Волжское казачье войско и повстанческое движение под предводительством Е. Пугачева Текст научной статьи по специальности «История и археология»

© А.В. Курышев, 2004

РЕГИОНОВЕДЕНИЕ

ВОЛЖСКОЕ КАЗАЧЬЕ ВОЙСКО И ПОВСТАНЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ ПОД ПРЕДВОДИТЕЛЬСТВОМ Е. ПУГАЧЕВА

А.В. Курышев

Вот уже 230 лет на казаках Волжского войска лежит клеймо изменников присяги, перешедших в 1774 г. на сторону мятежных отрядов Е. Пугачева. За это время ни у кого из отечественных ученых-историков не возникло сомнений в такой оценке поведения большинства населения казачьего войска, которое около 40 лет исправно несло службу в Поволжье и на Северном Кавказе. Возможно, это произошло потому, что специального исследования, посвященного участию казаков Волжского войска в повстанческом движении под предводительством Е. Пугачева, не проводилось. Тем не менее в отечественной историографии накоплен обширный материал по этой теме. Сведения о роли Волжского войска в событиях 1773—1775 гг. содержатся в публикациях о крестьянско-казачьей войне, в трудах историков и краеведов по истории Нижневолжского региона, истории казачьих войск Российской империи. Они противоречивы и фрагментарны. Поэтому целями нашего исследования стали обобщение исторических сведений об участии казаков Волжского казачьего войска в Пугачевском движении и устранение противоречий при их интерпретации.

Российские историки конца XVIII — нач. XIX в. либо не упоминали о переходе казаков Волжского войска на сторону самозванца, либо отмечали этот факт, не останавливаясь ни на его причинах, ни на его последствиях1. В середине XIX в. ситуация изменилась. Ученые стали не только излагать доступные им факты из истории Пугачевского движения в Нижнем

Поволжье, но и интерпретировать их, давать оценку историческим событиям.

Отечественные историки и краеведы XIX—XX вв. объясняли причины перехода волжских казаков на сторону Е. Пугачева по-разному.

Первым предложил свою версию И. Михайлов, опубликовавший в 1846—1847 гг. в Астраханских Губернских Ведомостях статью «Вторжение Пугачева в пределы Астраханской губернии». Он писал, что готовность Волжского войска «стать под знамя бунта» объясняется недовольством казаков действиями губернских властей. Недовольство вызвали частые командировки служилого состава, лишавшие неукрепленные станицы защитников. Дополнительная мобилизация населения для обороны Царицына, а также оскорбления жителей станиц со стороны правительственного отряда, реквизиция волов, лошадей и фуража усилили раздражение казаков 2. Другой дореволюционный исследователь — И.А. Бирюков считал причинами перехода волжских казаков на сторону восставших малочисленность служилого состава войска и страх казаков за свои беззащитные семьи и имущество. О том же, а также о склонности волжских казаков к воровству сообщал Д.Л. Мордовцев, не выделяя, правда, эти факты в качестве причин измены Волжского войска3. Это сделал в сокращенном варианте А.Н. Минх. Он отмечал, что волжские казаки «преклонили свои казацкие знамена перед самозванцем» из страха за свои семьи и имущество, а также из-за склонности к воровству4.

Советские историки придерживались классового подхода. Участие казаков Волжского войска в повстанческом движении Е. Пугачева они объясняли обострением классовой борьбы в регионе, расслоением волжского казачества, обеднением его большей части. Обеднение казаков, по их мнению, происходило в результате потери соляной льготы, многолюдства семей, неплодородия земель и интенсивной службы. Волжское казачье войско они считали самым угнетенным из всех казачьих войск, а условия существования казаков — нечеловеческими, невыносимыми 5. Некоторые из них, в подтверждение своего мнения, ссылались на труды С.Г. Гмели-на, писавшего о службе донских, а не волжских казаков на Царицынской линии, другие — П.С. Палласа, упоминавшего о бедных времянках донских казаков на почтовых подставах. Третьи, в качестве источника этих сведений, отмечали труд И.Г. Георги, писавшем

о расслоении в среде волжского казачества6.

Не существует единого мнения и по поводу масштабов перехода волжских казаков на сторону Е. Пугачева, их готовности к такому шагу. Некоторые исследователи считают, что за самозванцем охотно пошло почти все войско, за исключением нескольких человек казачьей старшины 7. В других публикациях содержатся данные о том, что присоединение казаков Волжского войска к мятежникам не было поголовным. Казаки сомневались: оказывать сопротивление войскам Е. Пугачева или нет 8.

В отечественной историографии существует устоявшееся мнение о том, что казаки Волжского войска были жестоко наказаны за участие в Пугачевском бунте. Таким наказанием многие ученые считали перевод волжских казаков в 1776—1778 гг. на Терек для поселения на Кавказской линии. Переселение казаков сопровождалось ликвидацией войска. Войсковые земли были отобраны в казну. По распоряжению правительства их заселили малоземельными экономическими крестьянами — выходцами из центральных губерний России9.

Основоположниками этой точки зрения можно считать Д.Л. Мордовцева и П. Семенова. В середине 60-х гг. XIX в. они писали о переселении волжских казаков на Кавказ как

о наказании за измену присяге 10. Дореволюционные краеведы, использовавшие в своих трудах статьи Д.Л. Мордовцева, повторили этот тезис 11. Особую популярность эта точка зрения приобрела в советское время. Она вписывалась в идеологическую схему сословно-

классовой борьбы в царской России 12. Некоторые из приверженцев этого взгляда отмечали, что волжским казакам, не замешанным в связях с мятежниками, разрешили остаться на Волге 13. По мнению отдельных авторов, наказание Волжского войска переселением на Терек не ограничилось. Казаков лишили казачьего звания. Их дома и постройки сожгли. Оставшиеся на Волге семьи были закрепощены казачьей старшиной и местными помещиками 14. По станицам прокатилась волна казней. Многих сослали в Сибирь на каторгу15. Следует отметить, что последователи этой точки зрения не подтверждают ее документально. Вероятно, она базируется на логических умозаключениях или на устаревших догмах социально-классовой позиции авторов.

Существует, однако, другой взгляд на эту проблему. Его сторонники не отрицают фактов ликвидации Волжского войска и перевода казаков на Терек. Но они утверждают, что переселение произошло в результате расширения внешних границ России, изменения социально-политической ситуации в Нижнем Поволжье. Присоединение Крыма и Кубани отодвинуло южные рубежи империи на Северный Кавказ. Началось строительство новой сторожевой линии Азов — Моздок, колонизация новых земель. Вместе с тем закрепление России в Оренбуржье, возвращение большей части Калмыцкой орды в Монголию, усиление Астраханского казачьего полка сделали ненужной оборону Царицынской укрепленной линии, правобережья Волги. Правительство приступило к созданию на Кавказе нового иррегулярного войска, организовало переселение на Терек значительной части казаков Донского и Волжского войск, Запорожской Сечи. Эта точка зрения представлена дореволюционными и современными военными и казачьими историками. Она основана на законодательных актах Российской империи и архивных материалах. Ее сторонники пришли к такому мнению самостоятельно 16.

Существует и третий взгляд на проблему, являющийся сочетанием двух первых. Он характерен для российских и советских историков. Работы приверженцев этой позиции содержат двойственные интерпретации и оценки одних и тех же исторических событий. Исследователи, с одной стороны, стремятся к объективности, опираются на исторические факты, с другой — заимствуют чужую, заманчивую с точки зрения логики или советской идеологии трактовку. Первым из

дореволюционных ученых, объясняющих переселение волжских казаков на Терек двумя разными причинами, стал А.Н. Минх. Вслед за ним — такие крупные исследователи истории Нижнего Поволжья, как И.А. Бирюков, К.Г. Туровский, Г.С. Сколков, М.А. Во-долагин и В.Н. Юдин 17. Все они использовали сведения из работ Д.Л. Мордовцева или

A.Н. Минха, а также из трудов других ученых, из исторических источников. Так, например, И.А. Бирюков при подготовке своей статьи пользовался материалами Московского отделения Архива Главного Штаба, Астраханского губернского архива, Полным собранием законов Российской империи, работами Д.Л. Мордовцева, А.Н. Минха,

Н.Ф. Дубровина, И.И. Дмитренко и некоторых других ученых 17а. В список последователей этой точки зрения намеренно не внесены

B.М. Цыбин и Е.А. Ашанин, издавшие в 2002 г. книгу «История волжского казачества». Их совместный труд является перепечаткой текстов работ И.А. Бирюкова и отчасти работ других авторов 18.

Таким образом, можно сформулировать несколько дискуссионных вопросов по интересующей нас теме.

Каковы причины перехода казаков на сторону Е. Пугачева? Возникло ли у волжских казаков желание перейти на сторону восставших заранее, или оно было спонтанным? Был ли этот переход массовым? Как были наказаны волжские казаки за измену престолу? Было ли переселение основной части Волжского войска на Кавказ наказанием, или оно являлось закономерным продолжением политики правительства по укреплению южных границ Российского государства?

Ответы на эти вопросы и реконструкция событий крестьянско-казачьей войны на территории Волжского казачьего войска — задачи настоящего исследования. Для их решения были использованы опубликованные источники по истории войны под предводительством Е. Пугачева, социально-экономической истории России XVIII в., законодательные акты Российской империи того периода, материалы Российского государственного исторического архива, Государственного архива Астраханской области, архива музея-заповедника «Старая Сарепта», Отдела рукописей Российской национальной библиотеки, путевые записки российских ученых и путешественников XVIII в., труды отечественных ученых, основанные на архивных материалах, частично утерянных к настоящему времени19.

Для того чтобы ответить на первый вопрос, необходимо проанализировать социальноэкономическое развитие Волжского казачьего войска с момента его образования и до вторжения отрядов Е. Пугачева в Нижнее Поволжье.

Волжское войско было образовано Указом императрицы от 15.01 1734 г. (все даты в тексте даны по старому стилю). Задачами войска были оборона берегов Волги от Саратова до Астрахани и Царицынской сторожевой линии от набегов кочевников, колонизация пустующих земель от Царицына до Дмитри-евска (Камышина). Для этого переселили с Дона на Волгу 1057 семей донских казаков, малороссов и великороссов. Переселение продолжалось до 1746 года. Но основная часть казаков переселилась в период с 1734 по 1736 год. По Указу 1735 г. на оставшиеся к поселению земли стали селить отставных солдат, унтер-офицеров и нестроевых. По Указу от 26.01 1743 г. в Волжское войско стали записывать освобожденных на Кавказе пленников и желающих принять крещение горцев. Были основаны станицы Антиповская, Балыклейская, Караваинская. Столичным городком войска стала Дубовка. Позже возникли села Водяное и Широкое, слободы Оль-ховка и Гусевка, хутора 20.

Поселившимся на Волге казакам в первый год выдавали на обустройства дворов и содержание семей денежное и хлебное довольствие из расчета 12 руб., 6 четвертей (1259,46 литра) муки, 3 четверти (629,73 л) овса и 3 четверика (78,72 л) крупы на каждую семью. Кроме того, войско получало от казны денежное и хлебное жалованье и боеприпасы. Боеприпасы отпускались на все войско: 15 пудов пороха и 10 пудов свинца. Жалованье выдавалось на каждую семью. Войсковому атаману полагалось 15 руб., 10 четвертей (2099,1 л) муки и столько же овса, войсковым старшинам — по 10 руб., 8 четвертей (1679,28 л) муки и 8 четвертей овса, есаулу — 8 руб., 6 четвертей (1259,46 л) муки и 6 четвертей овса. Рядовые казаки получали по 5 руб., 3 четверти (629,73 л) муки и 3 четверти овса21. Следовательно, ежедневный доход семьи атамана составлял 4 коп., 5,75 л муки и 5,75 л овса. Семьи старшин могли жить из расчета 3 коп., 4,6 л муки и 4,6 л овса в день. Семья есаула — 2 коп., 3,45 л муки и 3,45 л овса. Семьи рядовых казаков могли существовать примерно на 1,4 коп., 1 л муки и 1 л овса в день.

