CC BY
464
УДК 327(436)
ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА АВСТРО-ВЕНГРИИ НА БАЛКАНАХ И ПАНСЛАВИЗМ (60-е гг. XIX - НАЧАЛО XX в.)
А.А. Григорьева1
Восточно-Сибирская государственная академия образования, 664011, г. Иркутск, ул. Нижняя Набережная, 6.
Рассматриваются проблемы взаимосвязи балканской политики Габсбургов и панславизма (австрославизма и иллиризма). Анализируется изменение позиции западного и южного славянства по отношению к России в зависимости от выбора внешнеполитического курса Дунайской империей, а также реакция славянского населения на аннексию (позже оккупацию) Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины. Библиогр. 9 назв.
Ключевые слова: панславизм; Восточный вопрос; Австро-Венгрия; Балканы; Российская империя; славянское единство.
FOREIGN POLICY OF AUSTRIA-HUNGURY IN THE BALKANS AND PAN-SLAVISM (60-ies OF XIX - EARLY XX CENTURIES) A.A. Grigoryeva
East Siberian State Academy of Education, 6, Nizhnyaya Naberezhnaya St., Irkutsk, 664011.
The paper discusses the relation problems of Balkan policy of the Habsburgs and Pan-Slavism (Austroslavism and I llyri-an movement). It analyzes the change in the position of the western and southern Slavic people in relation to Russia, depending on the choice of Danubian Empire foreign policy, as well as the reaction of Slavic population on the annexation (and later occupation) of Bosnia and Herzegovina by Austria-Hungary. 9 sources.
Key words: Pan-Slavism; the Eastern Question; Austria-Hungary; Balkans; Russian Empire; Slavic unity.
Панславизм (неославизм) - идеология и движение за объединение славянских народов в пределах Габсбургской (австрославизм, иллиризм, позже югосла-визм) или Российской империй на этноконфессио-нальной основе с целью решения актуальных социальных, политических и экономических проблем.
После поражения в войне с Пруссией (1866 г.) Австрия была вытеснена из европейской политики. Перед дунайской монархией остро встала проблема возвращения ей былого могущества и практического подтверждения статуса «великой державы». Выход из сложившейся ситуации представители австро-венгерской общественной и политической элиты увидели в усилении позиций Габсбургской империи на Балканах. В условиях новой политической конъюнктуры, как отмечалось в мадьярском (венгерском) журнале «Pesti НтбЬ>, решение так называемого Восточного вопроса было возможно либо включением османских территорий в «союз земель угорской короны», либо подпаданием их под русский протекторат. Реализация второго варианта, как указывалось в журнале, привела бы не только к преждевременному краху империи Габсбургов, но и уничтожению всей европейской цивилизации. Ввиду этого венское правительство вполне могло рассчитывать на поддержку всех слоев мадьярского общества. «Спасти западную культуру от варварских объятий московского самодержавия» и панславизма предполагалось, главным образом, с по-
мощью учреждения «общества для образования миссионеров на Востоке» [1, с. 660-665].
Активная деятельность западноевропейских миссионеров в ближневосточном регионе, действительно, создавала определённые препятствия российскому МИДу. Участился переход православных верующих, преимущественно болгар, в католичество и униатство, чему во многом способствовали греко-болгарские противоречия и недостаточно эффективная деятельность «против этого зла» греческой Патриархии. Главной же причиной «обращения» являлись обещания католических священников платить за селян подати. Поэтому убеждения прозелитов были слишком неустойчивы: как только их сажали в тюрьмы за неуплату налогов, а униатские старшины и католическая колония переставали оказывать им материальную поддержку, так они снова объявляли себя православными. В данных обстоятельствах русские консулы считали крайне невыгодным часто прибегать к подобным действиям, так как «селяне» могли «приучиться злоупотреблять» этим и при каждом удобном случае «грозить униатством, чтобы вымогать пособия у ... зажиточных православных лиц». В одном из своих донесений известный дипломат и философ К.Н. Леонтьев писал, что турки настроены доброжелательно по отношению к России и, ввиду ожидаемого распада Османской империи, готовы признать её власть. Последнее во многом объяснялось тем, что русские всегда уважительно
1 Григорьева Анна Александровна, кандидат исторических наук, старший преподаватель кафедры всемирной истории, тел.: 89086619759, e-mail: [email protected]
Grigoryeva Anna, Candidate of History, Senior Lecturer of the Department of World History, tel.: 89086619759, e-mail: fox-admin81 @mail.ru
относились к мусульманам и их традициям. Поэтому разумнее всего, полагал К.Н. Леонтьев, ограничиться внедрением в «отпавшие» населённые пункты «способных» людей, большей частью болгар, чтобы напрямую воздействовать на «религиозные чувства соплеменников», и «употребить все усилия для сближения ... с некоторыми главными беями» [2, с. 92-123].
