CC BY
40
10 См.: Смолина М. Жилищный цирюльник // Вечерний Челябинск. 2000. 18 февр.
11 См.: Бышевский Ю.В., Конев А. А. Латентная преступность и правосознание: Учеб. пособие. Омск, 1986. С. 56.
12 См.: Преступность и культура / Под ред. А.И. Долговой. М., 1999. С. 133-139.
13 См.: Ларичев В.Д. Как уберечься от мошенничества в сфере бизнеса: Практ. пособие. М., 1996. С. 18-81; Ларичев В.Д. Преступления в кредитно-денежной сфере и противодействие им. М., 1996. С. 75-168; Старобинский Э.Е. Криминал и бизнес. М., 1996. С. 12-43; Романов С. А. Мошенничество в России, или 1000 способов как уберечься от аферистов. М., 1996. С. 13-50; Клепицкий И. Ответственность за акционерные злоупотребления // Законность. 1996. № 5. С. 11-14; Лученок А.И. Мошенничество в бизнесе. Минск, 1997. С. 7-190; Ваксян А.З. Антиаферист: Как избежать риска быть обманутым. М., 1998. С. 16-21.
14 См.: Марцев А.И., Максимов С.В. Общее предупреждение преступлений и его эффективность. Томск, 1989. С. 10.
15 См.: Кудрявцев В.Н. Причины конкретного преступления // Сов. юстиция. 1970. № 22. С. 6.
16 См.: Гилинский И.Я. Проблема причинности в криминологической науке // Сов. государство и право. 1986. № 8. С. 67.
17 См.: Криминология: Учеб. / Под ред. В.Н. Бурлакова и В.П. Сальникова. С. 255.
18 Там же. С. 103.
19 Маркс К. Капитал. Т. 1. М., 1967. С. 770.
20 См.: Шестаков Д.А. Корыстная направленность и ее формирование в криминальной семье // Вестн. Ленингр. ун-та. 1983. № 5. С. 41.
21 См.: Литвинов В.И. Корыстные посягательства на личную собственность и их предупреждение. Минск, 1989. С. 109.
22 См.: Криминология: Учеб. / Под ред. В.Н. Бурлакова и В.П. Сальникова. С. 256.
23 См. напр.: Франк Л.В. Виктимология и виктимность. Душанбе, 1972. С. 22; Ривман Д.В. Виктимологические факторы и профилактика преступлений. Л., 1975. С. 13; Франк Л.В. Потерпевшие от преступления и проблемы советской виктимологии. Душанбе, 1977. С. 8; Полубинский В.И. Правовые основы учения о жертве преступления. Горький, 1979. С. 34; Коновалов В.П. Виктимность и ее профилактика // Виктимологические проблемы борьбы с преступностью: Сб. науч. тр. Иркутск, 1982. С.22; Полубинский В.И. Виктимология и профилактика правонарушений органами внутренних дел. Омск, 1990. С. 27.
Т.Р. Сабитов
ВОПРОСЫ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ РОССИЙСКОГО УГОЛОВНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА, КАСАЮЩЕГОСЯ ОХРАНЫ КУЛЬТУРНЫХ ЦЕННОСТЕЙ
Наиболее проблемными с точки зрения совершенствования законодательных конструкций в УК РФ являются составы хищения предметов, имеющих особую ценность, и уничтожения или повреждения памятников истории и культуры.
Уголовная ответственность за хищение предметов, имеющих особую ценность, существует в уголовном законодательстве России с момента вступления в силу Закона
РФ от 1 июля 1994 г. «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР и Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР», т.е. с 15 июля 1994 г.1 В настоящее время она предусмотрена ст. 164 УК РФ.
В юридической литературе данное преступление считается одним из наиболее опасных преступлений против собственности. Высокая степень общественной опасности подобных деяний не вызывает сомнений. Однако представляется спорным подход законодателя к определению объекта посягательства.
Исходя из местоположения ст. 164 в УК РФ, родовым объектом рассматриваемого вида хищения является сфера экономики, видовым - отношения собственности. А.В. Гайдашов выделяет также дополнительный объект: «комплекс общественных отношений, затрагивающих материальную и духовную культуру общества, так как вред наносится не только отношениям собственности, но и всему культурному достоянию страны»2.
