Вопросы конструирования в уголовном законе ряда квалифицирующих обстоятельств и дифференциация уголовной ответственности Текст научной статьи по специальности «Право»

Положительным тенденциям,

направленным на снижение уровня наркотизации в Республике, способствует целенаправленная реализация мероприятий в

рамках республиканской и местных целевых антинаркотических программ, основанная на результатах мониторинга наркоситуации.

литература

1. См.: Опыт проведения тестирования молодежи на наличие в организме наркотических средств и психотропных веществ [Электронный ресурс] / Подготовлено сотрудниками Управления Государственного антинаркотического комитета по Центральному федеральному округу (22.06.2011) // info@ucfo-gak.ru.

2. См.: Мониторинг наркотической ситуации в Республике Башкортостан по итогам 2010 года (Атлас) / Управление Федеральной службы Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков по Республике Башкортостан. Уфа : Здравоохранение Башкортостана, 2011. 134 с.

3. См.: Доклад о наркоситуации в Республике Башкортостан по итогам 2011 года / Антинаркотическая комиссия Республики Башкортостан, Управление Федеральной службы Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков по Республике Башкортостан. Уфа : Здравоохранение Башкортостана, 2012. 90 с.

4. См.: Мониторинг наркотической ситуации в Республике Башкортостан по итогам 2009 года (Атлас) / Управление Федеральной службы Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков по Республике Башкортостан. Уфа : Здравоохранение Башкортостана, 2010. С. 7.

5. См.: Состояние преступности - январь-декабрь 2011 года [Электронный ресурс] / Сайт МВД РФ: http://www.mvd.ru/presscenter/statistics/reports/show_102505/ (дата обращения -27 июня 2012 г.).

© Асмандиярова Н. Р.

УДК 343.2

В. Б. ПОЕЗЖАЛОВ, доцент кафедры уголовного права Уфимского юридического института МВД России, кандидат юридических наук, доцент

<ч а а

и и

ч

Р. Р. ГАЛИМОВ, преподаватель кафедры уголовного права Уфимского юридического института МВД России, кандидат юридических наук

вопросы конструирования в уголовном законе

ряда квалифицирующих обстоятельств и дифференциация уголовной ответственности

Аннотация. В статье рассматриваются вопросы дифференциации уголовной ответственности как метода уголовной политики. Анализируются теоретико-прикладные вопросы конструирования квалифицирующих обстоятельств отдельных составов преступлений. Высказываются предложения по совершенствованию редакции ряда норм Особенной части УК РФ.

о «

а

о «

и

¥ а -с

а £

о

^

0 «

и

1

£

а «

и

А А А

Ключевые слова и словосочетания: уголовная политика, дифференциация уголовной ответственности, квалификация преступлений, квалифицирующие признаки, совокупность преступлений.

Современные проблемы уголовной политики в настоящее время волнуют всех - и ученых--теоретиков, и правоприменителей, и органы власти и управления, и простых людей. При этом, как отмечает Н. А. Лопашенко, «почти все сходятся в одном: с уголовной политикой в стране - плохо, а, возможно, ее и вовсе нет; она переживает если не кризис, то совсем не лучшие времена» [1, с. 3].

Методами уголовной политики выступают дифференциация и индивидуализация уголовной ответственности. Данный метод заключается в максимальном учете при привлечении к уголовной ответственности, квалификации преступлений и назначении наказания, характера и степени общественной опасности совершенного лицом преступления, обстоятельств его совершения и некоторых личных характеристик ви-^ новного [1, с. 184]. Следовательно, ^ правильное использование законодатель лем и правоприменителем указанного

а метода является основой законного и а

^ справедливого решения по отношению

Оц к лицу, совершившему общественно

¡^ опасное деяние, содержащее признаки

^ преступления. Еще в пояснительной за-

| писке к проекту Уголовного кодекса

Ц Российской Федерации 1996 г. одной из

Ц его основных задач названо «обеспече-

■е ние строгой дифференциации уголов-

0 ной ответственности».

§ Вопросы дифференциации уго-

| ловной ответственности детально рассматривались в работах многих ученых.

Ц Вместе с тем до сегодняшнего дня нет 2

0 единства мнений относительно того, что

| понимается под данным правовым яв-

^ лением, каковы его виды, основания,

•Л цели и т. д.

