CC BY
37
--
DOI 10.54770/20729316-2022-1-151
О.В. Евдокимова (Санкт-Петербург)
ВОСКРЕШАЕМОЕ ЗРЕНИЕ: К ТЕЛЕОЛОГИИ ВИЗУАЛЬНОЙ ПОЭТИКИ В РОМАНЕ Ф.М. ДОСТОЕВСКОГО «ИДИОТ»
Аннотация. С опорой на историю изучения визуального в романе Ф.М. Достоевского «Идиот» (труды А.Б. Криницына, Е.Г. Новиковой, Н.М. Перлиной, Д.В. Токарева и др.) выявлено и обозначено актуальное проблемное поле, сложившееся в итоге длительных и разнонаправленных исследований: противоречие визуальных образов различной природы и целостность произведения писателя; первосущность зрения, его познавательная «разрешающая оптика», концепция взгляда в свете взаимовлияния романных тем прекрасного, веры, «умения взглянуть»; показана необходимость анализа романа в аспекте его телеологической устремленности. В статье установлена обусловленность визуальной поэтики романа «Идиот» темой Евангелия от Иоанна - «...чтобы невидящие видели, а видящие стали слепы». Окончание стиха 39-го несколько раз отмечено и выделено Достоевским в его личном экземпляре Нового Завета. Это говорит о постоянном внимании писателя к парадоксально оформленному смыслу темы. Проанализирован глубинный диалог слова и изображения, в процессе которого слово в тексте Достоевского наделяется функциями и качествами видящего, узревающего, а изображение - очевидного, представленного взору, т.е. говорящего. В этом аспекте дана интерпретация последних сцен знаменитого финала романа. Парадоксальность как свойство евангельского повествования о даровании зрения слепорожденному наследуется текстом писателя и служит основанием для воплощения авторской интенции, побуждающей читателя оказаться в ряду «невидящих», прозревших. Конечные цели визуальной поэтики (воскрешаемое зрение) определяют «событие бытия» (М.М. Бахтин) в романе «Идиот».
Ключевые слова: Ф.М. Достоевский; роман «Идиот»; Евангелие от Иоанна; тема дарования зрения; визуальная поэтика; «событие бытия».
O.V. Evdokimova (St. Petersburg)
Reanimated Vision: To the Teleology of the Visual Poetics in Dostoevsky's Novel "Idiot"
Abstract. Based on the history of studies of visual aspects in Dostoevsky's novel "Idiot" (works by A. Krinitsyn, E. Novikova, N. Perlina, D. Tokarev etc.) the author revealed and outlined the actual problematic area, which formed due to long-term diverse research: contradiction of visual images of different nature and author's work integrity; fundamental nature of vision, concept of glance in connection with the interinfluence of the novel's themes, such as beauty, faith, "ability to take a look at something"; the necessity to analyse the novel from the point of view of its teleological inclination was shown. The article reveals dependence between the visual poetics of the novel "Idiot"
and the Gospel of John: ".. .that they which see not might see; and that they which see might be made blind." The author analysed the profound dialog between word and image, in which the word in Dostoevsky's text gains functions and characteristics of someone seeing, perceiving, while the image - of someone evident, open to a glance, i.e. a speaker. From this point the last scenes of the famous final pages of the novel are interpreted. Paradoxical features, as a characteristic feature of the evangelic narrative about bestowal of ability to see on someone born blind, are taken over by the author's text and become the foundation on which the author's intention is fulfilled urging the reader to become a part of "unseeing", those who recovered their sight. Final goals of the visual poetics (reanimated vision) determine "event of being" (M.M. Bakhtin) in the novel "Idiot".
Key words: F.M. Dostoevsky; novel "Idiot"; the Gospel of John; theme of bestowal of ability to see; visual poetics; "event of being".
Пытаясь понять «механизм» взаимодействия, взаимосвязи героев в романе «Идиот», А.Б. Криницын назвал созданный Достоевским тип отношений «визуальным» [Криницын 2001, 170-205].
«В конечном итоге беспрерывные "вглядывания" героев друг в друга начинают целиком определять их взаимоотношения, а также восприятие ими действительности в целом» [Криницын 2001, 174], - считал исследователь, анализируя Мышкина «как визионера», «мышление видениями», картины, описанные в романе и играющие «роль мистико-философского подтекста» [Криницын 2001, 180].
