CC BY
361УДК - 344 ЛОБАНОВ Сергей Александрович,
ББК - 67 кандидат юридических наук, доцент,
заведующий кафедрой международно-правовых дисциплин ЧОУ ВО «Институт международной торговли и права» e-mail: lobanov-sa.lobanov@yandex.ru
12.00.10 - международное право; европейское право
ВОЕННЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ В МЕЖДУНАРОДНОМ И ВНУТРИГОСУДАРСТВЕННОМ ПРАВЕ
Аннотация. В статье исследована юридическая категория военных преступлений, выделены международно-правовой и внутригосударственный уровни установления уголовной ответственности за их совершение, сформулированы рекомендации по совершенствованию уголовного законодательства России в этой части.
Ключевые слова: военные преступления, уголовная ответственность за военные преступления, нормы международного и национального уголовного права, российское уголовное законодательство.
LOBANOV Sergey Alexandrovich,
candidate of law sciences, associate Professor, head of the Department of international legal disciplines of the Institute of international trade and law
e-mail: lobanov-sa.lobanov@yandex.ru)
WAR CRIMES IN INTERNATIONAL AND DOMESTIC LAW
Annotation. The article examines the legal category of war crimes, the international legal and interstate levels to establish criminal responsibility for their commission, recommendations for improving the criminal legislation of Russia in this part.
Keywords: war crimes, criminal responsibility for war crimes, the rules of international and national law, Russian criminal law.
Вооруженные конфликты (включая современные) сопровождаются серьезными нарушениями применяемого в них международного гуманитарного права. Перечень такого рода нарушений приводится в договорных источниках международного гуманитарного права, уставах международных уголовных судебных учреждений и других документах, разработанных в международной правовой системе, причем указанные нарушения, влекущие за собой индивидуальную уголовную ответственность лиц, которые их совершили или приказали совершить, в ряде случаев прямо обозначаются как военные преступления1 (и одновременно
1 См., например: п. 5 ст. 85 Дополнительного протокола I 1977 г. к Женевским конвенциям о защите жертв войны 1949 г. Перечень серьезных
нарушений приводится также в ст. 50 I Женевской конвенции, ст. 51 II Женевской конвенции, ст. 130 III Женевской конвенции, ст. 147 IV Женевской конвенции, при этом он варьируется от конвенции к конвенции, некоторые серьезные нарушения (преднамеренное убийство, пытки или негуманное обращение, преднамеренное причинение чрезмерных страданий или серьезного увечья, нанесение ущерба здоровью) фигурирует в каждой. Первая, Вторая и Четвертая Конвенции упоминают уничтожение или присвоение имущества, Третья и Четвертая выделяют также принуждение покровительствуемого лица служить в вооруженных силах противной стороны и лишение такого лица права на беспристрастное и нормальное судопроизводство. Четвертая конвенция называет незаконное депортирование или перемещение, незаконный арест покровительствуемого лица и взятие заложников.
ОБРАЗОВАНИЕИ ПРАВО № 10 • 2017
вид преступлений против мира и безопасности человечества [60]); на государства -участников соответствующих международных договоров возлагаются обязательства по приведению своего законодательства в соответствие с требованиями международного права. В свою очередь, на внутригосударственном уровне в рамках выполнения государствами своих международно-правовых обязательств предпринимаются законодательные и иные меры, разрабатываются и вводятся в действие нормы уголовного законодательства об уголовной ответственности за такого рода нарушения, также нередко обозначаемые как военные преступления2. В современной науке международного права с учетом приведенных обстоятельств, практики международных и национальных органов уголовной юстиции в части уголовного преследования и наказания лиц, совершивших подобные нарушения, также широко используется при их обозначении термин «военные преступления» [1, с. 44; 5, с. 55; 6, с. 23; 10, с. 469; 11, с. 68; 32, с. 190; 39, с. 114] (при этом наблюдаются разночтения в авторских трактовках таких преступлений, в вопросах их перечня и других аспектах, касающихся уголовной ответственности за их совершение [38, с. 291293, 302, 305]).
Военные преступления как юридическая категория международного права. Одна из первых попыток установления преступности и наказуемости рассматриваемых деяний, а также применения международной уголовной юрисдикции в отношении «преступников войны» (war criminals) была предпринята была предпринята после первой мировой войны, когда, во-первых, специальная комиссия провела работу по классификации международных преступлений, состоявших в противоправных деяниях, совершенных в нарушение общепризнанных правил ведения военных действий, и, во-вторых, в рамках Версальского договора (часть VII «Санкции») предусматривались три вида юрис-
2 На это обстоятельство будет обращено внимание ниже.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 10 • 2017
дикции по делам о преступлениях, связанных с войной и нарушениями ее законов и обычаев (соответственно: 1) специальный международный трибунал из представителей союзных держав для суда над бывшим германским императором Вильгельмом II; 2) военные суда государств, в юрисдикцию которых входило рассмотрение дел о совершении преступных нарушений законов и обычаев войны, направленных против их граждан; 3) смешанные суды, состоящие из представителей нескольких заинтересованных государств по делам о военных преступлениях, затрагивающих одновременно их интересы [31, с. 47-97; 49, с. 35-37]); однако, по известным причинам, данный механизм оказался не востребован (суд над Вильгельмом II не состоялся, поскольку Нидерланды отказали в его выдаче. Из 896 высших германских руководителей, обвиняемых союзниками в совершении военных преступлений (в нарушении законов и обычаев войны»), только единицы реально понесли уголовное наказание и то на основании Военного уголовного кодекса Германии и ее Императорского уголовного кодекса из-за отсутствия международных уголовных норм и международного судебного органа [3, с. 185; 41, с. 657; 12, с. 77]).
Очевидно, что механизм международной уголовной юрисдикции в отношении военных преступлений впервые был запущен в ходе и по итогам Нюрнбергского процесса над главными военными преступниками второй мировой войны; в учредительных документах Нюрнбергского МВТ были четко определены материально-правовые основания уголовной ответственности за военные преступления, их перечень [72], а принципы, отраженные в Приговоре Трибунала получили подтверждение со стороны ООН [53] и послужили ориентиром для последующей международно-правовой кодификации норм об уголовной ответственности за военные преступления (оценка исторического вклада Нюрнбергского МВТ и итогов его работы, роли для современной международной уголовной юстиции и кодификации норм об уголовной ответственности за военные преступления и иные преступления против мира и безопасности человечества отражена в совре-
менных работах по международному праву [35, с. 368-390; 43; 46; 47; 63]).
Изучение современных источников международного права (международно-правовых основ борьбы с военными преступлениями) позволяет обозначить ряд их положений, касающихся уголовной ответственности за военные преступления.
Первое. Военные преступления относятся к преступлениям против мира и безопасности человечества [44; 51, с. 89-124], и в связи с этим здесь особенно проявляет себя идея неотвратимости уголовного преследования и наказания, обеспечиваемая комплексом международно-правовых норм (Декларация о территориальном убежище от 14 декабря 1967 г., Конвенция о неприменимости сроков давности к военным преступлениям и преступлениям против человечности 1968 г., Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН от 3 декабря 1973 г. № 3074 (XXVIII) «Принципы международного сотрудничества в отношении обнаружения, ареста, выдачи и наказания лиц, виновных в военных преступлениях и преступлениях против человечества»). Следует особо подчеркнуть значимость самого факта криминализации рассматриваемых деяний в международном праве, отраженная, в частности, в проекте Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества; указанные в этом документе преступления (к ним отнесены и военные преступления) являются преступлениями по международному праву и нака-зуются как таковые, вне зависимости от того, наказуемы ли они по внутригосударственному праву [19, с. 29]. При этом ни в коей мере нельзя умалять значения норм национального (внутригосударственного) права в этой части (на что еще будет обращено внимание ниже).
Второе. В источниках международного права отсутствует концептуальное определение понятия военных преступлений. Что касается их перечня, то он варьируется в различных источниках, что, в свою очередь, отражает присущую современному международному праву фрагментарность [29, с. 123, 124; 30, с. 44; 57, с. 52-54; 59, с. 1509-1513; 85, с. 270]; наиболее полный перечень военных преступлений при-
веден в ст. 8 Римского статута Международного уголовного суда. В целом же с учетом положений соответствующих норм международного права и их применения международными уголовными судебными учреждениями правомерно вести речь о том, что, во-первых, основой для выделения юридической категории «военные преступления» и их видов служат соответствующие положения Женевских конвенций о защите жертв войны 1949 г. и Дополнительных протоколов к ним 1977 г.; во-вторых, имеются отличительные признаки военных преступлений, отделяющие их не только от преступлений общеуголовных, но и от других преступлений против мира и безопасности человечества (к ним соответственно относится: совершение в ходе вооруженного конфликта и в связи с ним; направленность посягательства на интересы, охраняемые международным гуманитарным правом при помощи международного уголовного права; серьезный характер нарушения; осознание лицом, совершающим такое преступление, в том числе, факта вооруженного конфликта).