Таким образом, средство «избавления» Запада от «русского недуга», предлагаемое мадьярской печатью, на практике оказывалось малопригодным. Утрата рычагов воздействия на «баланс сил» в Западной Европе и осознание того, что чрезмерное усиление позиций России на Балканском полуострове грозит потерей Дуная - единственной водной артерии, обеспечивавшей дуалистической монархии доступ к мировым рынкам, вынудило Вену к поиску более надёжных путей проникновения на Ближний Восток (учреждение Генерального консульства в Османской империи, организация «разъездов» австрийских офицеров с целью изучения топографии страны и т. д.).
Вмешательство слабой, политически недееспособной Габсбургской монархии в «восточные дела» российские дипломаты восприняли как «бомбу замедленного действия». С одной стороны, серьёзные опасения вызывал рост австрославистских тенденций, осуществление которых, согласно прогнозам российского правительства, непременно должно было способствовать нежелательной стабилизации внутреннего и внешнего положения австро-венгерского государства; с другой - стремление Габсбургов компенсировать потерю Венеции приобретением Боснии и Герцеговины. Последнее обстоятельство позволило бы России потребовать от «великих держав» отмены ограничительных статей Парижского договора. Это означало несвоевременное развязывание нового вооруженного конфликта.
Высокая Порта, усомнившись в возможности мирного урегулирования «славянской проблемы», перешла к радикальным мерам. Первым шагом в этом направлении стала массовая резня, устроенная турками в болгарских землях. Это обусловило остроту эт-ноконфессионального противостояния и повлияло на взаимоотношения Османской империи с европейскими странами.
Габсбурги решили использовать возникшие противоречия на Балканах в соответствии с личными геополитическими планами и внесли предложение о размещении своих войск в Боснии и Герцеговине, чем вызвали явное негодование России. В итоге, на Рейхштадском совещании 1876 г. оба государства постановили не вмешиваться во внутренние балканские дела до полного выяснения обстоятельств.
Переговоры между Россией и Австро-Венгрией возобновились в январе 1877 г. и завершились подписанием секретной конвенции, в соответствии с которой венский кабинет гарантировал сохранение «благожелательного» нейтралитета в случае выступления на стороне России против Османской державы Сербии, Болгарии и Черногории. Взамен российское правительство согласилось на оккупацию Габсбургами Боснии и Герцеговины. Германия, занятая подготов-
кой к войне с Францией, также поддержала провозглашённый Веной принцип невмешательства в русско-турецкие отношения. Позже, в марте 1877 г., «великие державы» заключили в Лондоне договор, по которому Турция должна была возобновить реформы в славянских землях. Высокая Порта отклонила это предложение. Александр II, убедившись, что при столкновении России с Османской империей европейские государства, подписавшие лондонский протокол, будут соблюдать данные ими обязательства, начал военные действия.
В это время в России активизировалась деятельность Славянских комитетов, организовывались сборы пожертвований на нужды южнославянских «братьев», получило развитие добровольческое движение. Показательно, что желание стать участниками военных действий на Балканах изъявили не только представители российской интеллигенции (в частности, Н.В. Склифосовский, С.П. Боткин), но и крестьяне, создававшие народные дружины. Впрочем, помощь добровольческих отрядов оказалась весьма сомнительной. Уже к январю 1877 г. они вынуждены были покинуть территорию Сербского княжества. Причиной тому стал рост напряжённости в отношениях между русскими «освободителями» и местным населением. «Добровольцы, - как отмечал академик А.Н. Пыпин, - ... лишены были всякого правильного устройства и дисциплины. [и смотрели] на Сербию, как на новый трактир, где они будто бы были хозяевами» [3, с. 372].
