CC BY
50
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 8. ИСТОРИЯ. 2012. № 2
Г.Г. Донской
(аспирант кафедры истории России до начала XIX в. исторического факультета
МГУ имени М.В. Ломоносова)*
ВОСПРИЯТИЕ СТАРОСТИ ДРЕВНЕРУССКИМИ
АГИОГРАФАМИ XIV—XVI вв.
В статье исследуется осмысление возраста старости в русской агиографии XIV—XVI вв. Автор пытается выяснить, с какого возраста, по мнению средневековых агиографов, начиналась старость и какой смысл вкладывался в эту возрастную категорию. Делается вывод, что агиографы считали старческим возраст приблизительно от 60 лет. В отношении к старости можно обнаружить своего рода антиномию: с одной стороны, это последняя, самая скорбная ступень земной жизни, с другой — именно после этой ступени человека ждет вечная жизнь, блаженство.
Ключевые слова: древнерусская агиография, представление о возрасте старости, средневековая культура, русские святые.
This article explores Russian hagiographers' understanding of old age in the 14th— 16th centuries. The author tries to determine at what age, in ancient hagiographers' opinion, ageing begins and explores the meaning of this age category. The outcome of the investigation is that ancient Russian hagiographers believed that ageing begins at the age of about 60. The hagiographers' attitude towards ageing reveals a kind of antinomy: on the one hand, old age is the latest and most sorrowful stage of life on earth; on the other hand, exactly after this stage eternal life and bliss await a person.
Key words: Old Russian hagiography, old age category, Medieval culture, Russian Saints.
* * *
Понимание того, как в конкретную эпоху воспринимался тот или иной возраст человека, может пролить свет на многие важные вопросы истории культуры. Попытаемся изучить на основе древнерусской агиографии XIV—XVI вв. восприятие старости как определенной стадии в жизни человека.
Первый вопрос, на который предстоит дать ответ, — это с какого возраста в представлении людей средневековой Руси начинался возраст старости. Вторым вопросом будет исследование представлений о старости как о духовном и физическом состоянии человека.
Согласно «Словарю русского языка XI—XVII вв.», слово «старость» обозначает наступающий после зрелости период жизни, когда происходит постепенное ослабление жизнедеятельности организма; начинается он с 60 лет1. Система разграничения возрас-
* Донской Глеб Генрихович, тел.: 8-926-304-65-48; e-mail: [email protected]
1 Словарь русского языка XI—XVII вв. Вып. 28. М., 2008. С. 15.
тов в словаре приводится по тексту апокрифического «Сказания об Адаме», однако данное произведение не может достоверно иллюстрировать господствующую идейную среду средневековой Руси, поскольку относится к числу так называемых отреченных книг, чтение которых Церковью запрещалось2. Таким образом, вопрос, с какого возраста начинается старость, желательно изучать с привлечением источников, вышедших из традиционной православной среды.
Н.В. Понырко полагает, что на Руси возраст человека было принято делить на семь семилетних периодов, а следовательно, старость должна была начинаться с 49 лет3. Но она опирается на переводные литературные памятники (из двух рукописей: ГПБ, Соф. собр., № 1466; ГПБ, Соловецкое собр., № 495/517), которые не подвергались специальному исследованию. Вполне вероятно, что книжные положения о семилетних периодах жизни не имели широкого бытования.
В.В. Колесов осторожно пишет о сосуществовании в средневековой Руси нескольких систем деления жизни человека на периоды и использует более широкий круг источников. Исследователь показывает, что одновременно использовалось деление жизни человека на три, четыре и семь периодов4. Но даже эти деления не были достаточно четко определены, поскольку существовало совмещение разных вариантов смысловых интерпретаций возрастов. В литературных памятниках соседствуют обозначения возрастов, которые можно понимать двояко: как физический возраст и как социальную роль, поэтому реальные отношения возрастных именований «покрыты патиной многих переосмыслений каждого определенного возраста»5.
Таким образом, вопрос о возрасте старости остается открытым.
Обратимся к источникам. «Живя лета довольна въ добром воздержании и трудехъ, состареся возрастом»6, — эта формула, с изменением слов, но не смысла, присутствует в большинстве житийных рассказов о преставлении. Вместе с «состареся возрастом» и «живя лета довольна» агиографы используют и другие формулировки.