Третье. Возможность уголовного преследования и наказания лиц, совершивших военные преступления, в рамках международной и национальной уголовной юрисдикции. При этом в целом национальная уголовная юрисдикция в отношении военных преступлений выглядит основным вариантом конкретизации и реализации уголовной ответственности в случае их совершения, а международная уголовная юрисдикция носит в большей степени судсиди-арный (комплементарный применительно к модели Международного уголовного суда [50]) либо экстраординарный (применительно к международным уголовным трибуналам ad hoc) характер (как показывает практика их создания и работы, такие международные уголовные судебные учреждения действуют в случае, если по тем или иным причинам национальный правоприменитель не справляется с задачей эффективного уголовного преследования и наказания лиц, совершивших военные преступления и иные серьезные нарушения международного гуманитарного права [52, с. 127, 131; 55]).
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 10 • 2017
Военные преступления в уголовном законодательстве современных государств.
Государства, как это следует из смысла норм действующего международного права [20, 22] и подтверждается правоприменительной практикой, исполняют основные обязательства в связи с обеспечением уголовного преследования и наказания лиц, совершивших военные преступления. В связи с этим особую значимость обретает вопрос установления уголовной ответственности за серьезные нарушения международного гуманитарного права (военные преступления) на внутригосударственном уровне (в национальном уголовном законодательстве). В целом следует вести речь о двух взаимосвязанных факторах, лежащих в основе национально-правовой криминализации военных преступлений.
Во-первых, следует учитывать влияние международного права, обладающего приоритетом в вопросе криминализации рассматриваемых деяний (ввиду их посягательства на особо значимые интересы, охраняемые международным правом). В специальной литературе [2, с. 175, 176] обоснованно отмечается, что нормы внутригосударственного права не могут противоречить международному праву (от себя добавим: в части международно-правовых обязательств государства, основанных на его участии в международном договоре или имеющих характер обязательств е^а ошпеБ. В специальной литературе обоснованно отмечается, что введение государствами уголовных наказаний за наиболее опасные международные преступления представляет собой обязательство е^а ошпеБ [14, с. 68-79]), более того, должны обеспечивать реализацию требований международно-правовых норм, обязательных для данного государства. Такое понимание в полной мере согласуется с нормами действующего международного права. В частности, в ст. 27 Венской конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1963 г. закреплено положение, согласно которому государство - участник договора не может ссылаться на положения своего внутреннего права в качестве оправдания невыполнения им договора (о
проблеме выполнения международных договоров в контексте принципа добросовестности см. [25, с. 168-210]).
Во-вторых, параметры восприятия положений международного уголовного права (в том числе, в рассматриваемом аспекте) определяются самим государством с учетом типа его правовой системы3 [5, с. 83] (о типологии уголовно-правовых систем в контексте криминализации преступлений против мира и безопасности человечества, сочетании здесь универсализации и национального интереса, региональных особенностей см. [15; 28, с. 30-33; 45, с. 50-58; 62, с. 123-133]); действующих в нем конституционных положений4 , а также его международно-правовых обязательств, в связи с
3 Причем здесь следует учитывать не только специфику континентальных правовых традиций и традиций общего права, но и национально-правовые особенности, региональный фактор. Так, можно вести речь об определенном сходстве уголовно-правовых систем государств СНГ и других интеграционных объединений, что, разумеется, не исключает отличий, иногда довольно существенных, в подходе криминализации военных преступлений в уголовном законодательстве государств. Не случайно МККК в ходе работы по организации и координации действий государств в рамках выполнения ими обязательств по имплементации международного гуманитарного права (которое, как подчеркивается МККК, в целом должно быть универсальным, поскольку его целью является защита жертв вооруженных конфликтов) предложил разрабатывать наряду с другими документами типовые законы, ориентирующие на принятие имплемен-тационных мер, с учетом региональных рамок или сходства правовых систем соответствующих групп государств (Документ С.!/4.1/1 был подготовлен МККК для XXVI Международной конференции Красного Креста и Красного Полумесяца и представлен Совету делегатов Международного движения Красного Креста и Красного Полумесяца, заседания которого проходили 2830 ноября 1991 г.).
4 Которые, в свою очередь, определяют основные правила включения норм международного права в правовую систему государства.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 10 • 2017
участием в международных договорах5 [54, с. 68-70; 40, с. 261-266; 61].
Международно-правовые акты, действующие в рассматриваемой сфере, возлагают на государства-участников обязательство криминализовать серьезные нарушения международного гуманитарного права и предусмотреть наказуемость такого рода деяний с учетом международной и общественной опасности последних6 .
Что касается конкретного способа выполнения этого обязательства, техники законодательного описания криминализируемых деяний, мер и видов наказаний, то здесь у государства есть выбор [10, с. 161; 78, с. 31]: уголовный закон государства может содержать указание на возможность прямой отсылки к норме международного
5 Так, В.Н. Русинова дифференцирует практику национально-правовой имплементации в части криминализации нарушений международного гуманитарного права, в том числе, с учетом участия государств: 1) в Женевских конвенциях 1949 г. о защите жертв войны; в Дополнительных протоколах к ним 1977 г.; 2) в Римском Статуте Международного уголовного суда. Следует иметь в виду, что в настоящее время в Женевских конвенциях участвуют почти все государства (194), 167 государств стали участниками Дополнительного протокола I, 163 - участвуют в Дополнительном протоколе II. Римский Статут МУС по состоянию на август 2016 г. ратифицировали 123 государства.
6 Данное обязательство может прямо предусматриваться (примером служат положения ст. 49 I, ст. 50 II, ст. 129 III, ст. 146 IV Женевских конвенций 1949 г.) либо следовать из самого факта участия государства в соответствующем договоре (примером может служить Римский Статут МУС, который прямо не предписывает обязанность государств-участников криминализовать преступления, входящие в его юрисдикцию, однако содержит положения о том, что Международный уголовный суд дополняет национальные органы уголовной юстиции (Преамбула); о всестороннем сотрудничестве государств-участников с Судом (ст. 86); об условиях приемлемости принятия дела Судом к производству в тех случаях, когда данное дело расследуется или в отношении которого возбуждено уголовное преследование государством (ст. 17).
права при решении уголовно-правовых вопросов; кроме того, возможно восприятие нормами национально-правовой системы предписаний системы международно-правовой [27, с. 187, 188].
Изучение и обобщение специальной литературы [2, с. 177-229; 5, с. 82-93; 6, с. 31-39; 11, с. 89-101; 17, с. 76-84; 18, с. 523, 524; 54, с. 68-77; 65, с. 278-397; 10, с. 158182; 74, с. 725-785; 78; 83, с. 32] позволяет автору, принимая за основу используемый государством (во взаимосвязи с типом его правовой системы, действующими в нем конституционными положениями и его международно-правовыми обязательствами) способ установления преступности и наказуемости серьезных нарушений международного гуманитарного права, применяемого в вооруженных конфликтах, выделить и охарактеризовать следующие основные модели.
Первая модель. Криминализация серьезных нарушений международного гуманитарного права без отнесения их к преступлениям против мира и безопасности человечества и соответственно применение к ним норм об общеуголовных или воинских преступлениях. Так, в свое время был принят Закон СССР от 25 декабря 1958 г. [24, с. 547]. «Об уголовной ответственности за воинские преступления», где с учетом международно-правовых обязательств, вытекающих из участия СССР в Женевских конвенциях о защите жертв войны 1949 г. [71, с. 249, 250], были криминализованы следующие серьезные нарушения Женевских конвенций 1949 г.: насилие над населением в районе военных действий (ст. 31); дурное обращение с военнопленными (ст. 32); незаконное ношение знаков Красного Креста и Красного Полумесяца и злоупотребление ими (ст. 33). Данные нормы были включены в УК РСФСР 1960 г. (ст. 267-269) [9].
