CC BY
125
УДК 34 DOI 10.24411/2073-0454-2020-10466
ББК 67 © С.В. Иванцов, Г.И. Идельбаева, 2020
Научная специальность 12.00.08 — уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право
ВОПРОСЫ КВАЛИФИКАЦИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ЭКСТРЕМИСТСКОЙ НАПРАВЛЕННОСТИ, СОВЕРШЕННЫХ С ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ СЕТИ ИНТЕРНЕТ
Сергей Вячеславович Иванцов, профессор кафедры криминологии, доктор юридических наук, профессор Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя (117997, Москва, ул. Академика Волгина, д. 12) Е-mail: isv1970@mail.ru
Гульфия Ишбулдовна Идельбаева, доцент кафедры гражданского и уголовного права и процесса, кандидат юридических наук
Сибайский институт (филиал) БашГУ (453830, Республика Башкортостан, г. Сибай, ул. Белова, 21) E-mail: Gylfiya_1310@mail.ru
Аннотация. Рассматриваются отдельные вопросы квалификации преступлений экстремистской направленности, совершенных с использованием информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети Интернет. Раскрываются сходства и проблемы разграничения альтернативных способов совершения призывов к осуществлению к экстремистской деятельности, публичных призывов к совершению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации и возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижения человеческого достоинства.
Ключевые слова: экстремизм, средства массовой информации, квалификация преступлений, информационно-телекоммуникационные сети.
ISSUES OF QUALIFICATION OF CRIMES OF AN EXTREMIST NATURE COMMITTED BY USING INTERNET
Sergey V. Ivantsov, Professor of the Department of Criminology, Doctor of Legal Sciences, Professor Moscow University of the Ministry of internal Affairs of Russia (117997, Moscow, ul. Akademika Volgina, d. 12) Е-mail: isv1970@mail.ru
Gulfiya I. Idelbaeva, Associate Professor of the Department of Civil and Criminal Law and Process, Candidate of Legal Sciences
Sibay Institute (branch) of BashSU (453830, Republic of Bashkortostan, Sibay, ul. Belova, 21) E-mail: Gylfiya_1310@mail.ru
Abstract. The article deals with certain issues of qualification of extremist crimes committed using information and telecommunications networks, including the Internet. The article reveals the similarities and problems of distinguishing between alternative methods of making calls to engage in extremist activities, public calls to commit actions aimed at violating the territorial integrity of the Russian Federation and inciting hatred or enmity, as well as humiliating human dignity. Keywords: extremism, mass media, qualification of crimes, information and telecommunication networks.
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Для цитирования: Иванцов С.В., Идельбаева Г.И. Вопросы квалификации преступлений экстремистской направленности, совершенных с использованием сети Интернет. Вестник Московского университета МВД России. 2020(8):123-9.
Официальная квалификация преступлений предполагает определение и процессуальное закрепление тождества между фактическими признаками совер-
шенного деяния и его отражением в уголовном законе [1, с. 18]. Следовательно, квалификация преступлений понимается не только как вывод о том, какое именно
уголовно наказуемое деяние совершено, но и как процесс формирования такого вывода, осуществляемый в несколько этапов.
При квалификации преступлений экстремистской направленности следует учитывать, что использование информационно-телекоммуникационных сетей, прежде всего сети «Интернет», является одним из альтернативных способов совершения призывов к осуществлению к экстремистской деятельности (ст. 280 УК РФ), публичных призывов к совершению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации (ст. 2801 УК РФ) и возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижения человеческого достоинства (ст. 282 УК РФ), причем, в последнем уголовно наказуемом деянии соответствующий способ является признаком объективной стороны его основного, а не квалифицированного состава, выступая альтернативой публичности и использования средств массовой информации.
В преступлениях, предусмотренных статьями 280 и 282 УК РФ, признак публичности учитывается в качестве обязательного, причем использование информационно-телекоммуникационных сетей также должно характеризоваться данным признаком. Например, если кто-либо допускает высказывания, направленные на возбуждение ненависти либо вражды по национальному признаку, но делает это в частной переписке в сети «Интернет», ориентируясь на конкретного получателя данной информации и не желая ее дальнейшего распространения, то в содеянном им признак публичности, что исключает квалификацию деяния по ст. 282 УК РФ. Пленум Верховного Суда Российской Федерации в качестве публичных действий в сети «Интернет» приводит размещение соответствующей информации на сайтах, в блогах или на форумах, распространение обращений путем веерной (массовой) рассылки электронных сообщений и т.п.)1. В этой связи само по себе размещение в сети «Интернет» материала экстремистского характера не всегда с необходимостью означает, что тем самым совершено преступление по мотивам ненависти либо вражды, поскольку в таких случаях необходимо установить еще и умысел соответствующего лица, а также другие признаки того или иного состава преступления [2].
