CC BY
20
И.В. Зозуля,
кандидат исторических наук, кандидат юридических наук
ВЛАСТЬ, ОБЩЕСТВО И ПРАВОСУДИЕ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ В НАЧАЛЕ ХХ ВЕКА
Сегодня, когда в России продолжаются процессы как по укреплению законности в целом, так и по реформированию судебных институтов в частности, немалая роль в достижении желаемых результатов на пути к установлению истинного правосудия зависит и от правосознания граждан нашего государства. Наряду с действенными механизмами такой работы органов центральной и местной власти, именно общество должно сыграть основную роль в воспитании законопослушного гражданина, способного не только соблюдать законы своей страны, но и своим примером как бы превентивно предотвращать правонарушения других членов общества.
Трудности, сопутствующие сегодня этим процессам, встречались в истории России и раньше. В этой связи, на наш взгляд, является небезынтересным обращение к особенностям работы органов юстиции Российской империи на местах, действиям местных властей и населения, направленным на снижение уровня преступности.
В качестве объекта исследования выбраны судебные институты казачьих областей Северного Кавказа начала ХХ в., представляющие особый интерес из-за их многонационального состава населения. Завершение в 1864 г. Кавказской войны позволило провести административные и судебные преобразования на этой территории.
Послевоенное строительство мирной жизни на Кавказе диктовало необходимость скорейшего принятия кардинальных мер в судоустройстве и судопроизводстве казачьих областей, выведенных в свое время из-под юрисдикции общероссийского законодательства. В областях, населенных до 1864 г. главным образом казачьими войсками, горскими народами и незначительным числом гражданских лиц из числа переселенцев, существовала двойственная правительственная власть: военно-административная для большинства населения и гражданская для жителей городов и слободок.
Столь же разнообразной была и судебная система, создававшая значительные препятствия работе органов правосудия. Эти неудобства, создаваемые местной администрацией, казались неустранимыми, пока не было уверенности в «прочном успокоении» недавно
завоеванного края. Главнокомандующий Кавказской армией в отчете императору о состоянии дел в крае только к концу 60-х гг. XIX в. смог указать, что потребность общения горцев с русскими стала настолько реальной, что дальнейшее нахождение населения Кубанской и Терской областей в ведении исключительной администрации являлось невозможным и требовало гражданского развития1.
С 1 января 1871 г. открылись Екатеринодарский и Владикавказский окружные суды с прокурорским надзором, судебные мировые и следственные участки, нотариальные архивы и конторы. С этого же времени произошли изменения и в устройстве Кубанской и Терской областей. Областным центром Кубанской области стал город Екате-ринодар, а Терской - Владикавказ. Кубанская область разделялась на 5 уездов: Екатеринодарский, Ейский, Темрюкский, Майкопский и Баталпашинский.
Терская область делилась на 7 округов: Владикавказский, Георгиевский, Грозненский, Аргунский, Веденский, Кизлярский и Хасавюртовский2.
Однако незавершенность политики реформ Александра II сказалась и на судебных преобразованиях Северного Кавказа. При окружных судах казачьих областей не был введен в действие суд с участием присяжных заседателей. Что же касается существующих мировых судов, то судьи в них не выбирались, как это было предусмотрено судебными уставами 20 ноября 1864 г., а назначались наместником на Кавказе. Вместе с тем новый суд в значительно большей степени, чем дореформенный, был приспособлен к защите прав и свобод человека. Поэтому несмотря на наличие серьезных изъятий из пореформенного судебного законодательства, проведение судебной реформы на территории Терской и Кубанской областей стало существенным шагом по пути становления новой судебной системы, основанной на буржуазных нормах и принципах права.
Окружные суды административно-территориальных образований Северного Кавказа дали возможность населению региона увидеть в действии эффективность нового судебного законодательства и позволили сделать шаг вперед по пути сближения горского и русского населения на Кавказе. Отсутствие суда присяжных, безусловно, воспрепятствовало местному населению принять непосредственное участие в разрешении уголовных дел в судах и приобщиться к правовым знаниям. Однако сам факт распространения действия судебных уставов 1864 г. на Кубанскую и Терскую области, Ставро-
1 См.: Всеподданнейший отчет главнокомандующего Кавказской армиею по военно-народному управлению за 1863 -1869 гг. СПб., 1870. С. 118.
2 ГАСК. Ф. 398. Оп. 3. Д. 125. Л. 266, 266 об.
польскую губернию привел к целому ряду положительных результатов, среди которых самым значимым является вхождение Кавказского края практически на равных в общероссийскую судебную систему империи.