В печати развернулась прославянская агитация, подробно освещались события на Балканском полуострове. Литераторы и публицисты стремились выяснить причины резкого общенационального подъёма в России (его нередко сравнивали то с восстанием 1612 г., то с народным ополчением 1812 г.), предугадать его возможные последствия. Они возлагали большие надежды на это общественное движение, рассматривая его как показатель роста политического сознания народных масс и фактор, способный повлиять на либеральные преобразования в самой России.
Консерваторы полагали, что правительство может использовать народное движение для реализации своих геополитических планов на Балканах, приобрести в качестве военного трофея Царьград (Константинополь) и создать славянскую федерацию под эгидой Российской империи.
Уже в июне 1877 г. российские войска форсировали Дунай и двинулись в сторону Болгарии. После двухдневного штурма отряды генералов И.В. Гурко и Ф.Ф. Радецкого взяли Шипкинский перевал, открыв тем самым дорогу на Константинополь.
Победы русского оружия внушали Вене уверенность, что давняя мечта российских царей об освобождении Константинополя и утверждении монопольного господства над черноморскими проливами практически осуществилась. Положение усугубила охватившая габсбургские земли славянская эйфория, пик которой пришёлся на начало 1878 г. Наиболее бурно на военные удачи России реагировали чехи, питавшие надежду, что «мощь России . уравновесит влияние объединённой Германии и приведёт к улучшению по-
ложения славян в Австро-Венгрии» [4, с. 105-109]. Оптимизм австро-венгерского славянства развеялся сразу же после подписания берлинского трактата, результатом которого явилось дипломатическое поражение как дунайской, так и российской империй. Впрочем, венский кабинет вскоре сумел взять реванш, подчинив своему влиянию почти всю финансовую систему Турции.
К началу ХХ в. произошло обострение сербо-австро-венгерских противоречий, вызванных образованием по инициативе Сербского королевства таможенного союза с Болгарией. Этот коммерческий договор существенно ослабил зависимость Белграда от товарной продукции двуединой монархии. Вена объявила Сербии таможенную («свиную») войну, стоившую ей потери сербского рынка.
Вступить в вооружённый конфликт с сербами венское правительство не решилось, поскольку это повлекло бы за собой военное столкновение с Россией. Бесспорно, Габсбурги могли рассчитывать в войне с последней на помощь других европейских государств, в первую очередь Германии. Но в этом случае открытым оказался бы путь для австрийского экономического проникновения на Балканы.
Активизация австро-венгерской политики начинается с 1906 г. В январе 1908 г. министр иностранных дел барон А.Л. фон Эренталь официально заявил о курсе на укрепление политического и экономического влияния Австро-Венгрии на Балканском полуострове. Предполагалось соединить боснийскую железнодорожную сеть с линией, ведущей через Новобазарский санджак (Сербия) к Солуни.
Стремление сохранить позиции в Османской империи породило ещё один проект: 19 августа 1908 г. во время заседания кабинета министров А.Л. фон Эренталь заявил, что настал очень удобный момент для аннексии Боснии и Герцеговины.
Экспансионистские планы А.Л. фон Эренталя получили поддержку со стороны военного министерства и, в частности, начальника генерального штаба К. фон Гётцендорфа. Австрийский император колебался, опасаясь открытой конфронтации с Россией. Но А. Л. фон Эренталь сумел в короткие сроки ликвидировать возникшее препятствие, пообещав Петербургу оказать поддержку в вопросе изменения статуса черноморских проливов. «Уступчивость» венского кабинета имела вполне логичное объяснение: стремление России приобрести право свободного прохода через проливы Босфор и Дарданеллы, даже при согласии на то Австро-Венгрии, вступало в противоречие с интересами других «великих держав». Российская гегемония на Балканах при таком раскладе превращалась в утопию, а славяне лишались помощи со стороны «старшего брата». Это был удар по всем панславистским проектам.
В связи с резким обострением австро-сербских отношений, подготовкой к аннексии Боснии и Герцеговины, а также в целях предотвращения роста прорусского панславизма, Габсбурги предприняли ряд внутриполитических мер. Против лидеров сербского национально-освободительного движения стали приме-
няться жёсткие репрессивные меры. Правительство подготовило и организовало судебный процесс над 53 сербскими политическими деятелями. Ему предшествовала публикация в Будапеште брошюры Настича, в которой утверждалось, что сербы стремятся превратить Хорватию в провинцию Сербского королевства.
