CC BY
6DOI: 10.24412/2076-1503-2023-9-343-350 БЕДРОСОВ Владислав Эдуардович,
NIION: 2018-0076-9/23-724 Магистр гражданского права,
MOSURED: 77/27-023-2023-9-724 аспирант Высшей школы правоведения
ИГСУ РАНХиГС при Президенте РФ, юрист Практики специальных проектов Юридической фирмы VEGAS LEX, Москва, Россия, e-mail: [email protected] Разделы I - II
ЖЕРНОВНИКОВА Полина Степановна,
Магистр гражданского права, аспирант Высшей школы правоведения ИГСУ РАНХиГС при Президенте РФ, младший юрист Практики специальных проектов Юридической фирмы VEGAS LEX, Москва, Россия, e-mail: [email protected] Разделы III - IV
ВЛИЯНИЕ ФОРМЫ ВОЛЕИЗЬЯВЛЕНИЯ НА ЮРИДИЧЕСКИ ОБЯЗЫВАЮЩИЙ ХАРАКТЕР СОГЛАШЕНИЯ: ОБЗОР ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЬНОЙ ПРАКТИКИ
Аннотация. Данная научная статья посвящена исследованию развития форм волеизъявления в правоприменительной практики договорной работы в России, а также оценке подходов арбитражных судов к квалификации нестандартных договорно-правовых конструкций.
Исследование базируется на анализе судебной практики, академической литературы и нормативных актов, а также, частично, на теоретико-методологическом подходе.
В первой части работы отражены основные теоретические подходы к понятию «воля», а также отражена значимость данной категории, какую ей отводят высшие судебные инстанции. Авторами проведен анализ как теоретических источников в различные периоды развития правовой мысли, так и сложившихся в философском аспекте подходов. Сформирован тезис, согласно которому воля и форма волеизъявления влияют на свойства заключаемого сторонами соглашения, а именно - на юридически обязывающий характер (binding force).
Во второй части работы определена роль суда как правоприменителя в определении наличия намерения сторон. Авторами выдвинуто и проверено предположение, что основная роль суда заключается при правовой квалификации соглашений, в чем проявляется ex poste контроль за соблюдением принципов автономии воли и свободы договора. В третьей части работы выявлены и проанализированы случаи применения в отношениях сторон нестандартных правовых конструкций, смежных обычному волеизъявлению на заключение (изменение) договора. Авторами выделены две укрупненные категории правовой квалификации таких соглашений как, например, меморандумы, протоколы, основные условия и т.п.: (i) квалификация в качестве не юридически обязывающих (включая квалификацию в качестве соглашения о порядке переговоров), и (ii) квалификация в качестве юридически обязывающих (в том числе в качестве предварительных договоров) соглашений.
Ключевые слова: Намерение, заключение договора, формы волеизъявления, меморандум о намерениях, протокол, перечень условий.
BEDROSOV Vladislav Eduardovich,
Master of Civil Law,
post-graduate student at the Higher School of Law IPACS RANEPA, associate at the Special Projects Practice of VEGAS LEX Law Firm, Moscow, Russia, e-mail: [email protected]
Section I - II
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 9 • 2023
ZHERNOVNIKOVA Polina Stepanovna,
Master of Civil Law, post-graduate student at the Higher School of Law IPACS RANEPA, junior associate at the Special Projects Practice of VEGAS LEX Law Firm, Moscow, Russia, e-mail: [email protected] Section III - IV
THE INFLUENCE OF THE FORM OF WILL ON THE LEGALLY BINDING NATURE OF THE AGREEMENT: A REVIEW OF LAW ENFORCEMENT
PRACTICE
Annotation. This article focuses on the examination of the development of forms of expression of will in the contractual practice in Russia, as well as an evaluation of the approaches taken by arbitration courts in classifying non-standard contractual legal constructs. The research is based on an analysis of case law, academic literature, and legislative acts, supplemented in part by a theoretical and methodological approach.