На первоначальном этапе квалификации данных
1 См.: абз. 3 п. 4 постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации от 28 июня 2011 г. № 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» // Российская газета. 2011. 4 июля; п. 19 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 9 февраля 2012г. № 1 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности» // Российская газета. 2012. 17 февраля.
преступлений целесообразно обращать внимание на название, оформление и содержание сайтов или иных электронных ресурсов, в том числе их отдельных элементов, личных страниц в социальных сетях (например, в наименовании уже могут содержаться слова и символы, прямо или косвенно свидетельствующие о направленности размещаемой информации на возбуждение ненависти либо вражды, унижение человеческого достоинства, призывы к осуществлению экстремистской деятельности, в том числе к нарушению территориальной целостности Российской Федерации). Следует определить: свободный (открытый) доступ к указанным электронным ресурсам, наличие ссылок на них в поисковых системах и данных, свидетельствующих о посещении таковых другими людьми, а равно указывающих на количество таких посещений (просмотров, скачиваний информации), копировании соответствующих файлов и обмене таковыми (например, количество и содержание комментариев на сайте).
При дальнейшем осуществлении квалификации преступления выявленные объективные признаки следует проанализировать с учетом того, что в действиях виновных лиц должны найти свое проявление осознание ими общественной опасности совершаемого деяния, в том числе экстремистского содержания используемой информации, а также желание совершить соответствующее посягательство. Помимо этого, виновные могут руководствоваться мотивами ненависти либо вражды, а равно целью их возбуждения в других людях, что, как правило, отражается в совершенных ими действиях [6, с. 827].
На основе выявленных объективных признаков, можно составить предположительное мнение и о признаках, характеризующих субъект соответствующих преступлений, в частности, о возрасте, служебных полномочиях и т.д. (например, на личной странице в социальной сети можно выделить информацию о возрасте, месте рождения, проживания или пребывания лица, его принадлежности к каким-либо группам, объединяемым с учетом места учебы, работы, профессии и т.п.). Данная информация может указывать и на возможное количество соучастников преступления, характеризовать признаки группы.
Установленные признаки объективной и субъективной сторон преступления способствуют и правильному определению объекта преступления, поскольку способ, обстановка и другие обстоятельства деяния, направленность умысла, мотивы и цели совершаемых действий очерчивают круг нарушаемых общественных отношений. Например, на сайтах и страницах социальных сетей могут содержаться сведения, ука-
зывающие на признаки, характеризующие лиц, в отношении которых виновные испытывают ненависть либо вражду, в равно стремятся разжечь эти чувства в других людях. Направленность умысла может указать на нарушение иного объекта, относящегося к преступлениям не экстремистской, а террористической направленности, например, к публичным призывам к осуществлению террористической деятельности.
Подчеркнем, что первоначальный этап, равно как и дальнейший процесс квалификации преступлений, строится на основе сведений, доказанных в установленном уголовно-процессуальном законодательством порядке. Поэтому те или иные упущения в процессе доказывания способны существенно повлиять на юридическую оценку содеянного и даже привести к выводу об отсутствии состава преступления, во всяком случае, о недоказанности причастности лица к совершению определенного деяния.
Проблемы квалификации преступлений экс-тремисткой направленности, совершаемых с использованием средств массовой информации или информационно-телекоммуникационных сетей, преимущественно связаны с разграничением их между собой и отграничением от иных, смежных с ними составов преступлений и сходных административных правонарушений, а равно от соучастия в преступлении в виде подстрекательства.
Сравнительный анализ объективных и субъективных признаков составов преступлений, предусмотренных статьями 280, 2801 и 282 УК РФ, позволяет говорить о существенном сходстве и потенциальных проблемах разграничения соответствующих уголовно наказуемых деяний, как на теоретическом, так и на практическом уровнях. При этом о смежном характере составов преступлений, прежде всего, можно говорить применительно к следующим парам уголовно наказуемых деяний:
• публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности (ст. 280 УК РФ) и публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации (ст. 2801 УК РФ);
• публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности (ст. 280 УК РФ) и возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства (ст. 282 УК РФ).