Не менее чётко обозначилось расхождение в политических взглядах южных и западных славян. Чехи выступили против великоиллирских проектов, усмотрев в них серьёзную опасность для реализации собственных национально-государственных планов.
6 октября 1908 г. Франц Иосиф сделал официальное заявление об аннексии Боснии и Герцеговины. Оно встретило единодушное одобрение славянских депутатов австрийского парламента, объяснивших свою позицию тем, что увеличение численности славян за счёт присоединения вышеуказанных территорий способно обеспечить политическое доминирование славянского элемента в стране, создать надёжный заслон германскому «Дранг нах Остен» и, как результат, подготовить почву для реализации австрославиз-ма. Лидер младочехов К. Крамарж в связи с этим заявил: «Спасение лишь в одном - дать славянам. жить своей самобытной жизнью, не допустить, чтобы они угнетались немцами, мадьярами или итальянцами. В это же время своей балканской политикой следует доказать всем балканским славянам, что Австрия искренне заинтересована в свободном развитии балканских народов; что она стремится не к территориальным захватам на Балканах, а лишь к одному: обеспечить свои экономические, жизненно необходимые интересы» [5, с. 42].
Данный аргумент показался российским панславистам крайне неубедительным, поскольку ожидания зарубежных «братьев» могли оправдаться только в том случае, если бы Габсбурги встали на путь федерализации. А.Л. Погодин считал, что Австрия представляла собой всего-навсего «пассивное орудие в руках немецкой дипломатии», тогда как «славянам выпадала ... печальная роль служить пособниками пангерманизму в осуществлении его замыслов» [6, с. 57].
Недовольство поддержкой чехами и словаками аннексии выразили также сербы, радикальная партия которых, после утверждения на престоле династии Карагеоргиевичей, стала проводить русофильскую внешнюю политику.
Реакцию славянского мира на действия Габсбургов в балканском регионе во многом определяла и уже оформившаяся к этому времени поляризация сил в Европе: Тройственный союз (Германия, Австро-Венгрия, Италия) и противостоящая ему Антанта (Великобритания, Франция, Россия). Таким образом, Австро-Венгерская и Российская империи оказались вовлечены в антагонистические коалиции. Это по-новому ставило вопрос о славянском единстве и практических путях его достижения.
Начало формированию так называемой «блочной системы» положил договор 1879 г. между Берлином и Веной, вынужденной после военного поражения в 1866 г. идти в фарватере германской политики. Сбли-
жение кайзеровского правительства с Габсбургами значительно увеличило уровень конфликтности с Россией, что подтолкнуло её, соответственно, к поиску союзников в лице Парижа и Лондона.
Австро-германский союз был воспринят как важный шаг к осуществлению великогерманской идеи. Зарубежному славянству, среди которого преобладал австрославизм, вхождение Габсбургской монархии в тот или иной международно-политический блок представлялось в равной степени невыгодным. Союзнические обязательства перед Германией или Россией в этом случае не просто ограничивали возможность внешнеполитического маневра венского кабинета на Ближнем Востоке, но и способствовали постепенному «поглощению» дуалистического государства более сильными соседями.
В июле 1908 г. в Праге состоялся очередной Всеславянский конгресс, имевший исключительно совещательный характер. Отсутствие практических результатов по итогам конгресса очевидно. В центре внимания делегатов находились проблемы расширения межславянского культурно-экономического сотрудничества: организация выставок, учреждение Славянского банка, развитие молодёжного движения, книжной торговли и т. п. Планировалось также взаимопосещение славянских земель крестьянами в целях ознакомления с новейшими достижениями и обмена опытом в области сельского хозяйства (земледелия, огородничества, виноградарства и др.).
Ограниченность программы славянского единства, главным образом, просветительско-культурной деятельностью в условиях возрастающей напряжённости в Европе была связана с тем, что ни один из славянских народов не собирался отказываться от своих национальных претензий в пользу общего, наднационального будущего. Это проявилось в непризнании хорватами сербов как равноправной, «политической» нации, в сербохорватских спорах о присоединении к Сербии или Хорватии Боснии-Герцеговины, украинском вопросе и российско-польских противоречиях.