The first part of the paper outlines the key theoretical approaches to the concept of 'will' and highlights the significance attributed to this category by the highest judicial authorities. The authors conduct an analysis of both theoretical sources in various periods of legal thought development and established philosophical approaches. A thesis is formulated asserting that will and the form of expression of will influence the characteristics of agreements entered into by parties, specifically their legally binding nature.
In the second part of the paper, the role of the court as a legal authority in determining the parties' intent is defined. The authors put forward and test the hypothesis that the primary role of the court lies in the legal classification of agreements, where it exercises ex post control over the observance of the principles of autonomy of will and freedom of contract.
The third part of the paper identifies and analyzes instances of the application of non-standard legal constructs in relationships between parties, which are closely related to ordinary expressions of will concerning the conclusion or modification of contracts. The authors categorize such agreements into two broad legal classification groups, such as (i) non-legally binding (including their classification as agreements on the conduct of negotiations) and (ii) legally binding (including their classification as preliminary agreements).
Key words: Intention, contract formation, forms of expression of will, memorandum of understanding, protocol, term sheets.
I. Выражение воли сторон на заключение договора
Базисом договорного права в России (и преимущественно во многих других правопорядках) является акт заключения договора, для чего необходимо выражение согласованной воли сторон -на это напрямую указывает пункт 3 статьи 154 Гражданского кодекса РФ.
В свое время судьи Высшего Арбитражного Суда РФ указывали, что «сделка есть волевой акт ее сторон» [14], а Конституционный Суд РФ продолжает называть «выражение согласованной воли» одним из важнейших условий для заключения договора [15].
Развивая толкование пункта 3 статьи 154 Гражданского кодекса РФ Верховный Суд РФ добавляет также и последствие наличия согласо-
ванной воли сторон - влечение правовых последствий [17].
Очевидно, что вопрос заключения (заключенности) договора и (или) сделки в правоприменительной плоскости имеет большое значение и неразрывно связан с понятием «воля».
Данному аспекту уделялось и уделяется не меньше, а скорее гораздо больше внимания и в доктрине.
Развивая предмет настоящего исследования, нельзя не упомянуть, например, позицию Панова А.А., который называет «волю» конститутивным элементом любой сделки [10].
Понимание «воли» у многих ученых различное.
«Воля» является категорией, пришедшей в юридическую науку из философии, в связи с чем небезосновательно подвергается дискуссиям со
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 9 • 2023
стороны обоих научных сообществ. С философской точки зрения о воле и принципе свободы воли писали, например, Августин Аврелий и Ансельм Кентерберийский, а в более позднее время Иммануил Кант и Артур Шопенгауэр [1; 2; 7; 12].
Обобщая в целом подходы в советской гражданско-правовой науке, ученые, например, Кур-машев Н.В., называют сугубо психологическую основу преобладающим подходом в изучении воли [8]. В юридической же плоскости волю рассматривали как юридический факт (например, Генкин Д.М. [3]), а обладание волей в правовом смысле называли дееспособностью (например, Граве К.А. [4]).
Современные же источники, а также иностранная доктрина изобилуют различными определениями и понятиями категории воли, но часто ее определяют как намерение или желание индивида (в случае с обязательствами - создать, изменить или прекратить правоотношение).
В связи с этим, целесообразно отойти от рассуждений непосредственно о термине и вернуться в русло динамических правоотношений. Говоря о специфике заключения соглашений сторон (при сравнении их с решениями гражданско-правовых сообществ), Соломин С.К. и Соломина Н.Г. подчеркивают, что для таких соглашений, т.е. договоров, характерно «всегда изъявление согласованной (единой) воли всех его сторон, которая формируется в результате встречного волеизъявления [...]; только совпадение этих встречных волеизъявлений позволяет сформировать согласованную (единую) волю» [11].
Но возможна ли такая ситуация, при которой все внешние признаки выражения воли соблюдены, но правовые последствия не возникли? Либо возникли, но не те, которые стороны намеревались породить?
