CC BY
50
УДК 801.3
«ВОЛШЕБНАЯ БЕЗБРЕЖНОСТЬ» ПРОСТРАНСТВА В ПОЭТИЧЕСКОМ МИРЕ А. ФЕТА (НАИМЕНОВАНИЯ БОЛЬШИХ И НЕОГРАНИЧЕННЫХ ПРОСТРАНСТВ)
© 2011 В. К. Гончарова
соискатель каф. русского языка e-mail: [email protected]
Курский государственный университет
В статье анализируются семантика, парадигматические, синтагматические связи и поэтические функции лексем, номинирующих большие и неограниченные пространства в художественной модели мира А. Фета.
Ключевые слова: пространственная модель мира, локатив, идиолект, А. Фет.
Многовековой опыт взаимодействия человека с окружающим миром отражает в языке некие общие мыслительные категории, формирующие коллективное сознание, или коллективную философию. Универсальные интеллектуальные приёмы постижения действительности воплощены в слове - хранилище культурно значимой информации. С течением времени, по мере развития познавательной деятельности человека, лексическая экспликация этой информации меняется: отдельные языковые единицы, вступая в разнообразные семантические отношения, развивают новые значения. Такие исторические изменения хранит «культурная память» языка, механизмы которой очень «избирательны». «Подобная избирательность <...> помогает сохранить какие-то существенные с точки зрения носителей языка представления и понятия - элементы “картины мира”» [Яковлева 1998: 71].
Пространство как важнейший элемент модели мира рассматривают учёные разных областей и направлений научного знания. Универсальность этой категории заключается в том, что пространственные представления - основа всякого другого феноменологического знания, которое человек приобретает на протяжении всей жизни, «одна из первых реалий бытия, которая воспринимается и дифференцируется человеком...» [Гак 1998: 670]. С одной стороны, он является элементом
пространственного континуума, с другой - сам организует некоторую систему пространственных координат, точкой отсчёта которой выступает индивид.
Ориентация на человека обусловливает антропоцентричность современной лингвистической науки, в поле зрения которой находится исследование отражения в языке представлений о Вселенной. Элементы научной картины объективного мира, осмысленные сквозь призму индивидуального сознания, образуют наивно-бытовую картину мира: «Наивную картину мира принято интерпретировать как отражение обиходных (обывательских, бытовых) представлений о мире» [Урысон 1998: 3]. Одним из первых исторических форм постижения действительности является архетипическая модель мира, которая была «в содержательном плане ориентирована на предельную космологизированность сущего и тем самым на описание космологизированного modus vivendi и основных параметров вселенной.» [Цивьян 2009: 5].
Пространство как важнейший элемент мифопоэтической структуры мира является ключевым концептом, входящим в терминологический аппарат когнитивной лингвистики. Эту область современной науки о языке интересует «концепт
пространства в том самом виде, в каком он складывался постепенно в голове человека и видоизменением которого являются не только современные значения, связываемые с обозначением пространства, но и распространение этого концепта в метаязыке лингвистических описаний» [Кубрякова 1997: 22].
Определённым образом локативные представления фиксируются в различных памятниках человеческой культуры: мифологии, фольклоре, живописи, литературе, кино и т.д. В словесных видах искусства ведущим способом отражения действительности выступает текст. В этом случае мыслительная категория пространства преобразуется языком в семантическую, формируется так называемое субъективное семантическое пространство - «система категорий индивидуального сознания, при помощи которых происходит оценка и классификация различных объектов, понятий» [Психологический словарь]. Такая система формирует
художественный образ или совокупность образов - особую форму воплощения мировоззренческих представлений автора.
Поэтический текст, главной характеристикой которого является образность, позволяет увидеть способы языковой экспликации пространства и состав индивидуально-авторских локусов, понять механизмы семантических процессов, происходящих в лексической структуре топем, объяснить основы возникновения ассоциативных и внутритекстовых связей этих слов.
Как «работают» все описанные выше явления в языке его носителей, рассмотрим на примере наименований больших и неограниченных пространств в поэзии А. Фета. Материалом исследования послужили лирические стихотворения автора, вошедшие в первый том его двухтомного собрания сочинений [Фет 1982].
Согласно предложенной нами классификации субстантивных топем в идиолекте А. Фета, большие пространства репрезентируют лексемы бездна (16), высота (18), высь (5), вышина (3), глубина (8), глубь (6), пропасть (1), пучина (1), то есть слова, которые представляют геометрическое пространство в вертикальном разрезе.
