CC BY
45
И. Р. Маматказин
Пермский государственный национальный исследовательский университет (Пермь)
ВОПРОСЫ СТРУКТУРНО-ФУНКЦИОНАЛЬНОГО АНАЛИЗА В ПРАВЕ СОЦИАЛЬНОГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ
Традиционное понимание функций права, сформулированное в науке права социального обеспечения, приобретает несколько иное значение при рассмотрении проблем структурно-функционального анализа. Если в теории функций функция права определяется как воздействие права, при этом внимание акцентируется на активной роли права по отношению к системам окружающего мира, то предметом структурно-функционального анализа выступает непосредственно правовая система, сформировавшая функцию. Наличие у системы социального обеспечения определенных элементов, структура, системные связи являются определяющими факторами при формировании правовой функции.
В основу исследования положено, в частности, суждение о том, что функция - это свойство, выражающее сущность правового явления, даже если оно выступает элементом системы более высокого порядка. Кроме того, функцию нельзя отделить от явления и нельзя изменить, не изменяя правового явления, ее сформировавшего. Данные соображения обосновывают необходимость структурно-функционального анализа правовых систем, включая право социального обеспечения. Применяя метод структурно-функционального анализа, автор исследует зависимость динамики функции от структуры правовой системы, ставит вопрос о природе внутрисистемных связей и приводит аргументы в пользу того, что внутрисистемные связи между элементами выступают проявлением свойств этих элементов, их функций.
Ключевые слова: функции права социального обеспечения, структурно-функциональный анализ, правовое явление, сущность социального обеспечения, системные связи в праве социального обеспечения, процедурные правоотношения, структура страховой пенсии
Для цитирования
Маматказин И. Р. Вопросы структурно-функционального анализа в праве социального обеспечения // Российское право: образование, практика, наука. 2021. № 6. С. 19-31. DOI: 10.34076/2410 2709 2021 6 19.
УДК 349.3
Сегодня накопленный опыт и теоретические знания позволяют проводить исследования функций права на новом качественном уровне. Этим новым уровнем, возможно, станет структурно-функциональный анализ правовых систем. В настоящее время в юридической науке используются категории «правовые функции», «правовые системы» и «структурно-функциональный анализ». Существует относительно самостоятельная правовая теория функций, а вот вопросы, касающиеся остальных категорий, изучены меньше, хотя тоже являются актуальными.
DOI: 10.34076/2410_2709_2021_6_19
Можно отметить, что одно из последних исследований структуры права социального обеспечения было проведено А. Л. Благодир, при этом структурно-функциональный анализ вывел автора на изучение проблем функций права социального обеспечения, которые разделены на общесоциальные (экономическая, социальная, политическая), собственно юридические (регулятивная, охранительная) и межотраслевые (демографическая) [Благодир 2014: 55-88].
Действительно, в правовой науке сформировался подход, при котором близкие по
смыслу категории «функция», «функциональный анализ» («структурно-функциональный анализ») и «система» рассматриваются обособленно друг от друга. Функция отделяется от сформировавшей ее правовой системы и рассматривается автономно от нее. У такого подхода есть определенный минус, связанный с переводом функции как свойства в категорию «явление» [Рассолов, Малахов, Иванов 2011: 164]. Необходимо всегда помнить, что функция выступает свойством и только свойством правового явления. Причем это свойство сущностное, т. е. раскрывающее сущность правового явления, его особенность по сравнению с иными схожими категориями. Этим функция важна для правовой науки, поскольку изучить правовое явление, раскрыть его сущность можно только через его свойство, и функция как сущностное свойство в данном случае играет первостепенную роль.
Теория функций изучает взаимоотношения явлений, в том числе явлений, представляющих собой системы. Взаимоотношение осуществляется через воздействие, когда правовое явление, имея определенные свойства, воздействует на другое явление, например на общественное отношение, изменяя его характеристики. В частности, система пенсионного обеспечения с помощью своих свойств воздействует на общественные отношения, т. е. проявляет свою функцию. Объект воздействия - отношения, предусматривающие предоставление материального содержания, как правило, связанного с трудовой деятельностью. Предоставляя материальное содержание, пенсионные нормы формируют и регулируют пенсионные правоотношения. Таким образом, происходит то, что описывается как «функционирование» системы. По существу первая система и исполняет роль функции, но в теории права функцию не принято отождествлять с правовой системой, поскольку под функцией понимают именно проявляющееся свойство правовой системы.
Пенсионная система, приведенная нами в качестве примера, представляет собой правовое явление системного характера. Функция, сформированная пенсионной системой, представляет собой системное свойство. Характеристика системы осуществляется через ее структуру и внутрисистемные связи. Следовательно, наличие структурных элементов и их свойств будет непосредственно влиять
на формирование функции как системного свойства. Если учесть, что носители функций часто представляют собой системные правовые явления, то вполне обоснованно можно говорить о том, что важность проблем, связанных с исследованием систем для изучения правовых функций, очень велика. Но структурно-функциональный анализ направлен на изучение не только структуры системы, но и ее функционирования (вопросов о том, почему в одних случаях правовая система выполняет возложенную на нее задачу, достигая при этом цели, а в других - нет, и какие необходимы изменения с целью коррекции функции как системного свойства). В связи с этим актуальным вопросом функционального анализа системы является изучение свойств элементов структуры и их взаимодействия внутри системы.
