CC BY
72
УДК 159.922.7
в.м. ганузин
Ярославский государственный медицинский университет, г. Ярославль
Влияние психотравмирующих факторов в детском и подростковом возрасте на их жизненную парадигму (обзор)
Контактная информация:
Ганузин Валерий Михайлович — кандидат медицинских наук, доцент кафедры педиатрии Института последипломного образования Адрес: 150000, г. Ярославль, ул. Революционная, д. 5, тел.: +7 (4852) 35-66-92, e-mail: vganuzin@rambler.ru
В статье рассматриваются вопросы влияния школьной среды и педагогического процесса на психическое и физическое здоровье школьников. Дается обзор современных отечественных и зарубежных исследований по обеспечению психологической безопасности образовательно-воспитательной среды. Рассматриваются вопросы психологической безопасности школьного климата, дидактогении, педагогического насилия, буллинга, виктимизации, суицидальных ситуаций и факторы, способствующие их возникновению.
Ключевые слова: психологическая безопасность, школьный климат, дидактогения, педагогическое насилия, буллинг, виктимизация, суицидальное поведение.
(Для цитирования: Ганузин В.М. Влияние психотравмирующих факторов в детском и подростковом возрасте на их жизненную парадигму (обзор). Практическая медицина. 2021. Т. 19, № 6, С. 26-31) DOI: 10.32000/2072-1757-2021-6-26-31
v.m. ganuzin
Yaroslavl State Medical University, Yaroslavl
The influence of psychotraumatic factors in childhood and adolescence on the life paradigm (review)
Contact details:
Ganuzin V.M. — PhD (medicine), Associate Professor of the Department of Pediatrics
Address: 5 Revolyuts^nnaya St., Yaroslavl, Russian Federation, 150000, tel.: +7 (4852) 35-66-92, e-mail: vganuzin@rambler.ru
The article examines the influence of the school environment and the pedagogical process on the mental and physical health of schoolchildren. An overview of the modern Russian and foreign research on ensuring the psychological safety of the educational environment is given. The issues of psychological safety of the school climate, didactogeny, pedagogical violence, bullying, victimization, suicidal situations and the factors contributing to their occurrence are considered.
Key words: psychological safety, school climate, didactogeny, pedagogical violence, bullying, victimization, suicidal behavior.
(For citation: Ganuzin V.M. The influence of psychotraumatic factors in childhood and adolescence on the life paradigm (review). Practical medicine. 2021. Vol. 19, № 6, P. 26-31)
Действие психотравмирующих факторов в детском и подростковом возрасте, по данным большинства авторов, влияет на их жизненную парадигму. При этом обнаружена связь между фактами «детской психологической травмы» и последующей
подверженности буллингу, с одной стороны, и высокими суицидологическими рисками у лиц, имевшими подобный опыт в прошлом, с другой [1]. Помимо социальных, экономических, нравственных, гендерных, возрастных и других аспектов, немалый
вклад в их жизненную траекторию вносят такие факторы, как психологическая безопасность образовательной среды, школьный климат, педагогическое насилие, дидактогения, буллинг и викимиза-ция [2-5].
Образовательная среда является важным аспектом, влияющим на состояние психического здоровья учеников и учителей. Если в школе созданы условия, при которых невозможно психологическое насилие, отсутствует виктимизация и буллинг со стороны учителей и со стороны сверстников, такая среда положительно влияет на формирование внутренних ресурсов сопротивления деструктивным воздействиям. Большой вклад в обеспечении психологической безопасности детей и подростков в условиях педагогического процесса вносит школьный климат [6, 7].
Создание благоприятного школьного климата является главной задачей администрации школы и значимым фактором, способствующим укреплению состояния психического и физического здоровья участников образовательного процесса.
Школьный климат включает чувство безопасности в школе, социальные отношения между учителем и учащимися, а также наличие положительных или отрицательных взаимоотношений учеников между собой.
