CC BY
14
Перспективы Науки и Образования
Международный электронный научный журнал ISSN 2307-2334 (Онлайн)
Адрес выпуска: https://pnojournal.wordpress.com/2022-2/22-06/ Дата публикации: 31.12.2022 УДК 371.134:004
Е. А. Богданова, Я. С. Крапина, Е. В. Румянцева, О. В. Смолина
Влияние межкультурной интерференции на коммуникативное поведение англоязычных студентов при продуцировании речевого акта просьба
Введение. В последние десятилетия интенсификация межличностного взаимодействия носителей разных культурно-исторических ценностей и языковых традиций приводит к активизации процесса взаимопроникновения культур. Обучение нормам коммуникативного поведения на иностранном языке становится одной из приоритетных методических задач. Особой важностью обладает экспликация норм коммуникативного поведения в ситуациях, в которых речевое поведение говорящих может значительно отличаться в различных культурах и, следовательно, может подвергнуться сильной межкультурной интерференции. Ярким примером такой коммуникативной ситуации является продуцирование речевого акта просьба.
Материалы и методы. В исследовании приняло участие 20 американских студентов, изучающих русский язык в Санкт-Петербургском государственном университете, а также 20 русских студентов, обучающихся в Государственном университете морского и речного флота имени адмирала С. О. Макарова (Российская Федерация).
При проведении исследования были использованы методы изучения научной литературы, метод анкетирования, сравнительного анализа и систематизации полученных данных.
Результаты исследования. Проведенное исследование выявило, что, хотя межкультурная интерференция определенным образом влияет на продуцирование просьб в русской коммуникации англоязычными студентами, ключевым фактором, повлиявшим на ненормативность использования языковых средств, стало отсутствие у студентов знаний о прагматически значимых языковых средствах, используемых для повышения или понижения уровня вежливости просьбы в русской коммуникации, и их функционировании в различных коммуникативных контекстах. Именно данный фактор повлёк за собой использование американскими студентами речевых ходов, мало коррелирующих с нормами как русского, так и американского коммуникативного поведения. Так, подавляющее большинство собранных в процессе эксперимента речений американских студентов были оформлены с помощью конструкций Можешь (можете) + инфинитив? Можно + инфинитив?, а также императивной формой глагола (80%), что противоречит нормам американского коммуникативного поведения, требующих применения стратегий негативной вежливости при экспликации просьб в большинстве коммуникативных контекстов. При этом русские респонденты использовали данные конструкции лишь в 40% случаев, варьируя лексические средства в зависимости от ситуации общения.
Заключение. Полученные результаты позволяют расставить методические акценты при составлении планов занятий, а также создания методических пособий с тем, чтобы наиболее полно учесть коммуникативные потребности иностранных студентов в целях преодоления возможной межкультурной интерференции.
Ключевые слова: русский язык как иностранный, английский язык, иностранные студенты, межкультурная интерференция, речевой акт, просьба
Ссылка для цитирования:
Богданова Е. А., Кралина Я. С., Румянцева Е. В., Смолина О. В. Влияние межкультурной интерференции на коммуникативное поведение англоязычных студентов при продуцировании речевого акта просьба // Перспективы науки и образования. 2022. № 6 (60). С. 186-201. сЫ: 10.32744^.2022.6.11
Perspectives of Science & Education
International Scientific Electronic Journal ISSN 2307-2334 (Online)
Available: https://pnojournal.wordpress.com/2022-2/22-06/ Accepted: 28 July 2022 Published: 31 December 2022
Е. A. Bogdanova, Ya. S. Kralina, E. V. Rumyantseva, O. V. Smolina
The influence of cross-cultural interference on communicative behaviour of English-speaking students in producing requests
Introduction. In recent decades the intensification of interpersonal interaction of bearers of different cultural and historical values and linguistic traditions leads to the intensification of the process of interpenetration of cultures. Teaching the norms of communicative behavior in a foreign language has become one of the priority methodological tasks. Of particular importance is the explication of communicative behavior norms in situations in which speech behavior of speakers may differ significantly in different cultures and, therefore, may be subject to strong intercultural interference. A striking example of such a communicative situation is the production of the speech act of asking.
Materials and Methods. This paper presents the results of an experimental study conducted in groups of American students studying Russian at St. Petersburg State University, as well as in groups of Russian students studying at the S.O. Makarov State University of Marine Engineering. A total of 40 people took part in the study. The aim of the experiment was to determine the degree of influence of intercultural interference on the production of the speech act of request in Russian by American students.
Using the questionnaire method, expressions verbalizing the speech act of request in different communicative contexts were collected. The data received from Russian and American students were compared and statistically processed, which allows to draw some conclusions about the degree of influence of negative pragmatic transfer on the production of Russian requests by English-speaking students.
Results of the study. The study revealed that, although intercultural interference affects the production of requests in Russian communication by English-speaking students in a certain way, the key factor that influenced the nonnormative use of language means was the students' lack of knowledge about the pragmatically significant language means used to increase or decrease the politeness of requests in Russian communication, and their functioning in different communicative contexts. It was this factor that entailed the use by American students of speech moves that had little correlation with the norms of both Russian and American communicative behavior. This, the vast majority of the expressions used by American students were formed with the constructions Можешь (можете) +infinitive, Можно + infinitive? (Could you \ Could I) as well as the imperative form of the verb (80%), which contradicts the norms of American communicative behavior that prescribe the use of negative politeness strategies when expressing requests in most communicative contexts. At the same time, Russian respondents used these constructions only in 40 % of the cases, varying the lexical means according to communicative context.
Conclusion. The obtained results allow setting the methodological accents while planning the lesson plans, as well as creating the methodological aids in order to consider the communicative needs of foreign students to the fullest extent in order to overcome the possible intercultural interference.