Любая система имеет свойство, функцию, но и элемент системы тоже обладает свойством. Каждый элемент системы выполняет свою функцию внутри данной системы, и правовые системы не исключение. Неверно полагать, что связи между элементами системы появляются извне. Эти связи имеют внутрисистемную природу, они порождаются элементами системы. Элементы системы как относительно самостоятельные явления имеют свою сущность, которая проявляется в их свойствах. Элементы также могут иметь системный характер, а могут быть однокомпо-нентными, но их сущность, выраженная в их свойстве, представляет собой функцию данного элемента. Именно таким образом раскрывается взаимодействие элементов внутри системы (через их функции). Следовательно, природа внутрисистемных связей правовых систем есть проявление функций элементов данных систем. Более того, от функций элементов, вероятнее всего, зависит и структура системы, поскольку неправильно полагать, что элементы системы могут произвольно менять функциональные связи или воздействовать одновременно на всю структуру системы.
Например, система обязательного пенсионного страхования в качестве элементов включает в себя подсистему отношений по пенсионному обеспечению и подсистему финансовых отношений, обеспечивающих взимание страховых взносов [Федорова 2000]. Обе подсистемы отношений регулируются
нормами своей отрасли права и не меняют отраслевой принадлежности при объединении их в систему обязательного пенсионного страхования. При этом и пенсионные отношения, и финансовые имеют свои сущность, свойства и функции, которые позволяют им сформировать внутрисистемные связи. Тем не менее свойство или функцию системы обязательного пенсионного страхования нельзя сводить ни к функции финансовых отношений, ни к функции пенсионных отношений.
Взаимодействие систем, при котором одна система функционально воздействует на другую, проявляя свои свойства, выступает предметом теории функций. Иными словами, предмет теории функций - это те изменения, которые происходят в социальной, экономической, демографической и иных общественных системах при воздействии на них права. Не случайно именно в теории функций были сформулированы такие наименования функций, которые отражают свойства объектов воздействия: социальная, экономическая и демографическая функции. Именно объекты воздействия, а не явления-носители функции находятся в фокусе внимания при изучении функционального воздействия [Проблемы теории государства и права 2008: 203].
Значение теории функций в праве достаточно велико, и его нельзя принижать. Современное понимание функции права было сформировано именно в теории функций, собственно оно является основой теории функций, представляя функцию как направленное воздействие системы права на определенные стороны внешнего мира. При этом некоторые авторы ограничиваются понятием воздействия, другие подчеркивают, что между двумя системами существует зависимость. Т. Н. Радько в большей степени обращает внимание на компенсационную, восстановительную и ограничительную функции права, имеющие, по его мнению, универсальный характер и проявляющиеся с учетом особенностей в каждой отрасли права [Радько 2015: 228-256].
Функциональный анализ касается иных аспектов сферы действий функций. Например, В. П. Реутов уделял большое внимание вопросам взаимосвязи правовых систем, их соотношению друг с другом, а также особенностям их структур и функциям, порождаемым этими системами. На многочисленных
примерах им показано, как структурные изменения системы влияли на динамику функций. Но если структурные изменения влияют на динамику функции, то по характеру функции можно судить и о структуре той системы, которая сформировала функцию, в данном случае - правовой системы. Для этого нужно принять за основу следующие положения: функция - свойство правового явления, функцию нельзя отделить от правового явления, функцию нельзя изменить, не изменяя правового явления.
Фактически функция отражает и структуру правового явления, и свойства его элементов. Конечно, изучать структуру правовой системы можно и «изнутри», рассматривая систему правовых норм, систему связей между государственными структурами и прочее; это традиционный подход к изучению права. Но возможен и другой подход, поскольку право для общества в целом важно именно с точки зрения проявления свойств, своих функций. Причем на разных этапах развития обществу важны именно определенные свойства права, его конкретные функции. Соответствует ли система права ожидаемым от нее свойствам, что нужно изменить в правовой структуре, чтобы изменилась и функция, причем в нужную сторону, - эти вопросы решаются посредством функционального анализа, т. е. изучения правового явления на основе изучения функции, им порождаемой. Несмотря на то что функция проявляется во взаимодействии систем, прежде всего она есть свойство правового явления, а не порождение взаимодействия систем. Соответственно и изучение функции в конечном счете представляет собой изучение системы-носителя функции. Если теория функций посвящена вопросу функционального взаимоотношения систем, то функциональный (структурно-функциональный) анализ должен быть направлен на изучение той системы, которая формирует функцию.
Данное положение подтверждается мнением, высказанным В. Б. Исаковым. С его точки зрения, в наиболее общем виде функция проявляется и как воздействие системы на явления внешнего мира, и как воздействие друг на друга элементов системы; в последнем случае функция позволяет выявить функции, которые осуществляет каждый элемент по отношению к другим элементам системы
и к системе в целом. Следовательно, по его мнению, структурно-функциональный анализ должен выявить функции элементов правовой системы, т. е. их свойства, сформированные правовым явлением [Исаков 1984: 57]. С данной аргументацией следует согласиться, но добавить, что функции элементов можно раскрыть, только поняв сущность элементов.
В частности, понять сущность пенсии по обязательному пенсионному страхованию можно, только изучив сущность ее элементов: страховой пенсии и фиксированной выплаты. Страховая пенсия, формируемая за счет уплаты страховых взносов, отражает прошлую трудовую деятельность застрахованного лица. Другой элемент, фиксированная выплата, не обусловлен уплатой страховых взносов, хотя и финансируется из солидарной части тарифа на обязательное пенсионное страхование, и устанавливается в твердом размере. На основании этого пенсию определяют как выплату, представляющую собой основной источник средств к существованию, связанный с прошлой трудовой деятельностью. Свойства элементов пенсии разные, и внутрисистемное взаимодействие между ними достаточно высокое.