Исследования ШеИе Н., АИ^де ХМ., Afari Е. показали тесную взаимосвязь между восприятием учениками школьного климата и самооценкой собственного благополучия. Авторы выявили конкретные элементы школьного климата, которые могли повлиять на взаимодействие здоровья и развития подростков. Были проведены два опроса: один для оценки восприятия учащимися особенностей школьного климата, а другой — для оценки благополучия, устойчивости и моральной идентичности учащихся для 618 учеников 11 класса в 15 школах. Полученные результаты указали на статистически значимые и положительные взаимосвязи между факторами школьного климата и каждой из трех конечных переменных — благополучием, устойчивостью и моральной идентичностью подростков. Кроме того, между факторами школьного климата и благополучием учащихся были обнаружены косвенные связи, в значительной степени опосредованные сопротивляемостью. По данным авторов, полученные результаты исследования могут быть использованы для руководства школами в создании осязаемой, целеустремленной среды, которая рождает хорошо сбалансированных, позитивных, устойчивых граждан с сильной моральной идентичностью [8].
Среди основных составляющих школьного климата, прямо или косвенно связанных с распространенностью буллинга, выделяют школьную безопасность (нормы и правила, физическую и субъективно ощущаемую учениками безопасность), ощущение связи со школой, причастности к ней (переживаемое как учениками, так и их родителями), а также социальные отношения (как между учителями и учениками, так и учеников друг с другом). Формирование образовательной среды как безопасного пространства признается частью интегральной миссии школы, и большинство исследователей все чаще обращаются к школьному климату как к конструкту, который дает возможность предсказать распространенность буллинга и одновременно стать точкой приложения усилий для его предотвращения [6].
Определенный вклад в психическое здоровье учащихся вносит и педагогическое насилие. По данным Matusov Е., Sullivan Р., существуют различные формы психо-социального педагогического насилия, приносящие вред здоровью, физических, социальных, эмоциональных и психологических болей или угрозы таких болей, которые являются либо средством, либо неслучайным побочным продуктом образования, используемым на систематической основе. Это может проявиться как насильственная реакция у учащихся и учителей, в определенных учебных заведениях, направленная против других учащихся или учителя [9].
Педагогическое насилие является фактом образовательной деятельности. Достижение образовательных результатов педагогами часто связано с пренебрежением к потребностям личности школьника, его унижением, принуждением, оскорблением. Педагогическое насилие как властное отношение учителя к ребенку сопровождается психологическим, эмоциональным насилием, агрессией со стороны педагога.
Синдром педагогического насилия способствует возникновению отклонений в здоровье детей. Возникновение синдрома педагогического насилия связано с личностными особенностями педагога. Недостаточный уровень самосознания и неразвитая рефлексия учителя приводят к достижению им педагогических результатов через использование насилия в педагогическом процессе. Я-концепция педагога определяет его личностную установку (аттитюд), которая связана с проявлениями эмоций в деятельности и их регуляцией. Низкий уровень эмпатии влияет на коммуникации учителя в процессе деятельности. Педагогическое общение деформируется нервно-психической неустойчивостью педагога, его конфликтностью в отношениях с учащимися. Личностная тревожность вызывает конфликтные отношения в педагогической деятельности и приводит к защитным реакциям, сопровождающимся использованием насилия [10].
В материале, представленном Фокиной М.В. и Чумаковой С.А., обобщены данные качественной комплексной психологической помощи в 150 случаях переживания последствий педагогического насилия участниками образовательного процесса в школах и колледжах. Рассмотренные случаи педагогического насилия связаны с открытыми и скрытыми конфликтами, обусловленными психологическим насилием педагога по отношению к учащемуся (унижение, оскорбление, публичное отвержение, обесценивание, навешивание негативных ярлыков, предвзятость). Показано, что педагогическое насилие выступает вариантом психологического насилия, при котором автор насильственных действий переносит ответственность за насильственные действия на мнимые или реальные недостатки жертв насилия и оправдывает насильственные действия внешними причинами. Авторами описан психологический профиль педагога, склонного к систематическому педагогическому насилию [11].
Нами предложен термин «синдром педагогического насилия», под которым понимается ухудшение состояния здоровья школьников под воздействием неадекватных педагогических взаимоотношений.
Синдромом легитимного педагогического насилия мы обозначили введение утвержденных министерством программ школьного образования, которые школьники не могут усвоить в силу своих физиологических и психических особенностей раз-
вития, в результате чего появляются отклонения в состоянии здоровья.