Keywords: Russian as a foreign language, English, foreign students, negative pragmatic transfer, speech act, request
For Reference:
Bogdanova, E. A., Kralina, Ya. S., Rumyantseva, E. V., & Smolina, O. V. (2022). The influence of cross-cultural interference on communicative behaviour of English-speaking students in producing requests. Perspektivy nauki i obrazovania - Perspectives of Science and Education, 60 (6), 186-201. doi: 10.32744/pse.2022.6.11
_Введение
аблюдающаяся в последние десятилетия тенденция к глобализации, расширению коммуникации между представителями разных лингвокультурных общностей, приводит к тому, что одной из основных задач методики преподавания иностранных языков становится «адаптация и социализация обучающегося в многонациональном, поликультурном пространстве мира» [12, с. 22]. Активное межличностное взаимодействие людей, являющихся носителями разных культурно-исторических ценностей и языковых традиций, приводит к формированию единого культурного пространства, в рамках которого происходит взаимопроникновение культур [22]. Инструментом и результатом данного процесса становится мультилингвизм, под которым Европейская комиссия понимает "способность общества, институтов, групп и индивидов включать в свою повседневную жизнь более чем один язык" [17]. Развитие мультилингвизма выделяется Европейской комиссией в качестве одной из основных долгосрочных целей европейской языковой политики [13], а также является актуальной задачей российской методики преподавания иностранных языков [4]. В связи с этим, особую актуальность получает изучение на занятиях по иностранному языку коммуникативного поведения, т.е. норм и традиций общения, принятых в определенной лингвокультурной общности [10]. Обучение коммуникативному поведению подразумевает развитие лингвокультурологической, прагматической и социолингвистической компетенции, так как подчеркивается, что студенты должны не только обладать репертуаром языковых средств выражения определенной речевой интенции, но и знать национально-культурные особенности речевого поведения носителей языка, регламентирующие использование данных языковых средств в различных коммуникативных контекстах, ввиду их культуромаркированности [16]. Как подчеркивают исследователи, именно владение репертуарами языковых средств, уместными в разных коммуникативных контекстах, позволяют говорящему обрести свой "голос" в мультилингвальном обществе и при межкультурной коммуникации [26]. Понимание прагматических норм общения в ситуациях с разными коммуникативными переменными является ключом к успешному межкультурному общению [15]. Таким образом, владение нормами коммуникативного поведения на изучаемом языке является важным фактором, оптимизирующим коммуникативный процесс между представителями разных культур.
Как отмечают исследователи, особую актуальность в настоящее время приобретает процесс формирования личности, способной отойти от этноцентризма при восприятии иной культуры [26]. Однако, по мнению исследователей, данный процесс, как правило, осложняется таким фактором, как межъязыковая и межкультурная интерференция [21]. В результате данного процесса прагматические и социокультурные знания, накопленные индивидом в процессе инкультурации, могут переноситься им на материал изучаемого языка (т.е. осуществляется негативный прагматический перенос). Причиной этому является "психологическое явление переноса, формирование и реализация которого происходит бессознательно" [3, с. 203]. Таким образом, нормы коммуникативного поведения, характерные для родного языка учащегося, распространяются им на общение на изучаемом языке, что может привести к коммуникативной неудаче и культурному шоку. Особенно опасным является прагматический перенос в
коммуникативных ситуациях, когда в изучаемом языке используются высказывания близкие по семантике и синтаксическому строению к высказываниям, использующимся в родном языке учащегося, но обладающие другой прагматической силой и эксплицирующие различный уровень вежливости. Как отмечают исследователи, одно и то же высказывание может рассматриваться адресатом как вежливое или невежливое в зависимости от переменных коммуникативной ситуации, что обусловлено культуро-маркированностью норм коммуникативного поведения [24]. Перенос данных норм на коммуникацию на изучаемом языке также может привести к коммуникативной неудаче. Как показывают исследования, в общении с иностранцами люди, как правило, легко прощают грамматические и лексические ошибки, однако очень чувствительны к нарушению социокультурных норм общения, полагая, что они были нарушены преднамеренно и с целью нанесения оскорбления [10]. Представляется, что особую сложность для иностранных студентов, с данной точки зрения, представляет собой специфика русского коммуникативного поведения в ситуации просьбы.
Исследователи отмечают, что просьба является одним из наиболее опасных и трудных для реализации речевых актов [14]. В ситуации просьбы реализация каузи-руемого действия целиком зависит от воли адресата, но он не заинтересован в его выполнении. Это определяет особую важность использования адекватных языковых средств: говорящий должен деликатно побудить адресата к выполнению своей просьбы, используя речевые средства, уместные в данной коммуникативной ситуации. При этом, как отмечают исследователи, выбор языковых средств будет зависеть от целого ряда параметров, например, социальной дистанции и статусной дистанции между участниками коммуникации, официальной или неофициальной тональности общения, степени трудоемкости просьбы и др. [9]. В зависимости от данных параметров говорящий может использовать определенные языковые средства, повышающие или понижающие степень вежливости просьбы [25]. Использование неуместного способа языкового оформления просьбы в определенной ситуации общения может стать причиной культурного шока и коммуникативной неудачи при коммуникации представителей различных этносов.
Вступая в коммуникацию, говорящий делает выбор в пользу тех или иных лексико-грамматических средств оформления просьбы, опираясь на нормы вежливого поведения, принятые в данной культуре [20]. Однако оценка поведения как вежливого или невежливого в разных культурах происходит на основании различных критериев, т.е. понятие вежливости отличается от культуры к культуре [23]. Так, исследователи говорят о серьезных отличиях в наполнении концепта вежливость в русской и, например, американской культуре [11]. Ввиду этого стратегии формулировки вежливой просьбы в русской и американской культурах сильно различаются [2]. В американской культуре давление на адресата, "покушение на его свободу" рассматривается как нечто невежливое, способное поставить под угрозу социальную цель "установления и поддержания добрососедских отношений" [19]. Для минимизации подобного давления в английской коммуникации существует целый ряд стратегий негативной вежливости, сформулированных в рамках теории П. Браун и С. Левинсона. К подобным стратегиям относятся такие, как минимизируйте предположение о желаниях адресата, выражайтесь косвенно, задавайте вопросы, будьте уклончивы, будьте пессимистичны, извиняйтесь и др. Как отмечают исследователи, в английской коммуникации выражение вежливой просьбы без обращения к данным стратегиям является невозможным [14]. К лингвистическим средствам, вербализирующим данные стратегии, исследовате-
ли относят использование в функции просьб различных вопросов, так называемых, "whimperatives" (Could you do X? Will you do X? Would you do X?), обращение к лингвистическим средствам, позволяющим говорящему представить свою просьбу в форме простого предложения или предположения о желаниях адресата (You might consider doing X. Perhaps you might like to do X. I suggest we do X. I was just wondering if you might like to doX), а также выразить сомнение говорящего в возможности реализации каузи-руемого действия (Is there any chance you could do X) и др. [1]. Использование данных лексических средств направлено на экспликацию уважения говорящего к автономии адресата, что повышает уровень вежливости просьбы и, таким образом, делает ее более эффективной [6].
Однако существует целый ряд культур, в которых оказание давление на адресата с целью побудить его сделать что-либо не рассматривается как проявление невежливости, а использование стратегий негативной вежливости не является способом повысить вежливость или эффективность просьбы. К таким культурам относится, например, русская. По свидетельству исследователей средства уменьшения давления на адресата в русской коммуникации оказываются сильно редуцированными [1]. Например, во многих случаях употребление императива не снижает вежливости высказывания, как это происходит в англоязычной коммуникации. Более того, императив является наиболее частотным способом выражения просьбы во всех ситуациях общения [8]. Используя императив, говорящий открыто признает стремление оказать давление на адресата, а для повышения эффективности своей просьбы может использовать дополнительные лингвистические средства, усиливающие силу высказывания. К таким средствам относятся, например, перформативные высказывания (Я прошу тебя, сделай это), являющиеся значимой этнопрагматической лакуной в английском языке [1]. С помощью перформативных высказываний говорящий усиливает давление на адресата при выражении просьбы, маркированной по признакам трудоемкости исполнения, деликатности, степени важности или срочности. Именно усиление давления рассматривается говорящим в качестве средства повышения эффективности просьбы. Однако это не делает просьбу невежливой, что подтверждается широким использованием перформативов в официальных ситуациях общения (при обращении подчиненных к начальникам и др.) [9].
