CC BY
222
УДК 94/99
ВОПРОСЫ ОБЕСПЕЧЕНИЯ НЕЗАВИСИМОСТИ СУДЕЙ В ПРОЕКТАХ СУДЕБНОЙ РЕФОРМЫ В КОНЦЕ 1862 - 1864 Г.
© 2013 Ю. В. Щедрина
канд. ист. наук, доцент каф. государственного права e-mail: [email protected]
Региональный открытый социальный институт
В статье рассматривается процесс разработки Судебных уставов 1864 г. в части создания системы действенных гарантий независимости судей в России. Анализируется эволюция взглядов законодателя на вопросы независимости судей от административной власти, обеспечения несменяемости судей и их дисциплинарной ответственности, способов формирования судейского корпуса, экономических гарантий независимости судей.
Ключевые слова: судебная реформа, статус судей, независимость судей, несменяемость судей, дисциплинарная ответственность, несовместимость должностей, мировые судьи, коронные судьи, министерство юстиции
29 сентября 1862 г. Александром II были подписаны, а позже опубликованы «Основные положения преобразования судебной части в России» (далее - «Основные положения») [1]. Впервые в истории отечественной судебной власти в данном акте законодателем были предложены гарантии независимости судей, такие как: отделение суда от исполнительной (административной) власти (что выражалось в данном случае в лишении губернатора кадровых и надзорных функций в отношении судейского корпуса), введение принципа несменяемости и декларирование высокого материального обеспечения судей, а впоследствии - высоких пенсий путём учреждения эмеритальных касс. Правовая неурегулированность ряда вопросов, как-то: основания прекращения полномочий судей, процедура привлечения их к дисциплинарной ответственности и т.д. - объяснялась тем, что «Основные положения» представляли, по сути, программу, или концепцию будущей судебной реформы, а их нормы должны были получить детализацию в соответствующих Судебных уставах.
Одновременно с подписанием «Основных положений» Александр II утвердил предположения Государственного совета о порядке составления актов судебной реформы вообще и об учреждении для этого при Государственной канцелярии особой комиссии под непосредственным ведением государственного секретаря В.П. Буткова. Судебные уставы следовало разработать до 15 января 1863 г. для дальнейшей передачи их во Второе отделение с.е. и.в. канцелярии и министру юстиции. Главноуправляющему Вторым отделением и министру юстиции следовало предоставить свои замечания в шестинедельный срок для того, чтобы Государственный совет мог приступить к их рассмотрению [2, л. 1-1 об].
В состав комиссии включались авторы «Основных положений»; кроме того, по словам одного из её участников, Д.П. Шубина, «были привлечены все лучшие силы почти из всех ведомств, преимущественно судебного, и со всех концов России. Кроме постоянных членов в трудах и совещаниях принимали участие и лица посторонние по разным специальностям, начиная от профессоров университета и кончая полицейскими чинами» (цит. по: [3, с. 140]).
В основу проектов были положены нормы текущего отечественного и зарубежного законодательства [17, л. 15]. Что касается последнего, то С.И. Зарудный, один из главных идеологов судебной реформы и активный участник комиссии, признавая отдельные иностранные кодексы лучшими «из современных уставов судопроизводства» [19, л. 1], тем не менее отмечал: хотя при работе «почти все иностранные кодексы были под руками членов комиссии», использовались они не для «подражания», а для «разъяснения общих вопросов с теоретической точки зрения» [20, л. 162].
15 января 1863 г. в докладе «О положении в Государственной канцелярии работ по составлению уставов судоустройства и судопроизводства» В.П. Бутков вынужденно сообщал: «Комиссия осознала, что ей недостаёт многих данных для развития "Основ" сообразно местным обстоятельствам и особенностям разных частей обширной и разнообразной империи». Поэтому комиссия решила обратиться через газеты «ко всем вообще желающим содействовать успеху преобразований реформы» с просьбой высказать предложения «относительно развития основных положений в применении оных к разным местностям нашего отечества» (цит. по: [13, с. 146]).
«Основные положения» были опубликованы ещё 3 октября 1862 г.; после их публикации В.П. Бутков развил активную деятельность. Желая привлечь к обсуждению «Основных положений» как можно больше специалистов в судебной сфере, он обратился и к министру юстиции Д.Н. Замятнину с просьбой собрать «от всех тех чинов судебного ведомства, которые пожелают участием своим содействовать общему для всей России делу» замечания на проект [22, л. 5об-6]. Соответствующие циркуляры были разосланы на места незамедлительно [22, л. 28]. В письме к министру народного просвещения А.В. Головнину, В.П. Бутков просил присылать оттиски всех статей по вопросам судебной реформы в Государственную канцелярию, обещая даже платить главным редакторам за такие оттиски [22, л. Зоб]. Вообще же 8 октября 1862 г. было разослано 1400 экземпляров «Основных положений» различным ведомствам и лицам, с тем чтобы к 1 декабря 1862 г. они предоставили своё заключение. По подсчётам М.Г. Коротких, было получено 395 отзывов, причём большинство из них - от чиновников, к которым обращались с предписанием дать замечания [13, с. 146]. По мнению исследователя, хотя эти отзывы и учитывались законодателем, однако существенного влияния на Судебные уставы они не оказали [13, с. 147].
