CC BY
83
3. Паникарова С. В., Анжиганова Л. В. Структурно-функциональная конфигурация этнокультурного потенциала региона // Проблемы современной экономики, 2010. № 3. С. 319-323.
4. Троицкий А. Формирование территориального брендинга // Конкурентоспособность. Инновации. Финансы, 2012. № 2 (8). С. 37-38.
5. Канукова З. В. Этнокультурные образы Владикавказа // Культура и пространство: историко-культурные бренды и образы территорий, регионов и мест / под ред. В. К. Мальковой, акад. В. А. Тишкова. Ростов н/Д: Издательство ЮНЦ РАН, 2012. С. 221.
Influence of Manchu culture on the Mongols during the Qing Dynasty
Batoeva D.
Влияние маньчжурской культуры на монголов в период империи Цин
Батоева Д. Б.
Батоева Дарима Баторовна /Batoeva Darima - кандидат исторических наук, младший научный сотрудник, отдел истории и культуры Центральной Азии, Институт монголоведения, буддологии и тибетологии Сибирское отделение Российская академия наук, г. Улан-Удэ
Аннотация: в статье рассматривается влияние маньчжурской культуры на монгольские народы, в том числе и на те, что не находились под властью Цинской империи. Особое внимание уделяется выделению маньчжурских элементов в материальной и духовной культуре монголов и китайских элементов, привнесенных маньчжурами.
Abstract: the paper is devoted to the influence of Manchu culture on Mongol nations including the nations that were not under the rule of the Qing dynasty, focuses Manchu elements in the Mongols culture and Chinese elements introduced by the Manchus.
Ключевые слова: маньчжурская культура, империя Цин, монголы, элементы культуры, маньчжурские термины в монгольских языках.
Keywords: Manchu culture, Qing dynasty, mongol, elements of culture, Manchu terms in Mongol languages.
Трехвековое господство маньчжуров и подчинение им большей части монгольских народов не могло не оставить значительных следов влияния маньчжурской культуры. Несмотря на это, в науке не достаточно изучены все последствия периода маньчжурского правления и особенно влияния маньчжурской культуры на те монгольские народы, которые избежали судьбы находиться под властью Цинской империи. Отдельную сложность в изучении этой проблемы составляет выделение маньчжурских элементов в материальной и духовной культуре монголов и китайских элементов, привнесенных маньчжурами. Например, если в истории монгольской архитектуры и в языке неплохо выделяются китайские влияния, пришедшие в цинское время, то с историей монгольского костюма и комплекса вооружения всё обстоит намного сложнее. Практически неизученным остаётся вопрос о маньчжурских корнях некоторых элементов культуры этнических групп бурят, которые с маньчжурами соприкасались кратковременно.
С установлением маньчжурской власти одним из первых элементов культуры, проникавшим к монголам, становилась государственная и военная терминология. Система чинов и титулов, разработанная маньчжурами на базе маньчжурской и китайской титулатур, внедрялась среди монголов. Так к последним проникли термины бэйлэ «князь третьей степени», бэйсэ «князь четвертой степени», эфу «зять императора» и другие. Многие маньчжурские термины сохранились в монгольских языках и после падения Цинской империи: бошхо «унтер-офицер», «мелкий административный чин», хуаран «казарма», хиа «адьютант». Такое маньчжурское слово как амбан «крупный» (маньч. «великий») сохранилось в парном термине амбан сайд «наместник», «губернатор».
Интересно проследить семантическое развитие некоторых маньчжурских терминов у бурят, не попавших под власть маньчжуров, в сопоставлении с языками монголов, на протяжении столетий находившихся под властью Цинской империи. Так, название небольшого по значению административного чиновника бошхо у бурят стало обозначать сборщика налогов, а также — неуклюжего человека, при этом в фольклоре это слово превратилось в почти синоним жадного
и жестокого чиновника. Вероятно, буряты (в данном случае — тункинские и западные) не сталкивались напрямую с деятельностью реальных маньчжурских чиновников или офицеров, но получали представление о ней из рассказов соседствующих с ними через границу монголов.