Синдромом административного педагогического насилия — возникновение отклонений в состоянии здоровья у детей, связанных с введением администрацией школы неузаконенных программ, обязательных и факультативных занятий, замену одних уроков другими по профилю школы, введение обязательного посещения школьниками начальных классов групп продленного дня и т. д.
Синдромом авторитарного педагогического насилия — возникновение отклонений в состоянии здоровья у детей, проявляющихся при непосредственном контакте учителя и ученика в условиях педагогического процесса. У школьников мы выделили ряд общих признаков, характерных для синдрома авторитарного педагогического насилия. К ним относятся страхи, изоляция, разочарование, чувство «заслуженности» жестокого обращения, агрессивное поведение, психосоциальная дизадап-тация [3, 12].
Среди работ по влиянию педагогического процесса на состояние здоровья школьников особое место занимают исследования различных форм ди-дактогении. Влияние неадекватного педагогического процесса и «жесткого» поведения учителя в различных критических ситуациях нередко приводит к возникновению дидактогении [3, 1з]. В основе любых форм дидактогений всегда лежит конфликт, в результате которого ученик получает психическую травму по вине педагога, которая может трансформироваться в невроз и требует срочной консультации у клинического психолога или лечения у психотерапевта.
По данным профессора Мирошниченко А.А., ди-дактогения как термин редко употребляется в лексиконе педагогического сообщества и профессиональной деятельности учителей. Но она реально присутствует, и различные проявления педагогического насилия существуют на всех уровнях образования. Их объем и динамику в современных условиях невозможно оценить, так как в системе образования их мало кто пытается измерить [14].
Детский психотерапевт и педагог Бердышев И.С. в Санкт-Петербурге организовал отделение и проводил реабилитацию подростков с дидактогенией. По тяжести и течению он подразделял дидактоге-нии на легкие, среднетяжелые и тяжелые формы. По длительности течения на: острую — с коротким эпизодом, подострую — с повторением эпизода дидактогении и хроническую — систематическую ди-дактогению [15].
По данным отечественных и зарубежных авторов, буллинг (запугивание, издевательство) является проблемой во многих школах по всему миру. Феномен рассматривается как нежелательное явление в образовании, и во многих случаях снижение уровня издевательств является целью национальной и местной политики в области образования. На практике степень, с которой происходят издевательства, сильно различается в разных классах. Часть этих различий может объясняться управлением издевательствами со стороны учителей.
Виктимизация (лат. victima — жертва) — процесс или конечный результат превращения в жертву преступного посягательства лица или группы лиц. В исследованиях Oldenburg В., Van Duijn M., Sentse M. и соавт. была показана связь между характеристиками учителя и виктимизацией (превращения в жертву) учеников в начальных классах
школы. Были опубликованы данные анкетирования 3385 учащихся начальной школы и 139 их учителей (средний возраст = 43,9 лет) с использованием регрессионного анализа Пуассона для объяснения степени виктимизации школьников в классе. Анализ результатов показал более высокий уровень виктимизации в классах у учителей, которые считали, что запугивания школьников сверстниками не зависело от их вмешательства [16].
Виктимизация в школе оказывает неблагоприятное воздействие на психическое и физическое здоровье учащихся. В своей работе авторы подчеркивают тесную связь между виктимизацией школ и низким субъективным факторам здоровья. При анкетировании 39% учеников сообщили, что подвергались издевательствам, а 16% испытали межличностное насилие. Пострадавшие дети сообщали о вдвое большем количестве психосоматических проблем, более низком уровне удовлетворенности жизнью и снижении HRQoL (Health-related Quality of Life) — качества жизни, связанного со здоровьем с течением времени, по сравнению с детьми без опыта виктимизации. Укрепление самоэффективности учеников и благоприятный школьный климат смогли уменьшить последствия виктимизации для здоровья [17].
