г. В. Социальные проблемы развития отдаленных территорий Кольского полуострова // Социальные риски и управление ими в современном обществе. 2015. С. 27-30.
47. Жигунова Г. В. Социокультурное пространство отдаленных поселений Кольского Севера // Социальное развитие северных территорий России и зарубежных стран: опыт, проблемы, перспективы. 2015. С. 77-81.
48.Collins-Kreiner N. The geography of pilgrimage and tourism: Transformations and implications for Applied Geography // Applied Geography. 2010. Vol. 30 (1). P. 153-164. D0I:10.1016/j.apgeog.2009.02.001.
49.Bauman Z. From pilgrim to tourist — or a short history of identity. In S. Hall & P. du Gay (Eds.). Questions of cultural identity. London: Sage, 1996. P. 18-36. D0I:http://dx.doi.org/10.4135/9781446221907.n2.
50.Edensor T. Performing tourism, staging tourism: (Re)producing tourist space and practice // Tourist Studies. 2001. Vol. 1 (1). P. 59-81.
51.MacCannell D. The Tourist. A New Theory of Leisure Class. Berkley, Los Angeles: University of California Press, 1999. 231 p.
References
1. Derzhavin V. L. Severnyj Murman v XVI-XVII vv.: K istorii russko-evropejskih svjazej na Kol'skom poluostrove [Northern Murman in the XVI-XVII centuries: On the history of Russian-European relations on the Kola Peninsula]. Moscow, Nauchij mir, 2006, 140 p. (In Russ.).
2. Zhdanov V. P., Orlovskaja L. F. Severomorsk [Severomorsk]. Murmansk, Murmanskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1978, 160 p. (In Russ.).
3. Rjabova L. A., Korchak E. A. Perspektivy razvitija malyh pribrezhnyh poselenij Murmanskoj oblasti: poselok Teriberka [Development prospects of small coastal communities in the Murmansk region: the case of Teriberka]. Sever i rynok: formirovanie jekonomicheskogo porjadka [The North and the Market: Forming the Economic Order], 2013, no. 3 (34), pp. 47-52. (In Russ.).
4. Eikeland S., Ryabova L., Ivanova L. Northwest Russian fisheries after the disintegration of the USSR: market structure and spatial impacts. Polar Geography, 2005, vol. 29, no. 3, pp. 224-236. https://doi.org/10.1080/789610203.
5. Derek H. Alderman Writing on the Graceland Wall: On the Importance of Authorship in Pilgrimage Landscapes. Tourism Recreation Research, 27, no. 2. pp. 27-33. DOI: 10.1080/02508281.2002.11081217.
6. Margry P. J. Shrines and Pilgrimage in the Modern World: New Itineraries into the Sacred, Amsterdam: University Press, 2008, 362 p.
7. Nash D. The study of tourism: Anthropological and sociological beginning, London, Elsevier Science, 2005, 305 p.
8. MacCannell D. Staged authenticity: Arrangements of social space in tourist settings. American Journal of Sociology, 1973, vol. 79, no. 3, pp. 589-603.
9. Graburn N. H. H. Tourism: The sacred journey, In V. L. Smith (Ed.), Hosts and guests: The anthropology of tourism, Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 1977, pp. 17-31.
10.Cohen E. Authenticity and commoditization in tourism. Annals of Tourism Research, 1988, vol. 15, no. 3, pp. 371-386. https://doi.org/10.1016/0160-7383(88)90028-X.
11.Cohen E. Pilgrimage centres: Concentric and excentric. Annals of Tourism Research, 1992, vol. 19, no. 1, pp. 33-50.
12.Smith V. L. Introduction: The quest in guest. Annals of Tourism Research, 1992, vol. 19, no. 1, pp. 1-17.
13.Timothy D. J., Olsen D. H. (Eds.), Tourism, religion and spiritual journeys, London / New York, Routledge, 2006, 258 pp.
14.Bilu Y. Divine worship and pilgrimage to holy sites as universal phenomena. In R. Gonen (Ed.), To the holy graves: Pilgrimage to the holy graves and Hillulot in Israel: The Israel Museum, 1998, pp. 11-26.
