CC BY
38
ИСТОРИЯ МЕДИЦИНЫ
ВОСПОМИНАНИЯ О МОЕМ УЧИТЕЛЕ, АКАДЕМИКЕ АМН СССР А.Г. САВИНЫХ (К 115-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ)
Г.И. Коваленко
Кафедра госпитальной хирургии им. А.Г. Савиных, с курсом онкологии СГМУ, г. Томск
В 2003 г. исполняется 115 лет со дня рождения и 40 лет со дня смерти замечательного хи-рурга-сибиряка, академика АМН СССР Андрея Григорьевича Савиных. Образ Андрея Григорьевича, в котором удачно сочетался вдумчивый клиницист, замечательный хирург, талантливый ученый и педагог, умелый организатор и общественный деятель, навсегда останется в памяти его учеников и тех людей, которые соприкасались с ним в жизни.
А.Г. Савиных родился в 1888 г. в Вятской губернии, но еще в раннем детстве с родителями переехал в г. Тобольск. Вся его творческая жизнь связана с Сибирью, в первую очередь с г. Томском. В 1917 г. он закончил медицинский факультет Томского университета и был направлен на фронт в качестве младшего врача перевязочного отряда. После демобилизации в 1918 г. работал в сельской больнице Тобольской губернии, но вскоре был назначен заведующим хирургическим отделением губернской земской больницы г. Тобольска. В 1919 г. Андрей Григорьевич получил командировку в Томский государственный университет для усовершенствования в госпитальной хирургической клинике, которой в то время руководил проф. Н.И. Бе-резнеговский. Проф. Березнеговский проявлял большой интерес к вопросам желудочной хирургии, он поручил ординатору А.Г. Савиных экспериментальную работу «Секреторная деятельность желез желудка после полной и частичной резекции его привратниковой части». В 1927 г. Андрей Григорьевич закончил эту работу и написал по ее результатам монографию. После смерти Н.И. Березнеговского в 1931 г.
А.Г. Савиных был утвержден в должности заведующего кафедрой госпитальной хирургии ТМИ.
Результаты своей экспериментальной работы Андрей Григорьевич использовал в виде оригинальной обработки культи двенадцатиперстной кишки, своеобразного наложения желудочнокишечного анастомоза после резекции желудка при раке и язвенной болезни, что позволило резко снизить послеоперационную летальность у этих больных.
А.Г. Савиных, как и его предшественники на посту зав'едующего кафедрой госпитальной хирургии, на протяжении всей жизни уделял большое внимание вопросам онкологии, особенно хирургического лечения проксимального рака желудка.
К середине 30-х годов XX века хирургия рака дистального отдела желудка была уже достаточно разработанной, но практически недоступным для хирургов оставался кардиальный отдел желудка и пищевода. Причина неудач и разочарований при гастрэктомии по поводу рака кардии была одна — при попытке удлинить и вытянуть пищевод в брюшную полость вследствие его сильного натяжения нарушалось кровообращение в стенке пищевода, наступал апикальный некроз, недостаточность пищеводно-кишечного анастомоза, что приводило к смерти больного от перитонита. Крайне необходим был доступ к кардиальному отделу желудка, который позволил бы оперировать из брюшной полости, но выше диафрагмы. Такой путь искал не только А.Г. Савиных, но ни у отечественных, ни у американских, ни у германских хирургов успеха не было.
Стремление Андрея Григорьевича получить достаточный простор для операций на кардии и пищеводе, без вытягивания последнего в брюшную полость, повлекло за собой многочисленные эксперименты на животных, продолжительную многочасовую работу в секционном зале по изучению возможности широкого сагиттального рассечения диафрагмы из лапаротомного доступа без повреждения плевральных листов и перикарда. Отрабатывалась каждая деталь операции, все было впервые. Но в результате сагиттальная диа-фрагмокруротомия по методу А.Г. Савиных открыла широкий путь в нижнесредний отдел средостения, позволяющий оператору до бифуркации трахеи свободно манипулировать на пищеводе и кардии. Андрей Григорьевич получил такие результаты после гастрэктомий, каких в то время не было ни в одной хирургической клинике мира: первая серия из 25 экстирпаций желудка (1947—1948 гг.) прошла без единого летального случая, в 1950 г. — 52 гастрэктомий с одним летальным исходом. Это была победа!