Вообще, «Основные положения» вызвали большой общественный резонанс как в России, так и за рубежом. Наиболее активно обсуждалась идея отделения суда от администрации. Некий У.М.Б в брошюре «Критический обзор судебных преобразований» восторженно писал: «Отныне отправление правосудия не будет зависеть ни от каких властей. Спокойное, нелицеприятное, достойное своего назначения, оно будет иметь право применять законы, издаваемые властью законодательной, и приводить их в исполнение посредством власти исполнительной» [29, с.8].
Куда более осторожен оказался в своих оценках будущей судебной реформы Н. П. Огарёв. «Правительство, - отмечал он, - нехотя, вследствие невозможности противоречить основному догмату юридической науки, поставило идеалом государственного устройства независимость суда от управления, от администрации, от правительства. Отныне общественное мнение не успокоится до тех пор, пока новое судоустройство на самом деле не совпадет с этим идеалом, пока правительство не подчинится им самим признанному идеалу» [16].
Наряду с позитивными откликами, отдельные политические деятели высказывали сомнение и даже опасения по поводу целесообразности отделения суда от администрации в России. Так, Д.Н. Толстой вспоминает: «...я обратил внимание
министра (П.А. Валуева. - Ю.Щ.) на то, что это дело задумано в ту печальную эпоху, когда правительство путем постоянной снисходительности начинало лишаться авторитета и когда неблагонамеренные люди не только было основали подпольную прессу, но отваживались даже на уличные демонстрации ... что члены комиссии все проникнуты недоброжелательством к административной власти и под видом свободы суда стремятся связать ей руки; что назначение главных областных судей, с огромным жалованием, с иерархическими преимуществами, равняющимися сенаторским, и с влиянием на пять губерний, совершенно уничтожает значение губернатора» ([25, с. 65]; более подробно об обсуждении «Основных положений» в печати см.: [13, с. 139-145; 18].
Вообще, прогрессивная часть общества возлагала большие надежды на принятие Судебных уставов, положительно оценивала их значение для дальнейшего совершенствования политического строя России. В письме Константина Николаевича Александру II 27 ноября (9 декабря) 1862 г. встречаются такие строки: «... крепко убежден, что скорейшее приведение в исполнение утвержденного Тобой и уже публикованных Основных начал как судебного переустройства, так и земских учреждений будет лучший способ удовлетворения тех нужд и потребностей развития жизни в провинциях, которые везде так сильно ощущаются» [21, л. 33 об]. Один из губернаторов, приславший отчёт министру внутренних дел П.А. Валуеву на запрос последнего о том, какое впечатление произвела публикация «Основных положений», писал: «. все люди, понимающие дело и постигающие всю важность и пользу обнародованных предначертаний, глубоко сочувствуют им и с беспредельной признательностью верят, что никакие кривотолки и противодействия не могут остановить Правительство на пути тех благодетельных реформ, по которому оно идёт вперёд» [23, л. 19об]. В отчёте другого губернатора указывалось: «.в особенности привлекает всех гласность судопроизводства и независимость, в которую поставлены лица, служащие по тем (судебным. - Ю.Щ.) учреждениям» [23, л. 7об ].
Первоначально разработанный комиссией проект, регулирующий вопросы как судоустройства, так и статуса судей, назывался «Учреждение судебных мест». Именно под таким названием он был опубликован [27] и направлен для ознакомления и получения отзывов заинтересованным лицам: сенаторам, министрам юстиции, внутренних дел, финансов и т.д. Однако при рассмотрении проекта в Соединённых департаментах в июне 1864 г. было отмечено, что, поскольку «в нём заключаются правила не только о судебных местах, но и о единоличных мировых судьях, и о разных лицах судебного ведомства. гораздо соответственнее содержанию этого проекта назвать его учреждением судебных установлений» [7, с. 2].
«Учреждение судебных мест» не содержало специальной главы, нормы которой регулировали бы гарантии независимости судей; соответствующие вопросы рассматривались в разделах 1У-У1 и частично в разделе I данного документа. Кроме того, процедура привлечения судей к уголовной и гражданской ответственности закреплялась соответственно в «Уставе уголовного судопроизводства» и «Уставе гражданского судопроизводства».
