ВЛИЯНИЕ ЦИФРОВИЗАЦИИ НА ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ТРУДОУСТРОЙСТВА И ЗАНЯТОСТИ Текст научной статьи по специальности «Право»

ТРУДОВОЕ ПРАВО

УДК 349.2

DOI: 10.18522/2313-6138-2024-11-2-14

Степанова Елена Анатольевна,

кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского процессуального и трудового права, юридический факультет, Южный федеральный университет 344002, г. Ростов-на-Дону, ул. М. Горького, д. 88, email: eastepanova@sfedu.ru

Stepanova, Elena A.,

PhD in Law, Associate Professor, Department of Civil Procedure and Labour Law, Law Faculty, Southern Federal University, 88 M. Gorky Str., Rostov-on-Don, 344002, Russian Federation, email: eastepanova@sfedu.ru

ВЛИЯНИЕ ЦИФРОВИЗАЦИИ НА ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЕ

РЕГУЛИРОВАНИЕ ТРУДОУСТРОЙСТВА И ЗАНЯТОСТИ

♦

IMPACT OF DIGITIZATION ON LEGISLATIVE REGULATION

OF EMPLOYMENT

АННОТАЦИЯ. Стремительное развитие темпов цифровизации общественных отношений не случайно требует особого внимания со стороны представителей юридической науки. Новые вызовы традиционным отношениям обусловливают модернизацию всей правовой материи. Человек труда как конституционная ценность противостоит сегодня стремительному наступлению искусственного интеллекта, который либо нацелен на замещение индивида в отдельных сферах занятости, либо выступает для работника связующим звеном с конечным потребителем результатов его труда. С другой стороны, нельзя не отметить и положительное влияние информационных технологий на сферу трудовых отношений: упрощение кадрового документооборота, развитие дистанционного труда, обеспечение бесплатного получения актуальной информации об имеющихся на рынке труда вакансиях, предлагаемых мерах социальной поддержки. Статья посвящена анализу указанных тенденций в свете принятия нового федерального закона «О занятости населения в Российской Федерации».

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: безработный; занятость; платформенная занятость; цифровая платформа; циф-ровизация.

ОБРАЗЕЦ ЦИТИРОВАНИЯ:

Степанова, Е. А. Влияние цифровизации на законодательное регулирование трудоустройства и занятости / Е. А. Степанова. - Текст : непосредственный // Вестник юридического факультета Южного федерального университета. - 2024. - Т. 11, № 2. - С. 111-115. -DOI: 10.18522/2313-6138-2024-11-2-14

ABSTRACT. It is no coincidence that the rapid development of the pace of digitalization of public relations attracts special attention from representatives of legal science. New challenges to traditional relations determine the modernization of all legal matter. The working person as a constitutional value today opposes the rapid advance of artificial intelligence, which either seeks to replace the individual in certain areas of employment, or acts as a link for the worker with the final consumer of the results of his work. On the other hand, one cannot fail to note the positive impact of information technology on the sphere of labor relations: simplification of personnel document flow, development of remote work, provision of free receipt of up-to-date information about vacancies available on the labor market, proposed social support measures. The article is devoted to the analysis of these trends in the light of the adoption of the new federal law "On Employment in the Russian Federation".

KEYWORDS: unemployed; employment; platform employment; digital platform; digitalization.

FOR CITATION:

Stepanova, E. A. (2024) Impact of Digitization on Legislative Regulation of Employment. Bulletin of the Law Faculty, SFEDU. 11(2): 111-115 [in Russ.]. DOI: 10.18522/2313-6138-2024-11-2-14

© Е. А. Степанова, 2024

Введение. Цифровизация является неотъемлемой частью нашей жизни, требуя от индивида постоянного совершенствования имеющихся и развития новых 1Т-компетенций. В сфере трудовых отношений влияние информационных технологий и искусственного интеллекта можно рассматривать в двух направлениях. В первую очередь, это внедрение электронного документооборота как во взаимоотношениях сторон трудового договора, так и между работодателем и внешними органами власти и юридическими лицами. Кроме того, цифровизация породила широкое распространение нестандартной занятости, в частности, платформенной. Формы реализации права на труд в этих условиях не только прирастают новыми, но и приобретают особые черты в рамках сложившегося правового регулирования.