Для получения полной картины употребления в житийных памятниках понятия «старость» приведем табл. 1.
2 См.: Дмитриева Л.А., Лихачев Д.С. Комментарии // ПЛДР. XII в. Л., 1980. С. 647—648.
3 См.: Понырко Н.В. Эпистолярное наследие Древней Руси XI—XШ вв. СПб., 1992.С. 197.
4 См.: Колесов В.В. Древняя Русь: наследие в слове. Мир человека. СПб., 2000. С. 94.
5 Там же. С. 95—96.
6 Чухломской Авраамиев Городецкий монастырь. Кострома, 1859. С. 23.
Таблица 1
№ Речевой оборот Имя святого (святых)
1 «состареся возрастомъ» Сергий Радонежский7, Авраамий Галицкий8, Нил Столобенский9
2 «убо старостию ослабевшу того те-леси» Никон Радонежский10
3 «дошедшю ему глубокия старости» Савва Сторожевский11, Евфимий Суздальский12, Макарий Калязин- ский13
4 «дошед же старости маститы» Федор князь Ярославский14
5 «доиде до старости маститы» Савва Крыпецкий15
6 «въ старость пришед маститу» Дионисий Глушицкий16
7 «достиже честныи старости маститы» Дмитрий Прилуцкий17, Григорий Пельшемский18, Ефрем Переком- ский19
8 «во старости мастите отиде» Кассиан Угличский20
9 «в великую старость приближеся» Мартиниан Белозерский21
10 «святолепъныа старости достиже» Иоанн Суздальский22
11 «прииде в глубокую старость» Пафнутий Боровский23, Арсений Коневский24, Сергий Нуромский25
7 БЛДР. Т. 6. СПб., 1999. С. 386.
8 Чухломской Авраамиев Городецкий монастырь. С. 23.
9 Житие Нила Столобенского: рукописный список Государственного архива Тверской области. Тверь, 2004. Л. 51.
10 БЛДР. Т. 12. СПб., 2003. С. 98.
11 РГБ. Ф. 113. № 372. Л. 130.
12 РГБ. Ф. 242. № 60. Л. 39 об.
13 БЛДР. Т. 12. С. 130.
14 РГБ. Ф. 113. № 490. Л. 233 об.
15 Охотникова В.И. Псковская агиография. Т. 2. СПб., 2007. С. 379.
16 Жития Дмитрия Прилуцкого, Дионисия Глушицкого и Григория Пельшем-ского. СПб., 2003. С. 132.
17 Там же. С. 85.
18 Там же. С. 169.
19 Книжные центры Древней Руси: северорусские монастыри. СПб., 2001. С. 183.
20 Жития Игнатия Вологодского, Игнатия Ломского, Герасима Вологодского и Кассиана Угличского. СПб., 2008. С. 129.
21 БЛДР. Т. 13. СПб., 2005. С. 238.
22 Вестник церковной истории. 2008. № 2. С. 40.
23 БЛДР. Т. 12. С. 232.
24 БЛДР. Т. 13. С. 174.
25 Жития Павла Обнорского и Сергия Нуромского. СПб., 2005. С. 159.
Продолжение табл. 1
№ Речевой оборот Имя святого (святых)
12 «въ старости добре и богоугодне, въ старости честне, въ старости глубоце» митрополит Алексий26
13 «достиг глубоки старости» митрополит Иона27
14 «в глубокой старости преставися» Варлаам Важский28
15 «душю в руце Богу предаст во глу-боце старости» Евфросин Псковский29
16 «во глубоку старость достиже» Александр Куштский30
17 «в старости глубоце исполннь дни» Серапион Новгородский архиепи- скоп31
18 «во глубоце старости подвизася» Макарий Желтоводский32
19 «въ старость глубоку пришед» Сергий Радонежский33
20 «во многу старость пришедъ» Герасим Болдинский34
21 «от премногыя старости изнемого-ши» Корнилий Комельский34
22 «виде себе отъ старости изнемогае-ма» Даниил Переяславский36, Кирилл Белозерский37
23 «от старости изнемогъ бе» Стефан Комельский38
24 «преклонен старостию» Никандр Псковский39
25 «от премногыа ж старости впаде в болезнь» Павел Обнорский40
26 «во старости велице быв» митрополит Киприан41
26 Степенная книга царского родословия по древнейшим спискам. Т. 2. М., 2008. С. 29.