В настоящее время аналогичного подхода придерживается КНР. В УК КНР, принятом в новой редакции 14 марта 1997 г., в гл. 10 «Преступления военнослужащих против служебного долга», закреплены нормы об уголовной ответственности не только за воинские преступления, но и за собственно военные преступления [67;
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 10 • 2017
65, с. 386], а именно за умышленное оставление раненых и больных на поле боя при отягчающих обстоятельствах в отношении лиц, несущих непосредственную ответственность; неоказание в военное время7 [65, с. 386] медицинской помощи тяжелораненым военнослужащим лицами, исполняющими обязанности по ее оказанию; причинение вреда гражданским лицам или захват их имущества в военное время в районе ведения боевых действий; жестокое обращение с пленными.
Заметим также, что в ряде стран криминализация отдельных серьезных нарушений Женевских конвенций 1949 г. была проведена именно в военно-уголовном законодательстве (либо в комбинированном варианте, с параллельным процессом криминализации в УК8 [18, с. 486; 5, с. 85; 54, с. 75, 76]), а впоследствии данный подход был модифицирован (в том числе, в связи с присоединением ряда государств к Римскому Статуту Международного уголовного суда).
В законодательстве некоторых государств военные преступления (серьезные нарушения международного гуманитарного права, запрещенные средства и методы ведения войны) как таковые не выделены, в связи с чем уголовная ответственность за их совершение может наступать на основе норм, устанавливающих уголовную ответственность за схожие деяния (умышленное
7 В свою очередь, под военным временем в указанной главе УК КНР понимается: объявление государством военного положения, получение войсками приказа о ведении боевых действий или внезапное нападение противника, а также период выполнения войсками задач по введению особых ограничительных мер или по улаживанию внезапно вспыхнувших волнений. - См.: Трикоз Е.Н. Указ. соч. С. 386.
8 Так, в ряде случаев государства принимают либо специальные законы об уголовной ответственности военнослужащих (Австрия, Греция, Дания, Корея, Турция, Норвегия, Швейцария, Италия, Испания и др.), либо кодексы военной юстиции (Франция, США, Канада, Австралия, Португалия и др.), в которых закрепляется уголовная ответственность военнослужащих за нарушение ими законов и обычаев ведения войны.
ОБРАЗОВАНИЕИ ПРАВО № 10 • 2017
убийство, лишение свободы и т.д.). Между тем в этом случае могут возникать обусловленные возможными значительными пробелами национального уголовного законодательства проблемы, связанные с взаимодействием государств и представляющих их органов национальной уголовной юстиции между собой, а также с органами международной уголовной юстиции [10, с. 164, 165]. Главное же состоит в том, что в действующем международном праве, как уже отмечалось, концептуально оформлен подход к оценке военных преступлений в контексте преступлений против мира и безопасности человечества, что, в свою очередь, предопределяет пространственные и темпоральные особенности уголовного преследования и наказания лиц, их совершивших. И в связи с этим иное их понимание национальным законодателем, очевидно, не в полной мере согласуется с международно-правовыми обязательствами государства, не способствует эффективности мер по их пресечению, уголовному преследованию и наказанию лиц, совершивших такие деяния [54, с. 73, 74]9 [33, с. 117, 118; 75, с. 79-86].
Вторая модель. Инкорпорация в национальную правовую систему обычных норм международного уголовного права, приме-
9 Сказанное, тем не менее, не отрицает важной роли военно-уголовного законодательства государств и значимости отражения в нем тех нарушений международного гуманитарного права, которые не являются достаточно серьезными для отнесения к военным преступлениям, а также деяний, не посягающих на охраняемые международным гуманитарным правом интересы, но направленные, в первую очередь, на интересы военной службы в условиях военного времени или ведения боевых действий. В современной науке военно-уголовного права обосновывается отнесение преступлений против безопасности ведения боевых действий в военное время к преступлениям против военной службы, а также значимость учета норм международного гуманитарного права (права вооруженных конфликтов) в практическом применении положений уголовного законодательства, устанавливающих уголовную ответственность за совершение деяний в военное время и в боевой обстановке.
нимых к уголовной ответственности за военные преступления. Примером может служить подход ЮАР, где, согласно Конституции (ст. 232), международное обычное право, включая обычные нормы международного уголовного права, является частью права Южной Африки, и, следовательно, указанные нормы могут применяться непосредственно [79, с. 54]. Однако в специальной литературе не без оснований выражен скептицизм по поводу реализации данной возможности на практике, отмечается, что без участия национального законодателя обычные нормы международного уголовного права редко применяются национальными судами [81, с. 157].
Третья модель. Инкорпорация международного договора, ратифицированного государством в его национальную правовую систему, посредством прямой ссылки на текст международного договора в законодательном акте либо принятия специального закона, в целом воспроизводящего положения международного договора. Так, Индия инкорпорировала предписания международного гуманитарного права посредством акта парламента и поэтому, как отмечают исследователи, может применять соответствующие нормы на национальном уровне [54, с. 72].
Кроме того, отдельные государства, преимущественно представляющие правовую систему общего права, принимают законы, в целом воспроизводящие положения ратифицированного международного договора, содержащие отсылки к его конкретным положениям и, кроме того, адаптирующие положения международного права применительно к национальной правовой системе. Примерами могут служить принятые: в Великобритании - Закон 1957 г. о Женевских конвенциях 1949 г., Закон о военных преступлениях 2001 г., Закон о Международном уголовном суде 2001 г.10 [65, с. 395, 396]; в Новой Зеландии
10 Действует только в отношении Англии, Уэльса и Северной Ирландии, поскольку в Шотландии разрабатывается отдельный законопроект по этому вопросу. Определения категорий международных преступлений, в том числе военных, даются со ссылками на соответствующие
- Закон о международных преступлениях и Международном уголовном суде 2000 г.11 [65, с. 394, 395]; в Канаде - Закон о преступлениях против человечности и военных преступлениях 2000 г. [82] Некоторые исследователи полагают, что данный законодательный акт является одним из наиболее удачных актов в сфере регламентации уголовной ответственности на международном уровне за международные преступления [65, с. 389, 390; 83, с. 49].
В специальной литературе [8, с. 181, 182; 62, с. 147-155; 65, с. 397-404; 13, с. 151, 152; 48, с. 80-90] не без оснований отмечается специфика позиции США по проблеме имплементации норм международного уголовного права, включая криминализацию рассматриваемых нарушений.
Четвертая модель. Разработка и принятие государством в рамках выполнения своих международно-правовых обязательств специального закона, посвященного вопросам борьбы с преступлениями против мира и безопасности человечества и содержащего переработанные и адаптированные к национальной правовой системе нормы о военных преступлениях. Так, Германия в связи с выполнением международно-правовых обязательств, вытекающих из присоединения данного государства к системе Международного уголовного суда, приняла пакет федеральных законов, в числе которых Кодекс преступлений против международного права (нем. Volkerstrafgesetzbuch) от 26 июня 2002 г. [73], где Раздел второй Особенной части, озаглавленный «Военные преступления», охватывает пять самостоятельных пара-
статьи Римского Статута МУС. Кроме того, уделено дополнительное внимание вопросу ответственности военных командиров и других начальников, умственному элементу преступления (англ. mental element) в форме намерения и знания и объективной стороне в форме деяния, включающего, в том числе, бездействие.
11 Не раскрывает в деталях каждое международное преступление, а просто отсылает к дефинициям, имеющимся в Римском Статуте МУС, предоставляя при этом новозеландским судьям право использовать в целях толкования Элементы преступлений по Римскому Статуту.
ОБРАЗОВАНИЕИ ПРАВО № 10 • 2017
графов: § 8 «Военные преступления против лиц» (Kriegsverbrechen gegen Personen); § 9 «Военные преступления против права собственности и иных прав» (Kriegsverbrechen gegen Eigentum und sonstige Rechte); § 10 «Военные преступления в отношении гуманитарных операций и эмблем» (Kriegs ver brechen gegen humaniatare Operationen und Embleme); § 11 «Военные преступления применения запрещенных средств ведения войны» (Kriegsverbrechen des Einsatzes verbotener Methoden der Kriegsfuhrung); § 12 «Военные преступления применения запрещенных методов ведения войны» (Kriegsverbrechen des Einsatzes verbotener Mittel der Kriegsfuhrung) [65, с. 361-365]. Кодекс при криминализации военных преступлений не повторяет ст. 8 Римского Статута МУС, а проводит их категоризацию по другим классификационным критериям [10, с. 177180; 21, с. 331-346; 36, с. 14; 56, с. 135-159; 58, с. 91-101; 76, с. 195-212]12 [86, с. 207].