С.М. Кочои не оспаривает необходимость выделения дополнительного объекта названного преступления, но считает таковым общественную нравственность. По его мнению, «основанием для такого вывода может служить решение законодателя о включении уничтожения или повреждения памятников истории и культуры (ст. 243 УК РФ) -преступления, наиболее близкого по своему предмету к хищению, предусмотренному ст. 164 УК РФ, - в главу "Преступления против здоровья населения и общественной нравственности"» 3. С.М. Кочои также выразил сомнение в целесообразности разграничения законодателем основных объектов этих двух преступлений.
С последним выводом названного автора стоит согласиться. Но реальный ущерб от хищений предметов или документов, имеющих особую ценность, причиняется в первую очередь не экономике страны и не отношениям собственности, а комплексу общественных отношений в области духовной культуры общества. Этим и обусловлено выделение законодателем данных деяний в специальный состав преступления. Поэтому теоретически эти отношения следует считать основным объектом рассматриваемых хищений.
К такому же выводу пришли и другие авторы. Они убеждены, что он «имеет приоритет перед другими объектами - государственной собственностью или личной собственностью граждан, и поэтому юридическая оценка хищения памятников истории и культуры, в принципе, должна определяться именно этим объектом»4. По тем же причинам аналогичным будет основной объект и у состава уничтожения или повреждения памятников истории и культуры. Следовательно, учитывая положения действующего УК, главным объектом хищения, а также уничтожения или повреждения культурных ценностей будет одна и та же сфера - общественная нравственность5.
Следует отметить, что хищение оружия и наркотиков в свое время квалифицировалось как одно из преступлений против собственности. Очевидность специфики объектов каждого из данных посягательств побудила законодателя отнести хищение либо вымогательство оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств (ст. 226 УК РФ) к преступлениям против общественной безопасности, а хищение либо вымогательство наркотических средств или психотропных веществ (ст. 229 УК РФ) - к преступлениям против здоровья населения и общественной нравственности. В настоящее время во всем мире, в том числе и в России, хищения культурных ценностей по степени общественной опасности ставятся в один ряд с незаконными операциями с оружием и наркотиками.
В связи с этим считаем целесообразным статью, предусматривающую уголовную ответственность за хищение культурных ценностей, поместить в гл. 25 УК РФ «Преступления против здоровья населения и общественной нравственности».
Объективная сторона преступления выражается в незаконном безвозмездном изъятии предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность независимо от способа хищения. Хищение может быть совершено в любой форме путем кражи, грабежа, разбоя, мошенничества, присвоения или растраты.
Возникает вопрос, может ли вымогательство предметов, имеющих особую ценность, квалифицироваться по ст. 164 УК РФ? По данной статье может быть квалифицировано только хищение, а вымогательство к таковым не относится ввиду отсутствия у него, главным образом, материального признака (наступление общественно опасных последствий деяния). Поэтому на поставленный вопрос следует ответить отрицательно.
Однако остается непонятным логика законодателя относительно оставления им без внимания возможности квалифицировать вымогательство культурных ценностей по ст. 164 УК. Между тем специальными составами хищений (ст. 221, 226, 229 УК) предусматривается совершение как хищения, так и вымогательства имущества. Кроме того, если вымогательство культурных ценностей совершено без квалифицирующих признаков (ч. 1 ст. 163 УК), то верхний предел наказания в виде лишения свободы осужденному составит не более четырех лет, в то время как нижний предел наказания в виде лишения свободы за кражу, мошенничество, присвоение или растрату, грабеж или разбой в соответствии со ст. 164 УК составляет шесть лет. Указанная разница представляется нам неоправданной, в связи с чем считаем необходимым выделить вымогательство культурных ценностей вместе с их хищением в специальный состав.
Спорным в юридической литературе является вопрос о том, на какой стадии умышленной преступной деятельности следует считать хищение оконченным, если оно совершено путем разбойного нападения, - на этапе нападения с целью его хищения или в момент незаконного завладения им.
Сторонники первой точки зрения утверждают, что при совершении рассматриваемого хищения путем разбойного нападения преступление окончено в момент завладения похищенным имуществом, т.е. как и при краже, грабеже, мошенничестве и т. п.6. Они ссылаются на то, что в примечании 1 к ст. 158 УК сказано, что под хищением понимается совершенное с корыстной целью противоправное безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившее ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества. Следовательно, для квалификации по ст. 164 УК необходимо наличие ущерба, причиненного завладением имущества. Приверженцы другой точки зрения считают, что данное преступление окончено в момент нападения, независимо от того, смог ли виновный изъять предметы, имеющие особую ценность, так как состав разбоя является формальным7.
