CC BY
44
■ ■ ■ ВЛАСТЬ - СМК - ВЛАСТЬ: СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ ПАРАДИГМА
Автор: ФЕДОТОВА Л.Н.
ФЕДОТОВА Лариса Николаевна - доктор социологических наук, профессор кафедры рекламы и связей с общественностью факультета журналистики Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова. Адрес: 125009, г. Москва, улица Моховая, 9. Тел: 8 (495) 629-50-13. E-mail: reklama2002@mail.ru
Аннотация: рассматривается процесс возникновения прессы как актуализация интересов различных социальных институтов, в частности, власти. Анализируется сегодняшнее взаимодействие власти и массмедиа. Такой угол зрения соответствует основной характеристике социологической науки с ее стремлением изучать явления социума в их тесной зависимости друг от друга.
Ключевые слова: СМК, власть, четвертая власть, пропаганда Какова же природа того тайного влияния, которое проводится через посредство прессы? Различные ли орудуют силы или же существует единый Центр, некая группа, руководящая остальными, узкий круг истинных посвященных? Умберто Эко. Маятник Фуко
Научная рефлексия относительно деятельности СМК имеет в своей основе исследование их как чисто профессиональной сферы творчества по продуцированию информации - наиболее видимой части сущности СМК на функциональном срезе. Не менее важен анализ СМК как социального института, в деятельности которого сталкиваются интересы разных социальных субъектов, где реализуются его функции глубинного характера.
Реальная деятельность СМК существует в режиме осознания своих прав разными социальными субъектами. Сам набор этих субъектов и настоятельность их требований для прессы - исторически складывающаяся ситуация, зависящая от множества параметров социального развития. На первом месте среди этих социальных субъектов, конечно, государство.
Пресса своими корнями восходит к периоду, когда формой легитимации (легитимизации) власти стали всеобщие выборы. Этому предшествовал длительный период, где на месте будет фраза «Государство - это я!», произнесенная одним европейским монархом, емко описывающая взаимоотношения общества и власти. Когда народ стал играть ключевую роль в формировании власти (и ее актуального состава в лице госу-
дарственных органов), общество получило возможность называться демократическим, хотя, как мы знаем, фантик иногда подменяет конфетку.
Некоторые политологи утверждают, что роль народа состоит в том, чтобы осуществлялось формирование власти с помощью выборного механизма, и обладать правом назначать ее и отзывать: «Демократический метод представляет собой институциональную систему, которая ведет к принятию политических решений и в которой отдельные личности уполномочены законодательно оформлять эти решения в результате конкурентной борьбы за голоса избирателей» [1]. Цитируемый политолог Й. Шумпетер наделяет при этом политическую конкуренцию способностью создавать другие свободы: свободные выборы требуют наличия свободы выражения мнения, свободы печати.
Обществоведы, размышляя над взаимодействием власти и прессы, привнесли в научный дискурс понятие «гражданское общество», когда предполагалось, что с течением времени за государством останутся функции охранительного порядка, все остальные бразды правления будут принадлежать структурам самоуправления. Тем не менее роль государства на протяжении последнего периода времени не только не уменьшается (мы говорим о демократических, развитых странах), но и усиливается, поскольку общество столкнулось с проблемами, ранее отсутствовавшими (экология, рост вооружений, появление технологий с повышенным для человека риском, терроризм, организованная преступность и т.п.), решить которые не под силу личностям и отдельным их объединениям. Даже в наиболее демократических странах государство увеличивает свою долю в решении проблем общества и даже, казалось бы, частных проблем индивида. Индивид и в начале XXI в. - а это тенденция и на временную перспективу - очень зависим от государства. Именно оно обеспечивает защиту в ситуациях, связанных с катастрофами, этническими противоречиями, с терроризмом и т.д.
С усложнением мирового рынка актуализировались воззрения Дж. Гэлбрейта (60-е гг. XX в.), согласно которым рыночная экономика имеет значительные ограничения (регуляция совокупного спроса, таможенная политика и проч.) - и это прерогатива государства [2]. По Гэлбрей-ту, рынок в принципе не может в полной мере удовлетворить растущие потребности общества в развитии культуры, совершенствовании систем образования и здравоохранения, в борьбе с бедностью, защите окружающей среды, улучшении коммунального хозяйства городов и т.д.
Сегодня повсеместно - в странах разных культурных, экономических и политических систем - проявляют себя тенденции как интеграционных, так и дезинтеграционных процессов: необходимость решения экономических проблем, проблем распространения оружия массового уничтожения на Земле, проблем прав человека требует развития интеграционных процессов; дезинтеграционные тенденции в нации обусловлены
разностью ее состава по этническому, религиозному и экономическому признакам. С этими задачами не справятся отдельные личности и объединения людей, хотя зачастую именно они выступают (в том числе и с помощью СМК) в роли своеобразного катализатора - силы, благодаря которой общество осознает степень созревания той или иной проблемы. Гарантом уменьшения первых процессов с центробежными тенденциями и реализации вторых - сил центростремительных - может быть только государство с его ресурсами, заложенными в функционировании исполнительных структур.
Естественно, что государству нужны инструменты воздействия на общество при осуществлении своей политики. Пресса является одним из них. Но последняя берет на себя дополнительную функцию - быть своеобразным механизмом обеспечения баланса между властью и обществом. Идея - и практика в ряде стран - свободной прессы, с ее задачами защиты интересов человека и общества, как раз в этом и состоит. Взаимоотношения СМК и государства в таких случаях в значительной степени регулируются (как минимум, декларируются) законодательством.