^ Дифференциация уголовной от-

Л ветственности рядом авторов рассмат-

§ ривается как цель уголовной политики

[2, с. 10], другие говорят о ней как о принципе уголовной политики [3, с. 63], третьи рассматривают ее как генеральное направление уголовной политики, четвертые указывают на нее как на метод уголовной политики [1, с. 184]. Однако, как видно, все сходятся во мнении, что дифференциация уголовной ответственности непосредственно связана с уголовной политикой.

Уголовная политика (уголовно-правовая политика) чаще всего представляется как деятельность государства по криминализации и декриминализации преступных деяний. Вместе с тем это слишком узкое понимание.

А. И. Коробеев отмечает, что содержание уголовно-правовой политики составляют правотворчество и правоприменительная деятельность [4, с. 256]. При этом, думается, происходит смешение содержания уголовной политики и форм ее реализации. Правильнее говорить об уголовной политике как об одном из направлений государственной политики, содержанием которого являются: определение принципов уголовно-правового воздействия на преступность; установление круга преступных деяний; разработка общих начал назначения наказания и иных мер уголовно-правового характера, их применения и условий освобождения от уголовной ответственности и наказания; реализация индивидуализации уголовной ответственности. При этом способами и методами уголовной политики выступают: криминализация и декриминализация, пенализация и депенализация, дифференциация и индивидуализация уголовной ответственности [1, с. 32-34, 36].

Не зря дифференциация и индивидуализация уголовной ответственности рассматриваются, как правило, как единое целое (или как минимум - явле-

ния, следующие одно за другим). Первая составная часть данного метода уголовной политики - дифференциация уголовной ответственности - действует на уровне правотворчества, т. е. при создании уголовного закона; вторая -индивидуализация уголовной ответственности - в процессе правоприменения.

Основная задача, которая стоит перед нами, - проанализировать сущность дифференциации уголовной ответственности.

В наиболее общей форме дифференциация представляет собой разделение, расчленение, расслоение чего-либо на отдельные разнородные элементы [5, с. 99]. Говоря же о дифференциации уголовной ответственности, следует заметить, что ее по-разному определяют в науке уголовного права.

Так, А. И. Коробеев, А. В. Усс, Ю. В. Голик утверждают, что дифференциация уголовной ответственности предполагает необходимость учета на всех уровнях - и на законодательном, и на правоприменительном - степени общественной опасности как деяния, так и деятеля [6, с. 91].

Профессор Т. А. Лесниевски-Костарева дает следующее определение понятию дифференциации уголовной ответственности - «это градация, расслоение ответственности в уголовном законе, в результате которой законодателем устанавливаются различные уголовно-правовые последствия в зависимости от типовой степени общественной опасности преступления и типовой степени общественной опасности личности виновного» [7, с. 63].

Указанные позиции представляются нам спорными. Во-первых, первое суждение неоправданно расширяет понятие основания дифференциации ответственности. Во втором случае, как отмечает П. В. Коробов, при определении дифференциации уголовной ответственности следует опираться только на

ее деятельный аспект, а не на результат, в противном случае смешиваются два аспекта дифференциации - деятельность законодателя и воплощение ре -зультата этой деятельности в законе [8, с. 7].

Представляется, что наиболее емкое и верное определение дифференциации уголовной ответственности дано Л. Л. Кругликовым. По его мнению, «... дифференциацию ответственности можно определить как осуществляемое законодателем разделение последней, дозировку с учетом определенного рода обстоятельств, целью которой является создание для правоприменителя желаемого режима при определении меры (вида и размера) ответственности за совершенное правонарушение» [9, с. 62].

К средствам дифференциации уголовной ответственности относят квалифицирующие и привилегированные обстоятельства, освобождение от уголовной ответственности, понижение или повышение уголовной ответственности путем, например, сложения нака- ^ заний при совокупности, или при соучастии, или в отношении несовершенно- <ч

а

летних и т. д. а

^ и

Одному из средств дифферен- ^

циации уголовной ответственности - ^

особенностям конструирования в уго- Й

ловном законе ряда квалифицирующих а

обстоятельств - хотелось бы уделить ^

особое внимание. Ц

Сегодня законодатель стремится §

«

максимально точно сконструировать а как признаки основного, так и квалифи- | цирующие признаки того или иного состава преступления. Таким образом * преследуется цель создания условий для Ц правильной квалификации при учете, £ прежде всего, положений ч. 1 ст. 17 УК | РФ (в ред. Федерального закона от 21 ^ июля 2004 г. № 73-ФЗ), которая исклю- § чает совокупность преступлений в слу- ^ чаях совершения двух или более преступлений, когда это предусмотрено | статьями Особенной части УК РФ в ка- ^

честве обстоятельства, влекущего более строгое наказание. Думается, что достижение указанной выше цели возможно только при максимальном учете требования системности при создании квалифицирующих признаков как дифференцирующих уголовную ответственность обстоятельств, что, в частности, по мнению Н. А. Лопашенко «часто нарушается в действующем законодательстве» [1, с. 191].

