CC BY
14
174
РОЛАНД СЕРГЕЕВИЧ МУЛУКАЕВ,
главный научный сотрудник научно-исследовательского центра, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации Академия управления МВД России Российская Федерация, 125171, г. Москва, ул. Зои и Александра Космодемьянских, д. 8
АЛЕКСАНДР ЯКОВЛЕВИЧ МАЛЫГИН,
профессор кафедры истории государства и права, доктор юридических наук, профессор Московский университет МВД России имени В. Я. Кикотя Российская Федерация, 117997, г. Москва, ул. Академика Волгина, д. 12 E-mail: [email protected]
Научная специальность: 12.00.01 — теория и история права и государства;
история учений о праве и государстве.
УДК 351.74
Дата поступления статьи: 10 марта 2021 г. Дата принятия статьи в печать: 10 июня 2021 г.
ROLAND SERGEEVICH MULUKAEV,
Doctor of Law, Professor, Honored Scientist of the Russian Federation, Chief Researcher of the Research Center Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia Russian Federation, 125171, Moscow, Zoi i Alexandra Kosmodemyanskikh St., 8
ALEKSANDR YAKOVLEVICH MALYGIN,
Doctor of Law, Professor, Professor of the Department of History of State and Law Moscow University of the Ministry of internal Affairs of Russia named after V. Ya. Kikotya Russian Federation, 117997, Moscow, Akademika Volgina St., 12
E-mail: [email protected] Scientific Specialty:
12.00.01 - Theory And History Of Law And The State; History Of The Teachings Of Law And The State.
Вопросы руководства милицией в решениях Государственного Комитета Обороны
Questions of Police Leadership in the Decisions of the State Defense Committee
Аннотация
Актуальность: Великая Отечественная война - одно из величайших событий отечественной истории. Опыт, накопленный за годы войны, неоценим. Составной частью этого опыта является деятельность органов внутренних дел - милиции. Ее изучение имеет не только познавательное, но и практическое значение. Конкретные формы и методы деятельности милиции в условиях военного времени заслуживают внимания и исследования.
Постановка проблемы: в статье раскрывается один из аспектов деятельности высшего государственного органа СССР в годы Великой Отечественной войны (Государственного Комитета Обороны) - руководство деятельностью органов внутренних дел, а также значение этой деятельности для обеспечения победы над гитлеровской Германией.
Цель исследования: восполнить имеющийся
Annotation
The relevance: The Great Patriotic War is one of the greatest events in Russian history. The experience gained during the Great Patriotic War is invaluable. An integral part of this experience is the activity of the internal affairs bodies-the police. Its study is not only informative, but also practical. The specific forms and methods of police activity in wartime conditions deserve attention and research.
The problem statement: the article reveals the problems of one of the many-sided aspects of the activity of the supreme state body of the USSR during the Great Patriotic War (the State Defense Committee) on the management of the activities of the internal affairs bodies and the significance of this activity for ensuring the victory over Nazi Germany.
The purpose of the study: to fill the existing gap in the literature on the history of the Great Patriotic
пробел в литературе по истории Великой Отечественной войны, показать многогранный всеохватывающий характер деятельности Государственного Комитета Обороны.
Методы исследования: основной метод, использованный в статье - метод материалистической диалектики и основанный на нем принцип историзма.
Результаты и ключевые выводы: документальный материал статьи раскрывает, во-первых, ранее практически неисследованную важную составляющую деятельности Государственного Комитета Обороны - руководство органами милиции; во-вторых, конкретное содержание основных направлений деятельности органов внутренних дел в годы Великой Отечественной войны.
War, to show the multifaceted all-encompassing nature of the activities of the State Defense Committee. Research methods: the main method used in the article is the method of materialistic dialectics and the principle of historicism based on it.
The results and key conclusions: the documentary material of the article reveals, first, an important component of the activity of the State Defense Committee that was practically not studied before - the management of police bodies; second, the specific content of the main activities of the internal affairs bodies during the Great Patriotic War.
Ключевые слова: Великая Отечественная война; Государственный Комитет Обороны; Народный комиссариат внутренних дел (НКВД) СССР; милиция.
Keywords: Great Patriotic War; State Defense Committee; People's Commissariat of Internal Affairs (NKVD) of the USSR; police.
По истории создания и деятельности Государственного Комитета Обороны (далее — ГКО) опубликовано недостаточное количество работ. В первую очередь необходимо отметить сборники документов: Государственный комитет обороны СССР. Постановления и деятельность. 1941—1945 гг. [4]. На сайте «^оуёос. rusarchives.ru» размещены все на сегодняшний день рассекреченные постановления и распоряжения ГКО (на секретном хранении оставлены 44 из 9 971 документа).