В новейшее время взаимоотношения СМК с властью в значительной степени определяли сам характер государства. Исторически человечество знакомо с тремя формами этих взаимоотношений:
1) государство владеет СМК и полностью определяет их политику;
2) государство не владеет СМК, но влияет на их политику;
3) СМК отражают плюрализм социальных и экономических отношений.
В первом и втором случаях рабочим инструментом отношений государства и СМК является цензура, а формы государственности с таким механизмом называются тоталитарными. Как специальное учреждение цензура возродилась в Средние века для контроля над церковной литературой с точки зрения соответствия ее текстам, утвержденным высшими церковными инстанциями. И уже в монархических государствах с появлением возможности мультиплицирования светской информации цензура взяла на себя обязанности государственного контроля над этими информационными потоками [3]. Сегодня отмена цензуры считается одним из важнейших моментов, обеспечивающих прессе свободные отношения с другими институтами общества, хотя частичные ограничения на эту деятельность есть, и они регулируются более частными сводами законов.
Отметим еще одну причину заинтересованности государства в прессе, которая состоит в том, что современное общественное развитие в ряде стран имеет тенденции к модернизации, а именно - к прогрессу в сфере технологии; плюрализму экономических отношений и преобладанию таких форм хозяйствования, которые отвечают критериям рациональности, эффективности и производительности; тяготению национальных полити-
ческих государственных образований к международным связям на уровне экономики, политики и культуры; демократическим свободам как идеалу общества; правовым основам современного государства как гаранту этих прав и свобод для личности. И это вполне эмпирически верифицируемые признаки, корреспондируемые с быстро меняющимся миром, быстро меняющимся обществом. Данные процессы не могли бы состояться, если бы в качестве участвующего в них субъекта не выступали массы людей. И в этой ситуации понятно, почему государство всегда хотело сделать их объектом своего влияния и своей политики, а самым мощным инструментом такого влияния стала система массовых коммуникаций.
Но существование этого института отнюдь не только инструментально. Мы должны найти ему место, сопоставляя с институтами власти - такими ее ветвями как законодательная, исполнительная и судебная.
Для этого мы должны сказать о механизме формулировки целей трансформации общества и отбора моделей развития, существующем в обществе. Мы не будем уходить вглубь веков. Останемся в новейшем времени, когда появилась и сама пресса. Как известно, всякое общество являет собой плюрализм социальных интересов. Наиболее массово поддерживаемые населением социальные интересы обеспечивают свое представительство в законодательной власти. При всей альтернативности представленных там точек зрения сама необходимость принятия решений требует от исполнительной власти потенциального консенсуса. И тогда исполнительная власть своими персоналиями еще больше сужает круг представленных в ней социальных интересов, объединяя более сближенные по позициям точки зрения на стратегию и тактику социального движения.
СМК выступают в этих процессах в двуединой роли: как институт, участвующий в процессе формирования целей развития общества, и как механизм их актуализации. В принципе, этот институт ничем не отличается от других социальных институтов, возьмем ли мы религию или искусство. Исторически они просто не выдержали конкуренции со своим техническим собратом, который вытеснил их из зоны оперативной информации. Практически за этим стоит то, что и религия, и искусство, и СМК могут быть рассмотрены в парадигме социальных институтов, механизмов, обеспечивающих социуму стабильность и в то же время возможность развития. Понятно, что одним лучше удается одно, другим - другое. Когда цивилизация стала набирать обороты модернизации, уже стало недостаточным иметь механизмы, обеспечивающие стабильность, тенденцию к развитию пришлось информационно обеспечивать уже новыми - и исторически, и функционально - формами общения, в том числе и массовыми коммуникациями.
Почему в данном случае имеет смысл говорить о функциональном размежевании вышеназванных институтов? Устойчивость социального
организма исторически поддерживалась сочетанием регулируемых обществом правил, писаных и неписаных законов, которые предусматривают то, что можно делать и чего нельзя. Пока модели общества были традиционны, малоподвижны, мало изменчивы, с ними справлялись традиционные механизмы (миф, авторитет, социальный остракизм, социальная изоляция, церковная анафема, канонизация и т.д.). Когда же разнообразие моделей поведения, мышления, мнения начало прирастать лавинообразно, низкая пропускная способность традиционных институтов (и тут для них вполне годится технический термин из нашего времени - «каналы») могла стать тормозом. И стала бы, если бы к этому времени человеческое сообщество не приступило к созданию системы СМК. В новейшее время необходимо было мультиплицирование вариантов социальной практики, социального поведения, предлагаемых разными социальными акторами. Площадка взаимодействия с обществом, которую создавала формирующаяся система массовых коммуникаций, подходила для этого наилучшим образом. СМК в модернизирующихся социальных системах репрезентируют своей аудитории альтернативы социально-экономического развития; континуум представленных обществу точек зрения зависит от конкретных форм политической организации общества. Естественно, что по массовости воздействия, оперативности и возможностям предоставления трибуны разным точкам зрения СМК выделяются среди всех остальных социальных институтов. Что касается деятельности по предоставлению трибуны разным точкам зрения, то этим СМК как бы обеспечивают их представительность, невостребованную законодательной и исполнительной властью. Именно в факте сочетания участия СМК в разработке стратегии и тактики социального развития и того обстоятельства, что для общественных сил, не вошедших в актуальный состав законодательной и исполнительной власти, они выступают как средство актуализации воззрений, кроется объяснение того, почему СМК называют четвертой властью.
Но пресса участвует в разработке стратегии и тактики общественного развития не только реализацией социальных интересов, которые напрямую не востребованы сегодняшней властью, но и опосредованным образом: выступая с функцией своеобразного контроля, критики текущей политики исполнительных и законодательных структур, когда государство оказывается объектом журналистского расследования. И это тоже признак принадлежности СМК к властным структурам. По сути, мы устанавливаем тут некоторую параллель с тем классическим определением власти, которое принадлежит М. Веберу: «Власть - это возможность одного из участников социального отношения осуществить волю, несмотря на сопротивление» [4].