27 Вестник церковной истории. 2007. № 2. С. 46.
28 РГБ. Ф. 304. Оп. 1. № 677. Л. 240.
29 Охотникова В.И. Указ. соч. С. 200.
30 Жития Иоасафа Каменского, Александра Куштского и Евфимия Сянжем-ского. СПб., 2007. С. 100.
31 ТОДРЛ. Т. 21. М.; Л., 1965.
32 БЛДР. Т. 13. С. 278.
33 Там же. Т. 6. С. 386.
34 РГБ. Ф. 310. № 600. Л. 186.
35 БЛДР. Т. 13. С. 338.
36 Степенная книга царского родословия по древнейшим спискам. Т. 2. С. 338.
37 БЛДР. Т. 7. СПб., 1999.
38 ПДП. Т. 85. СПб., 1892. С. 17.
39 Охотникова В.И. Указ. соч. С. 530.
40 Жития Павла Обнорского и Сергия Нуромского. С. 98.
41 ПСРЛ. Т. 4. М., 1999. С. 400.
Окончание табл. 1
№ Речевой оборот Имя святого (святых)
27 «во старости велице бывше» иконописцы Андрей Рублев и Да- ниил42
28 «в добре старосте ко Господу пре-ставися» Тихон Луховской43
29 «достиг старости» Лазарь Муромский44
30 «състаревся беяше» Иона архиепископ Новгород- ский45
31 «старости и немощи сего окрочаю-щи» Иосиф Волоцкий46
32 «старости достигшу» митрополит Фотий47
33 «жив же лета довольна»48 Александр Свирский49
Обратимся к рассмотрению данных, указанных в табл. 1. Позиции под номерами 1, 3, 7, 11 и 22 показывают присутствие одного речевого оборота одновременно в нескольких житиях, что позволяет допустить текстологические заимствования одних памятников из других. Однако в остальных 28 позициях речевые обороты, обозначающие старческий возраст, являются оригинальными, причем мы видим достаточно большую вариативность речевых оборотов. Следовательно, можно говорить о редкости дословных текстологических заимствований в данных эпизодах. Не удается обнаружить и сколько-нибудь сильное влияние текстов Священного Писания на рассматриваемые речевые обороты. Таким образом, описывая старость и преставление, агиографы не столько следовали застывшим литературным образцам («этикету»), сколько действительно хотели обратить внимание читателей на реальные — возрастные — черты в облике своих героев.
Вместе с упоминанием о старости в 19 памятниках агиографы сообщают также возраст святого. Таким образом, мы можем попытаться понять, какой возраст обычно считался старческим.
Приведем соответствующую таблицу возрастов.
42 БЛДР. Т. 12. С. 96.
43 РГБ. Ф. 299. № 227. Л. 82 об.
44 Кижский вестник. Вып. 8. Петрозаводск, 2003. С. 19.
45 ПЛДР. Втор. пол. 15 в. М., 1982. С. 372.
46 ЧОИДР. Кн. 3 (206). Отд. II. М., 1903. С. 46.
47 Вестник церковной истории. 2007. № 2. С. 24.
48 Эта формулировка может обозначать не только старость, но в данном случае контекст позволяет говорить, что речь идет именно о пожилом возрасте: «Жив же святыи лета довольна и по сем...» (РГБ. Ф. 304. Оп. 1. № 629. Л. 629).
49 Там же.