К примеру, если в соглашении, ex ante, выраженные во вне волеизъявления казались сторонам встречными и совпавшими, «рожденный» в процессе переговоров документ (соглашение) не содержит ни пороков воли, ни пороков формы. Но при этом соглашение оказалось не имеющим такого важного свойства как «юридическое обязы-вание» (binding force)1. Представляется, что может, и, как будет показано далее, очень даже не редко. И в правоприменительной плоскости описываемая проблема зачастую связана с той формой, в которой стороны заключают свои соглашения (и речь, в данном случае не идет лишь о письменной/устной форме). Здесь нельзя не вспомнить и
1 Практика рассмотрения вопроса о наличии (отсутствии) обязывающего характера соглашения формировалась, например, в английском праве, на протяжении столетий [34; 35; 36; 37].
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 9 • 2023
не согласиться с позицией Мейера Д.И., который писал, что «каждое соглашение, будучи юридической сделкой, существенно нуждается в известной форме, так что только соглашение, облеченное в установленную форму, получает обязательную силу. Сам по себе факт, что у двух или более лиц одинаковая воля, еще не порождает ничего обязательного [...]» [9]. Но прежде чем перейти к конкретным формам, используемым сторонами, и их оценке как юридических обязывающих (или не обязывающих), стоит затронуть вопрос о роли суда и, в целом, судебной дискреции в оценке данного аспекта соглашений сторон.
II. Роль суда в определении наличия намерения сторон
Очевидно, что суд не участвует в процедуре заключения договора непосредственно на этапе его заключения (за исключением, разве что, отдельных случаев, когда сторона требует такого заключения или, например, изменения условий в судебном порядке) - это противоречило бы принципу автономии воли сторон. Однако роль судов появляется и становится существенной, когда о заключенном сторонами соглашении возникает спор. При рассмотрении споров именно суды самостоятельно осуществляют гражданско-правовую квалификацию отношений сторон, определяют, могут ли эти правоотношения считаться установленными, какова их природа, юридические факты, их порождающие и т.д. Именно такая роль судов понимается и подчеркивается Конституционным Судом РФ [16; 18]. И в том числе исходя из такого понимания значения судебной дискреции возникают условия для рассмотрения требований о признании договоров незаключенными, а заключенных соглашений - не юридических обязывающими. В этом же контексте необходимо отметить, что при наличии подобного спора суд будет оценивать обстоятельства дела в их взаимосвязи в пользу сохранения, а не аннулирования обязательств [13].
В то же время при наличии спора о квалификации соглашения в качестве договора, другого юридически обязывающего документа или, наоборот, не юридически обязывающего, для суда будет иметь большее значение содержание документа, характер и объем условий, нежели его название (по аналогии с квалификацией непоименованных договоров [19; 20]). Указанное особенно актуально в ситуации, когда стороны по тем или иным причинам решают отступить от привычной формы заключения договора, ограничившись подписанием иных документов, которые могут быть истолкованы по-разному российскими судами. Такая ситуация может возникнуть, если одна из сторон, участвующих в международной торговле, требует
соблюдения конкретных юридико-технических норм, характерных для договоров в ее собственной юрисдикции.
И именно такие ситуации в судебной практике мы разберем далее.
III. Стандартная форма волеизъявления и смежные правовые конструкции
В классическом варианте заключение договора по соглашению сторон оформляется путем подписания единого документа, содержащего согласованные условия. Такой документ, как правило, имеет преамбулу, перечень взаимных синаллагматических обязательств в формате (к примеру) «Сторона А обязана [совершить действие в пользу] Стороны Б, а Сторона Б обязуется [осуществить встречное предоставление] Стороне А», реквизиты сторон и т.п.
И в большинстве случаев такие единые документы стороны называют «договором».
Однако, вместо классического «дополнительного соглашения» к гражданско-правовому договору на практике можно встретить множество случаев подписания неких «меморандумов», «протоколов», «аддендумов» и т.п., под которыми обе стороны могут понимать совершенно разные правовые формы и последствия. Приведем ниже лишь некоторые примеры, какие термины могут вызывать различия в понимании у сторон:
1. Меморандум - неофициальная записка или документ, которым стороны желают зафиксировать что-либо в памяти с помощью письменных доказательств или которые должны служить основой для будущего официального договора [37].
