CC BY
0
► ОНТОЛОГИЯ И ТЕОРИЯ ПОЗНАНИЯ
УДК 140.8 DOI: 10.31862/2218-8711-2023-4-11-18
ББК 87.1
ВНУТРЕННЯЯ РЕЧЬ КАК ПРОТОТИП ГЕРМЕНЕВТИЧЕСКИХ СИТУАЦИЙ ( ИЗ ФИЛОСОФСКОГО НАСЛЕДИЯ Л. С. ВЫГОТСКОГО)
INTERNAL SPEECH AS A PROTOTYPE OF HERMENEUTICAL SITUATIONS ( FROM THE PHILOSOPHICAL HERITAGE OF L. S. VYGOTSKY )
Сколяр Юлия Николаевна
Аспирант кафедры философии, Московский педагогический государственный университет E-mail: jskoliar@yandex.ru
Scoliar Julia N.
PhD postgraduate student at the Department of Philosophy, Moscow Pedagogical State University
E-mail: jskoliar@yandex.ru
Аннотация. Статья рассматривает теоретико-методологический анализ внутренней речи, проведенный Л. С. Выготским. Внутренняя речь - это подвижная связь слова и мысли, она является фактором, опосредующим переход мысли к внешней речи, и обладает специфическими особенностями, выявление которых в произведении способствует наиболее полному пониманию авторского смысла.
Abstract. The article considers the theoretical and methodological analysis of internal speech conducted by L. S. Vygotsky. Internal speech is a mobile connection of a word and a thought, it is a factor mediating the transition of the thought to an external speech, and has specific features, the identification of which in the work contributes to the fullest understanding of the author-developed meaning.
Ключевые слова: мышление, речь, слово, мысль, смысл, значение, понимание, связь, диалог.
Keywords: thinking, speech, a word, a thought, meaning, denotation, understanding, communication, a dialogue.
Контент доступен по лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International License The content is licensed under a Creative Commons Attribution 4.0 International License
© Сколяр Ю. Н., 2023
Для цитирования: Сколяр Ю.Н. Внутренняя речь как прототип герменевтических ситуаций (из философского наследия Л. С. Выготского) // Проблемы современного образования. 2023. № 4. С. 11-18. DOI: 10.31862/2218-8711-2023-4-11-18.
prototype of hermeneutical situations (from the philosophical heritage of L. S. Vygotsky). Problemy sovremennogo obrazovaniya. 2023, No. 4, pp. 1118. DOI: 10.31862/2218-8711-2023-4-11-18.
Cite as: Scoliar Ju. N. Internal speech as a
Научная деятельность Л. С. Выготского наиболее широко представлена в области психологии, но, учитывая исключительную одаренность и высочайший уровень образования мыслителя (философский и юридический факультет), а также сам теоретико-методологический тип его учения, наследие Л. С. Выготского имеет важное значение и для философии, и для литературоведения, и для лингвистики и является весомой составляющей в исследованиях феномена понимания.
С идеями Л. С. Выготского мы встречаемся в литературоведческих работах Ю. М. Лотмана, в гносеологических и онтологических исследованиях В. С. Библе-ра, В. А. Лекторского, К. Н. Любутина, С. С. Гусева, Г. Л. Тульчинского, Г. С. Батищева, в которых развивается заложенный Л. С. Выготским, пересмотр отношения между субъективным пониманием и его внешним проявлением, где центр тяжести переносится с результата понимания на его причину.
Уже в своей диссертационной работе «Психология искусства» (1925) Л. С. Выготский предложил методы анализа художественного текста, которые направлены не только на выявление жизненных мотивов и внутреннего импульса автора, но и на воздействие произведения на читателя, на особенности понимания читателем того, что заложено «между строк».
Л. С. Выготский, как и классики герменевтической мысли, выделяет в структуре понимания грамматическую и психологическую составляющую, утверждая, что при понимании речи другого буквального понимания слов недостаточно, требуется определенное психическое вживание. Это приводит ученого к стремлению понять внутренний план речевого мышления, его мотив, и анализ внутренней речи становится надежным инструментом для такого исследования. Рассмотрению подлежит путь от мысли к слову - это путь автора, и путь от слова к мысли - путь читателя. Л. С. Выготский фиксирует так: «Говорение требует перехода внутреннего плана во внешний, а понимание предполагает обратное движение - от внешнего плана речи к внутреннему» [1, с. 276].