Одной из первых публикаций стал раздел под названием «Государственный Комитет Обороны и проблемы создания слаженной военной экономики» (А. М. Беликов) в монографии «Советский тыл в Великой Отечественной войне» [1]. В 1990 г. вышла книга Н. Я. Комарова «Государственный Комитет Обороны постановляет... Документы. Воспоминания. Комментарии» [7]. Всесторонняя характеристика организации и деятельности ГКО представлена в капитальном труде Ю. А. Горькова «Государственный Комитет Обороны постановляет... (1941—1945)» [3]. Интересные факты содержатся в сочинении известного отечественного историка Г. А. Куманева «Рядом со Сталиным» [8], в насыщенной новыми данными коллективной монографии С. В. Девятова, А. Н. Шефова, Ю. В. Юрьева «Ближняя дача Сталина. Опыт исторического путеводителя» [5]. Несколько статей опубликованы в различных периодических изданиях, однако в них не затрагиваются вопросы руководства Государственным Комитетом Обороны милицией, хотя проблемам ох-
раны общественного порядка и борьбы с преступностью уделялось достаточно внимания.
Уже в первых актах, принятых сразу же после начала Великой Отечественной войны, содержались нормы, направленные на решительное укрепление общественного порядка, общественной безопасности, активизацию борьбы с различного рода преступлениями и иными правонарушениями. Указом Президиума Верховного Совета СССР «О военном положении»1 устанавливалось, что в местностях, где оно было введено, «все функции органов государственной власти в области обороны, обеспечения общественного порядка и государственной безопасности» передавались военным советам фронтов, армий, военных округов или высшему командованию войсковых соединений. Все местные органы власти, учреждения, предприятия, организации обязывались «оказывать полное содействие военному командованию в использовании сил и средств данной местности для нужд обороны страны и обеспечения общественного порядка и безопасности» [6]. Главная идея данного указа состояла в том, чтобы обеспечить объединение действий всех военных, государственных органов, общественных организаций с целью отпора смертельной опасности для каждого советского человека, всех народов Советского Союза. Очевидно, что эти общие установки прямо и непосредственно адресовывались органам милиции и конкретизировались
1 О военном положении (утратил силу): указ Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1941 г.
176
в нормативных правовых актах, принимавшихся государственными органами разного уровня, в том числе по линии НКВД СССР. В связи с этим можно сослаться на несколько документов, увидевших свет в первые дни, даже часы, войны. Это приказ по местной противовоздушной обороне (далее — МПВО) г. Москвы и Московской области от 22 июня 1941 г. об объявлении в городе и области угрожаемого положения, предусматривавший широкий круг разно -сторонних мероприятий в случае вражеского воздушного нападения. Приказом контроль за выполнением установленных правил МПВО возлагался на органы милиции и местную ПВО г. Москвы и Московской области [12, с. 11—12]. 27 июня аналогичный приказ был издан в Ленинграде [9]. Еще один документ, также датированный 22 июня 1941 г., — План агентур -но-оперативных мероприятий НКГБ и НКВД г. Москвы и Московской области по обеспечению госбезопасности г. Москвы и области в связи с нападением гитлеровской Германии на СССР, намечавший основные направления взаимодействия органов государственной безопасности и органов внутренних дел, в частности, определял задачи милиции по светомаскировке и обеспечению порядка на железных дорогах [11, с. 36—39]. 24 июня 1941 г. Военный Совет Архангельского военного округа в полном соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР «О военном положении» принял постановление «Об обеспечении общественного порядка и оборонных мероприятий по Архангельской и Вологодской областям». Почти все его статьи вводили различные запреты и ограничения на территории областей, объявленных на военном положении, усиливали ответственность, допускали упрощенный порядок судопроизводства и другие подобные меры и адресовывались органам НКВД, милиции в том числе [27].
Приведенные примеры показывают, что война потребовала изменить вектор развития системы государственного управления в направлении обеспечения полного единства руководства буквально всеми сферами жизнедеятельности (правоохранительным органам в этом отводилась важная роль). В целях обеспечения полного единства руководства и максимальной оперативности принятия решений через неделю после начала Великой Отечественной войны (30 июня 1941 г.) был образован и наделен широкими, всеохватывающими полномочиями Государственный Комитет Обороны СССР, который являлся чрезвычайным органом Советского государства. Развернувшаяся война с первых дней изменила весь уклад жизни советского народа, потребовала мобилизации всех материальных и людских ресурсов на отпор врагу.
Прочный общественный порядок превращался в один из важных факторов победы над гитлеровскими захватчиками. При этом надо учитывать, что само содержание понятия общественного порядка по сравнению с мирным временем существенно изменилось. Это привело к тому, что на милицию были возложены многочисленные новые обязанности. Наиболее важные из них определялись решениями ГКО.