Пленум Верховного Суда РСФСР в п. 16 своего постановления от 22 марта 1966 г. «О судебной практике по делам о грабеже и разбое» разъяснил, что «грабеж признается оконченным с момента завладения имуществом, а разбой - с момента нападения с целью завладения имуществом, соединенного с насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшего, или с угрозой применения такого насилия»8 . Действительно, высокая степень общественной опасности разбоя, наличие дополнительного объекта,
в качестве которого выступает здоровье человека, не позволяют оформить его состав как материальный. Поэтому данное преступление в любом случае необходимо признавать оконченным с момента, указанного в названном выше разъяснении Пленума Верховного Суда РСФСР.
В диспозиции ст. 164 УК говорится о хищении предметов или документов, имеющих особую ценность, значит, речь идет также о разбое, поскольку разбой считается хищением на законодательном уровне (п. 4 примечания к ст. 158 УК). Данный пункт гласит, что «лицом, ранее судимым за хищение либо вымогательство в статьях настоящей главы, а также в других статьях настоящего Кодекса признается лицо, имеющее судимость за одно или несколько преступлений, предусмотренных статьями 158-164, 209, 221, 226 и 229 настоящего Кодекса».
В данном случае, на наш взгляд, законодатель условно отнес разбой к одной из разновидностей хищений. Реально же разбой нельзя считать хищением, поскольку им, в соответствии со ст. 162 УК, считается лишь «нападение в целях хищения», а наличие завладения имуществом для квалификации по данной статье не требуется. Однако можно предположить, что законодатель, употребляя формулировку «хищение предметов или документов» в ст. 164 УК, с той же долей условности допускал «хищение путем разбоя» без завладения имуществом. С этой точки зрения совершение преступления, предусмотренного ст. 164 УК, путем разбойного нападения можно считать оконченным с момента такого нападения (с момента угрозы применения насилия).
Существование таких «условностей» в УК РФ представляется неприемлемым. На наш взгляд, разбой на законодательном уровне не должен признаваться хищением. Учитывая опыт отделения вымогательства от хищений, предлагаем изменить формулировку, данную в примечании 4 к ст. 158 УК на следующую:
«Лицом, ранее судимым за хищение, разбой либо вымогательство в статьях настоящей главы, а также в других статьях настоящего Кодекса признается лицо, имеющее судимость за одно или несколько преступлений, предусмотренных статьями 158164, 209, 221, 226 и 229 настоящего Кодекса».
Как уже было отмечено выше, уголовная ответственность по ст. 164 УК наступает независимо от способа хищения. Данное положение вызывает определенные возражения. Так, согласно санкции указанной статьи, лицу, похитившему предметы или документы путем кражи, и лицу, совершившему данное преступление путем разбоя, в принципе может быть назначено одинаковое наказание - в виде лишения свободы на срок от шести до десяти лет с конфискацией имущества или без таковой. Таким образом, для законодателя безразлично, что в отличие от кражи, например, разбой, имеет дополнительный объект, поскольку преступному посягательству в этом случае подвергается также и здоровье человека. О разной степени общественной опасности говорят и санкции, предусмотренные за различные способы совершения хищений. Например, максимальный срок наказания в виде лишения свободы за кражу в основном составе равняется трем годам, за грабеж - четырем годам, а за разбой - восьми годам.
Отсутствие необходимой дифференциации уголовной ответственности по ст. 164 УК позволяет некоторым авторам утверждать, что хищение предметов или документов, имеющих особую ценность, содержащее признаки п. «в» ч. 3 ст. 161 УК, либо п. «б», «в» или «г» ч. 2, либо п. «в» или «г» ч. 3 ст. 162 УК, нужно квалифицировать по совокупности преступлений. Обоснованием этому служит то обстоятельство, что санкции указанных статей по сравнению с санкцией ч. 1 ст. 164 УК являются более строгими9.
Другие авторы считают, что в данном случае должна иметь место квалификация указанного деяния как одного преступления. Например, если «совершено нападение в целях хищения предметов, имеющих особую ценность, с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего, то ... имеет место одно преступление, предусмотренное п. "в" ч. 3 ст. 162 УК РФ»10. Приведенное мнение обосновывается тем, что в данном случае преступник имеет умысел на совершение одного хищения, поэтому нет законных оснований для привлечения его к ответственности за два преступления.