2. Предварительные условия - документ, на этапе переговоров фиксирующий отдельные условия договора, по которым у сторон предварительно совпадает интерес. Его условия при этом в дальнейшем могут измениться и (или) дополниться, в связи с чем его не стоит отождествлять с предварительным договором в значении статьи 429 Гражданского кодекса РФ;
3. Аддендум - документ, содержащий дополняющее договор страхования условия [5].
4. Протокол - документ, которым стороны заявляют о своих намерениях вести совместную деятельность и / или заключить какой-либо договор в будущем.
Более того, в различных специфических договорных отношениях могут иметь место и другие малоизвестные на данный момент российскому правопорядку документы (например, «мандатные письма» в синдицированном кредитовании, которые могут иметь индикативный характер наравне с обязывающим [6]).
Помимо вышеуказанного, в ходе судебных разбирательств стороны могут ссылаться на так
называемые «джентльменские соглашения», к которым стороны приходят только устно, и которые, в своей сути, не обязывают стороны к выполнению каких-либо обязательств. Эти соглашения также не рассматриваются судами в качестве доказательств или оснований для договорной ответственности [24; 31]. В результате одна сторона, понимающая, к примеру, под «меморандумом» то значение, которое придается ему в английском праве, считает, что его подписание не означает принятие на себя обязательств, а другая сторона, в свою очередь, может отстаивать обратную позицию и, руководствуясь иным значением или существом условий, утверждать, что название документа не имеет значения. С такими противоречиями во взаимопонимании понимании, а говоря теоретической терминологией - несовпадением намерений или встречных волеизъявлений - приходится разбираться российским судам, и как правило - не без трудностей.
Обобщая приводимые ниже результаты анализа судебной практики, отметим заранее, что оценку вышеперечисленным документам «сделочного» характера можно разделить на следующие категории:
1) Не имеющие юридически обязывающего свойства;
2) Имеющие юридически обязывающие свойства.
A. Категория № 1.
При разрешении споров о правовой квалификации подобных документов, заключенных сторонами в ходе переговорных или уже существующих договорных отношений, принимают сторону тех, кто оспаривает их юридически обязывающие свойства. Рассмотрим следующие примеры:
♦ Постановление 9ААС от 20.01.2016 по делу № А40-77620/15
Общество обратилось в суд с иском о расторжении меморандума о порядке взаимодействия сторон в связи с существенными нарушениями его условий. Суды двух инстанций установили, что, во-первых, нарушение условий меморандума ответчиком наступило из-за нарушений, допущенных истцом (кредитором), во-вторых, меморандум не создает денежных обязательств его сторон, а направлен на установление порядка урегулирования уже существующих обязательств, вытекающих в том числе из договоров подряда.
♦ Постановление 18ААС от 10.02.2020 по делу № А47-6022/2018
На решение о частичном удовлетворении искового заявления общества о взыскании неустойки по договорам ответчиком была подана апелляционная жалоба. Апеллянт заявлял, что требование о взыскании неустойки является неоОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 9 • 2023
боснованным в том числе потому, что между сторонами были заключены меморандумы о графиках погашения задолженности истца перед ответчиком, которые были нарушены истцом. Кроме того, меморандумами была согласована возможность стороны ответчика приостановить расчеты по договорам в связи с нарушением истцом указанного графика.
Суд определил, что поскольку из содержания меморандумов не следует, что их условия распространяются на конкретные спорные договоры, а спорными договорами предусмотрена обязательная письменная форма всех изменений и дополнений к договору и подписание их уполномоченными лицами, довод о меморандумах подлежит отклонению.