В 1909 г. в Вене по инициативе славянских депутатов рейхсрата был образован так называемый «Славянский союз». Цель последнего состояла в объединении представителей крупнейших славянских партий для «мирного» противостояния пангерманизму и борьбы за федерализацию Австро-Венгрии: «Славяне, соединённые в сплочённый блок, - утверждал К. Крамарж, - могли и должны были создать крепкую основу всякого парламентского большинства и тем самым затруднили бы проведение любой антиславянской австрийской политики, как внутренней, так и внешней» [7, с. 135].
20 февраля 1909 г. состоялось первое заседание «Славянского союза». Его председателем был назначен К. Крамарж. Особое внимание участники заседания уделили проблеме австро-сербских взаимоотношений. Ими была составлена резолюция, обращённая к правительству, в которой выдвигалось требование прекратить переброску австрийских войск к сербским границам. Данная резолюция вызвала негативную реакцию со стороны венских кругов. Однако не эта резо-
люция определила в дальнейшем действия славянских парламентских групп в вопросе об австро-сербском конфликте. 9 марта 1909 г. члены «Славянского союза» поддержали закон о расширении воинской повинности. Свою позицию они объяснили тем, что правительство могло распустить парламент и лишить таким образом славян возможности легально оказывать влияние на важнейшие внутри- и внешнеполитические решения.
Наступивший вскоре после Пражского съезда Боснийский кризис окончательно расколол славянское движение на национально-политические блоки.
Попыткой смягчить внутриславянские противоречия стал конгресс 1910 г. в Софии. Несмотря на усилия учредителей форума придать ему принципиальную значимость, он явился, по выражению младочеха К. Крамаржа, «концом неославизма, его торжественными похоронами» [8, с. 139].
Славянская буржуазия и венские правящие круги увидели в Софийском съезде угрозу целостности империи и возрождения «призрака панславизма», в связи с чем министр иностранных дел А.Л. фон Эренталь на заседании комиссии по внешним делам в рейхсрате констатировал, что так называемая «неославянская» идея «не чужда политике, и в этом смысле враждебна Австро-Венгрии». Крах «неославизма», по его мнению, был обусловлен тем, что «у одних он способствовал появлению сепаратистских тенденций, а для других являлся орудием достижения гегемонии в монархии» [9, с. 171].
Летом 1912 г. Болгария, Греция, Сербия и Черногория, при деятельной поддержке официального Петербурга, образовали Балканский союз. В октябре того же года черногорцы начали наступление на турок в Албании, к ним присоединились другие участники блока. Так началась первая балканская война, которая завершилась поражением турецкой армии в 1913 г.
Победа южных славян над турками нашла широкой отклик среди славянских народов. Торжественные выступления и восхищение героизмом болгарских и сербских «братьев» в Чехии и Хорватии были настолько сильными, что немецкий депутат Тширски сообщил своим берлинским коллегам о «неизбежном распаде Габсбургской власти». Кайзер Вильгельм II в ответ на это посоветовал австрийским немцам «решительно подавлять славянскую волну в Австро-Венгрии вплоть до виселиц», славянские бунтовщики «должны были быть вылечены "кровью и железом"» [7, с. 91].
В России военные успехи южных славян также вызвали подъём интереса к панславизму. Его сторонники (Э. дэ Витте, А.Л. Погодин, В.М. Володимиров и др.) развернули широкую пропаганду идей славянской солидарности. Стали издаваться новые исследования по истории западных и южных славян, а также журналы прославянской направленности, такие как «Славянство» и «Известия общества славянской культуры».
К 1913-1914 гг. в австро-венгерском правительстве и обществе укрепилось убеждение в необходимости быстрой победоносной войны, которая позволила бы вывести страну из острого внутри- и внешне-
политического кризиса, вернуть монархии Габсбургов былое могущество. Удобным поводом стало убийство в Сараево наследника престола, принца Франца Фердинанда, нередко выражавшего сочувствие проектам А. фон Эренталя и К. фон Гётцендорфа. Впрочем, начавшаяся в 1914 г. Первая мировая война не только не привела к желаемому результату, но и окончательно разрушила Австро-Венгерскую империю, открыв путь к реализации австрославистских и югославянских проектов.