Самой частотной в синонимическом ряду высота - высь - вышина, номинирующем пространство, находящееся высоко над землёй [МАС: 1: 282, 285, 292], является топема высота. Высота в поэзии А. Фета реализует вертикальную ось мирового пространства, различными уровнями которой являются горизонтальные плоскости: земля, небо, «выси творенья». На это указывают связи существительных высота, вышина, высь со словами-номинантами трёх измерений локуса.
Более всего поэт использует данные топемы для обозначения срединного мира. В его стихотворениях небо объективируется с помощью именных словосочетаний с прилагательными в роли определения: высота небесная, высота воздушная, лазурная высь, светлая вышина. Такую же синтаксическую функцию могут выполнять существительные в составе генитивных словосочетаний: высота лазури, высота небес.
Неизменным атрибутом фетовского небосклона являются небесные тела: солнце, месяц, луна, звёзды, созвездия (об этом см. подробнее: [Гончарова 2007]).
Использованием данных наименований в переносном значении достигается наибольшая образность лирики автора. Самым распространённым приёмом при описании небесных светил у А. Фета является олицетворение: звёзды, с высоты глядя на нас так явно, Мигают, не стыдясь; месяц всплыл на высоты; луна с высоты прямо глядит на меня; солнце с высоты небес Томит безветренные нивы.
Нижняя составляющая мироздания - Земля - в авторском сознании представлена разнопланово. Земную высоту поэтического мира А. Фета объективируют названия природных элементов и искусственно созданных объектов: 1) наименования
ландшафтов: высь горная, глядит скала с высоты; 2) наименования составляющих флоры: краснеет липа в высоте, лесная высь, тополь грезит в вышине;
О Л 7 7 АГп 0/10
3) наименования построек, предметов быта: Лишь там, на высоте воздушной Блестит балкон, поёт рояль; Через тесную улицу здесь, в высоте, отворяя порою окошко...
В некоторых стихотворениях высота получает совершенно иное, философское, истолкование. Она олицетворяет горний, Божественный мир, который является не только началом всего сущего, но и источником творческих помыслов поэта, его поэтического провидения. А. Фет называет эту важнейшую составляющую мироздания «высями творенья», где «на божественных подножиях» живут владычицы, вершащие правосудие:
И лишь надменные, назло живой мечте,
Не зная милости и битвы,
Стоят владычицы на прежней высоте Под шёпот презренной молитвы.
(«В полуночной тиши бессонницы моей...», с. 70)
В стихотворении «Добро и зло» (с. 58) автор рисует картину мироздания, построенного на двоемирии, которое характерно для его поэзии в целом:
Два мира властвуют от века,
Два равноправных бытия:
Один объемлет человека,
Другой - душа и мысль моя.
С одной стороны, это земной, бренный мир, с другой - мир «незапятнанных высот», мир «святыни», не осквернённый ничтожной деятельностью, «невольничьими тревогами» и ошибками людей:
Пари всезрящий и всесильный,
И с незапятнанных высот Добро и зло, как прах могильный,
В толпы людские отпадет.
Принцип всеохватности вертикальной составляющей мироздания также реализуется в лирике А. Фета при описании нижней границы локуса.
Пространство, расположенное на большом расстоянии от поверхности, номинируется лексемами глубина, глубь [МАС: 1: 316, 317]. Основное словарное значение данные топемы реализуют в сочетаниях со словами, репрезентирующими земные и водные просторы. Так, глубина нижней горизонтали пространства представлена в поэзии А. Фета наименованиями природных объектов - ландшафтов и флоры: почвы глубина, скала горе швырнула в глубину, глубь могилы, осинников глубь и др. Среди водоёмов, характеризуемых большой глубиной, можно назвать море: страшен всей непревзойдённой глубиной (о вале); в глубине бегут светоносные пятна (о море) - и реку: в реке местами глубь ясна.
Особенностью идиолекта А. Фета является контекстуальное изменение семантики некоторых топем. Для поэта глубина - это не только пространство, уходящее далеко вглубь, но и небесный локус, расположенный на большой высоте. Дополнительное смысловое значение лексемы глубина и глубь приобретают в именных словосочетаниях: глубь небес, глубь эфира, небесная глубина.
Глагольные связи данных топем, с одной стороны, реализуют их традиционную сочетаемость, диктуемую наличием в лексической структуре этих слов семы ‘низ’: тонуть в глубине, с другой - свидетельствуют об устремлённости поэтической мысли А. Фета вверх: ..голову закинь-ка да взгляни: Какая глубина и чистота над нами! («Какое счастие: и ночь, и мы одни!», с. 220); Мёртвый лес торчит Недвижными ветвями в глубь эфира... (Никогда, с. 60); ... Тебе отрадно так поднять чело С лица земли, где всё темно и скудно, К нам, в нашу глубь, где пышно и светло (Среди звёзд, с. 55). В последнем примере можно отметить типичную фетовскую дихотомию
нижнего и верхнего миров. На поэтическое предпочтение неба земле указывают оппозиция пространственных предлогов с - в, обозначающих направление движения, а также контекстуальные пары антонимов темно и скудно - пышно и светло.