Ввиду значимых отличий стратегий вежливого поведения в ситуации просьбы в русской и американской культурах негативный прагматический перенос, который может осуществляться американскими студентами, изучающими русский язык, при продуцировании просьб может быть особенно опасен, так как может привести к формированию стереотипов и негативного отношения к стране изучаемого языка.
Целью настоящей статьи является попытка оценить, в какой степени межкультурная интерференция влияет на процесс усвоения норм русского коммуникативного поведения в ситуации просьбы носителями английского языка (американскими студентами).
Гипотеза исследования заключается в том, что, опираясь на нормы коммуникативного поведения, которые характерны для их родного языка, англоговорящие студенты могут допускать ошибки в оценке допустимости /недопустимости функционирования определенных способов выражения просьбы в различных коммуникативных контекстах, а также неверно оценивать их степень вежливости, что повлияет на процессы продуцирования ими просьб в ситуациях общения с различными социолингвистическими переменными. Подобные ошибки могут стать критичными в процессе межкультурной коммуникации. Для проверки гипотезы исследования был проведен эксперимент.
_Материалы и методы
Целью эксперимента являлось определение степени влияния межкультурной интерференции на продуцирование просьб на русском языке англоговорящими студентами.
Эксперимент был проведен в группах американских студентов (всего 20 человек), изучающих русский язык в Санкт-Петербургском государственном университете, Санкт-Петербург, Россия в 2019-2021 годах. Студенты владели русским языком на уровне В1, В2. Возраст испытуемых варьировался от 20 до 22 лет.
В целях оценки результатов, полученных от англоговорящих студентов, в отношении их соответствия нормам русского коммуникативного поведения эксперимент был также проведен в группе русских студентов (20 человек), обучающихся в ГУМРФ имени адмирала С.О. Макарова, г. Санкт-Петербург, Россия. Данная группа включала в себя студентов в возрасте 18-21 год.
Методами практического исследования были методы сбора и накопления данных (анкетирования), процентный анализ результатов, составление графиков.
Студентам предлагалась анкета открытого типа, содержащая задания, которые подразумевали выражение просьб в различных коммуникативных контекстах. Как отмечают исследователи, данный метод представляет собой хороший инструмент для сбора кросс-культурных данных о нормах коммуникативного поведения при выражении различных речевых актов [18]. Студентам были предложены 12 сценариев, распределенных по нескольким коммуникативным контекстам на основании следующих параметров: различия в социальной дистанции (общение знакомых \ незнакомых людей), статусной дистанции (общение людей с разным \ одинаковым социальным статусом) и тональность общения (официальная \ неофициальная). На основании сочетания данных переменных было выделено четыре значимых коммуникативных контекста (КК):
Таблица 1
Типы коммуникативных контекстов
Коммуникативный контекст (ситуация общения) Тональность Статусная дистанция Социальная дистанция
1. Общение между студентом-профессором Официальная + +
2. Общение между коллегами по работе Официальная - +
3. Общение между незнакомыми людьми на улице Неофициальная - +
4. Общение между друзьями Неофициальная - -
Ситуации, в которых социальный статус говорящего был выше, чем социальный статус адресата не рассматривались ввиду того, что просьбы, высказанные в таких ситуациях, нелегко разграничить с требованиями и приказами.
В рамках каждого из четырех выделенных коммуникативных контекстов были предложены три типа сценария. К первому типу относились сценарии, когда говорящему требовалось выразить просьбу немаркированную по степени трудоемкости, срочности или значимости. Например, передать деньги за проезд водителю или одолжить ручку. Ко второму типу относились ситуации, предмет просьбы в которых был связан с маркированностью по степени трудоемкости или значимости для говоряще-
го, например, выполнение просьбы требовало больших усилий со стороны адресата (просьба к незнакомому человеку помочь занести тяжелый чемодан вверх по лестнице или просьба к другу отнести книгу в библиотеку). Также в каждом из коммуникативных контекстов были предложены сценарии, в которых говорящий мог использовать стратегии, не только повышающие, но и снижающие вежливость просьбы. Такие сценарии предполагали выражение просьб в ситуациях, когда интересы говорящего были затронуты поведением адресата, а выполнение просьбы могло быть нежелательным для адресата. Например, просьба к коллеге закрыть окно, которое тот открыл, так как говорящему холодно, или просьба к незнакомому человеку перепарковать свою машину, чтобы говорящий смог выехать с парковки. Перечень и нумерация всех предложенных ситуаций приводится в таблице 2.
Таблица 2
Описание и нумерация сценариев
Коммуникативный контекст Просьба немаркированная по степени трудоемкости, срочности или значимости для говорящего Просьба сложная в исполнении или важная для говорящего Просьба в ситуации, когда поведение адресата затронуло интересы говорящего
КК 1 1 Вы болели и пропустили занятие, на котором преподаватель выдавал результаты теста. Попросите Вашего преподавателя выдать Вам Ваш тест. 2 Вы не нашли в библиотеке книгу, которая Вам нужна для Вашей исследовательской работы. Вы знаете, что у преподавателя она есть. Попросите его дать Вам ее на время. 3 Преподаватель поставил Вам плохую оценку за тест. Вы не понимаете, почему. Попросите его \ ее объяснить, почему была поставлена именно такая оценка.
КК 2 4 Вы работаете в офисе. Вам нужна папка с документами, чтобы закончить отчет. Вы видите ее на столе у вашего коллеги, которому она больше не нужна. Попросите у него/нее отдать Вам папку. 5 Вы только что начали работать в новой компании. Вам нужно написать письмо партнерам, но вы не знаете, как лучше это сделать. Попросите Вашего коллегу помочь Вам написать письмо. 6 Ваш коллега по работе открыл окно, которое находится прямо рядом с Вами. Вам стало холодно, попросите его\ее закрыть окно.
КК 3 7 Вы едете в маршрутке. Попросите незнакомого человека перед Вамипередатьденьги за проезд водителю. 8 Вы едете на вокзал. У Вас очень тяжелый чемодан. Вам никак не занести его вверх по ступенькам. Попросите прохожего помочь Вам. 9 Вы выходите из магазина и видите, как кто-то паркуется перед Вашей машиной так, что Вы не сможете выехать. Попросите его\ ее переставить машину.
КК 4 10 Вы забыли дома ручку. Попросите вашего друга в университете дать Вам ручку на день. 11 Вы уезжаете на каникулы, но забыли сдать книгу в библиотеку. Попросите Вашего друга вернуть ее, когда он пойдет туда в следующий раз. 12 Вы читаете книгу в библиотеке. Рядом сидит Ваш друг, который громко говорит по телефону. Попросите его\ ее не мешать Вам.