Удаление пищевода по поводу рака с/3 пищевода с применением диафрагмокруротомии и ме-диастинотомии А.Г. Савиных впервые произвел в ноябре 1943 г. Уникальные длинные хирургические инструменты, изготовленные по его эскизам, позволили удалять мобилизованный из брюшной полости пищевод через шейный разрез, затем в заднее средостение проводился тонкокишечный трансплантат, пищеводно-кишечный анастомоз накладывался на шее, вне грудной и брюшной полостей.
Успешные операции на верхнем отделе пищеварительного тракта вызвали настоятельную необходимость ответить на вопрос о влиянии этих обширных операций на деятельность органов пищеварения и на организм больного в целом, что потребовало проведения новых клинических и экспериментальных исследований.
Экспериментальное отделение госпитальной хирургической клиники никогда еще не работало с таким напряжением, как в эти годы: выполнялись каждодневные операции, плеяда молодых хирургов-экспериментаторов проводили исследования, писали научные статьи, защищали диссертации, в разработку идей А.Г. Савиных включились терапевты, морфологи, рентгенологи. Например, Андрей Григорьевич отметил, что после сагиттальной диафрагмокруротомии у ослаб-
ленных онкологических больных, страдающих эмфиземой легких, улучшалось дыхание. Терапевты-пульмонологи взялись за изучение хирургического вопроса — лечение эмфиземы легких с помощью метода А.Г. Савиных. Трансдиафрагмальная медиастинотомия позволила в годы Великой Отечественной войны удалять огнестрельные инородные тела из органов грудной клетки, лечить гнойные медиастиниты.
Круг исследований ученого-хирурга не ограничивался абдоминальной хирургией, А.Г. Савиных широко занимался оперативной урологией (гипернефрома почки, камни мочевого пузыря), он предложил свой, казалось бы, простой, но вместе с тем физиологичный метод фиксации блуждающей почки. Продолжая традиции своего учителя проф. Н.И. Березнеговского, Андрей Григорьевич много внимания уделял вопросам лечения тяжелой степени токсического зоба — болезни Базедова. Он разработал оригинальный доступ к звездчатому узлу для его блокады при тяжелой форме тиреотоксикоза с целью профилактики тиреотоксического криза и снижения тахикардии при подготовке больного к операции, который оказался безопаснее и проще ранее применявшихся передних доступов по Леришу— Фонтену и Гиртлю.
Андрей Григорьевич отметил, что тяжелый тиреотоксический криз после операции, часто завершавшийся смертью больного, сочетался с наличием не подвергшейся инволюции вилочко-вой железы. В клинике изучили сущность так называемой тимогенной формы болезни Базедова, в этом случае стали выполнять субтотальную ти-реоидэктомию с одномоментной тимэктомией из воротникового разреза на шее (исследование послужило материалом для моей кандидатской диссертации).
А.Г. Савиных предложил свою методику пластики передней брюшной стенки при грыже и диастазе мышц. В 1932 г. открыл в госпитальной хирургической клинике филиал Центрального института переливания крови, реорганизованный в начале Великой Отечественной войны в станцию переливания крови.
Среди многих научных вопросов академик А.Г. Савиных особое внимание уделял проблеме обезболивания в хирургии. Применявшиеся в то время местная инфильтрационная анестезия новокаином по методу А.В. Вишневского, эфирно-
масочный наркоз, спинномозговая анестезия новокаином или дикаином не обеспечивали продолжительного обезболивания и мышечной релаксации при операциях на кардии и пищеводе, поэтому не устраивали Андрея Григорьевича. Он пошел своим путем: при спинномозговой анестезии заменил новокаин на совкаин, который обладает значительно большей анельгези-рующей активностью, но токсичнее первого. В эксперименте и клинике были отработаны эффективные и безопасные режимы введения, концентрации, скорости введения совкаина, а также уровни пункции позвоночного канала, изучено влияния препарата на жизненно важные системы и органы больного (Е.Д. Емельянова). По этой теме были защищены две кандидатские и одна докторская диссертации, в которых было показано бесспорное преимущество спинномозговой анестезии в среднегрудном отделе позвоночника (от уровня VIII до XI грудных позвонков) перед всеми применявшимися в то время (Г.И. Коваленко). Во время операций по поводу Рубцовых стриктур пищевода, развившихся после ожога каустической содой, на этапе выделения возникал некупируемый кашлевой рефлекс. Андрей Григорьевич предложил медленное введение в трахею (по 1 капле) 1% раствора дикаина в дозе 3—5 мл. Кашель исчезал мгновенно, и в течение 1,5-2 ч создавалась спокойная обстановка для манипуляций на рубцовоизмененном пищеводе. Так возникла оригинальная методика интратрахеальной анестезии дикаином на протяжении (Г.И. Коваленко).