Задачей нормотворчества в описанных условиях является установление действенных гарантий реализации человеком социально-трудовых прав. Одним из отражений государственной социальной политики выступает новый федеральный закон «О занятости населения в Российской Федерации».

Новеллы в правовом регулировании электронного взаимодействия на рынке труда. С 1 января 2024 года вступило в силу большинство положений нового федерального закона от 12.12.2023 № 565-ФЗ «О занятости населения в Российской Федерации» (далее - Закон о занятости). Для его отдельных положений предусмотрены специальные сроки введения в действие. Указанный закон пришел на смену закона с аналогичным названием, принятого еще 19 апреля 1991 года, то есть задолго до принятия Трудового кодекса РФ. При этом в действовавшем до 2002 года Кодексе законов о труде РСФСР имелась отдельная глава «Занятость и трудоустройство», что не получило преемственности в Трудовом кодексе РФ. Данные обстоятельства послужили причиной отсутствия системных связей нового трудового законодательства и «старого» закона в области занятости населения.

За время, истекшее со дня принятия в 1991 году Закона РФ «О занятости населения в РФ», произошли серьезные перемены на рынке труда: возникли новые формы занятости; пандемия коронавируса послужила мощным импульсом использованию дистанционной (удаленной)

работы. Таким образом назрела необходимость в принятии нового нормативного правового акта в сфере занятости, который стал отражением происшедших преобразований на рынке труда, ввел эффективные правовые конструкции, требуемые для реализации целей государственной политики в области занятости, в том числе в условиях стремительного развития информационных технологий.

Задолго до принятия Закона о занятости в российском законодательстве была легализована единая цифровая платформа в сфере занятости и трудовых отношений «Работа в России». В отличие от Единого портала государственных услуг, использование цифровой платформы «Работа в России» не имело столь широкого распространения. Это можно объяснить как ограниченной сферой ее применения (отношения в области трудоустройства и занятости), так и отдельными проблемами функционирования, в числе которых наличие сведений о неактуальных вакансиях, незначительное количество работодателей, использующих данный ресурс для ведения электронного кадрового документооборота, наличие альтернативных ресурсов поиска работы и работника и др.

Множественность цифровых ресурсов, которыми человек может пользоваться для решения повседневных задач, не всегда позволяет сформировать четкое представление о важности каждого из них. Чтобы обеспечить как можно больший охват, государству приходится в императивном порядке возлагать на субъекта правоотношений обязанности, допускающие только один вариант их исполнения, - посредством электронного взаимодействия.

Статьей 53 закона о занятости закреплен перечень информации, которую обязан предоставлять работодатель в государственную службу занятости. Речь идет, в частности, о таких юридически значимых действиях как принятие решения о ликвидации, сокращении численности или штата, о свободных рабочих местах и вакантных должностях, в том числе о потребности в их замещении. Важно учесть, что указанную информацию следует направлять посредством единой цифровой платформы или иного информационного ресурса, если таковой будет определен Правительством РФ. Это обеспечивает актуальность вакансий, находящихся в распоряжении службы занятости.

E. A. STEPANOVA. BULLETIN OF THE LAW FACULTY, SFEDU. 2024. Vol. 11, No. 2. P. 111-115

113

Однако применительно к гражданину как участнику отношений по трудоустройству законодатель использует гибкий подход, позволяя при взаимодействии с органами службы занятости миновать электронную форму взаимодействия и сделать выбор в пользу личного посещения органа службы занятости (ч. 3 ст. 20 Закона о занятости).

Активное использование цифровых платформ привело и к изменению ключевых понятий законодательства о занятости. Лица, считающиеся занятыми, представлены в виде обширного перечня, отражающего общий тренд к стимулированию активной трудовой деятельности. В Законе о занятости появились ранее не известные основания, не позволяющие признать лицо безработным. Закрепляя обязательность профилирования (определения профильной группы) гражданина, ищущего работу, закон определяет невозможность регистрации его в качестве безработного вследствие непрохождения данной процедуры (ст. 26). Процедура профилирования реализуется использованием единой цифровой платформы. В соответствии с профильной группой индивида формируется его индивидуальный план содействия занятости. Отказ от согласования индивидуального плана либо ненаправление информации о согласовании или об отказе от согласования индивидуального плана в электронной форме с использованием единой цифровой платформы в срок, установленный органом службы занятости, также считается основанием для отказа в признании лица безработным.