15.Kong L. Mapping 'new 'geographies of religion: Politics and poetics in modernity. Progress in Human Geography, 2001, vol. 25 (2), pp. 211-233.
16.Balabejkina O. A., Gavrilova K. S., Kuznecova Ju. A. Religioznyj turizm kak sostavljajushhaja brendinga Arhangel'skoj oblasti [Religious tourism as a component of the branding of the Arkhangelsk region]. Sever i rynok: formirovanie _ jekonomicheskogo porjadka [The North and the Market: Forming the Economic Order], 2021, no. 3 (34), pp. 118-127. (In Russ.) DOI:10.37614/2220-802X.3.2021.73.008.
17.Lustina T. N., Panova A. G., Bokareva E. V., Smirnova E. G., Kezikova T. S., Bakhvalova O. A. Razvitiye religioznogo turizma (na primere Leningradskoy oblasti) [Development of religious tourism (on the example of the Leningrad region)]. Servisplus [Plus Service], 2021, vol. 15, no. 1, pp. 10-17. (In Russ.). DOI: 10.24411 / 2413-693X-2021-10102.
18.Grushenko E. B. Razvitiye industrii turizma na Solovetskikh ostrovakh [Development of the tourism industry on the Solovetsky Islands]. Nauka [Science], 2016, no. 5 (11), pp. 357-361. (In Russ.).
19.Fladmark J. M. (Ed.), In search of heritage: As pilgrim or tourist? Oxford, Routledge, 1998,493 p.
20.Roseman S. R. Santiago de Compostela in the Year 2000. From Religious Center to European City of Culture, In: E. Badone & S. R. Roseman (Eds.), Intersecting journeys, The anthropology of pilgrimage and tourism, Urbana: University of Illinois Press, 2004, pp. 68-88.
21.Margry P. J. Memorialising Europe. Revitalizing and reframing a 'Christian 'Continent. Anthropological Journal of European Cultures, 2008, vol. 17 (2), pp. 6-33.
22.Roseman S. R., Herrero N., Fife W. The cultural politics of tourism and heritage in Galicia. Anthropological Perspectives. International Journal of Iberian Studies, 2008, vol. 21 (2), pp. 73-86.
23.Sánchez-Carretero C. Heritage regimes and the Camino de Santiago: Gaps and logics, In: R. Bendix, A. Eggert & A. Peselmann (Eds.), Heritage regimes and the state. Göttingen: Universitätsverlag Göttingen, 2012, pp. 141-155.
24.Fernández-Poyatos, María-Dolores et al. The way of Saint James and the Xacobeo 2010 in the tourism websites of the Spanish autonomous communities. Revista Latina de Comunicación Social, 2011, vol. 67, pp. 23-46.
25.Fonneland T. Spiritual Entrepreneurship in a Northern Landscape: Spirituality, Tourism and Politics. Temenos, vol. 48, no. 2, 2012, pp. 155-178.
26.Knox D., K. Hannam, Margry P. Y., Salazar N. B. Is Tourist a Secular Pilgrim or a Hedonist in Search of Pleasure? // Tourism Recreation Research, 2014, vol. 39, issue 2, pp. 235-267/ https://doi.org/10.1080/02508281.2014.11081769.
27.Campo J. E. 1998. American pilgrimage landscapes. Annals of the American Academy of Political § Social Science, no. 558. pp. 40-56.
28.Alderman D. H. Writing on the Graceland wall: On the importance of authorship in pilgrimage landscapes. Tourism Recreation Research, 2002, vol. 27 (2), pp. 27-33.
29.Seaton A. V. War and thanatourism: Waterloo 1815-1914. Annals of Tourism Research, 1999, no. 261, pp. 130-158.
30.Bell C., Lyall J. The Accelerated Sublime: Thrill-Seeking Adventure Heroes in the Commodified Landscape, In: Simon Coleman and Mike Crang (eds), Tourism: Between Place and Performance, New York: Berghahn Books, 2002, pp. 21-37.
31.Rodman G. B. Elvis after Elvis: The Posthumous Career of a Living Legend, New York: Routledge, 1996, 231 pp.
32.Teemy T. Mantsinen Pilgrimage as a Reproduction of Sacred Landscape in Finnish Karelia and the Russian Border Zone. Temenos, vol. 56, no. 1, 2020, pp. 7—31. DOI: https://doi.org/ 10.33356/temenos.89107.