С первых дней (даже часов) войны возникла проблема эвакуации на восток огромных масс населения, промышленных предприятий, скота, продовольственных запасов и других цен-ностей2. В решении этой общегосударственной задачи непосредственное участие принимали и органы внутренних дел. 25 сентября 1941 г. НКВД СССР обратился в ГКО с предложением урегулировать вопросы учета эвакуированного населения. В письме указывалось, что тыловые регионы заполняются массами эвакуированного из прифронтовой полосы населения. «Отмечается значительное количество случаев, когда прибывшее и прописанное на жительство эвакуированное население... систематически и злостно уклоняется от устройства на работу на предприятиях города и в сельском хозяйстве». Отказываются от работы главным образом граждане, работавшие в ныне занятых противником областях Советского Союза в торговых и заготовительных организациях, под предлогом того, что их используют не по специальности. НКВД СССР предлагал эвакуированное население полностью использовать на предприятиях этих городов и в сельском хозяйстве, «применив по отношению к отказывающимся от предоставляемой работы паспортный режим, лишив их права проживания в городах и местностях по списку, согласно прилагаемого постановления», поскольку работой по прежней специальности они не могут быть обеспечены полностью.
Принятое ГКО постановление «О прописке граждан, эвакуированных из прифронтовой полосы» в дополнение и изменение состоявшегося ранее постановления СНК СССР запрещало прописку беженцев и эвакуированных из прифронтовой полосы, прибывавших неорганизованным порядком в областные центры местностей, объявленных на военном положении, и 35 перечисленных в документе городов.
Местные исполкомы городов наделялись правом направлять трудоспособных граждан, покинувших прифронтовую полосу и не устроившихся в течение двух недель на работу, в нуждающиеся в рабочей силе промыш-
2 Масштабы проведенной в короткие сроки работы могут показаться невероятными: во второй половине 1941 г. в восточные регионы перебазировано более 2 740 предприятий, по железным дорогам эвакуировано свыше 10 млн и водным транспортом - 2 млн чел. [2].
ленные, транспортные и сельскохозяйственные предприятия в пределах края или области. Тех же, кто от работы откажется, выселять из этих городов, с недопущением проживания в режимных местностях первой категории, в запретных зонах, пограничной полосе, в местностях, объявленных на военном положении, и в 35 поименованных городах, о чем в их паспортах делать особые отметки. Последнее требование не распространялось на членов семей служащих Красной Армии, Военно-Морского Флота и работников органов внутренних дел [15].
Известно, что в наиболее напряженный период первых месяцев войны, когда враг стоял в непосредственной близости к столице Родины, постановлением ГКО от 19 октября 1941 г. в Москве со следующего дня вводилось осадное положение. Охрана «строжайшего порядка» возлагалась на коменданта г. Москвы, в распоряжение которого передавались добровольные отряды, войска внутренней охраны НКВД СССР и милиция [14]. «Провокаторов, шпионов и прочих агентов врага, призывающих к нарушению порядка», расстреливали на месте. В справке Управления коменданта г. Москвы о выполнении военными комендатурами постановления ГКО «О введении осадного положения в Москве» за октябрь 1941 г. — июль 1942 г. сообщалось, что с 20 октября 1941 г. по 1 июля 1942 г. было задержано 830 060 чел., расстреляно на месте за антисоветскую агитацию 13 чел. [10-11].
Предметом особого внимания органов власти СССР в годы войны был железнодорожный транспорт, от нормального функционирования которого зависело решение важнейших военно-стратегических и социально-экономических задач. Поздней осенью 1941 г. возникли перебои в движении железнодорожных составов из-за снежных заносов путей. 30 ноября 1941 г. НКПС СССР извещал ГКО: «За последнее время на железных дорогах, в особенности на Ленинской, Пензенской, Юго-Восточной, Московско-Донбасской, Казанской, им. В. В. Куйбышева, Оренбургской, им. Л. М. Кагановича участились случаи, когда проходящие людские и воинские эшелоны во время остановки на перегонах и станциях расхищают снеговые щиты, колья, отрывают дощатую обшивку снегозащитных заборов, уничтожают снегозащитные насаждения, сжигая все это на кострах для приготовления пищи или используя как топливо для обогревания вагонов».
На линиях Лихая-Лиски, Лиски-Залуй-ки Юго-Восточной ж. д. в последней декаде октября расхищено 11 тыс. снеговых щитов и 10 тыс. кольев, разобрано 350 погонных метров постоянных снегозащитных заборов; на линии Таловая - Пенза - Кузнецк Пензен-
ской ж. д. в первой половине ноября расхищено 7,5 тыс. щитов и 8 тыс. кольев.
