CC BY
73
ФИЗИОЛОГИЯ И БИОХИМИЯ ПИТАНИЯ
Для корреспонденции
Будкевич Роман Олегович - кандидат биологических наук, заведующий научно-исследовательской лабораторией «Физиология питания и безопасность пищевых продуктов и биологически активных веществ», доцент кафедры прикладной биотехнологии ФГАОУ ВПО «Северо-Кавказский федеральный университет» Адрес: 355029, г. Ставрополь, просп. Кулакова, д. 2 Телефон: (8652) 95-68-08 E-mail: [email protected]
Р.О. Будкевич1, О.Е. Бакуменко2, И.А. Евдокимов1, Е.В. Будкевич1
Влияние ночного употребления пищи у студентов на некоторые их физиологические показатели
Effects of nighttime snacking in students on their physiological parameters
R.O. Budkevich1, O.E. Bakumenko2, I.A. Evdokimov1, E.V. Budkevich1
1 ФГАОУ ВПО «Северо-Кавказский федеральный университет», Ставрополь
2 ФГБОУ ВПО «Московский государственный университет пищевых производств»
1 North-Caucasus Federal University, Stavropol
2 Moscow State University of Food Industry
Цель исследования - провести сравнительную оценку уровня потребляемых нутриентов, особенностей высшей нервной деятельности, специфики хронобиологических изменений по циклу сон-бодрствование, суточной динамики уровня кортизола и общей антиоксидантной активности в ротовой жидкости (РЖ) у студентов с наличием фактов ночного употребления пищи в недельном рационе по сравнению со студентами, не употребляющими ночью пищу. У 72 студентов в возрасте от 17 до 22 лет (59 девушек и 13 юношей) с использованием пищевых дневников в течение недели оценивали режим питания, уровень потребляемых нутриентов и их соответствие индивидуально рассчитываемым нормам. Выделены 2 группы: 1-я группа учащихся, употреблявших пищу в период с 6 до 22 ч (п=34), и 2-я - с эпизодами ночного употребления пищи (с22 ч до 6ч) (п=38). Определяли показатели высшей нервной деятельности (опросник Айзенка; тесты тревожности Спилбергера и Тейлора; тест «Стресс»; 3-факторный тест питания), хронобиоло-гические показатели (качество сна, гигиена сна, дневная сонливость, хронотип). В РЖ утром и вечером определяли уровень кортизола и общую антиоксид антную активность. В обеих группах у большинства (97%) студентов было снижено потребление следующих витаминов и минеральных веществ: биотин, витамин Б, йод, кобальт, марганец, сера, фтор, холин и цинк. Из макронутриентов для 93% респондентов характерно сниженное потребление углеводов. Сравнительный анализ (1-я и 2-я группы) показал, что среди студентов 2-й группы была выше по сравнению с 1-й группой доля лиц с недостатком: кальция (27,8% против 3%; р<0,05), ниацина (41,7% против 18,2%; р<0,05) и белка (30,6% против 0%; р<0,05), в данной группе отмечалось достоверно более низкое (р<0,05) потребление витаминов А, В6 и С. При сравнении групп у студентов 2-й группы отмечались изменения следующих показателей: смещение акрофазы приема пищи (15,1 против 13,8 ч;
17
ФИЗИОЛОГИЯ И БИОХИМИЯ ПИТАНИЯ
p<0,05); снижение доли лиц утреннего хронотипа (5,55% против 24,24%; p<0,05); повышение тревожности по Тейлору (26 против 20; p<0,01), снижение качества сна (13 против 15; p<0,01), рост дневной сонливости (10 против 6; p<0,03), повышение уровня кортизола вечером [9,41 (6,96; 13,11) против 6,51 (5,61; 9,88) г/мл; p<0,005] и снижение антиоксидантной активности РЖ утром [13,00 (9,82; 14,98) против 16,41 (15,21; 17;51) мг/л; p<0,001] и вечером [11,11 (7,85; 12,89) против 14,32 (13,27; 15,29) мг/л;p<0,001].