Вслед за периодом контрреформ 80 - 90-х гг. XIX в., которые в силу произведенных изъятий не оказали значительного воздействия на судебную систему региона (за исключением закона о земских участковых начальниках, упразднившего институт мировых судей в России), перед местной властью казачьих областей в начале ХХ в. населением были поставлены задачи по завершению начатых Александром II судебных преобразований. Причин для этого было несколько.
Так, во-первых, несмотря на ряд правительственных мер, действий местных властей, судебная система Кавказа в значительной части сохранила прежнюю многоступенчатость судебных органов, существовавших параллельно, для разных групп населения (см. табл. 1 и 2).
Таблица 1
Сведения об осужденных по приговорам Екатеринодарской и Кубанской областей в 1901 - 1915 гг.
Число осужденных Число осужденных
в Екатеринодарской области в Кубанской области
Год Войсковых Других _ ЛЛЛППРММ Всех Войсковых Других _ ОГ\Г4ППРММ Всех
сословий ииилиьии сословий ииыюьии
1901 1006 1731 2737 4751 17686 22437
1902 775 1463 2238 7989 18664 26653
1903 948 1677 2625 3826 11535 15361
1904 1124 1923 3048 1647 2573 4220
1905 160 1335 1495 4367 11411 15778
1906 1063 1980 3043 6086 12220 10306
1907 990 2023 3013 6398 14002 20400
1908 637 997 1634 6723 12435 19158
1909 94 599 693 5793 15065 29858
1910 314 650 964 6639 15172 22111
1911 485 805 1290 6414 13811 20225
1912 1065 2754 3819 2515 3505 6020
1913 536 1328 1864 7116 20763 27879
1914 611 1409 2020 2751 14306 17057
1915 570 8318 8688 1945 16992 18937
Как свидетельствуют отчеты мировых судей Кубанской области, многообразие судов, инстанций и порядка производства дел, соз-
данное для постепенного введения общих судебных органов Российской империи в контексте проведения политики умиротворения на Кавказе, «не могло быть признано нормальным»1.
Принимая во внимание, что эта сложная система судоустройства была характерна и для Терской области, можно представить, какое огромное число населения было вынуждено страдать от существующих затруднений в разрешении своих дел в местных судах.
В Кубанской и Терской областях существовало, без мирового института и окружных судов, четыре формы местных судов: станичные и хуторские, слободские, аульные и горские словесные суды2. По мнению мировых судей, их было «слишком много не только для простого мужичка, но даже для юриста»3. Каждый из них настолько отличался своими особенностями в размерах подсудности и наказаний, в производстве, апелляции, кассации, что знакомство с одним из этих судов не давало практически никаких данных для понимания работы других. И это при том, что такой порядок ведения дел не только не способствовал дальнейшему проникновению общероссийского судебного законодательства, нарушая один из основных принципов -установление в России бессословного и равного для всех суда, но, напротив, препятствовал созданию однообразного судопроизводства, разобщая местное население в решении судебных дел по сословному и национальному признакам.
Интересны мотивы, побуждавшие из всего многообразия судебных институтов останавливать свой выбор на мировых судах, уходя от обсуждения и решения дел в своих судебных органах. Волостные судьи решали дела на основании норм обычного права, что нередко приводило к вынесению совершенно противоположных приговоров по аналогичным делам4.
Не были исключением и случаи формального, а подчас и безответственного отношения станичных обществ к ведению гражданских дел в суде, что также объяснялось отсутствием правовой культуры. Отсутствие ясных понятий о звании судьи, безграмотность и - как следствие - полная зависимость правосудия от «всемогущего и очень опасного писаря, - по мнению мировых судей, - даже честного судью» ставили «в ложное положение» перед «тяжущимися». В сложившихся условиях сама жизнь подтолкнула крестьян в решении спорных вопросов обратиться к помощи мировых судей. Помимо указанных мотивов, такой выбор крестьян был вызван и исключительно
1 ГАКК. Ф.482. Оп. 1.Д. 121. Л. 50 об.
2 Терский календарь на 1911 г. Владикавказ, 1910. С. 181.
3 ГАКК. Ф. 482. Оп. 1. Д.121. Л.7 об.
4 См.: Кротков. Волчье стадо. Записки провинциального адвоката. Сцены и картины сельского суда. М., 1876. С. 48.
региональными причинами. Основной из них являлся непрекращающийся конфликт между казачьим сословием и иногородними.
Что же касается второй причины для активизации общественного мнения среди местного населения, то она крылась в стремлении его значительной части ввести на территории Северного Кавказа суд с участием присяжных заседателей. Если в решении первого вопроса власть и общество не смогли объединить свои усилия из-за разных подходов к его решению и взглядов на сложившееся положение вещей, то относительно второго вопроса единодушие было полным.