_Результаты исследования
При оценке данных, полученных в ходе заполнения анкеты учитывалась степень разнообразия репертуара использованных испытуемыми синтаксических конструкций со значением просьбы, а также их соответствие набору конструкций, использованных в заданных коммуникативных контекстах русскими студентами. Представим результаты выполнения задания в виде таблицы:
Таблица 3
Результаты исследования
Номер сценария Речевые ходы, использованные американскими студентами, изучающими русский язык (в скобках указана частотность употребления): Речевые ходы, использованные русскими студентами (в скобках указана частотность употребления):
1 Можно + инфинитив? (13) Императив + пожалуйста (3). Вы не могли бы + инфинитив? (1) Косвенный речевой акт (3) Вы не могли бы+ инфинитив (5)? Вы не + инфинитив (5)? Я хотел(а) попросить + инфинитив (4). Разрешите + инфинитив (3). Можно + инфинитив (3)?
2 Можно + инфинитив? (7) (С)можете +инфинитив? (6) Можете ли + инфинитив? (3) Вы не могли бы + инфинитив? (2) Могу ли я + инфинитив? (1) У вас есть книга? (1) Не могли бы Вы, пожалуйста, + инфинитив? (8) Можно попросить у Вас книгу? (4) Прошу Вас, + императив (3). Вы не + императив? (3) Разрешите + инфинитив (1). Я хотела попросить у Вас книгу (1).
3 Можете + инфинитив? (10) Прямой вопрос (Почему у меня плохая оценка за тест? Я не понимаю) (4). Императив + пожалуйста (2). Вы не (с)могли бы + инфинитив? (2) Можно + инфинитив? (2) Не могли бы Вы, пожалуйста, + инфинитив? (7) Не могли бы Вы + инфинитив? (4) Императив + пожалуйста (4). Прошу Вас + императив (2). Я хотел(а) попросить Вас + инфинитив (2). Прямой вопрос (1).
4 Можно + инфинитив? (9) Можете + инфинитив? (6) Императив + пожалуйста (3). Я могу + инфинитив? (1) Могу ли я + инфинитив? (1) Императив + пожалуйста (11). Можно, пожалуйста, + инфинитив? (2) Я возьму папку? (2) Вы не против, если я...? (2) Вы не могли бы + инфинитив (1). Не + императив? (1).
5 Можно + инфинитив? (10) Можете + инфинитив (4)? Императив + пожалуйста (3). Вы не могли бы, пожалуйста, + инфинитив? (2) Могу я попросить + инфинитив? (1) Вы не могли бы, пожалуйста, + инфинитив? (6) Вы не могли бы + инфинитив? (4) Не + императив? (3) Я хотел(а) попросить Вас + инфинитив (3). Императив + пожалуйста (2). Если Вам не трудно, + императив (1). Разрешите попросить Вас (1).
6 Императив + пожалуйста (8). Можешь + инфинитив? (7) Можно + инфинитив? (2) Можно, пожалуйста, + инфинитив? (2) Императив (1). Не могли бы Вы + инфинитив (6)? Императив + пожалуйста (5). Вы не против, если я? (3) Не могли бы Вы, пожалуйста, + инфинитив? (3) Разрешите я (2). Вы не позволите + инфинитив? (1)
7 Можете, пожалуйста, + инфинитив? (5) Императив + пожалуйста (6). Императив (3). Можно + инфинитив? (3) Вы не можете + инфинитив? (2) Можете ли + инфинитив? (1) Императив + пожалуйста (18). Императив (2).
8 Императив + пожалуйста (7). Можете + инфинитив? (6) Вы поможете? (3) Можно + инфинитив? (2) Вы не сможете + инфинитив? (1) Императив (1). Не могли бы Вы + инфинитив (6)? Не могли бы Вы, пожалуйста, + инфинитив (4)? Не поможете + инфинитив (4)? Вас не затруднит + инфинитив (3)? Императив + пожалуйста (1). Будьте добры + императив (1). Можете, пожалуйста, + инфинитив (1)?
9 Императив + пожалуйста (10). Можете + инфинитив? (6) Не можете разрешить мне + инфинитив? (2) Императив (2). Не могли бы Вы + инфинитив (5)? Императив + пожалуйста (5). Не переставите машину (4)? Могу я попросить Вас + инфинитив? (2) Вас не затруднит + инфинитив? (2) Будьте добры + императив (1). Можете + инфинитив (1)?
10 У тебя есть ручка? (7) Можно + инфинитив? (6) Императив + пожалуйста (3). У тебя нет ручки? (2) Ты можешь дать ручку? (2) Императив + пожалуйста (10). У тебя нет ручки (3)? У тебя есть ручка (3)? У тебя не найдется ручки (1)? Можешь + инфинитив? (1) Не мог бы ты + инфинитив (2)?
11 Ты можешь + инфинитив? (11) Императив + пожалуйста (6). Ты не можешь + инфинитив? (1) Возможно попросить тебя + инфинитив? (1) Императив (1). Императив + пожалуйста (8). Сможешь + инфинитив (4)? Не мог бы ты, пожалуйста, + инфинитив (3)? Не отнесешь...? (2) Я хотел(а) бы попросить, чтобы ты + инфинитив (2). Могу ли я тебя попросить + инфинитив (1).
12 Можешь + инфинитив? (9) Императив + пожалуйста (6). Не можешь + инфинитив? (2) Императив (2). Можно + инфинитив? (1) Можешь (пожалуйста) потише (6)? Ты не мог бы (пожалуйста) + инфинитив (6)? Ты не можешь (пожалуйста) + инфинитив (5)? Императив + пожалуйста (3).
Материалы таблицы обнаруживают существенные различия в ответах американских и русских респондентов. Основными способами выражения просьбы, примененными американскими студентами во всех сценариях, оказались конструкции Можешь (можете) + инфинитив? Можно + инфинитив?, а также высказывания с императивной формой глагола (как с показателем вежливости пожалуйста, так и без него). На данные конструкции пришлось более 80 % от всех собранных в процессе эксперимента речений. В то же время русские студенты использовали данные конструкции лишь в 40 % случаев, при этом большинство использований пришлось на долю императивных конструкций.
Одной из возможных причин частотности использования конструкции Можешь (можете) + инфинитив? американскими студентами может являться ее корреляция с английской конструкцией Can (Could) you + infinitive?, являющейся распространенной формой выражения просьбы в английском языке. Возможно, что именно под влиянием межкультурной интерференции студенты активно применяли данную конструкцию при выражении просьбы во всех ситуациях общения. Это подтверждает первоначальную гипотезу исследования. Однако вопросительные конструкции не были единственным частотным способом выражения просьбы, использованным американскими студентами. Императивные конструкции также были весьма частотны в полученных данных. Так, именно при помощи данного типа конструкции большинство студентов оформили свои просьбы в сценариях № 6,8,9. При этом если сценарии № 6 (просьба к коллеге закрыть окно) и № 9 (просьба перепарковать машину) предполагают возможность продуцирования сниженно-вежливой просьбы, так как поведение адресата противоречит интересам говорящего, то сценарий № 9 предполагает продуцирование просьбы, маркированной по степени трудоемкости выполнения адресатом и, таким образом, обусловливает необходимость использования языковых средств, повышающих вежливость высказывания. Однако большинство респондентов использовали в данном случае императивное высказывание, что не соответствует нормам американского коммуникативного поведения в подобных ситуациях [11]. Таким образом, в данной ситуации негативный прагматический перенос не повлиял на выбор способа оформления просьбы.