Schwartz D. и соавт. изучили доказательства того, что виктимизация сверстников в детстве является ведущим индикатором интернализации поведенческих проблем и диагностических отклонений в подростковом возрасте. В исследовании приняли участие 388 детей (198 мальчиков, 190 девочек). Средний возраст детей, подвергшихся виктимизации со стороны сверстников, составил 8,5 лет. Проблемы интернализации оценивались с помощью контрольного списка проблем поведения, который составляли матери в течение 9 лет подряд, а структурированное клиническое интервью проводилось с участниками летом после окончания средней школы (через 10-11 лет после оценки виктими-зации). Анализ результатов показал корреляцию между группой детей, подвергшихся виктимизации, и группой подростков с проблемами психологического созревания (интернализацией) в старшем возрасте [18].
В исследовании Wormington S. и соавт. показано прямое влияние виктимизации со стороны сверстников на поведение подростков в школе и употребление алкоголя. Ими проведен опрос 2808 подростков из средней и 6821 из старшей школы, которые сами сообщали о виктимизации сверстников в школе, академических результатах (школьные оценки, прогулы) и употреблении алкоголя в течение всей жизни и в последние 30 дней. Авторы представили двухгрупповые модели структурных уравнений, которые выявили: прямые и косвенные пути от виктимизации сверстников к антиобщественной академической деятельности, прямые и косвенные эффекты от виктимизации сверстников до употребления алкоголя, косвенные влияние школы на употребления алкоголя в течение всей жизни [19].
Буллинг в детстве. Буллинг (от англ. bullying — «запугивание», «издевательство», «травля») — это агрессия одних детей против других, когда имеют место неравенство сил и жертва показывает, как сильно ее это задевает. Запугивание является проблемой во многих школах по всему миру. Это рассматривается как нежелательное явление в образовании, и во многих случаях снижение уровня издевательств является целью национальной и
местной политики в области образования. Главная стратегия в предотвращении буллинга в современной российской школе должна включать: усиление взаимопомощи среди детей, доверие в классе, продвижение общественной компетентности, повышение функционирования навыков толерантности у агрессоров и защита от опасностей [2].
Профилактика буллинга и виктимизации среди детей и подростков может служить профилактикой тяжелых последствий травли для их психического, физического и социального благополучия в будущем [20, 21]. Это подтверждают результаты исследования, полученные Menrath I. и соавт. По их данным, 39% обследованных учащихся подвергались издевательствам в школе, а 16% испытали межличностное насилие. В данной группе школьников были выявлены психосоматические проблемы и более низкое качество жизни связанных с ними [17].
Williford A., Boulton A.J., Jenson J.M. провели исследование по предотвращению издевательства среди 1077 учащихся по специальной Молодежной программе при переходе детей из начальной в среднюю школу. Авторами выявлено, что большинство школьников, участвующих в данной программе, перешло из статуса «вовлеченности» в статус «неучастия», по сравнению с учениками в контрольной группе. Хулиганы в начальной школе с более высоким уровнем депрессивных симптомов реже, чем другие ученики, переходили в «неучастный» статус в первый год средней школы. Учащиеся, которые придерживались более антиобщественного отношения, были более склонны к статусу «хулигана-жертвы», чем к статусу «неучастия» во время перехода в среднюю школу [22].
Serdiouk M., Berry D., Gest S.D., Oldenburg B. и др. выявили взаимосвязь между высоким уровнем запугивания и деструктивными отношениями между учителем и учеником. В группе школьников, у которых были нормальные взаимоотношения с учителем, отмечался более низкий уровень буллинга и виктимизации. А учителя, которые не использовали запугивание школьников при обучении, сообщали о меньшем количестве учеников-хулиганов в своих классах [16, 23].
Brendgen M., Poulin F. считают, что издевательства в школах имеют серьезные последствия для приспособления жертв буллинга в будущей жизни. Авторами было проведено лонгитудинальное исследование учащихся и молодежи в возрасте от 12 до 22 лет. Участники исследования сообщили о своей виктимизации в школе в возрасте от 12 до 17 лет и своей виктимизации на рабочем месте в возрасте 22 лет. Они также сообщили о своих мыслях и чувствах, связанных с депрессией, и о положительном факторе при поддержке дружбы. Оценивали реактивную и проактивную агрессию и отказ от тревоги в возрасте 12 лет. Моделирование структурного уравнения данной группы показало, что отказ от тревоги в возрасте 12 лет предсказывал виктимиза-цию со стороны сверстников в школе и дальнейшую виктимизацию и усиление симптомов депрессии на работе. Их исследования подтверждают, что подростки, имеющие в анамнезе виктимизацию, часто становятся жертвами и в зрелом возрасте [24].