Маньчжурское слово гурун «государство» у халха-монголов стало обозначать не государство вообще, а только империю, державу. Очевидно на первых порах гурун для них было синонимом только Цинской империи, постепенно став нарицательным термином для любых империй. В то же время у хоринских бурят, контактировавших с маньчжурами до 1613 года [1, с. 34], это слово бытовало в том же значении, что и у самих маньчжуров, т. е. обозначало просто государство. Из диалекта хоринских бурят слово в форме гурэн пришло в современный литературный бурятский язык. Распространенный среди других монголов термин улус (улс) в значении «государство» хоринцы не использовали.
На примере того же хоринского диалекта можно проследить и влияние китайского языка через вероятное посредничество маньчжуров. Только в этом диалекте бытует термин маюуза «подседельная подушка». Появление китайского слова для обозначения детали конского снаряжения в диалекте степняков-коневодов само по себе достаточно удивительно и может объясняться существовавшими в прошлом тесными контактами с носителями языков, испытывавших сильное влияние китайского. Также значительная часть хоринских бурят (южных, или агинских, и восточных) в отличие от других бурят и тех же халха-монголов называет сундук не абдар, а китайским по происхождению термином ханза. Возможно, эти примеры связаны с историческим периодом 14-16 вв., когда предки хоринских бурят проживали на территории Маньчжурии, что подтверждается летописями, в которых говорится об их пребывании в государстве во главе с князем, носившем титул бэйлэ [1, с. 34]. Этот титул до образования империи у маньчжуров использовался для обозначения правителя независимого государства, меньшего чем империя. В цинское время значение титула снизилось до «князя третьей степени».
Зачастую влияние маньчжурского языка шло параллельно с процессом внедрения некоторых элементов материальной культуры маньжуров, термины попадали к монголам вместе с обозначаемыми ими реалиями. Солдатская куртка курмэ, попав к монголам, осталась в их костюме, как и слово хYрмэ. Покрой этой куртки с некоторыми изменениями прижился также в костюме русского населения Бурятии и Южной Сибири, в говоре которого ее стали называть курмушка.
Тема гипотетического влияния маньчжурского костюма на одежду монголов затрагивалась в научной литературе много десятилетий тому назад, но в последние годы в общественном дискурсе Бурятии и Монголии приобрела несколько бурный характер, местами даже политизируясь. Традиционный монгольский халат с квадратным бортом и запахом на правую сторону в представлениях некоторых радетелей за чистоту национальной культуры превратился в навязанный маньчжурами костюм в противовес якобы «хуннскому» халату с косым бортом ташуу энгэр. Подобные рассуждения спекулятивным образом накладываются на патриотические (и антикитайские) лозунги (в Монголии) и межклановое соперничество (в Бурятии). В реальности происхождение обоих видов костюма остается дискуссионным вопросом в науке.
С одной стороны, многочисленные изображения монголов 13-15 веков показывают покрой с ташуу энгэр, что дает повод считать его основным на тот период типом костюма. С другой стороны, изобразительные данные демонстрируют еще один тип — с осевым вертикальным разрезом, а письменные источники упоминают у монголов и одеяние с квадратным бортом (полой). Описывая одежду монголов, китайские путешественники писали: «пола, которую называют квадратной, это пола похожа на четырехугольник» [2, с. 59-60]. М. В. Горелик, основываясь в основном на рисунках того времени, также описывает похожий тип: «халат с длинными, сужающимися книзу рукавами... отличающийся круглым, под горло, воротом и правым запахом, причем верхняя пола шла не от левой ключицы направо под мышку, а от правой ключицы - туда же» [3, с. 455]. Таким образом, понятно, что уже в 13 веке у монголов существовал костюм, идентичный, или очень близкий, тому типу монгольского дэгэл с квадратным бортом, что дожил до наших дней.
Сами маньчжуры замечали сходство своей одежды с монгольской и писали чахарскому хану: «Мы с тобой хоть и два разных народа по языку, но носим одинаковые одежды и прически» [4, с. 15]. В свою очередь, маньчжуры классифицировали народы по признаку верхней полы одежды, у них даже появился термин хасху адасун «левополый», т. е. «носящий одежду с верхней левой полой», как бы выделяя культурную общность [5, с. 79]. Дэгэл с квадратным бортом, в навязывании которого «обвиняют» маньчжуров, широко распространен в
разных вариациях среди этнических групп, никогда не находившихся под цинской властью. Этот тип встречается в костюме западных бурят, тофаларов, хакасов, сойотов, на некоторых иллюстрациях он приписывается даже сибирским татарам [6].