Другой, представляющейся более вероятной и существенной причиной такого частотного использования описываемых двух типов конструкций может являться недостаточная ознакомленность испытуемых с арсеналом языковых средств, использующихся в русской коммуникации для выражения просьбы. Несмотря на то, что испытуемые владели русским языком на уровне B1-B2, способы выражения просьбы, использованные ими, были достаточно однотипными. Так, например, некоторые испытуемые (5 работ) во всех 12 ситуациях использовали только конструкцию императив + пожалуйста или Можешь + инфинитив? Можно + инфинитив? Таким образом, социолингвистические переменные ситуации общения оставались неучтенными, и испытуемые практически не использовали лингвистические средства, направленные на повышение или понижения уровня вежливости просьбы в зависимости от ситуации общения.
Ответы русских студентов были более разнообразны и демонстрировали четкую корреляцию использования определенных языковых средств с коммуникативным контекстом и маркированностью\немаркированностью просьбы по степени трудоемкости или нежелательности ее исполнения. Так, при выражении немаркированной просьбы во всех коммуникативных контекстах, кроме КК 1 (общения между студен-
том-преподавателем) большинство респондентов использовали конструкции с императивными формами глаголов (сценарий 4 (КК2) - 50 %, сценарий 7 (КК3) - 100 %, сценарий 10 (КК 4) - 50%). При этом конструкция Можешь (можете) + инфинитив? Можно + инфинитив использовались гораздо реже: сценарий 4 - 10 %, сценарий 7 - 0%, сценарий 10 - 5%. Таким образом, именно императивные конструкции являлись наиболее предпочтительными для русских респондентов при выражении нейтральной по уровню вежливости просьбы во всех коммуникативных контекстах, кроме КК 1.
В КК 1 при оформлении как маркированных, так и немаркированных просьб русскими студентами использовался практически одинаковый репертуар языковых средств. Подавляющее большинство просьб в этом контексте были оформлены при помощи вопросительных конструкций с отрицательной частицей не: Не могли бы Вы, пожалуйста, + инфинитив? Не могли бы Вы + инфинитив? Вы не + инфинитив? (сценарий 1 - 50%, сценарий 2- 55%, сценарий 3 - 50%). Представляется, что включение частицы не и форм глагола в сослагательном наклонении в состав данного типа высказываний может сигнализировать о попытке говорящего минимизировать давление на адресата в ситуации общения, когда социальный статус говорящего ниже [5]. Таким образом, повышенная вежливость данных конструкций может быть связана среализацией стратегий отдаления, выделенных П. Браун и С. Левинсоном и распространенных в английской коммуникации («будьте пессимистом», «сомневайтесь в возможности и желании адресата совершить действие» и др.) [14, с. 129-208]. Однако, несмотря на такое соответствие, данные конструкции практически полностью отсутствовали в ответах американских респондентов, т.е. прагматический перенос в данном случае не был осуществлен.
В ответах русских респондентов в ситуациях, относящихся к КК 1, отсутствовали высказывания, оформленные по модели Можете + инфинитив? и лишь 11 % просьб использовали модель Можно + инфинитив? Между тем, данные конструкции были наиболее частотными вариантами, предложенными американскими респондентами. Так, 13 из 20 респондентов (65%) применили конструкции Можно + инфинитив? (С) можете мне + инфинитив? в сценарии № 2 (при просьбе к преподавателю принести книгу), в которой такие факторы, как официальная сфера общения, наличие статусной дистанции между студентом и преподавателем и маркированность просьбы по признаку трудоемкости обусловливают необходимость вербализации просьбы повышенного уровня вежливости. Таким образом, американские студенты практически не использовали стратегии негативной вежливости в просьбах, выраженных в данном КК. Это можно объяснить недостаточным знанием языковых средств русского языка, подходящих для реализации данных стратегий.
В целом можно отметить невысокую частотность использования испытуемыми в качестве способа выражения просьбы вопросов с отрицательными формами сказуемого или глаголами в сослагательном наклонении. Так, из 240 собранных в процессе эксперимента речений лишь 15 просьб (6,2%) были оформлены при помощи подобного речевого хода. Из них лишь 5 (2 %) были употреблены в ситуации официального ассиметричного общения (студент-преподаватель), в котором данные конструкции были использованы особенно часто русскими студентами.
Говоря о вариантах речевого оформления просьб, полученных от русских респондентов в КК 1, стоит отметить использование перформативных высказываний, оформленных по модели Прошу Вас + императив. Яхотел(а) попросить у вас + инфинитив (20%). Использование подобного способа выражения просьбы в данном контексте
свидетельствует о том, что в русской коммуникации ситуация асимметричного общения (модель «студент-преподаватель») не исключает возможности использования прямого способа оформления просьбы. Интенсификация просьбы с помощью пер-форматива отнюдь не приводит к снижению ее вежливости, о чем свидетельствует использование анализируемых типов высказываний в ситуации маркированной по степени трудоемкости просьбы, когда от говорящего требуется максимальное проявление вежливости (сценарий 2). Однако императивные конструкции были использованы студентами лишь в сценарии 3 (просьбе к преподавателю объяснить плохую оценку за тест). Возможно, в данной ситуации они были использованы именно в качестве сниженно-вежливых просьб, так как в сценарии 1 и 2 высказывания с императивными конструкциями отсутствовали.
В ответах американских респондентов полностью отсутствовали перформативные высказывания. Это можно объяснить тем фактом, что в английском языке перформативные высказывания в функции межличностных просьб обычно не используются (см. об этом [1]). Таким образом, студенты оказались не знакомы с данной прагматической функцией перформативных высказываний в русской коммуникации.
Императивные конструкции использовались американскими студентами не только в сценарии 3, который предоставлял возможность говорящему выразить сниженно-вежливую просьбу, но и в сценарии 1, предполагающем выражение нейтральной по уровню вежливости просьбы в КК 1. Таким образом, сфера использования императивных конструкций в КК 1 американскими респондентами была расширена, что не может быть объяснено негативным прагматическим переносом ввиду особенностей использования императивных высказываний в американской коммуникации (см. об этом [6]).