Наркомат путей сообщения СССР просил ГКО издать «особое постановление об ответственности за расхищение и уничтожение снегозащитных ограждений» [16].
В принятом ГКО в тот же день постановлении предусматривались суровые меры:
«1. За расхищение снегозащитных средств: щитов, кольев, снегозащитных заборов, древесных насаждений, ограждающих перегоны, станционные территории и склады на железнодорожном транспорте, виновных привлекать к уголовной ответственности по законам военного времени.
2. Расхитителей, как правило, предавать суду по закону от 7-го августа 1932 года "Об охране социалистической собственности"3.
3. Установить, что коменданты проходящих людских и воинских эшелонов несут ответственность за непринятие мер против расхищения снегозащитных ограждений наравне с прямыми виновниками».
Народный комиссариат путей сообщения и милиция обязывались усилить охрану снегозащитных ограждений [17].
Гораздо более масштабный характер носило постановление ГКО от 14 декабря 1941 г. «О мероприятиях по улучшению охраны железных дорог», принятое по инициативе трех наркоматов: юстиции, путей сообщения и внутренних дел. Наркомюст считал необходимым повысить ответственность за хищения на железных дорогах, улучшить и ускорить расследование дел о хищениях на транспорте, усилить охрану грузов.
В совместном письме НКВД СССР и НКПС СССР предлагались разносторонние меры, направленные, в том числе на укрепление войск НКВД СССР, занятых охраной путей сообщения (об этом речь пойдет в соответствующем разделе статьи).
Что касается милиции, то постановление ГКО предусматривало существенное увеличение численности железнодорожной милиции — на 5 000 чел. (за счет штатов органов железнодорожной милиции территории Союза ССР, временно занятой противником). Кроме общей установки «повести решительную борьбу с разбоем, грабежами и хищением грузов, а также нарушителями общественного порядка на железных дорогах», органы железнодорожной милиции НКВД СССР обязывались предавать виновных суду военного трибунала [18].
3 Напомним, что закон от 7 августа 1932 г. предусматривал наказания в виде смертной казни, а при смягчающих обстоятельствах —
лишение свободы до 10 лет.
178
Наркомат внутренних дел постоянно следил за поддержанием порядка на транспортных коммуникациях, своевременно инициируя принятие ГКО соответствующих постановлений и распоряжений. В военной обстановке они преимущественно сводились к усилению ответственности за различные преступления и административные правонарушения. В качестве иллюстрации можно сослаться на письмо НКВД СССР в ГКО от 8 января 1942 г. В нем сообщалось, что с начала войны из Москвы было эвакуировано в восточные области Союза 2 200 000 чел., в начале 1942 г. проживало в городе 2 370 000 чел. В связи с изменившейся военной обстановкой за последнее время в Москву возвращается значительное количество эвакуированного населения.
В соответствии с решением ГКО от 20 сентября 1941 г. «Об ограничении въезда в г. Москву» был издан приказ НКВД СССР от 3 сентября 1941 г., согласно которому въезд в Москву разрешался только рабочим и служащим учреждений и предприятий по специальным пропускам органов милиции, выдаваемым по ходатайству соответствующих Наркоматов. Неимевшие таких пропусков, самовольно возвратившиеся в столицу граждане, выдворялись из города. Тогда некоторые из них начали высаживаться с поездов на подмосковных станциях, откуда в пригородных поездах или на попутных автомашинах и подводах направлялись по шоссейным дорогам в Москву. Так, всего за две недели с небольшим (с 19 декабря 1941 г. по 5 января 1942 г.) «транспортными органами НКВД на железнодорожных станциях, вокзалах Московской милицией и охраной Московской зоны НКВД на шоссейных дорогах задержано и выдворено из пределов Москвы 19 550 человек, пытавшихся вернуться на жительство в Москву» [19].
В конце марта 1942 г. НКВД СССР представил в ГКО проект постановления «Об ограничении передвижения граждан по железным дорогам и водным путям сообщения на военное время». Его реализация легла на плечи органов милиции. В короткой преамбуле назывались цели принятия данного решения — более рациональное использование железнодорожного и водного транспорта в условиях военного времени и предупреждение распространения эпидемических заболеваний.
Проезд по железным дорогам и водным путям сообщения допускался при наличии у проезжающих командировочных удостоверений или специальных пропусков, выдаваемых органами милиции. Пропуска выдавались районными, городскими и линейными отделениями милиции по месту жительства граждан в следующих случаях:
«а) возвращающимся к месту постоянного жительства из длительных командировок и по окончании срока договора работы по вербовкам;
б) завербованным на работу учреждениями и предприятиями;
в) эвакуированным, возвращающимся к месту прежнего жительства, в города и области, при наличии соответствующих разрешений;
г) лицам, выезжающим для поступления в учебные заведения, при наличии вызова этих учреждений;
д) в случае болезни или смерти ближайших родственников (отец, мать, муж, жена, дети, братья, сестры) при подтверждении необходимости поездки надлежащими документами» [20].