В параграфе 1 главы 9 Закона о занятости регламентированы формы участия работодателей, их объединений в разработке и реализации государственной политики в сфере занятости населения. Несмотря на видовое многообразие работодателей, нашедшее свое отражение в ст. 20 Трудового кодекса РФ, законодательство о занятости не использует критерии правового (профессионального) статуса (юридические лица, индивидуальные предприниматели, арбитражные управляющие) либо цели деятельности (коммерческие и некоммерческие юридические лица). Соответственно все нормативные требования нового закона в равной мере распространяются на любого работодателя.

Тенденции правового регулирования трудоустройства и занятости в условиях цифро-визации. Легальное определение ключевого понятия законодательства о занятости - понятия безработного, претерпело определенные изменения. В ч. 1 ст. 23 Закона о занятости установлены следующие критерии признания трудоспособного гражданина безработным: 1) гражданин должен искать работу, 2) быть зарегистрированным органами службы занятости в целях поиска подходящей работы, 3) быть готовым приступить к работе. В прежнем легальном определении наличествовало также указание на отсутствие работы и неполучение заработка.

Анализируемая дефиниция, как представляется, более точно отражает объективную ситуацию на рынке труда, связанную с присутствием новых организационно-правовых форм использования человеческого потенциала (самозанятость, платформенная занятость, предпринимательская деятельность и др.). Все-таки используемый ранее термин «заработок» имеет трудоправовой характер, выступая формой вознаграждения при несамостоятельном труде. Что же касается исчезновения из определения словосочетания «отсутствие работы», то нельзя не отметить лексическое значение понятия «работа», означающего занятие, трудовую деятельность.

Обращение к перечню лиц, которые признаются занятыми и, следовательно, не могут приобрести правовой статус безработного, свидетельствует о четкой позиции государства стимулировать занятость, а не продуцировать иждивенство. К занятым относятся не только «классические» работники (служащие), чьи трудовые отношения опосредованы трудовым договором (служебным контрактом), выполняющие работы по договорам гражданско-правового характера либо относящиеся к участникам коммерческих корпоративных организаций, но и лица, имеющие любую иную оплачиваемую работу.

Внимательный анализ нового закона не позволяет найти в нем отдельное упоминание о платформенной занятости. Между тем в проекте Федерального закона № 275599-8 «О занятости населения в Российской Федерации» был сделан первый шаг по легализации данной формы реализации права на труд [3, с. 28] по-

средством формулирования легальной дефиниции платформенной занятости, определяемой как основанной на договоре деятельности о личном выполнении работ (оказании услуг) посредством цифровых платформ, выступающих связующим звеном между соответствующими субъектами (заказчиком, исполнителем и посредником в виде данной платформы).

В отсутствие законодательного определения правовой природы платформенной занятости в практической плоскости реализуются такие правовые формы, которые в наибольшей степени выгодны оператору цифровой платформы и не позволяют обеспечить максимальную социальную защиту исполнителю. Наибольшую популярность приобрела самозанятость. В настоящее время она рассматривается как приоритетная форма использования труда в силу отсутствия у заказчика обязанности выступать по отношению к самозанятому страхователем по какому-либо виду обязательного социального страхования. В этом смысле самозанятость существенно «обогнала» гражданско-правовые договоры, заключаемые с физическими лицами при отсутствии у них специального статуса, поскольку законодатель постепенно обеспечивает сближение правового режима гражданско-правового и трудового договора в части обязательной уплаты страховых взносов с сумм выплаченных вознаграждений.

Использование труда самозанятых зачастую несет в себе риск переквалификации возникающих между ними и цифровой платформой отношений в трудовые. Федеральная налоговая служба РФ при оспаривании данной схемы взаимодействия преследует целью наполняемость федерального бюджета (самозанятый в отличие от работника не является плательщиком налога на доходы физических лиц), а государственная инспекция труда стоит на страже социальных прав человека труда [2].

Так, ч. 4 ст. 5.27 КоАП РФ устанавливает административную ответственность юридических и физических лиц, использующих чужой труд, за уклонение от оформления или ненадлежащее оформление трудового договора либо заключение гражданско-правового договора, фактически регулирующего трудовые отношения между работником и работодателем. Установив характерные для трудовых отношений признаки (графики сменности, журналы про-

хождения инструктажа, в которые внесены сведения о физическом лице, обеспечение лица оборудованием и материалами для выполнения его обязанностей и др.), государственные инспекторы труда выдают предписания о заключении трудовых договоров, а также необходимости произвести уплату страховых взносов [1].