В ситуациях, требовавших выражения повышенно-вежливой просьбы в других коммуникативных контекстах, русские респонденты использовали различный набор речевых ходов. Так, в КК4 в сценарии 11 (при просьбе к другу сдать книгу в библиотеку) наиболее частотным способом выражения просьбы являлась конструкция Императивная форма глагола + пожалуйста (40%). Таким образом, почти половина респондентов не сочли нужным повышать уровень вежливости просьбы несмотря на ее маркированность по степени трудоемкости выполнения адресатом. Этот факт можно объяснить близкой социальной дистанцией между коммуникантами, при которой у говорящего нет необходимости прибегать к дополнительным способам экспликации категории вежливости. При этом в сценарии 12 (при просьбе к другу не мешать заниматься в библиотеке) большинство респондентов использовали вопросительные конструкции, оформленные по моделям Можешь (пожалуйста) + инфинитив? Ты не мог бы (пожалуйста) + инфинитив? Ты не можешь (пожалуйста) + инфинитив? (85 %). Таким образом, в ситуации выражения просьбы, выполнение которой может быть нежелательным для адресата и затрагивает сферу его интересов, большинство респондентов прибегли к различным способам минимизации оказываемого давления на адресата. Большинство американских респондентов во обоих сценариях, предполагавших выражение маркированной просьбы в КК 4, использовали одинаковый речевой ход: конструкцию (Ты) можешь + инфинитив? (сценарий 11 - 55%, сценарий 12 - 45 %).
Еще одним важным отличием между ответами русских и американских респондентов стало использование речевых ходов для выражения просьбы в ситуациях, предполагающих конфликт интересов говорящего и адресата в КК 2 (общение коллег
на работе) и КК 3 (общении незнакомых людей на улице). Большинство русских респондентов выбрали в данных ситуациях стратегию минимизации давления на адресата и использовали тот же тип конструкций, что и в КК 1: вопросы с отрицательной частицей не и сослагательным наклонением глагола Не могли бы Вы (пожалуйста) + инфинитив? Вы не позволите + инфинитив? Не сделаете Х? (сценарий 6 - 65%, сценарий 9 - 45%). Большинство американских респондентов в обеих конфликтных ситуациях использовали конструкции, которые русские студенты использовали в ситуациях, предполагающих выражение просьбы нейтральной по уровню вежливости, а именно, конструкции Императив + пожалуйста (сценарий 6 - 45%, сценарий 9 - 50%) и Можешь + инфинитив? (сценарий 6 - 35%, сценарий 9 - 30%).
Таким образом, высказывания американских студентов в различных коммуникативных контекстах не учитывали социолингвистические переменные ситуации общения и были достаточно однотипны. Некоторые способы выражения просьбы (например, конструкция Можешь + инфинитив? использовались американскими респондентами в КК, в которых они не использовались русскими студентами и являлись неуместными. Несмотря на распространенность стратегий негативной вежливости в американской коммуникации, американские студенты практически не использовали их при общении на русском языке: их способы выражения повышенно-вежливых просьб в подавляющем большинстве случаев не отличались от способов выражения нейтральных по уровню вежливости просьб.
_Обсуждение результатов
Данные, полученные в ходе выполнения эксперимента, позволяют констатировать, что негативный прагматический перенос является лишь одним из факторов, влияющим на несоответствие использования языковых средств коммуникативной задаче при общении на иностранном языке. Действительно, возможно, именно вследствие негативного прагматического переноса, основным способом выражения просьбы в русском языке для респондентов являлись вопросительные конструкции, оформленные по моделям Можешь (можете) + инфинитив? Можно + инфинитив?, использованные ими практически во всех предложенных коммуникативных контекстах. Однако более важным фактором, негативно повлиявшим на продукцию просьб англоязычных респондентов, стало отсутствие в активном запасе студентов репертуара языковых средств прагматически значимых для выражения просьбы в русской коммуникации. Студенты активно использовали императивные конструкции в контексте, в котором они не были использованы русскими респондентами (например, при выражении повышенно-вежливой просьбы студента к преподавателю). При этом речевые ходы, использованные русскими студентами в целях повышения вежливости просьбы (вопросы с отрицательной частицей не, сослагательными частицами, перформативные высказывания) употреблялись ими достаточно редко даже несмотря на наблюдающееся в данном случае совпадение стратегий повышения вежливости просьбы в английской и русской коммуникации. Таким образом, результаты проведенного исследования не подтверждают мнение исследователей о том, что при общении на русском языке англоязычные студенты будут опираться на прагматические нормы, распространенные в их родном языке, повышая или понижая уровень вежливости просьбы согласно коммуникативной задаче и ситуации [7]. В ходе исследования было установлено, что 80% полученных
речений были оформлены с помощью двух частотных конструкций, использующихся для выражения просьбы в русском языке, а именно, конструкции Можешь (можете) + инфинитив? Можно + инфинитив? и с помощью императивных высказываний. Применяя данные конструкции, студенты не осуществляли негативный прагматический перенос норм коммуникативного поведения, принятых в родном языке, запрещающих использовать императивные высказывания, например, при ассиметричной официальной ситуации общения (обращения подчиненного к начальнику и др.) или при общении лиц с дальней социальной дистанцией. Уровень маркированности просьбы по принципу трудоемкости \ важности выполнения также не учитывался студентами при ее оформлении. Таким образом, можно констатировать, что, испытывая дефицит языковых средств, студенты не анализировали коммуникативные переменные общения и не пытались подобрать эквивалент языковых средств, используемых в похожих ситуациях в родном языке.
Результаты, представленные в данном исследовании, позволили конкретизировать репертуар лексико-грамматических средств выражения просьбы, с которыми иностранные студенты недостаточно знакомы. Мы согласны с мнением лингвистов и методистов о необходимости организации целенаправленного знакомства студентов с репертуаром способов выражения просьбы в русской коммуникации [9]. Одним из способов презентации данной темы в иностранной аудитории может стать классификация речевых ходов, использующихся для выражения просьбы в русском языке, с указанием допустимых коммуникативных контекстов их функционирования, а также уровней вежливости, свойственных в каждом отдельном коммуникативном контексте для того или иного речевого хода. Представляется, что подобная классификация может способствовать развитию прагматической компетенции студентов.
Стоит отметить, что проведенное исследование имеет свои ограничения. При проведении эксперимента тестировалась лишь продукция просьб англоговорящими студентами. Возможно, негативный прагматически переносиграет намного большую роль именно при восприятии просьб на русском языке, так как в данном случае у студентов нет необходимости иметь большой репертуар способов выражения просьбы в активном запасе. Однако ответ на данный вопрос требует дополнительного исследования.
Заключение
Несмотря на то, что межкультурная интерференция определенным образом влияет на продукцию просьб в русской коммуникации англоязычными студентами, она не является единственным фактором, негативно влияющим на данный процесс. Ключевым также может являться отсутствие у студентов знаний о прагматически значимых языковых средствах, используемых для повышения или понижения уровня вежливости просьбы в русской коммуникации, и их функционировании в различных коммуникативных контекстах.