В последние двадцать лет изучение образов визуального в романе «Идиот» постоянно расширяется. Исследуется экфрасис картины Ганса Гольбейна Младшего «Мертвый Христос» [Димитриев, Кибальник, Тарасова 2020, 569-579; Токарев 2013, 61-109], установлен экфрастический сюжет, имеющий в основе пять картин, фиксирующих визуальное полотно Достоевского [Новикова 2016]. Труд Н.М. Перлиной «Тексты-картины и экфразисы в романе Ф.М. Достоевского "Идиот"» побуждает говорить о романе-экфрасисе [Перлина 2017].
В книге современного поэта, филолога, богослова О.А. Седаковой «Путешествие с закрытыми глазами. Письма о Рембрандте» [Седако-ва 2016], вышедшей из печати в 2016 г., одной из главных является тема видения, зрения в их существе, первоначалах. Следуя за размышлениями О.А. Седаковой, Е.С. Бондаренко в работе «Тема зрения и взгляда в романе Ф.М. Достоевского "Идиот" в свете актуальных теорий визуального (М. Мерло-Понти, О.А. Седакова)» [Бондаренко 2017] только в первой части текста обнаружила 201 фрагмент, в котором присутствует или развивается тема зрения. Приведем некоторые данные статистического анализа: «"Глаза" (64), "видеть" (59), "увидеть" (22), "видывать" (4), "свидетель" (4), "видеться" (1), "повидаться" (1), "предвидеть" (1), "смотреть" (59), "посмотреть" (21), "рассматривать" (11), "всматриваться" (3), "осматриваться" (3), "подсматривать" (1), "засматривать" (1), "взгляд" (40), "взглянуть" (18), "всматриваться" (36), "глядеть" (33) <...>» [Бондаренко 2017, 15].
Природа, специфика зрения в их проекции на тип изображения - актуальная тема современной гуманитарной науки [Ямпольский 2019]. В исследованиях, посвященных изучению творчества Достоевского, сложилось представление об ориентации его произведений на различные типы изображения: роман «Идиот» - на картинный, роман «Бесы», повесть «Кроткая» - на зримость жеста [Отева 2019].
Каждый этап изучения визуальной поэтики романа «Идиот» ставит все более сложные проблемы. Обозначим назревшие: есть ли в тексте Достоевского «конфликт» между иконописным и картинным способами изображения; права ли Н.М. Перлина в том, что для писателя важен только экфрасис - «способ словесной передачи полных "жизненности" образных представлений...» [Перлина 2017, 32]; нужно ли говорить именно о противоречии между визуальными образами разной природы и порядка, если иметь в виду феномен зрения, глубину взаимосвязи (синтеза в противоречии) между словом и изображением, взаимовлияние романных тем взгляда, прекрасного, веры?
О том, каковы возможные пути воплощения прекрасного, Достоевский так писал С.А. Ивановой, размышляя о своем романе: «На свете есть одно только положительно прекрасное лицо - Христос, так что явление этого безмерно, бесконечно прекрасного лица уже конечно есть бесконечное чудо. (Все Евангелие Иоанна в этом смысле; он все чудо находит в одном воплощении, в одном появлении прекрасного)» [Достоевский 1988-1996, XV, 343-344].
Если понимать роман как визуальный и акцентировать в письме автора повествования о князе Мышкине темы «воплощения», «появления», то нельзя не связать образ прекрасного в произведении с одной из константных тем Евангелия от Иоанна - темой дарования зрения. Евангельские «отражения» в романе «Идиот» постоянно находятся в поле зрения ученых-филологов [Соломина-Минихен 2016; Тихомиров 2012], но не тема дарования зрения в ее соотнесении с визуальной поэтикой текста.
Самым парадоксальным повествованием, развивающим в Евангелии данную тему, будет рассказ о том, как был исцелен человек, слепой от рождения.