Известный исследователь прессы Е. П. Прохоров писал о журналистской деятельности, что сама ее природа выводит каждое СМИ в
эпицентр общественного мнения. Журналистика аккумулирует общественное мнение, концентрирует и уплотняет его, служит трибуной, информирует, а стало быть, и формирует его, выступает от его имени [5]. К вышеприведенным рассуждениям примыкает характеристика, о которой писал Дж. Гербнер, рассматривая СМК в русле институционального подхода. Публикация какой-либо совокупности мнений в прессе является основой самоуправления в группах, слишком больших и разбросанных, чтобы взаимодействовать непосредственно. Это информирование и формирование общности с перспективами, коллективным мышлением и действием, проникающим через границы времени, пространства, статуса [6].
Как мы показали, государство в демократических обществах декларирует невмешательство в деятельность прессы, отсутствие цензуры и непосредственного контроля. Это идеал, а далее начинается практика. Есть законы, запрещающие разглашение государственной и военной тайн. И тут по-разному можно интерпретировать границы возможного: есть примеры предварительной цензуры в США в ходе войны в Персидском заливе; Министерство обороны США ввело запрет на размещение в военных блогах информации, которая наносит урон репутации американской армии и т.д.
Принцип приостановления деятельности СМК или даже аннулирования лицензии на теле- или радиовещание, предусмотренный законодательствами многих стран, предполагает отслеживание их деятельности специальными службами. Сама практика наблюдательных советов (в Италии - специальная комиссия по надзору за деятельностью телевидения, в Англии - совет попечителей Би-Би-Си, назначаемый парламентом, Управление по связи там же, во Франции - Высший совет по аудиовизуальным СМИ и т.д.) стоит в этом ряду. Вспомним маркировку фильмов по наличию там эротических эпизодов и сцен насилия, это тоже предполагает предварительный просмотр фильмов с последующим вынесением «приговора» прокатчикам.
Помимо этого, у демократической прессы существует понятие «самоцензура» как производное от всех трех форм регуляции деятельности СМК: 1) законодательства, 2) профессиональных кодексов и стандартов журналистской деятельности, 3) определенных этических норм, моральных принципов данного общества. Так, рассуждая о различиях телеканалов России и Великобритании, представитель Би-Би-Си Эйр Р. говорит: «У нас взята на вооружение установка: мы очень уважительно относимся к человеческой жизни и к личности, включая тех, кто стал жертвой насилия, кто умирает и уже умер. Мы показываем трупы, но никогда крупным планом и обычно непродолжительно. Мы не купаем телевизионную камеру в лужах крови...» [7]. Теперь на Би-Би-Си будут следить и за журналистскими расследованиями: оглашать результаты
можно будет лишь с указанием источников информации. Отныне девизом компании будет такой: «Точность важнее скорости». Ограничения, которые телекомпания теперь накладывает на своих журналистов, уже вызвали их бурное недовольство - они даже организовали забастовку. Но с другой стороны, журналисты именно этой компании в 2004 г настолько неудачно расследовали так называемое иракское досье Т. Блэра, что довели до самоубийства эксперта Д. Келли.
Вышеперечисленные ситуации не отменяют общих представлений журналистов всех стран о свободе слова. Для этого существуют рейтинги национальных медийных систем, в частности, рейтинги правозащитной организации Freedom House. В этой связи надо упомянуть Китай, где вступил в действие закон, по которому агентство «Синьхуа» получило полный контроль за распространением новостей. Оно и так было государственным монополистом, однако до сих пор в стране могли свободно работать и корреспонденты иностранных СМИ. Присутствие иностранных капиталов в местных СМИ запрещено, как и зарубежное телевещание, и даже Google, Yahoo и Microsoft работают здесь с соблюдением всех правил цензуры. Как говорят исследователи, монополия «Синьхуа» стала последним прутом в бамбуковом занавесе: создание системы контроля над информацией завершено.
Китайский проект - это знаковый эксперимент с последствиями для всего мира. Интернет привел к тотальной информационной открытости -однако для некоторых государств это означает потерю одного из главных инструментов управления: идеологии. В самом деле, формировать у граждан нужную картину мира можно, только обрабатывая и фильтруя факты, а как это делать в ситуации, когда любой факт можно проверить кликом мыши?
Тем не менее, нельзя сбрасывать возможность зеркального отражения цензуры в ее историческом контексте - практику пропаганды. Мы говорим в данном случае о вариантах, когда существует государственная политика обеспечения доминирования одной точки зрения в масштабах социума. Причем - и это первый признак пропаганды - такая ситуация обеспечивается любыми средствами, в том числе тотальным контролем за информационными потоками, имеющими место в социуме, вплоть до запрещения альтернативных точек зрения, а иногда и использование практики карательных органов. Конечно, это не любое присутствие в информационном поле одной точки зрения, даже обеспеченной массированным воздействием на публику (скажем, на нескольких информационных каналах), иногда при этом в обществе все-таки наличествуют альтернативные точки зрения и у аудитории есть реальный выбор. Но если размеры аудитории этих информационных каналов приближаются к своему максимуму и практически совпадают со всем населением, то налицо экспансия этой доминирующей точки зрения в обще-
ственном дискурсе, а значит, есть основания говорить все-таки о пропаганде, так как один из признаков этого понятия - в качестве адресата выступают большие массы людей, в идеале все население страны.