Таблица 250
№ Имя святого Возраст
1 Герасим Болдинский 65
2 Александр Куштский 68
3 Дионисий Глушицкий 74
4 Иосиф Волоцкий 76
5 Сергий Радонежский 78
6 Даниил Переяславский 80
7 Ефрем Перекомский 80
8 Макарий Калязинский 81
9 Корнилий Комельский 82
10 Пафнутий Боровский 82
11 Авраамий Галицкий 85
12 Александр Свирский 85
13 митрополит Алексий 85
14 Евфимий Суздальский 88
15 Кирилл Белозерский 90
16 Евфросин Псковский 95
17 Макарий Желтоводский 95
18 Лазарь Муромский 105
19 Павел Обнорский 112
Мы видим, что разброс возрастов оказывается достаточно большим — от 65 лет (Герасим Болдинский) до 112 лет (Павел Обнорский). Кроме того, в трех повестях о преставлении, где повествуется о глубокой старости подвижника, но не указывается, сколько лет он прожил, говорится, как это характерно для наших источников, сколько лет святой провел в иночестве. Мартиниан Белозерский прожил в иночестве, как сообщает автор жития, более 70 лет, Арсений Коневский и Нил Столобенский — 65 и 40 соответственно. Таким образом, возраст Мартиниана Белозерского и Арсения Ко-невского определяется за 80 лет, а Нила Столобенского — за 60.
50 Сноски для данной таблицы аналогичны сноскам для табл. 1.
Более 60 лет было также митрополиту Киприану, о котором говорится: «во старости велице быв» (табл. 1), поскольку летопись сообщает, что он был в святительском сане 30 лет51.
Два жития преподобных не содержат указания на старость, но сообщают точный возраст. Филипп Ирапский прожил 45 лет52, а Александр Ошевенский — 52 года53. Таким образом, отсутствие указания на старость этих преподобных вкупе с вышесказанным позволяет сделать вывод о том, что понятие старости в Х1У—ХУ1 вв. связывалось с возрастом около 60 лет и старше.
Определив возраст старости, вернемся снова к табл. 1. Позиции 3—21, 25—28 показывают присутствие в речевых оборотах особого акцента на старости с помощью таких слов, как «премногыя», «глу-бокиа», «велице», «многу», «святолепъныа», «маститы», «честныи», «добре». Подобный акцент присутствует в 22 позициях таблицы и соответственно в 28 житиях. В 10 позициях таблицы, соответственно в 13 житиях, говорится о старости без дополнительного акцента. Понятие «старость», таким образом, употребляется в акцентированном виде в два раза чаще, чем без него. Данное обстоятельство говорит о том, что старость как таковая в представлении многих агиографов служила слабой посылкой для начала подготовки к переходу в иной мир. Другое дело — глубокая старость. Постараемся выяснить, какова роль дополнительных, усиливающих определений старости. Обозначают ли такие слова, как «премногыя», «глу-бокиа», «честныя» по отношению к старости некое конкретное указание на количество прожитых лет? Скорее, нет. Подобные определения присутствуют как в Житии Павла Обнорского, так и в Житии Герасима Болдинского, несмотря на то что первый среди наших героев прожил максимальное число лет, а второй — минимальное. Александр Куштский прожил 68 лет, и о нем говорится «во глубоку старость достиже»; а Лазарь Муромский прожил 105 лет, и о нем написано «достиг старости» — особого акцента нет. Таким образом, объяснение дополнительного акцента на старости следует искать не в реальном возрасте человека, а в особом отношении агиографа к старческому возрасту.
Перейдем теперь к восприятию старости как духовного и физического состояния человека.
В житиях мы видим тесную связь между старостью святого и его трудами. Агиографы часто показывают картины благодатного изнеможения святого в конце его жизненного пути. Повествования о физической немощи и телесных недугах, как правило, ставятся
51 ПСРЛ. Т. 4. С. 399.
52 Крушельницкая Е.В. Автобиография и житие в древнерусской литературе. СПб., 1996. С. 199.
53 РГБ. Ф. 310. № 276. Л. 66об.
в самое начало рассказа о переходе в мир иной и связываются с понятием старости. В некоторых житиях делается особый акцент на трудах святого. Житие Антония Сийского сообщает: «бяше же от многого воздержания и от великаго поста плоть его къ костямъ прилепльши и ничто же знамение тела его видети но яко видимыи мертвецъ мняшеся бытии, ако же глаголетъ божественныи Давидъ прилпе плоть моя плоти моеи и кости моя яко сушило сосхошася и аз яко сено исохъ и уязвонъ бых яко трава и исшед сердце мое»54. Приведенная здесь параллель со Священным Писанием55 присутствует также в Житии Саввы Вишерского56. Старость здесь понимается авторами житий как особенно скорбный этап в жизни человека. Последняя 12-я глава Книги Екклесиаста начинается словами: «И помни Создателя твоего в дни юности твоей, доколе не пришли тяжелые дни и не наступили годы, о которых ты будешь говорить: "нет мне удовольствия в них!"»57. Агиографы в повести о преставлении, говоря о старости, делают больший акцент именно на тяготах данного периода в жизни человека.