♦ Постановление 15ААС от 22.12.2020 по делу № А32-31685/2019
Истец, которому суд отказал в удовлетворении иска о взыскании упущенной выгоды, обратился в суд с апелляционной жалобой. Основным доводом апеллянта стало наличие между сторонами соглашения о намерениях, которым были согласованы новые условия договора между сторонами. Апеллянт заявил, что соглашение о намерениях является дополнительным соглашением к основному договору. Суд определил, что соглашение о намерении не является дополнительным соглашением, поскольку им закреплено лишь намерение о возникновении новых правоотношений для сторон, однако основного соглашения, договора, дополнительного соглашения сторонами заключено не было. Соглашение о намерениях является лишь выражением воли о будущих условиях соглашения, которые предложили стороны.
♦ Постановление 10ААС от 23.11.2021 по делу № А41-30390/21
Суд первой инстанции удовлетворил иск общества о взыскании штрафа за ненадлежащее исполнение меморандума о намерениях, признав меморандум непоименованным договором.
Суд апелляционной инстанции, тем не менее, установил, что, поскольку меморандумом установлено обязательство сторон согласовать и подписать договор на условиях, закрепленных в меморандуме, заключенное между сторонами соглашение по своей правовой природе является предварительным договором.
♦ Решение АС Астраханской области от 14.04.2022 по делу № А06-3595/2021
Суд в решении указал, что меморандум не является дополнительным соглашением к договору подряда, поскольку из буквального толкования условий меморандума не следует, что ответчик принял на себя обязанность по компенсации
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 9 • 2023
фактических затрат истца. Готовность произвести компенсацию затрат не свидетельствует о принятии соответствующего обязательства.
Нестандартным случаем, о котором стоит сказать отдельно, является признание документа в качестве соглашения о порядке ведения переговоров.
Соглашение о порядке ведения переговоров устанавливает правила поведения во время переговорного процесса. Оно может обязывать стороны прилагать усилия для достижения соглашения, предписывать соблюдение высокого уровня честности и может содержать условия о возможной ответственности за нарушение таких правил. Важно отметить, что, в отличие от предварительного договора, соглашение о порядке ведения переговоров не обязывает стороны заключить окончательный договор по требованию другой стороны. Суды пришли к такому выводу в случаях:
♦ При наличии предварительного договора, в котором не были утверждены важные условия основного договора (суды также указали, что данный документ может быть интерпретирован как заверения о фактических обстоятельствах) [29];
♦ При наличии соглашения (коммерческих условий аренды), которое не содержало всех существенных условий основного договора. Кроме того, суды обратили внимание на поведение сторон во время переговоров и пришли к выводу, что не было достаточных оснований для заключения предварительного договора и были предпосылки для продолжения переговоров [27].
B. Категория № 2.
В более редких случаях подобные документы могут иметь юридически обязывающий характер. В выявленных на практике случаях «обязывающее» свойство могло проявляться как в квалификации всего документа в качестве основного договора, так и предварительного договора. В обоих случаях суды проверяли условия соглашений на соответствие тем или иным критериям.
При квалификации документа в качестве основного соглашения суды учитывали (постановление ФАС Волго-Вятского округа от 07.07.2008 по делу № А43-26755/2007):
♦ соблюдение письменной формы сделки, которую необходимо соблюдать при заключении того или иного вида договора (сделки);
♦ заключение договора лицами, имеющими соответствующие полномочия действовать таким образом от имени и в интересах юридического лица (в таком случае, как представляется, следует также устанавливать перечень лиц, кото-
рые имеют право действовать соответственно без доверенности);
♦ соответствие нормам гражданского законодательства о том виде договора (сделки), который стороны на самом деле изъявляли волю заключить (а в случае с дополнительными соглашениями - который собирались изменить).
При определении в документе характера предварительного договора важно установить наличие в нем предмета основного договора или условий для его определения. Классическими критериями, помимо предмета, являются, как правило, 0) заранее согласованный сторонами срок заключения основного договора, (И) согласование иных существенных условий помимо предмета, ОН) выражение взаимных намерений (например, в виде встречных обязательств) по заключению в будущем основного договора. Подобная квалификация «нестандартного» соглашения в качестве предварительного договора имела место при изучении судами «меморандума о намерениях» [28], «протокола о результатах тендера» [22] и «основных условий кредитования» [21].