Чтобы представить уровень жизни волжских казаков в первое десятилетие суще-

ствования войска, проанализируем цены на основные средства производства и продукты питания, бытовавшие в 1734 г. в местах поселения волжских казаков, а также цены в Бельском и Смоленском уездах России в 1732—1746 гг., совпадающие во многом с ценами Нижнего Поволжья в это же время (см. таблицу)22.

Возьмем за норму доход рядового волжского казака. На его жалованье каждый день можно было покупать: пшеничной муки — 2,33 л или ржаной — около 2,5 л, гречишной или просяной крупы — 3,7 л или пшена — 2,62 л, ячменя — 4,24 л или овса — 6,12 л, 200 грамм табаку. Один раз в три дня рядовой казак был в состоянии заплатить за 2 кур

Таблица

Цены на основные продукты питания и средства производства в Нижнем Поволжье в 1734 году

Наименование товара Единица измерения Цена в руб. Наименование товара Единица измерения Цена в руб.

Водяная мельница на 2 жернова с плотиной и амбаром 1 шт. 9,000 Мед 1 ведро 0,32

Котел винокуренный медный с принадлежностями 1 шт. 10,500 Пиво 1 ведро 0,20

Зерно пшеницы четверть (209,91 л) 1,400 Жеребец 1 12,00

Зерно ржи четверть 0,900 Мерин 1 5,00—7,00

Зерно ячменя четверть 0,700 Корова яловая 1 2,30

Овес добрый четверть 0,480 Бык 1 2,10

Овес средний четверть 0,40 Корова дойная 1 2,00

Сено доброе 1 пуд (16,38 кг) 0,030 Подтелок 1 0,40

Сено среднее 1 пуд 0,025 Козел 1 0,30

Мука пшеничная добрая четверть 1,280 Коза 1 0,25

Мука ржаная добрая четверть 1,200 Свинья 1 0,25

Мука гречишная добрая четверть 1,040 Овца 1 0,20

Мука овсяная добрая четверть 0,880 Баран 1 0,20

Пшено доброе четверть 1,120 Жеребенок 1 0,12

Крупа гречишная добрая четверть 0,960 Подсвинок 1 0,10

Крупа гречишная средняя четверть 0,800 Гусь 1 0,80

Крупа просяная четверть 0,800 Индейка 1 0,70

Семя конопляное четверть 1,400 Ягненок 1 0,60

Солод ржаной добрый четверть 1,440 Поросенок 1 0,30

Табак 1 пуд 1,250 Утка 1 0,30

Вино 2-е о ^ & в12 2,000 Курица 1 0,20

Вино простое 1 ведро 1,000

и 1 л гречихи, один раз в неделю покупать 1 подсвинка или 4 курицы и 3,6 л муки. Сено заготавливали сами, бесплатно. Прибавим к этому хлебное довольствие. Учтем подъемные деньги и продукты питания. В первый год после переселения каждая семья имела ежедневный доход продуктами примерно в 3,5 л муки, не считая 220 грамм крупы и 1 л овса. Из такого количества муки выпекается не менее 4,5 кг хлеба23. Следовательно, для содержания средней семьи (из 5—6 человек) в первый год можно было тратить не более / денежного довольствия. На оставшиеся 8 руб. казак мог купить себе лошадь или быка, а также 1 корову, 4 свиньи, 4 овцы и 10 кур. При этом оставались деньги на строительство дома. Камень для построек брали бесплатно в каменоломне на берегу Волги возле ст-цы Анти-повской. Известь — на Иловле. Бревна для строительства домов могли заготавливаться в районе рек Сестринки, Пичуги, Иловли и Медведицы, частично — сплавляться по Волге из верхних городов 24.

Таким образом, переселившиеся на Волгу казаки были в состоянии обзавестись новым хозяйством и содержать свои семьи до тех пор, пока несли службу и получали за нее деньги.

Войсковую старшину и канцелярию составляли двое старшин, есаул, дьяк, четыре писаря, провиантский писарь и толмач. Чтобы избежать расслоения волжского казачества на богатых и бедных, войску предписывалось избирать войсковых старшин и есаула сроком только на 1 год. По истечении года есаулов нельзя было производить в старшины. В каждой станице имелся станичный атаман, два станичных старшины, два станичных есаула и два писаря. Позже число войсковых старшин увеличилось до 4, есаулов — до 2. Количество станичных есаулов и писарей уменьшилось. Их стало по 1 в каждой станице. Атаманы, старшины и есаулы избирались на войсковых, станичных кругах. Волжское войско имело свой суд. Сложные судебные дела рассматривались Царицынским комендантом, наиболее важные — Военной коллегией. В 1771 г. войсковым атаманом стал Василий Макарович Персидский. Он пришел к власти благодаря фальсификации результатов выборов25.

Войску принадлежала обширная территория длиной около 100 верст и шириной

53 версты по правому берегу Волги и левому берегу Иловли. Волжское войско граничило на севере с землями Дмитриевска, на юге —

Царицына, на западе — с землями донских казаков. Земли было много. Она распределялась между семьями по количеству ревизских душ. По утверждению И.А. Бирюкова, перед окончательным переселением Волжского войска на Терек на каждую душу мужского пола приходилось не менее 103 десятин земли, включая угодья26. Российские ученые и путешественники XVIII в. по-разному характеризовали качество земель Волжского войска. Одни из них писали, что земли эти — плодородные. Казаки обрабатывают их неохотно из-за лености. А главный доход имеют от скотоводства и рыбной ловли 27. Другие свидетельствовали, что почва была неудобна для хлебопашества: мокрые берега, затопляемые при разливах рек луга или сухая гористая степь. Поэтому земли использовались в основном для скотоводства. Скот выпасали свободные от службы казаки или, в отсутствие мужей — казачьи жены28. Встречаются и дифференцированные характеристики. Их авторы отмечали, что земли по берегу Волги сухие: песчаные и глинистые. В пойме Иловли земли — «добрые», пригодные к хлебопашеству, с прекрасными сенокосами, местами лесистые. Тем не менее они распахиваются лишь частично. А казаки в основном занимаются скотоводством29. Различные характеристики земель волжских казаков зависели, на наш взгляд, от маршрутов, по которым проезжали ученые и путешественники. Те, кто следовал вдоль берегов Иловли, видели плодородные земли. Ученые, путь которых пролегал по берегу Волги, — сухие и песчаные земли, пригодные только для скотоводства. Использование лишь части плодородных земель и наличие скотоводства как ведущей отрасли хозяйства у волжских казаков объяснимы обремененностью казаков военной службой и различными повинностями.

Казаки Волжского войска несли службу с 15-летнего возраста. По старости или болезни увольнялись в отставку. Служили по-годно с переменою в Саратове, Астрахани, Петровске, Кизляре. Занимали форпосты от Дмитриевска до Черного Яра, почтовые подставы по Астраханскому тракту. Команды казаков Волжского войска охраняли Дмитри-евское соляное правление, оз. Эльтон, посылались для отгона верблюдов к действующей армии во время войны с Турцией в 1736—1738 годах. Казаки исполняли почтовую гоньбу. Назначались для поимки беглых, воров и разбойников в различные губернии. До 1771 г. служили в Енотаевской крепости

при Калмыцких делах. С 1736 по 1752 г. охраняли Царицынскую сторожевую линию. Казаки служили также в таможенных пикетах, у межевых дел, при Конторе Опекунства иностранных. Их использовали на работах по выделке дикого камня. Они несли подводную и постойную повинности. Служба отнимала много времени и часть денежных средств. Одежду, вооружение и двух лошадей со снаряжением каждый казак приобретал за свой собственный счет. По отчету войскового атамана М.Н. Персидского в 1766 г. из 1057 служилых по списку казаков на отдыхе и в отпусках было всего 92. В командировках и караулах находилось 846 человек. Остальные умерли, выбыли по болезни или другим причинам. К 1 января 1768 г. на службе находилось 622 казака из 1013 30.

Совершенно очевидно, что обрабатывать землю могли только казаки, находившиеся на отдыхе, или семьи служащих казаков. Таким образом, хозяйство чаще всего вели вышедшие в отставку престарелые казаки, больные, женщины и мальчики до 15 лет. Они могли возделывать лишь небольшие участки земли, ухаживать за скотиной, ловить рыбу, и заниматься другими, не требующими больших физических затрат промыслами. Среди этих видов деятельности наиболее прибыльным считалось скотоводство. По свидетельству И.П. Фалька, в Нижнем Поволжье скотоводство не требовало «больших трудов» благодаря короткой зиме 31. Летом стада паслись в степи. Зимой питались сеном. Сенокос обычно начинался в первых числах августа и продолжался до сентября. Затем траву сгребали в копны и заготавливали сено 32.

Рыболовство по прибыльности почти не уступало скотоводству. Дореволюционный краевед А.В. Терещенко отмечал, что в первой половине XIX в. в районе Дубовки лов рыбы был «весьма изобильный». Ловили белуг, осетров, стерлядей, различные виды частиковой рыбы 33. Очевидно, что в ХУШ в. уловы были гораздо большими, чем столетием позже. Стабильный доход приносили волжским казакам и многочисленные привилегии, данные им императрицей.

Казаки имели привилегии безоброчной рыбной ловли, бесплатного пользования солью соляных озер, свободу винокурения, пивоварения, беспошлинной торговли вином, водкой, пивом, табаком и другими товарами на территории войска34.

Винокурение и пивоварение были весьма прибыльным делом. Для получения

1,64 ведра простого хлебного вина использовался 1 пуд ржи и 3,3 кг ржаного солода. Если сырье для винокурения не производилось в самом хозяйстве казака, а закупалось на рынке, то стоимость оборудования для винокурения в 1734 г. окупалась уже после продажи 10,5 ведер (около 129 л) простого вина по кабацким ценам. В дальнейшем с каждых

9 коп. затрат на сырье винокурение приносило доход в размере 1 руб. 64 коп. или 1 руб.

55 коп. чистой прибыли. При использовании для винокурения своей собственной ржи доход был выше. Отходы винокуренного производства — барда также использовались в хозяйстве. Барда считалась прекрасным кормом для скота35.

Пользуясь привилегиями, казаки не всегда соблюдали установленные законом нормы и запреты. Они занимались контрабандой вина. Брали соль сверх установленного количества. Подряжали ловцов рыбы и производили ее посол казенной солью в коммерческих целях. Это приносило им дополнительный доход. В качестве почетной привилегии казаки получили право ежегодно присылать ко двору в Москву или в Санкт-Петербург для решения наиболее важных войсковых дел

1 зимовую и 2 легкие станицы. В состав зи-мовой станицы входили атаман, есаул и 8 рядовых казаков. В состав легкой станицы — атаман, есаул и 3 казака. Им выдавалось дополнительное жалованье и кормовые деньги. Атаман зимовой станицы получал 70 руб., легкой — 50 руб. Есаулу зимовой станицы выдавали 50 руб., легкой — 30 руб. Рядовым казакам зимовых станиц — по 30 руб., легких — по 20 руб. Кроме этого, на станицы выдавались прогонные деньги и за доставку боеприпасов. Зимовые станицы получали

43 руб., легкие — 20 руб. Всего на содержание зимовых и легких станиц Волжского войска из казны ежегодно уходило 723 руб. Представителям станиц также вручали награды: серебряные ковши и сабли, позже — деньги на приобретение ковшей и сабель. Атаман получал ковш и саблю общей стоимостью 46 руб.