Для формирования прагматической компетенции у иностранных студентов необходима целенаправленная работа по расширению языкового репертуара выражения определенной речевой интенции, включающая презентацию возможных речений в различных коммуникативных контекстах. Учет переменных коммуникативной ситуации при выборе оформления речевого акта (например, просьбы)
должен отрабатываться с помощью специальных упражнений на занятии по РКИ. Таким образом, особой задачей методики русского языка как иностранного является ознакомление студентов с репертуаром языковых средств, использующихся в русском языке для реализации различных речевых актов в зависимости от параметров коммуникативной ситуации.
ЛИТЕРАТУРА
1. Вежбицка А. Англоязычные сценарии против "давления" на других людей и их лингвистические манифестации // Жанры речи. 2007. № 5. С. 131-159.
2. Вендина О.В., Ткаченко А.Е., Филеши И.В. Грамматические особенности выражения вежливости в английском языке // ФГАОУ ВО "Северо-Кавказский федеральный университет". 2021. № 10. С. 161-164.
3. Королева Н. М., Семенова Ю. И. К проблеме преодоления лексической интерференции на уроках иностранного языка (уровень среднего общего образования) // Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики. 2017. № 4. С. 202-210.
4. Жигалев Б.А., Прохорова А.А. Лингвистическая безопасность России в модусе мультилингвизма // Вестник нижегородского государственного лингвистического университета им. Н.А. Добролюбова. 2020. № S. С. 139152. doi: 10.47388/2072-3490/lunn2020-si-139-152.
5. Заболотнева О.Л., Кожухова И.В. Ликоугрожающие речевые акты в академической среде (разностатусная коммуникация) // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2020. № 11. Т. 13. С. 226-231. doi: 10.30853/filnauki.2020.11.48
6. Ларина Т. В. Категория вежливости и стиль коммуникации: сопоставление английских и русских лингвокультурных традиций. М.: Рукопис. Памятники древней Руси. 2009. 512 с.
7. Павлова А.В. О некоторых особенностях категории "вежливость" в разных лингвокультурах // Известия Юго-западного государственного университета. Серия: Лингвистика и педагогика. 2019. № 2(31). Т. 9. С. 82-27.
8. Румянцева Е.В. Функционирование высказываний со значением просьбы в русском языке // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2013. № 9 (2). С. 169-172.
9. Славнейшева Е.В. Обучение русскому коммуникативному поведению американских учащихся в курсе русского языка как иностранного: дис. канд. пед. наук. СПб. 2008. с. 235.
10. Стернин И.А. Коммуникативное поведение народа как предмет изучения и аспект обучения иностранному языку // Русское слово в мировой культуре. Материалы X Конгресса МАПРЯЛ (Санкт-Петербург 30 июня - 5 июля 2003 г.). Т.1. СПб.: Политехника. 2003. С. 243-250.
11. Стернин И.А., Стернина М.А. Очерк американского коммуникативного поведения. Воронеж: Истоки. 2001. 207 с.
12. Чернышов С.В., Шамов А.Н. Теория и методика обучения иностранным языкам. М.: Кнорус. 2022. 442 с.
13. Angeliki M., Arvanitis E. Multiculturalism in the European Union: A Failure beyond Redemption? International Journal of Diversity in Organisations, Communities and Nations. 2019. 19(1). p. 1-18 doi:10.18848/1447-9532/ CGP/v19i01/1-18
14. Brown P, Levinson D. Politeness: Some universals in language usage. Cambridge: Cambridge University Press. 1987. 345 p.
15. Danziger R. The pragmatics of flattery: The strategic use of solidarity-oriented actions. Journal of Pragmatics. 2020. № 170. p. 413-425. doi: 10.1016/j.pragma.2020.09.027
16. Diedrichsen E. How a cultural approach to language can facilitate the description of modern means of communication and expression? Intercultural Pragmatics and Cultural Linguistics. 2020. № 7(1). p. 121-145. doi: 10.1075/ijolc.00030.die
17. European Commission. Final Report. High level group on multilingualism. Luxembourg: European Communities, 2007. URL: http://www.xn-sprkfrsvaretvcb4v.se/sf/fileadmin/PDF/High_Level_Group_Multilingualism.pdf (дата обращения: 01.08.2022).
18. Gallaher B. Politeness and sociocultural values in American and Russian cultures emerging from the speech act of complaint; pragmatic competence of L2 learners of Russian. Russian Language Journal. 2014. № 64. p. 201-226.
19. Parvaresh V. Moral impoliteness. Journal of Language Aggression and Conflict. 2019. 7(1). p. 79-104. doi: 10.1075/ jlac.00020.par
20. Parvaresh V., Tayebi T. Impoliteness, aggression and the moral order. Journal of Pragmatics. 2018. № 1321. pp. 9110. doi: 10.1016/j.pragma.2018.05.010
21. Sharifian F. Cultural linguistics. Amsterdam, Philadelphia: John Benjamins. 2017. 171 p. doi: 10.1075/clscc.8
22. Schroder U. Talking about intercultural experience. The cognitive "leap" to another universe. Intercultural Pragmatics and Cultural Linguistics. 2020. № 7(1). p. 15-37. doi: 10.1075/ijolc.00025.sch
23. Tahmineh T. Heterogeneous distribution of cultural conceptualizations and (im)politeness evaluations. Intercultural
Pragmatics and Cultural Linguistics. 2020. № 7(1). p. 84-103. doi: 10.1075/ijolc.00028.tay
24. Tayebi T. Implying an impolite belief: The case of tikkeh in Persian. Intercultural Pragmatics. 2018. № 15(1). p. 89-113. doi: 10.1515/ip-2017-0031/html
25. Watts R.J. Politeness. Cambridge: Cambridge University Press. 2003. 320 p.
26. Weirich A. Access and reach of linguistic repertoires in periods of change: a theoretical approach to sociolinguistic inequalities. International journal of the sociology of language. 2021. № 272. p. 157-184. doi: 10.1515/ijsl-2020-0047
REFERENCES
1. Wierzbicka A. Anglophone scripts against "pressure" on others and their linguistic manifestations. Speech Genres, 2007, no. 5, pp. 131-159.
2. Vendina O.V., Tkachenko A.E., Fileshi I.V. Grammatical features of politeness expression in English. FGAOU VPO "North Caucasian Federal University", 2021, no. 10, pp. 161-164.
3. Koroleva N. M., Semenova Y. I. To the problem of overcoming lexical interference in the lessons of a foreign language (the level of secondary general education). Actual problems of philology and pedagogical linguistics, 2017, no. 4, pp. 202-210.
4. Zhigalev B.A., Prokhorova A.A. Linguistic security of Russia in the module of multilingualism. Bulletin of Nizhny Novgorod State Linguistic University named after N.A. Dobrolyubov, 2020, no. S, pp. 139-152. doi: 10.47388/2072-3490/lunn2020-si-139-152.