За нарушение постановления в первый раз виновный привлекался к ответственности в административном порядке — штраф до 300 руб., который налагался органами милиции, а при повторном нарушении — к уголовной ответственности по ст. 75-1 УК РСФСР (предусматривала лишение свободы на срок до трех лет или штраф до 3 000 руб.) [20].
24 сентября 1942 г. за подписью наркома внутренних дел СССР Л. Берия в ГКО поступил материал о так называемом «мешочничестве», которое рассматривалось как провоз сельскохозяйственных продуктов в размерах, превышавших установленные нормы ручной клади (16 кг) и было особенно распространено на дорогах, прилегающих к Москве и другим промышленным центрам (Казань, Горький, Куйбышев, Свердловск, Челябинск). Так, в письме указывалось, что в течение июля, августа и первой половины сентября текущего года органами железнодорожной милиции за «мешочничество» (по неполным данным) было задержано по Ленинской железной дороге 40 737 чел., в том числе: в июле — 14 372, в августе — 17 538 чел. и за 15 дней сентября — 8 827 чел.; по Казанской железной дороге — 19 465 чел., в том числе: в июле — 6 720 чел., в августе — 6 926 чел. и за 15 дней сентября — 5 819 чел.; по Ярославской железной дороге — 6 586 чел., в том числе: в июле — 8 560 чел., в августе — 2 020 чел. и за 15 дней сентября — 1 006 чел.
«Мешочничество» было особенно развито среди железнодорожников, главным образом внутри поездных бригад. Только за август и 15 дней сентября 1942 г. железнодорожной милицией возбуждено 210 уголовных дел на железнодорожников, провозивших «мешочников» за взятки.
ГКО согласился с предложением НКВД СССР в целях усиления борьбы с «мешочничеством»:
— разрешить органам милиции на железнодорожном и водном транспорте производить
у пассажиров изъятие продовольственных товаров, превышающих установленную норму провоза ручной клади;
- привлекать лиц, незаконно провозивших продовольствие на товарных поездах, к уголовной ответственности в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 9 апреля 1941 г. «Об ответственности за незаконный проезд на товарных поездах», а обнаруженные продукты изымать;
— предавать суду военного трибунала железнодорожного и водного транспорта служащих железнодорожного и водного транспорта, уличенных в «мешочничестве», а равно входящих в сделки с «мешочниками» [21].
Преступники, дезертиры стремились укрыться в глубоком тылу. В некоторых местностях в результате подобной миграции серьезно ухудшилась оперативная обстановка, возросло количество тяжких преступлений. Для наведения порядка приходилось прибегать к экстраординарным решениям. Примером может служить постановление ГКО от 12 ноября 1942 г. «О борьбе с хулиганством и бандитизмом в Узбекистане». В данном постановлении указывались две исключительные меры:
1) в порядке исключения была создана тройка «для срочного рассмотрения дел на хулиганов и бандитов с применением высшей меры наказания — расстрела в отношении 100— 150 особенно злостных хулиганов и бандитов»;
2) увеличить численность милиционеров на 500 чел. (в том числе по г. Ташкенту на 250 чел.) с возможностью в виде исключения отбора милиционеров из лиц призывного возраста.
Командующему Среднеазиатским военным округом поручалось «оказать необходимую помощь по линии войсковых частей округа в деле борьбы с уголовными и хулиганскими элементами в Узбекистане», что также можно отнести к исключительному порядку [22].
Комплексный характер носило принятое в конце января 1943 г. по инициативе нескольких наркоматов постановление ГКО «Об усилении борьбы с расхищением и разбазариванием продовольственных и промышленных товаров». Высший орган власти констатировал, что в 1942 г. органами НКВД СССР было арестовано за расхищение, разбазаривание и другие злоупотребления с продовольственными и промышленники товарами 165 231 чел. У привлеченных за спекуляцию продовольственными и промышленными товарами органами НКВД СССР было изъято товаров на 83 400 000 руб.