Нельзя не отметить, что А.Г. Савиных первым в Томском медицинском институте применил разработанный сотрудниками политехнического института бетатрон с энергией 25 МэВ при комбинированном лечении онкологических больных.
Андрей Григорьевич не был сторонником модных и зачастую однодневных направлений в медицине. Он принимал любое новшество вместо хорошо испытанного «старого» только после экспериментального подтверждения и научного обоснования его преимуществ, повторяя при этом «от добра добра не ищут».
Пережив более чем полувековой период в хирургии, проработав в госпитальной хирургической клинике 28 лет, из них 17 лет непосредственно рядом, рука об руку с Андреем Григорье-
вичем, я не перестаю удивляться широте научного кругозора и мудрости этого талантливого человека. Это была цельная, очень основательная личность, неоднозначная, сомневающаяся, ищущая, опирающаяся в своей деятельности хирурга только на научные факты и их практическое обоснование. Он считал и утверждал, что хирургия, конечно же, наука, подтвержденная высоким оперативным мастерством, доведенным до уровня искусства, а не ремесло.
Андрей Григорьевич не любил многословия, он всегда был краток, лаконичен. Считал, что обучая студентов, нужно говорить с ними просто, доходчиво, а лучше показывать у постели больного, в операционной, как надо делать, и личным примером учил нас. Это было во всем: на обходах, конференциях, операциях. Его операция всегда шла тихо, спокойно, размеренно, без суеты, лишних движения, дискуссий и рассуждений. Андрей Григорьевич требовал бережного обращения с тканями во время операции, физиологичного оперирования, плавного «острого» рассечения, «сухого» операционного поля.
Это был Учитель — требовательный, взыскательный, строгий, он не был нянькой. Предлагая научную разработку сотруднику, он не навязывал своих мыслей, давая возможность самостоятельно изучить литературу и составить план, не требовал на проверку диссертации по частям, но по истечении срока исследования диссертант обязан был предоставить законченный машинописный вариант. Прочитав, Андрей Григорьевич говорил: «А ничего у вас получилось, интересно. Я по-другому представлял себе эту работу, но так тоже хорошо». Лишь иногда делал несколько замечаний по существу.
Андрей Григорьевич был очень требовательным к внешнему виду врача и прежде всего к самому себе. Всегда собранный, подтянутый, элегантный, он не терпел небрежности, и такой же аккуратности требовал от всех сотрудников - от профессора до медсестры. Распорядился поставить в коридорах своей клиники больше зеркал -пусть почаще на свой вид обращают внимание сотрудники. Андрей Григорьевич не терпел опозданий на работу, заседания, конференции, сам приходил в клинику раньше всех, тихо заходил к накануне прооперированному больному, обходил оба отделения. Он считал, что хирург не должен уходить из клиники, пока не закончит всю работу
этого дня, не запишет протокол операции, дневник истории болезни.
Судьба не баловала меня с детства. В ЗО-е годы я познала режим Сиблага и Сибулона, На-рымские болота и Александровскую тайгу, коварный нрав Оби близ села Александровского. Но я признательна судьбе за то, что она свела меня с Андреем Григорьевичем Савиных. Это было в 1944 г., после моего доклада на годичной студенческой конференции об Н.И. Пирогове, первой после начала войны. Актовый зал ТМИ переполнен. В перерыве Андрей Григорьевич сел рядом со мной и спросил: «Не желаете ли работать в моей клинике?» «Конечно хочу», — ответила я. Так началась моя работа медсестры и студенческая научная деятельность у А.Г. Савиных. А в январе 1946 г., после окончания медицинского института по ускоренной
программе военного времени, я стала ординатором госпитальной хирургической клиники, где прошла первая и лучшая половина моей жизни. Я на всю жизнь усвоила уроки хирургической школы и мудрости А.Г. Савиных, восприняла его стиль дисциплины, взыскательности и требовательности в работе, прежде всего к себе, а затем и ко всем причастным лицам. Это не мода, не увлечение. Это образ жизни, и чем старше становишься, тем больше его ценишь. Я никогда об этом не пожалела! За свою хирургическую жизнь мне пришлось работать в четырех очень разных хирургических коллективах, но в любом из них я чувствовала себя уверенно и спокойно, даже в самой трудной ситуации, потому что прошла суровую школу жизни и надежную хирургическую школу Андрея Григорьевича Савиных.