Одно из квалифицирующих обстоятельств, которое используется законодателем при построении отягчающих признаков составов преступлений, - это указание на «причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего», в частности, в п. «в» ч. 4 ст. 162 и п. «в» ч. 3 ст. 163 УК РФ. Законодатель, конструируя такой квалифицирующий признак, закладывает в тексте УК РФ правило квалификации - запрет применения совокупности указанных составов преступлений со ст. 111 УК РФ (ч. 1 ст. 17 УК РФ). Данный факт, с одной стороны, следует ^ приветствовать, с другой стороны, вы-^ зывает, по меньшей мере, недоумение 3 то, что указанный особо отягчающий а признак отсутствует в целом ряде ста-| тей Особенной части УК РФ, например, £ в ст. ст. 166, 226, 229, 131, 132 УК РФ, хотя в правоприменительной практике ^ довольно часто именно причинение Ц тяжкого вреда здоровью «сопутствует» Ц совершению посягательств в виде уго-| нов транспортных средств, изнасилова-щ ния и т. д. Возникает вполне логичный з вопрос: «Почему?». | Так, преступные деяния, преду-

смотренные ст. 166 и ст. 229 УК РФ, „Л могут быть совершены с применением ^ насилия, опасного для жизни или здо-| ровья, либо с угрозой применения тако-® го насилия (ч. 4 ст. 166 и п. «в» ч. 3 ст.

* ч

^ 229 УК РФ). Исходя из существующих правил квалификации, причинение тяж-^ кого вреда здоровью охватывается при-Л знаками данных составов преступлений | и дополнительной квалификации по ст. 111 УК РФ не требуется, т. к. санкция

ч. 4 ст. 166 и п. «в» ч. 3 ст. 229 УК РФ более строгая, нежели в ст. 111 УК РФ. Это указывает на то, что непосредственному объекту в указанных статьях (отношения собственности и здоровье населения) причиняется больший вред, чем дополнительному объекту - здоровью потерпевшего [10, с. 61-62].

Пленум Верховного Суда РФ на этот счет дает два диаметрально противоположных разъяснения.

Так, в п. 23 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 25 от 9 декабря 2008 г. «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения» разъясняется, что «под насилием, опасным для жизни или здоровья, либо угрозой применения такого насилия при угоне (ч. 4 ст. 166 УК РФ) следует понимать умышленные действия, повлекшие причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью потерпевшего, а также легкого вреда здоровью, вызвавшего кратковременное расстройство здоровья или незначительную стойкую утрату общей трудоспособности и угрозу совершения перечисленных действий.

При угоне, совершенном с указанным квалифицирующим признаком, дополнительной квалификации действий лица по соответствующим статьям УК РФ о преступлениях против жизни и здоровья не требуется за исключением случаев, когда в результате насилия, примененного в ходе угона, наступила смерть потерпевшего. Если в результате умышленного применения в ходе неправомерного завладения транспортным средством насилия, опасного для жизни или здоровья, наступила по неосторожности смерть потерпевшего, содеянное следует квалифицировать в зависимости от конкретных обстоятельств дела по ч. 4 ст. 166 УК РФ и по ч. 4 ст. 111 УК РФ [11, с. 4].

В п. 26 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 14 от 15 июня 2006 г. «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» указывается, что в тех случаях, когда хищение либо вымогательство наркотических средств или психотропных веществ, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия, совершены с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего, содеянное надлежит квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных пунктом «в» ч. 3 ст. 229 УК РФ и ст. 111 УК [12, с. 3]. По нашему мнению, отсутствие указания на признак «причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего», в частности, в ст. ст. 166 и 229 УК РФ существенным образом влияет на дифференциацию и индивидуализацию ответственности в случае фактического причинения потерпевшему тяжкого вреда здоровью при совершении указанных преступлений.