50 коп., есаул и казаки — по сабле стоимостью 15 и 9 руб. соответственно. Очевидно, что эта привилегия была не только почетной, но и прибыльной. Наиболее зажиточные казаки жертвовали ковши и сабли храмам, дарили в церкви богато украшенные иконы. С 1767 г. посылку станиц заменили выплатой денежной компенсации36.

Но не только денежное и хлебное жалованье, скотоводство, рыболовство, контрабан-

да вина и пользование привилегиями составляли доход волжских казаков. По утверждению П.С. Палласа, они вели прибыльную торговлю с донскими казаками досками и бревнами, сплавляемыми по Волге из верхних городов. Продавали им деготь и смолу, готовые лодки и даже большие суда. Благодаря переволоке Дубовка имела ключевое значение в торговых связях между Волгой и Доном 37. О каменных купеческих лавках в Дубовке упоминал и академик И.П. Фальк38. Другой российский ученый, Иван Лепехин, писал, что возле хуторов Волжского войска на правом берегу Иловли начинались «большие черни и перелески». Там произрастало большое количество яблонь и груш, боярышника и терновника. Местное население занималось «к пользе немалой» сбором и продажей плодов 39. Возможно, казаки Волжского войска занимались и бахчеводством. Прямых свидетельств этому не обнаружено. Тем не менее П.С. Паллас во время своего путешествия по землям войска в 1773 г. видел дикорастущие арбузы. По его утверждению, они произрастали из потерянных арбузных семян40. Академик И.П. Фальк отмечал, что выращивание арбузов было вообще характерным явлением для Нижнего Поволжья. Арбузы произрастали «в великом изобилии... на Волге ниже Саратова...»41. Прибыльным делом были и раскопки волжскими казаками курганов возле Дубовки и развалин Сарай-ал-Джедида в районе современного Царева. По свидетельству И.П. Фалька, первым их начал комендант Царицына. Его люди обнаружили множество золотых и серебряных монет и вещей. «После того Дубовские казаки напали с такою жадностию на развалины, что в них рылась третья часть всего полка [войска]; от чего оне теперь все перекопаны. От них обогатились многие козаки, а особливо их атаман Персидской. Выкопанные кирпичи продавали в Царицын и Астрахань»42. Этот факт подтверждают А.В. Терещенко и А.Н. Минх, пользовавшиеся другими источниками43.

К сожалению, обнаружены всего две оценки уровня жизни волжских казаков, данные современниками существования Волжского войска. Проезжавший в 1773 г. по территории войска П.С. Паллас писал: «Дубовские казаки по большей части весьма зажиточны и богаты наипаче рогатым скотом, ради коего они вниз по Иловле, также по обеим сторонам Волги в области своей настроили множество хуторов, из коих некоторые лежат совокупно наподобие небольших деревень»44. И.Г. Георги отмечал, что многие вол-

жские казаки имеют хутора «со множеством при них скота, но большая часть из них недостаточных»45. Именно этот фрагмент из труда И.Г. Георги использовался сталинградским историком Г.С. Сколковым для доказательства бедности волжского казачества, глубокого расслоения казаков на богатых и бедных 46. С фактом расслоения в среде волжских казаков спорить трудно. Его подтверждает П.С. Паллас. Это видно из приведенного выше отрывка. Вопрос — в степени расслоения. И в том, было ли большинство волжского казачества бедным или зажиточным?

Анализ текстов сочинений И.Г. Георги и П.С. Палласа, писавшего о встрече со своим коллегой в Царицыне в октябре 1773 г., не позволяет точно определить ни время описанных И.Г. Георги событий, ни источники, послужившие основой для этого описания. Изложенные в труде ученого факты дают возможность предположить, что И.Г. Георги описывал Волжское войско периода с 1772 г., а вероятнее всего, с 1785 по 1791—1793 годы. При этом автор мог быть как очевидцем происходивших на территории войска событий, так и узнать о них от других людей, не посещая станицы волжских казаков лично 47. Определение времени повествования в работе И.Г. Георги важно для того, чтобы установить, когда существовала «большая часть» «недостаточных» волжских казаков: до Пугачевского бунта или после него. Кроме того, не совсем понятно и значение слова «большая» из этого отрывка текста. Употреблялось ли оно в значении слова «большая» или в значении слова «большая». В зависимости от ударения смысл интересующей нас фразы меняется.

Так или иначе, но происхождение и смысл оценки И.Г. Георги уровня жизни волжских казаков остаются не выясненными. Вместе с тем у нас нет оснований не доверять оценке П.С. Палласа. Его мнение подтверждает А.В. Терещенко, писавший о станицах Антиповской, Караваинской, Балык-лейской и городке Дубовке как о богатых населенных пунктах48. Более того, анализ ежегодных доходов волжских казаков, получаемых ими в результате хозяйственной деятельности, пользования привилегиями и выплаты жалованья заставляет согласиться с П.С. Палласом. Отметим и то, что к моменту Пугачевского нашествия прошло менее 40 лет, прежде чем основная часть Волжского войска переселилась на Волгу. За это время могло смениться только одно поколение казаков, да и то, вероятно, не во всех переселенных

семьях. Переселявшиеся казаки находились примерно в равных условиях. Они были приблизительно однородны по своему материальному достатку. Переселялись в основном небогатые казаки. Жалованье и подъемные, за исключением старшины, у всех были одинаковыми. После Указов 1735 и 1743 гг. войско, возможно, пополнилось несколькими десятками отставных солдат и крещеных выходцев с Кавказа. Но и они, селясь на войсковых землях, включались в его состав, несли службу, получали жалованье, пользовались землей и льготами.

Обеднению людей в XVIII в. могли способствовать войны, эпидемии, пожары и другие стихийные бедствия. Его могли вызвать неурожаи, грабежи, рост цен на средства производства и продукты питания, значительно опережающий рост доходов населения. Обеднению могли способствовать пьянство, болезнь или смерть основных кормильцев и интенсивная служба, повышавшая расходы на экипировку и уменьшавшая время на ведение хозяйства. Различия в составах семей, при условии уравнительного распределения между всеми семьями материальных благ, рост числа высокооплачиваемой и злоупотреблявшей своим положением старшины могли привести к расслоению казачьей среды.

Крупных военных действий или маневров на территории Волжского войска с момента его образования и до вторжения отрядов Е. Пугачева не было. Об эпидемиях, наводнениях и крупных пожарах нам ничего не известно. Грабежи и пьянство случались, но носили единичный характер. Известно о неурожаях хлеба в Нижнем Поволжье в 1773—1774 гг.49 Они произошли непосредственно перед Пугачевским нашествием или сразу после него и не успели или не смогли повлиять на обеднение войска к моменту перехода волжских казаков на сторону самозванца.

Мы можем утверждать, что большинство цен в Нижнем Поволжье до 1757 г. оставалось прежним, с небольшими колебаниями в ту или иную сторону50. Летом 1774 г. ситуация изменилась. Экономика государства была ослаблена войной с Турцией и Пугачевским бунтом. Астраханская губерния пострадала от неурожая в 1773 году. Ее связи с другими губерниями, поставлявшими основную массу зерновых культур, были прерваны повстанческим движением. Поэтому в начале августа 1774 г. цены на отдельные продукты питания в Астраханской губернии были выше в 1,6 раза цен 1734—1756 годов. Так, например, 1 чет-

верть ржаной муки стоила 2 руб., 1 четверть овса — 80 коп., пуд (16,38 кг) сена — 6 коп. А вот лошадь, способную к хлебопашеству, в 1774—1781 гг. можно было, как и прежде, купить за 8—10 руб.51 Жалованье рядового казака в некоторых казачьих войсках в это время составляло 12 руб.52 К сожалению, нами не установлено — повысилось ли к 1774 г. жалованье казаков Волжского войска, и если повысилось, то насколько. Однако необходимо учитывать то, что в конце 60-х — нач. 70-х гг. XVIII в. волжские казаки не селились на голом месте, а жили в обустроенных домах, имели свое хозяйство и налаженные промыслы.

Служба у волжских казаков была, действительно, очень интенсивной. Она отнимала много времени и сопровождалась расходами на экипировку. Однако ей были подвержены все состоявшие на службе казаки: по списку — 1057 человек. Это нивелировало их. За исключением тех, кто смог откупиться: нанять другого казака или беглого крестьянина служить вместо себя. Для XVIII в. такое явление было характерным, но не массовым53.

Число казачьей старшины не возросло, а уменьшилось к 1774 г. на 9 человек (должностей). Общее количество атаманов, старшин, есаулов и служащих атаманских канцелярий Волжского войска к этому времени составляло всего 44 человека54. Примечательно, что в числе перешедших на сторону Е. Пугачева волжских казаков были войсковой старшина Г. Поляков, войсковой походный атаман

А.И. В енеровский, сотник Горский — депутат, участник работы Уложенной комиссии, атаман, старшины и есаул ст-цы Антиповс-кой, казак И.Б. Черников, владевший хутором Саламатиным, и другие богатые казаки55.

Расширение состава семьи не всегда ведет к обеднению. Вместе с ростом числа едоков в семье увеличивается количество рабочих рук. В Волжском войске хозяйство вели чаще всего не служилые казаки, а их семьи. При этом многие виды работ могли выполнять не только взрослые женщины, но и старики и взрослые дети. Многодетные семьи среди волжских казаков, скорее всего, не составляли большинства. Многодетным семьям переселяться на новое место всегда труднее. Поэтому они обычно делают это редко и неохотно. Однако их число могло увеличиться по мере взросления следующего поколения. Но этого не произошло. Новому поколению волжских казаков предстояли большие испытания. Произошло два крупных историчес-

ких события, нарушивших привычный уклад жизни Волжского казачьего войска.

Стремление российского правительства закрепиться на Кавказе привело к формированию в 1770 г. в районе Кизляра — Моздока новой пограничной укрепленной линии. Для этого было решено переселить на Кавказ донских и волжских казаков. Переселение 517 семей Волжского казачьего войска в 1770—1772 гг. прикрыло укрепленную линию от Моздока до Червленого городка. Были основаны станицы Наурская, Мекенская, Ищерская, Галюгаевская, Калиновская. Переселенные казаки составили Моздокский казачий полк. Подчинялись коменданту Моздока, пользовались льготами казаков Терс-кого-Семейного и Гребенского войск56.

Численность Волжского казачьего войска продолжала сокращаться. Для усиления действующей армии в 1769 г. российское правительство начало формировать две дополнительные военные части: Петербургский и Московский легионы. В состав легионов входили армейские подразделения и казачьи команды. По инициативе атамана М.Н. Персидского в 1771 г. из казаков Волжского войска была создана казачья команда Московского легиона. Команда состояла из 332 человек офицеров и рядовых казаков. Переселение казаков на Терек и формирование казачьей команды шли тяжело, неохотно, уменьшили состав и боеспособность войска57.