Вместе с тем размер фиксированной выплаты может варьироваться в зависимости от различных обстоятельств. Во-первых, это обстоятельства социального или социально-демографического характера: достижение восьмидесятилетнего возраста, наличие нетрудоспособных иждивенцев, во-вторых - обстоятельства, связанные с прошлой трудовой деятельностью (работа в северных регионах, в сельской местности). Если в отношении обстоятельств первой группы не имеется никаких возражений, то наличие в качестве основания для повышения фиксированной выплаты обстоятельств, относящихся к трудовой деятельности, вызывает вопросы, поскольку в этом случае фиксированная выплата, как и страховая пенсия, начинает отражать прошлую трудовую деятельность, и это меняет ее сущность, ослабляя внутрисистемные связи между элементами пенсии.
Достаточно серьезное теоретическое обоснование структурно-функционального анализа разработано в философии и социологии. По мнению Т. Парсонса, структуру социаль-
ного явления (а в широком смысле к социальным явлениям ученый относил и право) не надо рассматривать упрощенно, исключительно посредством описания свойств, имеющих значение для отношения с иными связанными с ними элементами. Ученый полагал, что явления находятся в состоянии систематической взаимозависимости. Структура, по его мнению, выступает определенным аспектом системы, относительно устойчивым. Для характеристики структуры системы большое значение придается такой категории, как «функция внутри и для социальной системы». Раскрывая данную категорию как свойство, Т. Парсонс указывал, что оно требует глубоко теоретического обоснования, оно должно быть важным, особенным и в конечном счете раскрывать ту роль элемента, которая возложена на него системой. В связи с этим именно понятие функции должно составлять «исходное теоретическое основание для структурного анализа» [Парсонс 2002: 679]. В то же время структурно-функциональный анализ не должен ограничиваться изучением функций элементов системы, не меньшее значение имеют и структурные закономерности, в том числе определенные типологии социальных систем. На основании данных закономерностей могут быть восполнены пробелы в функциональном анализе, возникшие вследствие недостатка информации о некоторых функциях элементов [Там же: 676-678].
Основоположник теории социальных коммуникаций Н. Луман исходил из того, что отправной точкой любого системно-теоретического анализа служит различие системы и окружающего мира, что позволяет выделить систему как нечто самостоятельное. В этом смысле для любой системы важны ее границы, которые выполняют двоякую функцию: с одной стороны, отделяют систему от окружающего мира, с другой - дают системе возможность с ним взаимодействовать. В свою очередь, системы не являются однородными, с этой точки зрения системная дифференциация рассматривается как постоянные повторения образования систем в системах. Частным случаем системной дифференциации, наряду с сегментированием и стратификацией, выступает функциональная дифференциация, определяющая иерархизацию систем [Там
же: 42-45]. Обосновывая научное значение функционального анализа, Н. Луман указывал на то, что данный анализ позволяет выявить латентные (скрытые) функции системы, а также рассматривать явные функции в контексте иных возможностей [Там же: 93].
Функциональный (системно-функциональный) анализ является общепризнанным методом научного анализа, применяемым, в том числе, в правовых науках. Ко второй половине ХХ в. функциональные аналитики - А. Р. Радклифф-Браун, Б. К. Малиновский, К. Клакхон и другие - выработали три взаимосвязанных постулата, составляющих теоретическую базу функционального анализа: постулат функционального единства общества, постулат универсального функционализма и постулат функциональной необходимости. Нельзя не отметить, что выводы ученых базировались на трудах М. Вебера, Т. Парсонса, объектом научных исследований которых являлись возникновение, развитие и взаимодействие социальных систем [Вебер 1990; Парсонс 2002: 180-184].
Сложно сказать, как данные положения должны отразиться в теории права социального обеспечения, но очевидно, что они должны учитываться и теорией функций, и структурно-функциональным анализом системы права социального обеспечения. Нужно понимать, что право социального обеспечения, будучи самостоятельной отраслью права, представляет собой системное образование. Анализируя право социального обеспечения с точки зрения системности, А. Л. Благодир указала на внутреннюю взаимосвязь и единство правовых норм отрасли, а также правовых институтов и подотраслей, которые выражаются в единстве и дифференциации и образуют внутреннюю структуру отрасли [Благодир 2014: 91, 98].
Система права социального обеспечения не должна иметь внутренних противоречий, особенно контрарных и контрадикторных. Функции системы права социального обеспечения должны находиться в гармонии и непротиворечивости с функциями иных отраслей права, в первую очередь трудового права. В свою очередь, система права социального обеспечения сформирована для выполнения присущих только ей функций. Например, функция компенсации утраченного дохода при наступлении нетрудоспособности, веро-
ятнее всего, может быть выполнена только структурами социального обеспечения и на основании норм социального обеспечения; в этом смысле право социального обеспечения является незаменимым элементом социальной действительности. В праве и в обществе отсутствуют функциональные эквиваленты, позволяющие реализовать данную функцию. Но положения о функциональных эквивалентах могут быть применены к отдельным элементам системы социального обеспечения.
Теория функционального анализа находится на стадии становления. Признавая системно-функциональный анализ как метод познания, его не всегда признавали как теорию.