По своей форме пропаганда аналогична идеологической догме, основанной на вере, поэтому в качестве основы внушения этой догмы используются эмоциональные, а не рациональные механизмы. Цель такой пропаганды - унификация мышления, веры, отношения и поведения получателей информации. В рамках единичного контакта сообщения и адресата обеспечивается стремление привести потребителя к выводу, нужному пропагандисту. И поскольку этот тезис сродни педагогическим усилиям, теоретики-аналитики пропаганды отличают их следующим образом: образование учит, как думать, а пропаганда - что думать.
Когда мы говорим о деятельности СМК в обществе, мы должны уточнить, что само соотношение участия в этом процессе разных сил - это реальная социальная проблема. С этой точки зрения интересна модель прессы в историческом контексте, предложенная американскими авторами [8]. Опыт взаимоотношений прессы и власти на протяжении веков авторами приведен к «общему знаменателю»: выделяя философско-социологические теоретические основания каждой из моделей, они вычленяют в них главную цель/функции, социальных субъектов, тех, кто имеет имеющих право использовать СМИ, рычаги контроля за прессой, пределы критики правительства, социальные зоны, которые власть запрещает критиковать, виды собственности, обязанности перед обществом и др. С этой точки зрения они выделяют авторитарную теорию/ модель, либертарианскую, теорию социальной ответственности и советскую тоталитарную теорию ( хотя справедливости ради сегодня надо говорить, что правопреемниками последней теории являются, например, КНДР, Вьетнам, Куба и другие страны). Но все же представительность последних на карте мира мизерна. Движение социальных сообществ в новейшее время все чаще демонстрирует уничтожение монополии власти, в том числе одной из ее существенных составляющих - монополии на информацию. В этом прежде всего состоит переход к развитой демократии: трансформация направлена на «предоставление доступа мнениям, ранее не звучавшим на общественном рынке идей. Вопрос в том, каким образом и для кого открыт этот рынок, какими источниками власти и денег и в каких целях поддерживаются новые или дополнительные поставщики на рынке идей» [9].
Как реально осуществляется сегодня взаимодействие власти и прессы? Теоретическая отточенность моделей никогда не отменяла того положения, что дьявол кроется в деталях.
Если вернуться к рабочим, текущим взаимодействиям власти и информационных каналов, то они обеспечиваются со стороны власти службами по связям с общественностью.
Тем не менее в механизме осуществления этой власти есть моменты, совпадающие с публичным характером. Например, заседания высших законодательных институтов страны, официальные мероприятия. На этот счет каждая страна устанавливает свой регламент присутствия там прессы (и что особенно важно, электронной прессы).
Чтобы «снять» проблему «вмешательства» журналистов в процесс освещения работы законодательных органов, а такая озабоченность все чаще высказывалась самими законодателями, в США этот вопрос был решен наиболее радикально. Там в 1979 г был организован телеканал C-SPAN (Cable Satellite Public Affairs Network) - кабельная спутниковая телесеть с общественной проблематикой. Эта некоммерческая организация с 1982 г. вещает 24 часа в сутки, освещает работу правительства с прямыми включениями заседаний палаты представителей и сената. Главное здесь - сведение к минимуму роли такого фильтра происходящего, как журналист. Многие исследователи и сами политические деятели говорят о том, что это принципиально новая стадия информирования общественности о политической деятельности как отдельных субъектов, так и в целом управленческих структур высшего звена. Канал на 95% субсидируется по правилам телевизионной кабельной индустрии, т.е. предоставлением возможности для населения подписаться на прием этого телесигнала, остальное - пожертвования ряда фирм. Телеканал имеет свою устойчивую аудиторию более чем в 20 млн телезрителей, которые характеризуются более заметной ориентацией на информированность и более активным участием в политической жизни, включая участие в выборах.
Интересная инициатива проявлена уже ближе к нашим дням Госдепартаментом США. Так, по сообщениям Русской службы новостей (РСН -информационный выпуск 16 марта 2010 г.), Госсекретарь Хилари Клинтон объявила о создании сайта Госдепартамента, где каждый желающий сможет высказать свое мнение о международной политике США. Это будет уникальная карта мнений американцев. Если предположить, что мнения эти будут анализироваться и комментироваться, то это будет весьма значимый конкурент как СМИ, так и профессиональным институтам, занимающимся изучением общественного мнения страны.
Укажем также на отмечаемую многими исследователями характерную для стран более развитых демократий своеобразную обратную связь - реакцию законодательных органов власти на публикации в прессе. Часть журналистской деятельности в виде расследовательских публикаций служит, как выразился один из британских политических деятелей, «сырьем парламентских дебатов». Так называемый ирангейт, когда американский Конгресс вынужден был обсудить вопрос о тайных поставках американского оружия Ирану, состоялся благодаря тому, что об этом сообщила арабская пресса. Да и ситуация с уотергейтом гово-
рит о том, что пресса способна подвигнуть законодательные органы на ответные действия.
На сегодня пресса является чрезвычайно важным каналом общения власти с населением страны. В этой деятельности можно отметить два плана, связанных друг с другом. И тот, и другой входит в понятие управления. Первый план состоит в актуализации властью своей управленческой программы, что является гарантией выполнения программы в той мере, в какой от населения требуются определенные шаги в этом направлении (как поведенческие, так и социально-психологическое состояние - доверие, терпение, ожидание результатов).