Ключевые слова: ночное употребление пищи, нутриенты, хронотип, тревожность, сон, кортизол, антиоксидантная активность слюны
The purpose of the research was a comparative assessment of the level of diet nutrients, characteristics of higher nervous activity, specificity of chronobiological changes of the sleep-wake cycle, the daily dynamics of cortisol level and total antioxidant activity in saliva in students with the presence of night eating compared with students who do not eat at night. The participants were 72 university students aged 17-22 years (59 females and 13 males), a self-administered diet diary for a week was used to acquire dietary pattern and nutrient content. All participants were divided into two groups: group 1 - students with food consumption from 06.00 am to 10.00 pm without night meals (n=34), and group 2 - students, whose food consumption include all day period and night snaking from 10.00 pm to 06.00 am (n=38). High nervous activity parameters were detected according to the Eysenck questionnaire, Spielberg and Taylor anxiety tests, the test «Stress», the three-factor eating questionnaire; chronobiological state was evaluated according to sleep quality, sleep hygiene, daily sleepiness, chronotype. Levels of cortisol and total antioxidant activity were estimated in saliva twice a day: in the morning and in the evening. In both groups, the majority of students (97%) have reduced consumption of vitamins and minerals such as biotin, vitamin D, choline, iodine, cobalt, manganese, sulfur, fluorine and zinc. Deficit of carbohydrates was found in 93% of respondents. The number of students with calcium deficiency was increased in the group 2 compared to the group 1 and reached 27,8% vs 3% (p<0,05), niacin insufficiency was revealed in 41,7% vs 18,2% (p<0,05) and proteins insufficiency frequency reached 30,6% vs 0% (p<0,05). The students from the group 2 had a significantly lower (p<0,05) intake of vitamins A, B6 and C. In the group 2 it was detected the time shift of food consumption acrophase (15,1 h vs. 13,8 h; p<0,05), decrease of persons with morning chronotype (5,55% vs 24,24%; p<0,05), increase of anxiety and daily sleepiness (26 vs 20; p<0,01, and 10 vs 6; p<0,03 respectively); decrease of sleep quality (13 vs 15; p<0,01), increase of evening saliva cortisol level [9,41 (6,96; 13,11) vs 6,51 (5,61; 9,88) ng/ml; p<0,005) and decrease of saliva total antioxidant activity in the morning [13,00 (9,82; 14,98) vs 16,41 (15,21; 17,51) mg/l; p<0,001] and in the evening [11,11 (7,85; 12,89)vs 14,32 (13,27; 15,29) mg/l;p<0,001].
Key words: nighttime snacking, nutrients, chronotype, anxiety, sleep, cortisol, antioxidant activity of saliva
Организация физиологических функций носит периодический характер и согласуется с внешними датчиками биологического времени, такими как чередование светового периода и приемы пищи. Употребление пищи является важнейшим «времязадателем» (Zeitgeber) [15, 26], способным изменять физиологические функции организма в зависимости от времени приема пищи и ее состава [3, 15, 26]. Показано, что у большинства студентов сложившаяся система питания характеризуется наличием дефицита нутриентов и
18
нарушением режима приема пищи с тенденцией к снижению потребления таких продуктов питания, как мясные и молочные продукты, рыба, яйца [1, 4]. Для рациона юношей-студентов характерен недостаток белка и углеводов совместно с нехваткой кальция. У девушек на фоне пониженного потребления белка и углеводов выявлено низкое содержание в рационе кальция, магния и железа [9]. Наряду с нарушением состава питания значительное влияние на метаболические процессы может оказывать режим питания,
в частности ночные перекусы. Показано, что у здоровых женщин (в возрасте 23 лет) употребление пищи в ночное время (23 ч) в течение 13 дней приводило к росту общего холестерина и липопротеинов низкой плотности и снижению окисления жира [21]. Ночное употребление пищи, совмещенное с ночной работой, у мужчин вызывает сдвиги в реакции эндокринной системы, способные повлиять на организм за счет снижения уровня кортизола после еды в утренние часы [22]. Известна взаимосвязь между хронотиполо-гическими особенностями и приемом пищи. Так, люди с вечерним хронотипом предпочитают менее здоровый образ жизни с негативными пищевыми привычками в сравнении с лицами с утренним хронотипом [25]. Возможно, что употребление пищи в ночные часы и ее действие как «время-задателя» нарушает периодическую организацию физиологических функций, формируя основу для донозологических нарушений независимо от хро-нотипологических особенностей человека.
Цель исследования - оценить у студентов с наличием фактов ночного употребления пищи в недельном рационе уровень потребляемых нут-риентов, особенности высшей нервной деятельности, специфику хронобиологических изменений по циклу сон-бодрствование, суточной динамики уровня кортизола и общей антиоксидантной активности в ротовой жидкости (РЖ) по сравнению со студентами, не употребляющими ночью пищу.