Ранее, до 2003 г., отдельный закон, посвященный уголовному преследованию за военные преступления, действовал в Бельгии [23], который, помимо их перечня, предусмотрел в ст. 7 возможность бельгийских судов рассматривать дела о них независимо от места их совершения, т.е. закрепил принцип универсальной юрисдикции. Между тем попытка реализации данного принципа вызвала неоднозначную реакцию со стороны государств [16, с. 925]. В итоге Бельгией в 2003 г. был принят новый закон, отменивший закон 1993 г. (с поправками 1999 г.), в результате чего одна часть
12 В комментариях к проекту Кодекса отмечалось, что систематика военных преступлений в нем ориентируется на субстанционное развитие международного гуманитарного права, в котором за последние десятилетия сложилось разграничение между охраной (защитой) лиц и имущества, с одной стороны (право Женевы), и ограничением применения определенных методов и средств ведения войны, с другой стороны (право Гааги). При этом основу систематизации составляет не характер преступления (совершение деяния в ситуации международного либо внутреннего вооруженного конфликта), а содержание объекта посягательства.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 10 • 2017
его положений была включена в общий Уголовный кодекс (ст. 13 bis и сл.), другая -во вступительную часть Уголовно-процессуального кодекса (ст. Ibis, 6 (1°bis) (1°bis), 12 bis и 21) [16, с. 926]. Следовательно, в настоящее время модель криминализации рассматриваемых нарушений в Бельгии изменилась.
Пятая модель. Адаптация государством национального уголовного закона к требованиям международного уголовного права посредством разработки и включения норм об уголовной ответственности за военные преступления как преступления против мира и безопасности человечества в Уголовный кодекс. Данный способ следует признать наиболее распространенным, на него ориентируется и современный отечественный законодатель.
Рассматриваемая модель (применительно к криминализации преступлений против мира и безопасности человечества) была апробирована французским законодателем: в УК Франции 1992 г. в Раздел I «О преступлениях против человечества» были помещены главы «О геноциде» (ст. 211-1 «Геноцид»); «О других преступлениях против человечества» (ст. 212-1212-3) и «Общие положения» (ст. 213-1213-5) [70, с. 650]. Как отмечается в специальной литературе [2, с. 222], в § 212-1, 2122 УК Франции в соответствии с положениями Женевских конвенций 1949 г. устанавливается ответственность за такие преступления, как депортация; обращение в рабство; массовое и систематическое осуществление смертной казни без суда; похищение людей, за которым следует их исчезновение; пытки или акты жестокости, совершенные по политическим, расовым или религиозным мотивам и организованные во исполнение обдуманного плана против группы гражданского населения.
Правомерно высказать мысль, что в середине ХХ в. на национально-правовом уровне предпринимались попытки криминализации военных преступлений, рассматриваемых с точки зрения их международной противоправности [34, с. 64].
В УК Испании 1995 г. [66] (ст. 609-614 гл. III «О преступлениях против лиц и собственности, имеющих защиту в случае во-
оруженных конфликтов», Раздела XXIV «Преступления против международного сообщества») установлен подробный перечень военных преступлений; кроме того, ст. 608 УК Испании, предваряющая описание военных преступлений, закрепляет положение, согласно которому на основании международных договоров определены категории лиц, которым в соответствии с нормами международного гуманитарного права предоставляется защита в ходе вооруженного конфликта [65, с. 375].
УК Польши 1997 г. содержит гл. XVI «Преступления против мира, человечности и военные преступления» (ст. 117-126) [68, с. 234]. Следует также отметить, что данная глава открывает Особенную часть УК Польши.
Уголовный кодекс Финляндии (был принят в 1889 г. и, впоследствии неоднократно измененный и дополненный, в настоящее время действует в редакции 2008 г. [62, с. 185; 88]), учитывающий ее международно-правовые обязательства, в том числе, в связи с ратификацией Римского Статута МУС в 2000 г.13 [62, с. 188; 80, с. 3] содержит самостоятельный раздел «Военные преступления и преступления против человечности», причем его положения содержат отсылки к конкретным международным договорам (относительно военных преступлений - к Женевским конвенциям 1949 г. и Дополнительным протоколам к ним 1977 г.), а кроме того, общую отсылку к нормам международных договоров и обычаев международного гуманитарного права. Следует также сказать, что Финляндия, как отмечают сами финские юристы, занимая позицию последовательной и продуманной имплементации, руководствуется, прежде всего, государственными интересами, стремлением сохранить особенности и внутреннюю непротиворечивость норм финского законодательства, реализуя дан-
13 Заметим, что в связи с этим были приняты также специальные имплементационные законы (Закон об имплементации положений законодательного характера Римского Статута Международного уголовного суда и о применении Статута 2000 г., Закон о внесении поправок в Уголовный кодекс 2000 г.
ную задачу лишь силами национального права [84, с. 333].
В уголовном законодательстве стран Балтии рассматриваемые преступления выделены как вид преступлений против мира и безопасности человечества, при этом, что немаловажно, глава о данных преступлениях помещена в Особенной части УК этих стран на первое место [65, с. 383, 384].
В уголовном законодательстве стран СНГ в целом последовательно реализуется рассматриваемая модель [65, с. 315-353]. Следует иметь в виду, что в рамках работы по обеспечению интеграционного развития Содружества Независимых Государств в середине 1990-х гг. был разработан Модельный уголовный кодекс для стран - участниц СНГ14 [42; 7, с. 103]; данный рекомендательный законодательный акт включил в себя Раздел «Преступления против мира и безопасности человечества», состоящий лишь из одной одноименной главы и содержащий ряд составов такого рода преступлений, в том числе «применение запрещенных средств и методов ведения войны» (ст. 106). В целом эта концепция национально-правовой криминализации была воспринята и реализована в действующем УК РФ15.
УК РФ об уголовной ответственности за военные преступления: состояние и перспективы совершенствования. Как уже отмечалось, современный отечественный законодатель в рассматриваемом вопросе в
14 Основой совместных усилий послужили постановления Межпарламентской Ассамблеи СНГ: от 28 октября 1994 г. «О правовом обеспечении интеграционного развития Содружества Независимых Государств»; от 14 февраля 1995 г. «О программном комитете и рабочих группах по созданию модельных уголовного и уголовно-процессуального кодексов для государств - участников СНГ». 17 февраля 1996 г. Модельный уголовный кодекс СНГ был единогласно одобрен Межпарламентской Ассамблеей и официально опубликован.
15 Однако, в отличие от Модельного уголовного кодекса СНГ, где данные раздел и глава были помещены в Особенной части УК на первое место, в УК РФ они ее замыкают.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 10 • 2017
целом ориентируется на подход, согласно которому военные преступления представляют собой вид преступлений против мира и безопасности человечества и нормы об их преступности и наказуемости помещены непосредственно в УК РФ в соответствии с рекомендациями Модельного УК для стран СНГ.
Автор в полной мере разделяет позицию, согласно которой наиболее близко к военным преступлениям (в том понимании, которое сложилось в международном уголовном праве) примыкают деяния, перечисленные в ст. 356 УК РФ, а именно: жестокое обращение с военнопленными или гражданским населением, депортация гражданского населения, разграбление национального имущества на оккупированной территории, применение в вооруженном конфликте средств и методов, запрещенных международным договором Российской Федерации [11, с. 112; 77, с. 8]. Прав Р.А. Адельханян в том, что военное преступление, во-первых, прямо нарушает установленные международным правом законы и обычаи ведения военных действий и, во-вторых, может быть совершено только в период вооруженного конфликта [2, с. 184]. И в связи с этим различные преступления против мира и безопасности человечества, указанные в гл. 34 УК РФ, которые могут быть совершены как в мирное, так и военное время, могут быть связаны с вооруженными конфликтами, а могут и не иметь такой связи16, очевидно, не относятся к военным преступлениям. Автор, однако, полагает, что наемничество, преступность и наказуемость которого установлены ст. 359 УК РФ и которое не всегда совершается в условиях вооруженного конфликта, направлено в первую очередь на мирное сосуществование государств, на безопасность государства, в отношении которого такого рода акты совершаются (установленный в нем конституци-
16 В данном случае речь идет о преступлениях, предусмотренных ст. 355 («Разработка, производство, накопление, приобретение или сбыт оружия массового поражения), ст. 357 («Геноцид») и ст. 358 («Экоцид») УК РФ.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 10 • 2017
онный порядок, его территориальную целостность и другие правоохраняемые интересы); а кроме того, посягающее на установленный порядок комплектования вооруженных сил также не относится к категории военных преступлений (по крайней мере, в том их понимании, которое сложилось в действующем международном уголовном праве), а образует самостоятельное преступление против мира и безопасности человечества17.