По утверждению П.С. Палласа, на Терек переселялись в основном молодые, недавно женившиеся казаки58. ИА Бирюков писал, что в состав переселенных семей входили жены служилых казаков и их дети. Других родственников, отставных и неженатых казаков, малолеток (казаков, достигших 15-летнего возраста, но не ставших совершеннолетними) к переселению не принуждали59. Запись в казачью команду Московского легиона тоже была добровольной 60. Вероятно, в нее записывались неженатые и бедные казаки, которым терять было нечего. Поэтому вместе с численностью войска должно было сократиться и число бедняков, а также молодых, не успевших обзавестись крупным хозяйством семей. Возможно, что наиболее богатые семьи откупались от переселения, записывая вместо себя более бедных соседей.

Анализ социально-экономического развития Волжского войска с момента его образования и до вторжения на его территорию отрядов Е. Пугачева позволяет сделать несколько важных для нашего исследования выводов.

Оценка советскими и некоторыми современными российскими историками и краеведами уровня материального благополучия волжских казаков накануне Пугачевского нашествия не соответствует действительности. Она не подтверждается историческими источниками. Более того, содержащиеся в источниках факты заставляют ее опровергнуть. Большинство семей Волжского войска могло прокормить себя. Волжские казаки, в основной своей массе, жили если не богато, то уж, во всяком случае, не бедно. Бесспорно, казачья старшина жила лучше рядовых казаков. Однако она составляла незначительный процент от всей численности войска. Возможно, существовали семьи или одинокие казаки, разорившиеся в результате собственной нерадивости, пьянства, болезни или смерти людей, ведущих семейное хозяйство. Их было немного. Часть из них покинула к 1774 г. войско, записавшись в Московский легион или переселившись на Кавказ. Поэтому расслоение в казачьей среде на богатых и бедных не было глубоким. Оно только наметилось. Причина перехода казаков Волжского войска на сторону Е. Пугачева была не в бедности населения казачьих станиц, а в чем-то другом.

В качестве одной из причин измены Волжского войска А.Н. Минх называл склонность волжских казаков к воровству. В подтверждение своей точки зрения он приводил жалобу соляных возчиков на ограбивших их казаков из ст-цы Антиповской во главе с атаманом Кащеевым. А.Н. Минх также писал и о том, что некоторые волжские казаки содержали воровские притоны для сбыта краденого 61. Он позаимствовал эти сведения у Д.Л. Мор-довцева. Однако оба автора описывали единичные случаи, имевшие место на территории Волжского войска до 1774 года. Грабежом и содержанием притонов в то время занимались также казаки других войск и представители других сословий России. Поэтому мы не можем согласиться с А.Н. Минхом и рассмотрим другие точки зрения по этому вопросу.

В качестве еще одной причины перехода волжских казаков под знамена Е. Пугачева

А.Н. Минх называл страх казаков за свои семьи и имущество 62. О том же писал и И.А. Бирюков. И добавлял к этому: «...а также по малочисленности числа людей для сопротивления»63. И. Михайлов объяснял переход волжских казаков на сторону Е. Пугачева по-другому: «Верхние станицы Волгских казаков были готовы стать под знамя бунта. Казаки были недовольны частыми командиров-

ками, в то время, когда их собственные жилища были в опасности от нападения Пугачева»64. Он писал: «Возвращавшийся в Царицын от Саратова отряд, проходя через Ду-бовку, забрал в ней людей, лошадей, волов и сено и причинил многие оскорбления жителям, что еще более усилило в них нерасположение к соблюдению верности»65. Исследования этих авторов базируются на дореволюционных архивах. Поэтому изложенные учеными факты заслуживают доверия. Чтобы подтвердить или опровергнуть выводы, сделанные на их основе, необходимо восстановить и тщательно проанализировать картину участия Волжского казачьего войска в социально-политических событиях 1773—1774 гг. в Нижнем Поволжье.

В начале 70-х гг. XVIII в. Волжское войско обезлюдело. Служилый состав Волжского войска сократился почти вдвое: 517 семей было переселено на Кавказ, 332 человека записалось в казачью команду Московского легиона. Переселялись долго. Последние партии переселенцев отправились к Моздоку в конце

1773 г.66 Правительство определило новое число служилых казаков Волжского войска — 540 человек. Недостаток во взрослых служилых казаках восполнялся приемом на службу малолеток, достигших 15-летнего возраста. Правительство понимало, что оставшиеся на Волге казаки не в состоянии выполнить службу в полном объеме. Оно распорядилось отменить командировки казаков в Казанскую и Нижегородскую губернии. Охрану Дмитриевского соляного правления перепоручили астраханским казакам. Казаков Волжского войска, служивших в Астрахани и по почтовому тракту от Царицына до Черного яра, заменили донскими казаками. Их также освободили от службы при Калмыцких делах и от работ по добыче камня, за исключением службы в карауле. Состав зимовой и легких станиц сократился вдвое 67.

Однако все эти меры не могли увеличить численность войска. Д.Л. Мордовцев писал, что накануне Пугачевского нашествия «Волжское казачье войско... находилось в жалком состоянии»68. Готовясь к обороне, комендант Царицына И.Е. Цыплетев приказал Волжскому войску учредить от Камышина до Царицына по левому берегу Волги форпосты. Форпосты должны были иметь наготове лодки, обмениваться между собой вестями и посылать сведения о восставших на другую сторону Волги. Войску также предписывалось отправить за Волгу на Ахтубинский завод

1 орудие и артиллерийского обер-офицера для организации заставы разведки 69. Д.Л. Мордовцев отмечал, что Волжское войско готовилось сражаться с Е. Пугачевым. Было мобилизовано почти все мужское население, даже отставные казаки и малолетки. Волжские старшины писали И.Е. Цыплетеву о том, что в станицах нет боеприпасов. Они просили прислать им порох, свинец и фитили для пушек, а также вернуть в войско хотя бы

2 медные пушки из 6 увезенных в Царицын в 1772 г.70

Кочевавшие за Волгой киргиз-кайсаки воспользовались ослаблением Волжского войска. Крупной партией в 1500 человек они в декабре 1773 г. атаковали казачьи форпосты. Захватив некоторые из них, киргиз-кайсаки перешли Волгу по льду в 30 верстах выше Дубовки. Командовавший форпостами старшина О. Терсков с трудом смог прорваться сквозь орду к волжским станицам. Киргиз-кайсакам не удалось захватить станицы Волжского войска. Они ограбили казачьи хутора. Забрали несколько человек в плен, много скота и лошадей, вновь переправились через Волгу и ушли в степь. Послав в Царицын за помощью, атаман Волжского войска отправил казачью команду с пушкой в погоню за грабителями. В ответ на его донесение о происшествии астраханский губернатор сделал

В.М. Персидскому выговор за нерадение и приказал истребить отряд киргиз-кайсаков полностью. Населению казачьих станиц разрешили выдать для обороны порох и свинец 71. За Волгу отправились почти все казаки войска, включая отставных и малолеток. Вернувшимся из погони волжским казакам в апреле 1774 г. было приказано оставаться за Волгой и содержать там по-прежнему форпосты «до полного истребления пугачевских шаек»72. Чтобы предотвратить подобные набеги, атаман В.М. Персидский выслал в марте 1774 г. на Царицынскую сторожевую линию 300 человек. Узнав об этом, губернатор Кречетников приказал мобилизовать не только 300 казаков, но и всех, кто в состоянии владеть оружием. Более того, он предписывал, под страхом сурового наказания, не зачислять в казачью команду наемников из людей посторонних Волжскому войску. «А что касается остающихся в домах семейств, — писал губернатор, — то они без должного прикрытия не останутся, в чем Волжскому войску и опасаться нечего»73.

Губернатор так и не выполнил своего обещания. Оборонять казачьи станицы было

некому. Д.Л. Мордовцев отмечал, что перед вторжением Е. Пугачева на Пичужинском и Пролейском форпостах войска находилось всего по 6 человек. Он писал: «Жалкие остатки команд, какие находились за Волгой, призывались на нагорную сторону. В Волжском войске никого не осталось — одни старики, женщины и дети»74. Старшины Волжского войска просили власти прислать порох и свинец, прислать на помощь донских казаков или хотя бы людей, которые смогли бы стрелять из имеющихся в войске пушек75. Просьба осталась без ответа. Власти опасались за спокойствие на Дону. Да и посылать было некого. Донские станицы сами остались без людей и боеприпасов. Вооружение и войска стягивались в Царицын. Если не было возможности перевезти артиллерию и боеприпасы, их уничтожали по приказу Царицынского коменданта. На одной только Царицынской сторожевой линии было испорчено и закопано в землю 7 пушек, около 25 пудов пороха и 1740 ядер 76. А ведь в них нуждалось Волжское войско! Оно спешно готовилось к обороне. Волжские станицы не имели укреплений. Единственным препятствием для нападавших могли служить овраги, ограничивающие с двух сторон возвышенности, на которых располагались дома казаков77. И. Михайлов подтверждал это: «Большая часть их [волжских казаков] была расположена по низовым крепостям, находившиеся же в станицах, не защищенных никакими укреплениями, были лишены даже орудий, отобранными у них для крепостей»78. Только Дубовка имела деревянное укрепление с башней. На башне находились две медные пушки, которые удалось вернуть из Царицына. Известно также еще об

1 пушке, находившейся в ст-це Антиповс-кой, и 4 пушках в ст-це Балыклейской. Всего — 7 пушек на все войско. Укрепления Ду-бовки, по-видимому, были ветхими, так как для их ремонта использовали рабочих и арестантов. Вероятно, укрепления так и не были достроены. Перед приходом Е. Пугачева в Ду-бовку в среде рабочих и арестантов начались волнения79. Какой-то правительственный отряд забрал из Дубовки часть людей, лошадей, волов и сено, ослабив и без того немногочисленное войско 80. Команда казаков Волжского войска из 70 человек находилась в Саратове. Ее посылали для разведки о движении Е. Пугачева в Петровск81. По свидетельству Е. Пугачева, во всех трех станицах войска оставалось только 300 казаков. Расположенные в Дубовке казаки, по его мнению,

«добровольно предались в его толпу, ибо их тут было не больше, как человек в 200»82. Всего — 500 казаков, включая стариков и подростков, разбросанных по всей территории войска. Например, в ст-це Антиповской находились только 40 казаков, способных держать оружие, и 20 солдат под командованием поручика, охранявших каторжников в каменоломне 83. Им противостояла воодушевленная победами под Саратовом и Дмитриевском армия, насчитывавшая от 5000 до 6300 человек, имевшая, по различным данным, от 6 до 30 пушек84. Очевидно, что сопротивление волжских казаков было бы бессмысленным.

Отряды Е. Пугачева вошли на территорию Волжского войска 13 августа 1774 г. через хутор Белую Глинку85. Е. Пугачев разослал по волжским и донским станицам указы, в которых сообщал о том, что некоторые казаки Волжского и Донского войск уже перешли на его сторону. Он призывал волжских казаков последовать этому примеру. В случае неповиновения Е. Пугачев угрожал сжечь дома казаков, а их самих предать смерти 86.