Материал и методы
У 72 студентов в возрасте от 17 до 22 лет (59 девушек и 13 юношей) были оценены антропометрические показатели, степень физической, интеллектуальной и психологической нагрузки. Каждый студент в течение 1 нед заполнял пищевой дневник, где фиксировались время приема пищи, вес употребляемых продуктов, марка и название продукта. Полученные данные обрабатывали с использованием компьютерной системы поддержки принятия решений «Питание для здоровья и долголетия». Данная система позволяет на основе индивидуальных физиологических особенностей и специфики образа жизни рассчитать норму потребления нутриентов, а также оценить рацион за недельный период и сравнить полученные данные [8]. На основе заполненных дневников питания студенты были разделены на 2 группы. В 1-ю группу вошли студенты, употреблявшие пищу в период с 6 до 22 ч (п=34). За 1 нед наблюдения студентами данной группы не фиксировались случаи ночного употребления пищи. Во 2-ю группу включили учащихся, у которых за недельный период наблюдения было отмечено эпизодическое или систематическое употребление пищи
с 22 до 6 ч (n=38). Для обработки хронобиологи-ческих данных был использован косинор-анализ, предложенный Ф. Халбергом в 1965 г. Периодические события приема пищи у студентов объединяли в 3-часовые периоды (6-9, 9-12, 12-15, 15-18, 18-21, 21-24, 00-3, 3-6 ч), полученные хронограммы аппроксимировали методом наименьших квадратов с представлением периодических событий в форме синусоиды. Оценивали основные параметры ритмов: амплитуда синусоиды и акрофа-за, т.е. время наступления максимума функции. Сравнение этих данных в исследуемых группах позволяет выявлять достоверные различия цирка-дианной ритмичности [5].
Особенности высшей нервной деятельности студентов определяли с использованием личностного опросника Айзенка (EPQ) [10], оценки уровня тревожности (Ч.Д. Спилбергер, Ю.Л. Ханин) [10], теста тревожности [7], теста «Стресс» [13] и трех-факторного теста питания (The Three-Factor Eating Questionnaire) [17]. Оценивали состояние цикла сон-бодрствование по показателям качества сна, шкале качества гигиены сна, шкале дневной сонливости (Epworth Sleepiness Scale) [24] и индивидуальный хронотип [23]. Качество сна определяли по следующим параметрам: скорость засыпания, продолжительность и глубина сна, самочувствие после утреннего пробуждения. Использовали 5-балльную шкалу (где 1 балл - «плохо», а 5 баллов - «отлично»). Сумма более 16 баллов свидетельствовала об отсутствии значимых расстройств сна. Если сумма была более 12, но менее 16, это указывало на то, что нарушения сна носят невыраженный характер.
Ротовую жидкость (РЖ) собирали с использованием специализированного набора «SaliCaps» («IBL International GmbH», Германия) в 2 временных периода: (утро) с 7 до 11 ч и (вечер) с 16 до 20 ч, замораживали и хранили при -20 °С. Уровень кортизола определяли с использованием наборов для иммуноферментного анализа («Diagnostics Biochem Canada», Канада и «DRG», Германия) на анализаторе иммуноферментных реакций «Уни-план» (ЗАО «ПИКОН», Россия). Общую антиокси-дантную активность (ОАОА) исследовали амперо-метрическим методом по эквиваленту галловой кислоты с использованием прибора «ЦветЯуза 01-АА» (ЗАО «АП Химавтоматика», Россия).
Полученные данные обрабатывали с использованием пакета Statistica 6.0 [11]. Для оценки вариационных рядов и анализа соответствия видов распределения использовали критерий Шапиро-Уилка. Данные представлены как медиана (Ме) и интерквартильный размах - значения 25-го и 75-го процентилей, соответственно Ме (X25; X75). Для сравнения независимых групп применяли критерий Манна-Уитни, а для зависимых групп — критерий Вилкоксона.
19
ФИЗИОЛОГИЯ И БИОХИМИЯ ПИТАНИЯ
Результаты и обсуждение
Оценка суточного распределения приемов пищи в течение 1 нед показала, что среднее количество употреблений пищи за сутки в 1-й группе составило 2,7 раза (2,3; 3,1). Анализ хронограмм за недельный период показал стабильное употребление пищи с 6 до 15 ч, в период с 15 до 18 ч отмечалось снижение, а с 18 до 21 ч - рост данного показателя. Снижение отмечалось только после 21 ч. Коси-нор-анализ выявил акрофазу показателя в 13,8 ч, что соответствовало наиболее активному периоду приема пищи. Время завтрака в данной группе, по данным дневников питания, приходилось на период с 6 до 9 ч. Выявлено, что студенты данной группы обедали преимущественно с 12 до 15 ч, а ужинали с 18 до 21 ч. Перекусы преобладали с 9 до 12 ч.