Последовательно остановимся на сопоставлении выделенных смежных составов преступлений с учетом специфики их совершения с использованием ин-
формационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети «Интернет». Применительно к разграничению составов преступлений первой группы рекомендации Пленума Верховного Суда Российской Федерации отсутствуют. Полагаем, что статьи 280 и 2801 УК РФ соотносятся как общая и специальная нормы, то есть конкуренция должна разрешаться в пользу ст. 2801 УК РФ. Такое соотношение выделенных уголовно-правовых норм обусловлено тем, что действия, направленные на насильственное нарушение территориальной целостности, в том числе вооруженный мятеж, являются одними из проявлений экстремистской деятельности, к которой, по сути, и призывает виновное лицо [9]. Следует учитывать, что в деянии одновременно могут проявиться призывы не только к нарушению территориальной целостности Российской Федерации, но и к осуществлению какого-либо иного действия, относящегося к экстремизму, например преступления экстремистской направленности, что предполагает квалификацию содеянного с учетом совокупности преступлений [7, с. 222].
Рассматривая соотношение составов преступлений, предусмотренных статьями 280 и 2801 УК РФ, нельзя не отметить нюанс, присущий последнему из них касательно его квалифицирующего признака, при описании которого законодатель указал не только информационно-телекоммуникационные, но еще и электронные сети. Полагаем, что данное отличие связано с отступлениями от принципа системности права и правил юридической техники. Более того, в Федеральном законе от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации»1 раскрывается именно понятие информационно-телекоммуникационной, но не электронной сети, поэтому использование последнего наименования в диспозиции ч. 2 ст. 2801 УК РФ следует признать не разграничительным, а излишним признаком.
О соотношении публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельности (ст. 280 УК РФ) и возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства (ст. 282 УК РФ) в общем виде говорится в пункте 5 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности»: «Обратить внимание судов на то, что статьей 280 УК РФ предусмотрена ответственность лишь за публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности. Публичное распространение информации, в которой обосновывается не-
1 См.: Собрание законодательства Российской Федерации. 2006. № 31 (ч. I). Ст. 3448.
обходимость совершения противоправных действий в отношении лиц по признаку расы, национальности, религиозной принадлежности и т.д., либо информации, оправдывающей такую деятельность, следует квалифицировать по статье 282 УК РФ при наличии иных признаков этого состава преступления». Помимо этого, Пленум Верховного Суда РФ в п. 7 этого же постановления разъяснил, что следует понимать «под действиями, направленными на возбуждение ненависти либо вражды...». Полагаем, что приведенные разъяснения Пленума Верховного Суда РФ не позволяют однозначно ответить на вопрос о конкретных различиях между данными составами преступлений. При этом Пленуму целесообразно было указать, что публичные действия, в которых одновременно проявились направленность на возбуждение ненависти или вражды, унижение достоинства человека или группы людей, и на побуждение других людей к осуществлению экстремистской деятельности, подлежат квалификации как совокупность преступлений, предусмотренных статьями 280 и 282 УК РФ [3]. Вместе с тем хотелось бы дополнить данное предложение указанием на то, что действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства, не характеризуются направленностью на формирование у других лиц желания совершать деяния, относящиеся к экстремизму, поскольку такая направленность свойственна другому преступлению — публичным призывам к осуществлению экстремистской деятельности. Последнее же не характеризуется стремлением посеять ненависть либо вражду, а равно унизить чье-либо достоинство.
Отсутствие четкой позиции Пленума Верховного Суда РФ не способствует правильной квалификации, в том числе однозначному разграничению преступлений, предусмотренных статьями 280 и 282 УК РФ. Например, сложилась устойчивая следственная и судебная практика, связанная с признанием фактического сочетания публичных призывов к осуществлению экстремистской деятельности и действий, направленных на возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства, одним преступлением, предусмотренным ст. 280 или ст. 282 УК РФ. Также в приговорах судов по уголовным делам о возбуждении ненависти либо вражды, а равно унижении человеческого достоинства, нередко можно встретить упоминание об «экстремистских призывах», хотя таковые в действиях осужденного отсутствовали.