Первым получил указ атаман ст-цы Антиповской. До этого казаки его станицы неоднократно собирались вместе, чтобы обсудить, как уберечься от самозванца. По свидетельству казака И.Б. Черникова, они даже принимали какие-то меры предосторожности. Получив указ Е. Пугачева, атаман объявил всеобщий сбор. Нужно было решить, как быть дальше. Собраться казаки не успели. Прибывшие утром 14 августа из дальних хуторов станичники обнаружили в ст-це Антиповской 1000 каторжников, приплывших по Волге на большом судне. Это был передовой отряд Е. Пугачева. Станица была захвачена. Пугачевцы грабили казачьи дома, позорили женщин 87. Несмотря на неравенство сил, казаки, по словам И.Б. Черникова, еще раздумывали: «...Противу ли злодея итить или побегом спасатца, или же склонитца к нему, злодею, и напоследок все, будучи в страхе, сожалея жен своих, детей и имущество, согласились, по малоимению к сопротивлению людей, к нему склонитца»88. Сорок антипов-ских казаков встретили основные силы повстанцев в 7 верстах от станицы. Они склонили перед самозванцем свои знамена, пали на колени и целовали ему руку 89. Заметим, что такое поведение казаков было, похоже, не на долгожданную встречу освободителя, а на сдачу побежденных на милость неприятеля.

На окраине ст-цы Антиповской Е. Пугачева встречало оставшееся население: ста-

рики, женщины и дети. Под колокольный звон они стояли на коленях с образами в руках. Е. Пугачев был милостив. Он поцеловал у попа крест, въехал в станицу и расположился со своей свитой в доме казака Р.О. Забурунного. Там он обедал. Каторжников, прибывших перед ним в ст-цу Анти-повскую, Е. Пугачев отправил назад — на судно. Они забрали с собой награбленное добро, хлеб, чугунную пушку и бочонок пороха. Вместе с ними ушли освобожденные мятежниками арестанты, ломавшие камень в Антиповской каменоломне 90. Не обошлось и без жертв. По приказу самозванца был повешен казак ст-цы Караваинской Прянишников за то, что назвал Е. Пугачева «пагубником душ». В станице Е. Пугачев не ночевал. Он разбил свой лагерь в 8 верстах ниже по течению Волги, на реке Балыклей. Покидая ст-цу Антиповскую, вождь повстанцев забрал в свою армию 40 волжских казаков и караульный взвод, охранявший каменоломню. На следующее утро отряды Е. Пугачева пошли к ст-це Караваинской 91.

Между тем 13 августа к Дубовке подошел верный правительству отряд князя Дон-дукова, состоявший, по разным данным, от 3000 до 6000 калмыков и 300 донских казаков 92. К нему должна была присоединиться команда казаков Волжского войска под командованием войскового атамана В.М. Персидского, вооруженная 2 пушками. Однако атаман не пошел с Дондуковым: сказался больным. И пушки не дал. Забрав в Дубовке казаков и лошадей для подвоза орудий, Дон-дуков направился в сторону ст-цы Балыклей-ской 93. Вечером 15 августа, не доходя 5 верст до станицы, Дондуков заметил приближение к ней с противоположной стороны ст-цы Ба-лыклейской армии Е. Пугачева. Дондуков думал, что еще успеет спасти станицу от мятежников. Он послал в ст-цу Балыклейскую казаков и до 400 калмыков под командованием поручика Климова. Их встретили артиллерийскими залпами из 4 пушек со склона примыкавшего к станице оврага. Посланный отряд был вынужден вернуться. Бунтовщики вошли в ст-цу Балыклейскую. Наступала ночь. Артиллерия отряда Дондукова отстала на 15 верст. Атаковать станицу было нельзя. Князь остановился на ночлег на проезжей дороге возле реки Пролейки94.

Ни Дондуков, ни описавший эти события в своем историческом очерке И. Михайлов не знали, что князь пытался защитить уже занятую пугачевцами станицу. Попробу-

ем объяснить это. Путь от ст-цы Антиповской до ст-цы Караваинской составлял всего

15 верст. Между ст-цей Караваинской и ст-цей Балыклейской — 25 верст, если ехать в объезд 95. Е. Пугачев заночевал в 8 верстах от ст-цы Антиповской на пути к ст-це Караваинской. Таким образом, он еще 14 августа прошел более половины пути к этой станице. Спеша занять станицы Волжского войска до подхода правительственных войск, он, вероятно, еще затемно утром 15 августа выслал к ним передовые отряды. Сам выступил в поход с основными силами позже. Так или иначе, но, по словам волжского казака И.Б. Черникова, еще на пути к ст-це Караваинской «все с Караваевской и Балыклеев-ской станиц казаки к нему, злодею, за препровождением посыланной за ними злодейской толпы приехали»96. То есть к моменту подхода отряда Дондукова вечером 15 августа к ст-це Балыклейской она уже была занята передовыми частями Е. Пугачева. Князь не знал этого. Он принял приближение основных сил повстанцев, за всю армию Е. Пугачева. Услышав артиллерийскую пальбу по своему отряду, Дондуков решил, что население ст-цы Балыклейской не желает защищаться от мятежников и ждет прихода самозванца. Поэтому, благодаря его ошибочному свидетельству, в исторической литературе появилось очередное «доказательство» готовности волжских казаков к измене присяги императрице 97.

По пути к ст-це Караваинской Е. Пугачев послал в ст-цу Иловлинскую с письмом волжских казаков И.Б. Черникова и К. Тарасова. Примечательно, что другой казак их войска Р.О. Забурунный, по словам И.Б. Черникова, оставшись наедине со своими земляками, напутствовал их говорить в донских станицах о том, что Е. Пугачев «точно самозванец и варвар»98. Вошедшие в состав армии Е. Пугачева казаки станиц Антиповской, Караваинской и Балыклейской были определены в полк казака Волжского войска Ивана Казмина. Сам И. Казмин был захвачен пугачевцами вместе с несколькими волжскими казаками в Петровске. В этот полк входили и примкнувшие к отрядам Е. Пугачева под Саратовом казаки и хорунжие из команды есаула Волжского войска Тарарина. Есаул Тара-рин и казаки его команды К. Солнушкин и П. Заиченков остались верны присяге. Перешедшие на сторону самозванца казаки пытались убить своего командира, но, потеряв двух человек, отступили 99.

Переночевав в ст-це Балыклейской, Е. Пугачев 16 августа направился к Дубовке. Отряд князя Дондукова преградил ему дорогу. Силы мятежников и правительственных войск были примерно равны. Е. Пугачев не был уверен в победе и попытался избежать сражения. Дондуков открыл огонь по бунтовщикам. Началась артиллерийская перестрелка. После удачного попадания ядром в пороховой ящик противника пугачевцы пошли в атаку. Калмыки и казаки правительственного отряда не выдержали натиска и побежали. Е. Пугачев захватил в плен, по разным данным, от 800 до 3000 человек и пушки противника. Волжские казаки, входившие в отряд Дондукова, не перешли на сторону мятежников. Они вернулись в Дубовку и принесли весть о своем поражении. Ободренная победой армия Е. Пугачева пошла к столице Волжского войска 100. Путь самозванца к Дубовке теперь был свободен.

Узнав о приближении Е. Пугачева, атаман В.М. Персидский послал извещение об этом в Царицын и стал готовиться к отъезду из Дубовки вместе с войсковой старшиной. С ними собрались в путь и некоторые казаки. Однако В.М. Персидский заявил, что он со старшиной едет советоваться к Дондукову, приказал казакам остаться в городке и ждать их возвращения. Казаки поверили и остались.

В.М. Персидский забрал с собой войсковую казну и отбыл в Царицын. С дороги он вернул в Дубовку старшину Г. Полякова. Атаман передал ему командование войском и приказал защищать городок от Е. Пугачева101. Остается только предполагать, какими причинами был вызван этот поступок В.М. Персидского: личной трусостью, неумением или нежеланием организовать оборону столицы Волжского войска или эвакуацию ее населения. Возможно, он, понимая тщетность обороны Дубовки и невозможность сдачи ее без боя войскам Е. Пугачева, таким образом, переложил на другого человека ответственность за то, что может произойти. Так или иначе, но В.М. Персидскому удалось не попасть в руки самозванца, сохранить верность присяге и вывезти из войскового городка наибольшие ценности.

Е. Пугачев подошел к Дубовке 17 августа 1774 года. Старшина Г. Поляков приказал занять оборону. Он распорядился поставить в воротах городка две имевшиеся у него пушки. Стоявшие при пороховом магазине казаки отказались дать порох, мотивируя тем, что против такого большого количества мя-

тежников обороняться бессмысленно. Тогда Г. Поляков послал к Е. Пугачеву казака Ф. Сес-листова. Он велел сообщить вождю бунтовщиков о том, что атаман и казаки Волжского войска покинули Дубовку. Старшина хотел создать у мятежников иллюзию безопасности и бесполезности брошенного городка. Он наивно полагал, что самозванец, узнав

об этом, пройдет мимо. Е. Пугачев не поверил. Он прислал Г. Полякову приказ встретить «государя» с честью, не отгонять от Дубовки табун лошадей и приготовить суда для перевозки с левого берега Волги его «Черного гусарского полка». После такого приказа население Дубовки решило встретить самозванца с хлебом-солью. Жители городка во главе со старшиной Г. Поляковым, походным атаманом А.И. Венеровским и Дубовским протоиереем вышли с крестами и образами навстречу к Е. Пугачеву, целовали ему руку и провозгласили своим «государем»102. И.А. Бирюков писал, что среди встречавших находился и старший брат войскового атамана. Вероятно — Андрей Макарович Персидский. На вопрос самозванца, почему он не покинул Дубовку вместе с остальной старшиной,

А.М. Персидский ответил, что хотел бы умереть за Отечество и места своего не покинет. Удовлетворившись ответом, Е. Пугачев оставил старика в покое 103.

Предводитель повстанцев солгал о подходе «гусарского полка». Вероятно, он намеренно преувеличивал свои силы, чтобы занять Дубовку без боя. Ему это удалось. Но Е. Пугачев не забыл об осторожности. Он расположился лагерем в полуверсте от казачьего городка. Вечером самозванец все же въехал в Дубовку и обедал в доме старшины Г. Полякова. Однако ночевать не остался и вернулся в свой лагерь. На следующий день

18 августа Г. Поляков был схвачен и убит по приказу «государя». Дом его разграбили. По свидетельству А.С. Пушкина, кроме Г. Полякова пугачевцами были также убиты: депутат Андрей Дьячонков, отставной прапорщик казачьей команды Московского легиона Иван Хуторсков, казаки Петр Заиченков, Петр Греков и Яков Греков 104. Е. Пугачев приказал собрать казачий круг и избрать нового атамана Волжского войска. Атаманом выбрали А.И. Венеровского, есаулом — Ф. Сеслис-това. Новая старшина и казаки присягнули «императору». Мятежники вошли в Дубовку. Начались грабежи казачьих домов и купеческих лавок. Правда, во избежание ссор и беспорядков Е. Пугачев запретил в городке про-

дажу вина. Бочки со спиртными напитками были разбиты по его приказу. Их содержимое вышили на землю 105.

В тот же день Военная коллегия Е. Пугачева издала указ, в котором жаловала волжских казаков «древнего святых отцов предания крестом и молитвою, головами и бородами, и вечно вольностию и свободою без всякого от... дворян притеснения...» Указ предписывал

A.И. Венеровскому собрать всех годных к военной службе казаков войска, включая от-ставныгх и малолетних, и приготовиться выступить в поход вместе с «армией его величества». Примечательно, что в тексте указа говорилось о том, что «под скипетр и корону» Е. Пугачева «склонилось» только «несколько [казаков, населения] Донского и Волского войска»106. Военная коллегия самозванца отдавала себе отчет в том, что на сторону Е. Пугачева перешло не все Волжское войско.