IV. Заключение
Учитывая вышеизложенный анализ, однозначно можно отметить, что суды склонны проводить детальную оценку условий, предусмотренных подобными нестандартными формами волеизъявлений, и в большинстве из рассмотренных случаев применяли статью 431 Гражданского кодекса РФ, которая регулирует интерпретацию договора (начиная с буквального толкования и, в случае его неуспешности, опираясь на действительную общую волю сторон с учетом цели договора). Так, суды признают свободу лиц на заключение договоров с определением условий по их усмотрению и соглашению. При этом такой договор должен соответствовать императивным нормам закона, действующего в момент заключения первого, а соглашение об изменении договора должно соответствовать основному договором по форме. Истцы, предъявляя к ответчикам имущественные требования, могут привлекать все возможные доказательства, в которых каким-либо образом содержится подтверждение их позиции. Поэтому и меморандумы, которые по сути могут не содержать положений о принятии ответчиком на себя каких-либо обязательств или даже не относиться напрямую к предмету основного договора, приобщаются к делу с соответствующим обоснованием. Когда же речь заходит о заключении дополнительных соглашений, сторонам целесообразно не отходить от заведенного порядка и руководствоваться критериями, которые с высокой долей вероятности повысят шанс признать соглашение юридически обязывающим (снизят
риск признания юридически не обязывающим). Таким образом, к процессу изменения условий договора сторонам следует подойти не менее серьезно, чем к процессу составления самого договора. Неверное наименование изменяющего документа или неточное формулирование намерений сторон в тексте дополнительного соглашения может быть чревато возникновением нежелательных споров.
Список литературы:
[1] Аврелий Августин. О свободе воли // Антология средневековой мысли. СПб.: РХГИ; Амфора. ТИД Амфора, 2008.
[2] Ансельм Кентерберийский. О свободном выборе // Антология средневековой мысли. СПб.: РХГИ; Амфора. ТИД Амфора, 2008.
[3] Генкин Д.М. Недействительность сделок, совершенных с целью, противной закону // Ученые записки ВИЮН, вып. IV Юриздат, 1947. - С. 51.
[4] Гражданское право // Библиотека народного судьи, кн. IV, Юриздат, 1949. - С. 21.
[5] Гришаев С.П., Свит Ю.П., Богачева Т.В. Постатейный комментарий к Гражданскому кодексу РФ. Часть вторая // СПС Консультант-Плюс. 2021
[6] Заем, кредит, факторинг, вклад и счет: постатейный комментарий к статьям 807 - 860.15 Гражданского кодекса РФ / В.В. Байбак, О.М. Иванов, А.Г. Карапетов и др.; отв. ред. А.Г. Карапетов. М.: М-Логос, 2019. 1282 с.
[7] Кант И. Основы метафизики нравственности (раздел III) // Электронный доступ. URL: http://vehi.net/zph/ikant.html.
[8] Курмашев Н.В. Учение о воле в юридической сделке в советской и современной российской цивилистической науке // Вестник гражданского права, 2007, № 1. // Справочно-правовая система «КонсультантПлюс».
[9] Мейер, Д.И. Русское гражданское право: В 2 ч. (по испр. и доп. 8-му изд., 1902): Изд. 3-е, испр. / М.: Статут, 2003 (Классика российской цивилистики). 829 с.
[10] Панов А.А. К вопросу о категориях воли, волеизъявления и порока воли в теории юридической сделки // Вестник гражданского права. 2011. № 1. С. 52 - 81. // Справочно-правовая система «КонсультантПлюс».
[11] Соломин С.К., Соломина Н.Г. Юридические факты и иные жизненные обстоятельства: цивилистический очерк: монография. М.: Юсти-цинформ, 2022. 168 с. // Справочно-правовая система «КонсультантПлюс».
[12] Шопенгауэр А. Собрание сочинений: в 6 т. Т. 3: Малые философские сочинения / Пер. с
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 9 • 2023
нем.; Общ. ред. и сост. А Чанышева. - М.: ТЕРРА - Книжный клуб; Республика, 2001. - С. 303 - 374.
[13] Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 25.02.2014 № 165.