Рост числа самозанятых и привлекательность данной формы трудоустройства не остались без внимания законодателя и применительно к оказанию органами службы занятости содействия в организации собственного дела. Установленные новым законом способы поддержки безработных носят как организационный, так и монетарный характер. С одной стороны, органы службы занятости выявляют наличие способностей и готовности к занятию предпринимательством, которое в отличие от работы по найму имеет признаки рисковости, безвиновной ответственности личным имуществом за результаты своей деятельности. Безработным направляются рекомендации относительно целесообразности приобретения статуса индивидуального предпринимателя.

Важной материальной гарантией поддержки безработных выступает оказание единовременной финансовой помощи при государственной регистрации в качестве индивидуального предпринимателя, а равно при постановке на учет физического лица в налоговом органе в качестве плательщика налога на профессиональный доход (приобретение статуса самозанятого). Однако в настоящее время имеется неопределенность в части размера и порядка осуществления данной помощи, поскольку указанные вопросы переданы в компетенцию субъектов РФ.

Выводы

1. В условиях развития информационных технологий, трансформации традиционной трудовой занятости и широкого использования ее нестандартных форм национальное законодательство в области труда и социального обеспечения является той сферой правового регулирования, которая в наибольшей степени с позиции решаемых ею задач основывается на человекоцентристском подходе, ставящем во главу угла личность того, кто трудится.

2. Учитывая тенденцию законодательства к расширению сфер электронного взаимодей-

E. A. STEPANOVA. BULLETIN OF THE LAW FACULTY, SFEDU. 2024. Vol. 11, No. 2. P. 111-115

115

ствия работодателя с государственными органами, иными организациями и гражданами, следует активно внедрять и совершенствовать работу электронных сервисов. В числе безусловных преимуществ, которые получают все участники процесса при внедрении информационных технологий, следует назвать скорость взаимодействия, открытости, доступность и актуальность имеющей значение для сторон трудовых отношений информации, снижение финансовых затрат работодателей и государства, обеспечение эффективной защиты прав и законных интересов участников отношений по трудоустройству и занятости.

3. Не следует оставлять без внимания новые формы занятости, вовлеченность в которые с каждым годом прирастает. Речь в первую очередь идет о платформенной занятости, в отношении которой так и не принято специального федерального закона. Опыт правового регулирования самозанятости продемонстрировал, что введение особого правового статуса с присущей ему финансовой экономией позволил ввести в правовое поле значительную часть граждан, чья занятость ранее имела теневой характер.

Список использованных источников

1. Решение Альметьевского городского суда Республики Татарстан от 01.07.2022 по делу № 2а-2248/2022 // СПС «Консультант Плюс» (дата обращения: 11.03.2024).

2. Российские компании все чаще нанимают самозанятых // Ведомости. 31.07.2023. URL: https://www. vedomosti.ru/management/articles/2023/07/31/987630-rossiiskie-kompanii-vse-chasche-nanimayut-samozanyatih (дата обращения: 11.03.2024).

3. Савенко Н. Е. Занятость, самозанятость и платформенная занятость граждан в свете законопроекта о занятости населения в Российской Федерации // Хозяйство и право. 2024. № 2. С. 26-41.

References

1. Decision of the Almetyevsk City Court of the Republic of Tatarstan dated July 1, 2022 in case No. 2a-2248/2022. Law assistance system "ConsultantPlus" (Accessed: March 11, 2024) [in Russ.].

2. Russian companies are increasingly hiring self-employed people. Vedomosti. July 31, 2023. Available at: https://www.ve-domosti.ru/management/articles/2023/07/31/987630-rossi-iskie-kompanii-vse-chasche-nanimayut-samozanyatih (Accessed: March 11, 2024) [in Russ.].

3. Savenko N. E. Employment, self-employment and platform employment of citizens in the light of the bill on employment in the Russian Federation. Economy and Law. 2024. No. 2. P. 26-41 [in Russ.].

Поступила в редакцию 26.03.2024 Received March 26, 2024