CC BY
2
JURISPRUDENCE
Научная статья УДК 34
https://doi.org/10.24412/2073-0454-2024-3-39-44 EDN: https://elibrary.ru/xtgtqw NIION: 2003-0059-3/24-045 MOSURED: 77/27-003-2024-03-244
Елена Васильевна Брянская
Санкт-Петербургский университет МВД России, Санкт-Петербург, Россия
Аннотация. Рассмотрен принятый 16 августа 2021 г. Указ Президента России № 478 «О Национальном плане противодействия коррупции на 2021-2024 годы», основные направления которого позволяют рассуждать о самостоятельной функции нашего государства — функции противодействия коррупции. В данный момент 2024 г., следовательно, можно готовиться к подведению итогов того, что было сделано в реальности за отмеченные четыре года в рамках реализации национального плана. Очевидно, что вопросы расследования по уголовным делам коррупционного характера остаются самыми актуальными. В свете анализа практики предварительного расследования для нас понятны проблемы процесса доказывания по коррупционным преступлениям, о чем предпринята попытка высказать авторское мнение в настоящей научной статье.
Ключевые слова: противодействие коррупции, получение взятки, дача взятки, распространение инсайдерской информации, процесс доказывания, судебный контроль
Для цитирования: Брянская Е. В. Вопросы реализации государственной политики в области противодействия коррупции и проблематики процесса доказывания в расследовании отдельных видов коррупционных деяний // Вестник Московского университета МВД России. 2024. № 3. С. 39-44. https://doi.org/10.24412/2073-0454-2024-3-39-44. EDN: XTGTQW.
Original article
Issues of implementation of state policy in the field of anti-corruption and problems of the process of proof in the investigation of certain types of corruption acts
Elena V. Bryanskaya
St. Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russia, St. Petersburg, Russia
Abstract. Decree of the President of Russia № 478 «On the National Anti-Corruption Plan for 2021-2024» as of August 16, 2021 was issued, the main directions of which allow us to talk about the independent function of our state — combating corruption. It is currently 2024, therefore, we can prepare to take stock of what has actually been done over the past four years. It is obvious hat the issues of investigating criminal cases of a corruption nature remain the most pressing. In the light of the analysis of the practice of preliminary investigation, the problems of the process of proof for corruption crimes are obvious to us, about which an attempt has been made to express the author's opinion in this scientific article.
Keywords: anti-corruption, taking a bribe, giving a bribe, dissemination of insider information, process of proof, judicial control
For citation: Bryanskaya E. V. Issues of implementation of state policy in the field of anti-corruption and problems of the process of proof in the investigation of certain types of corruption acts. Bulletin of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2024;(3):39-44. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2073-0454-2024-3-39-44. EDN: XTGTQW.
Вопросы реализации государственной политики в области противодействия коррупции и проблематики процесса доказывания в расследовании отдельных видов коррупционных деяний
© Брянская Е. В., № 3 / 2024
2024
В период с 1990-х годов Российской Федерацией была поставлена цель борьбы с коррупцией. Нельзя сказать, что проблематика противодействия коррупции возникла именно с первых дней возникновения Российской Федерации. В научных источниках подчеркивается, что о фактах деяний коррупционного характера в нашем отечестве можно проводить анализ, начиная с IX—X вв., когда возник институт «кормления, как способ обеспечения довольствием должностных лиц великими и удельными князьями, по которому княжеская администрация содержалась за счет местного населения в течение периода службы» [1, с. 250]. Следует полагать, что сформированная на уровне генетики потребность в «кормлении» неискоренима до сих пор.
Исторические архивные данные наиболее эффективного противодействия коррупции уходят своими корнями ко времени правления Ивана Грозного, который оставил след как самый жесткий борец с коррупцией.
В настоящее время имеет место констатация факта того, что за последние 30 лет, за весь период перехода к рыночной экономике, коррупция существует в качестве системного явления, признана проблемой для общества и государства в целом. Данное обстоятельство выражается в масштабности российской экономики, в новых способах совершения коррупционных преступлений, в том числе и посредством цифровизации, что влечет: обесценивание авторитета государственных органов всех ветвей власти и управления; колоссальный материальный ущерб; неисчерпаемый моральный вред для граждан нашего общества [2, с. 26]. Тогда как борьба с коррупцией должна восприниматься в качестве единой цели гражданского общества и государства, которая заключается в непримиримости и оказании всеми морально-этическими, законодательно регламентированными формами противодействия незаконным коррупционным деяниям. Поскольку Россия в последние годы является очевидным примером пораженности таким вирусом, как коррупция, всех направлений общественной жизни, следовательно, государство предпринимает попытки его искоренения посредством экономических, культурных, воспитательных, политических и правовых мер [3, с. 65].