Международно-правовое позиционирование России в современном миропорядке предопределяет востребованность корпуса законотворческих мероприятий в формате государственного строительства [26, с. 62-70], когда с учетом международно-правовых обязательств и национальных интересов России имеются объективные потребности в проведении в российском уголовном законодательстве национально-правовой имплементации в части криминализации военных преступлений18 [11, с. 115]. В связи с этим предметно обоснованным и одновременно перспективным выглядит подход, согласно которому нормы об уголовной ответственности за военные преступления должны быть выделены в отдельную главу Раздела «Преступления против мира и безопасности человечества» Уголовного кодекса Российской
17 В отечественной науке международного права данный вопрос дискутируется; ряд авторов (А.Г. Кибальник, Р.А. Адельханян, Л.В. Ино-гамова-Хегай, А.Ю. Винокуров, и др.) полагают, что наемничество образует самостоятельное военное преступление, в то время как другие авторы (И.Ю. Белый, В.А. Батырь и др.) разграничивают наемничество и военные преступления. Автор не останавливается здесь на аргументах, приводимых сторонниками данных позиций, принимая во внимание объем статьи.
18 При этом, как справедливо отмечается в специальной литературе, проведение правотворческой деятельности, совершенствование в этой части российского уголовного законодательства возможно и при отсутствии решения о ратификации Римского Статута МУС в связи с необходимостью приведения национальных норм права в соответствие с требованиями конвенционного законодательства.
Федерации. В рамках данного подхода [4, с. 44; 11, с. 116; 37; 64, с. 69, 70; 65, с. 310] были сформулированы и обоснованы конкретные предложения.
В целях повышения эффективности уголовного закона в плане предупреждения, пресечения военных преступлений и наказания лиц, их совершивших либо приказавших их совершить, обеспечения выполнения Россией принятых на себя международно-правовых обязательств и реализации национальных интересов необходима работа по совершенствованию УК РФ в этой части. Поэтому автор в полной мере разделяет обоснованный в современной отечественной науке международного права подход, согласно которому военные преступления должны быть выделены в самостоятельную главу Раздела XII УК РФ «Преступления против мира и безопасности человечества».
Список литературы:
[1] Адельханян Р.А. Военные преступления в современном праве. М., 2003.
[2] Адельханян Р.А. Военные преступления в современном праве. М., 2006.
[3] Арцибасов И.Н., Егоров С.А. Вооруженный конфликт: право, политика, дипломатия. М., 1989.
[4] Батырь В.А. Имплементация норм международного гуманитарного права в законодательстве Российской Федерации. М., 2000.
[5] Белый И.Ю. Международное уголовное судопроизводство. М., 2007.
[6] Берко А.В., Кибальник А.Г. Применение запрещенных средств и методов ведения войны. Ставрополь, 2002.
[7] Бойко А.И. Международное и российское уголовное право. Ростов н/Д., 2004.
[8] Ведерникова О.Н. Национальные интересы России в международном уголовном праве: пути и способы обеспечения // Российское уголовное право: традиции, современность, будущее: Материалы научной конференции, посвященной памяти профессора М.Д. Шарго-родского / Под ред. проф. Н.М. Кропачева; проф. Б.В. Волженкина. СПб., 2005.
[9] Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1960. № 40. Ст. 591.
[10] Верле Г. Принципы международного уголовного права: Учебник / Пер. с англ. С.В. Саяпина. М., 2011.
[11] Винокуров А.Ю. Международно-правовые, теоретические и организационные основы уголовного преследования за совершение военных преступлений в отношении гражданского населения. М., 2011.
[12] Волеводз А.Г. Правовое регулирование новых направлений международного сотрудничества в сфере уголовного процесса. М.: Юрлитинформ, 2002.
[13] Гинзбург Дж. Американская юриспруденция о взаимодействии международного и внутреннего права // Государство и право. 1994. № 11.
[14] Глотова С.В. Юридические предпосылки применения норм международного права в российской правовой системе (на примере уголовной ответственности за преступления по международному праву) // Российский юридический журнал. 2015. № 6.
[15] Грузинская Е.И. Уголовное право: преступления против мира и безопасности человечества в системе уголовного законодательства стран Евразийского экономического союза: Учебное пособие. Ставрополь, 2016.
[16] Давид Э. Принципы права вооруженных конфликтов: Курс лекций юридического факультета открытого Брюссельского университета. М.: МККК, 2011.
[17] Додонов В. Модели имплементации Римского Статута Международного уголовного суда в национальных законодательствах зарубежных стран // В кн.: Международный уголовный суд: проблемы, дискуссии, поиск решений / Под ред. Г.И. Богуша, Е.Н. Трикоз. М., 2008.
[18] Додонов В.Н., Капинус О.С., Щерба С.П. Сравнительное уголовное право. Особенная часть. М., 2010.
[19] Доклад Комиссии международного права о работе ее сорок восьмой сессии (6 мая -26 июля 1996 г.) // Генеральная Ассамблея. Официальные отчеты. Пятьдесят первая сессия. Доп. № 10 (А/51/10). Организация Объединенных Наций. Нью-Йорк, 1996.
[20] Дополнительный протокол I 1977 г. к Женевским конвенциям о защите жертв войны 1949 г.
[21] Есаков Г.А. Международно-уголовное право как подотрасль российского уголовного права: современное состояние и проблемы // Международное право и международные организации. 2015. № 3.
[22] Женевские конвенции о защите жертв войны 1949 г. (ст. 49-59 I Конвенции, ст. 50, 51
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 10 • 2017
II Конвенции, ст. 129, 130 III Конвенции, ст. 147 IV Конвенции).
[23] Закон от 16 июня 1993 г. «О борьбе с тяжкими нарушениями международного гуманитарного права».
[24] Закон СССР от 25 декабря 1958 (ред. от 15 декабря 1983 г.) «Об уголовной ответственности за воинские преступления» // Свод законов СССР. Т. 10.
[25] Каламкарян Р.А. Право международных договоров. Применение международных договоров во времени и пространстве. М., 2015.
[26] Каламкарян Р.А., Мигачев Ю.И. Международная нормативная системы как институционно-правовая составляющая современного миропорядка // Государство и право. 2015. № 6.
[27] Кибальник А.Г. Современное международное уголовное право: понятие, задачи и принципы / Под науч. ред. А.В. Наумова. СПб., 2003.
[28] Кибальник А.Г. Универсализация уголовно-правовых систем и национальный интерес // Уголовное право. 2006. № 5.
[29] Кислицына Н.Ф. Система международного права: современные тенденции развития // Актуальные проблемы современного международного права: Материалы межвузовской научно-практической конференции. Москва, 20-21 апреля 2007 г. / Под ред. А.Я. Капустина, Ф.Р. Ананидзе. М., 2008.
[30] Колодкин Р.А. Фрагментация международного права // Московский журнал международного права. 2005. № 2.
[31] Коровин Е.А. Международные договоры и акты нового времени: Сборник. М. - Л., 1924.
[32] Костенко Н.И. Международная уголовная юстиция. Проблемы развития. М., 2002.
[33] Кудинов М.А. Уголовная ответственность за преступления против военной службы, совершаемые в военное время и в боевой обстановке. Ставрополь, 2005.
[34] Кузнецова Н.Ф., Беляев С.С. Уголовный кодекс Швеции: основные черты // Вестник МГУ. Сер. 11: Право. 2000. № 5.
[35] Ледях И.А. Международный военный трибунал для суда над главными военными преступниками гитлеровской Германии // Институты международного правосудия / Под ред. В.Л. Толстых. М., 2014.
[36] Лобанов С.А. Кодификация норм об ответственности за военные преступления: пре-
емственность и развитие // Военно-юридический журнал. 2009. № 10.
[37] Лобанов С.А. Современные тенденции кодификации института ответственности за военные преступления [Электронный ресурс] // Военно-юридический журнал. 2010. № 4 // СПС «Консультант Плюс».
[38] Лобанов С.А. Уголовная ответственность за военные преступления: теоретические вопросы международно-правового исследования. М., 2015.
[39] Лукашук И.И., Наумов А.В. Международное уголовное право: Учебник. М., 1999.
[40] Международное гуманитарное право: Учебник / Под ред. И.И. Котлярова. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2013. Приложение.
[41] Международное право: Учебник / Отв. ред. В.И. Кузнецов. М.: Юрист, 2001.