Во 2-й группе динамика употребления пищи статистически значимо отличалась от таковой в 1-й группе, характеризуясь понижением частоты питания в утренние часы (с 6 до 9 ч), но повышением вечером (с 21 до 3 ч), причем среднее количество приемов пищи за сутки было выше (р<0,05) и составило 3,4 раза (1,3; 5,4). Выявлен рост частоты питания с 12 до 15 ч. Время обеда во 2-й группе статистически значимо не отличалось от 1-й группы. Косинор-анализ показал изменение ритмического профиля с акрофазой в 15,1 ч. Снижение частоты употребления пищи в утренние часы соответствует смещению времени завтрака на более позднее время и росту числа перекусов (период 9-12 ч). Ужин в данной группе смещен на более позднее время (18-24 ч), а перекусы характеризовались длительным вечерним периодом (18-3 ч), что подтверждается достоверными изменениями в количестве случаев употребления пищи в эти периоды времени (табл. 1).
Для выявления особенностей качественной характеристики питания анализировали состав употребляемых продуктов с учетом индивидуальных норм, рассчитываемых с использованием
справочных таблиц программы «Питание для здоровья и долголетия», разработанной специалистами Национального центра геронтологии [8]. При индивидуальном расчете уровня потребляемых и рекомендуемых норм пищевых веществ выявлен дефицит нутриентов у всей популяции студентов, что соответствует ранее полученным данным [1]. В обеих группах практически все студенты (97-100%) недополучали с пищей фосфолипиды, витамины и минеральные вещества: биотин, холин, витамин D, йод, кобальт, марганец, серу, фтор, и цинк (табл. 2). У 89-100% обследованных выявлен недостаток в питании полиненасыщенных жирных кислот (ПНЖК), витаминов А, В12, В6 и железа. Из макронутриентов отмечалось сниженное потребление углеводов, что было характерно для подавляющего большинства обследованных студентов и соответствует данным других авторов [9]. Кроме того, примерно у 1/3 отпрошенных выявлено сниженное потребление жиров. В 1-й группе студентов со сниженным уровнем потребления белка обнаружено не было.
Сравнительный анализ данных изучаемых групп выявил, что во 2-й группе была достоверно выше доля студентов с недостаточным потреблением белка, а также кальция (в 9,3 раза) и ниацина (в 2,3 раза). Недостаточность потребления витаминов А, В6 и С во 2-й группе была статистически значимо более выражена, чем в 1-й. Поступление с рационом белка, магния, кальция и фосфора соответствовало рассчитанным нормам, но при сравнении с 1-й группой их потребление также было снижено. Следует отметить наличие у учащихся 2-й группы одновременно сниженного потребления белка и кальция, что может свидетельствовать о недостаточном употреблении молочных продуктов.
Оценка хронотипологических особенностей студентов обеих групп выявила доминирование промежуточного хронотипа (58%). Статистически значимые отличия между группами обнаружены по числу студентов утреннего хронотипа.
Таблица 1. Количество приемов пищи у студентов в различные периоды времени за сутки, оцененное за недельный период
Период времени, ч Завтрак Обед Ужин Перекусы
1-я группа 2-я группа 1-я группа 2-я группа 1-я группа 2-я группа 1-я группа 2-я группа
6-9 5 (4;6) 3 (1;5)* - - - - 0 (0;0) 0 (0;0)
9-12 1 (0;2) 2 (1;4)* 0 (0;1) 0 (0;1) - - 3 (1;4) 1 (0;2)*
12-15 0 (0;0) 0 (0;0) 3 (2;4) 4 (2;5) 0 (0;0) 0 (0;0) 1 (0;3) 2 (1;2)
15 -18 0 (0;0) 0 (0;0) 0 (0;2) 1 (0;2) 1 (0;2) 1 (0;1) 0 (0;2) 1 (0;3)
18-21 - - 0 (0;0) 0 (0;0) 5 (3;6) 3 (1;5)* 0 (0;1) 1 (0;2)*
21-24 - - - - 0 (0;0) 1 (0;2)* 0 (0;0) 2 (0;3)*
00-3 - - - - - - 0 (0;0) 0 (0;0)
3-6 - - - - - - 0 (0;0) 0 (0;0)
Примечание. Данные представлены в виде [Ме (Х25;Х75)]; Ме - медиана; Х25 Х75 - процентили 25-й и 75-й; здесь и в табл. 2, 3: * - достоверность различий (р<0,05) по критерию Манна-Уитни.