Основываясь на том, что всякое внешнее слово, обращенное к другим, зарождается во внутренней речи, Л. С. Выготский уделяет ключевое внимание методу ее изучения: и таким методом становится семантический. Мыслитель не отождествляет мысль и слово и не размежевывает их в абстрактном рассмотрении, а постулирует подвижность отношения мысли и слова.
Это позволяет разложить речевое мышление на элемент внутреннего слова и элемент мысли и сделать выводы о способствовании речи мыслительному процессу и о возможности внутренней речи быть фактором, который опосредует переход
мысли в живую, внешнюю речь. Благодаря такому приему Л. С. Выготскому удается преодолеть чуждость выделенных элементов целому, слово становится единством звука и значения.
Слово перестает быть раздробленным на мысль и звук, отпадает необходимость соединять их механическим путем, например, при помощи ассоциативных связей, как это практиковала современная Л. С. Выготскому психология. Ассоциативные связи не продуцируют высших форм значений интеллектуальной деятельности, не создают понятия, а именно понятие для Льва Семеновича становится предметом понимания.
Если следовать ассоциативной теории как аналогии, получается, что между словом и смыслом - ассоциация, если рассматривать значение как ассоциацию между звуковой формой слова и предметным содержанием, то речевое мышление становится движением по ассоциативным траекториям. Но Л. С. Выготского интересует отличие слова от всякой другой вещи, интересует представление слова в сознании: то, что делает слово - словом. Выходом из сумерек универсальной ассоциативности становится исследование мыслительного процесса, благодаря открытию «непостоянства и неконстантности, изменчивости значений слов и их различия» [1, с. 268].
Л. С. Выготский развертывает значение, представляемое как простая ассоциативная связь, идущая от аналогии, до развивающейся смысловой стороны речи. По его мнению, это происходит за счет факта исторического и социального развития человека, в ходе которого изменяется смысловая структура значения и, следовательно, общепринятое значение. В теории Л. С. Выготского под единичным человеком всегда подразумевается общность, схожесть с другими, включенность в коллектив, даже биологичность субъекта проявляется посредством значения в «контексте общественных связей, в которые включен человек» [2, с. 99]. Общность человека расширяется вместе с его развитием, входя в окружающий мир, в культуру, человек обретает «образ себя самого как действующего, образ своих возможностей, их "идеальную форму"» [3, с. 161].
Внутренняя речь - это уникальный вид речевой деятельности вообще. Ее определения, такие как: речь минус звук, как недоведенная до конца внешняя речь, дополняются Л. С. Выготским специфическими характеристиками, которые проявляют себя во внешней речи. И если именно внутренняя речь наиболее приближена в смысловом плане к тому, что хотел сказать автор, то знание особенностей внутренней речи и их обнаружение во внешней наиболее полно раскрывают произведение для читателя.
Внутренняя речь - это речь для себя, она полностью противоположна внешней речи как в синтаксическом плане, так и в направлении внутри отношения слово-мысль. Во-первых, она «оперирует преимущественно семантикой, но не фонетикой речи» [1, с. 305], во-вторых, во внутренней речи движение идет от слова к мысли, тогда как во внешней - от мысли к слову, и в-третьих, внутренняя речь является внутренним диалогом, что наиболее всего сближает ее с прообразом герменевтической ситуации. Диалог - это прототип герменевтических ситуаций, будь он внутренним
или внешним, в нем свершается постижение субъективных смыслов, психологическая интерпретация. Само понятие интерпретации отражает гармонию связи слова и мысли, предположения и суждения, понимание значений языка обладает диалогической природой, это «интерсубъективное коммуникативное событие, которое предполагает мыслительный диалог» [4, с. 16]. Всякий диалог формулирует определенную мысль в речи и понимание того, о чем идет речь. Л. С. Выготский сосредотачивается на внутреннем отношении между мыслью и словом, и таким отношением становится смысл внутренней стороны слова.