Общественное мнение нашло отражение на страницах местной печати, где неоднократно поднимался вопрос о необходимости введения суда присяжных. Так, например, автор статьи «По поводу 25-летия введения судебных уставов Александра II в Кубанской области» П.Л. Быч, доказывая возможность организации суда присяжных, утверждал, что население Кубанской области едва ли уступает по своему составу и развитию Казанскому судебному округу, в котором уставы были введены в полном объеме еще в 1870 г., или Пермской губернии, где реформа была осуществлена в 1872 г. Автор другой статьи, посвященной вопросу о введении в Кубанской области суда присяжных, отмечал, что отсутствие земских учреждений не послужило препятствием к созданию суда присяжных в области Войска Донского в 1873 г. и в девяти западных губерниях в 1877 г.
Под давлением общественного мнения вопрос о введении суда присяжных в тех районах страны, где он продолжал отсутствовать, перестал быть темой безрезультатных обсуждений и споров на местах, получив статус общегосударственного.
Таблица 2
Сведения об осужденных по приговорам горских словесных судов в Кубанской и Терской областях в 1901 - 1915 гг.
Кубанская область Терская область
На сколько На сколько
Год Число душ прихо- Число душ прихо-
осужденных дится один осужденных дится один
осужденный осужденный
1901 651 Нет данных 1633 471
1902 838 Нет данных 2227 353
1903 521 Нет данных 1599 506
1904 1535 Нет данных 996 826
1905 1545 Нет данных 1061 792
1906 783 Нет данных 504 1717
1907 1078 Нет данных 496 1788
1908 826 Нет данных 678 843
Окончание таблицы 2
Кубанская область Терская область
На сколько На сколько
Год Число душ прихо- Число душ прихо-
осужденных дится один осужденных дится один
осужденный осужденный
1909 701 Нет данных 640 1437
1910 1097 Нет данных 472 1991
1911 750 Нет данных 612 1955
1912 1226 Нет данных 539 Нетданных
1913 426 Нет данных 618 Нет данных
1914 201 Нет данных Нет данных Нет данных
1915 103 Нет данных Нет данных Нет данных
На состоявшемся в конце 1894 г. совещании старших председателей и прокуроров судебных палат по поводу пересмотра судебного законодательства принявшие в нем участие высшие представители судебного ведомства подавляющим большинством голосов (18 против 2) высказали убеждение, что «современный суд присяжных не только является вполне удовлетворяющим своей цели, но и вообще представляет лучшую форму, какую можно только себе представить для разрешения большей части серьезных уголовных дел», особенно «в тех случаях, когда тяжкое обвинение связано с тонкими уликами, требующими житейской вдумчивости».
Вскоре после этого Николаю II был отправлен отчет начальника Кубанской области за 1899 г., в котором, в частности, наказной атаман Кубанского казачьего войска Я.Д. Малама высказал ряд соображений о необходимости введения в Кубанской области суда присяжных. Указав на то, что в течение 30 лет население области было лишено воздействия одного из «благодетельнейших начал» судебной реформы и приведя данные о незначительном процентном составе «инородческого и иноплеменного населения» (9,7%) и успехах народного образования (число грамотных войскового сословия составило 121 998 мужчин), Я.Д. Малама внес на рассмотрение императора предложение о введении в Кубанской области института присяжных заседателей, считая, что область «в культурном отношении и по составу населения представляется вполне созревшей к восприятию судебной реформы в полном объеме и содержит в населении элементы, вполне способные к отправлению обязанностей присяжных заседателей»1.
Но в условиях контрреформ и наступившей политической реакции в стране этот вопрос ни в Кубанской области, ни в какой-либо дру-
1 ГАКК. Ф. 454. Оп. 2. Д. 1629. Л. 98, 99.
гой административно-территориальной единице Северного Кавказа, безусловно, не мог быть решен в пользу института присяжных заседателей. По словам современников, введение независимого гласного суда с присяжными было естественной необходимостью, вызванной всеми новыми порядками; но вместе с учреждением новых судов начались и пререкания между ними и административными властями1. Только к концу 1906 г. население области и губерний получило реальную возможность решения уголовных дел в окружном суде с участием присяжных заседателей.
И, наконец, третьей причиной активизации общественных настроений была сложная криминогенная обстановка на Кавказе. Еще с 80 -90-х гг. XIX в. на Кавказе крайне остро стоял вопрос о разбоях и грабежах, большей частью возникавших в среде горского населения казачьих областей. Для решения этого вопроса на Кавказ был направлен генерал-лейтенант Дмитрий Скалон, который, изучив состояние судебной системы Северного Кавказа и Закавказья, в рапорте военному министру от 18 января 1899 г. указал, что раскрытая им картина суда поразила его своими мрачными красками. Край, по его мнению, был лишен правосудия, и последствия «этого зла» сказывались во всем. Причем разбойничество было только внешним его проявлением; гораздо серьезнее своими последствиями являлась упавшая и продолжавшая падать «нравственность населения»2.