20 Вопросы питания. Том 83, № 3, 2014
Таблица 2. Уровень потребления нутриентов по данным анализа дневников питания с использованием компьютерной системы поддержки принятия решений «Питание для здоровья и долголетия»
#
Нутриент Доля студентов с недостатком нутриента в питании, % Доля фактически потребляемых нутриентов от рассчитанной индивидуальной нормы (%) = потребляемое количество - рассчитанная норма х 100%
рассчитанная норма
1-я группа 2-я группа 1-я группа 2-я группа
Ме Х25 Х75 Ме Х25 Х75
Белок 0,0 30,6* 92,3 65,7 126,7 76,0* -3,2 108,4
Жиры 33,3 36,1 26,0 -1,6 67,2 9,5 -28,2 48,2
Фосфолипиды 97,0 100,0 -71,2 -79,1 -54,8 -73,9 -89,6 -56,7
Углеводы 93,9 97,2 -64,3 -78,9 -51,6 -70,8 -80,4 -57,0
Клетчатка 6,1 19,4 199,6 66,0 305,2 128,3 54,5 283,1
р-Каротин 90,9 86,1 -46,4 -62,9 -26,2 -62,0 -78,4 -36,9
Витамин А 93,9 94,4 -77,0 -88,7 -62,5 -84,8* -94,5 -75,2
Витамин В6 90,9 97,2 -42,1 -62,0 -24,2 -55,7* -74,2 -39,7
Витамин В12 93,9 94,4 -83,4 -90,7 -73,2 -90,8 -96,8 -81,0
Витамин С 48,5 63,9 6,0 -16,2 52,1 -18,6* -54,6 14,1
Витамин Э 100,0 97,2 -85,6 -98,1 -76,3 -89,1 -100,0 -64,6
Витамин Е 87,9 86,1 -33,2 -66,3 -15,3 -44,0 -74,0 -23,5
Ниацин 18,2 41,7* 55,6 17,3 75,9 21,1 -32,8 94,5
Биотин 100,0 97,2 -99,5 -99,6 -99,2 -99,6 -99,8 -99,3
Холин 100,0 100,0 -78,3 -85,6 -75,7 -83,8 -93,0 -65,7
Калий 21,2 36,1 54,1 5,6 125,5 24,8 -25,8 89,7
Кальций 3,0 27,8* 104,5 39,3 172,4 41,9* -7,6 119,0
Магний 24,2 36,1 80,6 22,6 136,3 18,2* -33,9 96,1
Сера 100,0 97,2 -80,7 -86,6 -73,1 -81,8 -91,9 -70,9
Фосфор 3,0 16,7 150,7 73,0 238,5 105,4* 26,6 187,8
Железо 93,9 100,0 -61,7 -71,7 -51,1 -66,6 -80,5 -43,7
Йод 100,0 97,2 -88,9 -92,6 -85,5 -89,3 -94,0 -84,2
Кобальт 100,0 100,0 -93,4 -95,1 -90,1 -94,0 -97,6 -91,1
Марганец 100,0 97,2 -65,0 -80,2 -46,6 -74,2 -89,1 -45,5
Фтор 100,0 97,2 -96,2 -97,4 -94,1 -96,2 -98,6 -93,8
Цинк 100,0 100,0 -79,6 -86,6 -70,3 -81,5 -92,6 -74,7
ПНЖК 93,9 88,9 -57,4 -72,0 -40,7 -57,2 -84,9 -31,3
Ф
Так, в 1-й группе число студентов утреннего хроно-типа составляло 24,24%, а во 2-й таких студентов было 5,55% (р<0,05).
Показатели состояния высшей нервной деятельности и самооценки сна представлены в табл. 3. В 1-й группе при оценке типологических свойств высшей нервной деятельности по опроснику EPQ большинство респондентов определялись как потенциальные экстраверты и нормостеники по уровню нейротизма с психотизмом на нижней границе средних значений. Тревожность характеризовалась средними значениями, сопровождаясь слабыми нарушениями сна в форме дневной сонливости.
Во 2-й группе индивидуально-типологические особенности студентов, оцениваемые по опроснику EPQ, не отличались от таковых в 1-й группе, однако тревожность по Тейлору была статистичес-
ки значимо выше (р<0,01). Это сопровождалось снижением качества сна (р<0,01) и увеличением дневной сонливости (р<0,03). Пищевое поведение согласно трехфакторному тесту питания достоверно не различалось между респондентами обеих групп и соответствовало показателям, сопоставимым со среднепопуляционными значениями [17].