Очевидно, что фабула обвинения должна содержать указание только на те деяния, которые нашли свое отражение в официальной квалификации, в про-
тивном случае создается впечатление, что правоприменитель может перечислить любые действия и остановиться на юридической оценке лишь отдельных из них. Мы понимаем, что указание на такие призывы может делаться для усиления аргументации направленности тех или иных действий именно на возбуждение ненависти либо вражды, однако не можем согласиться с обоснованностью такого метода формулирования обвинения. Проблемы квалификации рассматриваемых преступлений связаны не только с разграничением таковых между собой, но и с их отграничением от иных, смежных с ними составов преступлений, и сходных административных правонарушений.
Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности необходимо отграничивать от публичных призывов к осуществлению террористической деятельности либо публичного оправдания терроризма (ст. 2052 УК РФ). Нормы о запрете сопоставляемых составов преступлений соотносятся как общая и специальная, поскольку в соответствии со ст. 1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» террористическая деятельность является частью деятельности экстремисткой. Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности ли публичное оправдание терроризма посягают не на основы конституционного строя государства, а на основы общественной безопасности. Отметим, что ст. 280 УК РФ не предусматривает такого действия, как публичное оправдание экстремизма или какой-либо его разновидности, тогда как в ст. 2052 УК РФ говорится об оправдании терроризма как об альтернативном действии по отношению к публичным призывам к осуществлению террористической деятельности [4, с. 16; 10].
Упоминание в диспозиции ч. 1 ст. 282 УК РФ унижения достоинства человека либо группы лиц на практике может приводить к конкуренции рассматриваемой нормы со ст. 1281 УК РФ «Клевета» и ст. 5.61. КоАП РФ «Оскорбление». При такой конкуренции разграничение преступлений должно проводиться, в первую очередь, по объекту посягательства. Состав преступления в виде клеветы содержится в главе 17 «Преступления против свободы, чести и достоинства личности» раздела VII «Преступления против личности». Состав административного правонарушения в виде оскорбления содержится в главе 5 раздела II КоАП РФ, предусматривающего административную ответственность за правонарушения, посягающие на права граждан. Статья об ответственности за возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства находится в главе 29 «Пре-
ступления против основ конституционного строя и безопасности государства» раздела X «Преступления против государственной власти». Кроме того, ни уголовно наказуемая клевета, ни административное правонарушение в виде оскорбления не направлены на унижение человеческого достоинства в связи с национальностью, расой, языком, происхождением и иными признаками потерпевшего, называемыми в диспозиции ст. 282 УК РФ [8].
Рассматриваемые преступления экстремистской направленности имеют сходные черты с массовым распространением экстремистских материалов, являющимся административным правонарушением, предусмотренным ст. 20.29 КоАП РФ. Исходя из сопоставления содержания статей 280, 2801 и 282 УК РФ, с одной стороны, и ст. 20.29 КоАП РФ, с другой, можно сделать вывод о том, что субъективная сторона массового распространения экстремистских материалов не характеризуется желанием побудить других людей к совершению «экстремистской» деятельности. Отсутствие таких желания и цели может подтверждаться фактическими обстоятельствами деяния: например, при распространении экстремистских материалов среди лиц, и без того имеющих те же взгляды.
Преступления экстремистской направленности, предусмотренные статьями 280 и 2801 УК РФ, отличаются от подстрекательства к другим преступлениям тем, что они не являют собой действия по склонению определенного человека или группы людей к совершению конкретных общественно опасных деяний, а состоят в открытом обращении к неопределенно широкому кругу лиц, направленном на их побуждение к осуществлению экстремистской деятельности в целом, в том числе к действиям по нарушению территориальной целостности нашего государства, без конкретизации обстоятельств их совершения. При этом виновные в таких призывах несут ответственность за оконченное преступление вне зависимости от того, поддастся ли кто-либо на их публичные обращения или нет, а также не вступают в отношения соучастия с теми, к кому они обращаются. Подстрекательская же деятельность является разновидностью соучастия в конкретном преступлении, причем степень завершенности соответствующего уголовно наказуемого деяния определяет уровень ответственности подстрекателя, деятельность которого считается завершенной только при склонении другого лица к совершению соответствующего уголовно наказуемого деяния.