Смысловые приращения наблюдаем в некоторых контекстах, содержащих лексему бездна. Данное слово трижды приобретает дополнительный смысловой оттенок ‘пространство, уходящее далеко вверх’ в генитивном сочетании бездна эфира, в котором главный компонент используется в грамматической форме множественного числа: всё, что мчится по безднам эфира («Измучен жизнью, коварством надежды...», с. 56); Однажды сияющий ангел Купался в безднах эфира... (Соловей и роза, с. 80).
В стихотворении «Как нежишь ты, серебряная ночь.» (с. 246) звёздное небо объективируется с помощью топемы бездна с эпитетом тайная:
Мой дух, о ночь, как падший серафим,
Признал родство с нетленной жизнью звездной И, окрылен дыханием твоим,
Готов лететь над этой тайной бездной.
Данное существительное реализует основное словарное значение ‘ неизмеримое пространство, уходящее вглубь, вниз’ [РСС: 3: 67] в описаниях земных и водных просторов. Морская бездна ассоциируется у А. Фета со стихией непреодолимой силы, на что указывают синтагматические связи: бездна удушающего моря, морская бездна бушевала.
Синонимическим наименованием морской глубины в лирике поэта выступает существительное пучина ‘водная глубь, морская бездна’ [МАС:
3: 566]: Меркнет день; из крайней тучи Вдоль пучины ветр летучий Направляет шаткий бег, И под молнией багровой Страшный вал белоголовый С рёвом прыгает на брег (Геро и Леандр, с. 157).
В большинстве случаев лексема бездна используется для обозначения беспредельной глубины земли: бездна земная, землю прошибла до бездны (звезда). Земную глубину в идиолекте А. Фета эксплицируют перифрастическое наименование: бездна тверди, обозначения элементов ландшафта и земных пород: скала обрывалася бездной, старый ключ прошиб гранит И над бездною висит.
В некоторых стихотворениях бездна земли связывается поэтом с подземным царством, где, согласно древнегреческой мифологии, живёт, наряду с другими эриниями, богиня кровной мести Тизифона: Поэт, остановись! не призывай меня, -Зови из бездны Тизифону (Муза, с. 258). Земная пропасть олицетворяет также бездну-погубительницу, царём которой, по библейской трактовке, был Аваддон, ведущий полчища саранчи: ..Царь ее гордой сияет красой, То Аваддон, ангел бездны земной (Аваддон, с. 78). Таким образом, бездна в понимании А. Фета - это не только характеристика глубины горизонтальных составляющих вертикального строения пространства, но и элемент тео- и мифологического устройства мира.
В стихотворении «На стоге сена ночью южной.» (с. 150) лексема бездна служит характеристикой неизмеримости, безмерности Вселенной. Картина «беспредельного космоса» разворачивается над головой лирического героя, лежащего на стоге сена. «Стог сена и живая бездна вселенной, человеческое “я” и сонмы звёзд близки и соизмеримы в этом программном фетовском шедевре» [Сухих 1995: 127]:
Я ль несся к бездне полуночной,
Иль сонмы звезд ко мне неслись?
Казалось, будто в длани мощной Над этой бездной я повис.
ОП1 7 АГп 0/10
Безграничные пространства в поэтическом мире А. Фета репрезентируют лексемы безбрежное (1), безбрежность (2), безбрежье (1), бесконечность (1), простор (9), ширь (1).
Наибольшее число употреблений из слов, составляющих эту группу, имеет топема простор ‘свободное, обширное пространство’ [МАС: 3: 527]. В отличие от проанализированных выше лексем, номинирующих все три плоскости геометрического пространства в поэзии А. Фета, слово простор эксплицирует две из них: земную и водную. Об этом свидетельствуют его адвербиальные связи: лесной, морской, пустынный. В сочетании широкий простор прилагательное выступает интенсификатором семы ‘обширный’, содержащейся в лексической структуре определяемого существительного. Аналогичную функцию выполняет глагол раскинуться ‘ занять собой широкое, большое пространство, многие места, распространиться на большое пространство, на многие места’ [СУ 2005: 848] в словосочетании раскинуться на просторе: А там по нивам на просторе Река раскинулась, как море... («Опять незримые усилья.», с. 91).