По сравнению с «Основными положениями», «Учреждение судебных мест» существенно расширяло перечень гарантий независимости судей: наряду с провозглашением принципа отделения судебной власти от административной и особого порядка наделения судей полномочиями, судейской несменяемости, высокого материального обеспечения судей, законодательно устанавливался принцип несовместимости должностей, особый порядок привлечения судей к ответственности.
Реализуя принцип отделения судебной власти от административной, законодатель в «Учреждении судебных мест» полностью отстранял губернатора от
участия в процедуре наделения полномочиями коронных судей и сохранял в урезанном виде контрольную функцию в ходе выборов судей мировых. В частности, губернатору представлялись для проверки списки всех лиц, которые могли быть избраны на должности мировых судей. Ст. 4 приложения к ст. 17 закрепляла обязанность губернатора сообщать земскому собранию о лицах, внесённых в список ошибочно, в нарушение требований, предъявляемых к кандидатам на эту должность.
Еще в ходе разработки «Основных положений» высказывались различные предположения по вопросам наделения судей полномочиями. В итоге было признано необходимым в целях обеспечения независимости судей формировать судейский корпус путем назначения. Коронных судей назначал император по представлению министра юстиции, причём кандидатов на должности члена окружного суда или судебной палаты выдвигало общее собрание окружного суда или судебной палаты соответственно при обязательном участии прокурора. Министр юстиции представлял императору как кандидатов, предложенных коронными судами, так и собственных (ст. 173-176).
Исключение делалось лишь для мировых судей, так как последние рассматривались авторами реформы не как судьи-профессионалы, а как арбитры, примиряющие стороны; лишь при невозможности достижения такого примирения мировой судья должен был разбирать дело по существу. Для того чтобы судья пользовался авторитетом в пределах территории, на которую распространялась его юрисдикция, предполагалось избирать судей земскими собраниями из числа местных жителей, с последующим утверждении кандидатур Сенатом (ст. 17 и приложение к ней, ст. 18).
В рамках рассмотрения порядка формирования судейского корпуса в комиссии разгорелась дискуссия относительно срока полномочий мировых судей. Особое мнение по данному вопросу высказали Д. А. Ровинский, С.И. Зарудный, М.Е. Ковалевский и другие (всего 8 человек). В основу их мнения была положена идея о «возвышении должности» мирового судьи, придании ей материальной и нравственной независимости. Именно для достижения последней и предлагалось отказаться от периодического избрания мировых судей. «Люди, довольные действиями служащего, у нас редко выступят на его защиту; недовольные, напротив, составляют партии, будут подбивать избирателей, - говорилось в особом мнении, - и хороший человек, привыкший к месту и делу, благодаря двум-трем лишним шарам, должен будет уступить место другому, что будет особо вредно в столицах, где большое содержание неминуемо поведет к многочисленным искательствам» [12, с. 33].
Для обеспечения действительной независимости судей авторы предлагали предоставить Первому департаменту Сената право в конце каждого трехлетия проверять утверждавшийся императором список судей, выбранных всеми сословиями, и составлять, при тщательной проверке имеющихся сведений, новый, чтобы для замещения оставшихся свободными вакансий производились новые выборы в установленном законом порядке [12, с. 33].
Однако большинство членов комиссии выступили против этой идеи. По их мнению, если общество наделяется правом избирать мировых судей, то нет никаких оснований лишать его права контроля над мировым судейским корпусом. В случае если общество «ошиблось в своем выборе», а избранное лицо «не оправдало оказанного к нему доверия», общество должно иметь право «избавиться от судьи, к которому оно потеряли всякое доверие и уважение» [15, с. 18]. В итоге, ст. 17 «Учреждения судебных мест» устанавливала трехлетний срок полномочий для мировых судей.
Получил свою детализацию в «Учреждении судебных мест» и принцип несменяемости судей (ст. 206). Подчеркивалось, что временное устранение судей от
должности допускалось исключительно в случае предания их суду, а окончательному «удалению или отрешению от должностей» они подвергались только по приговору суда. Ст. 207 распространяла действие принципа несменяемости и на мировых судей, но только в пределах установленного для них трехлетнего выборного срока.
Принцип несменяемости судей не применялся:
1) в случае тяжелой продолжительной болезни, из-за которой судья не мог посещать службу, а также «расстройства здоровья» вообще и другие обстоятельства, в силу которых судья в течение двух лет редко появлялся на службе (ст. 195-196). Вообще, в текущем законодательстве существовала норма, согласно которой чиновника увольняли со службы, если он не являлся к должности на протяжении четырех месяцев [26, ст. 460]. Но поскольку, по мнению составителей судебных уставов, это правило «было бы иногда слишком тягостно для служащих», а причиной болезни могли стать «трудные и усидчивые занятия по службе», «в видах смягчения сей меры» срок для судей был увеличен [15, с. 127];
2) при достижении судьей предельного возраста.