Тем не менее, полностью отвергать влияние маньчжуров на монгольскую одежду не приходится, потому что известны указы маньчжурских ханов, регламентирующие ношение костюмов военными и административными чинами. Например, в одном из указов говорится: «Князья Восьми знамен, в пределах айла (поселения) и в дороге носите зимние и летние дэгэлы с воротниками» [4, с. 76]. Какой именно тип костюма подразумевается под «дэгэлом с воротником», предстоит еще выяснить, изучая маньчжуроязычные тексты.
Некоторые указы цинских правителей об одежде, адресованные монголам, руководствовались, судя по всему, не идеей навязывания своих традиций, а рациональными соображениями экономии. Например, это можно видеть в следующем фрагменте: «Жены монгольских нойонов, монгольские женщины, надевайте зимние и летние безрукавки с меховыми или парчовыми нашивками на воротнике. Зимой надевайте собольи шапки с красной кистью, летом носите прутяные шляпы с красной кистью. Не надевайте меховые шапки с шелковой кистью, шапки из хлопчатобумажной ткани и низкие (Ьоуит 'короткий') прутяные шляпы с шелковой кистью. Монгольские женщины, вы любите шелковые кисти и не знаете о том, что на одну кисть шапки расходуется один большой отрез шелка, так попусту он тратится. Начиная с 20 числа этого месяца придерживайтесь всех обнародованных правил, пусть они станут законом» [4, с. 77].
Помимо всего прочего, маньчжуры распространили свой тип костюма среди китайцев, с халатами которых маньчжурский имеет одинаковый крой. При этом, внешний вид маньчжурского халата с квадратным бортом в основном совпадает с обликом монгольских дэгэла и тэрлика, но крой у них несколько отличается. Это могло быть следствием сильного влияния китайской традиции на шитье маньчжурского платья, которое поначалу, скорее всего, не отличалось по крою от монгольского [7, с. 45].
Более определенно связываются с прямым маньчжурским влиянием знаки отличия, предписанные для чиновников и аристократии, подчинявшейся маньчжурам. Прежде всего, это головные уборы и украшавшие их символы. Несколько видов шапок и наверший на них, различающихся в зависимости от ранга носившего их чиновника, получили широкое распространение среди монголов в период маньчжурского господства. Как и в целом знать и военные чины в империи Цин, монгольская элита носила на одежде квадратные нашивки буфан (или буцзи) с изображениями животных и фантастических существ (для каждого военного и гражданского чина изображение было регламентировано). Вместе с тем, надо отметить, что по мнению М. В. Горелика эта традиция восходит к монгольским нагрудным декоративным нашивкам (или аппликациям) имперского времени, идея которых была заимствована и переработана сначала китайцами в эпоху Мин, затем — маньчжурами в цинскую эпоху [3, с. 459]. Если эта теория верна, то можно говорить о том, что с маньчжурами к монголам вернулась забытая ими традиция, хотя уже в ином качестве.
В одежде маньчжуров, как и во всей их культуре, можно выделить большое количество общих с монголами элементов, часть из которых исторически является прямыми заимствованиями от монголов. В этой сфере не так легко найти те элементы, которые были распространены от маньчжуров к монголам именно в цинскую эпоху. Так, безрукавка дэхэле очевидно близка к бурятской безрукавке дэглы и имеет название, восходящее к общему источнику, каковым, скорее всего, является монгольский язык. Однако уверенно заявить о том, какой из народов выработал ту форму безрукавки, что дожила до этнографического времени, и в каком из этих языков сложилось ее нынешнее название, без специального углубленного исследования не представляется возможным.
Как уже отмечалось, еще до завоевания Чахарского ханства маньчжурами, они указывали на сходство своих одежд и причесок с монгольскими. В этой связи надо остановиться на происхождении мужской прически в виде одной косы, свисающей сзади. В народе эта прическа сейчас ассоциируется с навязанной маньчжурами традицией, что, безусловно, верно относительно китайцев, но вряд ли справедливо в отношении монголов. Во второй половине 16 века, т. е. не только до цинского завоевания, но и до сколько-нибудь значительного усиления маньчжурского государства, источники отмечают наличие прически в виде одной косы у монголов племен монголджин, тумэт и области Ордос [8, с. 122]. Обратим внимание на то, что эти южные монголы даже не граничили с территорией маньчжурского государства. Такая прическа встречалась у калмыков, откочевавших из Центральной Азии до цинского завоевания, и у западных бурят, вообще никогда напрямую с маньчжурами не сталкивавшихся.