Другой проблемный аспект, связанный с таким дифференцирующим обстоятельством, как «причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего», имеет место применительно к ст.ст. 131 и 132 УК РФ.

Пленум Верховного Суда РФ в абз. 2 и абз. 3 п. 15 Постановления от 15 июня 2004 г. № 11 «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации», разъяснил, что «если при изнасиловании или совершении насильственных действий сексуального характера потерпевшему лицу умышленно причиняется тяжкий вред здоровью, действия виновного лица квалифицируются по соответствующей части статьи 131 или статьи 132 УК РФ и по совокупно-

сти с преступлением, предусмотренным статьей 111 УК РФ.

Неосторожное причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего лица при совершении изнасилования или насильственных действий сексуального характера охватывается соответственно пунктом «б» части 3 статьи 131 или пунктом «б» части 3 статьи 132 УК РФ и дополнительной квалификации по другим статьям УК РФ не требует» [13, с. 3].

Представляется, что вышеуказанный подход к квалификации подобного рода преступного поведения является верным и отвечающим правилам квалификации преступных деяний, т. к. квалифицирующий признак вышеуказанных статей связан с тем, что деяние виновного повлекло «по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего». Вместе с тем исследование последствий такого подхода говорит о неверном конструировании законодателем указанного квалифицирующего признака по ст.ст. 131 и 132 ^ УК РФ. Данный вывод следует из простого анализа возможного размера нака- ^

а

зания за совершение лицом изнасилова- а ния или насильственных действий сек- У

а;

суального характера, сопряженных с ¡^

причинением умышленно или по неос- Й

торожности тяжкого вреда здоровью. ^

В первом случае (умышленное ^ причинение тяжкого вреда здоровью) | имеет место совокупность (предполо- § жим, что отсутствуют отягчающие об- § стоятельства) ч. 1 ст. 131 (наказывается | лишением свободы на срок от 3 до 6 ^ лет) и ч. 1 ст. 111 УК РФ (наказывается | лишением свободы на срок от 2 до 8 Ц лет). По правилам назначения наказания по совокупности преступлений (согласно ч. 3 ст. 69 УК РФ) максимальное наказание при полном их сложении может § составить 12 лет лишения свободы. ^

Во втором случае (причинение «

тяжкого вреда здоровью по неосторож- |

ности) законодатель указывает на необ- ^

1®|

ходимость учета отягчающего обстоятельства в рамках квалифицированного состава ст. 131 (ст. 132) УК РФ - п. «б» ч. 3. Наказание, предусмотренное санкцией ч. 3 ст. 131 (132) УК РФ, - от 8 до 15 лет лишения свободы.

Таким образом, изнасилование или насильственные действия сексуального характера, сопряженные с умышленным причинением тяжкого вреда здоровью, в соответствии с положениями ст.ст. 131 и 132 УК РФ и практикой их применения наказываются менее строго, чем указанные действия, сопряженные с неосторожным причинением такого же по степени тяжести вреда. Представляется, что разрешение данного вопроса возможно путем отказа законодателя от указания в п. «б» ч. 3 ст. 131 (ст. 132) УК РФ на неосторожную форму вины применительно к причинению тяжкого вреда здоровью. При этих обстоятельствах указанный квалифицирующий признак будет охватывать как случаи умышленного, так и неосторож-^ ного причинения тяжкого вреда здоро-^ вью.

Еще одно квалифицирующее об-^ стоятельство, которое представляет се-§ годня особый интерес в свете изменений, внесенных в УК Федеральным за-^ коном от 30 декабря 2008 г. № 321-ФЗ «О внесении изменений в отдельные

а законодательные акты Российской Фе-§

^ дерации по вопросам противодействия

1 терроризму» [14], касается деяний, пре-§ дусмотренных ст.ст. 205, 206 и 281 УК

РФ, которые «повлекли умышленное

^ причинение смерти человеку». По на-

| шему мнению, включение данного при-

а знака в число отягчающих обстоя-

Ц тельств вышеназванных статей является &

2 не вполне удачным по следующим при-| чинам:

- деяния, например, в виде тер-I рористического акта (взрыв), не могут ^ повлечь за собой другое деяние в виде ^ умышленного причинения смерти чело-| веку (убийство); они могут быть сопряги жены с убийством (если применять ус-