Функции системы права социального обеспечения должны находиться в гармонии и непротиворечивости с функциями иных отраслей права, в первую очередь трудового права
Известный социолог Дж. К. Хоманс крайне резко выказывался по этому вопросу. По его мнению, в методе системно-функционального анализа отсутствует принцип дедукции, выводы, используемые с применением данного метода, достаточно поверхностны и очевидны, и, самое главное, метод не отвечает на вопрос о том, почему то или иное явление функционально необходимо для данной системы отношений.
В свою очередь, Р. Мертон, безусловно признавая научность функционального анализа, отрицает универсальное значение его постулатов. По мнению Р. Мертона, далеко не все явления функциональны, т. е. обладают функциями, более того, любое явление может выполнять несколько функций и любая функция может быть выполнена несколькими явлениями. Исследователь сформулировал понятие функционального эквивалента, а также ввел в научный оборот понятие латентной функции [Американская социологическая мысль 1994].
Со взглядами ученых можно спорить: суждения Дж. К. Хоманса и Р. Мертона имеют одну неточность. Функция рассматривается ими не с позиции явления, сформировавшего функцию, а с позиции объекта, ощущающего на себе ее воздействие. Ученые от-
деляют функцию от явления, выступающего носителем функции, что не совсем верно, поскольку функция отражает свойство явления, благодаря которому явление раскрывает свою сущность во внешнем мире. Это, вероятнее всего, и должно быть исходным положением функционального анализа. Также немаловажно, что функцию порождает системное явление, имеющую определенную структуру. Соответственно функция представляет собой системное свойство, т. е. свойство, интегри-рованно отражающее и свойства элементов системы, и ее структуру. Именно поэтому изучение функции как системного свойства может дать представление о структуре и составе системы.
Правовые системы являются сложными, динамическими, обладают внутренней структурой, а исследовать систему и ее элементы можно только путем изучения их свойств, принимая во внимание то, что функция суть интегративное свойство системы. В связи с этим, на наш взгляд, возникает необходимость изучения не только самой функции как свойства, но и самой системы как целого, а также структуры системы и отдельных ее элементов. На зависимость характера функций от содержания компонентов системы обращала внимание Р. И. Иванова при изучении систем правоотношений в социальном обеспечении [Иванова 1986: 54].
Здесь вновь возникает вопрос о взаимосвязи функции и правовых систем, а также о соотношении систем, их структур и элементов. Любое сложное правовое явление имеет структуру, состоящую из ряда взаимосвязанных элементов. Наличие структуры предполагает существование элементов, проявляющих внутрисистемные свойства, выступающие структурными связями. Свойство правовой системы, являющееся свойством системы как целого, включает в себя и свойства ее элементов. Исходя из этого функциональный анализ в науке именуют системным анализом [Радько 2015: 27], а также структурно-функциональным методом (подходом) [Алексеев 2009: 17].
Глубокое исследование структур, элементов и структурных связей провел Д. А. Керимов. По его мнению, структура представляет собой внутреннюю форму целого, элемент является частью целого, рассматриваемой с точки зрения ее связи с другими элемен-
тами. Элемент, с одной стороны, является обособленным, отличным от целого, системы, но, с другой стороны, не может быть изолированной частью целого. Иными словами, правовое явление тогда может рассматриваться как элемент, когда оно представляет собой «характеристику части со стороны такого его свойства, которое превращает различные части в единое структурное целое» [Керимов 2011: 189].
Совокупность взглядов Д. А. Керимова, В. П. Реутова, Т. Н. Радько и других ученых может служить основой функционально-структурного анализа в сфере права. В то же время возникают вопросы и для научной полемики.
Например, не вызывает возражений суждение о том, что функция какой-либо группы норм определяет их существование как самостоятельного структурного подразделения [Алексеев 1975: 213]. Данный тезис сформулирован в правовой науке во второй половине ХХ в. и составляет основу многих научных исследований в области функций права. Из него следуют выводы о том, что группа норм лишь тогда является самостоятельной структурой, когда обладает собственной функцией, а наличие самостоятельной функции - это непременное условие обособленности и институализации группы правовых норм.
На основании этого В. П. Реутов сделал заключение о наличии функционального единства у таких групп норм, выделение которых в отдельную систему будет вряд ли возможно (примером служат дефинитивные нормы). Ученый ставил вопрос о том, почему в одном случае функциональная связь может носить характер системообразующей, а в другом - не может [Реутов 2002: 64].
Ответ на данный вопрос может быть сформулирован только с учетом положений о системности в праве и с учетом того, что функция представляет собой свойство системы. Чтобы группа норм, в нашем случае -дефинитивных, обладала функцией, т. е. системным свойством, она должна стать системой с внутренней структурой, с внутренними органическими связями, иными словами, стать органической системой. Но органическая система образуется только из разнородных элементов. В настоящее время вряд ли найдется органическая система, состоящая
исключительно из однородных элементов, однородная система является суммативной, не имеющей самостоятельной функции. Дефинитивные нормы представляют собой набор однородных элементов, и их система в любом случае будет суммативной, а значит, действительно не будет обладать самостоятельной функцией. Каждая дефинитивная норма имеет свою функцию, и связи между этими нормами не могут расцениваться как функциональные.
В свою очередь, дефинитивные нормы могут являться частями систем правовых норм (конструкций правовых норм) [Мамат-казин 2013]. В подобных системах наряду с гипотезами, диспозициями, санкциями проявляется их свойство по определению правовых понятий, в этом и заключается их функция. И для конструкций правовых норм дефинитивные нормы будут необходимы, они станут частью системы, элементом структуры. Но система при этом будет состоять из разнородных элементов, каждый из которых обладает самостоятельным свойством.