Парадоксально, т.е. противоречит «"доксе" - <...> господствующему, общепринятому мнению, ожиданию» [Шмид 2001, 9], в этом повествовании все. Прежде всего то, что человек слеп от рождения «для того, чтобы на нем явились дела Божии» [Ин. 9:3], «доколе Я в мире, Я - свет миру» [Ин. 9:5]. Глаза слепца были сделаны из «брения» и «плюновения», умывшись в купальне Силоам - «Посланный», слепорожденный стал «зрячим», «прозревшим» - верным.
«Прозревший» ничего не объясняет, не пытается понять, он все знает: «.был слеп, а теперь вижу» [Ин. 9:25]. Зрение здесь безусловно, оно просто есть, как и вера: «Иисус, услышав, что выгнали его вон, и найдя его, сказал ему: ты веруешь ли в Сына Божия? Он отвечал и сказал: а кто Он, Господи, чтобы мне веровать в Него? Иисус сказал ему: и видел ты Его, и
Он говорит с тобою» [Ин. 9:35-37]. Подчеркнем путь узрения: «видел» и «говорит».
Пришествие Спасителя подано в повествовании как пришествие на суд, парадоксальность цели прихода для бытового сознания почти неизъяснима: «...чтобы невидящие видели, а видящие стали слепы» [Ин. 9:39]. О характерной «библейской парадоксальности» писал С.С. Аверинцев, в частности в исследовании «Поэтика ранневизантийской литературы» [Аверинцев 1997]. В повествовании о даровании зрения слепорожденному это свойство является структурирующим.
«Событие бытия» (М.М. Бахтин) в романе «Идиот» и совершается в столкновении видящих и невидящих, в усилиях автора побудить к прозрению, поэтому в едином интенциальном, реминисцентном поле находятся герои и читатель. Покажем это, воспользовавшись герменевтическим принципом - представить целое по его части.
Один из локусов текста, в котором концентрированно вспоминаются темы евангельского повествования о даровании зрения слепорожденному, - главы У-УШ первой части (Мышкин у Епанчиных), сцены, показывающие, представляющие героя.
В начале главки пятой о глазах сказано так, что читатель провоцируется обратить внимание на тему зрения, взгляда. Сообщение генерала Епанчина о возможном знакомстве с Мышкиным вызвало у Елизаветы Прокопьевны реакцию, к которой она прибегала «в крайних случаях»: «чрезвычайно выкатила глаза», «в глубочайшем изумлении стала опять перекатывать глаза с дочерей на мужа и обратно» [Достоевский 2013-2020, УШ, 50].
Спрашивая князя, с которым, по словам Ивана Федоровича, «можно еще в жмурки играть» [Достоевский 2013-2020, УШ, 50], генеральша не сводила с него глаз, за завтраком усадила против себя, чтобы «смотреть», рассматривать.
Тема зрения, по мере движения повествования, развивается развет-вленно. То, что князь - «вовсе не идиот», не узнали, а узрели: «.я давно это вижу» [Достоевский 2013-2020, УШ, 54]. От крика осла в голове Мышкина именно «прояснело», введено слово, связанное с ясностью, со светом. Князь побуждается рассказать, как он «выучился глядеть» [Достоевский 2013-2020, УШ, 56] за границей. Так вводится тема сюжета для картины, который и определен умением «взглянуть».
«Взглянуть не умею» [Достоевский 2013-2020, УШ, 56] - слова «художницы» Аделаиды и ответ на них «совершенного ребенка» Елизаветы Прокофьевны - легко узнаваемая реминисценция евангельского повествования о даровании зрения слепорожденному: «Да что вы загадки-то говорите? ничего не понимаю! - перебила генеральша: - как это взглянуть не умею? Есть глаза, и гляди. Не умеешь здесь взглянуть, так и за границей не выучишься. Лучше расскажите-ка, как вы сами-то глядели, князь» [Достоевский 2013-2020, УШ, 56]. Для того, чтобы уметь взглянуть, просто нужны глаза. Евангельский смысл такого условия: иметь глаза, глядеть - быть верным, прозревшим. Закономерна в этом отношении следующая главка
повествования, которая завершается прозрением - узрением прекрасных лиц сестер Епанчиных и Елизаветы Прокофьевны, т.е. воплощением их.