Отметим, что практика законодательного регулирования предельного возраста существовала в целом ряде стран Западной Европы. Так, во Франции этот срок устанавливался в 75 лет для судей кассационного суда (для прочих судей - 70 лет); в Италии - 75 лет, в Пруссии, Баварии и Саксонии - 65 лет и т.д. [14, с. 411]. В ряде европейских государств (Франция, Италия и др.) судьи могли оставаться на своих должностях и после достижения указанного возраста, однако принцип несменяемости на данных лиц уже не распространялся.
Соответствующая норма вошла и в «Учреждение судебных мест». Ст. 195 гласила: «Должностные лица судебного ведомства... достигшие 75-летнего возраста, обязаны оставлять службу по судебной части». В объяснительной записке реформаторы так обосновывали свою позицию: «Достигшие на службе столь глубокой старости имеют полное право на отдохновение, а при том желательно, чтобы при поддержании самого суда ослабевающие деятели его были заменены свежими силами» [15, с. 128].
Если судья при наличии указанных оснований не подавал в установленный законом срок прошение об увольнении, он «увольнялся от службы властью, определившей его к должности» (ст. 197).
Решение об увольнении судьи принималось не единолично, а коллегиально: в общем собрании суда, при котором данное должностное лицо состояло, и только после заслушивания объяснений самого судьи и заключения прокурора или обер-прокурора. На решение общего собрания в двухнедельный срок допускалось подавать жалобу в общее собрание вышестоящего суда (ст. 198);
3) если судья был подвергнут в уголовном порядке какому-либо взысканию или наказанию за преступления или проступок, не относящийся к службе. Это правило распространялось также на судей, подвергшихся «личному задержанию за долги или объявленных несостоятельными должниками». В данном случае судья мог быть уволен по решению общего собрания Правительствующего сената.
Ст. 208-213 регулировали вопросы материального обеспечения судей. Размер самого жалования «Учреждением судебных мест» не устанавливался; нормативно закреплялось лишь, что «должностные лица судебного ведомства получают присвоенное их должности штатное содержание со дня определения их к сим должностям». В случае, если председатели, товарищи председателя и члены окружных судов и судебных палат не подвергались никаким наказаниям или взысканиям в уголовном порядке, они имели право через каждые семь лет службы в одной и той же должности получать прибавку в размере одной пятой их штатного содержания. Вопрос
о том, кто из судей заслуживает данную прибавку, решался как в общем собрании суда, к которому судьи принадлежали, так и общим собранием департаментов вышестоящего. Ст. 215 подтверждала право должностных лиц судебного ведомства (а после смерти - членов их семей) получать пенсию из эмеритальной кассы судебного ведомства независимо от пенсий из государственного казначейства.
Ст. 214 впервые провозглашался принцип несовместимости должностей (не распространявшийся только на почетных мировых судей в силу специфики их положения в системе мировой юстиции; почетным мировым судьям разрешалось занимать иные должности по государственной или общественной службе, за исключением, однако, прокурора и его товарищей, присяжных поверенных, местных чиновников казенных управлений и чиновников местной полиции (ст. 27)).
Впервые законодатель устанавливал и особый порядок привлечения судей к ответственности. Ст. 231 «Учреждения судебных мест» закрепляла два вида ответственности, к которой могли привлекаться судьи: дисциплинарную и уголовную.
К дисциплинарной ответственности судья привлекался:
1) за «упущения по службе», за которые в «Уложении о наказаниях уголовных и исправительных» [26] были установлены такие санкции, как взыскание, перемещение с высшей должности на низшую, вычет из жалования и вычет из времени службы;
2) в иных случаях, в которых, согласно нормам «Учреждения судебных мест», уставов гражданского и уголовного судопроизводства, следовало подвергать виновного дисциплинарной ответственности.
Дисциплинарное производство возбуждалось:
1) в отношении судей, в том числе и судебных следователей, -определениями самих судов или министра юстиции;
2) в отношении лиц прокурорского надзора - предложениями министра юстиции;
3) в отношении прочих чинов судебного ведомства - распоряжениями председателей и первоприсутствующих либо по предложениям лиц прокурорского надзора (ст. 244).
Право подавать заявления о возбуждении дисциплинарного производства предоставлялось и «частным лицам». Данные заявления поступали обер-прокурорам или прокурорам тех судов, которым были подведомственны дисциплинарные дела. По рассмотрению заявления указанные должностные лица могли либо дать заявлению ход, либо возвратить его просителю. В последнем случае заявитель мог обратиться прямо в суд, который, выслушав мнение обер-прокурора или прокурора, решал окончательно, есть ли основания к возбуждению дисциплинарного производства (ст. 247).
Срок давности привлечения к дисциплинарной ответственности устанавливался в один год (ст. 249).