Таким образом, оказавшись в политической изоляции, Габсбургская империя вынуждена была искать новые пути повышения своего авторитета на между-
народной арене. Одним из направлений активной внешней политики дунайской монархии стали Балканы. В связи с аннексией, а затем и оккупацией Боснии и Герцеговины, в Австро-Венгрии наблюдался подъём панславизма (австрославизма и иллиризма). Западные и южные славяне полагали за счёт увеличения численности славянского населения двуединой империи реализовать собственные политические проекты, сводившиеся, преимущественно, к «славянизации Австрии». При этом в зависимости от международно-политической ситуации оставалась крайне неоднозначной позиция славянских «братьев» по отношению к России.
Библиографический список
1. Письма из Угорщины // Отечественные записки. 1867. № 4.
2. Леонтьев К.Н. Дипломатические донесения, письма, записки, отчеты (1865-1872). М.: РОССПЭН, 2003. 528 с.
3.Пыпин А.П. Еще несколько слов по южно-славянскому вопросу // Вестник Европы. 1877. № 3.
4. Доубек В. Между Веной и Москвой: Славянская концепция и образ России в чешском обществе ХХ в. // Родина. 2001. № 1-2. С. 150-156.
5.Ненашева З.С. Идейно-политическая борьба в Чехии и Словакии в начале ХХ в.: чехи, словаки и неославизм в 1898-1914 гг. М.: Наука, 1984. 238 с.
6. Погодин А.Л. Славянский мир. Политическое и экономическое положение славянских народов перед войной 1914 года. М.: типография т-ва И.Д. Сытина, 1915. 420 с.
7. Колейка Й. Славянские программы и идея славянской солидарности в XIX и ХХ веках. РгаИа, 1964. 264 с.
8. Ненашева З. Под лозунгом равенства. Рассвет и увядание неославизма // Родина. 2001. № 1-2. С 131-133.
9. «Дранг нах Остен» и народы Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы 1871-1918 гг. / отв. ред. В.К. Волков. М.: Наука, 1977. 317 с.
УДК 004.92+004.896 (072)
ОБУЧЕНИЕ КОМПЬЮТЕРНОЙ ГРАФИКЕ И КОМПЬЮТЕРНОМУ ПРОЕКТИРОВАНИЮ СТУДЕНТОВ СПЕЦИАЛЬНОСТЕЙ «ДИЗАЙН» И «ДЕКОРАТИВНО-ПРИКЛАДНОЕ ИСКУССТВО»
Н.В. Грогуль1, Е.В. Победаш2
Национальный исследовательский Иркутский государственный технический университет, 664047, г. Иркутск, ул. Лермонтова, 83.
Предложена методика освоения технологии изучения компьютерных программ с использованием достижений психологии. В основу подхода положены принципы обучения с привлечением активации творческого мышления учащегося. В дальнейшем предлагается использовать эту технологию для освоения любых компьютерных программ студентами творческих специальностей. Табл. 3. Библиогр. 6 назв.
Ключевые слова: моделирование учебного процесса; компьютерная графика; компьютерное проектирование; дизайн.
TECHING COMPUTER GRAPHICS AND COMPUTER-AIDED DESIGN TO THE STUDENTS OF THE SPECIALITIES OF "DESIGN" AND "APPLIED AND DECORATIVE ARTS" N.V. Grogul, E.V. Pobedash
National Research Irkutsk State Technical University, 83, Lermontov St., Irkutsk, 664074.
The procedure of mastering the learning technology of computer programs with the use of achievements of psychology is offered. The approach is based on the principles of teaching, involving the activation of student's creative thinking. Further on, it is proposed to use this technology for mastering any computer programs by the students of creative specialities.
3 tables. 6 sources.
Key words: simulation of the learning process; computer graphics; computer-aided design; design.
1 Грогуль Наталья Вячеславовна, кандидат технических наук, доцент кафедры дизайна, тел.: 89246094315. Grogul Natalia, Candidate of technical sciences, Associate Professor of the Department of Design, tel.: 89246094315.
2Победаш Екатерина Викторовна, старший преподаватель кафедры искусствоведения, тел.: 89021765987. Pobedash Ekaterina, Senior Lecturer of the Department of Art History, tel.: 89021765987.