Литература
1. Цыбикдоржиев Д. В. Походы эпохи Монгольской империи в летописях, родословных, фольклоре и традиционных культах бурят // Мир Центральной Азии — 2. Улан-Удэ, 2008.
2. Мэн-да бэй-лу. Полное описание монголо-татар. (Пер. Н. Ц. Мункуева). М.: Наука, 1975.
3. Горелик М. В. Монгольский костюм и оружие в XIII—XIV веках: традиции имперской культуры // Военное дело Золотой Орды: проблемы и перспективы изучения. Материалы Круглого стола, проведенного в рамках Международного Золотоордынского Форума (Казань, 30 марта 2011 г.). Казань, 2011.
4. Правдивые записи о монголах Цинской империи. (Пер. Н. Н. Николаевой). Т. 1. Хух-Хото, 2013. Daicing ulus-un Mongyol-un mayad qauli. Mongyol tulyur bicig-un cubural. Nigeduger emkitgel. Ubur mongyol-un suryal kumujil-un keblel-un qoriy-a. Kuke qota, 2013.
5. Стариков В. С. Предметы быта и орудия труда маньчжуров в собраниях МАЭ (К вопросу о самобытности материальной культуры маньчжуров) // Культура народов зарубежной Азии и Океании / Институт этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая АН СССР; отв. ред. Л. П. Потапов, отв. ред. вып. Р.Ф. Итс. Ленинград: Наука. Ленингр. отд-ние, 1969. 363 с.: ил. (Сборник Музея антропологии и этнографии; т. 25).
6. Цыбикдоржиев Д. В. «Квадратный энгэр» в костюмах народов Сибири на старых фото. [Электронный ресурс] ARD: портал деловой информации. Режим доступа: http://asiarussia.ru/articles/12435/ (дата обращения: 15.10.2016).
7. Сычев В. Л. Из истории плечевой одежды народов Центральной и Восточной Азии (к проблеме классификации) // Советская этнография, 1977. № 3.
8. Баяр Д. Прически монголов в XIII-XV вв. // Из истории хозяйства и материальной культуры тюрко-монгольских народов. Новосибирск: «Наука», 1993.
Kyrgyz traditional headdress - elechek (XIX - XX centuries) Momunbaeva N.
Кыргызский традиционный головной убор - элечек (XIX - XX века)
Момунбаева Н. С.
Момунбаева Назира Соорбековна /Momunbaeva Nazira — ведущий научный сотрудник,
Государственный исторический музей Кыргызской Республики, г. Бишкек, Кыргызская Республика
Аннотация: в этой статье рассмотрены некоторые элементы традиционного головного убора элечека. Автором проанализированы свойства этого убора и его изготовление по традиционному методу. Также обращается внимание на правила их ношения. Сделан сравнительный анализ о распространении таких головных уборов в соседних странах. Отмечается, что кыргызы, проживающие на территории Мургабского района Таджикистана, тоже используют элечек (келек), но имеют локальные особенности. Abstract: this article discusses some of the elements of the traditional headdress elechek. The author analyzed the properties of the hat and its manufacturing by the traditional method. Also pay attention to the rules of their relations. A comparative analysis on the distribution of such headgear in neighboring countries. It is noted that the Kyrgyz living in the Murghab district of Tajikistan, also use elechek (kelek), but have local features.
Ключевые слова: элечек, келек, традиционный, убор, изготовления, ношения, региональный. Keywords: elechek, kelek, traditional, dress, manufacturing, wearing, regional.
Кочевой образ жизни кыргызов способствовал появлению различных видов одежды, удобных для такой жизни и быта. Среди них особо выделяется женский традиционный головной убор - элечек. Во-первых, он выглядит очень нарядно, во-вторых, при кочевке защищает от холода, жары, ветра, а при чрезвычайных ситуациях в пути мог использоваться как материал в различных целях. По мнению К. И. Антипины, в кыргызском традиционном обществе, как правило, девушки не носили элечек калпак [1, с. 288].
Его надевали после замужества, когда девушка становилась членом другой семьи. В прежние времена при проводах невесты замуж, элечек на голову дочери повязывала сама мать девушки. В зависимости от формы головного убора можно было различить, к какому роду принадлежит женщина. Каждый род при наматывании элечека использовал свои приемы. По