Дела, подлежащие дисциплинарному производству, рассматривались:
1) о председателях и членах судебных палат, о состоящих при палатах прокурорах и их товарищах, об обер-прокурорах и их товарищах - кассационными департаментами Правительствующего сената;
2) о председателях, товарищах председателя, членах, прокурорах и товарищах прокуроров окружных судов, судебных следователях и мировых судьях -судебною палатой;
3) об иных чинах судебного ведомства - теми судами, при которых они состояли (ст. 244).
При предварительном обсуждении дела в распорядительном заседании суд требовал от обвиняемого дачи объяснений - в устной или письменной форме, после чего дело выносилось на рассмотрение общего собрания суда.
Слушанье дисциплинарных дел носило закрытый характер, за исключением тех случаев, когда обвиняемый просил бы о рассмотрении его дела в публичном заседании. Порядок самого заседания детально не регламентировался, устанавливалось лишь, что перед вынесением решения суд должен был выслушать заключение прокурора или обер-прокурора, а затем окончательные объяснения подсудимого или его защитника. Любопытно, что закон не настаивал на обязательном присутствии виновного на слушании, предоставляя решить вопрос о необходимости его вызова самому общему собранию. При этом, если обвиняемый был вызван на заседание, но в указанный срок не явился без уважительной причины, рассмотрение дела происходило в его отсутствие (ст. 254—256).
Перечень налагаемых санкций, носивший закрытый характер, включал в себя: предостережение, замечание, выговор без внесения в послужной список, временное устранение от должности, удаление от должности. При этом в «Учреждении судебных мест» разграничивалось понятие должностного лица судебного ведомства вообще и лица, отправляющего правосудие. К первым допускалось применение всех мер дисциплинарной ответственности, тогда как последним выносились исключительно предостережения, замечания и выговоры (ст. 234).
С мая по ноябрь проекты Судебных уставов, в том числе, и «Учреждение судебных мест» рассматривались в Государственном совете: сначала в Соединённых департаментах законов и гражданских дел, а затем и в Общем собрании. Основные поправки были внесены в законопроекты во время рассмотрения их в Соединённых департаментах; члены Общего собрания Государственного совета в целом согласились со всеми предложениями Соединённых департаментов, однако сочли необходимым также внести отдельные изменения в текст «Учреждения судебных мест».
К числу наиболее дискуссионных вопросов относился порядок наделения полномочиями мировых судей. Периодичность их избрания вызвала вполне обоснованное опасение в Государственном совете. Собравшиеся не могли не признать: в результате борьбы партий в земском собрании могут оказаться не переизбраны люди, достойные занять должность мирового судьи и уже имеющие опыт соответствующей работы. Но норма о выборах судей раз в три года всё же вошла в Судебные уставы. При этом Государственный совет предоставил министру юстиции право пересмотра срока, на который будут избираться мировые судьи. В случае, если министр найдёт целесообразным его увеличение, соответствующее предложение должно быть внесено в Государственный совет до окончания первого трёхлетия избрания мировых судей [24, с. 47].
Соединённые департаменты одобрили введение принципа несменяемости судей, охарактеризовав его одним из важнейших условий «для правильного устройства суда» [7, с. 31]. Однако в нормы «Учреждения судебных мест» в части регулирования принципа несменяемости были внесены коррективы.
Так, члены Государственного совета категорически высказались против установления предельного возраста пребывания судьи в должности. Вообще, эта идея не нашла широкой поддержки (см., напр.: [9, с. 12]). Так, сенатор А.М. Безобразов довольно резко подчеркнул, что «не только в России, но и в чужих краях, лица старше 75 лет управляют даже государством и главными государственными учреждениями; а потому лета, приносящие опытность, при разуме и деятельности не должны быть устраняемы от принесения пользы отечеству» [10, с. 10-11].
Члены Соединённых департаментов, высказываясь против нормативного закрепления предельного возраста судей, отмечали: «До настоящего времени правительство постоянно заботилось о замещении высших должностей лицами, доказавшими право своё на замещение сих должностей долговременною службой и многолетней опытностью» [7, с. 30]. Установление же возрастного ценза, по мнению членов Государственного совета, «имеет вид как бы наказания за то, что должностное
лицо достигло известного возраста на службе» [7, с. 30]. В итоге, норма о предельном возрасте судей не вошла в окончательную редакцию Судебных уставов.
В части дисциплинарного производства в отношении судей Соединенными департаментами были категорически отвергнуты такие санкции в отношении судей, как замечание и выговор. По мнению членов Соединенных департаментов, объявление выговора или замечания во внесудебном порядке «несогласно с достоинством судебного звания и могло бы поколебать то уважение, которое желательно и необходимо утвердить в обществе к званию судьи» [7, с. 40].