Влияние деструктивных факторов на взрослую жизнь. По данным Меринова А.В., Алексеевой А.Ю., Заваловой Е.Р., 45% девушек и 46% юношей когда-либо в жизни подвергались буллингу, из них 5% девушек и 8% юношей переживали «регулярный буллинг», что в целом говорит о широкой
распространенности данного феномена. Девушки и юноши из исследуемой группы в большей степени были подвержены различным видам насилия (эмоциональное, физическое, сексуальное) в детстве относительно групп контроля.
При оценке суицидологических характеристик изучаемых групп были выявлены следующие статистически значимые показатели. В исследуемых группах более 50% девушек и 48,5% юношей имели мысли о возможности совершения суицида. Обдумывали способ совершения суицида 45,5% девушек и 42,8% юношей (в группе контроля — 26,1 и 10%), составляли план самоубийства 24,3% девушек и 17,1% юношей (против 8,7 и 0% контроля соответственно), отметили наличие суицидальной попытки в анамнезе 18,7% девушек (в контроле — 7,1%). На основании полученных данных авторы делают вывод о том, что буллинг может являться «промежуточным» этапом потенциально высокого риска аутоагрессивного поведения и может быть отнесен к предикторам суицидального поведения [1].
Исследования Катан Е.А. показали, что издевательства в школе внесли значительный вклад в возникновение суицидальных мыслей как у юношей, так и у девушек. А первые попытки суицидов и членовредительства среди детей, перенесших жестокое обращение, появлялись у них в возрасте 7-12 лет. Также дети этого возраста обнаруживали повышенный уровень депрессии, безнадежности и низкой самооценки. Анализ полученных данных позволил автору сделать вывод, что данный возрастной период очень уязвим к воздействию факторов эмоционального насилия: третированию, терроризированию и запугиванию ребенка [25].
Это подтверждается исследованием Katie A. и соавт., которые считают, что неблагоприятные детские переживания приводят к риску суицида и требуют комплексной профилактики по их возникновению. Авторы предлагают использовать программу «Национальная линия жизни по предотвращению самоубийств (National Suicide Prevention Lifeline)», включающую 160 кризисных центров, доступных любому, кто находится в суицидальном кризисе или эмоциональном стрессе [26].
Norman R.E. и соавт. выявили статистически значимые связи между физическим насилием, эмоциональным насилием, пренебрежением, депрессивными расстройствами и попытками самоубийства детьми и подростками. Авторы считают, что осознание серьезных долгосрочных последствий жестокого обращения с детьми должно способствовать лучшему выявлению тех, кто подвергается риску, и разработке эффективных мер по защите детей от насилия [27].
Банников Г.С., Вихристюк О.В., Федунина Н.Ю. при анализе скрининга 6000 подростков, в том числе 3502 девушек и 2498 юношей, у 36,5% выявили предположительную группу риска по актуальным и потенциальным факторам развития суицидального поведения. При этом 15,47% опрошенных из группы риска имели умеренную или тяжелую степень переживания безнадежности. В зависимости от сочетания актуальных и потенциальных факторов в группе риска, они выделили 4 подгруппы, прогностически различающиеся по степени тяжести психического состояния и необходимости экстренного вмешательства: индивидуальное консультирование, пролонгированная психологическая или медицинская помощь [28].
В современной литературе имеются данные о том, как психотравмирующие факторы в детском и подростковом возрасте влияют на жизненную траекторию молодежи и взрослых в будущем. Исследования Brendgen M., Poulin F. подтверждают, что подростки, имеющие в анамнезе виктимизацию, часто становятся жертвами и в зрелом возрасте [25].
Проведенное исследование Поповой И.П. выявило уровень социально-психологического самочувствия и факторы, детерминирующие суицидальное поведение обучающихся в суворовском военном училище. Проведено тестирование суицидальных наклонностей среди 158 суворовцев 1 и 2 курсов. Были выявлены факторы, обусловливающие суицидальное поведение среди курсантов. Ими являлись: ощущение себя «лишним в семье», постоянное чувство необъяснимой тревоги, чувство незащищенности, ухудшение психофизиологического состояния. Чем выше был уровень социально-психологического самочувствия обучающихся, тем ниже риск возникновения суицидального поведения [29].
