CC BY
62
Вестник ПСТГУ
III: Филология
2009. Вып. 2 (16). С. 30-35
Внутренняя форма португальских слов СО ЗНАЧЕНИЕМ «СУДЬБА»
О. А. Сапрыкина
В статье идет речь о внутренней форме слова как его морфонологическом образе, соединяющем слово с образом-первоисточником. Рассматриваются философский и лингвистический аспекты понятия «внутренняя форма слова», а также понятие-мифологема «судьба» в португальской культурной традиции. Приводится парадигма португальских слов, обозначающих «судьбу».
Жизнь без начала и конца.
Нас всех подстерегает случай.
Над нами сумрак неминучий
Иль ясность Божьего лица?
А. Блок
Целостное слово обладает формой. Форма («образование») может быть и образованным, и образующим, пассивным и активным началом — forma formata и forma formans. Виды формы слова различны. Два ее вида — внутренняя и внешняя — важная ступень в иерархии форм. В этих видах проявляется разница между источниками образования формы: внутренняя форма заключена внутри слова, проистекает из глубин языка, источник внешней формы слова — звук или буква (или другой письменный знак) — находится снаружи.
Под внутренней формой слова (англ. inner form, bridge meaninig, фр. forme intérieure, нем. innere Form, исп. forma interior) в лингвистике традиционно понимается «семантическая структура слова, т. е. те его морфонологические свойства, которые символизируют связь данного звучания с данным значением или с данными стилистическими коннотациями»1. Из этого определения следует, что внутренняя форма слова символична. Как символ внутренняя форма слова имеет внешнее проявление — морфонологический образ, соединяющий слово с образом-первоисточником. Морфонологические свойства слова «показывают» его внутреннюю форму.
Вопрос о внутренней форме слова неизбежно становится вопросом о праязыке, или о языковых началах. Слово высится над вещами, которые обладают разными свойствами. Вещь названа по одному из своих признаков. Этот признак выделен во внутренней форме слова.
1 Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. М., 2004. С. 81.
30
Внутренняя форма слов, обозначающих ключевые понятия культуры, открывает долгий путь вхождения понятий в духовную культуру.
Возьмем для примера одно из таких понятий — «судьба» — и рассмотрим внутреннюю форму соответствующих ему португальских слов.
Судьба — глубинная категория культуры. Это — и понятие, и мифологема.
Как мифологема «судьба» принадлежит мифологии и известна с древних времен. В древнем мире был распространен культ богини-прародительницы, богини-матери. В ее руках находилась верховная власть. В Древней Греции эта богиня, которую нельзя было ни умолить, ни постичь, возвышалась над богами Олимпа. От нее исходил мировой порядок. Это и была Судьба-прародительница, неведомая и непреклонная. Она давала жизнь и посылала смерть.
В дальнейшем в мифологии Судьба укрепила свои атрибуты и стала соотноситься с Необходимостью, Справедливостью и Возмездием как восстановлением справедливости. Поединок Судьбы с человеком воспела греческая трагедия.
Как понятие о биологической или социальной детерминации, несвободе человека, «судьба» изучается в философии.
«Судьба» может быть также предметом филологического анализа, так как она глубоко осмысляется в поэзии, по-разному именуется и характеризуется в языке.
Португальская «судьба», спорадически появляясь в сфере исторических и философских умозрений, оказывается в центре внимания поэтов и — реже — становится объектом житейской мудрости и народных суеверий.
В португальской повседневной жизни судьба проявляется как рождение и смерть, как круг друзей и врагов, как болезнь и здоровье, как состояние человека и его характер. Смысл судьбы — и образно поэтически, и утилитарно прагматически — толкуется в пословицах: Muda de terra mudarás de fortuna (Сменишь место жительства, изменишь судьбу), O casamento e a mortalha no céu se talha (Брак и саван ткутся на небесах), Fortuna é madrasta da prudencia (Фортуна — мачеха благоразумия), Mais vale morte que má sorte (Смерть лучше несчастья), A desgraça ninguém foge (От судьбы никто не уйдет). В португальских пословицах судьба постоянно соотносится с рождением, смертью, местом жительства. Ее называют нитью, которую обычно ткут или прядут. Это значит, что рождение или смерть, родина или нить, пряжа, прядение являются традиционными метафорами судьбы.