Простор для А. Фета - это не только часть окружающего пространства, это и наделенное свойствами живого существа раздолье, куда стремится душа поэта: дух простора, ждёт простор, ползет простор, простор пленял.
Контекстуальным синонимом топемы простор выступает лексема ширь ‘Необозримое пространство, раскинувшееся по всей ширине чего-нибудь, простор’ [МАС: 4: 718], значение которой связано с земной и водной стихиями: Знать, долго скитаться наскуча Над ширью земель и морей, На родину тянется туча, Чтоб только поплакать над ней («Из дебрей туманы несмело.», с. 263).
Для обозначения пространств, не имеющих берегов, А. Фет использует однокоренные существительные безбрежное, безбрежность, безбрежье, созданные по разным словообразовательным моделям.
Субстантивированное прилагательное безбрежное эксплицирует безграничность неба, которое служит стихией вольного орла:
Так, для безбрежного покинув скудный дол,
Летит за облака Юпитера - орел,
Сноп молнии неся мгновенный в верных лапах.
(«Как беден наш язык! - Хочу и не могу.», с. 259)
В стихотворении «Горное ущелье» (с. 229) поэт рисует традиционную для его творчества картину двоемирия. Атрибутами «чудной действительности» выступают дуб и ясень, характеристикой «волшебной безбрежности» является нежность лазури. Противопоставленность двух миров реализуется с помощью оппозиции пространственных предлогов здесь - там. Глагол движения уносишься указывает на устремлённость творческих порывов и души А. Фета вдаль, в «дальний блеск»:
Здесь темный дуб и ясень изумрудный А там лазури тающая нежность...
Как будто из действительности чудной Уносишься в волшебную безбрежность.
Таким образом, безбрежность ассоциируется у поэта с дальностью в пространстве, блеском и огнём: Пускай и безбрежность сама От нас загорится огнями («Теснее и ближе сюда!», с. 269). Мотивы движения и горения реализуют также синтагматические связи лексем безбрежье (лететь к безбрежью) и бесконечность (огней бесконечность).
Наименования больших и неограниченных пространств, входящие в список самых частотных лексем, образуют значительные группы топем-существительных в поэтическом мире А. Фета. Особенностью поэтической функции локативов является
реализация как их основного значения, так и контекстуально обусловленного. Такая неоднородность семантики свидетельствует о всеохватности пространства в художественном мироздании А. Фета, представленной топологическими зонами: земной мир - водный мир - небесный мир - горний мир. Исследование взаимосвязи элементов геометрического и топологического пространства представляется предметом отдельного рассмотрения.
Библиографический список
Гак В. Г. Языковые преобразования. М.: Школа «Языки русской культуры», 1998. 768 с.
Гончарова В. К. Семантика и функции названий небесных светил в произведениях А.А. Фета // ШСІРІО: сб. науч. тр. молодых исследователей. Вып. 2. / Курск. гос. ун-т; Курск: Изд-во Курск. гос. ун-та, 2007. С. 42-47.
МАС - Словарь русского языка: в 4 т. / АН СССР, Ин-т русского языка; под ред. А.П. Евгеньевой. М.: Русс. яз., 1981-1984.
ПС - Психологический словарь - ІПете^версия электронных психологических справочников «Психология - идея, учёные, труды» и «Психология 2000» в серии «Мультимедийная энциклопедия знаний» Центрального РАО: [сайт]. ЦКЬ:
http://psi.webzone.ru/st/111000.htm (дата обращения: 15.11.2010).
РСС - Русский семантический словарь. Толковый словарь,
систематизированный по классам слов и значений / РАН. Ин-т рус. яз.; под общ. ред. Н.Ю. Шведовой. Т. 3: Имена существительные с абстрактным значением. Бытие. Материя; пространство; время. Связи; отношения; зависимости. Духовный мир. Состояние природы, человека. Общество. М.: Азбуковник, 2003. 720 с.
СУ - Толковый словарь русского языка / Д.Н. Ушаков; под ред. Н.Ф. Татьянченко. М.: Альта-Пресс, 2005. 1216 с.
Сухих И. Мир Фета: мгновение и вечность // Звезда. 1995. № 11. С. 123-133.
Урысон Е.В. Языковая картина мира vs. обиходные представления (модель восприятия в русском языке) // Вопросы языкознания. 1998. № 2. С. 3-21.
Фет А.А. Сочинения в 2 т. М.: Художественная литература, 1982. Т. 1. 576 с.
Цивьян Т.В. Модель мира и её лингвистические основы. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009. 280 с.
ЯковлеваЕ.С. О понятии «культурная память» в применении к семантике слова // Вопросы языкознания. 1998. № 3. С. 43-73.