Campbell-Sills L., Stein M.B., Kessler R.C., Rosellini A.J., Sampson N.A., Ursano R.J., Afifi T.O., Colpe L.J., Schoenbaum M., Heeringa S.G., Nock M.K., Sareen J., Sun X., Jain S. в своих исследованиях показали, что виктимизация и буллинг в детском возрасте были связаны с суицидальным поведением среди солдат-новобранцев. После всесторонней корректировки на другие факторы риска авторы считают, что более частое физическое нападение со стороны сверстников в детстве связано с повышением шансов возникновения суицидных мыслей на всю жизнь. Авторы показали, что частые словесные запугивания в детстве были связаны с повышенным риском возникновения идей, планирования, попытки и претворения замысла суицида среди солдат-новобранцев. Авторы считают, что признание этих взаимосвязей и их профилактика могут помочь военнослужащим в мероприятиях по снижению риска суицида [30].
При обсуждении данной проблемы Юрасов В.В. и соавт. высказали мнение, что наибольший удельный вес суицидов (около 70%) приходится на военнослужащих по призыву и требует усиления профилактики данного явления именно с этой группой солдат-новобранцев [31]. А Федак Е.И. и Мишин Р.В. утверждают, что системная профилактическая работа со всеми категориями военнослужащих, проводимая в воинских частях и подразделениях на современном этапе их развития, не позволяет полностью предотвратить суицидальные происшествия [32, 33].
Дубовая А.В., Ярошенко С.Я., Прилуцкая О.А. в своей работе показали, что различные формы проявлений стресса в детском возрасте оказывают значительное влияние на развитие ткани растущего мозга. Изменение уровней глюкокортикоидов нарушает баланс нейротрофинов и может являться причиной нарушения когнитивных функций, а также развития различных неврологических и психиатрических заболеваний во взрослом возрасте. Однако существует обратное влияние нейротрофинов на гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковую ось, то есть их антистрессовый эффект. В то же время существуют методики, позволяющие модулировать уровень синтеза нейротрофинов посредством модификации диеты, умственной активности, режима дня и т. д., что следует использовать для снижения негативного воздействия стресса, в том числе в детском возрасте [34].
Выводы
Проблема влияния психотравмирующих факторов в детском и подростковом возрасте является актуальной для многих школ в различных странах мира. Она носит полидисциплинарный характер и требует учитывать влияние деструктивного поведения в школьных коллективах на качество жизни детей, подростков и возникновение суицидальных планов в различные периоды жизни. В свою очередь, психосоматические и невротические расстройства у школьников часто связаны не только с негативными взаимоотношениями между учителем и школьником, сверстниками, но и с личностью родителей, принимающих значимую роль в формировании личности ребенка, его реакции на буллинг, педагогическое насилие, развитие дидактогении и возникновение суицидальных попыток [3]. Поэтому устранение психотравмирующих факторов среди детей и подростков может служить профилактикой тяжелых последствий для их психического, физического и социального благополучия в будущем.
Ганузин В.М.
https://orcid.org/0000-0002-7436-6182
ЛИТЕРАТУРА
1. Меринов А.В., Алексеева А.Ю., Завалова Е.Р. Жертвы бул-линга: анализ воспитательных паттернов и суицидологического статуса // Суицидология. — 2020. — № 11 (2). — С. 33-41. DOI: 10.32878/suiciderus.20-11-02(39)-33-41
2. Барбина В.Д., Слепухина Г.В. Проблемы буллинга в образовательной среде // Современная наука. — 2019. — № 12 (2). — С. 236-330.
3. Ганузин В.М. Синдром педагогического насилия как форма дидактогении // Медицинская психология в России. — 2013. — № 5 (5). — С. 15. DOI: 10.24411/2219-8245-2013-15150
4. Ивлев Е.В., Кожемякина О.А., Микляева А.В., Рудыхина О.В. Психосоциальные ресурсы здоровья учащейся молодежи в отечественных и зарубежных эмпирических исследованиях // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. — СПб., 2017. — № 186. — С. 19-31.