Проблематика видится в том, что коррупцией заражены высшие эшелоны государственной власти. Современные ученые, представители Генеральной Прокуратуры России справедливо констатируют факт наибольшего распространения коррупционных преступных деяний, совершаемых должностными лицами, которые сами должны своим примером показывать нетерпимость к коррупции, тогда как занимают высокопоставленные должности в законодательных, исполнительных органов государственной власти местного самоуправления, в правоохранительных органах, но причастны к коррупции. Не утихают примеры из следственной практики по факту уголовного преследования тех должностных лиц, которые используют в целях коррупционных хищений имущества, свои служебные полномочия, которые включают решающие
организационные, административно-хозяйственные обязанности в коммерческой организации (в частности, взятки в значительном размере, коммерческий подкуп, незаконное начисление себе премий). В то время как простые граждане все чаще задерживаются и привлекаются к уголовной ответственности по факту дачи взятки [4].
Исследователи подчеркивают: наибольшее поражение коррупция причинила в деятельности правоохранительных органов (87,5 %), органам государственной власти и местного самоуправления (77,1 %), судебной системе (64,6 %), бизнесу и предпринимательской деятельности (39,6 %), образованию и науке (39,6 %) [5, с. 145]. Медицинская деятельность занимает не последнее место в фактах коррупции, что представляет особый резонанс, поскольку именно здравоохранение отвечает за жизнь и здоровье главной ценности государства — человека. Сводные данные Следственного комитета России и Генеральной прокуратуры России являются основанием для вывода о том, что национальный проект «Здравоохранение» на достаточно серьезном уровне подвержен противоправным посягательствам коррупционного характера [6, с. 569].
Соответственно, вопросы противодействия коррупции регулярно находятся в центре внимания Президента России В. В. Путина. Так, 16 августа 2021 г. был издан Указ Президента России № 478 «О Национальном плане противодействия коррупции на 2021-2024 годы». Данным документом был утвержден Национальный план противодействия коррупции на четыре года.
Анализируя поставленные цели и задачи Национальной стратегии противодействия коррупции, очевидно главное: необходимость искоренения причин и условий, порождающих коррупцию в российском обществе.
Для достижения этой цели были поставлены и методично решаются следующие основополагающие задачи:
• формирование нормативно-правовой основы, подготовка и принятие соответствующих законодательных актов;
• создание условий, направленных на затруднение возможности коррупционного поведения;
• развитие мер ответственности и применение мер принуждения в рамках действующего законодательства [7, с. 48].
Как видим, курс противодействия коррупции в России имеет вектор направления на ее искоренение посредством реализации системных и поэтапных мер посредством активной деятельности всех ветвей государственной власти, формирования такого общества, в котором будет актуальна непримиримость с коррупцией и отвращение к ней, в котором граждане будут знать закон и все меры юридической ответственности, виды и пределы наказаний за коррупционные деяния.
Фактически в настоящее время имеет место самостоятельная функция государства — антикоррупционная [8, с. 41].
Во-первых, государственная власть мотивирована политической волей, заинтересована в итогах противодействия коррупции.
Во-вторых, руководствующий состав исполнительной и представительной власти регионов, муниципальных образований планомерно усиливает борьбу с «плутократией» на местах.
В-третьих, политика и взятый курс нашего президента В. В. Путина активно реализуется в жизни, поскольку именно граждане хотят чувствовать в государстве справедливость, бескомпромиссность в исполнении действующего законодательства, неотвратимость наказания за все формы коррупционных проявлений [9, с. 44].
Как видим, преобразование механизма государственной власти в России — это поэтапно формирующийся процесс, который рассматривается в качестве важнейшего условия оптимизации социально-экономического прогресса страны. Тогда как коррупциоген-ные факторы исполнительной ветви власти и ее представителей, являются показателем того, что вместо воплощения в жизнь законности, препятствуют совершенствованию и росту государственного управления. Помимо того, что коррупция является ударом по бюджету России, она же является препятствием доверия граждан к публичной власти, влечет недоверие к верховенству закона, реализации прав человека, вызывает чувство социальной несправедливости [10, с. 70].