Второй план - информирование населения о своей деятельности -является для власти в определенной мере отчетом о ней, а значит, и залогом того, что у населения создастся позитивный образ эффективной власти и это, несомненно, влияет на пролонгацию этих отношений, что может подтвердиться в ходе обычной для демократии процедуры избрания персонального состава органов исполнительной или законодательной власти. Многие исследователи ссылаются при этом на позитивный опыт Ф. Рузвельта, который ввел практику непосредственного обращения к рядовым американцам и разъяснения им предпринимаемых правительством шагов по радио («беседы у камина»). Рузвельт дважды в неделю организовывал пресс-конференции, которых за 12 лет его президентства набралось более тысячи. Именно при Рузвельте в штате президента США появился специальный советник по связям с общественностью; для того, чтобы, как он выражался, «администрация не теряла связи с реальностью», он создал специальную информационную службу для обработки мнений его слушателей, реакций на его радиовыступления. В Белый дом поступало ежедневно по 4 тыс. писем.
Прямо противоположный пример - поведение Р. Рейгана на посту президента США. За 70 месяцев своего нахождения у власти он устраивал пресс-конференции в среднем раз в два месяца. В качестве причины аналитики выдвигали то обстоятельство, что президент не хотел, чтобы ему задавали нежелательные вопросы, и предпочитал делать заявления для прессы (ведь интервью тоже чревато вопросами), выступать с теле- и радиообращениями.
Через полвека возникла новая проблема - на этот раз от обилия почты от населения. Так, на 2000 г. пришлось более чем 80 млн электронных писем, которые американцы прислали в Белый дом, Конгресс и Сенат [10]. Естественно, что большая часть этих сообщений практически игнорировалась. В результате было сведено на нет главное преимущество общения по е-mail - оперативность. Но еще это означало, что избиратели уже общаются не лично с конгрессменами и сенаторами, а с клерками. Дж. Буш-младший первым решил вопрос наиболее радикально: он разослал своим адресатам, с которыми прежде переписы-
вался по е-mail, прощальное письмо: отныне в силу своего непростого служебного положения он не считает возможным пользоваться почтой, этот способ не гарантирует тайны переписки.
Важно иметь в виду, что контакты политического лидера с прессой делятся на два больших класса: первый случай, когда эти контакты организованы службой по связям с общественностью, и при этом речь идет о распространении сделанных этой службой материалов через СМК; второй случай, когда речь идет о деятельности СМК по освещению политической проблематики, в фокус которого может попасть (а может не попасть) данный политический лидер. Первый случай затрагивает все взаимоотношения службы по связям с общественностью с СМК, начиная с человеческих контактов с работниками прессы. Во втором же случае ситуация радикально меняется: тут сами СМК определяют, информацию о каком событии на какую полосу разместить. Многое тут зависит от практики показа политических событий в прессе в рамках национальных границ, но и от профессиональных стандартов, какую новость считать заслуживающей размещения в прессе.
В российской практике в начале века участились случаи, когда региональные власти стали тратить деньги, предназначенные на освещение деятельности органов власти, для собственного самопиара - такие случаи получили большую прессу. Так, в публикации «Известий» [11] находим информацию об инициативе единороссов лишить губернаторов возможности самопиара на средства региональных бюджетов: они тратят чрезмерно большие деньги на освещение своей деятельности в целях создания положительного образа. Теперь предлагается направлять «имиджевые деньги» на поддержку региональных и независимых СМИ, что позволит сэкономить средства федерального бюджета, а также ограничит практику трат губернаторами деньги на свой пиар за счет регионального бюджета.
Какие форматы общения власти с публикой наиболее распространены сегодня?
Американские президенты встречаются с публикой в неформальной обстановке во время предвыборных кампаний. Президент США также еженедельно выступает с радиообращением к американской нации. Выступления президента США в прямом эфире демонстрируют крупнейшие телеканалы. Большинство европейских граждан задают своим президентам вопросы по электронной или обычной почте. В Европе распространены интервью с первыми лицами государства в прямом эфире с вопросами из зала.
Все это происходит на фоне общемирового тренда, состоящего во все большей открытости власти для общества. Первой страной, закрепившей право населения на доступ к официальной информации, была Швеция. Еще в 1766 г. там был принят соответствующий Закон о сво-
боде изданий. Много позже принцип открытости административно-государственного управления был законодательно закреплен в Финляндии (1951 г.), США (1966 г.), Дании (1970 г.), Норвегии (1970 г.), Франции (1978 г), Нидерландах (1978 г.), Австралии (1982 г.), Канаде (1982 г.), Новой Зеландии (1982 г), Австрии (1987 г.), Бельгии (1994 г.), Республике Корея (1996 г.) и Японии (2001 г.).
В США по Закону о свободе информации получить информацию у федерального правительства имеет право любой человек, в том числе иностранец. Отказ можно обжаловать в суде. Канадский закон о доступе к информации от 1983 г. обязывает публиковать «Указатель доступа к информации». Это позволяет гражданам запрашивать конкретные материалы. Указатель есть во всех библиотеках и почтовых отделениях Канады. В Великобритании в 1994 г. вступил в силу Практический кодекс по доступу к правительственной информации, в 1997 г. принят кодекс «необходимого минимума открытости». В Японии к числу органов, обязанных предоставлять документы в ответ на запрос граждан, относятся все правительственные и подведомственные правительству органы, а также другие учреждения.
Понятно, что эти процессы ускорились с появлением /7-технологий. Администрация США впервые задумалась о создании «электронного правительства» в 1993 г. Девять лет спустя Европейская комиссия приняла новую программу «Электронная Европа (2000-2010 гг.)» и определила ее основную цель - начать строить партнерские отношения с гражданами Евросоюза. Специалисты говорят о четырех моделях электронного правительства: американской, европейской, азиатской и российской.
Первая модель устройства электронного правительства распространена в США, Канаде и Великобритании. Разработчики этой системы сделали акцент на диалоге чиновника с гражданами, расширении предоставляемых услуг, освобождение чиновников от выполнения рутинных дел, интерактивное общение с населением.