В праве социального обеспечения дефинитивные нормы имеют очень большое значение. Можно отметить, что существенно было скорректировано применение пенсионных норм в обязательном пенсионном страховании после того, как Конституционный Суд РФ уточнил содержание понятия «страховой стаж», закрепленного в дефинитивной норме Федерального закона от 28 декабря 2013 г. № 400-ФЗ «О страховых пенсиях». В страховой стаж стало возможным включать периоды работы, за которые были начислены, но не уплачены страховые взносы (Постановление Конституционного Суда РФ от 10 июля 2007 г. № 9-П по делу о проверке конституционности пункта 1 статьи 10 и пункта 2 статьи 13 Федерального закона «О трудовых пенсиях в Российской Федерации» и абзаца третьего пункта 7 Правил учета страховых взносов, включаемых в расчетный пенсионный капитал, в связи с запросами Верховного Суда Российской Федерации и Учалинского районного суда Республики Башкортостан и жалобами граждан А. В. Докукина, А. С. Муратова и Т. В. Шестаковой).
В определенной степени можно возразить и Д. А. Керимову, по мнению которого сум-мативная система может характеризоваться как «единством однотипного содержания
элементов, так и единством разнотипных содержаний элементов» [Керимов 2011: 189]. Думается, что под разнотипным содержанием элементов правовед понимает элементы с разным содержанием. В том, что в сумма-тивную систему объединяются однородные элементы, не может быть никаких сомнений, но суждение о разнородности элементов сум-мативной системы достаточно спорно.
Одинаковые по содержанию элементы (повторим) обладают одинаковыми свойствами, которые не могут создать качественно иного свойства системы. Свойство системы будет таким же, как и свойство каждого однородного элемента, возможно, оно будет усиливаться, но не изменит своих качественных характеристик (поэтому данные системы и называются суммативными). Для того чтобы у системы возникло новое свойство, необходимо наличие у элементов разнородных свойств, которое будет являться следствием разнородности свойств содержания элементов, поскольку свойства не возникают извне, они есть проявление сущности элемента. Из изложенного также следует вывод о том, что в единую систему могут объединяться только элементы с разнородным содержанием. Суммативная система, в свою очередь, разнородной быть не может.
Обратим внимание на следующий важный момент. Как указывалось выше, явление может стать элементом системы в том случае, если обладает свойством превращать обособленный элемент в часть целого. Действительно, при объединении элементов в одну систему необходима определенная закономерность. Но в некоторых случаях создается впечатление, что элементы системы, кроме свойств, выражающих их сущность, должны иметь еще какое-то свойство, способное быть частью системы. И оно должно лежать в основе органической связи между элементами и формировать структуру системы. Предпосылкой для данного суждения является то, что в некоторых случаях структурные связи выделяют в отдельный элемент системы.
Думается, что в реальности элемент не может обладать каким-то свойством, кроме свойства, исходящего из его содержания. При этом в некоторых случаях свойство одного элемента не может быть реализовано без свойства другого элемента, иного по характеру, содержанию. Это и есть проявление
взаимосвязи и взаимозависимости между элементами системы, когда наличие одного элемента обусловливает существование другого.
Например, материальные пенсионные правоотношения, т. е. правоотношения, в рамках которых предоставляются пенсии -страховые или государственные, - не могут существовать без процедурных правоотношений. Наличие последних обусловливает возникновение, изменение или прекращение материального правоотношения. В рамках процедурных правоотношений не только подтверждаются юридические факты, являющиеся условиями для назначения соответствующей пенсии, но и определяется и изменяется размер пенсии, что в комплексе представляет собой функции данных правоотношений [Зайкин 1974: 47-48].
В свою очередь, без материальных правоотношений существование процедурных правоотношений теряет смысл. Даже если результатом процедурных правоотношений становится отказ в назначении пенсии, например в связи с неподтверждением одного или нескольких условий, это не означает, что процедурные правоотношения самостоятельны. Их существование предопределено будущим материальным правоотношением, основанным на условиях, указанных будущим пенсионером. Поэтому нередко при характеристике процедурных правоотношений их именуют вспомогательными, вторичными, сопутствующими, подчеркивая тем самым их зависимость от материальных правоотношений.
Р. И. Иванова указывала общие черты рассматриваемых правоотношений: они являются конкретными, поскольку их участники определены путем поименной индивидуализации, и относительными, так как поименная индивидуализация выявляет двустороннюю межсубъектную связь. В то же время между этими правоотношениями имеются принципиальные отличия: процедурные правоотношения производны от материальных и выполняют «миссию» обслуживания. Существенно и то, что предпосылками возникновения процедурных правоотношений являются процедурные нормы, а материальных -нормы материальные [Иванова 1986: 54-55].
Очень точно и образно описал роль процедурных правоотношений В. С. Андреев, назвав их «предпенсионными» [Андреев
2013: 320-321]. А. Д. Зайкин дал развернутую классификацию процедурных правоотношений исходя из их роли по отношению к основным материальным правоотношениям. Он также выделил процедурные правоотношения, предшествующие материальным и сопутствующие им [Зайкин 1974: 46-48]. Несмотря на тесную связь между процедурными и материальными правоотношениями и В. С. Андреев, и А. Д. Зайкин, и Р. И. Иванова рассматривают первые как автономные, не совпадающие по содержанию со вторыми. Таким выводам способствовало и то, что в середине ХХ в. субъект, назначавший пенсию, не совпадал с субъектом, осуществлявшим пенсионное обеспечение. Поскольку пенсионное обеспечение преобладало в экономическом плане над социальным обеспечением других видов, указанные выводы проецировалось на социальное обеспечение в целом. Это действительно служило веским аргументом в пользу автономности процедурных правоотношений.