В картине, которую Мышкин предлагает нарисовать Аделаиде, приговоренный к казни показан тоже как прозревающий: «Нарисуйте эшафот так, чтобы видна была ясно и близко одна только последняя ступень; преступник ступил на нее: голова, лицо бледное как бумага, священник протягивает крест, тот с жадностию протягивает свои синие губы и глядит, и - всё знает. (Курсив автора - О. Е.). Крест и голова - вот картина, лицо священника, палача, его двух служителей и несколько голов и глаз снизу, -все это можно нарисовать как бы на третьем плане, в тумане, для аксессуара. Вот какая картина» [Достоевский 2013-2020, VIII, 63].
Этот текст в науке о Достоевском изучается как «полный экфрасис» [Новикова 2016, 60], но классическое определение экфрасиса противоречит данному положению. Н.В. Брагинская показала, что в экфрасисе словесному описанию обязательно предшествует изображение (картина, скульптура, архитектурное произведение): «Мы называем так (экфраси-сом - О. Е.) только описания произведений искусства. <...> И, наконец, мы называем экфразой описания не любых творений человеческих рук, но только описания сюжетных изображений» [Брагинская 1977, 264].
В романе «Идиот» картина создана только словом, способностью глядеть, реализованной в слове. Живописное изображение не предшествует здесь слову, визуальный образ возникает из дара слова, из дара зреть и являть в слове.
Определенно названо то, что нужно нарисовать на картине: эшафот, последнюю ступень, ступившего на нее преступника, лицо его, священника, крест, синие губы. Обозначены планы изображения: «как бы на третьем плане», сказано, чтобы все это было «видно». Собственно же картину, ее центр, визуальный смысл образуют слова «крест» и «голова». Первосмысл взгляда конкретно обозначен и не объяснен: «.глядит, и -все знает». Эта формула отсылает к смыслам евангельского повествования о даровании зрения слепорожденному - «был слеп, а теперь вижу», иначе нельзя понять, что же знает ступивший на последнюю ступень и что же значит «все».
Изображение (картинное) обращено здесь к природной способности видения, к тому, что очевидно; невыразимое же заключено в слове («глядит, и - все знает»), подчеркнута неразрывность глядения и глубинного знания, т.е. дар прозрения, тайнозрения. Цель парадоксальной связи слова и изображения - создать событие и «форму события» (М.М. Бахтин), при созерцании которых «невидящие видели, а видящие стали слепы» [Ин. 9:39].
В евангельском повествовании о даровании зрения слепорожденному Достоевский разными способами отметил (отчеркнул карандашом, ногтем справа, знаком NB) многие стихи (2, 3, 4, 25, 34, 39, 40, 41). «Окончание стиха 39-го дважды отчеркнуто карандашом и отмечено знаком NB» [Тихомиров 2010, 317], - показал Б.Н. Тихомиров, говоря об отражениях
евангельского слова в текстах писателя. Для комментария в данном аспекте ученый предложил фрагмент только из романа «Братья Карамазовы»: «"Вотъ из толпы восклицаетъ старикъ, слЪпой съ детских лет: "Господи, исцели меня, да и я Тебя узрю", и вотъ какъ бы чешуя сходить с глаз его и слЪпой Его видитъ"» [Тихомиров 2010, 317]. В романе «Идиот» темы видящих и слепых, невидящих и узревших активны на протяжении развития повествования в целом. Среди локусов текста, в которых темы выражены концентрированно, кроме уже проанализированного нами, - именины Настасьи Филипповны, начало второй части («глаза» Рогожина - крик Мыш-кина «Парфен, не верю!»), экфрасис картины Ганса Гольбейна, встреча соперниц, финал.
В двух последних абзацах знаменитого финала романа повествование последовательно и настойчиво развивает тему невидящих и видящих в сложном диалоге слова и изображения: «Когда Рогожин затих (а он вдруг затих), князь тихо нагнулся к нему, уселся с ним рядом и с сильно бьющимся сердцем, тяжело дыша, стал его рассматривать» [Достоевский 2013-2020, УШ, 559]. Тема «головы» и «креста», возникшая при описании картины для Аделаиды, в этом фрагменте повествовательно развернута, но текст также организован «умением» героя «взглянуть». Завершение абзаца отсылает не только к словесной картине, созданной Мышкиным в первой части, но и к первосмыслу зрения, сформулированному там: «Между тем совсем рассвело; наконец он прилег на подушку, как бы совсем уже в бессилии и в отчаянии, и прижался своим лицом к неподвижному лицу Рогожина; слезы текли из его глаз на щеки Рогожина, но, может быть, он уж и не слыхал тогда своих собственных слез и уже не знал ничего о них.» [Достоевский 2013-2020, УШ, 560].