В Российской Федерации правовую основу противодействия коррупции составляют Конституция РФ, общепризнанные принципы и нормы международного права, международные договоры Российской Федерации, федеральный закон от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции», федеральный закон от 7 августа 2001 г. № 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» и другие нормативные правовые и подзаконные акты, направленные на противодействие коррупции [11].
Меры и виды юридической ответственности по факту коррупционного деяния предусмотрены основополагающим федеральным законом от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ «О противодействии коррупции». Статья 13 (в зависимости от состава деяния) за совершение коррупционных правонарушений предусматривает следующие формы ответственности: уголовную, административную, гражданско-правовую и дисциплинарную.
Развитие и совершенствование мер юридической ответственности в рамках противодействия коррупции — это тот вопрос, который постоянно озвучивается представителями правоохранительной системы, в частности Генеральной прокуратурой, Следственным комитетом, органами МВД России. Регулярно решаются вопросы по реформированию действующего законодательства; по совершенствованию процесса формирования эталонов, связанных с высоким потенциалом правового уровня развитости знаний, которые не позволяют проявляться коррупционным фактам
в социальной жизни граждан; по усилению надзорных и контрольных мероприятий; проведению антикоррупционных профилактических мероприятий; повышению эффективности деятельности по отбору кандидатов на рабочие места, поступающих впервые; сотрудничеству со средствами массовой информации; материальному премированию и увеличению оплаты труда [12, с. 99].
Интерес представляет то, что государственная политика в настоящее время направлена не только на предотвращение фактов коррупции, а, в первую очередь, на их предупреждение, а так же изобличение на стадии подготовки. В этой связи дается больше возможностей оперативно-розыскным сотрудникам в рамках дел оперативного учета изобличать тех лиц, которые не только являются, например, потенциальными взяткополучателями, а так же готовятся к даче взятки. В этой связи обратим внимание на статистические данные Судебного департамента при Верховном Суде РФ, а именно сводные статистические сведения о деятельности федеральных судов общей юрисдикции за 1 полугодие 2023 года (самые последние официальные данные) свидетельствуют о том, что по ст. 290 УК РФ (получение взятки) осуждено 932 человека, а по ст. 291 УК РФ (дача взятки) осуждено 1061 [13]. Так, можно полагать, что политика борьбы со взяточничеством руководствуется принципом: «не будут давать, значит, не будут брать».
В этой связи справедливы выводы авторов, которые пишут о необходимости не упускать из вида достаточно серьезный показатель коррупции — «решение проблем посредством дачи взятки». Статистические данные являются реальным и вполне правдивым показателем роста выявления фактов дачи взятки, в частности, количество уголовных дел за дачу взятки опережает данные по фактам ее получения. Следовательно, для нас очевидна необходимость повышения уровня антикоррупционного образования, что позволит сформировать антикоррупционное правосознания [14, с. 24].
Особую роль играет правовое просвещение наших граждан о мерах ответственности за коррупционные деяния. «Незнание законов не освобождает от ответственности, или незнание законов не оправдание (лат. «Ignorantia juris non excusat») или (лат. «ignorantia legis neminem excusat») — юридический принцип, означающий, что лицо, не знающее о законе, не может избежать ответственности за нарушение закона только потому, что не знает о нем или его содержании [15].
Хотелось бы остановиться на том вопросе, что закон не определяет минимальный размер взятки, малая взятка до 10 000 рублей. Обратим внимание на то, что за последний отчетный период Судебного департамента при Верховном Суде России (в настоящее время последняя статистика Судебного Департамента представлена за первое полугодие 2023 года), только за 6 месяцев было осуждено 1445 человек по факту получения взятки в малом размере (ст. 291.2 УК РФ) [13]. В то же время судебная практика решение вопроса о привлечении лица к уголовной ответственности по
факту малой взятки отдает на внутреннее убеждение суда. Если, по мнению судьи, факт не представляет общественной опасности, значит, уголовное дело может быть прекращено по факту малозначительности. В то время как в ситуации резонансности уголовного дела к коррупционеру применяются штрафные санкции. Государственная политика направлена на восполнение бюджета России, поскольку коррупция в первую очередь наносит урон не только нравственному чувству справедливости граждан, но и казне Российской Федерации. К примеру, одним из видов наказаний по факту посредничества во взяточничестве является штраф, в ситуации неквалифицированного состава (без отягчающих вину обстоятельств), закон предусматривает штраф до 700 000 рублей.