33.Tilley C., Cameron-Daum K. Anthropology of Landscape: The Extraordinary in the Ordinary, London, UCL Press, 2017, 346 p.
34.Cohen E. Rethinking the Sociology of Tourism. Annals of Tourism Research, 1979, no. 6, pp. 18-35.
35.Urry J. The Tourist Gaze: Leisure and Travel in Contemporary Societies (2nd edition), London, SAGE Publications Ltd, 2002, 184 p.
36.Cohen E. Who is a tourist? A conceptual clarification. Sociological Review, 1974, vol. 22, no. 4, pp. 527-555. https://doi.org/10.1111/i.1467-954X.1974.tb00507.x.
37.Nuñez T. Tourism, tradition, and acculturation: Weekendismo in a Mexican village. Ethnology, 1963, vol. 2, no. 3. pp. 347-352.
38.Herskovits M. Acculturation: the Study of cultural contact, New York: J. J. Augustin Publisher, 1938, 155 p.
39. Bastide R. Les religions africaines au Brésil; vers une sociologie des interpénétrations de civilisations, Paris: Presses universitaires de France, 1960, 578 p.
40.Nash D. Tourism as a form of imperialism, In: Smith V. L. (ed.) Hosts and Guests: the Anthropology of Tourism, UK: Basil Blackwell, 1977, pp. 37-52.
41.Graburn N. Teaching the anthropology of tourism. International Social Science Journal, 1980, vol. 32, no. 1, P. 56-68.
42.Boorstin D. J. The Image: a Guide to Pseudo-Events in America, New York: Vintage Books, 1992, 336 p.
43.Cohen E. Authenticity and commoditization in tourism. Annals of Tourism Research, 1988, vol. 15, pp. 371-386.
44.Smith V. L. Hosts and Guests: The Anthropology of Tourism, Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 1989, 341 p.
45.Leite N., Graburn N. Anthropological Interventions in Tourism Studies. Handbook of Tourism Studies, London, Sage, 2009, pp. 35-64.
46.Zhigunova G. V. Social'nye problemy razvitija otdalennyh territory Kol'skogo poluostrova [Social problems of the development of remote areas of the Kola Peninsula]. Social'nye riski i upravlenie imi v sovremennom obshhestve [Social risks and their management in modern society], 2015, pp. 27-30. (In Russ.).
47.Zhigunova G. V. Sociokul'turnoe prostranstvo otdalennyh poselenij Kol'skogo Severa [Socio-cultural space of remote settlements of the Kola North]. Social'noe razvitie severnyh territorij Rossii i zarubezhnyh stran: opyt, problemy, perspektivy [Social development of the Northern territories of Russia and foreign countries: experience, problems, prospects], 2015, pp. 77-81. (In Russ.).
48.Collins-Kreiner N. The geography of pilgrimage and tourism: Transformations and implications for Applied Geography. Applied Geography, 2010, vol. 30 (1), pp. 153-164. D0I:10.1016/j.apgeog.2009.02.001.
49.Bauman Z. From pilgrim to tourist — or a short history of identity, In S. Hall & P. du Gay (Eds.), Questions of cultural identity. London, Sage, 1996, pp. 18-36. D0I:http://dx.doi.org/10.4135/9781446221907.n2.
50.Edensor T. Performing tourism, staging tourism: (Re)producing tourist space and practice. Tourist Studies, 2001, vol. 1 (1), pp. 59-81.
51. MacCannell D. The Tourist. A New Theory of Leisure Class, Berkley, Los Angeles: University of California Press, 1999, 231 p.
Сведения об авторе
А. С. Давыдова — кандидат исторических наук, научный сотрудник ЦГП КНЦ РАН.
Information about the author
A. S. Davydova — PhD (History), Research Fellow of the Barents Centre of the Humanities
of the Kola Science Centre of RAS.
Статья поступила в редакцию 25.09. 2021; одобрена после рецензирования 30.09. 2021;
принята к публикации 08.10. 2021.
The article was submitted 25.09. 2021; approved after reviewing 30.09. 2021; accepted
for publication 08.10.2021.