Тяготы старости усиливаются ожиданием приближающейся кончины. Евфимий Турков пишет в своей «Исповеди»: «Вижу, убо час смерти душа моеа приходящъ, лета изщезающа, и конец при-ближающься, и старость жатву мою преклоншуся и к резанию нудящу мя»58. Старость здесь сравнивается с созревшей нивой, а смерть — с жатвой.
В повести о преставлении Сергия Радонежского вместе с рассказом о старости святого говорится: «день от дне, якоже степенем приближающеся к Богу»59. С незначительными изменениями в буквах данная формулировка содержится в житиях Дионисия Глу-шицкого60, Арсения Коневского61 и Нила Столобенского62. Жизнь агиограф сравнивает с лестницей к Богу. Заканчиваться жизнь должна естественным образом, когда пройдены все ступени. Ступени — это труды и прижизненные подвиги, последняя ступень — старость со всеми ее тяготами.
Но только ли скорби и лишения характеризуют старость как период человеческой жизни в средневековой Руси? Оборотной
54 Там же. Ф. 304. Оп. 1. № 694. Л. 60.
55 Пс. 101; 5, 6, 12: «...исчезли, как дым, дни мои... Сердце мое поражено и иссохло, как трава. от голоса стенания моего кости мои прильнули к плоти моей. дни мои — как уклоняющаяся тень, и иссох, как трава».
56 БЛДР. Т. 12. С. 70.
57 Екк. 12:1.
58 БЛДР. Т. 13. С. 696.
59 Там же. Т. 6. С. 386.
60 Жития Дмитрия Прилуцкого, Дионисия Глушицкого и Григория Пельшем-ского. С. 133.
61 БЛДР. Т. 13. С. 174.
62 Житие Нила Столобенского... Л. 51об.
стороной является уважение и почитание пожилых людей, их мудрости. Многочисленные примеры старости как уважаемого и почитаемого возраста содержатся в Священном Писании63. Эта традиция перешла и в древнерусскую учительную литературу. Например, в Домострое читаем: «Аще бо охудеет разумим в старости отец ваш или мати ваша, не бесчинствуйте ею, не укоряйте, да от своих чад почтены будите»64. Библейскую и святоотеческую христианскую традицию почитания старости изучила Н.А. Рыбакова. Основная идея ее работы заключается в близости понятий «старость» и «свя-тость»65. Эта идея, на наш взгляд, актуальна и для древнерусской культуры.
Символом мудрости в древнерусской агиографии часто является старческая седина. Сергий Радонежский избирает себе преемника из числа братии, о котором в житии сказано: «добродетели свер-шену и въ всемъ равно последующу своему учителю, теломъ убо младу, умом же зело сединами цветуща»66. Стефан Комельский, как сказано в его житии, «честными сединами просия»67. Дионисий Глушицкий был «святолепными и постническими сединами укра-шенъ сый»68. Евфимий Турков пишет о старце Феодосии, что «Бо-жиими судбами сподобихся святымъ его сединам послужити»69. Седина — это украшение пожилого человека. Но речь идет не об эстетической красоте седины, а о символе Божественной мудрости.
Эпитеты, восхваляющие седину святого, встречаются во многих древнерусских памятниках агиографии70. Остановимся на одном, наиболее ярком примере. В Житии митрополита Алексия сказано, что святой был «в седине съврьшене и честне, яко же рече Вели-кии Василии: "честна седина постом украшена"»71. Приведенная автором жития цитата из творений Василия Великого относится ко Второй беседе о посте и в контексте выглядит так: «Пост охраняет младенцев, уцеломудривает юного, делает почтенным старца: ибо седина, украшенная постом, достойнее уважения»72. Таким
63 Старость, старец, старчество // Архимандрит Никифор. Библейская энциклопедия. М., 1990.
64 Домострой. М., 1991. С. 178.
65 Рыбакова Н.А. Феномен старости. М., 2000. С. 113—147.
66 БЛДР. Т. 6. С. 386.