Разумеется, коррупция охватывается не только такими составами преступлений, как дача взятки и ее получение, но и рядом других.
Следовательно, в свете анализа мер по борьбе с коррупцией, мы понимаем, что не все проблемы решены и механизм дает сбой. Интерес представляет процесс доказывания по такому коррупционному составу, как неправомерное использование инсайдерской информации (ст. 185.6 УК РФ). В статистических данных Судебного департамента России нет отдельных данных на предмет, сколько конкретно вынесено обвинительных приговоров по данному составу преступления.
Статья 185.6 УК РФ проходит в общей совокупности преступлений в сфере экономической деятельности. В частности, по ст. ст. 169-200.7 УК РФ осуждено 5803 человек, оправдано — 27 [13]. Однако, по ст. 185.6 УК РФ факты имеют латентный характер. Авторы отмечают, что по данному составу преступления фактически отсутствует судебная практика. По поводу обоснованности такого мнения мы решили ознакомиться с судебной практикой, представленной в базе судебных решений «Судакт». Изучив те примеры из практики, которые зафиксированы на «Судакте», мы убедились в том, что поисковая система нам не показала ни одного уголовного дела по ст. 185.6 УК РФ.
И все же в производстве органов уголовного преследования проходят материалы проверок на предмет неправомерного использования инсайдерской информации. А именно той информации, посредством распространения которой имело место манипулирование финансовым рынком. В уголовно-процессуальной литературе констатируется следующее: «Из 16 проверок только один факт был квалифицирован по статье УК РФ, было возбуждено, дошло до суда, в итоге был вынесен обвинительный приговор» [16, с. 351].
Обобщив мнение практических работников, необходимо подчеркнуть: проблематика видится в том, что состав преступления сложен в доказывании причинно-следственной связи, не просто доказать факт извлечения дохода посредством распространения информации. Представителям науки видится проблема выявления и раскрываемости по данному составу преступления в недостатках реализации государственной
политики в области противодействия коррупции. Государственные органы власти не спешат предпринимать активные действия для решения вопросов такого характера. Одни эксперты считают, что отсутствие кардинальных мер борьбы с неправомерным использованием инсайдерской информации объяснимо причиной стремления не ужесточить гражданско-правовые отношения; другие эксперты обусловливают данное обстоятельство коррупцией [17, с. 240].
Проблематика очевидна и в недостаточно полном определении на законодательном уровне такого понятия, как инсайдерская торговля. Если изучить уголовно-правовые источники, можно прийти к выводу о том, что инсайдерская торговля заключается в купле-продаже акций, иных ценных бумаг определенного юридического лица, которая обусловлена участием посредника, в непубличной форме распространившим информацию о деятельности и планах данного юридического лица.
Анализируя состав, предусмотренный ст. 185.6 УК РФ, понимаем, что распространение такой информации является преступным деянием. Часть 1 ст. 185.6 УК РФ раскрывает следующие признаки объективной стороны: использование информации в целях оперирования финансами, зарубежной валютой, товарами; рекомендации третьим лица для приобретения перечисленных выше предметов.
Итак, если распространение инсайдерской информации реализуется посредством общения с различными лицами, следовательно, видится проблематика в доказывания коммуникации в целях распространения инсайда. Возникает вопрос, как доказать факт «утечки» информации.
Безусловно, в этой части особое значение имеет оперативно-розыскная деятельность. Посредством оперативно-розыскной деятельности, осуществляемой на конфиденциальной основе, можно собрать не только поводы, но и основания для возбуждения уголовного дела. Следовательно, приобретает процессуальное значение такое оперативно-розыскное мероприятие, как прослушивание телефонных переговоров. Факт распространения инсайдерской информации можно установить и посредством установления связей между абонентскими устройствами.
Однако, такие оперативные мероприятия относятся к категории, которые ограничивают конституционные права граждан и могут осуществляться только в рамках судебного контроля.
В то время как судебная система является гарантом законных прав и интересов граждан, реализует свою деятельность во благо конституционных начал, значит, согласие на такие процессуальные действия дает не во всех случаях, а очень выборочно. В связи с чем у оперативных сотрудников возникают сложности, проблематично установить факт распространения, более того, по причине формальностей судебного контроля нивелируется оперативность расследования.