[42] Модельный Уголовный кодекс для государств - участников СНГ (принят Постановлением Межпарламентской Ассамблеи государств - участников СНГ 17 февраля 1996 г.) // Приложение к Информационному бюллетеню Межпарламентской Ассамблеи государств - участников СНГ. 1997. № 10.
[43] Наумов А.В. Нюрнбергский процесс: история и современность // Российская юстиция. 2006. № 9-10.
[44] Наумов А.В. Преступления против мира и безопасности и преступления международного характера // Государство и право. 1995. № 6.
[45] Наумов А.В. Сближение правовых систем как итог развития уголовного права ХХ в. и его перспективы в XXI в. // Государство и право. 1998. № 6.
[46] Николаев А.Н. Токио: суд народов. М., 1990.
[47] Нюрнбергский процесс: право против войны и фашизма. М., 1995.
[48] Осминин Б.И. Вопросы самоисполнимости международных договоров (на примере США, Нидерландов и России) // Журнал российского права. 2012. № 6.
[49] Полянский Н.Н. Международное правосудие и преступники войны. М., 1945.
[50] Преамбула, ст. 17 Статута Международного уголовного суда.
[51] Проект Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества (1996 г.) // Доклад Комиссии международного права о работе ее сорок восьмой сессии (6 мая - 26 июля 1996 г.) // Генеральная Ассамблея. Официаль-
ОБРАЗОВАНИЕИ ПРАВО № 10 • 2017
ные отчеты. Пятьдесят первая сессия. Доп. № 10 (А/51/10). Организация Объединенных Наций. Нью-Йорк, 1996.
[52] Рабцевич О.И. Национальные органы международной уголовной юстиции // Московский журнал международного права. 2008. № 3.
[53] Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН 95 (1) от 11 декабря 1946 г.
[54] Русинова В.Н. Нарушения международного гуманитарного права: индивидуальная уголовная ответственность и судебное преследование. М., 2006.
[55] Русинова В.Н. Преследование нарушений международного гуманитарного права на основании принципа универсальности // Международное публичное и частное право. 2005. № 6.
[56] Сафаров Н.А. Имплементация Римского статута Международного уголовного суда: новый немецкий кодекс преступлений против международного права // Московский журнал международного права. 2004. № 2.
[57] Сафронова Е.В. Международное публичное право: теоретические проблемы. М.: РИОР: ИНФРА-М, 2013.
[58] Серебрякова А.В. К вопросу об импле-ментации норма международного уголовного права о военных преступлениях во внутреннее законодательство Германии // Международное уголовное право: актуальные вопросы и современные проблемы: Сб. науч. статей и сообщений. М., 2014.
[59] Смбатян А.С. Нужно ли «спасать» систему международного судопроизводства от фрагментации? // Право и политика. 2011. № 9 (141).
[60] Статут Международного уголовного суда, ст. 5, 8.
[61] Статут Римского статута Международного уголовного суда (Рим, 17 июля 1998 года) [Электронный ресурс]. Сведения о выполнении внутригосударственных процедур подготовлены по материалам сайта Организации Объединенных Наций <http://www.un.org> // СПС «КонсультантПлюс».
[62] Субботина Е.Н. Имплементация норм международного уголовного права в уголовное законодательство зарубежных стран и России. Дисс. ...канд. юрид. наук. М., 2013.
[63] Сухарев А.Я. Нюрнбергский процесс и проблемы международной законности // Журнал российского права. 2007. № 1.
[64] Тарабрин В.Е. Международный уголовный суд: российская позиция // Международное право - International Law. М., 2005.
[65] Трикоз Е.Н. Преступления против мира и безопасности человечества: сравнительный и международно-правовой аспекты. М., 2007.
[66] Уголовный кодекс Испании. М., 1998.
[67] Уголовный кодекс Китайской Народной Республики / Под ред. А.И. Коробеева. Пер. с кит. Д.В. Вичикова. СПб., 2001.
[68] Уголовный кодекс Республики Польша / Науч. ред. и предисл. Н.Ф. Кузнецовой, А.И. Лукашова и Э.А. Саркисова. Пер. с польск. Д.А. Барилович. СПб., 2001.
[69] Уголовный кодекс Финляндии (в ред. 2008 г.) на английском языке // URL: www. find ex. Fi/en/laki/kaannokset/ 18 89/en 18890039.pdf.
[70] Уголовный кодекс Франции / Науч. ред. Л.В. Головко, Е.Н. Крылова; Пер. с фр. и пре-дисл. Н.Е. Крыловой. СПб., 2002.
[71] Указ Президиума ВС СССР от 17 апреля 1954 г. «О ратификации Женевских конвенций от 12 августа 1949 г. о защите жертв войны» // Сборник законов СССР и указов Президиума Верховного Совета СССР. 1938-1975. Т. 2. М.: Известия Советов депутатов трудящихся СССР, 1975.
[72] Устав Нюрнбергского МВТ, ст. 6.
[73] Федеральный Вестник законов. 2002. Часть I. № 42. 29 июня 2002 г. BGBI. IS. 2254.
[74] Хенкертс Ж.-М., Досвальд-Бек Л. Обычное международное гуманитарное право. Нормы. МККК, 2006. Т. I.
[75] Шулепов Н.А. Правовые основания и формы реализации уголовной ответственности военнослужащих в Российской Федерации. М., 2001.
[76] Шулепов Н.А., Шулепова Л.Ф. Инкорпорация норм Римского статута МУС в уголовно-правовую систему Германии [Электронный ресурс] // Международное публичное и частное право. 2006. № 4; СПС «Консультант Плюс»; Журнал российского права. 2006. № 12.
[77] Янаева М.Г. Применение запрещенных средств и методов ведения войны: Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. М., 1997.
[78] Bremer K. Nationale Strafverfolgung internationaler Verbrechen gegen das Humani-tаre Vоlkerrecht. Frankfurt am Main - Berlin -Bern - Bruxelles - New York - Wien, 1999.
[79] Burchel J., Milton J. Principles of Criminal Law. 2005.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 10 • 2017
[80] Criminal Justice Systems in Europe and North America. Finland / Martti Joitsen, Raimo Lahti and Pasi Polonen. Finland, 2001.
[81] Dugard J. International Law. 2005.
[82] http: //laws.justice.gc.ca/en/C-45.9/ text.html.
[83] Neuner M. National Legislation Incorporating International Crimes. Approaches of Civil and Common Law Countries. 2003.
[84] Nuotio Kimmo. Transforming International Law and Obligations into Finnish Criminal Legislation //Finnish Yearbook of International Law. Vol. X. 1999.
[85] Simma B. Universality of International Law from the Perspective of a Practitioner // The European Journal of International Law. 2009. Vol. 20. № 2.
[86] Werle G., Jessberger F. International Criminal Justice is Coming Home: The New German Code of Crimes Against International Law // Criminal Law Forum. 2002. Vol. 13.
[87] Wilkitzki P. The German law on cooperation with the ICC // International Criminal Law Review. 2002. N 2.
Spisok literatury:
[1] Adel'xanyan R.A. Voenny'e prestupleniya v sovremennom prave. M., 2003.
[2] Adel'xanyan R.A. Voenny'e prestupleniya v sovremennom prave. M., 2006.
[3] Arcibasov I.N., Egorov S.A. Vooruzhenny'j konflikt: pravo, politika, diploma-tiya. M., 1989.
[4] Baty'r' V.A. Implementaciya norm mezhdunarodnogo gumanitarnogo prava v zakonodatel'stve Rossijskoj Federacii. M., 2000.
[5] Bely'j I.Yu. Mezhdunarodnoe ugolovnoe sudoproizvodstvo. M., 2007.
[6] Berko A.V., Kibal'nik A.G. Primenenie zapreshhenny'x sredstv i metodov vedeniya vojny'. Stavropol', 2002.
[7] Bojko A.I. Mezhdunarodnoe i rossijskoe ugolovnoe pravo. Rostov n/D., 2004.
[8] Vedernikova O.N. Nacional'ny'e interesy' Rossii v mezhdunarodnom ugolovnom prave: puti i sposoby' obespecheniya // Rossijskoe ugolovnoe pravo: tradicii, sovremen-nost', budushhee: Materialy' nauchnoj konferencii, posvyashhennoj pamyati professora M.D. Shargorodskogo / Pod red. prof. N.M. Kropacheva; prof. B.V. Volzhenkina. SPb., 2005.
[9] Vedomosti Verxovnogo Soveta RSFSR. 1960. № 40. St. 591.