Отметим, что сегодня данный признак не существен, назначение и выплата страховых пенсий осуществляются органами Пенсионного фонда Российской Федерации. В. К. Субботенко сформулировала определение процедурных правоотношений, согласно которому их предназначение связано с реализацией правомерных требований для удовлетворения субъективных прав на пенсионное обеспечение [Субботенко 1980: 24-25]. В настоящее время задачи, возложенные на процедурные правоотношения, являются более широкими, в них включают и отношения по формированию и учету пенсионных прав [Федорова 2003: 27].
В то же время высказывалась еще одна точка зрения на процедурные правоотношения. Так, Я. М. Фогель считал неверной исключительно «материальную» трактовку пенсионного правоотношения, согласно которой его предметом выступают лишь периодические пенсионные выплаты. По его мнению, процедурные правоотношения по назначению вида социального обеспечения действительно возникают вне материального правоотношения, они предшествуют ему. Но процедурные правоотношения по изменению и прекращению материального правоотношения существуют в рамках данного правоотношения и исключать их
из его сферы - значит обеднять содержание самого материального правоотношения, ограничивать его конечным результатом -назначением пенсии [Фогель 1972 : 46-48]. Указанная точка зрения была подвергнута критике и, к сожалению, не получила развития. Объединение процедурных правоотношений с материальными в единую систему считалось не совсем правильным.
Возможно, следует исходить из того, что функция материального правоотношения состоит в установлении прав и обязанностей сторон, основными из которых являются обязанности органа социального обеспечения по предоставлению содержания. Функциями процедурных правоотношений по назначению социального обеспечения выступают установление юридических фактов - условий, необходимых для назначения социального обеспечения, и вынесение решения о его назначении. Но есть очень большая группа процедурных правоотношений, в рамках которых реализуются обязанности субъекта, осуществляющего социальное обеспечение. Это прежде всего правоотношения по выплате пенсий, пособий и социального обеспечения иных видов, к которым можно отнести и правоотношения по предоставлению социально-обеспечительных услуг. Основная часть процедурных правоотношений по оказанию медицинских услуг и лечению касается именно исполнения обязательств обязанным субъектом. Изменение и прекращение материального правоотношения также осуществляются в ходе определенной процедуры и связаны с выполнением органом социального обеспечения определенных обязанностей в рамках его компетенции.
Сказанное свидетельствует о наличии системных органических связей между двумя разнородными элементами: материальными и процедурными правоотношениями. Важно, что данные правоотношения обладают разными свойствами (функциями). Именно это позволяет объединить их в одну систему, т. е. они будут проявляться во внешнем мире как единое целое.
Само правоотношение также представляет собой органическую систему, конструкцию, состоящую из разнородных элементов: субъектов, содержания и объекта. Хотя объект не всегда рассматривается в качестве необходимого элемента правоотношения [Алексеев 1982: 162], для социально-обеспе-
чительных правоотношений объекты играют весьма значимую роль [Иванова 1986: 127]. Разнородность элементов мы видим и при анализе другого правового явления - нормы права. Нормы права социального обеспечения являются регулятивными, санкция как элемент нормы в них присутствует не всегда. Ответственность в праве социального обеспечения имеет особенности, но гипотеза и диспозиция - обязательные элементы нормы. При этом они разнородны, более того, каждый элемент обладает своей функцией. Гипотеза нормы закрепляет правовые основания возникновения правоотношения: юридические факты, являющиеся условиями назначения социального обеспечения. Диспозиция социально-обеспечительных норм определяет содержание материальных правоотношений: права и обязанности сторон.
Несмотря на наличие самостоятельных функций, для целей правового регулирования отдельный элемент нормы не обладает самостоятельной ценностью, поскольку функция правового регулирования не может быть выполнена на основе ни отдельной гипотезы, ни отдельной санкции. Только путем соединения в органическую систему - правовую норму - функции гипотезы и диспозиции могут быть преобразованы в функцию системы более высокого уровня.
Таким образом, функция правового регулирования исходит от правовой нормы, представляющей собой единую органическую систему разнородных элементов [Нормы советского права 1987: 209-216]. Эта функция не сводится к сумме функций элементов, в связи с чем функцию правового регулирования в правовой науке именуют интегрированным свойством правовой системы. Нельзя утверждать, что функция системы абсолютно не зависит от функций ее элементов. В частности, если определения юридических фактов, изложенных в гипотезе нормы, не точны или не отражают существующие отношения, это скажется и на функции правового регулирования: назначение социального обеспечения будет затруднительным.
Например, при назначении пенсий по случаю потери кормильца лицам, обучающимся очно, не принималось в расчет их обучение в иностранных учебных заведениях без направления на учебу российским об-
разовательным учреждением, что нарушало права получателей пенсий, поскольку пенсия по случаю потери кормильца им в этих случаях не выплачивалась. С позиции системно-функционального анализа можно отметить, что диспозиции правовых норм в отношении данных субъектов не действовали. Такое положение дел было скорректировано на основании судебных актов Конституционного Суда РФ (Постановление Конституционного Суда РФ от 27 ноября 2009 г. № 18-П по делу о проверке конституционности пункта «а» части третьей статьи 29 Закона Российской Федерации «О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, Государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, и их семей», пункта 3 статьи 57 Закона Российской Федерации «Об образовании» и подпункта 1 пункта 2 статьи 9 Федерального закона «О трудовых пенсиях в Российской Федерации» в связи с жалобой гражданки Н. С. Лап-пы; от 5 декабря 2017 г. № 36-П по делу
о проверке конституционности пункта 1 части 2 статьи 10 Федерального закона «О страховых пенсиях» в связи с запросом Кузнецкого районного суда Пензенской области).