тоявшуюся за последние годы терминологию и юридико-технические формы), являясь сложносоставными преступлениями, но не выступать в роли первопричины другого деяния [15, с. 31];

- нарушается целостность системы норм Особенной части УК РФ; традиционно, в том числе и в соответствии с УК РФ 1996 г., ни одно преступление не охватывало собой убийство, а если виновный прибегал в ходе совершения того или иного преступления к умышленному лишению жизни потерпевшего, то в случае «сопряженности» применялся соответствующий пункт ч. 2 ст. 105 УК РФ по совокупности с разбоем, захватом заложника и т. д.; в ином случае имела место «обычная» совокупность преступлений, если законодатель решил изменить данную систему, то следовало все случаи «сопряженности» исключить из ч. 2 ст. 105 УК РФ (пп. «в», «з» и «к») и перенести указание на «умышленное причинение смерти» в соответствующие квалифицирующие признаки статей Особенной части УК РФ, предусмотрев их, скажем, в ч. 4 ст. 126 «Похищение человека», ч. 5 ст. 131 «Изнасилование», ч. 5 ст. 132 «Насильственные действия сексуального характера», ч. 5 ст. 162 «Разбой», ч. 4 ст. 163 «Вымогательство» и ч. 4 ст. 209 «Бандитизм».

Изменения, внесенные в УК РФ Федеральным законом от 30 декабря 2008 г. № 321-ФЗ, видятся как не вполне продуманные еще и по причине того, что санкция ч. 2 ст. 281 УК РФ согласно данному закону предусматривает в качестве альтернативного наказания пожизненное лишение свободы, а соответствующих изменений в ч. 1 ст. 57 УК РФ указанным законом не внесено.

В целом следует заметить, что определенная бессистемность в конструировании квалифицирующих признаков уголовно-правовых норм, в том числе и рассмотренных в настоящей статье, не может положительно сказываться на правоприменительной прак-

тике. Требуется серьезная ревизия ряда положений уголовного закона в целях его оптимизации для решения вопросов

дифференциации и индивидуализации уголовной ответственности.

литература

1. Лопашенко Н. А. Уголовная политика. М., 2009.

2. Дагель П. С. Уголовная политика в сфере борьбы с преступной неосторожностью // Проблемы борьбы с преступной неосторожностью. Владивосток, 1981.

3. Побегайло Э. Ф. О концепции уголовной политики в сфере правотворчества // Проблемы формирования уголовной политики Российской Федерации и ее реализация органами внутренних дел. М., 1995..

4. Коробеев А. И. Уголовно-правовая политика: понятие, содержание, теоретические основы // Правовая политика субъектов Российской Федерации. 26 сентября 2001 г. : сб. научных трудов. Владивосток, 2002.

5. Краткий словарь иностранных слов / сост. С. М. Локшина. М., 1978.

6. Коробеев А. И., Усс А. В., Голик Ю. В. Уголовно-правовая политика: тенденции и перспективы. Красноярск, 1991.

7. Лесниевски-Костарева Т. А. Дифференциация уголовной ответственности. Теория и законодательная практика. М., 2000. С. 63.

8. Коробов П. В. Понятие дифференциации уголовной ответственности // Дифференциация формы и содержания в уголовном судопроизводстве. Ярославль, 1995.

9. Кругликов Л. Л., Васильевский А. В. Дифференциация ответственности в уголовном праве. СПб., 2002.

10. Сабитов Р. А. Теория и практика квалификации уголовно-правовых деяний. М.,

2003.

11. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2009. № 2.

12. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. № 8.

13. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. № 8.

14. Собрание законодательства РФ. 2009. № 1. Ст. 29.

15. Бавсун М. В., Николаев К. Д. Проблемы юридической оценки преступлений против общественной безопасности, сопряженных с убийством // Российская юстиция. 2010. № 1.

<ч а а

и и

ч

© Поезжалов В. Б. © Галимов Р. Р.

УДК 343.61

А. Г. БАБИЧЕВ, старший преподаватель кафедры уголовного права Уфимского юридического института МВД России, кандидат юридических наук

убийство и пути оптимизации уголовного законодательства в системе посягательств на жизнь человека

Аннотация. В статье анализируются система российского уголовного законодательства об ответственности за посягательства на жизнь человека и место в

о «

а

о «

и

¥ а -с

а £

о

^

0 «

и

1

£

а «

и

А А А