В последнем случае аргументация нам кажется более убедительной. Однако существование ситуации, при которой возникают подобные противоречия, нельзя считать нормальным явлением.
В отличие от ст. 164 УК, в других специальных составах хищений (ст. 221, 226, 229 УК) предусматривается дифференциация уголовной ответственности в зависимости от применения к потерпевшему насилия. Так, квалифицирующим признаком в них является применение насилия, неопасного для жизни или здоровья, либо угроза применения такого насилия. Особо квалифицирующим признается признак применения насилия, опасного для жизни или здоровья, либо угрозы применения такого насилия. Поэтому считаем целесообразным на примере ст. 221, 226, 229 УК дифференцировать уголовную ответственность за хищение культурных ценностей.
Обращает на себя внимание недостаток законодательной конструкции состава преступления, предусмотренного ст. 164 УК. Он заключается в отсутствии дифференциации уголовной ответственности в зависимости от наличия в составе рассматриваемого хищения квалифицирующих признаков, которые выражаются в совершении преступления группой лиц по предварительному сговору или организованной группой. Несомненно, хищение культурных ценностей организованной группой опаснее, чем то же деяние, совершенное группой лиц по предварительному сговору. Именно этот факт учтен законодателем при конструировании составов преступлений, находящихся в ст. 158-163, 165 УК. Поэтому дифференциация уголовной ответственности в зависимости от вида группы в ст. 164 УК была бы уместной.
Подобная проблема имеет место в связи с применением п. «б» ч. 2 ст. 164 УК, который предусматривает более строгую ответственность за неоднократное совершение рассматриваемого хищения. В соответствии с примечанием к ст. 158 УК неоднократным признается совершение преступления, если ему предшествовало совершение одного или более преступлений, предусмотренных ст. 158-166, 209, 221, 226, 229 УК.
Однако в ст. 158-165 УК (кроме ст. 164 УК) помимо квалифицирующего признака неоднократности фигурирует также особо квалифицирующий признак - совершение хищения лицом, два или более раза судимым за хищение либо вымогательство. Отсутствие последнего в составе хищения предметов или документов, имеющих особую ценность, на наш взгляд, ничем не оправдано. Два указанных признака имеют разную степень общественной опасности, поэтому уголовная ответственность по ст. 164 в зависимости от их наличия также нуждается в дифференциации.
Ст. 164 УК предусматривает уголовную ответственность только за хищение предметов, имеющих особую ценность. Проанализировав статистические данные, можно сделать вывод, что за период с 1994 г. по 1999 г. в России в среднем зарегистрировано 92 преступления, предусмотренного данной статьей, при этом выявлено в среднем 76 лиц, совершивших указанное преступление11. За тот же промежуток времени в России зарегистрировано в среднем 3 028 случаев хищения культурных ценностей (квалифи-
цируемых по ст. 158-162, 164 УК) и выявлено 1 377 лиц, совершивших эти хищения12. Учитывая данные, полученные в первом и втором случаях, можно составить процентное соотношение между ними. Таким образом, среднее количество зарегистрированных за указанные годы преступлений, предусмотренных ст. 164 УК, составляет 3,0% от всех хищений культурных ценностей, выявлено 5,5% лиц.
Однако следует заметить, что немалый вред причиняется обществу и в результате хищений предметов и документов, не имеющих статуса особо ценных. Таких преступлений, с 1994 г. по 1999 г., в среднем зарегистрировано 97,0 %, выявлено 94,5 % лиц.
Не стоит забывать, что каждая икона, полотно или статуя являются частью культурного достояния любой страны, которой они принадлежат, а иногда и всего мира. Некоторые предметы или документы приобретают особую ценность лишь со временем. Так, полотнам Ван Гога при жизни автора попросту не придавали значения, а сейчас они просто бесценны. Поэтому хищение культурных ценностей, не имеющих статуса особо ценных, также должно быть выделено в специальный состав преступления, как и хищение особо ценных предметов.
Уничтожение или повреждение памятников истории и культуры - одно из преступлений против общественной нравственности (ст. 243 УК). Общественная опасность указанных деяний состоит в том, что этими действиями не только причиняется имущественный ущерб государству, но и наносится вред предметам национальной гордости, символам исторических и культурных традиций. Общественная опасность данного преступления усугубляется еще и тем, что в связи с уникальностью многих памятников восстановить их крайне трудно, а иногда и невозможно.