При исследовании суточной динамики корти-зола в РЖ в 1-й группе выявлено соответствие содержания исследуемого показателя нормальным значениям. Его утренний уровень составил 7,61 (6,95; 11,22) нг/мл, а суточная динамика гормона выражалась в достоверном снижении концентрации в вечерние часы на 16,9% (р<0,005). Изменения ОАОА также характеризовались аналогичными суточными колебаниями: вечером ее уровень составлял 87,3% от утреннего (р<0,001) (см. рисунок).
21
ФИЗИОЛОГИЯ И БИОХИМИЯ ПИТАНИЯ
Таблица 3. Данные описательной статистики показателей высшей нервной деятельности и сна студентов с различным суточным режимом принятия пищи (в баллах соответствующего теста)
Показатель 1-я группа (n=34) 2-я группа (n=38) Р
Me X25 X75 Me X25 X75
Личностный опросник Айзенка [Eysenck Personality Questionnaire (EPQ)]
Психотизм 5 4 6 5 4 7 0,2660
Экстраверсия-интроверсия 16 15 18 17 14 21 0,3687
Нейротизм 12 7 16 15 11 19 0,0966
Тест тревожности (Дж. Тейлор и Т.А. Немчин)
Тревожность 20 14 26 26 19 31 0,0099*
Шкала оценки уровня тревожности (Ч.Д. Спилбергер, Ю.Л. Ханин)
Реактивная тревожность 21 17 29 27 22 32 0,0792
Личностная тревожность 36 31 42 37 30 42 0,6009
Устойчивость к стрессу
Стрессоустойчивость 48 35 59 54 44 59 0,2847
Самооценка качества сна
Оценка качества сна 15 12 17 13 8 16 0,0039*
Шкала качества гигиены сна 3 2 4 3 2 6 0,5624
Дневная сонливость (Ершог^) 6 5 9 10 6 14 0,0274*
Трехфакторный тест питания (The Three-Factor Eating Questionnaire)
Когнитивное сдерживание питания 25 12 37 25 16 38 0,9917
Бесконтрольное питание 25 16 38 28 17 39 0,8841
Эмоциональное питание 16 8 33 17 0 33 0,6203
#
Во 2-й группе суточная динамика уровня кор-тизола характеризовалась ростом концентрации в вечерние часы на 33,9% (р<0,001). При сравнении с 1-й группой содержание гормона утром статистически достоверно не отличалось, а вечером уровень кортизола в РЖ значимо возрастал (р<0,005). ОАОА характеризовалась стабильной суточной динамикой с понижением значений в вечернее время (р<0,001), причем пониженный уровень по сравнению с таковым у студентов
1-й группы сохранялся в исследуемые интервалы времени (р<0,001).
Таким образом, у части студентов как представителей молодежной социальной среды зарегистрировано употребление пищи в ночное время суток. Проведенное исследование на основе анализа дневников питания выявило у лиц с наличием эпизодов ночного употребления пищи выраженные изменения потребления нутриентов, проявляющиеся в повышении доли студентов с недостатком кальция, ниацина и белка на фоне сниженного потребления железа, фосфолипидов, холина, кобальта и цинка у всех обследованных, а ПНЖК, витаминов А, В12, В6, D, биотина, серы, йода, марганца и фтора - примерно у 90% обследованных. Потребление витаминов А, В6, С у студентов
2-й группы было достоверно ниже, чем у учащихся 1-й группы. На основании пониженного потребления белка и кальция можно предположить недостаточное употребление молочных продуктов у студентов 2-й группы, что соответствует данным
об изменении рациона у японских женщин вечернего хронотипа [27] и согласуется с пищевым поведением «вечерних» подростков со склонностью к потреблению фастфуда и снижению потребления молочных продуктов с рационом [18].
Анализ биоритмов показал, что в обеих группах преобладала доля студентов неопределенного хронотипа, но число студентов утреннего хроноти-па было в 5 раз ниже во 2-й группе. Следовательно, несмотря на отсутствие между группами достоверных различий по количеству лиц вечернего хроно-типа, у учащихся, употреблявших пищу в ночные часы, наблюдалось пищевое поведение, частично соответствующее вечернему хронотипу.