Новому атаману удалось собрать всего 200 казаков. Они составили Дубовский полк повстанцев. Полк дошел с Е. Пугачевым до Черного Яра, где вместе с другими отрядами мятежников был разбит полковником И.И. Михельсоном 107. Во время пребывания самозванца в Дубовке к нему присоединился 3000-й отряд дербетовских калмыков под командованием нойона Ценден-Дарджи 108. Разъезды верных правительству донских казаков постоянно тревожили повстанцев, захватывали пленныгх 109. По местному преданию, вождь бунтовщиков посетил в Дубовке Успенский собор и дом войскового атамана

B.М. Персидского 110. Забрав из столицы Волжского войска казаков, 2 пушки, 80 ядер, порох, свинец, деньги, продовольствие и фураж, Е. Пугачев 20 августа покинул со своей армией Дубовку и направился к Царицыну111.

21 августа 1774 г. в Дубовку вошел крупный правительственный отряд под командованием И.И. Михельсона. Он арестовал около

40 бунтовщиков, и в их числе — «мятежного» атамана Волжского войска. На следующий день А.И. Венеровский вручил И.И. Михельсону указы Е. Пугачева, изданные самозванцем в Дубовке. Отдохнув, И.И. Михельсон 22 августа устремился вслед за бунтовщиками 112.

Под Царицыном войска Е. Пугачева потерпели поражение. Кроме солдат и донских казаков, часть которых перешла на сторону повстанцев, город защищали верные присяге казаки Волжского войска и 100 казаков Московского легиона под командованием ротмистра С. Савельева. В списке отличившихся в сражении офицеров комендант Цари-

цына И.Е. Цыплетев и полковник И.И. Михельсон отмечали волжских казаков: ротмистра С. Савельева, есаула Тарарина и старшину О. Терского 113. Мятежникам так и не удалось занять Царицын. Преследуемый правительственными войсками, Е. Пугачев бежал вниз по течению Волги, занял по пути оставленную гернгутерами Сарепту, но был окончательно разбит 25 августа 1774 г. недалеко от Черного Яра возле рыболовецкой ватаги купца Соленникова 114.

Начались наказания и казни повстанцев. В назидание казакам, примкнувшим к Е. Пугачеву, И.И. Михельсон приказал повесить 6 человек из состава Донского и Волжского войск. Волжского казака И.Б. Черникова повесили в Черкасске в октябре

1774 года. Дубовский протоиерей был лишен сана и сослан на вечное поселение в Сибирь. Денежное и хлебное жалованье за период с мая по ноябрь 1774 г. выдавали только тем волжским казакам, которые не были замешаны в повстанческом движении под предводительством Е. Пугачева 115. Сведениями о других видах наказаний казаков Волжского войска мы не располагаем. Возможно, было наказано (казнено или сослано) еще несколько волжских казаков, проявивших наибольшее усердие на службе у самозванца. Следует добавить, что вся тяжесть по снабжению правительственных отрядов, буквально наводнивших Нижнее Поволжье после разгрома Е. Пугачева, ложилась на местное население. Г.С. Сколков писал: «Одним волжским казачеством провианта и фуража было выдано на 22 000 руб., колоссальную по тому времени сумму»116. Однако эту повинность нельзя считать наказанием, так как она распределялась между всем населением края. По словам И.А. Бирюкова, казаки, не принимавшие участия в бунте, получили благодарность. Поступки же остальных казаков Волжского войска, кроме осужденных вместе с Е. Пугачевым, приказано было предать забвению 117.

Анализ событий крестьянско-казачьей войны в Нижнем Поволжье позволил сделать еще несколько важных для нашего исследования выводов. Они являются ответами на дискуссионные вопросы, сформулированные в начале статьи.

Большинство волжских казаков до прихода отрядов Е. Пугачева на территорию войска исправно несло службу. Они собирали сведения о мятежниках, участвовали в поимке мелких банд и отдельных бунтовщиков. Переход казаков Волжского войска на сторону са-

мозванца не был заранее запланирован. Казаки действовали спонтанно, в соответствии со сложившейся ситуацией. Вывод И. Михайлова

о готовности казаков Волжского войска изменить присяге не верен. Он основан на ошибочном свидетельстве князя Дондукова против казаков ст-цы Балыклейской. Собранные нами факты доказывают, что недовольство волжских казаков действиями губернских властей не было причиной их перехода на сторону мятежников. Переход был вынужденной мерой. Крайне малочисленное и почти безоружное Волжское войско не имело крепостных сооружений. Оно не получило помощи ни от Царицынских, ни от губернских властей, ни от казаков Донского войска. Командование правительственными силами в Нижнем Поволжье придерживалось оборонительной тактики, укрепляя региональные центры за счет ослабления периферии. И Астраханский губернатор, и комендант Царицына оказались не в состоянии организовать оборону края от отрядов мятежников. Войсковые власти не смогли защитить свои земли. Небольшие способные сражаться группы волжских казаков оказались разбросанными по всей территории войска. Оборона казачьих станиц против превосходящих в несколько раз сил противника была бессмысленной. Она повлекла бы за собой только разрушения селений и жертвы среди мирного населения. Войсковое командование оказалось неспособным или не захотело организовать эвакуацию жителей станиц и Дубовки. Несмотря на бдительность казаков, станицы Волжского войска были неожиданно захвачены крупными передовыми отрядами Е. Пугачева. Тем не менее некоторые казаки собирались сражаться с бунтовщиками и отказались от своих намерений лишь под давлением разумных доводов большинства. При приближении самозванца к волжским станицам поведение казаков больше походило на сдачу побежденных на милость неприятеля, чем на долгожданную встречу освободителя. Покорившиеся мятежникам станичники продолжали считать Е. Пугачева злодеем и самозванцем. Вождь повстанцев, вероятно, чувствовал это. Соблюдая меры предосторожности, он отказывался ночевать в селениях Волжского войска, казнил всех заподозренных в измене. На сторону Е. Пугачева перешли не все волжские казаки. Многие из них сражались с бунтовщиками в составе правительственных войск.

Таким образом, мы можем утверждать, что подавляющее большинство казаков Волжского войска следует считать скорее не из-

менниками, а жертвами бездарности и бездеятельности войсковых и губернских властей. Казаки были вынуждены ради спасения жизни своих близких, своей собственной жизни, своих селений покориться самозванцу. Их можно обвинить лишь в том, что они не предпочли геройскую смерть позору нарушения присяги, как, впрочем, многие из тех, кто волей случая оказался в руках повстанцев. Известно, что на территории Нижнего Поволжья на сторону мятежников перешло в совокупности несколько тысяч солдат и офицеров правительственных войск, немцев-колонистов, калмыков и донских казаков. Их количество в несколько раз превышало число перешедших к Е. Пугачеву волжских казаков 118.

Астраханский губернатор П.Н. Кречет-ников и комендант Царицына И.Е. Цыпле-тев так не считали. Долгое время после разгрома бунтовщиков они при каждом удобном случае вспоминали именно об измене Волжского войска. Считать, что волжские казаки были морально готовы к мятежу, было удобно. Это объясняло, почему войска Е. Пугачева с такой легкостью дошли по территории края вначале до Царицына, а потом — почти до Черного Яра. Несмотря на это, российское правительство проявило мудрость и дальновидность. После разгрома мятежников только немногих казаков Волжского войска, принявших наиболее активное участие в повстанческом движении, казнили или сослали в Сибирь. Остальных простили. Не принимавшие участие в мятеже и отличившиеся в борьбе с бунтовщиками казаки были награждены.

Переселение основной части Волжского войска на Кавказ в 1776—1778 гг. не являлось наказанием волжских казаков за участие в бунте. Исследователи крестьянско-казачьей войны до сих пор не обнаружили ни одного документа, упоминающего о том, что это переселение было следствием участия волжских казаков в повстанческом движении под предводительством Е. Пугачева. В течение 1775—1776 гг. казаки Волжского войска продолжали выполнять обычную для них военную службу, в том числе по поимке разбойников и бывших мятежников на территории войска и за ее пределами 119. В то же время Полный свод Законов Российской Империи свидетельствует о том, что переселение волжских казаков на Кавказ произошло в связи с учреждением новой пограничной линии от Моздока до Азова и упразднением Царицынской сторожевой линии 120. В Российском государственном исто-

рическом архиве нами было обнаружено дело от 11 мая 1776 г. «О переводе волжских казаков на р. Терек и о переселении из отставных военных и из малоземельных мест экономических крестьян 2000 душ». Документы этого дела подтверждают, что переселение казаков Волжского войска на Кавказ стало продолжением политики российского правительства по укреплению рубежей государства, начатой еще в 1770 г.121

Таким образом, переселение на Терек новых семей волжских казаков в 1776—1778 гг. было обусловлено присоединением Крыма и Кубани, переносом южных рубежей империи на Терек. Возникла необходимость в создании новой укрепленной линии, нового иррегулярного войска, колонизации новых земель. Существование на Волге казачьего войска стало ненужным. Переселенные казаки составили Волгский казачий полк, прикрыли укрепленную линию от Моздока до Азова, основали ст-цу Екатериноградскую, Павловскую, Мариинскую, Георгиевскую, Александровскую. Волжское казачье войско, Моздокский казачий полк вместе с некоторыми другими казачьими войсками и полками вошли в 1776 г. в Астраханское войско. Гребенское, Терское, Терское-Семейное казачьи войска, Волгский, Моздокский казачьи полки в 1786 г. отделились от Астраханского войска, получив название Кавказской линии казаков. Отставные и не способные к службе казаки остались на Волге. К ним присоединились казаки, вернувшиеся со службы в Московском легионе, бежавшие с Терека. Оставшиеся казаки назывались войском до конца 1778 года. После ликвидации Волжского казачьего войска они составили «семейство» под управлением войскового старшины Дмитрия Савельева. Несли службу в кордонной страже. Жили в Дубовке, в новых станицах Александровской и Пичужинской. Оставшиеся земли войска заселили экономические крестьяне из центральных губерний России, малороссы. Казачий городок Дубовка был переименован в посад в 1785 году. Казаков бывшего Волжского войска присоединили к Астраханскому казачьему полку Указом от 7.01 1804 года.122

ПРИМЕЧАНИЯ

1 См., например: Леопольдов А. Исторический очерк Саратовского края. М., 1848; Лугарев П. О начале заведения города Царицына и о древних случайностях оного по изустному уверению старожилов, получивших сведения от их отцов и

дедов // Отдел рукописей Российской национальной библиотеки. Р. IV. 789. (Далее — ОР РНБ); Пушкин А.С. История Пугачева. Капитанская дочка. Уфа, 1978. С. 98, 147; Ригельман А.И. История о донских казаках. Ростов н/Д, 1992. С. 180, 190, 202; Терещенко А.В. Царицын и Дубовский посад. СПб., 1848. С. 7—9, 17—19, 22; и др.

2 См. по: Михайлов И. Вторжение Пугачева в пределы Астраханской губернии / / Астраханский сборник. Выт. 1. Астрахань, 1896. С. 278.

3 См.: Бирюков И. Несколько глав из истории Волжского казачьего войска // Сборник Общества любителей казачьей старины. Владикавказ, 1912. № 3. С. 28; Мордовцев Д.Л. Самозванцы и понизовая вольница: В 2 ч. СПб., 1901. Ч. I. Т. XVII. С. 82—111.

4 Минх А.Н. Историко-географический словарь Саратовской губернии. Т. 1. Вып. 1. Саратов, 1898. С. 28, 141.