Соединенными департаментами была внесена в «Учреждение судебных установлений» норма, согласно которой, если судье в течение года трижды выносилось предупреждение, по решению кассационных департаментов Правительствующего сената его следует предать уголовному суду. Необходимость внесения подобной нормы объяснялась законодателем очевидностью того, «что эти взыскания на него (судью. - Ю.Щ.) не действуют, и он должен быть подвергнут более строгому взысканию» [7, с. 42].
Предметом острых дискуссий в правительственных кругах стал вопрос о финансировании новых судов. Более детально позиция Комиссии по данному вопросу была изложена в «Записке о классах, разрядах и окладах судебного ведомства» [11]. При разработке итоговых сумм окладов, Комиссией принималась во внимание специфика наделения полномочиями судей, а также разница в источнике финансирования мировой и коронной юстиции.
«Краеугольным камнем» в системе коронной юстиции признавалась должность члена окружного суда, как низшая ступень в общей судебной иерархии. «Определяя оклад содержания члена окружного суда, - отмечали члены Комиссии, - необходимо дать ему такое содержание, чтобы он безбедно, прилично своему званию мог прожить, не имея нужды для поддержания своего существования искать посторонних занятий в ущерб своему важному призванию» [11, с. 13] .
Реформаторы полагали, что с целью обеспечения материальной независимости членов окружного суда следует назначить им оклад, максимально приближенный к окладам делопроизводителя в министерствах морском и народного просвещения (2800 руб.), а также профессоров университетов (2 000-3 000 руб.) В ходе дискуссий, окончательная сумма была определена в 3 000 руб. [11, с. 14]. Председателю суда «по важности его должности» предлагалось установить оклад в 5 000 руб.
Оклады членов судебной палаты планировалось уравнять с окладами товарищей председателя окружных судов. Старшему председателю судебной палаты, как «высшему судье по всему округу» назначался оклад в 7 000 руб. Оклад второго председателя судебной палаты должен был составлять 6 000 руб. [11, с. 16].
Что касается мировых судей, то Комиссия полагала: поскольку они будут избраны из местных жителей, то, исполняя обязанности мирового судьи, могут не оставлять «своих собственных дел» [11, с. 7]. В связи с этим признавалось нецелесообразым устанавливать для мировых судей такие же оклады, как и для судей коронных.
Учитывая возможную разницу в величине мировых участков, в прожиточном минимуме в различных губерниях и ряд других факторов, полномочия по окончательному определению суммы окладов мировых судей Комиссия передала на уровень земских собраний. Одновременно законодатель установил границы, в рамках которых должна находиться указанная сумма: от 1 500 до 3 000 руб. в год. Минимальный размер жалования мировых судей приравнивался к жалованию мировых посредников, максимальный - к окладу члена окружного суда [11, с. 8-9].
Дополнительной гарантией материальной независимости судей должен был стать высокий имущественный ценз. На стадии разработки «Учреждения судебных
мест» первоначально планировалось установить годовой доход в 100 руб., но против законодательного закрепления этой суммы выступили восемь членов комиссии, в числе которых были Н.А. Буцковский и Д.А. Ровинский. По их мнению, определяемый проектом доход в 100 руб., равный доходу зажиточного крестьянина, мог бы считаться вполне приемлемым, если бы речь шла о выборах в органы крестьянского самоуправления. Для мировых же судей установление ценза в 100 руб. равносильно фактическому его уничтожению [15, с. 9].
Авторы предлагали установить имущественный ценз не ниже, а возможно даже и выше, чем для мировых посредников, так как должность судей... «выше и полезнее должности нынешнего мирового посредника». Поэтому рекомендовалось избирать в мировые судьи лиц, владеющих недвижимой собственностью, приносящей доход не менее 500 руб.
Однако двадцать членов комиссии - С.И. Зарудный, М.Е. Ковалевский, А. П. Виллинбахов и др. сочли это требование неприемлемым, так как число лиц, владеющих указанным цензом, по всей России было незначительно, что неминуемо могло вызвать кадровый кризис. Кроме того, доход в сумме в 500 руб. при «возрастающей дороговизне жизни» не мог служить эффективной гарантией обеспечения независимости судей [15, с. 13]. В связи с этим большинство настояло на том, чтобы цифру дохода в 100 руб. с недвижимого имения не увеличивать [28, л. 17].
Записка была передана для соответствующего ознакомления и дачи заключения министрам юстиции, внутренних дел и финансов. Из перечисленных лиц только Д. Н. Замятнин одобрил в целом предложение комиссии. П. А. Валуев требовал установления для мировых судей фиксированной суммы окладов не свыше 1 500 руб. по всей России. Министр финансов М.Х. Рейтерн саму идею увеличения жалования судьям не оспаривал; возражая лишь против размера этого повышения: в три-четыре раза по сравнению с действующими окладами. По его мнению, даже с учетом планируемого сокращения числа судов, на содержание общих судебных учреждений должно было выделяться 7 060 300 руб. в год, что требовало дополнительного привлечения средств из Государственного казначейства в объеме 2 367 886 руб. 21 коп. Кроме того, министр финансов опасался, что «увеличение в таком огромном размере содержания чинам судебного ведомства может возбудить подобные требования и с других сторон» [8, с. 5].