Во второй модели необходимо было учесть наличие надгосудар-ственных институтов (Европарламента, Еврокомиссии и Европейского суда). Но в принципе это тоже право получать информацию в режиме реального времени, использовать систему электронного голосования или сервисные услуги правительства при уплате налогов и штрафов.
Азиатская модель опирается на корейский и японский стиль корпоративной культуры, основанный на иерархических принципах, а также принцип «Народ - источник и носитель власти».
Программа «Электронная Россия 2002-2010 гг.» ориентирована на открытость и прозрачность министерств и ведомств. Это предполагалось обеспечивать путем создания:
- общегосударственных информационных ресурсов, содержащих информацию о деятельности федеральных органов государственной власти, с предоставлением доступа к ним граждан и организаций;
- единой системы навигации в сети Интернет по общегосударственным информационным ресурсам;
- системы учета и обработки запросов граждан о предоставлении информации и контроля их исполнения;
- системы подтверждения передачи информации в электронном виде, ее подлинности [12].
Но к 2010 г. цели, которые ставились перед программой, достигнуты не были. Вслед за этим стартует новая Федеральная целевая программа «Информационное общество», которая рассчитана на 2011-2018 гг. Одним из сдерживающих факторов развития ФЦП является «цифровое неравенство», поскольку проникновение Интернета, особенно широкополосного, очень сильно различается в разных регионах. И кроме того необходимо не только создавать эту систему, но и обучать работе с ней широкие массы населения.
Тут сильна и финансовая составляющая - доступ в Интернет достаточно дорог. Во многих странах программы по льготному или бесплатному доступу в Интернет берет на себя правительство.
Согласно Окинавской хартии глобального информационного общества, подписанной в рамках саммита Большой восьмерки 22 июля 2000 г. [16]. Россия приняла на себя обязательства по развитию информационных средств в государственном секторе.
В свое время тогдашний президент Д. Медведев открыл на президентском сайте (www.kremlin.ru) собственный видеоблог. Начало было положено видеороликом на две с половиной минуты, снятым за рабочим столом президента, о международной конференции в Эвиане, в которой он готовился принять участие. То, о чем собирался говорить на ней Медведев, пользователи сайта смогли узнать раньше, чем съезжавшиеся в Эвиан лидеры европейских государств. Но к блогу нельзя оставлять комментарии.
Сразу более двадцати губернаторов России записались в блоге-ры [13]. Вот что значит пример первого лица государства! Но тут есть проблемы - зачастую пресс-службы не только пишут посты вместо чиновников, но и оставляют комментарии вместо читателей блога. Хотя, как отмечают специалисты, блог - очень эффективный инструмент для представителей власти, он становится виртуальным представительством персоны. Но, с другой стороны, идеология чиновничества, когда каждое слово, высказанное должностным лицом, рассматривается как официальное заявление, не предполагает ведения блога. Кроме того, если чиновник будет вести самостоятельно блог и даже отвечать на комментарии пользователей, рано или поздно ему просто перестанет хватать времени на какую-либо еще работу, как мы убедились на примере Буша-младшего. Тем не менее, некоторые авторы были склонны видеть в этой тенденции вторую волну гласности: «Первая была при Гор-
бачеве, когда в газетах стали печатать то, что до этого печатать нельзя было. Сейчас власть ищет новые пути взаимоотношений с народом. И блоги для этого самое подходящее место. Они гораздо эффективнее, например, чем пресс-конференции, и существенно облегчают жизнь журналистам и чиновникам» [14].
Но есть и критики этой практики: «для власти новые медиа являются либо неким аксессуаром, либо элементом пиар-стратегий, которые не носят принципиального, то есть системообразующего характера. Те фигуры правящего режима, которые используют сетевые способы общения, занимаются скорее самопрезентацией, а не диалогом. Присутствие в сетях для них - это один из "модных" способов напоминания о себе в условиях системы, нивелирующей их индивидуальность» [15].
В свое время Д. Медведев предложил сделать Интернет местом, где будет происходить первичная официальная публикация всех нормативных актов страны. Сейчас официальными публикаторами нормативных актов считаются «Российская газета», «Парламентская газета» и сборник «Собрание законодательства Российской Федерации». Но интернет-портал правовой информации, на котором первая публикация того или иного документа в полном виде и будет считаться официальным опубликованием, конечно, окажется вне конкуренции по оперативности.
Относительно новой стала практика В. Путина общаться с населением, используя технические средства связи: телемосты, вМв-еообщения. В ходе телемоста Путин отвечал на вопросы населения (мы сейчас не говорим о системе отбора этих вопросов: были это случайные вопросы от населения или президент сам выбирал их из ранее пришедшей почты). Прямые линии, аналогичные российской, ранее проводили только президенты Украины В. Ющенко и Казахстана Н. Назарбаев. 17.04.2014 впервые в ходе разговора Президента с народом были использованы и видеообращения (помимо телефонных звонков и письменных обращений).
В обстоятельном анализе положения вещей в нашей стране и в мире на этот счет авторы утверждают, что «около 70 стран уже приняли и в 50 странах разрабатываются законы, закрепляющие права на доступ к официальной информации. В 2009 г. Европейская конвенция о доступе к официальным документам была открыта для подписания» [17].
Проблема взаимоотношений судебной власти и прессы примыкает к вышеизложенным, но, по-видимому, является менее однозначной. Ведутся дискуссии, на какой стадии расследования уголовных дел допускать к информации прессу; утечка информации может нанести вред справедливому судебному разбирательству; информация в прессе способна оказать давление на суд присяжных, каковы правила доступа журналистов в суды и т. д.