Что касается понятий значения и смысла, которые во многих исследованиях совпадают, у Л. С. Выготского между ними отмечены существенные иерархические различия. Например, Ф. Шлейермахер писал об этом так: «одни называют то, что мыслится в самом по себе слове, значением, а то, что мыслится в данном контексте - смыслом. Другие говорят, что у слова есть только значение, но нет смысла, отдельно взятое предложение обладает смыслом, но не обязательно понятностью, каковая свойственна только полностью завершенной речи» [5, с. 73].
Ф. Шлейермахер, исходя из того, что речь становится яснее, будучи связанной с миром, который она изображает, значение и смысл не разделял, ведь в поиске понятности смысл становится тем же, что и значение, а в предложении существует нерасторжимое единство смысла, субъект и предикат взаимоопределяют друг друга. Л. С. Выготский идет дальше, для него смысл преобладает над значением, то есть значение формируется индивидуальным смыслом, в то время как «значение есть только одна из зон того смысла, который приобретает слово в контексте какой-либо речи, и притом зона наиболее устойчивая, унифицированная и точная» [1, с. 305].
Слово имеет значение, это потенция речи, но значение - это камень в фундаменте смысла, который всегда окрашен индивидуальными оттенками. Слыша чью-либо речь, читая текст, мы понимаем по-своему. Обогащаясь смыслом в зависимости от контекста, слово делает значение динамичным. «Действительный смысл каждого слова определяется в конечном счете всем богатством существующих в сознании моментов, относящихся к тому, что выражено данным словом» [1, с. 306].
Смыслу подвластно и внутреннее слово, и внешнее, «смысл шире значения» [6, с. 165], а продукты значений составляют понятия. Так, исследователь А. Д. Май-данский отмечает, что для Л. С. Выготского «слова - еще не понятия, они лишь орудия, инструменты для "изготовления" понятий» [7, с. 7]. Смысл - результат значения, но он не закрепляется за знаком, как это делает значение, он нагружен индивидуальными особенностями. Л. С. Выготский, следуя В. Гумбольту, признает понимание как непонимание, как собственный смысл и смысл заданный, что происходит при встрече наших мыслей с другими, собственные мысли «никогда вполне не совпадают с теми процессами, которые происходят у говорящего» [8, с. 62].
Для Л. С. Выготского понимание - нечто единое, включающее как понятия, являющиеся плодом интеллектуальной деятельности, так и эмоции, переживания. Сам Л. С. Выготский определяет переживание как «совокупность эмоциональных
процессов, соединяющих фантазию-эмоцию как неотделимое целое от художественного творчества» [9, с. 91]. Тем не менее он отличает понятие понимания, возникающее при интерпретации плодов интеллектуального труда, и понятие заражения, которое происходит при восприятии музыки, звуков природы, произведений живописи. В сознании инстинктивном, где преобладают «восприятие и аффект, возможно только заражение, но не понимание и общение в собственном смысле этого слова» [1, с. 12].
Заражение - это понимание, минующее интеллектуальную, логизированную процедуру, в нем нет понятий и обобщений. «Заслуга художника не в том minimum содержания, какое думалось ему при создании, а в известной гибкости образа, в силе внутренней формы возбуждать самое разнообразное содержание» [8, с. 59]. Лев Семенович находил единство понимания в сочетании аффективной и интеллектуальной сторон сознания, а отрыв мышления от аффекта считал путем, ведущим к невозможности объяснения мышления. За мыслью автора стоит и волевая, и аффективная тенденция, стоят его интересы, интересы его времени, «действительное и полное понимание чужой мысли становится возможным только тогда, когда мы вскрываем ее действенную, аффективно-волевую подоплеку» [1, с. 314].
И такой аффективно-волевой природой наделена внутренняя речь. Единица исследования внутренней стороны мышления - это единство интеллектуального и аффективного процессов. Л. С. Выготский утверждает, что внутренняя речь - это не внешняя речь без звука, и сам переход внутренней речи во внешнюю - это переконструирование, перекраивание речи, преобразование самобытного синтаксиса в структурные формы, понятные другим людям, создание значения, так как во внутренней речи слова всегда обладают смыслом, но не всегда наделены значением. Внутренней речи под силу перестроиться, опосредовать подвижность отношения словом мысль.
Помимо превалирования смысла над значением во внутренней речи, Л. С. Выготский определяет еще одну ее замечательную особенность - предикативность, внутреннее говорение состоит из сказуемых, причем «мы встречаемся не с относительным сохранением сказуемого за счет сокращения подлежащего, а с абсолютной предикативностью» [1, с. 300-301]. Объясняя этот факт, Л. С. Выготский приходит к выводу, что подлежащее во внутренней речи всегда известно, нет необходимости в точных словах.