«Всё» может знать здесь уже не герой, а читатель - «невидящий», если он умеет «взглянуть» не так, как глядели вошедшие утром в дверь люди, зрители казни на картине для Аделаиды, те, кто не мог понять, почему и как даровано зрение слепорожденному. Закономерно, что последний абзац романа «Идиот», начинающийся словами «по крайней мере, когда» и завершающийся приговором «Идиот», оформлен как картина вполне в логике аналитического реализма. Обозначены рама картины (проем двери) предмет изображения (убийца, князь, сидящий «на подстилке»). Видят это вошедшие люди («видящие»). Дана оценка увиденного в ракурсе врача. Своей визуальной конкретностью и однозначностью этот текст (о слепцах) подчеркивает глубину прозрения - верности, воплощенную в предшествующей словесной картине.
Формы взаимодействия слова и изображения в повествовании Достоевского, парадоксальность их функций, когда слово визуализирует, делает видимым, обращено к пониманию, а изображение говорит, объясняет, -все это направлено к цели воскресить умение «взглянуть». Если задаться вопросом, что же именно могли узреть вошедшие в дверь, то на основе текста может быть дан только один ответ: «Князь сидел подле него (Рогожина - О. Е.) неподвижно на подстилке и тихо, каждый раз при взрывах
крика или бреда больного, спешил провесть дрожащею рукой по его волосам и щекам, как бы лаская и унимая его» [Достоевский 2013-2020, VIII, 560]. Для «невидящих» свет верности, визуализированный в этих словах, резко контрастирует с очевидностью приговора - «Идиот». Финал романа, возвращая читателя к первой части, побуждает вспомнить слова Настасьи Филипповны, обращенные к князю Мышкину: «Прощай, князь, в первый раз человека видела!» [Достоевский 2013-2020, VIII, 163].
Прозревший в евангельском повествовании именуется не только слепцом, слепорожденным, а именно «человеком» [Ин. 9:1-41] исцеленным. В романе «Идиот» подобная авторская интенция направлена не только на героя, но и на читателя в стремлении подтолкнуть его к видению. В этом тексте в большей мере, чем в любом другом произведении Достоевского, автор устремлен к «снятию безопасной дистанции между героем и читателем: последний втянут в круг вопросов, ответы на которые невозможно отложить, они предъявлены к разрешению в едином времени текста и действия» [Исупов 2016, 88].
ЛИТЕРАТУРА
1. Аверинцев С. Поэтика ранневизантийской литературы. М.: CODA, 1997. 343 с.
2. Бондаренко Е.С. Тема зрения и взгляда в романе Ф.М. Достоевского «Идиот» в свете актуальных теорий визуального (М. Мерло-Понти, О.А. Седакова): выпускная квалификационная работа бакалавра. СПб., 2017. 92 с.
3. Брагинская Н.В. Экфрасис как тип текста (К проблеме структурной классификации) // Славянское и балканское языкознание. Карпато-восточнославянские параллели. Структура балканского текста. М.: Наука, 1977. С. 259-283.
4. Димитриев В.М., Кибальник С.А., Тарасова Н.А. Примечания («Идиот») // Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений и писем: в 35 т. Т. 9. СПб.: Наука, 2020. С. 436-864.
5. Достоевский Ф.М. Собрание сочинений: в 15 т. Л.: Наука, 1988-1996.
6. Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений и писем: в 35 т. СПб.: Наука, 2013-2020.
7. Иванов В.И. Достоевский и роман-трагедия // Иванов В.И. Родное и вселенское. М.: Республика, 1994. С. 282-306.
8. Исупов К. Метафизика Достоевского. М.; СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2016. 199 с.
9. Криницын А.Б. О специфике визуального мира у Достоевского и семантике «видений» в романе «Идиот» // Роман Ф.М. Достоевского «Идиот»: современное состояние изучения. М.: Наследие, 2001. С. 170-205.