В постановлении отмечалось, что: «такое состояние в деле снабжения населения продовольствием и промтоварами не может быть терпимо. Надо решительно положить конец расхи-
щению и разбазариванию продовольственных и промышленных товаров, злоупотреблениям с продовольственными и промтоварными карточками, обмериванию и обвешиванию потребителей, сурово наказывая преступников, а организацию дела снабжения населения привести в такое состояние, которое обеспечило бы доведение в установленном порядке до потребителя полностью всех продовольственных и промышленных товаров, выделяемых государством на снабжение заселения». Примечательно, что предлагавшиеся меры адресовались не только и не столько органам внутренних дел — милиции, в частности, предусматривалось образование службы торговой инспекции во главе с Главным Управлением Государственной Торговой Инспекции Наркомторга СССР и подчиненными ему государственными инспекторами по торговле при республиканских, краевых и областных органах Нарком-торга СССР. Их обязанности самым тесным образом соединялись с функциями аппаратов БХСС НКВД СССР.
Поскольку одним из способов совершения многих правонарушений было использование поддельных карточек, постановление ГКО содержало конкретные предписания по усовершенствованию разрешительной системы — НКВД СССР дать указания своим местным органам об установлении в типографиях специального режима печатания, подобного режиму фабрик Гознака. Возложить на органы милиции контроль над печатанием, хранением карточек в типографиях и сдачей их в Бюро продовольственных и промтоварных карточек.
Постановление содержало важное указание, направленное на подавление корыстных мотивов преступников: «при обнаружении хищений, недостач и злоупотреблений товарами, помимо привлечения виновных к уголовной ответственности, взыскивать с них в судебном порядке стоимость недостающих продовольственных товаров по рыночным ценам, а недостающих промышленных товаров по коммерческим ценам в пятикратном размере, налагая арест на их имущество, в обеспечение взыскания» [23].
22 мая 1943 г. постановлением ГКО действие вышеприведенной нормы было распространено на все дела о хищениях, недостачах и злоупотреблениях продовольственными и промышленными товарами независимо от того, в каких организациях они имели место [24].
Известно, что военнообязанные сотрудники милиции призывались в действующую армию в соответствии с мобилизационными планами. Однако в годы войны вследствие больших потерь Красной Армии приходилось принимать экстраординарные комплексные меры для быстрого пополнения ее рядов. В некото-
180
рых случаях они адресовались непосредственно НКВД СССР, в частности, милиции. Одним из подобных примеров является постановление ГКО от 26 июля 1942 г. «Об укомплектовании боевых частей действующей армии». Насколько острой была проблема красноречиво говорит тот факт, что Наркомат обороны обязывался «за счет сокращения и реорганизации тыловых частей и замещения вспомогательных должностей негодными к строю после ранений, нестроевыми военнообязанными и женщинами высвободить к 1 сентября 1942 года для боевых частей годных к строю 400 000 человек». Численность Военно-Морского Флота сокращалась до 450 000 чел., а высвобождаемые по сокращению «100 000 человек обученного рядового и младшего начсостава, годного к строевой службе», передавались к 25 августа на укомплектование Действующей Армии.
НКВД СССР должен был передать в армию 35 000 чел. военнообязанных, годных к строевой службе, до 40-летнего возраста из общего числа забронированных за милицией, лагерями, исправительно-трудовыми колониями и за учреждениями, подведомственными наркомату4.
Успехи Красной Армии на фронтах Великой Отечественной войны создали предпосылки для того, чтобы приступить к решению проблемы кадров милиции. Вот красноречивые свидетельства того, что даже в столичной милиции все было далеко не благополучно в этом плане. Воспроизведем фрагмент письма НКВД СССР в ГКО 31 декабря 1943 г.: «С начала Отечественной войны из органов милиции ушло в Красную Армию значительное количество людей. В составе московской милиции имеется много женщин, что создает значительные трудности в обеспечении наружной службы милиции. Кроме того, московская милиция имеет большой некомплект в личном составе».
Государственный Комитет Обороны 2 января 1944 г. вынес следующее распоряжение: отобрать из отдельных батальонов МПВО города Москвы годных к строевой службе 1 000 бойцов и передать их в Управление милиции; Наркомату Обороны — передать 1 500 бойцов, годных к нестроевой службе, призванных из городского населения; Управлению милиции города Москвы —из числа выздоравливающих 250 чел. среднего офицерского состава [25].
Можно упомянуть еще одно распоряжение ГКО, касавшееся непосредственно милиции: 20 июня 1944 г. ГКО установил ставки зарплаты для сотрудников милиции г. Куйбышева [26].