[14] Определение Высшего Арбитражного Суда РФ от 14.02.2008 по делу № А40-13978/2007.
[15] Определение Конституционного Суда РФ от 29.05.2014 № 1075-0.
[16] Определение Конституционного Суда РФ от 20.12.2018 № 3162-О.
[17] Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 04.07.2017 № 4-КГ17-23.
[18] Постановление Конституционного Суда РФ от 27.10.2015 № 28-П.
[19] Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 14.03.2014 № 16 «О свободе договора и ее пределах».
[20] Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 25.12.2018 № 49 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора».
[21] Постановление АС Дальневосточного округа от 04.04.2022 по делу № А16-2954/2020.
[22] Постановление АС Западно-Сибирского округа от 11.10.2021 по делу № А75-19971/2020.
[23] Постановление АС Московского округа от 04.03.2022 по делу № А41-30390/2021.
[24] Постановление АС Поволжского округа от 20.01.2023 по делу № А65-5602/2022.
[25] Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 07.07.2008 по делу № А43-26755/2007.
[26] Постановление 9ААС от 20.01.2016 по делу № А40-77620/2015.
[27] Постановление 10ААС от 23.06.2020 по делу № А40-286954/2019.
[28] Постановление 10ААС от 23.11.2021 по делу № А41-30390/2021.
[29] Постановление 10ААС от 25.04.2022 по делу № А40-192304/2021.
[30] Постановление 15ААС от 22.12.2020 по делу № А32-31685/2019.
[31] Постановление 17ААС от 14.02.2023 по делу № А60-58433/2009.
[32] Постановление 18ААС от 10.02.2020 по делу № А47-6022/2018.
[33] Решение АС Астраханской области от 14.04.2022 по делу № А06-3595/2021.
[34] Christie, Owen and Davies Ltd v Stockton [1953] 1 W.L.R. 1353.
[35] Harvey v Barnard's Inn (1881) 50 L.J.Ch.
750.
[36] Kingston-upon-Hull (Governors) v Petch (1854) 10 Ex. 610.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 9 • 2023
[37] Plott v. Kittelson, 58 N.D. 881, 228 N.W. 217, 221.
Spisok literatury:
[1] Avrelij Avgustin. O svobode voli // Antologija srednevekovoj mysli. SPb.: RHGI; Amfora. TID Amfora, 2008.
[2] Ansel'm Kenterberijskij. O svobodnom vybore // Antologija srednevekovoj mysli. SPb.: RHGI; Amfora. TID Amfora, 2008.
[3] Genkin D.M. Nedejstvitel'nost' sdelok, sovershennyh s cel'ju, protivnoj zakonu // Uchenye zapiski VIJuN, vyp. IV Jurizdat, 1947. - S. 51.
[4] Grazhdanskoe pravo // Biblioteka narodnogo sud'i, kn. IV, Jurizdat, 1949. - S. 21.
[5] Grishaev S.P., Svit Ju.P., Bogacheva T.V. Postatejnyj kommentarij k Grazhdanskomu kodeksu RF. Chast' vtoraja // SPS Konsul'tantPljus. 2021
[6] Zaem, kredit, faktoring, vklad i sehet: postatejnyj kommentarij k stat'jam 807 - 860.15 Grazhdanskogo kodeksa RF / V.V. Bajbak, O.M. Ivanov, A.G. Karapetov i dr.; otv. red. A.G. Karapetov. M.: M-Logos, 2019. 1282 s.
[7] Kant I. Osnovy metafiziki nravstvennosti (razdel III) // Jelektronnyj dostup. URL: http://vehi.net/ zph/ikant.html.
[8] Kurmashev N.V. Uchenie o vole v juridicheskoj sdelke v sovetskoj i sovremennoj rossijskoj civilisticheskoj nauke // Vestnik grazhdanskogo prava, 2007, № 1. // Spravochno-pravovaja sistema «Konsul'tantPljus».