В португальской поэзии разнообразны образы судьбы — метафорические, аллегорические и символические.
В ранней средневековой поэзии судьба проявляет себя символически — в природных явлениях (о переменах в судьбе предупреждает волнение моря, о счастье щебечут птицы). Метафорически или аллегорически судьба обнаруживается как переживание жизненного цикла или социальной неотвратимости (Камоэнс). Символическое представление судьбы как таинственной загадочной силы возрождается у романтиков, а затем у португальских символистов.
Осмысление категории «судьба» в Португалии связано с ее толкованиями в предшествующих традициях — и прежде всего с представлениями о судьбе в античной мифологии.
В греческой архаике и ранней классике судьбу представляли богини — мойры (Moípai). Буквальное значение слова «мойра» — часть, доля.
На смену мойрам приходит богиня Тюхе (Túxn — букв. ‘попадание’). Тюхе — это судьба как удача и случайность. По словам С. С. Аверинцева, «человек эллинизма ожидает получить уже не то, что ему “причитается” по законам традиционного уклада, но то, что ему “выпадает” по законам азартной игры»2.
У римлян первоначально была одна Парка, богиня рождения. Под влиянием греческих представлений о мойрах возникла троица богинь, называемых Парками. Этимология общего имени богинь судьбы устанавливается с трудом. Одно из предположений связывает слово «Парка» с глаголом partior ‘наделять’. В эпоху эллинизма в Риме почиталась богиня урожая, удачи и случая — Фортуна. Ее имя происходит от глагола ferre «носить». Как и греческая Тюхе, Фортуна представлялась как удача, случайность, она подвижна и неисчерпаема. Женское божество, Фортуна покровительствовала материнству и плодородию.
Латинский Фатум (лат. fatum < for, fatus sum, fari — ‘изречение, приговор божества’, ‘предопределение’, а также ‘естественная или насильственная смерть’) обозначал неотвратимую судьбу, рок. По римскому верованию, боги устанавливают человеку своими речениями участь — fatum или fata. Сначала участь олицетворяется и рассматривается как особое божество — Fatum (во мн. ч. Fata), затем средний род заменяется на мужской или женский — Fatus или Fata. По мнению о. П. А. Флоренского, «римское Fatum, как и наше «Рок» сплетается с идеей времени. ...Fata изречены по рождении человека, ибо они намечают его участь, ибо они — fata scribunda. Fata одаряют людей духовными дарами и определяют ему число лет его жизни; они устанавливают конец его жизни, в особенности же конец преждевременный — от них. Как и время, Fata неумолимо могучи; они — насильники, они — “violenta Fata”; “Nil prosunt lacrimae nec possunt Fata moveri — ничуть не помогают слезы, и не могут быть тронуты Судьбы”, — так гласит одна надпись; они — “crudelia Fata”, они убивают и грабят. Fata — божества смерти»3. В человеке рождается страх перед судьбой — TERROR FATI. Фатум может уничтожить человека, но не может победить его душу.
Понятие фатума стало базовым в концепции фатализма, основанного на вере во всемогущество судьбы.
Раннее христианство вытеснило культ судьбы и освободило человека, доказав, что законы фатума бессильны перед Спасителем.
Концепт Фортуны пережил падение античности и возродился в Средние века. Одним из первых на идею «судьбы» обратил внимание «последний римлянин» Боэций, который в своем труде «Утешение философией» примирил Провидение и Фортуну, разграничив сферы их деятельности. Определяя судьбу, Боэций говорит, что «судьба есть расположение, присущее движимым вещам, посредством которого провидение связывает каждую из них с ее по-рядком»4.
Учение Боэция о судьбе продолжил Фома Аквинский, увидевший единство судьбы и Божественного Провидения. Как предположил знаменитый схоласт, «в
2Аверинцев С. С. София — Логос: Словарь. К., 2006. С. 407.
3 Флоренский П. А. Столп и утверждение истины: Опыт православной теодицеи. М., 2007. С. 414.
4 Цит. по: Святой Фома Аквинский. Сумма теологии. Ч. 1. Вопросы 65—119. М., 2007. С. 608.
смысле причинности могущество или воля Бога может быть названа судьбой. Но по сути судьба есть само расположение или связь, т. е. порядок вторичных причин»5.