В поле зрения ГКО находились вопросы взаимодействия милиции с другими субъектами охраны порядка, организации отпора врагу, в частности, с истребительными батальонами. Они были созданы на основании постановления Совета Народных Комиссаров СССР от 24 июня 1941 г. «в целях своевременной и успешной ликвидации диверсантов, забрасываемых противником на парашютах или другим способом». Командный состав этих формирований численностью от 100 до 200 чел. «из числа проверенного партийного, комсомольского и советского актива» назначался из надежных оперативных работников НКВД и милиции5. Постановлением ГКО от 9 июля 1941 г. «О мероприятиях по борьбе с десантами и диверсантами противника в г. Москве и прилегающих районах» предусматривалось существенное укрепление истребительных батальонов: численность каждого из 35 батальонов увеличивалась до 500 чел. и усиление контактов таким образом, чтобы милиция и истребительные батальоны помогали друг другу в решении стоящих перед ними задач. Так, например, на истребительные батальоны столицы возлагалась организация «патрульной службы и оказания содействия органам милиции в поддержании общественного порядка во время воздушной тревоги». Милиция вооружалась винтовками и гранатами. Руководству райотделов НКВД и истребительных батальонов поручалось в течение суток разработать «план взаимодействия истребительных батальонов с органами милиции, формированиями войск НКВД СССР, военизированной охраной, «предусмотрев в первую очередь мероприятия по обеспечению объектов военного значения и не охраняемых войсками Красной Армии аэродромов и посадочных площадок».
К началу 1942 г. в Московской области имелось 36 истребительных батальонов. Когда враг вошел в пределы области, 350 бойцов и командиров истребительных батальонов были переданы в состав партизанских отрядов, а остальные вместе с частями Красной Армии участвовали непосредственно в боевых действиях.
Особо следует отметить так называемых «истребителей». С конца ноября 1941 г. начали создаваться истребительно-диверсионные группы «для внезапных действий в тылу противника, истребления его живой силы, дезорганизации тыла, порчи связи, мостов и минирования дорог». Они формировались из «лучшей части личного состава истребительных батальонов, оперативно-чекистского и милицейского состава райотделов НКВД г. Москвы и области и частично из рабочих предприятий г. Москвы».
4 В письме НКО в ГКО указана общая цифра данной категории «забронированных», подлежащих призыву в действующую армию — 423 000 чел. За апрель, май, июнь 1942 г. военнообязанных из милиции поступило в РККА 17 000 чел.
5 На следующий день приказом НКВД СССР эти положения
были развернуты и конкретизированы [13, с. 77—79].
По состоянию на 25 января 1942 г. в тылу врага действовало 16 таких групп общей численностью 370 чел. Результаты деятельности «истребителей» весьма впечатляющи. Об этом можно судить не только по статистическим показателям, но и по тому факту, что к началу 1942 г. 113 бойцов истребительно-диверсионных групп были награждены орденами и медалями Союза ССР6. За все время тяжелейших испытаний в годы Великой Отечественной войны милиция внесла достойный вклад в общенародное дело победы над врагом. Достаточно сказать, что действия ее были заслуженно оценены.
За годы Великой Отечественной войны орденами и медалями Советского Союза были награждены 7 437 сотрудников московской милиции, семерым присвоено звание Героя Советского Союза, трое стали полными кавалерами ордена Славы.
О том, насколько большое значение придавалось проблеме укрепления порядка и борьбы с преступностью, свидетельствует тот факт, что ГКО за годы войны было принято около 20 постановлений и распоряжений по различным вопросам деятельности милиции, укреплению ее кадрами, криминалистической техникой7 и т. д.
6 Отчет начальника УНКВД г. Москвы и Московской области М. И. Журавлева Первому секретарю МК и МГК ВКП(б) А. С. Щербакову о деятельности истребительных батальонов и партизанских отрядов с 25 июня 1941 г. по 25 января 1942 г. [11, с. 265—272].
7 Одним из последних принятых ГКО решений явилось постановление от 8 июля 1945 г. «О вывозе оборудования института судебной медицины и криминалистики в г. Грейсфальде для Главного управления милиции НКВД СССР».
Список литературы:
1. Беликов А. М. Государственный Комитет Обороны и проблемы создания слаженной военной экономики // Советский тыл в Великой Отечественной войне. Москва, 1974. Кн. 1.
2. Великая Отечественная война 1941—1945: энциклопедия. Москва, 1986.
3. Горькое Ю. А. Государственный Комитет Обороны постановляет. (1941—1945). Москва, 2002.
4. Государственный комитет Обороны СССР. Постановления и деятельность, 1941—1945 гг.: аннотированный каталог: в 2 т. Москва, 2015.
5. Девятое С. В., Шефов А. Н., Юрьев Ю. В. Ближняя дача Сталина. Опыт исторического путеводителя / под ред. Ю. В. Сигачева. Москва, 2011.
6. Известия. 1941. 24 июня.
7. Комаров Н. Я. Государственный Комитет Обороны постановляет... Документы. Воспоминания. Комментарии. Москва, 1990.
8. Куманев Г.А. Рядом со Сталиным. Смоленск, 2001.
9. Ленинградская правда. 1941. 27 июня.
10. Лубянка в дни битвы за Москву: материалы органов госбезопасности СССР из Центрального архива ФСБ России. Москва, 2002.