[9] Mejer, D.I. Russkoe grazhdanskoe pravo: V 2 eh. (po ispr. i dop. 8-mu izd., 1902): Izd. 3-e, ispr. / M.: Statut, 2003 (Klassika rossijskoj civilistiki). 829 s.
[10] Panov A.A. K voprosu o kategorijah voli, voleiz#javlenija i poroka voli v teorii juridicheskoj sdelki // Vestnik grazhdanskogo prava. 2011. № 1. S. 52 - 81. // Spravochno-pravovaja sistema «Konsul'tantPljus».
[11] Solomin S.K., Solomina N.G. Juridicheskie fakty i inye zhiznennye obstojatel'stva: civilisticheskij ocherk: monografija. M.: Justicinform, 2022. 168 s. // Spravochno-pravovaja sistema «Konsul'tantPljus».
[12] Shopengaujer A. Sobranie sochinenij: v 6 t. T. 3: Malye filosofskie sochinenija / Per. s nem.; Obshh. red. i sost. A Chanysheva. - M.: TERRA -Knizhnyj klub; Respublika, 2001. - S. 303 - 374.
[13] Informacionnoe pis'mo Prezidiuma Vysshego Arbitrazhnogo Suda RF ot 25.02.2014 № 165.
[14] Opredelenie Vysshego Arbitrazhnogo Suda RF ot 14.02.2008 po delu № A40-13978/2007.
[15] Opredelenie Konstitucionnogo Suda RF ot 29.05.2014 № 1075-O.
[16] Opredelenie Konstitucionnogo Suda RF ot 20.12.2018 № 3162-O.
[17] Opredelenie Sudebnoj kollegii po grazhdanskim delam Verhovnogo Suda RF ot 04.07.2017 № 4-KG17-23.
[18] Postanovlenie Konstitucionnogo Suda RF ot 27.10.2015 № 28-P.
[19] Postanovlenie Plenuma Vysshego Arbitrazhnogo Suda RF ot 14.03.2014 № 16 «O svobode dogovora i ee predelah».
[20] Postanovlenie Plenuma Vysshego Arbitrazhnogo Suda RF ot 25.12.2018 № 49 «O nekotoryh voprosah primenenija obshhih polozhenij Grazhdanskogo kodeksa Rossijskoj Federacii o zakljuchenii i tolkovanii dogovora».
[21] Postanovlenie AS Dal'nevostochnogo okruga ot 04.04.2022 po delu № A16-2954/2020.
[22] Postanovlenie AS Zapadno-Sibirskogo okruga ot 11.10.2021 po delu № A75-19971/2020.
[23] Postanovlenie AS Moskovskogo okruga ot
04.03.2022 po delu № A41-30390/2021.
[24] Postanovlenie AS Povolzhskogo okruga ot
20.01.2023 po delu № A65-5602/2022.
[25] Postanovlenie FAS Volgo-Vjatskogo okruga ot 07.07.2008 po delu № A43-26755/2007.
[26] Postanovlenie 9AAS ot 20.01.2016 po delu № A40-77620/2015.
[27] Postanovlenie 10AAS ot 23.06.2020 po delu № A40-286954/2019.
[28] Postanovlenie 10AAS ot 23.11.2021 po delu № A41-30390/2021.
[29] Postanovlenie 10AAS ot 25.04.2022 po delu № A40-192304/2021.
[30] Postanovlenie 15AAS ot 22.12.2020 po delu № A32-31685/2019.
[31] Postanovlenie 17AAS ot 14.02.2023 po delu № A60-58433/2009
[32] Postanovlenie 18AAS ot 10.02.2020 po delu № A47-6022/2018.
[33] Reshenie AS Astrahanskoj oblasti ot 14.04.2022 po delu № A06-3595/2021.
[34] Christie, Owen and Davies Ltd v Stockton [1953] 1 W.L.R. 1353.
[35] Harvey v Barnard's Inn (1881) 50 L.J.Ch.
750.
[36] Kingston-upon-Hull (Governors) v Petch (1854) 10 Ex. 610.
[37] Plott v. Kittelson, 58 N.D. 881, 228 N.W. 217, 221.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 9 • 2023