Другая особенность внутренней речи - ее связь с эгоцентрической речью, можно сказать, что эгоцентрическая речь, сведя к нулю вокализацию, стала внутренней. Можно предположить, что каждому писателю, создающему произведение, свойственна эгоцентрическая речь, которая, в свою очередь, связана с иллюзией понимания, и эта иллюзия понимания не является побочной и незначительной, напротив, она функционально связана с внутренней речью, которая, обращаясь к слушателю и рассчитывая на его понимание, оформляется в текст. Писатель, наделяя внутреннюю речь удобоподобным синтаксисом, преодолевая разорванность внутренней речи, ее фрагментарность и экономию, создает текст.
Непосредственно герменевтических усилий требует письменная речь, как самая развернутая и многословная форма речи, она лишена привилегий устной речи, интонаций, непосредственного воздействия, общей понятности того, о чем идет речь. Письменной речи свойственен монолог, более сложная речевая форма, чем диалог, присущий устной речи.
Редуцирование до предикативных суждений в диалоге и монологе различно. Если диалог, по сути, последовательность реакций, то монолог композиционно сложнее. Письменная речь должна быть структурирована так, чтобы быть понятной, в ней силен момент обдумывания, и, тем не менее, письменная речь - всегда изначально речь внутренняя. Письменная речь - речь грамматическая, она возникает после внутренней, «но она стоит ближе к внутренней речи, чем внешняя речь, она ассоциируется со значениями, минуя внешнюю речь» [6, с. 163].
Еще одна особенность внутренней речи, связывающая ее с внешней, - это собственный диалект, так как слова во внутренней речи отличаются специфическими оттенками, нюансами, оригинальными значениями и идиомами. Именно идиомы, обнаруженные во внешней речи, свидетельствуют о том, что автору удалось максимально передать смысл и импульс внутренней речи, изначальность того, что он намеревался высказать читателю.
Таким образом, при встрече с текстом, в котором смысл превалирует над значением, в котором явная направленность к предикативности и отчетливая иди-оматичность, мы в состоянии максимально приблизиться к авторскому смыслу. К таким текстам относятся путевые заметки, стихи и особенно дневники. «Опавшие листья уже запахли пряниками. Редки белые грибы, но зато как найдешь, так и набросишься на них коршуном, срежешь и вспомнишь, что обещался, увидев, не сразу срезать, а полюбоваться. Опять обещался и опять забыл» [10, с. 29], - читаем у М. М. Пришвина.
С точки зрения Л. С. Выготского, мысль находит в слове свое свершение, но не выражение, она не всегда тождественна своему языковому воплощению, ее объем намного значительнее, чем свершение в словах. Речь не отражает мысль зеркально: становясь речью, мысль видоизменяется. Выготский, как и М. М. Бахтин, следуют Карлу Фосслеру, по мнению которого ошибки в понимании возникают при «несоответствии психологического и грамматического членения» [11, с. 67].
Наследие Л. С. Выготского, в его применении к изучению понимания, существенно углубляет герменевтическое знание. Выделение Л. С. Выготским смысла как основной цели процесса понимания, отделение смысла, обладающего индивидуальной окраской, от значения, постулирующего общезначимое, расширяет горизонт понимания.
Более того, внутренняя речь, которая выступает принципиальным ядром учения Л. С. Выготского, есть непосредственный диалог, и только в условиях диалога, или, как говорил М. М. Бахтин, в режиме со-бытия, возможно самоопределение и самопонимание человека. Для Л. С. Выготского таким режимом одновременности, диалогом становится внутренняя речь, позволяющая читателю перейти от прочтения
произведения - к общению с автором, от грамматической интерпретации - к психологической. Читатель совершает диалог с текстом, и из точки знакомства движется вперед, обнаруживая собственные контексты и освещая собственным смыслом, поскольку «понимание всегда диалогично. Понимание всегда взаимопонимание» [12, с. 18].
Список литературы
1. Выготский Л. С. Мышление и речь. М.; Л.: Гос. социально-эконом. изд-во, 1934. 324 с.