После громких террористических актов 2001-2004 гг. во многих странах были приняты специальные меры по борьбе с терроризмом.
Они коснулись как общих прав человека, так и способов освещения актов терроризма в прессе. 27-29 августа 2004 г. 160 юристов из разных стран приняли так называемую Берлинскую декларацию. В декларации констатируется, что сфера правовой защиты прав человека оказалась под угрозой сопоставления ее с опасностью терроризма. При принятии мер, направленных на пресечение террористической деятельности, государства должны придерживаться международного законодательства о правах человека и более общего гуманитарного права. Российские журналисты в 2003 г. приняли Антитеррористическую конвенцию СМИ, по которой профессиональные обязанности журналистов при освещении чрезвычайных ситуаций должны стать предметом саморегулирования медиасообщества и его диалога с представителями правоохранительных органов [18].
Итак, пресса (мы включаем сюда и электронную прессу) вписывается в структуру властных институтов, исходя из своих основополагающих характеристик: пресса участвует в разработке стратегии и тактики социального развития; пресса делает прозрачными сами механизмы власти. В какой мере открыты эти ветви власти для четвертой власти - СМИ, - по этому критерию можно судить о степени демократичности социума; о степени проработанности механизма законов, регулирующих эти взаимоотношения; о силе общественного мнения, рупором которого, в частности, выступает пресса; о понимании журналистами своего места в механизме функционирования современной демократии. В любом случае эти социальные институты взаимно заинтересованы друг в друге.
Объективные возможности для плюрализма появляются сегодня, когда СМК действуют в режиме учета интересов основных социальных акторов конкретного социума, а здесь, как известно, помимо государства, надо упомянуть бизнес, политические силы, актуальное общественное мнение или общество в целом, аудиторию. Учет этих интересов существует как альтернатива в дихотомии плюрализм-монологизм. В плане контента возможности такой дихотомии огромны - это не просто отбор фактов, но и комментарий к ним, наличие разных точек зрения в комментарии, корпус самих комментаторов. Именно сочетания журналистских практик на этот счет обеспечивает наличие разных форматов в информационном поле: существование массовых и качественных, массовых и партийных изданий.
А что же аудитория? Ведь именно на нее направлены усилия власти, о которых мы сказали выше, а для самих СМК - это вообще залог ее существования в современном обществе: это вожделенная мишень рекламодателя, который потому и поддерживает финансово эту информационную систему.
Сразу скажем - это наиболее консервативная, малоизменчивая часть коммуникативного процесса. И наоборот - в каждый данный период ха-
рактеристики, связанные с коммуникативной ситуацией в целом, коммуникатором и информационным каналом более подвижны, чем стабильность аудитории. Вторая ее характеристика, важная для нашей темы, это то, что аудитория в своем выборе канала действует ритуализированно, сам набор потребляемых каналов постоянен, он не велик (и это мировой тренд), здесь нет места эксперименту, при выборе четко работает предшествующий опыт общения с коммуникативными источниками, грубо говоря, на дистанционном пульте управления просмотром - если говорить о телевидении, а это до сих пор наиболее потребляемый населением всех стран источник - стерты одни и те же кнопки и их немного....
Но главное - сам выход потребителя на информационные каналы в огромной - если не преобладающей - степени обусловлен личными симпатиями и антипатиями и политического и общесоциального характера: на этом настаивает очень распространенная среди специалистов, изучающих массовые информационные потоки и процессы формирования общественного мнения, теория когнитивного диссонанса Л. Фестинге-ра [19]: каждый продукт деятельности средств массовой информации 1) привлекает аудиторию, уже предрасположенную к восприятию материалов такого характера, 2) терпит неудачу при попытке привлечь внимание сколько-нибудь значительного числа тех, кто либо имеет противоположные интересы, либо до этих пор не был заинтересован в восприятии подобной информации.
Звучит обескураживающе, но зато отрезвляет. Не все зависит от технологий. И уже это оптимистично.
Список литературы
1. Schumpeter J. Capitalisme, socialisme et democratie. 1942. Цит. по: Кола Д. Политическая социология. М., 2001. С. 244.
2. ГэлбрейтД. Новое индустриальное общество. М., 1969. С. 453.
3. В своих «Прогулках по Риму» Стендаль приводит закон, который принял герцог Франческо IV по поводу цензуры в 1828 г. Наверное, и Стендаля этот текст поверг в изумление своей филигранной отточенностью: «Принимая в соображение постоянно возрастающую необходимость..^ мероприятиях, имеющих целью предохранить наших любезных подданных от нравственной заразы, которая проникает к нам через печать даже из самых отдаленных стран и ежедневно причиняет все новые бедствия, между тем как грамотность распространяется, и таким образом увеличивается число лиц, подверженных опасности, хотя и лишенных необходимого образования, чтобы обнаружить ее и избегнуть ее гибельных последствий». См.: http://emsu.ru/lm/cc/Stendal.htm
4. Цит. по: McQuailD. Communication. L.; N.Y, 1975. P. 20.
5. Прохоров Е. П. Цит. соч. С. 12. См. обсуждение этой проблемы в трудах теоретиков общественного мнения, начиная с У. Липпмана.
6. Gerbner G. Mass Media and Human Communication Theory // Human Communication Theory / Ed. by Dance F. N.Y: Holt, Rinehart & Winston, 1967. Р. 23.
7. Надеин В. Журналист обязан быть скептиком // Известия. 1998. 6 июня.
8. Сиберт Ф., Шрам У., Питерсон Т. Четыре теории прессы. М., 1998.
9. Прайс М., Круг П. Благоприятная среда для свободных и независимых средств массовой информации. Центр социально-правовых исследований Вульфсон-колледжа Оксфордского университета, 2000. С. 13.