Кроме того, если задуматься о том, по какой категории дел законодательно регламентирована возмож-
ность прослушивания телефонных переговоров, то очевидно: по делам, которые могут быть квалифицированы в качестве средней тяжести, тяжких и особо тяжких. Тогда как априори, а именно до возбуждения уголовного дела, установить потенциальный размер ущерба при незаконном распространении инсайдерской информации, не представляется возможным. Да и вопросы признания обстоятельств не терпящими отлагательства в свете судебного контроля до сих пор носят характер научной дискуссии и нуждаются в более полной законодательной регламентации [18, с. 25].
Итак, на примере конкретного состава преступления коррупционной направленности для нас очевиден факт несовершенства воплощения в жизни реализации государственной политики в сфере противодействия коррупции. А, как известно, политика борьбы с коррупцией направлена на устранение ее причин. Органам уголовного преследования и судам при рассмотрении дел о коррупционных преступлениях необходимо устанавливать как сведения и обстоятельства преступления, так и те факты, которые способствовали совершению таких деяний. Очевидно, процесс доказывания по вопросам расследования коррупционных деяний оставляет желать лучшего.
Подводя итог изложенному, отметим, государственная политика рассматривает борьбу с коррупцией, как меру безопасности России, как одну из главнейших функций государства. Следовательно, борьба с коррупцией ведется в духе непримиримости: с разглашением конфиденциальной информации, которая может нанести урон как финансовой деятельности субъектов, там и деятельности государства в целом; протекционизмом; взяточничеством; злоупотреблением служебным положением; злоупотреблением доверием в целях незаконного извлечения прибыли и другими противозаконными коррупционными деяниями. На всех уровнях государственной власти проводятся активные мероприятия, направленные на борьбу с коррупцией. От себя лично нам бы очень хотелось, чтобы судебная власть старалась способствовать органам уголовного преследования в реализации оперативно-розыскных мероприятий, которые осуществляются на тайной и безотлагательной основе.
Не все проблемы остаются разрешенными и коррупционная преступность по-прежнему остается в ранге латентной. С одной стороны, граждане имеют свободное право, не опасаясь преследования, сообщать о возможных коррупционных правонарушениях, тем не менее, поскольку не все механизмы борьбы с коррупцией безупречны, тогда не всегда есть ресурсы у государства на обеспечение лицам безопасности. В этой связи мероприятия по противодействию коррупции должны регулярно совершенствоваться в целях опережения преступной деятельности и ее предупреждения.
Список источников
1. Ахметова Н. А., Фролов С. А. Борьба с коррупцией : история и современность // Современ-
ная научная мысль. 2017. № 4. С. 250-253.
2. Коловангин П. М. Направления формирования и реализации государственной антикоррупционной политики в модернизации России // Евразийская интеграция: экономика, право, политика. 2017. № 2. С. 26-36.
3. Невинский В. В. Коррупция в России : системные меры противодействия // Журнал российского права. 2017. № 1. С. 63-72.
4. Великая Е. В. К вопросу о прекращении уголовных дел о преступлениях коррупционной направленности в связи с малозначительностью деяния // СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 11.02.2024).
5. Воронцов С. А., Понеделков А. В. О слабых звеньях коммуникативной деятельности по противодействию коррупции // Коммунико-логия. 2018. Том 6. № 1. С. 140-146.
6. Козодаева О. Н., Михина Е. Г. Коррупционные преступления в сфере здравоохранения : анализ и практика // Актуальные проблемы государства и права. 2022. Том 6. № 4. С. 567-574.
7. Михайлов В. И. Нормативное обеспечение государственной политики противодействия коррупции // Государственная служба. 2011. № 4. С. 47-51.
8. Противодействие коррупции в муниципалитете / Т. А. Фомина, М. В. Чураков, Н. А. Усти-на и др. Самара : ООО «Центр гуманитарных технологий и исследований «Социальная Механика», 2006. 119 с.
9. Поплавский М. А. Государственная политика противодействия коррупции // Теория и практика общественного развития. 2015. № 22. С. 40-44.
10. Аракелян А. Т., Гайдидей Ю. М. Государственная политика в области противодействия коррупции // Новый университет. 2014. № 4 (38). С. 60-70.
11. О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях : постановление Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 г. № 24 (ред. от 24.12.2019) // СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 11.02.2024).
12. Грачев Ю. А., Никишкин А. В., Ветрова Е. В. Меры по противодействию коррупции в Российской Федерации на современном этапе развития // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2019. № 4 (84). С. 99-106.