В португальском словаре есть много слов для именования судьбы. Их значения входят в сложную концептуальную сферу. В каждом из слов, называющих «судьбу», содержится свой особый смысловой оттенок и своя коннотация. Значения слов и их коннотации уточняют и дополняют содержание лексико-семантического поля «судьба», раскрывают специфику его национально-культурного осмысления.
Лексико-семантическая группа — микрополе «судьба» — состоит из следующих лексических единиц: fortuna ‘судьба’, sorte ‘жребий’, ‘счастье’, доля, destino ‘предназначение’, fado ‘рок’, azar ‘слепой случай’, ventura ‘риск, предопределение, удача’, bem-aventurança ‘счастье, удача’, dita ‘счастье’, felicida.de ‘счастье’, sucesso ‘успех’, infortúnio ‘несчастье’, desgraça ‘несчастье’, estrela ‘судьба, звезда’, fim ‘цель, предначертание’, morte ‘смерть’ (закрепощение судьбой), casualidade ‘случай’, vaticinio ‘предсказание’, agouro ‘пророчество’. Интересно, что в этом ряду находятся не только синонимические и антонимические выражения понятия, ядро которых составляет «судьба», но и лексические единицы, сопровождающие «судьбу» во всех ее проявлениях (акциденциях) — наносимых ею ударах, произволе, предсказаниях.
Доминантой в этом ряду в современном португальском языке является слово destino ‘судьба’, ‘участь’ (лат. destinare — de + sto ‘стоять’, ‘находиться’) ‘утверждать, определять, назначать’. Судьба в данном случае понимается как непознаваемая сила, управляющая ходом событий.
Destino имеет статус философского термина. Эта вокабула появляется в трудах по теологии и философии — в рассуждениях о судьбе и свободе. Слово destino вполне нейтрально в разговорной речи: в бытовом сознании destino — то, что предначертано, но может быть изменено волей свободного человека.
Destino как участь предсказана человеку, предсказанное исполняется: o seu destino cumpriu-se (aconteceu o que lhe tinham vaticinado) («его судьба свершилась (случилось то, что ему предсказывали)»); исполнение судьбы — это действие закона необходимости: pronto, aconteceu o que tinha de acontecer — cumpriu-se o destino! (что же, произошло то, что должно было произойти, — судьба свершилась!»).
Произвол судьбы проявляется в игре. Игра — вообще особенная сфера деятельности судьбы. С «игрой» связано устойчивое выражение jogar-se o destino de: neste momento joga-se o destino de várias centenas de professores. В этом выражении метафорически обозначается действие судьбы.
Имя языческой богини Фортуны связано с обозначением «превратностей судьбы», «случайности», «случая». Это имя — лат. отглагольное существительное fors, fortis. Происходит от глагола < fero, ferre ‘нести, подавать, оказывать’. Слово стало активно использоваться в португальском языке в период релатинизации его словаря.
Традиционный метафорический образ фортуны, представляемой в виде колеса, восходит к античности: roda de fortuna: nâo te fies muito na sorte que tens tido
5 Цит. по: Святой Фома Аквинский. Сумма теологии. Ч. 1. Вопросы 65—119. М., 2007. С. 612.
33
pois que a roda da fortuna anda sem parar e ninguém sabe para onde ela nos leva («не слишком полагайся на судьбу, так как колесо фортуны движется безостановочно и никто не знает, куда она нас несет»).
Одно из бытовых качеств фортуны — обладать «имуществом», «состоянием»; имущество можно приобрести, составить, нажить, воспользовавшись благоприятной фазой в движении судьбы: fazer fortuna.
Порт. azar восходит к арабск. az-zahar ‘счастье, счастливый случай, жребий’. На одной из сторон бросаемой игральной кости (жребия) изображался цветок — zahr. Это был знак проигрыша — неудачи. В современном португальском языке azar — прежде всего слепой и несчастливый случай, оборотная сторона счастья, удачи. Получение жребия не зависит от воли человека, azar — неконтролируемая высшая сила.
Fado (лат. Fatum) — рок, его невозможно изменить или отклонить. Рок предречен и неизбежен. Fado — внезапное вмешательство трансцендентного мира в жизнь человека, часто — восстановление справедливости, возмездие. Это — Командор, пожавший руку Дону Жуану. Именно рок ближе всего смерти, он ее страшный вестник.