10. Новикова Е.Г. «Nous serons avec le Christ». Роман Ф.М. Достоевского «Идиот». Томск: Изд-во ТомГУ, 2016. 244 с.
11. Отева К.Н. Поэтика жеста в повести Ф.М. Достоевского «Кроткая» // Studia Rossica Gedanensia. 2019. № 6. C. 118-124.
12. Перлина Н. Тексты-картины и экфразисы в романе Достоевского «Идиот».
СПб.: Алетейя, 2017. 288 с.
13. Седакова О. Путешествие с закрытыми глазами. Письма о Рембрандте. СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2016. 118 с.
14. Соломина-Минихен Н.Н. О влиянии Евангелия на роман Достоевского «Идиот». СПб.: Скифия, 2016. 231 с.
15. Тихомиров Б. Христология Достоевского // Тихомиров Б. «.Я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком». Статьи и эссе о Достоевском. СПб.: Серебряный век, 2012. С. 28-21.
16. Тихомиров Б.Н. Отражение Евангельского слова в текстах Достоевского. Материалы к комментарию // Евангелие Достоевского. Исследования. Материалы к комментарию. М.: Русскш Мiръ, 2010. С. 63-469.
17. Токарев Д. Дескриптивный и нарративный аспекты экфрасиса («Мертвый Христос» Гольбейна - Достоевского и «Сикстинская мадонна» Рафаэля -Жуковского) // «Невыразимо выразимое»: экфрасис и проблемы репрезентации визуального в художественном тексте. М.: Новое литературное обозрение, 2013. С. 61-109.
18. Шмид В. Заметки о парадоксе // Парадоксы русской литературы. СПб.: ИНА ПРЕСС, 2001. С. 9-16.
19. Ямпольский М. Изображение. М.: Новое литературное обозрение, 2019. 413 с.
REFERENCES (Articles from Scientific Journals)
1. Oteva K.N. Poetika zhesta v povesti F.M. Dostoyevskogo "Krotkaya" [Poetics of Gesture in the Story "The Meek One"]. Studia Rossica Gedanensia, 2019, no. 6, pp. 118-124. (In Russian).
(Articles from Proceedings and Collections of Research Papers)
2. Braginskaya N.V Ekfrasis kak tip teksta (K probleme strukturnoy klassifikatsii) [Ephrasis as a Type of Text (Towards a Structural Classification Problem)]. Slavyan-skoye i balkanskoye yazykoznaniye. Karpato-vostochnoslavyanskiye paralleli. Struk-tura balkanskogo teksta [Slavic and Balkan Linguistics. Carpatho-East Slavic Parallels. Structure of the Balkan Text]. Moscow, Nauka Publ., 1977, pp. 259-283. (In Russian).
3. Dimitriyev V.M., Kibal'nik S.A., Tarasova N.A. Primechaniya ("Idiot") [Notes ("The Idiot")]. Dostoyevskiy F.M. Polnoye sobraniye sochineniy i pisem [Collected Works and Letters]: in 35 vols. Vol. 9. Saint-Petersburg, Nauka Publ., 2020, pp. 436864. (In Russian).
4. Ivanov V.I. Dostoyevskiy i roman-tragediya [Dostoevsky and Tragedy Novel]. Ivanov V.I. Rodnoye i vselenskoye [Native and Universal]. Moscow, Respublika Publ., 1994, pp. 282-306. (In Russian).
5. Krinitsyn A.B. O spetsifike vizual'nogo mira u Dostoyevskogo i semantike "videniy" v romane "Idiot" [On the Specificity of Dostoevsky's Visual World and the Semantics of "Visions" in "The Idiot"]. Roman F.M. Dostoyevskogo "Idiot": sovremen-
noye sostoyaniye izucheniya [F.M. Dostoevsky's novel "The Idiot": The Current State of Study]. Moscow, Naslediye, 2001, pp. 170-205. (In Russian).
6. Tikhomirov B.N. Khristologiya Dostoyevskogo [Dostoevsky's Christology]. Tikhomirov B.N. "...Ya zanimayus'etoy taynoy, ibo khochu byt'chelovekom». Stat'i i esse o Dostoyevskom ["...I am Engaged in This Mystery, because I Want to Be a Man". Articles and Essays about Dostoevsky]. Saint-Petersburg, Serebryanyy vek Publ., 2012, pp. 28-91. (In Russian).