13. Данные судебной статистики // URL://http:// www.cdep.ru/index.php?id=79&item=7041 (дата обращения: 11.02.2024).
14. Макарчук И. А. Совершенствование государственной политики противодействия коррупции // Глобус. 2020. С. 23-25.
15. Википедия // URL://https://ru.wikipedia.org/ wiki/ (дата обращения: 11.02.2024).
16. Наумов Ю. Г., Хазиев Г А. Неправомерное использование инсайдерской информации и манипулирование рынком как угроза экономической безопасности Российской Федерации // Вестник Московского университета МВД России. 2021. № 6. С. 349-355.
17. Нелюбин И. Д. О некоторых проблемах выявления преступления, предусмотренного ст. 185.6 УК РФ // Закон и право. 2022. № 3. С. 240-241.
18. Брянская Е. В. Средства доказывания неправомерного использования инсайдерской информации // Криминалистика: вчера, сегодня, завтра. 2023. № 2 (26). С. 16-25.
References
1. Akhmetova N. A., Frolov S. A. The fight against corruption: history and modernity // Modern scientific thought. 2017. №. 4. P. 250-253.
2. Kolovangin P. M. Directions for the formation and implementation of state anti-corruption policy in the modernization of Russia // Eurasian integration: economics, law, politics. 2017. № 2. P. 26-36.
3. Nevinsky V. V. Corruption in Russia : systemic countermeasures // Journal of Russian Law. 2017. № 1. P. 63-72.
4. Velikaya E. V. On the issue of termination of criminal cases of corruption-related crimes due to the insignificance of the act // ConsultantPlus (accessed: 11.02.2024).
5. Vorontsov S. A., Ponedelkov A. V. On the weak links of communicative activities to combat corruption // Communicology. 2018. Volume 6. № 1. P. 140-146.
6. Kozodaeva O. N., Mikhina E. G. Corruption crimes in the field of healthcare : analysis and practice // Current problems of state and law. 2022. Vol. 6. № 4. P. 567-574.
7. Mikhailov V. I. Regulatory support of state anticorruption policy // State Service. 2011. № 4. P. 47-51.
8. Combating corruption in the municipality / T. A. Fomina, M. V. Churakov, N. A. Ustina and others. Samara : LLC «Center for Humanitarian Technologies and Research «Social Mechanics», 2006. 119 p.
9. Poplavsky M. A. State policy against corruption // Theory and practice of social development. 2015. № 22. P. 40-44.
10. Arakelyan A. T., Gaididei Yu. M. State policy in the field of combating corruption // New University. 2014. № 4 (38). P. 60-70.
11. On judicial practice in cases of bribery and other corruption crimes : Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation dated July 9, 2013 № 24 (as amended on December 24, 2019) // ConsultantPlus (accessed: 11.02. 2024).
12. Grachev Yu. A., Nikishkin A. V., Vetrova E. V. Measures to combat corruption in the Russian Federation at the present stage of development // Bulletin of St. Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2019. № 4 (84). P. 99-106.
13. Data from judicial statistics // URL://http://www. cdep.ru/index.php?id=79&item=7041 (accessed: 11.02.2024).
14. Makarchuk I. A. Improving state anti-corruption policy // Globus. 2020. P. 23-25.
15. Wikipedia // URL://https://ru.wikipedia.org/wiki/ (accessed: 11.02.2024).
16. Naumov Yu. G., Khaziev G. A. Illegal use of insider information and market manipulation as a threat to the economic security of the Russian Federation // Bulletin of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2021. № 6. P. 349-355.
17. Nelyubin I. D. About some problems of identifying a crime under Art. 185.6 of the Criminal Code of the Russian Federation // Law and Law. 2022. № 3. P. 240-241.
18. Bryanskaya E. V. Means of proving the unlawful use of insider information // Forensic science: yesterday, today, tomorrow. 2023. № 2 (26). P. 16-25.
Информация об авторе
Е. В. Брянская — доцент кафедры криминалистики Санкт-Петербургского университета МВД России, кандидат юридических наук, доцент.
Information about the author E. V. Bryanskaya — Associate Professor of the Department of Criminalistics of the St. Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Candidate of Legal Sciences, Associate Professor.
Статья поступила в редакцию 03.04.2024; одобрена после рецензирования 21.05.2024; принята к публикации 07.06.2024.
The article was submitted 03.04.2024; approved after reviewing 21.05.2024; accepted for publication 07.06.2024.