Португальский язык не только сохранил семантику латинского слова fatum, но и развил его лексико-семантические варианты, в одном из которых fado обозначает уникальную разновидность музыкально-поэтического португальского жанра — фаду ‘песни судьбы’. Характерная особенность фаду — создание метафорического образа судьбы как смерти. Португальский поэт Ж. Тейшейра де Пашкоаэш называл Фаду верховным лузитанским божеством («o supremo deus lusrnda»)6.
В португальском фольклоре появляются «волшебницы», «феи» Fadas, определяющие судьбы младенцев. Fadas — сложный символический образ. Восходящие к Паркам, феи глубоко укоренены в пиренейско-латинской мифопоэтической традиции.
В отличие от fado, порт. sorte (< от лат. Sors) — ‘жребий, оракул, часть, доля, удел, участь, судьба’ — действует постоянно. Sorte не появляется внезапно, она сопровождает человека на протяжении всей жизни. Интересно, что лат. sors соотносится с и.-е. sor ‘женщина, сестра’. Можно предположить, что sorte, как и в греческой архаике «мойра», — доля, удел, которые получает человек при рождении, имперсональная справедливость, неоспоримая, свыше данная участь.
Проблема судьбы, проблема отношения человека к роковым силам — вопрос, лежат ли они в сфере мироздания или воплощаются в государственной необходимости, — занимала поэта португальского Возрождения Л. де Камоэнса. Эта проблема по-разному решается в лирических и эпических произведениях великого португальца.
Поэт-лирик воспринимает судьбу как враждебное, злое начало: ее атрибуты — injusta ‘несправедливая’, roubadora ‘похитительница’, má ‘несчастливая’, cruel ‘жестокая’. Если судьба связана с принесением жертвы, то она получает эпитет alto ‘высокая’ .
6 Teixeira de Pascoaes J. O Penitente. Lisboa, 1985. P. 40.
34
Трагический вызов Фортуне бросает душа человека:
Mas vós, Senhora, pois que minha estrela Nra foi melhor, vivei nesta aima, minha,
Que nao tem a Fortuna poder nela.
(«Но Вы, госпожа, так как звезды не распорядились лучше, живите в моей душе, ибо Судьба в ней не властна»).
Камоэнс персонифицирует судьбу: destino (или Fortuna) распоряжается (ordena), обещает (promete), испытывает (experimenta), наказывает (castiga).
Метафорическое обозначение фортуны у Камоэнса — «звезда» (estrela). Представление о судьбе как о звезде было широко распространено в средневековой астрологии: рождение под соответствующей звездой определяло, по мнению астрологов, всю жизнь человека — его судьбу. Астрологическое толкование судьбы было характерно для натуралистического магизма Ренессанса, к которому склонялся Камоэнс.
Аллегорическая Судьба (Fortuna) у Камоэнса соотносится со Временем (Tempo). И Судьба и Время — условия жизни, они источник постоянных перемен.
В эпической поэме «Лузиады» Л. де Камоэнс создает мифологический образ Судьбы — Олимпийской Фортуны. Богиня Фортуна не терпит тех, кто вопреки ее воле стремится к «геройским и возвышенным желаньям». А между тем ей бросают вызов лузитане — народ героический и достойный: Por mais que da Fortuna andem as rodas /.../ Nao vos hao-de faltar, gente famosa, /Honra, valor e fama gloriosa.
Образ Фортуны возвышает эпическую поэму Камоэнса до уровня древнегреческого эпоса.
Португальская интерпретация «судьбы» перекликается с ее традиционными толкованиями и обладает собственной национальной спецификой.
Ключевые слова: португальский язык, семантика, внутренняя форма слова, понятие, мифологема, судьба.
The inner form of Portuguese words DENOTING «DESTINY»
O. A. Saprykina
The article raises the issue of the inner form of the word that is seen as a morphonological image that links it to the primary image. The article then analyses the philosophical and linguistic aspects of the concept of «the inner form of the word» and the concept-mytheme of «destiny» in the Portuguese cultural tradition. This also provides the paradigm of Portuguese words that denote «destiny».
Keywords: Portuguese, semantics, the inner form of the word, mytheme, destiny.