В целях устранения ряда выявленных проблем квалификации рассматриваемых уголовно наказуемых деяний целесообразно внести ряд дополнений в
постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности», положения которого уже оказали позитивное воздействие на правоприменительную практику [5, с. 59]. Предлагаемые изменения и дополнения формулируются нами с учетом действующего уголовного законодательства в целях оперативного воздействия на практику его применения.
Во-первых, необходимо дополнить пункт 3 постановления абзацем 4 в следующей редакции: «В качестве социальной группы судам надлежит рассматривать совокупность людей, выделенную по социально значимым критериям (признакам). Следует учитывать, что в законодательном определении преступлений экстремистской направленности обобщенное понятие «какая-либо социальная группа» приводится после признаков, касающихся конкретных разновидностей социальных групп (политика, идеология, раса, национальность, религия), поэтому указанное понятие охарактеризует большие социальные группы, обладающие сходными по значению признаками. В частности, к таким социальным группам могут относиться лица, принадлежащие к движению «Антифа», являющиеся иммигрантами и т.п.».
Во-вторых, абзац 3 пункта 4 постановления следует изложить в следующей редакции: «Вопрос о публичности призывов должен разрешаться судами с учетом места, способа, обстановки и других обстоятельств дела (обращения к группе людей в общественных местах, на собраниях, митингах, демонстрациях, распространение листовок, вывешивание плакатов, распространение обращений путем массовой рассылки смс-сообщений и т.п.). Признак публичности распространяется и на призывы, совершаемые с использованием средств массовой информации или информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети «Интернет», предусмотренные частью 2 статьи 280 УК РФ (размещение обращения в информационно-телекоммуникационных сетях общего пользования, например, на сайтах, в блогах или на форумах)».
В-третьих, пункт 5 данного постановления предлагаем дополнить абзацем 3 в следующей редакции: «Публичные призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации в силу предписаний части 3 статьи 17 УК РФ подлежат квалификации не по статье 280 УК РФ, а в зависимости от обстоятельств дела по части 1 или части 2 статьи 2801 УК РФ».
В-четвертых, абзац 1 пункта 7 постановления из-
ложить следующим образом: «Действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а равно на унижение достоинства человека или группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии либо принадлежности к какой-либо социальной группе, влекут уголовную ответственность по части 1 статьи 282 УК РФ только в том случае, если они совершены публично или с использованием средств массовой информации или информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети «Интернет» (например, выступления на собраниях, митингах, распространение листовок, плакатов, размещение соответствующей информации в журналах, брошюрах, книгах, на Интернет-форумах, в блогах или на личных страницах социальных сетей, а равно иные подобные действия, в том числе рассчитанные на последующее ознакомление с информацией других лиц)».
В-пятых, дополнить пункт 9 постановления Пленума положением, разъясняющим вопрос о квалификации действий, предусмотренных п. «а» ч. 2 ст. 282 УК РФ. Предлагается изложить данное разъяснение в следующей редакции: «Действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства, совершенные с насилием, причинившим тяжкий вред здоровью, или с угрозой убийством либо причинением тяжкого вреда здоровью по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы при отсутствии других признаков подлежат квалификации с учетом совокупности преступлений, предусмотренных пунктом «а» части 2 статьи 282 и пунктом «е» части 2 статьи 111 либо части 2 статьи 119 УК РФ» [8].
Таким образом, проблемы квалификации преступлений экстремисткой направленности, совершаемых с использованием средств массовой информации или информационно-телекоммуникационных сетей, преимущественно связаны с разграничением их между собой и отграничением от иных, смежных с ними составов преступлений и сходных административных правонарушений, а равно от соучастия в преступлении в виде подстрекательства. Изложенные предложения при их восприятии Пленумом Верховного Суда РФ могут способствовать повышению эффективности противодействия преступлениям экстремистской направленности, совершаемым с использованием средств массовой информации или информационно-телекоммуникационных сетей, а также экстремистской деятельности в целом.
Литература
1. Гаухман Л.Д. Квалификация преступлений: закон, теория, практика. 3-е изд., перераб. и дополн. М.: ЗАО «ЮрИнфоР», 2013. С. 18.
2. Иванцов С.В. Актуальные проблемы совершенствования мер криминологического предупреждения преступлений экстремистской направленности, совершаемых с использованием информационно-телекоммуникационных сетей / С.В. Иванцов, С.В. Борисов, Г.И. Узембаева, Т.Л. Музычук, Ю.Ю. Тищенко // Всероссийский криминологический журнал. 2018. Т. 12. № 6. С. 776-784.