5 См.: Водолагин М.А. Очерки истории Волгограда (1589—1967). М., 1968. С. 43; Мавродин В.В. Под знаменем крестьянской войны. М., 1974. С. 87; Осипов В.А. Саратовский край в XVIII веке. Саратов, 1985. С. 61; Очерки по истории Волгоградского края / Под. ред. И.С. Шепелева. Волгоград, 1974. С. 69; Поляков М.Т., Утешев В.Н. Дубовка. Волгоград, 1984. С. 8—11; Пронштейн А.П. Земля Донская в XVIII веке. Ростов н/Д, 1961. С. 303—304, 317; Рябов С.И. История родного края: Кн. для учителей. Волгоград, 1988. С. 71—72; Сколков Г.С. Царицын — Сталинград в прошлом: Очерк первый (1589—1862 гг.). Сталинград, 1928. С. 30; Юдин В.Н. Слава отчего края: Очерки. Волгоград, 1987. С. 26; и др.

6 См.: Водолагин М.А. Указ. соч. С. 43; Георги И.Г. Описание всех, обитающих в Российском государстве, народов и их житейских обрядов, обыкновений, одежд, жилищ, вероисповеданий и прочих достопамятностей. Ч. 4. СПб., 1799. С. 215— 218; Гмелин С.Г. Путешествие по России для исследования трех царств естества. Ч. 1: Путешествие от Черкасска до Астрахани и пребывание в сем городе: с начала августа 1769 по пятое июня 1770 г. СПб., 1777. С. 48—49; Паллас П.С. Путешествие по разным провинциям Российского государства. Ч. 3: Половина вторая 1772 и 1773 г. СПб., 1788. С. 154; Поляков М.Т., Утешев В.Н. Указ. соч. С. 9; Пронштейн А.П. Указ. соч. С. 303—304, 317; Рябов С.И. Указ. соч. С. 71—72; Сколков Г.С. Указ. соч. С. 30.

7 См.: Буганов В.И. Емельян Пугачев. М., 1990. С. 178; Водолагин М.А. Указ. соч. С. 51; Краснов С.А. Из истории станицы Пугачевской // Историко-краеведческие записки. Вып. II. Волгоград, 1974. С. 78—79; Осипов В.А. Указ. соч. С. 61; Поляков М.Т., Утешев В.Н. Указ. соч. С. 11; Рябов С.И. Указ. соч. С. 71.

8 См., например: Кузьмина О.В. Дореволюционная история села Антиповка // Вопросы краеведения: Материалы краеведческих чтений. Выт. 6. Волгоград, 2000. С. 90; Минх А.Н. Указ. соч. Выт. 1. С. 28—29; Вып. 4. Аткарск, 1902. С. 1335—1336; Юдин В.Н. Указ. соч. С. 26; и др.

9 См.: Бирюков И. Указ. соч. № 3. С. 26—31; Географическо-статистический словарь Российской империи / Сост. П. Семенов. Т. II. СПб., 1865. С. 135; Горбунов Н.П., Кучерук И.В., Афанасьев С.Н. История казачества в Астраханском крае. Астрахань, 2002. С. 137; Казачий словарь-справочник. Т. 1 / Изд. А.И. Скрылов, Г.В. Губарев. Репринт. воспроизведение изд. 1966 г. М., 1992. С. 223; Когитин В.В. Русские люди Волжского Понизовья. Волгоград, 1993. С. 8; Колесниченко В.С. Родная земля Волгоградская. Волгоград, 1976. С. 28-29; Краснов С.А. Указ. соч. С. 78-81; Кузьмина О.В. Волжское казачество в XVI— XVIII вв. // Некоторые проблемы истории казачества Волгоградской области: Сб. науч. работ. Волгоград, 1997. С. 19—22; Минх А.Н. Указ. соч. Вып. 1. С. 18—19, 29, 52, 141; Вып. 2. Саратов, 1898. С. 250—251; Вып. 2. Саратов, 1900. С. 465— 466; Вып. 4. С. 1145; Мордовцев Д.Л. Указ. соч. Ч. I. Т. XVII. С. 76, 82—151; Ч. II. Т. XVIII. С. 184—236; Отечественная история: Энциклопедия: В 5 т. Т. 1. М., 1994. С. 439; Очерки по истории... С. 61, 68—71; Россия: Полн. геогр. описание нашего Отечества / Под ред. В.П. Семенова. Т. 6: Среднее и Нижнее Поволжье и Заволжье. СПб., 1901. С. 511—512, 515—516; Сколков Г.С. Указ. соч. С. 24—31; ТомаревВ.И. Царицын феодальный // Волгоград: Четыре века истории. Волгоград, 1989. С. 43; Юдин В.Н. Указ. соч. С. 26—28.

10 См.: Географическо-статистический словарь... С. 135; Мордовцев Д.Л. Указ. соч. Т. XVII. С. 76, 82—151.

11 См.: Бирюков И. Указ. соч. № 3. С. 31; Минх А.Н. Указ. соч. Вып. 1. С. 18—19, 29, 52, 141; Вып. 2. Саратов, 1898. С. 250—251; Саратов, 1900. С. 465—466; Вып. 4. С. 1145; и др.

12 См., например: Географическо-статистический словарь... С. 135; Колесниченко В.С. Указ. соч. С. 29; Мордовцев Д.Л. Указ. соч. Т. XVII. С. 143; Т. XVIII. С. 212; Он же. Пугачевщина // Вестник Европы. 1866. Т. 1; Он же. Самозванцы и понизовая вольница. Т. 2. СПб., 1867; Россия... С. 511—512, 516; Отечественная история... С. 439; Очерки по истории... С. 61, 71; Томарев В.И. Указ. соч. С. 43; Горбунов Н.П., Кучерук И.В., Афанасьев С.Н. Указ. соч. С. 137; и др.

13 См.: Когитин В.В. Указ. соч. С. 8; Краснов С.А. Указ. соч. С. 81; Кузьмина О.В. Указ. соч. С. 21; Минх А.Н. Указ. соч. Вып. 1. С. 29.

14 Краснов С.А. Указ. соч. С. 78—79.

15 См.: Там же; Казачий словарь-справочник... С. 223; Юдин В.Н. Указ. соч. С. 27.

16 См.: Агафонов О.В. Казачьи войска Российской империи. М., 1995. С. 155; Военная энциклопедия. Т. VII. СПб., 1912. С. 20; Гордеев А.А. История казаков: Со времени царствования Петра Великого до начала Великой войны 1914 г. М., 1992. С. 143, 271; Краснов В.Г., Дайнес В.О. Русский военно-исторический словарь. М., 2002. С. 135; Козлов С.А. Кавказ в судьбах казачества (XVI-XVШ). СПб., 2002. С. 100, 102—103.

17 См.: Бирюков И. Указ. соч. № 3. С. 30—31; № 4. С. 4—5; Водолагин М.А. Указ. соч. С. 56—57; Минх А.Н. Указ. соч. Вып. 1. С. 18—19, 29, 52, 141; Выт. 2. Саратов, 1898. С. 250—251; Выт. 2. Саратов, 1900. С. 465—466; Выт. 4. С. 1145; СколковГ.С. Указ. соч. С. 31—32; Туровский К.Г. Очерки по истории и географии Царицынского уезда. Царицын, 1911. С. 67—68; Юдин В.Н. Указ. соч. С. 27.

17а Бирюков И. Указ. соч. № 3. С. 30—31.

18 Ср., например: Бирюков И. Указ. соч. № 2. С. 27—29; № 3. С. 26—31 и Цыйин В.М., Ашанин Е.А. История волжского казачества. Саратов, 2002. С. 73—74, 82—85.

19 См.: ОР РНБ. F. IV. № 68: Описание Саратовского наместничества; Российский государственный исторический архив. Ф. 1341. Оп. 1. Д. 405. (Далее —РГИА); Государственный архив Астраханской области. Ф. 394. Оп. 1. Т. I. Д. 492, 1488, 1919; Т. II. Д. 3851. (Далее — ГААО); Архив научно-методического отдела Историко-этнографического и архитектурного музея-заповедника «Старая Сарепта». Д. «Торговля Сарепты и торговые связи», «Хлебопечение». (Далее — ГОК ИЭиА МЗСС); Акты, относящиеся к истории Войска Донского, собранные генерал-майором А.А. Лишиным. Новочеркасск, 1894. Т. II. Ч. I, II; Документы ставки Е.И. Пугачева, повстанческих властей и учреждений 1773—1774 гг. / Под ред. Овчинникова Р.В. М., 1975; Дон и Нижнее Поволжье в период Крестьянской войны 1773—

75 гг.: Сб. док. Ростов н/Д, 1961; Журнал заседаний Общего присутствия Саратовской Конторы опекунства иностранных. Т. I: 1774 г. / Под ред. И.Р. Плеве. Саратов, 1996; Крестьянская война 1773—1775 гг. в России. М., 1973; Материалы по истории СССР для семинарских и практических занятий. Вып. 4: Социально-экономическое развитие России в первой половине XVIII в. / Сост. Н.В. Козлова и др. М., 1988; Полныт свод Законов Российской Империи. Т. 20. (Далее — ПСЗРИ); Пугачевщина. Т. 2. М., 1926; Т. 3. М., 1927; Хрестоматия по истории родного края. Волгоград, 1970; Академические известия на 1780 г. Ч. VI. СПб., 1780; Болтин И. Хорография Сарептских целительных вод: С приложениями нужный сведений и советов, для имеющих намерение к тем водам ехать, для своего пользования. СПб., 1782; Георги И.Г. Указ. соч.; Гме-лин С.Г. Указ. соч.; Дневные записки путешествия доктора и Академии наук адъюнкта Ивана Лепехина по разным провинциям Российского государства. Ч. 1: 1768 и 1769 гг. СПб., 1771; Озерец-ковский Н.Я. Путешествие по России, 1782— 1783: Дневник. СПб., 1996; Паллас П.С. Указ. соч.; Полн. собр. ученыи путешествий по России. Т. 6: Записки путешествия академика Фалька. СПб., 1824; Бирюков И. Указ. соч. № 2; № 3; № 4; Мордовцев Д.Л. Самозванцы... Т. XVII; Т. XVIII; Минх А.Н. Указ. соч. Выт. 1; Выт. 2. Саратов, 1898; Вып. 2. Саратов, 1900; Вып. 4; Михайлов И. Указ. соч.; и др.

20 См.: Акты... Ч. I. С. 56, 62—66, 75—78, 91— 92, 115, 266, 281—282, 319; Ч. II. С. 391; Бирюков И.А. Астраханские казаки: Ист. очерки и рассказы. Астрахань, 1904. С. 32—33; Минх А.Н. Указ. соч. Вып. 1. С. 26—27, 52, 126, 139—140; Вып. 2. Саратов, 1898. С. 249; и др.

21 Акты... Ч. I. С. 75—78.

22 Материалы по истории... С. 19—22, 29; ГААО. Ф. 394. Оп. 1. Т. I. Д. 492. Л. 2, 4, 6.

23 См., например: Рецептура и технологический режим на «Сарептский хлеб» опарным способом из муки пшеничной 1-го и 2-го сорта на дрожжах прессованных или сушеных. Архив науч.-ме-тод. отдела ГОК ИЭиА МЗСС. Д. «Хлебопечение».

24 Паллас П.С. Указ. соч. С. 209—210, 214.

25 См.: Акты... Ч. I. С. 75—78; Бирюков И. Несколько глав... № 2. С. 23; № 3. С. 6—10; № 4. С. 21—22.