2. Кравченко М. Б. Проблема личности и ее формирования в работах А. С. Макаренко и Л. С. Выготского // Истоки и пути российской психологии (к 100-летию советской психологии): материалы Молодежной секции I Междунар. науч.-практ. конф. М.: Перо, 2019. С. 98-106.
3. Рубцов В. В., Кудрявцев В. Т. Мыслить по Выготскому // Культурно-историческая психология. 2021. Т. 17, № 3. С. 160-161.
4. Ермоленко Г. А. Язык культуры как знаковая система: автореф. дис. ... д-ра филос. наук. Ростов н/Д., 2007. 47 с.
5. Шлейермахер Ф. Герменевтика. СПб.: Европейский Дом, 2004. 242 с.
6. Выготский Л. С. Собрание сочинений: в 6 т. Т. 1: Вопросы теории и истории психологии. М.: Педагогика, 1982. 488 с.
7. Майданский А. Д. Примитив и сверхчеловек в культурной психологии Л. С. Выготского // Сибирский психологический журнал. 2021. № 82. С. 6-19.
8. Выготский Л. С. Психология искусства. М.: Искусство, 1968. 576 с.
9. Рахматуллина Д. Д. Малоизученные идеи книги Л. С. Выготского «Психология искусства» // Молодежь и наука: актуальные проблемы педагогики и психологии. 2021. № 6. С. 90-94.
10. Пришвин М. М. Дорога к другу. Л.: Дет. лит., 1978. 190 с.
11. Фосслер К. Эстетический идеализм: Избранные труды по языкознанию / пер. с нем. М.: Изд-во ЛКИ, 2007. 144 с.
12. Бугаев Н. И. Под знаком Выготского // Педагогика: вчера, сегодня, завтра. 2018. Т. 1, № 2. С. 13-25.
References
1. Vygotskiy L. S. Myshlenie i rech. Moscow; Leningrad: Gos. sotsialno-ekonom. izd-vo, 1934. 324 p.
2. Kravchenko M. B. Problema lichnosti i ee formirovaniya v rabotakh A. S. Makarenko i L. S. Vygotskogo. In: Istoki i puti rossiyskoy psikhologii (k 100-letiyu sovetskoy psikhologii). Proceedings of youth section of the I International scientific-practical conference. Moscow: Pero, 2019. Pp. 98-106.
3. Rubtsov V. V., Kudryavtsev V. T. Myslit po Vygotskomu. Kulturno-istoricheskaya psikhologiya. 2021, Vol. 17, No. 3, pp. 160-161.
4. Ermolenko G. A. Yazyk kultury kak znakovaya sistema. Extended abstract of ScD dissertation (Philosophy). Rostov-on-Don, 2007. 47 p.
5. Schleiermacher F. Germenevtika. St. Petersburg: Evropeyskiy Dom, 2004. 242 p. (In Russian)
6. Vygotskiy L. S. Sobraniesochineniy. In 6 vols. Vol. 1: Voprosy teorii i istoriipsikhologii. Moscow: Pedagogika, 1982. 488 p.
7. Maydanskiy A. D. Primitiv i sverkhchelovek v kulturnoy psikhologii L. S. Vygotskogo. Sibirskiy psikhologicheskiy zhurnal. 2021, No. 82, pp. 6-19.
8. Vyygotskiy L. S. Psikhologiya iskusstva. Moscow: Iskusstvo, 1968. 576 p.
9. Rakhmatullina D. D. Maloizuchennye idei knigi L. S. Vygotskogo "Psikhologiya iskusstva". Molodezh i nauka: aktualnye problemy pedagogiki i psikhologii. 2021, No. 6, pp. 90-94.
10. Prishvin M. M. Doroga k drugu. Leningrad: Det. lit., 1978. 190 p.
11. Vossler K. Esteticheskiy idealizm: Izbrannye trudy po yazykoznaniyu. Transl. from German. Moscow: Izd-vo LKI, 2007. 144 p. (In Russian)
12. Bugaev N. I. Pod znakom Vygotskogo. Pedagogika: vchera, segodnya, zavtra. 2018, Vol. 1, No. 2, pp. 13-25.
Интернет-журнал «Проблемы современного образования» 2023, № 4
Статья поступила в редакцию 03.04.2023 The article was received on 03.04.2023