3. Борисов С.В., Иванцов С.В. Организованные формы экстремистской и террористической деятельности: регламентация и реализация ответственности / С.В. Борисов, С.В. Иванцов // Общество и право. 2016. № 2. С. 91-97.
4. Епифанов Б.В., Андреев А.В. Преступления экстремистской направленности и их отграничение от преступлений террористического характера // Сборник научных статей «Уголовное право: проблемы, тенденции, перспективы». СПб: Санкт-Петербургский государственный экономический университет, 2015. С. 16-18.
5. Зателепин О.К. Роль Верховного Суда Российской Федерации в борьбе с терроризмом и экстремизмом // Право в Вооруженных силах. № 1. С. 59-64.
6. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (научно-практический, постатейный) / под ред. С.В. Дьякова, Н.Г. Кад-никова. — М.: Юриспруденция, 2015. (автор комментария к ст. 2801 УК РФ — Борисов С.В.).
7. Сергун Е.П. Вопросы уголовно-правовой квалификации публичных призывов к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2015. № 3.
8. Иванцов С.В., Узембаева Г.И. Противодействие преступлениям экстремистской направленности, совершаемым с использованием средств массовой информации или информационно-телекоммуникационных сетей: уголовно-правовые и криминологические аспекты: монография. М.: Юрлитинформ. 2018. Сер. Уголовное право. 144 с.
9. Иванцов С.В. К вопросу о противоречиях зако-
нодательной регламентации уголовной ответственности за организованную, террористическую и экстремистскую деятельность // Закон и право. 2016. № 4. С. 21-25.
10. Иванцов С.В., Бадамшин С.К. Преступления террористической направленности: особенности международно-правовой регламентации /С.В. Иванцов, С.К. Бадамшин // Вестник Московского университета МВД России. 2019. № 2. 131-135.
References
1. Gaukhman L.D. Qualification of crimes: law, theory, practice. 3rd ed., reprint. M.: "Yurinfor" CJSC, 2013, P. 18.
2. Ivantsov S.V. Actual problems of improving measures of criminological prevention of extremist crimes committed with the use of information and telecommunications networks / Ivantsov S.V., Borisov S.V., Uzembayeva G.I., Muzychuk T.L., Tishchenko Yu.I. // All-Russian criminological journal. 2018. Vol. 12. No. 6. Pp. 776-784.
3. Borisov S.V., Ivantsov S.V. Organized forms of extremist and terrorist activities: regulation and implementation of responsibility / S.V. Borisov, S.V. Ivantsov // Society and law. 2016. No. 2. Pp. 91-97.
4. Epifanov B.V., Andreev A.V. Crimes of extremist orientation and their differentiation from terrorist crimes // Collection of scientific articles "Criminal law: problems, trends, prospects". Saint
Petersburg: Saint Petersburg state University of Economics, 2015, Pp. 16-18.
5. Zatelepin O.K. Role of the Supreme Court of the Russian Federation in the fight against terrorism and extremism // Law in the Armed forces. No. 1. Pp. 59-64.
6. Commentary to the Criminal code of the Russian Federation (scientific and practical, article — by-article) / ed.by S.V. Dyakov, N G. Kadnikov. M.: Jurisprudence, 2015 (the author of the commentary to article 2801 of the criminal code of the Russian Federation — S.V. Borisov).
7. Sergun E.P. Questions of criminal law qualification of public appeals to the implementation of actions aimed at violating the territorial integrity of the Russian Federation // Bulletin of the Saratov state law Academy. 2015. No. 3.
8. Ivantsov S.V., Uzembayeva G. I. Counteraction to extremist crimes committed using mass media or information and telecommunications networks: criminal law and criminological aspects: monograph. Moscow, Yurlitinform. 2018. Ser. Criminal law. 144 p.
9. Ivantsov S.V. On the issue of contradictions in the legislative regulation of criminal liability for organized, terrorist and extremist activities // Law and law. 2016. No. 4. Pp. 21-25.
10. Ivantsov S.V., badamshin S.K. Crimes of terrorist orientation: features of international legal regulation /S.V. Ivantsov, S.K. Badamshin // Bulletin of the Moscow University of the Ministry of internal Affairs of Russia. 2019. № 2. 131-135.