26 См.: Георги И.Г. Указ. соч. С. 217; Бирюков И. Несколько глав... № 4. С. 11—12;

27 Болтин И. Указ. соч. С. 119.

28 См.: Академические известия... С. 99; Георги И.Г. Указ. соч. С. 217.

29 См.: ОР РНБ. F. IV. № 68: Описание... Л. 3, 21 об.; Паллас П.С. Указ. соч. С. 208—210, 212.

30 Бирюков И. Несколько глав... № 2. С. 21— 23, 25—27, 30.

31 Полное собрание ученых путешествий... С. 132.

32 Гмелин С.Г. Указ. соч. С. 57.

33 Терещенко А.В. Указ. соч. С. 22.

34 См.: Акты... Ч. I. С. 75—78; Бирюков И. Несколько глав... № 3. С. 3—6; и др.

35 См.: Материалы по истории... С. 19—22, 29; ГААО. Ф. 394. Оп. 1. Т. I. Д. 492. Л. 2, 6; Энциклопедический словарь Э.Ф. Брокгауза и И.А. Ефрона. Т. 12. М., 1991. С. 467, 470—475, 480.

36 См.: Акты... Ч. I. С. 75—78; Бирюков И. Несколько глав... № 3. С. 3—6; и др.

37 См.: Паллас П.С. Указ. соч. С. 210; Терещенко А.В. Указ. соч. С. 19, 22—24.

38 Полное собрание ученых путешествий... С. 121—122.

39 Дневные записки... С. 423.

40 Паллас П.С. Указ. соч. С. 214.

41 Полное собрание ученых путешествий... С. 130—131.

42 Там же. С. 126—127.

43 См.: Минх АН. Указ. соч. Вып. 4. С. 1344—1346; Терещенко А.В. Указ. соч. С. 18—19.

44 Паллас П.С. Указ. соч. С. 209.

45 Георги И.Г. Указ. соч. С. 217—218.

46 Сколков Г.С. Указ. соч. С. 30.

47 См.: Георги И.Г. Указ. соч. С. 215, 217—218; Паллас П.С. Указ. соч. С. 270.

48 Терещенко А.В. Указ. соч. С. 17.

49 Журнал заседаний... С. VI.

50 См.: ГААО. Ф. 394. Оп 1. Т. I. Д. 1488. Л. 4, 8, 10,

14 об. — 15; Д. 1919. Л. 9.

51 См.: Журнал заседаний... С. VI. С. 9, 21, 32, 73, 85; Комиссионная торговля Сарептской общины и торговые связи в Нижнем Поволжье в XVIП в. Архив науч.-метод. отдела ГОК ИЭиА МЗСС.

Д. «Торговля Сарепты и торговые связи»; Таблицы цен XVIП—XIX вв. Архив науч.-метод. отдела ГОК ИЭиА МЗСС. Д. «Торговля Сарепты и торговые связи»; ГААО. Ф. 394. Оп. 1. Т. II. Д. 3851. Л. 54 об.

52 См., например: Гмелин С.Г. Указ. соч. С. 56, 106; Историческое сведение: (Рапорт командующего Кизлярским полком подполк. Алпатова

31 июля 1854 года № 4530) // Сб. любителей казачьей старины. Владикавказ, 1912. № 2. С. 11;

53 См., например: Бирюков И. Несколько глав... № 3. С. 24—25; Гмелин С.Г. Указ. соч. С. 48; Мордовцев Д.Л. Самозванцы... Т. XVII. С. 52.

54 Бирюков И. Несколько глав... № 2. С. 23.

55 См.: Бирюков И. Несколько глав... № 3. С. 29—30; Минх А.Н. Вып. 2. Саратов, 1898. С. 250; Пугачевщина. Т. 2. М., 1926. С. 239—240.

56 См.: Бирюков И. Несколько глав... № 3. С. 15—23; Козлов С.А. Указ. соч. С. 97—100; Озе-рецковский Н.Я. Указ. соч. С. 119; Паллас П.С. Указ. соч. С. 209; и др.

57 Бирюков И. Несколько глав... № 2. С. 30— 32; № 3. С. 20—22.

58 Паллас П.С. Указ. соч. С. 209.

59 Бирюков И. Несколько глав... № 3. С. 20—21.

60 Там же. № 2. С. 31.

61 См.: Минх А.Н. Указ. соч. Выт. 1. С. 29, 141; Выт. 2. Саратов, 1900. С. 466.

62 Минх АН. Указ. соч Выт. 1. С. 28.

63 Бирюков И. Несколько глав... № 3. С. 28.

64 Михайлов И. Указ. соч. С. 278.

65 Там же.

66 Бирюков И. Несколько глав... № 3. С. 20—23.

67 Там же. С. 22—24; № 2. С. 24—25.

68 Мордовцев Д.Л. Самозванцы... Т. XVII. С. 84.

69 См.: Там же. С. 84, 110—111; Михайлов И. Указ. соч. С. 271.

70 Мордовцев Д.Л. Самозванцы... Т. XVII. С. 84—85.

71 См.: Там же. С. 85; Бирюков И. Несколько глав... № 2. С. 27—28; Минх А.Н. Указ. соч. Выт. 1. С. 140; Выт. 2. Саратов, 1898. С. 249.

72 Бирюков И. Несколько глав... № 2. С. 28.

73 Там же. С. 28—29.

74 Мордовцев Д.Л. Самозванцы... Т. XVII. С. 94.

75 Там же. С. 95.

76 См.: Там же. С. 95, 101; Абаза К.К. Казаки. СПб., 1890. С. 62; Минх АН. Указ. соч. Выт. 4. С. 1096—1097.

77 Паллас П.С. Указ. соч. С. 212—213.

78 Михайлов И. Указ. соч. С. 278.

79 См.: Там же. С. 280; Бирюков И. Несколько глав... № 2. С. 27; Минх А.Н. Указ. соч. Выт. 2. Саратов, 1898. С. 250; Полное собрание ученыи путешествий... С. 121.

80 Михайлов И. Указ. соч. С. 278.

81 Журнал заседаний... С. 67—68; Михайлов И. Указ. соч. С. 274; Пугачевщина. Т. 2. С. 242.

82 Хрестоматия... С. 70—71.

83 Пугачевщина. Т. 2. С. 239—240.

84 См.: Бирюков И. Несколько глав... № 3. С. 27; Минх А.Н. Указ. соч. Вып. 1. С. 29; Вып. 4. С. 1335; Пугачевщина. Т. 2. С. 241—242; Сколков Г.С. Указ. соч. С. 25.

85 Россия... С. 510—511.

86 См.: Бирюков И. Несколько глав... № 3. С. 27; Документы ставки... С. 49—51, 357—358; Минх АН. Указ. соч. Выт. 1. С. 28; Пугачевщина. Т. 2. С. 239; Т. 3. М., 1927. С. 42—43.

87 См.: Минх А.Н. Указ. соч. Выт. 1. С. 29; Пугачевщина. Т. 2. С. 239.

88 Там же.

89 См.: Там же; Бирюков И. Несколько глав... № 3. С. 28.

90 См.: Минх А.Н. Указ. соч. Вып. 1. С. 28—29; Пугачевщина. Т. 2. С. 240.

91 См.: Пугачевщина. Т. 2. С. 240; Бирюков И. Несколько глав... № 3. С. 28.

92 См.: Крестьянская война... С. 219; Михайлов И. Указ. соч. С. 278, 280; Сколков Г.С. Указ. соч. С. 25; Хрестоматия... С. 70.

93 См.: Бирюков И. Несколько глав... № 3. С. 28; Михайлов И. Указ. соч. С. 280.

94 Михайлов И. Указ. соч. С. 280.

95 Паллас П.С. Указ. соч. С. 212—213.

96 Пугачевщина. Т. 2. С. 240.

97 См.: Краснов С.А. Указ. соч. С. 78; Михайлов И. Указ. соч. С. 280.

98 Пугачевщина. Т. 2. С. 241.

99 См.: Там же. С. 242; Журнал заседаний...

С. 67—68; Михайлов И. Указ. соч. С.274.

100 См.: Крестьянская война... С. 219, 392; Михайлов И. Указ. соч. С. 281; Пугачевщина. Т. 3. С. 304— 305; Хрестоматия... С. 71.

101 Бирюков И. Несколько глав... № 3. С. 29; Михайлов И. Указ. соч. С. 281, 284.

102 Там же; Минх А.Н. Указ. соч. Выт. 2. Саратов, 1898. С. 250.

103 Бирюков И. Несколько глав... № 3. С. 29.

104 Пушкин А.С. Указ. соч. С. 147.

105 Там же. С. 29—30; Буганов В.И. Указ. соч.

С. 179; Минх А.Н. Указ. соч. Выт. 2. Саратов, 1898.

С. 50; Михайлов И. Указ. соч. С. 281—282.

106 Документы ставки... С. 78.

107 Бирюков И. Несколько глав... № 3. С. 30; Документы ставки... С. 401; Крестьянская вой-

на... С. 219; Михайлов И. Указ. соч. С. 281; Мордовцев Д.Л. Самозванцы... Т. XVII. С. 102; Пугачевщина. Т. 3. С. 30; и др.

108 Буганов В.И. Указ. соч. С. 179; Документы ставки... С. 391, 400; Крестьянская война... С. 393; Михайлов И. Указ. соч. С. 282; Пугачевщина. Т. 3.

С. 305; и др.

109 Абаза К.К. Указ. соч. С. 63.

110 См., например: Минх А.Н. Указ. соч. Вып. 2. Саратов, 1898. С. 250

111 Дон и Нижнее Поволжье... С. 98; Пугачевщина. Т. 2. С. 250;

112 Документы ставки... С. 400; Крестьянская война... С. 220; Михайлов И. Указ. соч. С. 284; Пугачевщина. Т. 3. С. 305.

113 Минх А.Н. Указ. соч. Вып. 4. С. 1335—1336; Пугачевщина. Т. 3. С. 305, 310.

114 См., например: Бирюков И. Несколько глав... № 3. С. 30; Михайлов И. Указ. соч. С. 285—286; Томарев В.И. Указ. соч. С. 43; и т. д.

115 Документы ставки... С. 391; Журнал заседаний... С. 67—68, 102; Минх А.Н. Указ. соч. Выт. 2. Саратов, 1898. С. 250; Выт. 4. С. 1130; Пугачевщина. Т. 3. С. 310.

116 Сколков Г.С. Указ. соч. С. 29.

117 Бирюков И. Несколько глав... № 3. С. 30.

118 См., например: Абаза К.К. Указ. соч. С. 63—65; Журнал заседаний... С. 102, 153; Минх А.Н. Указ. соч. Выт. 4. С. 1129, 1335; Пугачевщина. Т. 2. С. 238, 242, 251; и мн. др.

119 Бирюков И. Несколько глав... № 2. С. 27, 29—30.

120 ПСЗРИ. Т. 20. С. 374.

121 РГИА Ф. 1341. Оп 1. Д. 405.

122 См.: Там же; Агафонов О.В. Указ. соч. С. 155; Бирюков И.А. Астраханские казаки... С. 34; Бирюков И. Несколько глав... № 4. С. 3—10, 12—16, 22— 25; Военная энциклопедия... С. 20; Георги И.Г. Указ. соч. С. 215, 218; Гордеев А.А. Указ. соч. С. 143, 271; Краснов В.Г., Дайнес В.О. Указ. соч. С. 135; Козлов С.А. Указ. соч. С. 100, 102—103; Озерецковс-кий Н.Я. Указ. соч. С. 119; и др.