Согласно полученным данным, у студентов при наличии эпизодов употребления пищи в ночное время наблюдается смещение всех приемов пищи на более позднее время суток с изменением акро-фазы циркадианных ритмов, что соответствует представлению о пище как важнейшем синхронизаторе биоритмов в организме [26]. Известна взаимосвязь между хронотипом и нарушением пищевого поведения [19, 25]. Выявленное повышение тревожности и рост жалоб на нарушение сна являются закономерными [12] и могут быть связаны с ростом уровня кортизола в вечернее время, являющегося начальным этапом негативных последствий ночного употребления пищи [14]. Уровень ОАОА РЖ характеризовался вечерним минимумом, что согласуется с данными о суточной ритмичности показателя [2]. Снижение ОАОА во 2-й группе
22
Суточная динамика биохимических показателей ротовой жидкости
А - уровень кортизола в ротовой жидкости; Б - уровень общей антиоксидантной активности ротовой жидкости; сплошная линия - показатели 1-й группы (п=31); пунктирная линия - показатели 2-й группы 2 (п=30); * - достоверность отличия (р<0,05) от показателя 1-й группы; # - достоверность отличия (р<0,05) от показателя утром.
указывает на понижение уровня антиоксидантного статуса организма [6] с вовлечением механизмов циркадианной системы в развитие оксидативного стресса [20]. Это согласуется с данными о пониженной антиоксидантной активности слюны у студентов вечернего хронотипа [16]. Таким образом, полученные результаты и проведенный анализ литературы позволяют рассматривать пищу как наиболее доступную форму воздействия на ритмическую организацию функций органов и систем, а следовательно, на сохранение ритмостаза в рамках физиологической нормы [3].
Проведенные исследования выявили, что у студентов с ночным употреблением пищи рацион
характеризуется снижением доли белка, магния, кальция, фосфора и витаминов А, В6 и С, сопровождаясь психофизиологическими изменениями: ростом тревожности и нарушением сна. Отмечаются биохимические изменения в слюне, проявляющиеся ростом уровня кортизола в вечернее время и понижением общей антиоксидантной активность. В связи с этим необходим мониторинг питания студентов как специфической группы с наличием ночного бодрствования, что требует учета при планировании общественного питания в образовательных учреждениях, так при разработке продуктов функционального назначения для студентов.
Сведения об авторах
Будкевич Роман Олегович - кандидат биологических наук, заведующий научно-исследовательской лабораторией «Физиология питания и безопасность пищевых продуктов и биологически активных веществ», доцент кафедры прикладной биотехнологии ФГАОУ ВПО «Северо-Кавказский федеральный университет» (Ставрополь) E-mail: [email protected]
Бакуменко Олеся Евгеньевна - кандидат технических наук, доцент кафедры технологии переработки растительного сырья ФГБОУ ВПО «Московский государственный университет пищевых производств»
E-mail: [email protected]
Евдокимов Иван Алексеевич - доктор технических наук, профессор кафедры прикладной битехно-логии, проректор по научной работе ФГАОУ ВПО «Северо-Кавказский федеральный университет» (Ставрополь) E-mail: [email protected]
ФИЗИОЛОГИЯ И БИОХИМИЯ ПИТАНИЯ
Будкевич Елена Владимировна - кандидат медицинских наук, старший научный сотрудник научно-исследовательской лаборатории «Физиология питания и безопасность пищевых продуктов и биологически активных веществ» ФГАОУ ВПО «Северо-Кавказский федеральный университет» (Ставрополь) E-mail: [email protected]
Литература
#
1. Бакуменко О.Е., Доронин А.Ф., Шендеров Б.А. и др. Оценка состояния здоровья и анализ фактического рациона питания учащихся вуза // Вестник оренбургского государственного университета, приложение «образование и здоровье». - 2005. - № 11. - С. 43-47.
2. Борисенков М.Ф., Ерунова Л.А., Люсева Е.М. и др. Суточ ная динамика общей антиоксидантной активности слюны человека // Физиология человека. - 2007. - Т. 33, № 3. -С. 137-138.
3. Будкевич Р.О., Евдокимов И.А., Будкевич Е.В. Теоретические предпосылки управления биоритмами с использованием функциональных продуктов питания // Техника и технология пищевых производств. - 2010. - Т. 18, № 3. - С. 73-76.
4. Дрожжина Н.А., Максименко Л.В., Кича Д.И. Особенности пищевого поведения студентов российского университета дружбы народов // Вопр. питания. - 2012. -Т. 81, № 1. - С. 57-62.
5. Карп В.П., Катинас Г.С. Вычислительные методы анализа в хронобиологии и хрономедицине. - СПб.: Восточная корона, 1997. - 116 с.
6. Лапин А.А., Виха Г.В. Показатель суммарной антиоксидантной активности ротовой жидкости - неинвазив-ный метод определения антиоксидантного статуса организма // Бутлеровские сообщения. - 2010. -Т. 22, № 12. -С. 38-45.