7. Tikhomirov B.N. Otrazheniye Evangel'skogo slova v tekstakh Dostoyevskogo. Materialy k kommentariyu [Reflection of the Gospel's Word in Dostoevsky's Texts. Materials for Commentary]. Evangeliye Dostoyevskogo. Issledovaniya. Materialy k kommentariyu. [The Gospel of Dostoevsky. Researches. Materials for the Comment]. Moscow, Russkiy Mir Publ., 2010, pp. 63-469. (In Russian).
8. Tokarev D. Deskriptivnyy i narrativnyy aspekty ekfrasisa ("Mertvyy Khristos" Gol'beyna - Dostoyevskogo i "Sikstinskaya Madonna" Rafaelya - Zhukovskogo) [Descriptive and Narrative Aspects of Ekphrasis ("The Body of the Dead Christ" of Holbein the Younger - Dostoevsky and "Sistine Madonna" of Raphael - Zhukovskiy)]. "Nevyr-azimo vyrazimoye": ekfrasis i problemy reprezentatsii vizual'nogo v khudozhestvennom tekste ["Inexpressibly Expressible": Ekphrasis and Problems of Visual Representation in an Artistic Text]. Moscow, Novoye literaturnoye obozreniye Publ., 2013, pp. 61-109. (In Russian).
9. Shmid V. Zametki o paradokse [Notes on the Paradox]. Paradoksy russkoy lit-eratury [Paradoxes of Russian Literature]. Saint-Petersburg, INA PRESS Publ., 2001, pp. 9-16. (In Russian).
(Monographs)
10. Averintsev S. Poetika rannevizantiyskoy literatury [Poetics of Early Byzantine Literature]. Moscow, CODA Publ., 1997. 343 p. (In Russian).
11. Isupov K. Metafizika Dostoyevskogo [Metaphysics of Dostoyevsky]. Moscow, Saint-Petersburg, Tsentr gumanitarnykh initsiativ Publ., 2016. 199 p. (In Russian).
12. Novikova E.G. "Nous serons avec le Christ". Roman F.M. Dostoyevskogo "Idiot" ["Nous serons avec le Christ". Dostoevsky's novel "The Idiot"]. Tomsk, Tomsk University Pub., 2016. 244 p. (In Russian).
13. Perlina N. Teksty-kartiny i ekfrazisy v romane Dostoyevskogo "Idiot" [Picture-Texts and Ekphrasis in Dostoyevsky's Novel "The Idiot"]. Saint-Petersburg, Aleteyya Publ., 2017. 288 p. (In Russian).
14. Sedakova O. Puteshestviye s zakrytymi glazami. Pis'ma o Rembrandte [A Journey with Eyes Closed. Letters about Rembrandt]. Saint-Petersburg, Izdatel'stvo Ivana Limbakha Publ., 2016. 118 p. (In Russian).
15. Solomina-Minikhen N.N. O vliyanii Evangeliya na roman Dostoyevskogo "Idiot" [On the Influence of the Gospel on Dostoevsky's Novel "The Idiot"]. Saint-Petersburg, Skifiya Publ., 2016. 231 p. (In Russian).
16. Yampol'skiy M. Izobrazheniye [The Image]. Moscow, Novoye literaturnoye obozreniye Publ., 2019. 413 p. (In Russian).
Евдокимова Ольга Владимировна, Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена.
Доктор филологических наук, профессор, профессор кафедры русской литературы. Область научных интересов: история русской литературы, мнемоническая поэтика, проблемы взаимодействия слова и изображения в русской культуре, творчество Н.С. Лескова, Ф.М. Достоевского, иконопись.
Е-mail: [email protected]
ORCID ID: 0000-0003-2558-1297
Olga V. Evdokimova, The Herzen State Pedagogical University of Russia.
Doctor of Philology, Professor; Professor at the Department of Russian Literature. Research interests: history of Russian literature, mnemonic poetics, problems of interaction of word and image in Russian literature, works of N.S. Leskov and F.M. Dosto-evsky, icon painting.
Е-mail: [email protected]
ORCID ID: 0000-0003-2558-1297