5. Калягин В.А., Овчинникова Т.С. Внутренняя картина дефекта и дидактогении обучающихся с ограниченными возможностями здоровья // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. — 2020. — № 198. — С. 115-122.
6. Новикова М.А. , Реан А.А. Влияние школьного климата на возникновение травли: отечественный и зарубежный опыт исследования // Вопросы образования. — 2019. — № 2. — С. 78-97.
7. Габер И.В., Зарецкий В.В. Методологические и теоретические основания обеспечения психологической безопасности образовательно-воспитательной среды // Вопросы психического здоровья детей и подростков. — 2019. — № 2 (19). — С. 121-131.
8. Rekie H., Aldridge J.M., Afari E. The Role of the School Climate in High School Students' Mental Health and Identity Formation: A South Australian Study // British Educational Research Journal. — Feb, 2017. — № 43 (1). — С. 95-123.
9. Matusov E., Sullivan P. Рedagogical violence. Integrative Psychological and Behavioral Science. — 2020. — Vol. 54 (2). — P. 438-464. DOI: 10.1007 / s12124-019-09512-4
10. Ковалева Е.А. Педагогическое насилие, его причины и способы преодоления // Психология человека в образовании. — 2019. — № 1 (2). — С. 146-157. DOI: 10.33910/2686-9527-20191-2-146-157
11. Фокина М.В., Чумаков С.А. Феноменология педагогического насилия // Международный журнал экспериментального образования. — 2020. — № 3. — С. 47-52. — URL: https://expeducation. ru/ru/article/view?id = 11964 (дата обращения: 02.11.2021).
12. Ганузин В.М. Буллинг, дидактогения и синдром педагогического насилия в отечественных и зарубежных исследованиях // Вопросы психического здоровья детей и подростков. — 2020. — № 20 (4). — С. 106-114.
13. Худик В.А., Фесенко Ю.А. Дидактогения как ошибки воспитания и обучения детей и подростков // Вестник Череповецкого государственного университета. — 2015. — № 7. — С. 147-151.
14. Мирошниченко А.А. Комплексная оценка деятельности учителя как условие профилактики дидактогении // Вопросы психического здоровья детей и подростков. — 2017. — № 17 (2). — С. 162-163 (приложение). — URL: http://www.acpp.ru/sbornik.pdf (дата обращения: 27. 10. 2021).
15. Бердышев И.С. Дидактогенические ситуации в практике
детского психиатра. Социальная работа: теория, методы, практика. Материалы интернет-конференций и семинаров Выпуск 1. Проблемы здорового развития ребенка и детская психотравма. - СПб., 2012. - С. 4-9. - URL: http://homekid.ru/family/ v12012psyhotravma (дата обращения: 27. 10. 2021).
16. Oldenburg B., Van Duijn M., Sentse M., Huitsing G., Van der Ploeg R., Salmivalli C., Veenstra R. (2015) Teacher Characteristics and Peer Victimization in Elementary Schools: A Classroom-Level Perspective // Journal of Abnormal Child Psychology. — 2015. — Vol. 43 (1). — P. 33-44.
17. Menrath I., Prussmann M., Muller-Godeffroy E., Prussmann C., Ravens-Sieberer U., Ottova-Jordan V., Thyen U. Subjective health, school victimization, and protective factors in a high-risk school sample // Journal of Developmental and Behavioral Pediatrics: JDBP. — Jun, 2015. — Vol. 36 (5). — P. 305-312. DOI: 10.1097/ DBP.0000000000000168
18. David Schwartz, Jennifer E. Lansford, Kenneth A. Dodge, Gregory S. Pettit, John E. Bates. Peer victimization during middle childhood as a lead indicator of internalizing problems and diagnostic outcomes in late adolescence // J. Clin Child Adolesc Psychol. — 2015. — Vol. 44 (3). — P. 393-404. DOI: 10.1080/15374 416.2014.881293
19. Stephanie Wormington, Kristen G. Anderson, Ashley Schneider, Ashley Schneider, Kristin L. Tomlinson, Sandra A. Brown. Peer Victimization and Adolescent Adjustment: Does School Belonging Matter? May 2014 // Journal of School Violence. — Vol. 15 (1). DOI: 10.1080/15388220.2014.922472
20. Zych I., Farrington D., Llorent V.J., Ttofi M.M. Protecting Children against Bullying and its Consequences. — London: Macmillan Publishers, 2017.