11. Москва военная. 1941—1945. Мемуары и архивные документы. Москва, 1995.
12. Москве — «воздушная тревога!». Местная ПВО в годы войны. Москва, 1991.
13. Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне (22 июня — 31 августа 1941 г.). Москва, 2000. Т. 2. Кн. 1.
References:
1. Belikov A. M. Gosudarstvennyj Komitet Obo-rony i problemy sozdaniya slazhennoj voennoj ekonomiki // Sovetskij tyl v Velikoj Otechest-vennoj vojne. Moskva, 1974. Kn. 1.
2. Velikaya Otechestvennaya vojna 1941—1945: enciklopediya. Moskva, 1986.
3. Gor'kov Yu. A. Gosudarstvennyj Komitet Oborony postanovlyaet... (1941-1945). Moskva, 2002.
4. Gosudarstvennyj komitet Oborony SSSR. Postanovleniya i deyatel'nost', 1941-1945 gg.: annotirovannyj katalog: v 2 t. Moskva, 2015.
5. Devyatov S. V., Shefov A. N, Yur'ev Yu. V. Blizhnyaya dacha Stalina. Opyt istoricheskogo putevoditelya / pod red. YU. V. Sigacheva. Moskva, 2011.
6. Izvestiya. 1941. 24 iyunya.
7. Komarov N. Ya. Gosudarstvennyj Komitet Oborony postanovlyaet... Dokumenty. Vospomi-naniya. Kommentarii. Moskva, 1990.
8. Kumanev G. A. Ryadom so Stalinym. Smolensk, 2001.
9. Leningradskaya pravda. 1941. 27 iyunya.
10. Lubyanka v dni bitvy za Moskvu: materialy or-ganov gosbezopasnosti SSSR iz Central'nogo arhiva FSB Rossii. Moskva, 2002.
11. Moskva voennaya. 1941-1945. Memuary i arhivnye dokumenty. Moskva, 1995.
12. Moskve — «vozdushnaya trevoga!». Mestnaya PVO v gody vojny. Moskva, 1991.
13. Organy gosudarstvennoj bezopasnosti SSSR v Velikoj Otechestvennoj vojne (22 iyunya — 31 avgusta 1941 g.). Moskva, 2000. T. 2. Kn. 1.
14. Pravda. 1941. 20 oktyabrya.
15. Rossijskij gosudarstvennyj arhiv social'no-polit-icheskoj istorii (RGASPl). F. 644. Op. 2. D. 19. L. 71-75.
14. Правда. 1941. 20 октября.
15. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Ф. 644. Оп. 2. Д. 19. Л. 71—75. РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 2. Д. 28. Л. 6. РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 2. Д. 28. Л. 7.
18. РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 2. Д. 29. Л. 20—26.
19. РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 2. Д. 32. Л. 175—177. РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 2. Д. 44. Л. 168—171. РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 2. Д. 95. Л. 47—48, 61.
22. РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 2. Д. 110. Л. 115.
23. РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 2. Д. 128. Л. 113—121.
24. РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 2. Д. 172. Л. 171—173.
25. РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 2. Д. 255. Л. 119—121.
26. РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 2. Д. 345. Л. 117.
27. Страж революции. Вологда. 1941. 28 июня.
16 17
20 21
16. RGASPI. F. 644. Op. 2. D
17. RGASPI. F. 644. Op. 2. D
18. RGASPI. F. 644. Op. 2. D
19. RGASPI. F. 644. Op. 2. D
20. RGASPI. F. 644. Op. 2. D
21. RGASPI. F. 644. Op. 2. D
22. RGASPI. F. 644. Op. 2. D
23. RGASPI. F. 644. Op. 2. D
24. RGASPI. F. 644. Op. 2. D
25. RGASPI. F. 644. Op. 2. D
26. RGASPI. F. 644. Op. 2. D
27. Strazh revolyucii. Vologda.
28. L. 6.
28. L. 7.
29. L. 20-26. 32. L. 175-177. 44. L. 168-171. 95. L. 47-48, 61. 110. L. 115. 128. L. 113-121. 172. L. 171-173. 255. L. 119-121. 345. L. 117. 1941. 28 iyunya.
Для цитирования:
Мулукаев Роланд Сергеевич, Малыгин Александр Яковлевич. Вопросы руководства милицией в решениях Государственного Комитета Обороны // Труды Академии управления МВД России. 2021. № 2 (58). С. 174—182.
For citation:
Mulukaev Roland Sergeevich, Malygin Aleksandr Yakovlevich. Questions of police leadership in the decisions of the State Defense Committee // Proceedings of Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia. 2021. № 2 (58). P. 174-182.
182