67 ПДП. Т. 85. С. 17.
68 Жития Дмитрия Прилуцкого, Дионисия Глушицкого и Григория Пельшем-ского. С. 85.
69 РГБ. Ф. 113. № 512. Л. 213об.
70 Например: Книжные центры. С. 183; Охотникова В.И. Указ. соч. С. 200; Жития Дмитрия Прилуцкого, Дионисия Глушицкого и Григория Пельшемского. С. 169.
71 Степенная книга царского родословия по древнейшим спискам. Т. 2. С. 29.
72 Василий Великий. Творения. Т. 2. СПб., 1911. С. 88.
образом, почтенным старца делает пост или в более широком понимании добродетельная жизнь.
Топосным эпизодом для многих житий преподобных является описание подвига святого, когда он в старости, несмотря на физическую немощь, еще больше укрепляется в молитве и добродете-лях73. Например, в Житии Авраамия Галицкого читаем: «елико со-стареся возрастомъ, толико паче крепляшеся и растяше усердиемъ къ подвигамъ спасения и никакоже старостию побеждашеся»74. Т.Р. Руди показала, как трансформируется данный лексический оборот в разных житиях: в одном из вариантов этого оборота выражение «никакоже старостию побеждаемъ» изменяется на «старо-стию побеждаемъ». По мнению исследовательницы, автора жития на такое изменение подвигли реальные факты. Тем не менее меняется только та часть лексического оборота, где говорится о физическом состоянии святого, а изображение нарастающего духовного подвига («растяше усердиемъ къ подвигамъ спасения») остается неизменным75. Т.Р. Руди выделяет в житиях преподобных еще один топос, связанный с физической немощью и духовным возрастанием: «начат телом изнемогати, иже душею крепкий». Независимо от причин физической немощи, которыми могут быть как старость, так и болезнь, оборот «иже душею крепкий» остается в топосе не-изменным76. Физическая слабость, как видно из вышесказанного, для многих авторов древнерусских житий компенсируется духовной силой.
Смысл старости как возрастной категории раскрывается в библейском тексте: «Старость бо честна есть не долговременна ни лета числом изочтени; седины же есть чувство человекомъ, и время старости житие непорочно»77. Осмысление возрастной категории старости для авторов древнерусских житий, на наш взгляд, вполне соответствовало данной цитате из Священного Писания и определялось особо приближенным состоянием человека к Богу в добродетельной и мудрой жизни.
Итак, в отношении древнерусского агиографа к старости можно обнаружить своего рода антиномию: с одной стороны — это последняя, самая скорбная ступень жизни земной, с дугой — именно после этой ступени человека ждет вечная жизнь, блаженство.
73 Подробнее о данном топосе см.: Руди Т.Р. «Яко столп непоколебим» (об одном агиографическом топосе) // ТОДРЛ. Т. 55. СПб., 2004. С. 222—223.
74 Чухломской Авраамиев Городецкий монастырь. С. 23.
75 Руди Т.Р. «Яко столп непоколебим»... С. 222—223.
76 Руди Т.Р. О композиции и топике житий преподобных // ТОДРЛ. Т. 57. СПб., 2006. С. 491—492.
77 Прем. 4, 8—9 // Геннадиевская Библия (ОР ГИМ. Синод. собр. № 915).
Список литературы
1. Дмитриева Л.А., Лихачев Д.С. Комментарии // ПЛДР. XII в. Л., 1980.
2. Колесов В.В. Древняя Русь: наследие в слове. Мир человека. СПб., 2000.
3. Крушельницкая Е.В. Автобиография и житие в древнерусской литературе. СПб., 1996.
4. Охотникова В.И. Псковская агиография. Т. 2. СПб., 2007.
5. Понырко Н.В. Эпистолярное наследие Древней Руси XI—XIII вв.: исследования, тексты, переводы. СПб., 1992.
6. Руди Т.Р. «Яко столп непоколебим» (об одном агиографическом то-посе) // ТОДРЛ. Т. 55. СПб., 2004.
7. Руди Т.Р. О композиции и топике житий преподобных // ТОДРЛ. Т. 57. СПб., 2006.
8. Рыбакова Н.А. Феномен старости. М., 2000.
Поступила в редакцию 23 марта 2011 г.