Вред памятникам может наноситься по неосторожности. В таком случае данное деяние не образует состава преступления, предусмотренного ст. 243 УК РФ. Однако если вред причинен в крупном размере (ущерб может иметь стоимостную оценку и составлять сумму, в пятьсот раз превышающую минимальный размер оплаты труда), то уголовная ответственность может наступить по ст. 168 УК за уничтожение или повреждение имущества по неосторожности.
Уничтожение или повреждение особо ценных объектов или памятников общероссийского значения является единственным квалифицирующим признаком состава преступления, предусмотренного ст. 243 УК РФ. Однако законодательный опыт показывает, что уничтожение или повреждение любого имущества, совершенное общеопасным способом или повлекшее какие-либо тяжкие последствия, гораздо опаснее, чем те же действия, но без наличия этих признаков. Это объясняется тем, что в данном случае происходит посягательство еще на два объекта - жизнь и здоровье человека, а также общественную безопасность.
О высокой степени общественной опасности умышленного уничтожения или повреждения имущества, совершенного общеопасным способом или повлекшего какие-либо тяжкие последствия, свидетельствуют санкции ст. 167 УК. Максимальный срок наказания в виде лишения свободы, предусмотренный санкцией ч. 1 указанной статьи, составляет два года. При совершении преступления путем поджога, взрыва или иным общеопасным способом либо если деяния, указанные в ч. 1 статьи, повлекли по неосторожности смерть человека или иные тяжкие последствия, согласно ч. 2 статьи предельный срок лишения свободы составит уже пять лет.
В связи с этим представляется целесообразным предусмотреть в ст. 243 УК квалифицированный состав преступления, содержащий признаки деяния, совершенного
путем поджога, взрыва или иным общеопасным способом либо если оно повлекло по неосторожности смерть человека или иные тяжкие последствия.
Представляется, что максимальное наказание в виде лишения свободы за уничтожение или повреждение памятников истории и культуры при наличии названных признаков должно быть строже, чем за те же деяния в отношении обычного имущества (ч. 2 ст. 167 УК), т.е. выше 5 лет. Это можно доказать тем, что в данном случае совершается посягательство на еще один объект - общественную нравственность. На наш взгляд, оптимальным при этом будет максимальный срок наказания в виде лишения свободы в размере 7 лет.
Таким образом, проведенный выше анализ некоторых аспектов уголовной ответственности за посягательства на культурные ценности позволил сделать вывод о том, что положения ст. 164 и 243 УК не являются логически безупречными. Следовательно, усовершенствование норм, содержащихся в данных статьях, будет способствовать повышению эффективности уголовно-правовой охраны культурного наследия России.
Примечания
1 См.: Собрание законодательства Российской Федерации. 1994. № 10. Ст. 1109.
2 Гайдашов А.В. Уголовная ответственность за хищения предметов, имеющих особую историческую, научную или культурную ценность: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1997. С. 20.
3 Кочои С.М. Ответственность за корыстные преступления против собственности. М., 2000. С. 210.
4 Михальцевич В. А., Сабитов Р. А. Конституция СССР об охране культурных ценностей и уголовная ответственность за их хищение // Социально-экономические аспекты борьбы с правонарушениями: Сб. науч. тр. Омск, 1980. С. 75.
5 Считаем нужным употребить в данном месте и далее понятие «культурные ценности», т.к. оно включает в себя как предметы или документы, имеющие особую историческую, научную, художественную или культурную ценность (ст. 164 УК РФ), так и памятники истории, культуры, а также предметы или документы, имеющие историческую или культурную ценность (ст. 243 УК РФ).
6 См.: Уголовное право России. Особенная часть / Под ред. А.Н. Игнатова, Ю.А. Красикова. М., 1999. С. 212.
7 См.: Уголовное право. Особенная часть: Учеб. для вузов. М., 1997. С. 238.
8 Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. М., 1997. С. 352.
9 См.: Гаухман Л.Д., Максимов С.В. Ответственность за преступления против собственности. М., 1997. С. 111-112.
10 Кочои С.М. Указ. соч. С. 213.
11 См.: Власть: криминологические и правовые проблемы. М., 2000. С. 371; Преступность, статистика, закон. М., 1997.
12 См.: Преступные посягательства на культурные ценности в России: Стат. сб. (1995-1999 гг.). М., 2000. С. 7, 23; Преступные посягательства на культурные ценности в России: Стат. сб. (1992-1996 гг.). М., 1997. С. 11, 27.