21. Vergara G.A., Stewart J.G., Cosby E.A., Lincoln S.H., Auerbach R.P. Non-suicidal self-injury and suicide in depressed adolescents: impact of peer victimization and bullying // Journal of Affective Disorders. — 2019. — Vol. 245. — P. 744-749. DOI: 10.1016/j.jad.2018.11.084
22. Williford A., Boulton A.J., Jenson J.M. Transitions between subclasses of bullying and victimization when entering middle school // Aggressive Behavior. — Vol. 40 (1). — P. 24-41. DOI: 10.1002/ab.21503
23. Serdiouk M., Berry D., Gest S.D. Teacher-Child Relationships and Friendships and Peer Victimization across the School Year // Journal of Applied Developmental Psychology. — 2016. — Vol. 46. — P. 63-72. DOI: 10.1016/j.appdev.2016.08.001
24. Mara Brendgen & François Poulin. Continued Bullying Victimization from Childhood to Young Adulthood: a Longitudinal
Study of Mediating and Protective Factors // Journal of Abnormal Child Psychology. - 2018. - Vol. 46. - P. 27-39. DOI: 10.1007/s10802-017-0314-5
25. Катан Е.А. Использование международного опросника неблагоприятного детского опыта для выявления психотравмиру-ющих факторов в детском и подростковом возрасте // Вопросы психического здоровья детей и подростков. — 2020. — № 20 (1). — С. 112-120.
26. Katie A., Ports. Adverse Childhood Experiences and Suicide Risk: Toward Comprehensive Prevention // American Journal of Preventive Medicine. — 2017. — Vol. 53. — P. 400-403. DOI: 10.1016/j. amepre.2017.03.015
27. Norman R.E, Byambaa M., Butchart A., Scott J., Vos T. The long-term health consequences of child physical abuse, emotional abuse, and neglect: a systematic review and meta-analysis // PLOS Med. — 2012. — Vol. 9 (11). — P. 1-31. DOI: 10.1371/journal.pmed.1001349
28. Банников Г.С., Вихристюк О.В., Федунина Н.Ю. Применение технологии выявления факторов риска развития суицидального поведения среди подростков и молодежи // Психологическая наука и образование. — 2018. — № 23 (4). — С. 91-101. DOI: 10.17759/pse.2018230409
29. Попова И.П. Влияние социально-психологического самочувствия на суицидальное поведение обучающихся суворовского военного училища // Тюменский медицинский журнал. — 2013. — № 15 (3). — С. 34-35.
30. Campbell-Sills L., Stein M.B., Kessler R.C., Rosellini A.J., Sampson N.A., Ursano R.J., Afifi T.O., Colpe L.J., Schoenbaum M., Heeringa S.G., Nock M.K., Sareen J., Sun X., Jain S. Associations of childhood bullying victimization with lifetime suicidal behaviors among new U.S. Army soldiers // Depression and Anxiety. — 2017. — Vol. 34 (8). — P. 701-710. DOI: 10.1002/da.22621.
31. Юрасов В.В. Привалова Н.В, Долгих А.В., Пудовкина В.В. К вопросу о суицидальном поведении военнослужащих // Тюменский медицинский журнал. — 2013. — № 15 (3). — С. 36-38.
32. Федак Е.И. Мишин Р.В. Система профилактики суицида в армии США // Мир науки, культуры, образования. — 2016. — № 56 (1). — С. 171-173.
33. Мишин Р.В. Педагогическая профилактика суицидального поведения военнослужащих войск национальной гвардии Российской Федерации: автореф.... канд. пед. наук. — М., 2018. — 24 с.
34. Дубовая А.В., Ярошенко С.Я., Прилуцкая О.А. Хронический стресс и нейротрофический фактор головного мозга // Практическая медицина. — 2021. — № 19 (2). — С. 19-27. DOI: 10.32000/2072-1757-2021-2-19-27