Итак, зная структуру правовой системы и понимая, что функция этой системы не позволяет достичь поставленной цели, мы можем скорректировать функцию путем изменения структуры системы или свойств ее элементов.
Нельзя сводить значение структурно-функционального анализа к теории, сужая тем самым его возможности. Во многих случаях недостаточная эффективность функционирования определенной системы социального обеспечения, например системы пенсионных накоплений, требует тщательного анализа структуры данной системы и свойств ее элементов. В этом видится большое прикладное значение структурно-функционального анализа для права социального обеспечения.
Также нельзя утверждать, что структурно-функциональный анализ отрицает или принижает значение теории функций. Эти две теории взаимосвязаны настолько, что развитие одной предполагает и развитие другой.
Список литературы
Алексеев С. С. Структура советского права. М.: Юрид. лит., 1975. 263 с.
Алексеев С. С. Общая теория права: в 2 т. М.: Юрид. лит., 1982. Т. 2. 360 с.
Алексеев С. С. Общая теория права. М.: Проспект, 2009. 576 с.
Американская социологическая мысль / под ред. В. И. Добренькова. М.: Изд-во МГУ, 1994. 496 с.
Андреев В. С. Научные труды: в 2 т. М.: Издат. центр Ун-та им. О. Е. Кутафина (МГЮА), 2013. Т. 2. 528 с.
Благодир А. Л. Система права социального обеспечения: дис. ... д-ра юрид. наук. М.: Издат. центр Ун-та им. О. Е. Кутафина (МГЮА), 2014. 430 с.
Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. 804 с.
Зайкин А. Д. Правоотношения по пенсионному обеспечению. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1974. 190 с.
Иванова Р. И. Правоотношения по социальному обеспечению в СССР. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1986. 175 с.
Исаков В. Б. Юридические факты в советском праве. М.: Юрид. лит., 1984. 144 с.
Керимов Д. А. Методология права: предмет, функции, проблемы философии права. М.: Изд-во СГУ 2011. 521 с.
Луман Н. Социальные системы. Очерк общей теории. СПб.: Наука, 2007. 642 с.
Маматказин И. Р. Конституционные нормы и юридические конструкции в праве социального обеспечения // Конституционные основы трудового права и права социального обеспечения: состояния и перспективы: материалы XIV ежегод. Междунар. науч.-практ. конф. «Кутафинские чтения» / под общ. ред. А. М. Куренного. М., 2013. С. 412-418.
Нормы советского права / под ред. М. И. Байтина, В. К. Бабаева. Саратов: Изд-во Саратов. ун-та, 1987. 248 с.
Парсонс Т. О структуре социального действия. М.: Акад. проект, 2002. 880 с.
Проблемы теории государства и права / под ред. М. Н. Марченко М.: Норма, 2008. 784 с.
Радько Т. Н. Теория функций права: моногр. М.: Проспект, 2015. 272 с.
Рассолов М. М., Малахов В. П., Иванов А. А. Актуальные проблемы теории государства и права. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2011.
Реутов В. П. Функциональная природа системы права. Пермь: Изд-во Перм. гос. ун-та, 2002. С. 64.
Субботенко В. К. Процедурные правоотношения в социальном обеспечении. Томск, 1980. 192 с.
Федорова М. Ю. Социальное страхование как организационно-правовая форма социальной защиты населения: проблемы правового регулирования: моногр. Омск: Изд-во ОмГУ, 2000. 287 c.
Федорова М. Ю. Теоретические проблемы правового регулирования социального страховании: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Омск: Полиграф. лаб. юрид. фак-та ОмГУ, 2003. 51 с.
Фогель Я. М. Право на пенсию и его гарантии. М.: Юрид. лит., 1972. 180 с.
Илья Робертович Маматказин - кандидат юридических наук, доцент кафедры трудового и международного права Пермского государственного национального исследовательского университета. 614990, Российская Федерация, Пермь, ул. Букирева, д. 15. E-mail: dekart74@ yandex.ru.
ORCID: 0000-0003-3173-9775
Issues of Structural and Functional Analysis in the Law of Social Security
The traditional understanding of the functions of law, formulated in the science of social security law, develops a slightly different meaning when considering the problems of structural and functional analysis. According to the function theory, a function of law implies an impact of law, and attention is focused on the active role of law in relation to the systems of the surrounding world. In turn, the structural and functional analysis is aimed at the study of the legal system that formed the function. The certain elements of the social security system, the structure, system connections determine the formation of the legal function.
The research is based, in particular, on the assertion that a function is a property expressing the essence of a legal phenomenon, even if it is an element of a higher-order system. In addition, the function cannot be separated from the phenomenon and cannot be changed without changing the legal phenomenon that formed the function. This justifies the need to conduct a structural and functional analysis of legal systems, including social security law. Applying the method of structural and functional analysis, the author investigates the dependence of the dynamics of a function on the structure of the legal system. The paper raises the issue of the nature of intrasystem connections, and provides arguments in favor of the fact that such connections between elements are a manifestation of the properties of these elements, their functions.