[10] Verle G. Principy' mezhdunarodnogo ugolovnogo prava: Uchebnik / Per. s angl. S.V. Sayapina. M., 2011.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 10 • 2017
[11] Vinokurov A.Yu. Mezhdunarodno-pravovy'e, teoreticheskie i organizacionny'e osno-vy' ugolovnogo presledovaniya za sovershenie voenny'x prestuplenij v otnoshenii grazh-danskogo naseleniya. M., 2011.
[12] Volevodz A.G. Pravovoe regulirovanie novy'x napravlenij mezhdunarodnogo so-trudnichestva v sfere ugolovnogo processa. M.: Yurlitinform, 2002.
[13] Ginzburg Dzh. Amerikanskaya yurispru-denciya o vzaimodejstvii mezhdunarodnogo i vnutrennego prava // Gosudarstvo i pravo. 1994. № 11.
[14] Glotova S.V. Yuridicheskie predposy'lki primeneniya norm mezhdunarodnogo prava v rossijskoj pravovoj sisteme (na primere ugolovnoj otvetstvennosti za prestupleniya po mezhdunarodnomu pravu) // Rossijskij yuridicheskij zhurnal. 2015. № 6.
[15] Gruzinskaya E.I. Ugolovnoe pravo: prestupleniya protiv mira i bezopasnosti chelo-vechestva v sisteme ugolovnogo zakono-datel'stva stran Evrazijskogo e'konomicheskogo soyuza: Uchebnoe posobie. Stavropol', 2016.
[16] David E'. Principy' prava vooruzhenny'x konfliktov: Kurs lekcij yuridicheskogo fakul'teta otkry'togo Bryussel'skogo universi-teta. M.: MKKK, 2011.
[17] Dodonov V. Modeli implementacii Rimskogo Statuta Mezhdunarodnogo ugolov-nogo suda v nacional'ny'x zakonodatel'stvax zarubezhny'x stran // V kn.: Mezhdunarodny'j ugolovny'j sud: problemy', diskussii, poisk reshenij / Pod red. G.I. Bogusha, E.N. Trikoz. M., 2008.
[18] Dodonov V.N., Kapinus O.S., Shherba S.P. Sravnitel'noe ugolovnoe pravo. Osoben-naya chast'. M., 2010.
[19] Doklad Komissii mezhdunarodnogo prava o rabote ee sorok vos'moj sessii (6 maya -26 iyulya 1996 g.) // General'naya Assambleya. Oficial'ny'e otchety'. Pyat'desyat pervaya ses-siya. Dop. № 10 (A/51/10). Organizaciya Ob»edinenny'x Nacij. N'yu-Jork, 1996.
[20] Dopolnitel'ny'j protokol I 1977 g. k Zhenevskim konvenciyam o zashhite zhertv vojny' 1949 g.
[21] Esakov G.A. Mezhdunarodno-ugolovnoe pravo kak podotrasl' rossijskogo ugolovno-go prava: sovremennoe sostoyanie i problemy' // Mezhdunarodnoe pravo i mezhdunarodny'e organizacii. 2015. № 3.
[22] Zhenevskie konvencii o zashhite zhertv vojny' 1949 g. (st. 49-59 I Konvencii, st. 50, 51 II
Konvencii, st. 129, 130 III Konvencii, st. 147 IV Konvencii).
[23] Zakon ot 16 iyunya 1993 g. «O bor'be s tyazhkimi narusheniyami mezhdunarodnogo gu-manitarnogo prava».
[24] Zakon SSSR ot 25 dekabrya 1958 (red. ot 15 dekabrya 1983 g.) «Ob ugolovnoj otvetst-vennosti za voinskie prestupleniya» // Svod zakonov SSSR. T. 10.
[25] Kalamkaryan R.A. Pravo mezhdunarod-ny'x dogovorov. Primenenie mezhdunarodny'x dogovorov vo vremeni i prostranstve. M., 2015.
[26] Kalamkaryan R.A., Migachev Yu.I. Mezhdunarodnaya normativnaya sistemy' kak insti-tucionno-pravovaya sostavlyayushhaya sovremennogo miroporyadka // Gosudarstvo i pravo. 2015. № 6.
[27] Kibal'nik A.G. Sovremennoe mezhdu-narodnoe ugolovnoe pravo: ponyatie, zadachi i principy' / Pod nauch. red. A.V. Naumova. SPb., 2003.
[28] Kibal'nik A.G. Universalizaciya ugolov-no-pravovy'x sistem i nacional'ny'j inte-res // Ugolovnoe pravo. 2006. № 5.
[29] Kislicy'na N.F. Sistema mezhdunarodnogo prava: sovremenny'e tendencii razvitiya // Aktual'ny'e problemy' sovremennogo mezhdunarodnogo prava: Materialy' mezhvu-zovskoj nauchno-prakticheskoj konferencii. Moskva, 20-21 aprelya 2007 g. / Pod red. A.Ya. Kapustina, F.R. Ananidze. M., 2008.
[30] Kolodkin R.A. Fragmentaciya mezhdu-narodnogo prava // Moskovskij zhurnal mezhdu-narodnogo prava. 2005. № 2.
[31] Korovin E.A. Mezhdunarodny'e dogovory' i akty' novogo vremeni: Sbornik. M. - L., 1924.
[32] Kostenko N.I. Mezhdunarodnaya ugolovnaya yusticiya. Problemy' razvitiya. M., 2002.
[33] Kudinov M.A. Ugolovnaya otvetstven-nost' za prestupleniya protiv voennoj sluzhby', sovershaemy'e v voennoe vremya i v boevoj obstanovke. Stavropol', 2005.
[34] Kuznecova N.F., Belyaev S.S. Ugolovny'j kodeks Shvecii: osnovny'e cherty' // Vest-nik MGU. Ser. 11: Pravo. 2000. № 5.
[35] Ledyax I.A. Mezhdunarodny'j voenny'j tribunal dlya suda nad glavny'mi voenny'mi prestupnikami gitlerovskoj Germanii // Instituty' mezhdunarodnogo pravosudiya / Pod red. V.L. Tolsty'x. M., 2014.
[36] Lobanov S.A. Kodifikaciya norm ob otvetstvennosti za voenny'e prestupleniya:
preemstvennost' i razvitie // Voenno-yuridi-cheskij zhurnal. 2009. № 10.
[37] Lobanov S.A. Sovremenny'e tendencii kodifikacii instituta otvetstvennosti za voenny'e prestupleniya [E'lektronny'j resurs] // Voenno-yuridicheskij zhurnal. 2010. № 4 // SPS «Konsul'tant Plyus».
[38] Lobanov S.A. Ugolovnaya otvetstvennost' za voenny'e prestupleniya: teoreticheskie voprosy' mezhdunarodno-pravovogo issledova-niya. M., 2015.
[39] Lukashuk I.I., Naumov A.V. Mezhduna-rodnoe ugolovnoe pravo: Uchebnik. M., 1999.
[40] Mezhdunarodnoe gumanitarnoe pravo: Uchebnik / Pod red. I.I. Kotlyarova. 3-e izd., pererab. i dop. M., 2013. Prilozhenie.
[41] Mezhdunarodnoe pravo: Uchebnik / Otv. red. V.I. Kuznecov. M.: Yurist, 2001.
[42] Model'ny'j Ugolovny'j kodeks dlya gosudarstv - uchastnikov SNG (prinyat Posta-novleniem Mezhparlamentskoj Assamblei gosudarstv - uchastnikov SNG 17 fevralya 1996 g.) / / Prilozhenie k Informacionnomu byulletenyu Mezhparlamentskoj Assamblei gosu-darstv - uchastnikov SNG. 1997. № 10.
[43] Naumov A.V. Nyurnbergskij process: istoriya i sovremennost' // Rossijskaya yusti-ciya. 2006. № 9-10.
[44] Naumov A.V. Prestupleniya protiv mira i bezopasnosti i prestupleniya mezhduna-rodnogo xaraktera // Gosudarstvo i pravo. 1995. № 6.
[45] Naumov A.V. Sblizhenie pravovy'x sistem kak itog razvitiya ugolovnogo prava XX v. i ego perspektivy' v XXI v. // Gosudarstvo i pravo. 1998. № 6.
[46] Nikolaev A.N. Tokio: sud narodov. M., 1990.
[47] Nyurnbergskij process: pravo protiv vojny' i fashizma. M., 1995.