Министр финансов рекомендовал снизить предлагаемый комиссией годовой оклад членов окружных судов до 2 200 руб., аргументируя целесообразность установления именно этой суммы следующими доводами. Объем полномочий будущих членов окружных судов соответствовал объему полномочий товарища председателя действующих палат Уголовного и Гражданского суда; оклад последних составлял 1 099 руб. 79 коп. Принимая во внимание необходимость повышения судейского жалования, министр финансов предлагал увеличить текущую сумму в два раза [8, с. 5].
Идею надбавок за стаж работы, предложенную в «Учреждении судебных мест» М. Х. Рейтерн также не одобрил, считая её «излишней и несправедливой в отношении других отраслей государственной службы» [8, с. 6].
Вопросы финансового обеспечения чинов судебного ведомства рассматривались в Государственном совете в октябре-ноябре 1864 г.
Единогласно было решено оставить без изменения размеры денежного довольствия сенаторов и первоприсутствующих кассационных департаментов «по важности их звания» [5, с. 7-8].
Незначительной корректировке подверглась норма, регулирующая размер годового оклада мировых судей. Соединённые департаменты постановили «определить во всех прочих местностях (кроме Санкт-Петербурга и Москвы. - Ю.Щ.) участковым
мировым судьям на их содержание, разъезды, наем письмоводителя и рассыльного и на канцелярские расходы однообразный оклад в 1 500 руб.» [4, с. 3] и предоставить уездным земским собраниям право ходатайствовать об увеличении содержания мировых судей по отдельным участкам до размера оклада члена окружного суда. В столицах годовое жалование мировых судей назначалось в размере, равном денежному довольствию члена окружного суда [4, с. 3].
Следует отметить, что с целью поддержания материальной независимости мировых судей еще ранее было принято решение об увеличении имущественного ценза для кандидатов. Так, сами кандидаты, их родители или жёны, должны были владеть (хотя бы и в разных местах) или землями, величина которых вдвое превышала установленный законом земельный ценз для избрания в земские гласные, или другим недвижимым имуществом, ценой не ниже 15 000 руб., а в городах - недвижимой собственностью, оцененной для взимания налога 5 000 руб. в столицах, 3 000 руб. в иных городах [7, с. 5].
Мнения разделились при решении вопроса об окладах членов окружных судов и судебных палат.
При обсуждении в Соединённых департаментах законов, гражданских дел и экономии Государственного совета 8 из присутствующих на заседании присоединились к позиции М.Х. Рейтерна в части установления итоговых сумм окладов для чинов судебного ведомства [4, с. 4]. Одиннадцать же из присутствующих, наоборот, поддерживали мнение комиссии, сомневаясь, что «назначение члену сего (окружного. -Ю.Щ.) суда 2 200 руб. годового содержания могло обеспечить средства его к жизни и соответствовало значению сего судебного деятеля» [4, с. 6].
Точку в затянувшемся споре поставило Общее собрание Государственного совета, на заседании от 2 ноября 1864 г. большинством (21 человек против 18) поддержавшее мнение меньшинства Соединённых департаментов. Были утверждены следующие размеры годовых окладов чинов судебного ведомства: член окружного суда - 2 200 руб., товарищ председателя окружного суда и член судебной палаты -3 500 руб., председатель окружного суда - 4 500 руб., второй председатель судебной палаты - 5 000 руб., старший председатель судебной палаты - 7 000 руб. [10, с. 1-2] Эти цифры и вошли в окончательный вариант «Учреждения судебных установлений». Кроме того, из проекта исключалась и норма, устанавливающая прибавку жалования судьям за выслугу лет [10, с. 4].
Итоговый вариант «Учреждения судебных установлений» в числе прочих судебных уставов был подписан Александром Вторым 20 ноября 1864 г.
Итак, период с октября 1862 г. по ноябрь 1864 г. стал завершающим в истории создании Судебных уставов; в его рамках шла активная работа над детализацией и расширением гарантий обеспечения независимости судей, предложенных законодателем в «Основных положениях преобразования судебной части в России». Опираясь на отечественный и зарубежный опыт, реформаторы выработали и нормативно закрепили эффективную систему обеспечения независимости судей в России.
1. Высочайше учрежденные основные положения преобразования судебной части в России // Полное собрание законов Российской империи (далее - ПСЗ РИ). Собр. II. Т. XXXVII. № 38761.
2. Государственный архив Российской Федерации. Ф. 728. Оп. 2. Д. 2699.