Keywords: functions of social security law, structural and functional analysis, legal phenomenon, essence of social security, system connections in social security law, procedural legal relations, structure of an insurance pension
Recommended citation
Mamatkazin I. R. Voprosy strukturno-funktsional'nogo analiza v prave sotsial'nogo obespeche-niya [Issues of Structural and Functional Analysis in the Social Security Law], Rossiiskoe pravo: obrazovanie, praktika, nauka, 2021, no. 6, pp. 19-31, DOI: 10.34076/2410_2709_2021_6_19.
References
Alekseev S. S. Struktura sovetskogo prava [The Structure of Soviet Law], Moscow, Yurid. lit., 1975, 263 p.
Alekseev S. S. Obshchaya teoriya prava [General Theory of Law], Moscow, Yurid. lit., 1982, vol. 2, 360 p.
Alekseev S. S. Obshchaya teoriya prava [General Theory of Law], Moscow, Prospekt, 2009, 576 s.
Andreev V. S. Nauchnye trudy [Scientific Papers], Moscow, Izdat. tsentr Un-ta im. O. E. Kuta-fina (MGYuA), 2013, vol. 2, 528 p.
Baitin M. I., Babaev V. K. (eds.) Normy sovetskogo prava [Norms of Soviet Law], Saratov, Izd-vo Saratov. un-ta, 1987, 248 p.
Blagodir A. L. Sistema prava sotsial'nogo obespecheniya [Social Security Law System]: doct. jur. sc. thesis, Moscow, Izdat. tsentr Un-ta im. O. E. Kutafina (MGYuA), 2014, 430 p.
Dobren'kov V. I. (ed.) Amerikanskaya sotsiologicheskaya mysl' [American Sociological Thought], Moscow, Izd-vo MGU, 1994, 496 p.
Fedorova M. Yu. Sotsial'noe strakhovanie kak organizatsionno-pravovaya forma sotsial'noi za-shchity naseleniya: problemy pravovogo regulirovaniya [Social Insurance as an Organizational and Legal Form of Social Protection of the Population: Problems of Legal Regulation], Omsk, Izd-vo OmGU, 2000, 287 p.
Fedorova M. Yu. Teoreticheskie problemy pravovogo regulirovaniya sotsial'nogo strakhovaniya [Theoretical Problems of Legal Regulation of Social Insurance]: autoabstr. of doct. jur. sc. thesis, Omsk, Poligraf. lab. yurid. fak-ta OmGU, 2003, 51 p.
Fogel' Ya. M. Pravo na pensiyu i ego garantii [The Right to a Pension and Its Guarantees], Moscow, Yurid. lit., 1972, 180 p.
Ivanova R. I. Pravootnosheniya po sotsial'nomu obespecheniyu v SSSR [Legal Relations on Social Security in the USSR], Moscow, Izd-vo Mosk. un-ta, 1986, 175 p.
Isakov V. B. Yuridicheskie fakty v sovetskom prave [Legal Facts in Soviet law], Moscow, Yurid. lit., 1984, 144 p.
Kerimov D. A. Metodologiya prava: predmet, funktsii, problemy filosofii prava [Methodology of Law: Subject, Functions, Problems of Philosophy of Law], Moscow, Izd-vo SGU, 2011, 521 p.
Luman N. Sotsial'nye sistemy. Ocherk obshchei teorii [Social Systems. An Outline of the General Theory], Saint Petersburg, Nauka, 2007, 642 p.
Mamatkazin I. R. Konstitutsionnye normy i yuridicheskie konstruktsii v prave sotsial'nogo obespecheniya [Constitutional Norms and Legal Constructions in Social Security Law], Kuren-noy A. M. (ed.) Konstitutsionnye osnovy trudovogo prava i prava sotsial'nogo obespecheniya: sostoyaniya i perspektivy [Constitutional Foundations of Labor Law and Social Security Law: Conditions and Prospects]): conference papers, Moscow, 2013, pp. 412-418.
Marchenko M. N. (ed.) Problemy teorii gosudarstva i prava [Problems of the Theory of State and Law], Moscow, Norma, 2008, 784 p.
Parsons T. O strukture sotsial'nogo deistviya [About the Structure of Social Action], Moscow, Akad. proekt, 2002, 880 p.
Rad'ko T. N. Teoriya funktsii prava: [Theory of the Functions of Law], Moscow, Prospekt, 2015, 272 p.
Rassolov M. M., Malakhov V. P., Ivanov A. A. Aktual'nye problemy teorii gosudarstva i prava [Current Issues of the Theory of State and Law], Moscow, YuNITI-DANA, 2011, 164 p.
Reutov V. P. Funktsional'naya priroda sistemy prava [The Functional Nature of the Legal System], Perm, Izd-vo Perm. gos. un-ta, 2002, 64 p.
Subbotenko V. K. Protsedurnye pravootnosheniya v sotsial'nom obespechenii [Procedural Legal Relations in Social Security], Tomsk, 1980, 192 p.
Veber M. Izbrannye proizvedeniya [Selected Works], Moscow, Progress, 1990, 804 p.
Zaikin A. D. Pravootnosheniya po pensionnomu obespecheniyu [Legal Relations on Pension Provision], Moscow, Izd-vo Mosk. un-ta, 1974, 190 p.
Il'ja Mamatkazin - candidate of juridical sciences, associate professor of the Department of labor and international law, Perm State National Research University. 614990, Russian Federation, Perm, Bukiev str., 15. E-mail: dekart74@yandex.ru. ORCID: 0000-0003-3173-9775
Дата поступления в редакцию / Received: 17.09.2021
Дата принятия решения об опубликовании / Accepted: 10.11.2021