[48] Osminin B.I. Voprosy' samoispolnimosti mezhdunarodny'x dogovorov (na primere SShA, Niderlandov i Rossii) // Zhurnal rossijskogo prava. 2012. № 6.
[49] Polyanskij N.N. Mezhdunarodnoe pravosudie i prestupniki vojny'. M., 1945.
[50] Preambula, st. 17 Statuta Mezhdunarod-nogo ugolovnogo suda.
[51] Proekt Kodeksa prestuplenij protiv mira i bezopasnosti chelovechestva (1996 g.) // Doklad Komissii mezhdunarodnogo prava o rabote ee sorok vos'moj sessii (6 maya - 26 iyulya 1996 g.) // General'naya Assambleya. Oficial'ny'e otchety'. Pyat'desyat pervaya
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 10 • 2017
sessiya. Dop. № 10 (A/51/10). Organizaciya Ob»edinenny'x Nacij. N'yu-Jork, 1996.
[52] Rabcevich O.I. Nacional'ny'e organy' mezhdunarodnoj ugolovnoj yusticii // Mos-kovskij zhurnal mezhdunarodnogo prava. 2008. № 3.
[53] Rezolyuciya General'noj Assamblei OON 95 (1) ot 11 dekabrya 1946 g.
[54] Rusinova V.N. Narusheniya mezhdunarodnogo gumanitarnogo prava: individual'-naya ugolovnaya otvetstvennost' i sudebnoe presledovanie. M., 2006.
[55] Rusinova V.N. Presledovanie narushenij mezhdunarodnogo gumanitarnogo prava na osnovanii principa universal'nosti / / Mezhdunarodnoe publichnoe i chastnoe pravo. 2005. № 6.
[56] Safarov N.A. Implementaciya Rimskogo statuta Mezhdunarodnogo ugolovnogo suda: novy'j nemeckij kodeks prestuplenij protiv mezhdunarodnogo prava // Moskovskij zhurnal mezhdunarodnogo prava. 2004. № 2.
[57] Safronova E.V. Mezhdunarodnoe publichnoe pravo: teoreticheskie problemy'. M.: RIOR: INFRA-M, 2013.
[58] Serebryakova A.V. K voprosu ob implementacii norma mezhdunarodnogo ugolovnogo prava o voenny'x prestupleniyax vo vnutrennee zakonodatel'stvo Germanii // Mezhduna-rodnoe ugolovnoe pravo: aktual'ny'e voprosy' i sovremenny'e problemy': Sb. nauch. statej i soobshhenij. M., 2014.
[59] Smbatyan A.S. Nuzhno li «spasat'» sistemu mezhdunarodnogo sudoproizvodstva ot fragmentacii? // Pravo i politika. 2011. № 9 (141).
[60] Statut Mezhdunarodnogo ugolovnogo suda, st. 5, 8.
[61] Statut Rimskogo statuta Mezhdunarod-nogo ugolovnogo suda (Rim, 17 iyulya 1998 goda) [E'lektronny'j resurs]. Svedeniya o vy'polnenii vnutrigosudarstvenny'x procedur podgotovleny' po materialam sajta Organizacii Ob»edinenny'x Nacij <http://www.un.org> // SPS «Konsul'tantPlyus».
[62] Subbotina E.N. Implementaciya norm mezhdunarodnogo ugolovnogo prava v ugolov-noe zakonodatel'stvo zarubezhny'x stran i Rossii. Diss. ...kand. yurid. nauk. M., 2013.
[63] Suxarev A.Ya. Nyurnbergskij process i problemy' mezhdunarodnoj zakonnosti // Zhurnal rossijskogo prava. 2007. № 1.
[64] Tarabrin V.E. Mezhdunarodny'j
ugolovny'j sud: rossijskaya poziciya // Mezhduna-rodnoe pravo - International Law. M.,
2005.
[65] Trikoz E.N. Prestupleniya protiv mira i bezopasnosti chelovechestva: sravnitel'-ny'j i mezhdunarodno-pravovoj aspekty'. M., 2007.
[66] Ugolovny'j kodeks Ispanii. M., 1998.
[67] Ugolovny'j kodeks Kitajskoj Narodnoj Respubliki / Pod red. A.I. Korobeeva. Per. s kit. D.V. Vichikova. SPb., 2001.
[68] Ugolovny'j kodeks Respubliki Pol'sha / Nauch. red. i predisl. N.F. Kuznecovoj, A.I. Lukashova i E'.A. Sarkisova. Per. s pol'sk. D.A. Barilovich. SPb., 2001.
[69] Ugolovny'j kodeks Finlyandii (v red. 2008 g.) na anglijskom yazy'ke // URL: www. findex. Fi/en/laki/kaannokset/1889/en 18890039.pdf.
[70] Ugolovny'j kodeks Francii / Nauch. red. L.V. Golovko, E.N. Kry'lova; Per. s fr. i predisl. N.E. Kry'lovoj. SPb., 2002.
[71] Ukaz Prezidiuma VS SSSR ot 17 aprelya 1954 g. «O ratifikacii Zhenevskix kon-vencij ot 12 avgusta 1949 g. o zashhite zhertv vojny'» // Sbornik zakonov SSSR i ukazov Prezidiuma Verxovnogo Soveta SSSR. 1938-1975. T. 2. M.: Izvestiya Sovetov deputatov trudyashhixsya SSSR, 1975.
[72] Ustav Nyurnbergskogo MVT, st. 6.
[73] Federal'ny'j Vestnik zakonov. 2002. Chast' I. № 42. 29 iyunya 2002 g. BGBI. IS. 2254.
[74] Xenkerts Zh.-M., Dosval'd-Bek L. Oby'chnoe mezhdunarodnoe gumanitarnoe pravo. Normy'. MKKK, 2006. T. I.
[75] Shulepov N.A. Pravovy'e osnovaniya i formy' realizacii ugolovnoj otvetstvenno-sti voennosluzhashhix v Rossijskoj Federacii. M., 2001.
[76] Shulepov N.A., Shulepova L.F. Inkorporaciya norm Rimskogo statuta MUS v ugo-lovno-pravovuyu sistemu Germanii [E'lektronny'j resurs] // Mezhdunarodnoe publichnoe i chastnoe pravo. 2006. № 4; SPS «Konsul'tant Plyus»; Zhurnal rossijskogo prava.
2006. № 12.
[77] Yanaeva M.G. Primenenie zapreshhen-ny'x sredstv i metodov vedeniya vojny': Avtoref. diss. ... kand. yurid. nauk. M., 1997.
[78] Bremer K. Nationale Strafverfolgung internationaler Verbrechen gegen das Humani-tare Volkerrecht. Frankfurt am Main - Berlin -Bern - Bruxelles - New York - Wien, 1999.
[79] Burchel J., Milton J. Principles of Criminal Law. 2005.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 10 • 2017
[80] Criminal Justice Systems in Europe and North America. Finland / Martti Joitsen, Raimo Lahti and Pasi Polonen. Finland, 2001.
[81] Dugard J. International Law. 2005.
[82] http: //laws.justice.gc.ca/en/C-45.9/ text.html.
[83] Neuner M. National Legislation Incorporating International Crimes. Approaches of Civil and Common Law Countries. 2003.
[84] Nuotio Kimmo. Transforming International Law and Obligations into Finnish Criminal Legislation //Finnish Yearbook of International Law. Vol. X. 1999.
Научно-издательская группа «ЮРКОМПАНИ»
осуществляет оперативную полиграфию и издание рукописей (монографий, учебников, учебных пособий, учебно-методических изданий и др.). Редакционно-издательский цикл включает несколько стадий: Sрецензирование рукописи; Sредактирование рукописи; ^первая корректура рукописи;
^форматирование и подготовка рукописи к верстке; ^верстка рукописи;
^вторая корректура рукописи и снятие вопросов,
возникших в процессе верстки текста, ^согласование с автором сверстанного текста руко
писи в формате pdf (по желанию автора), ^согласование с автором макета обложки рукописи
(по желанию автора), ^печать согласованного с автором тиража книги.
[85] Simma B. Universality of International Law from the Perspective of a Practitioner // The European Journal of International Law. 2009. Vol. 20. № 2.
[86] Werle G., Jessberger F. International Criminal Justice is Coming Home: The New Ger-man Code of Crimes Against International Law // Criminal Law Forum. 2002. Vol. 13.
[87] Wilkitzki P. The German law on cooperation with the ICC // International Criminal Law Review. 2002. N 2.
Объединенная электронная редакция
ЮРКОМПАНИ
www.publish.law-books.ru
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 10 • 2017