3. Джаншиев С.И. Зарудный и судебная реформа. М.: Тип. Е. Гербек, 1889.
188 с.
4. Журнал заседаний Государственного совета в Соединенных департаментах Законов, Гражданских дел и Государственной экономии от 9 октября 1864 г. // Материалы по судебной реформе в России 1864 г. (далее - Материалы...) Т. 62. Работы Комиссии и Государственного совета о правах и преимуществах чинов судебного ведомства. Б/м. Б/г. 16 с.
5. Журнал заседаний Государственного совета в Соединенных департаментах Законов, Гражданских дел и Государственной экономии от 9 и 21 октября 1864 г. // Материалы. Т. 62. Работы Комиссии и Государственного Совета о правах и преимуществах чинов судебного ведомства. Б/м. Б/г. 17 с.
6. Журнал заседаний Общего собрания Государственного совета от 2 ноября 1864 г. // Материалы. Т. 69. Журналы общего собрания Государственного Совета 1864 и 1865 гг. о преобразовании судебной части в России. Б/м. Б/г. 4 с.
7. Журнал Соединённых департаментов Законов и Гражданских дел Государственного совета № 48 (от 17, 20, 24 и 27 июня 1864 г.) // Материалы. Том 60. Журналы Соединенных департаментов Государственного совета по проектам преобразования Судебной части. Б/м. Б/г. 60 с.
8. Замечания министров юстиции, внутренних дел и финансов на записку о классах, разрядах и окладах чинов судебного ведомства, составленную в Комиссии, Высочайше учрежденной при Государственной канцелярии для начертания законоположений о преобразовании судебной части // Материалы. Т. 62. Работы Комиссии и Государственного Совета о правах и преимуществах чинов судебного ведомства. Б/м, б/г. 8 с.
9. Замечания семнадцати сенаторов на проект учреждения судебных мест//Материалы. Т. 59. Замечания министра юстиции, сенаторов и обер-прокуроров на проекты уставов судопроизводств и судоустройства (1864). Б/м, б/г. 20 с.
10. Замечания сенаторов и обер-прокуроров на проект Учреждения судебных мест // Материалы ... Т. 59. Замечания министра юстиции, сенаторов и обер-прокуроров на проекты уставов судопроизводств и судоустройства (1864). Б/м, б/г. 57 с. 57 с.
11. Записка о классах, разрядах и окладах чинов судебного ведомства, составленная в Комиссии, Высочайше учрежденной при Государственной Канцелярии для начертания законоположений о преобразовании судебной части// Материалы. Т. 62. Работы Комиссии и Государственного Совета о правах и преимуществах чинов судебного ведомства. Б/м, б/г. 40 с.
12. Кони А. Ф. Отцы и дети судебной реформы: к пятидесятилетию судебных уставов). М.: Изд. т-ва И. Д. Сытина, 1914. 324 с.
13. Коротких М. Г. Самодержавие и судебная реформа 1864 г. в России. Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1989. 185 с.
14. Лазаренко А. Н. Очерк основных начал судоустройства России и главнейших западноевропейских государств за пятьдесят лет // Судебные уставы 1864 г. за пятьдесят лет. Т. 1. Пг.: Сенатская тип., 1914. С. 401-489.
15. Объяснительная записка к проекту Учреждения судебных мест. Б/м, б/г.
321 с.
16. Огарёв Н. П. Передовица // Колокол. 15 ноября 1862 г.
17. Отдел рукописей Российской национальной библиотеки. Ф. 208. Д. 295.
18. Отзывы иностранных газет о судебной реформе в России // Журнал Министерства юстиции. 1862. Т. XIV. С. 674-685.
19. Пушкинский Дом. Ф. 3. Д. 225.
20. Пушкинский Дом. Ф. 265. Оп. 1. Д. 23.
21. Российский государственный архив военно-морского флота. Ф. 224. Оп. 1.
Д. 310.
22. Российский государственный исторический архив. Ф. 1190. Т. XVI. Оп. 1.
Д. 2а.
23. Российский государственный исторический архив. Ф. 1282. Оп. 1. Д. 60.
24. Судебные уставы 20 ноября 1864 года с изложением рассуждений, на коих они основаны. Ч. III. СПб.: Изд-во Гос. канцелярии, 1867. 567 с.
25. Толстой Д.Н. Записки // Русский архив. 1885. № 2. С. 5-70.
26. Уложение о наказаниях, уголовных и исправительных от 15 августа 1845 г. // Свод законов Российской империи. Т. XV. СПб., 1857.
27. Учреждение судебных мест: Проект. СПб., б.г. 88 с.
28. Центральный исторический архив Москвы. Ф. 1650. Оп. 1. Д. 58.
29. V.M.S. Критический обзор судебных преобразований. СПб., 1863. 55 с.