7. Личностная шкала проявлений тревоги (Дж. Тейлор, адаптация Т.А. Немчина) // Диагностика эмоционально-нравственного развития / Ред. и сост. И.Б. Дерманова. -СПб.: Речь, 2002. - С. 126-128.
8. Мамиконова O.k., Крутько В.Н., Потемкина Н.С. и др. Информационная структура и алгоритмы компьютерной системы «Питание для здоровья и долголетия» // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Экология и безопасность жизнедеятельности. - 2009. -№ 1. - С. 121-129.
9. Новокшанова А.Л., Никитюк Д.Б., Поздняков А.Л. Содержание минеральных элементов в рационе студентов факультета физической культуры // Вопр. питания. -2013. -Т. 82, № 1. - С. 79-83.
10. Психологические тесты / Под. ред. А.А. Каделина: В 2 т. -М.: ВЛАДОС, 2001. - Т. 1 - 312 с.
11. Реброва О.Ю. Статистический анализ медицинских данных. Применение пакета прикладных программ STATISTICA. -М.: МедиаСфера, 2006. - 312 с.
12. Сон и тревожность / Под общ. ред. Е.В. Вербицкого. - Ростов н/Д: Изд-во ЮНЦ РАН, 2008. - 340 с.
13. Управление персоналом организации / Под ред. А.Я. Ки-банова. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: ИНФРА-М, 2008. - С. 174-176.
14. Bahijri S., Borai A, Ajabnoor G. et al. Relative metabolic stability, but disrupted circadian Cortisol secretion during the fasting month of Ramadan // PLoS One. - 2013 - Vol. 18, N 8 (4):e60917. doi: 10.1371/journal.pone.0060917. Print 2013.
15. Bechtold D.A. Energy-responsive timekeeping // J. Genet. -2008. - Vol. 87, N 5. - Р. 447-458.
16. Borisenkov M.F. Circadian rhythm of the antioxidant system depends on chronotype // Biol. Rhythm Res. - 2012. - Vol. 43, N 4. - P. 459-460.
17. Lauzon B., Romon M., Deschamps V. et al. The Three-Factor Eating Questionnaire-R18 is able to distinguish among different eating patterns in a general population // J. Nutr. -2004. - Vol. 134, N 9, P. - 2372-2380.
18. Fleig D., Randler C. Association between chronotype and diet in adolescents based on food logs // Eat. Behav. - 2009. -Vol 10, N 2. - P. 115-118.
19. Harb A., Levandovski R., Oliveira C et al. Night eating patterns and chronotypes: a correlation with binge eating behaviors // Psychiatry Res. - 2012. - Vol. 200, N 2. - P. 489-493.
20. Hardeland R., Coto-Montes A., Poeggeler B. Circadian rhythms, oxidative stress, and antioxidative defense mechanisms // Chronobiol. Int. - 2003. - Vol. 20, N 6. - P. 921-962.
21. Hibi M., Masumoto A., Naito Y. et al. Nighttime snacking reduces whole body fat oxidation and increases LDL cholesterol in healthy young women // Am. J. Physiol. Regul. Integr. Comp. Physiol. - 2013. - Vol. 304, N 2. - P. 94-101.
22. Holmbдck U., Forslund A, Lowden A. et al. Endocrine responses to nocturnal eating - possible implications for night work // Eur. J. Nutr. - 2003. - Vol. 42, N 2. - P. 75-83.
23. Horne J.A., Ostberg O. A self-assessment questionnaire to determine morningness-eveningness in human circadian rhythms // Int. J. Chronobiol. - 1976. - Vol. 4, N 2. -P. 97-110.
24. Johns M.W. Reliability and factor analysis of the Epworth sleepiness scale // Sleep. - 1992. - Vol. 15, N 4. - P. 376-381.
25. Kanerva N., Kronholm E., Partonen T. et al. Tendency toward eveningness is associated with unhealthy dietary habits // Chronobiol. Int. - 2012. - Vol. 29, N 7. - P. 920-927.
26. Mendoza J. Circadian clocks: setting time by food // J. Neuro-endocrinol. - 2007. - Vol. 19, N 2. - P. 127-137.
27. Sato-Mito N., Shibata S., Sasaki S. et al. The midpoint of sleep is associated with dietary intake and dietary behavior among young Japanese women // Int. J. Food Sci. Nutr. - 2011. -Vol. 62, N 5. - P. 525-532.
24