5. Zabolotneva O.L., Kozhukhova I.V. Lyco-threatening speech acts in the academic environment (multistatus communication). Philological Sciences. Voprosy teorii i praktika, 2020, no. 11, vol. 13, pp. 226-231. doi: 10.30853/ filnauki.2020.11.48
6. Larina T. V. The category of politeness and communication style: a comparison of English and Russian linguocultural traditions. Moscow, Rukopis. Monuments of ancient Russia, 2009. 512 p.
7. Pavlova A.V. About some peculiarities of the category "politeness" in different linguocultures. Proceedings of Southwestern State University. Series: Linguistics and Pedagogy, 2019, no. 2(31), vol. 9, pp. 82-27.
8. Rumyantseva E.V. Functioning of statements with the meaning of a request in Russian. Philological Sciences. Voprosy teorii i praktika, 2013, no. 9 (2), pp. 169-172.
9. Slavneisheva E.V. Teaching Russian communicative behavior of American students in the course of Russian as a foreign language. Cand. Sci. Educ., Saint-Petersburg, 2008, p. 235.
10. Sternin I.A. Communicative behavior of people as a subject of study and aspect of teaching a foreign language. Russian word in the world culture. Materials of the X Congress of IAPFL (St. Petersburg, 30 June - 5 July 2003), vol. 1. St. Petersburg, Polytechnika Publ., 2003, pp. 243-250.
11. Sternin I.A., Sternina M.A. Sketch of American communicative behavior. Voronezh, Istoki Publ., 2001. 207 p.
12. Chernyshov S.V., Shamov A.N. Theory and Methodology of Teaching Foreign Languages. Moscow, Knorus Publ., 2022. 442 p.
13. Angeliki M., Arvanitis E. Multiculturalism in the European Union: A Failure beyond Redemption? International Journal of Diversity in Organisations, Communities and Nations, 2019, vol. 19(1). pp. 1-18. doi: 10.18848/1447-9532/CGP/v19i01/1-18
14. Brown P, Levinson D. Politeness: Some universals in language usage. Cambridge, Cambridge University Press, 1987. 345 p.
15. Danziger R. The pragmatics of flattery: The strategic use of solidarity-oriented actions. Journal of Pragmatics, 2020, no. 170, pp. 413-425. doi: 10.1016/j.pragma.2020.09.027
16. Diedrichsen E. How a cultural approach to language can facilitate the description of modern means of communication and expression? Intercultural Pragmatics and Cultural Linguistics, 2020, no. 7(1), pp. 121-145. doi: 10.1075/ijolc.00030.die
17. European Commission. Final Report. High level group on multilingualism. Luxembourg, European Communities, 2007. Available at: http://www.xn-sprkfrsvaretvcb4v.se/sf/fileadmin/PDF/High_Level_Group_Multilingualism.pdf (accessed 1 August 2022).
18. Gallaher B. Politeness and sociocultural values in American and Russian cultures emerging from the speech act of complaint; pragmatic competence of L2 learners of Russian. Russian Language Journal, 2014, no. 64, pp. 201-226.
19. Parvaresh V. Moral impoliteness. Journal of Language Aggression and Conflict, 2019, vol. 7(1), pp. 79-104. doi: 10.1075/jlac.00020.par
20. Parvaresh V., Tayebi T. Impoliteness, aggression and the moral order. Journal of Pragmatics, 2018, no. 1321. pp. 91-10. doi: 10.1016/j.pragma.2018.05.010
21. Sharifian F. Cultural linguistics. Amsterdam, Philadelphia, John Benjamins. 2017. 171 p. doi: 10.1075/clscc.8
22. Schroder U. Talking about intercultural experience. The cognitive "leap" to another universe. Intercultural Pragmatics and Cultural Linguistics, 2020. № 7(1), pp. 15-37. doi: 10.1075/ijolc.00025.sch
23. Tahmineh T. Heterogeneous distribution of cultural conceptualizations and (im)politeness evaluations. Intercultural
Pragmatics and Cultural Linguistics, 2020, no. 7(1), pp. 84-103. doi: 10.1075/ijolc.00028.tay
24. Tayebi T. Implying an impolite belief: The case of tikkeh in Persian. Intercultural Pragmatics, 2018, no. 15(1), pp. 89-113. doi: 10.1515/ip-2017-0031/html
25. Watts R.J. Politeness. Cambridge: Cambridge University Press, 2003. 320 p.
26. Weirich A. Access and reach of linguistic repertoires in periods of change: a theoretical approach to sociolinguistic inequalities. International journal of the sociology of language, 2021, no. 272, pp. 157-184. doi: 10.1515/ijsl-2020-0047
Информация об авторах Богданова Елена Александровна
(Россия, Санкт-Петербург) Кандидат педагогических наук, доцент кафедры
иностранных языков Государственный университет морского и речного флота имени адмирала С.О. Макарова E-mail: bogdanovaea@gumrf.ru ORCID ID: 0000-0001-9022-9439
Information about the authors
Elena A. Bogdanova
(Russia, Saint Petersburg) Cand. Sci. (Educ.), Associate Professor of Foreign
Languages Department Admiral Makarov State University of Maritime and Inland Shipping E-mail: bogdanovaea@gumrf.ru ORCID ID: 0000-0001-9022-9439
Кралина Яна Сергеевна
(Россия, Санкт-Петербург) Доцент кафедры иностранных языков Государственный университет морского и речного флота имени адмирала С.О. Макарова E-mail: kralinays@gumrf.ru ORCID ID: 0000-0003-1147-6402
Румянцева Елена Владимировна
(Россия, Санкт-Петербург) Кандидат педагогических наук, доцент кафедры русского языка и литературы Института "Полярная академия" Российский государственный гидрометеорологический университет E-mail: elena_slavn@mail.ru ORCID ID: 0000-0002-4968-8876 ResearcherID: B-3419-2015
Yana S. Kralina
(Russia, Saint Petersburg) Associate Professor of the Department of Foreign Languages
Admiral Makarov State University of Maritime and Inland Shipping E-mail: kralinays@gumrf.ru ORCID ID: 0000-0003-1147-6402
Elena V. Rumyantseva
(Russia, Saint Petersburg) Cand. Sci. (Educ.), Associate Professor of Russian Language and Literature Department, Polar Academy Institute
Russian State Hydrometeorological University E-mail: elena_slavn@mail.ru ORCID ID: 0000-0002-4968-8876 Researcher ID: B-3419-2015
Смолина Ольга Владимировна
(Россия, Санкт-Петербург) Доцент, кандидат филологических наук, заведующая кафедрой иностранных языков Государственный университет морского и речного флота имени адмирала С.О. Макарова E-mail: smolinaov@gumrf.ru ORCID ID: 0000-0001-6961-4842
Olga Smolina
(Russia, Saint-Petersburg) Associate Professor, Cand. Sci. (Philology), Head of
Foreign Languages Department Admiral Makarov State University of Maritime and Inland Shipping E-mail: smolinaov@gumrf.ru ORCID ID: 0000-0001-6961-4842