Такое поведение горцев объяснялось современниками, в первую очередь, обычаями и нравами местного населения: «Особый взгляд на кражу лошади, на похищение женщины и на убийство из засады: туземцы видят в этом не преступление, а в первых двух деяниях - только проявление удали и молодечества, а на убийство из мести смотрят как на непременную обязанность всякого родственника убитого; благодаря этому указанные виды преступлений чаще всего и наблюдаются в делах следователей»3. Однако причины этого крылись в значительной степени и в их экономическом положении. Ведь не секрет, что усиление административной власти и постоянное ухудшение экономических условий жизни горцев в связи с увеличением числа податей и их размером, которые приводили к обнищанию населения, способствовали увеличению преступности4.
1 ГАРФ. Ф. 569. Оп. 1. Д. 52.
2 РГВИА. Ф. 330. Оп. 46. Д. 1209. Л. 32, 32 об.
3 РГИА. Ф. 1485. Оп. 1 Д. 16. Л. 11 об.
4 См.: Цаликов А.Х. К вопросу об искоренении грабежей и разбоев на Северном Кавказе // Утро гор. Общественно-политический, экономический и литературный альманах, посвященный жизни горцев Кавказа (Баку). 1910. № 1. С. 61.
Ситуация еще больше осложнилась в период революции 1905 -1907 гг. Дошло до того, что население начало вершить над преступниками самосуды. Причем их число с каждым годом увеличивалось. Так, только на территории Кубанской области в 1905 г. число самосудов насчитывало лишь два случая, в 1906 г. - три, а в 1907 г. достигло 211.
Как следовало из сообщений начальника Кубанской области, в основе самосудов лежала озлобленность жителей против грабителей лошадей и скота2. Поэтому, ввиду непредсказуемости, единственное средство их предотвращения виделось в принятии мер к уменьшению (совершенное их прекращение признавалось местными властями невозможным) конокрадства и других видов воровства, а это возможно только при условии, что мировые судьи и судебные следователи стали бы избирать для «скотокрадов» более строгие меры пресечения, нежели выдача на поруки3.
Надо признать, что выдача на поруки широко практиковалась мировыми судьями и судебными следователями, что приводило к новым совершениям преступлений теми же преступниками. Дело в том, что отданный на поруки вор до приговора суда успевал совершить еще множество краж, рассчитывая понести наказание по совокупности преступлений.
Население, напротив, старалось изолироваться от воров, для чего устраивало облавы и ночные засады, старясь задержать их на месте преступлений, чтобы изыскать возможность за очевидность преступления содержать грабителя под арестом впредь до решения суда. Убеждаясь, что судебная власть не идет навстречу желанию населения, последнее озлоблялось против воров-рецидивистов, и их негодование выливалось в самоуправство толпы над преступниками. Понадобилось неоднократное обращение местных властей к начальнику штаба Кавказского военного округа и в Министерство юстиции для того, чтобы изменить положение дел.
Рост преступности в начале ХХ в. (воровство, грабежи, разбои и т. д.) был вызван, прежде всего, экономическими трудностями. Одной из существенных причин ухудшения жизни местного населения стали результаты столыпинской реформы, в ходе которой быстрыми темпами шел процесс разорения сельской бедноты. Наряду с усилив-
1 См.: Хронология важнейшим событиям и законоположениям, имеющим отношение к истории Кубанской области и Кубанского казачьего войска. Составитель действительный член Кубанского областного стат. комитета Шамрай В.С. Екатеринодар, 1911. С. 129, 131, 132, 134 - 136.
2 ГАКК. Ф. 454. Оп. 1. Д. 266. Л. 3.
3 Там же. Ф. 660. Оп. 1. Д. 55, 56, 72.
шимся ростом числа иногородних в казачьих станицах это привело к обострению социальных противоречий.
Подводя итог, хотелось бы выразить надежду, что положительный опыт работы по поиску мер более эффективной борьбы с преступностью через постоянное внимание к деятельности правоохранительных органов будет иметь место и сегодня. Одним из ярких проявлений роста правовой культуры наших граждан служит возрожденный институт присяжных заседателей, посредством которого напрямую действует принцип волеизъявления общества при решении судьбы обвиняемого. В этой связи обращение к историко-правовому наследию нашей Родины должно пробудить интерес в обществе и к соответствующим животрепещущим проблемам современности.