10. Майорова А. Девятый вал e-mail // Известия. 2001. 22 марта.
11. Дорофеев К. Деньги губернаторов на пиар отдадут региональным СМИ // Известия. 2015. 9 окт.
12. Шевердяев С. Особенности построения интернет-порталов государственных органов // Законодательство и практика масс-медиа. 2007, март. С. 2-6.
13. Федина О. Блог-мода: Губернаторы стараются наладить диалог с народом через Интернет // Время новостей. 2009. 16 дек.
14. Федина О. Там же.
15. Девятков А. В., Макарычев А. С. Новые медиа и сетевая субъектностъ в России // Вестник Института Кеннана В России, 2012. Вып. 22. С. 7-12.
16. Шевердяев С. Особенности построения интернет-порталов государственных органов // Законодательство и практика масс-медиа. 2007. Март. С. 2-6.
17. Афанасьева О., Афанасьев М. Наш доступ к информации, которой владеет государство. М. : Фонд «Либеральная Миссия». 2010. С. 7.
18. Законодательство и практика массмедиа. 2004. Ноябрь. С. 22. Этой же проблематики касается недавний спор фирмы Apple и ФБР (февраль 2016 г.).
19. ФестингерЛ. Теория когнитивного диссонанса. СПб., 2000.
■ ■ ■ POWER - MASS MEDIA - POWER: THE SOCIOLOGICAL PARADIGM
Author: FEDOTOVA L.N.
FEDOTOVA Larisa Nikolaevna, Doctor of Sociology, Professor of the Advertising and Public Relations Department of Faculty of Journalism, Lomonosov Moscow State University.
Address: 9, Mohovaya Street, Moscow, Russia, 125009. Tel: 8 (495) 629-50-13. E-mail: reklama2002@mail.ru
Abstract: in the article considers process of the press emergence as the update of the various social institutions, particularly, power. Examines the interaction of power and media today. This angle corresponds to the basic characteristic of sociological science in its desire to examine the phenomena of society in their closely correlated each other.
Keywords: mass media, power, the forth power, propaganda.
References
1. Schumpeter J. Capitalisme, socialisme et democratie. 1942. [ Cit. by: Kola D. Politicheskaja sociologija. M., 2001. P. 244].
2. Gelbreit D. Novoe industrial'noe obshhestvo. [Galbraith D. The New Industrial Society. Moscow, 1969. P. 453].
kommyhmkomrnq - communicology
3. http://emsu.ru/lm/cc/Stendal.htm
4. Cit. by: McQuail D. Communication. L.; N.Y, 1975. P. 20.
5. Prohorov E. P. Cit. soch. S. 12.
6. Gerbner G. Mass Media and Human Communication Theory // Human Communication Theory / Ed. by Dance F. N.Y: Holt, Rinehart & Winston, 1967. P. 23.
7. Nadein V. Zhurnalist objazan byt' skeptikom [Nadein V. A journalist must be a sceptic. // Izvestiya. 1998. 6 June].
8. Sibert F., Shram U., Piterson T. Chetyre teorii pressy. [Sibert F., Shramm W, Piterson T. Four Theories of Press. Moscow. Natnl Institute of Press, 1998].
9. Prajs M., Krug P. Blagoprijatnaja sreda dlja svobodnyh i nezavisimyh sredstv massovoj informacii. [Price M., Krug P. The good sphere for free and independent mass media. Centr social'no-pravovyh issledovanij Vul'fson-kolledzha Oksfordskogo universiteta, 2000. P. 13].
10. MayorovaA. Devjatyj val e-mail. [Mayorova A. The nineth wave of e-mail // Izvestija. 2001. 22 March].
11. DorofeevK. Den'gi gubernatorov na piar otdadut regional'nym SMI. [Dorofeev K. The money of governers for public relations will be given to regional mass media. // Izvestiya. 2015. 9 Okt.].
12. Sheverdjaev S. Osobennosti postroenija internet-portalov gosudarstvennyh organov [Sheverdjaev S. The specific steps in creating internet portal for governmental institutions. // Zakonodatel'stvo i praktika mass-media. 2007, March. P. 2-6].
13. Fedina O. Blog-moda: Gubernatory starajutsja naladit' dialog s narodom cherez Internet [Fedina O. The blog-mode: Governors try to have dialog with people via Internet. // Vremja novostej. 2009. 16 Dek.].
14. Fedina O. Tam zhe. [Fedina O. op sit]
15. DevjatkovA. V., MakarychevA. S. Novye media i setevaja sub#ektnost# v Rossii [Devjatkov A. V., Makarychev A. S. The new media and net subjectivity in Russia. // Vestnik Instituta Kennana V Rossii, 2012. Vyp. 22. P. 7-12].
16. Sheverdjaev S. Osobennosti postroenija internet-portalov gosudarstvennyh organov [Sheverdjaev S. The specific steps in creating internet portal for governmental institutions. // Zakonodatel'stvo i praktika mass-media. 2007. March. P. 2-6].
17. Afanas'eva O., Afanas'evM. Nash dostup k informacii, kotoroj vladeet gosudarstvo. [ Afanasiev D., Afanasiev M. Our access to information which is owned by state. Moscow. Fond «Liberal'naja Missija». 2010. P. 7].
18. Zakonodatel'stvo i praktika massmedia. 2004. Nojabr'. S. 22. Jetoj zhe problematiki kasaetsja nedavnij spor firmy Apple i FBR [Apple against FBI. February, 2016].
19. Festinger L. Teorija kognitivnogo dissonansa [ Festinger L Cognitive Dissonance Theory] SPb., 2000.
